warmth.

Юнги проснулся позже, чем обычно. Когда он решил встать с постели был уже полдень. Зная, что его сосед по комнате весь день занят, пытаясь уложиться до дедлайна, Мин решил, что выйти из квартиры, чтобы оставить младшего в тишине, было идеальным решением. Он взял пустой контейнер для еды и бросил его в свой рюкзак, схватил ключи и вышел из дома. На ходу позвонил Сокджину, но его перебросило на голосовую почту. Спустя две пересадки, а затем прогулки в течение двадцати минут, Юнги прибыл в заранее им выбранный ресторан. Он заказал две порции вареных пельменей, попросив шеф-повара поместить их в контейнер, который он взял с собой, официант передал ему чек ​​и посоветовал ему присесть и ожидать, пока не назовут его имени. Юнги поблагодарил его и подождал, через десять минут он забрал пакет со своим заказом и пошел обратно на остановку. Удобно устроившись на заднем сидении автобуса, Мин почувствовал, как его телефон зажужжал, сигнализируя о сообщении от Сокджина. — Я сейчас в гостях у друзей и немного занят:) Юнги заблокировал свой телефон после того, как отправил в ответ эмодзи большого пальца вверх. После пары песен он снова разблокировал свой телефон, пролистывая галерею, его пальцы зависли над экраном. Он остановился на фотографии его и Хосока. Момент, когда всё было хорошо, когда Юнги мог дышать свободно. Руки Хосока были крепко обвиты вокруг его талии, притягивая Мина ближе. Юнги увеличил масштаб изображения, он увидел, как Хосок крепко сжимает его рубашку, увидел, каким счастливым выглядел младший, как он светился, когда был рядом с Юнги. Юнги поднёс телефон ближе к лицу, он не мог узнать человека, на которого смотрел, он не мог узнать себя на картинке, это был кто- то другой. Он не выглядел сломленным, он выглядел так, будто всё хорошо, если он сейчас сломан, то что же его сломало? Кто растерзал его? Он заблокировал свой телефон, решив позволить мозгу свободно размышлять. Парень снова закрыл глаза и почувствовал, как печальные песни эхом отдаются в сознании, может быть, в них есть хоть какие-то ответы на вопросы Юнги. Он вернулся в свою квартиру менее чем через три часа. Мин позвонил в дверь, зная, что младший дома и ещё он понял, что ему трудно открыть дверь, держа кофе в одной руке и контейнер для посуды в другой. Он снова нажал кнопку звонка. Младший открыл дверь и стал в дверном проходе, тем самым загородив старшему вход. — Здесь Джин приготовил тебе еду и попросил меня передать ее, сказал что-то о том, что ты много работаешь и тебе нужно больше кушать, — пробормотал он. Младший не двинулся с места и вопросительно приподнял брови. — Правда? Джин приготовил мне еду? , — сказал он, на мгновение оглянувшись назад, а затем снова повернувшись к Мину. — Да, — смущенно ответил Юнги. — И он не мог принести это сам? , — продолжал младший, повторяя то, что он слышал. — Я объясню, если ты позволишь мне войти, — уже почти раздражённо сказа Юнги, осторожно проталкивая младшего в квартиру, снимая туфли. — Тогда почему… — начал Хосок, но его прервали. — Что это, Юнги-я? — Джин? — Да, я же сказал тебе, что собираюсь в гости к друзьям? — сказал Сокджин, улыбаясь. — Да, — прошипел Юнги, стиснув зубы, бросая смертельные взгляды на старшего, — но ты не говорил, что собираешься в гости к нам. — Так что ты там держишь? , — пытаясь сменить тему, заметил Сокджин, кивая на сумку. — Еда, которую ты приготовил и, очевидно, сказал ему принести мне, — ответил вместо Юнги Хосок. — Нет, я же говорил тебе, что моя плита в последнее время не работает, — напомнил он Юнги. — Да, ты говорил, — без эмоций вспомнил Юнги. Хосок подошел к Юнги, аккуратно взяв сумку, пробормотал, не поднимая головы, дабы не показать явного румянца на щеках: «спасибо». — Можно мне попробовать? Интересно, вкусно ли то, что я приготовил. А ведь я приготовил любимые пельмени Хосока с куриным мясом внутри, о котором он однажды вскользь упомянул в разговоре, — произнес старший, продолжая быть искренне заинтересованным. — Нет, пусть Хосок поест, — отрезал Юнги, направляясь в ванную, чтобы освежиться, его сердце до сих пор учащённо билось. Хосок перенес сумку на кухонный стол и медленно открыл её. Внутри действительно была порция пельменей с мясом, аккуратно упакованная в пластмассовый контейнер. Их пластмассовый контейнер, который Хосок видел много раз на кухне у Юнги. Хосок улыбнулся, садясь за стол и уже готовясь покушать. Сокджин в конце концов тоже съел несколько пельменей. Хосок не возражал, он слишком легкомысленный, чтобы волноваться о таком. Юнги тихо просунул голову в щель двери, наблюдая, как младший ест, как стонал бессвязными словами, наслаждаясь едой, которую купил. Мин собирался закрыть дверь, прежде чем увидел, что Джин смотрит на него с грустной улыбкой на губах, он улыбнулся в ответ, наклонив голову. Он в последний раз глянул на младшего, прежде чем уйти в свою комнату. Дедлайны медленно, но верно убивали младшего. Он работал над эссе, отрабатывал танцевальные движения, работал в дополнительные смены. Юнги мог видеть, как Хосок борется, он изо всех сил старался помочь, запасался кофеином, следил за тем, чтобы младший ел. Юнги знал, каково было младшему, каждый ученик проходил через это, черт возьми. Всё это было уже привычно, пока однажды не стало ещё хуже. В дверь постучали, терпеливо и не торопясь. Юнги открыл дверь и обнаружил за ней промокшего Хосока, дрожащего от холода. Он сделал небольшой шаг вперед: — Юнги, — прошептал он хриплым голосом, — я забыл свою сумку и проездной на автобус, — он объяснил, делая еще один маленький шаг навстречу старшему, — я забыл свою сумку, потому что мой будильник не зазвонил и я опоздал, — бормотал Чон: — я опоздал, потому что я работал всю ночь, заканчивая диссертацию, — он продолжал хныкать, — и это ещё не всё, мой лектор отругал меня за опоздание, — закончил он, всхлипывая. Юнги взял Хосока за руку и прижал к груди, положив голову на изгиб шеи, пытаясь успокоить. Младший начал всхлипывать, крепче прижимая к себе Юнги, чувствуя его тепло. Он никогда бы не признался в этом, но тепло старшего было тем, в чем он нуждался больше всего. Юнги медленно отстранился, но младший грубо прижал его к себе, рыдая, Юнги приподнял лицо Хо за челюсть, глядя ему в глаза. — Я никуда не ухожу, — сказал он, вытирая слезы, стекавшие по щекам Хосока. Он переплел пальцы с младшим и осторожно повёл его в ванную. Юнги наполнил ванну, влив туда гель, который любил Хосок. Пока вода набиралась, он сел на сиденье унитаза и повернулся к Хосоку. К этому времени младший успокоился, рыдания превратились в сопение, дрожь превратилась в не совсем ровное дыхание. Юнги за руку притянул младшего ближе и дважды постучал по своим коленям. Хосок колебался, это было то, чего они до этого никогда не делали. Он знал, он так хорошо знал, что это была черта, которую он не знал, должен ли переходить, но Хо слишком устал, чтобы думать, слишком подавлен, чтобы сдерживаться, а Юнги выглядел как теплая постель холодным зимним днем. Его глаза отчаянно шептались с Хосоком, говоря ему, что всё в порядке, всё в порядке, и Хосок поверил ему, поэтому позволил себе усадить себя прямо на колени старшего, и там младший свернулся калачиком. Старший начал водить рукой вверх и вниз по спине танцора, а другой держаться за щеку так нежно вытирая упрямые слезы, что Хосок, казалось, не мог сдержать. Он рассказал про свой день, про всё, что пошло не так, и Юнги слушал. Он всегда слушал. Он всегда был рядом. Когда ванна достаточно наполнилась, Юнги похлопал себя по бедру, давая младшему сигнал, что пора залезать в ванну, тихо нашептывая утешение ему на ухо. Хосок, казалось, не хотел отпускать плечи Мина, крепче прижимая Юнги к себе, когда другой убрал руку с его щеки. Юнги нежно улыбнулся, целуя линию волос Хосока, шепча, что он просто выйдет за дверь. Юнги ушел с мокрой одеждой Хосока и сунул её в стиральную машину. Старший принялся готовить ужин, как только рисоварка просигналила, младший вошёл в кухню в толстовке Юнги. Это была единственная одежда в ванной. Чон держал полотенце, пытаясь высушить волосы, но усталость была слишком сильной, он едва мог пошевелить рукой. Юнги подошёл к младшему и взял полотенце, аккуратно протирая им волосы. Единственное, что было видно Юнги, были губы Хосока. Он чувствовал, как Хосок расслабляется, его глаза медленно опускаются, когда Юнги массирует его голову полотенцем. — Не засыпай, Сок-а, твой хён приготовил ужин, — сказал он, выдыхая воздух через нос. — Мне это нравится, — пробормотал Хосок. — Что именно? — Когда ты называешь меня «Сок-а». — Хорошо, — Юнги приостановился в вытирании волос, и младший кивнул. Они заканчивали с ужином. Хосок, всё ещё полусонный, ел медленно, дважды роняя мясо на стол. Юнги поставил тарелки в раковину и обернулся. Хосок наблюдал за ним, с опущенными плечами и с закрытыми глазами. Младший встал и подошёл к Юнги. Он взял его за свитер, потянул его на себя и толкнул на диван. Юнги взвизгнул, но это не помешало Хосоку забраться на него, обвив ногами бёдра старшего и уложив голову в изгиб его шеи. Лицо Хосока идеально повторяет изгибы шеи Юнги. — Только сегодня, — пробормотал он, — мы можем вернуться к нормальным отношениям завтра. Юнги улыбнулся, запустив руки в волосы Хосока. Нарисовал пальцами маленькие круги на руках, зная, насколько младшему это нравится. Он услышал, как Хосок глубоко вздохнул. Он в последний раз поцеловал Хосока в лоб и пожелал ему спокойной ночи. Утром Юнги проснулся один, рядом был только запах младшего, чтобы напомнить ему о том, что это всё произошло на самом деле, не один из мокрых снов Юнги. Прошло несколько дней после того вечера. Младший знал о каждом шаге Юнги. Они нежно касались друг друга, бросали пристальные взгляды, вместе ужинали, спрашивая друг друга о том, как прошёл день. Было приятно, Хосоку это нравилось. Всё происходило как во сне, пока однажды, поздно ночью или ранним утром, Хосок не мог вспомнить между ужасом всего этого, Юнги вошёл в квартиру окровавленный и избитый. Юнги вошел с грустной улыбкой на губах, он морщился при каждом движении. Такое ощущение, что для него это было нормально, как будто состояние, в котором он находился, происходило регулярно. Старший взял бутылку воды из холодильника и протянул ее младшему, Хосок отказался, тогда Мин открыл крышку, сделал глоток и поставил её на стол. Хосок не мог говорить, слова застряли в горле. Юнги вздохнул, глядя на встревоженное выражение лица младшего. Лицо второго скривилось от беспокойства. Юнги подошёл к нему, поднял руку и поморщился от боли в плече. Это заставило младшего приблизиться и прикоснуться к ушибленной щеке Юнги, вытирая кровь с уголка губ — Юнги прошипел, но не остановил его. — Кто это с тобой сделал? — спросил Хо дрожащим голосом. — Все в порядке, я в порядке», — сказал Юнги, — это просто синяк, — начал он, пытаясь успокоить младшего. Хосок заключил щёки Юнги в свои ладони, нежно потирая большим пальцем синяк. — Ты сказал мне, что идёшь в гости к маме, — сказал он, пристально глядя на Юнги. — И я был там, — пробормотал Юнги, глядя в пол. Хосок понял, что это значит, он провел пальцами по волосам старшего. — Как она посмела, — прошипел он, злоба закипала внутри Хо, — как она посмела причинить тебе боль. Он направился в ванную и достал аптечку, приказав Юнги сесть на кухонный стул и встал между его коленями. Хосок взял антисептическую салфетку и осторожно вытер рот Юнги, на что старший застонал. — Шшш, потерпи немного, — сказал он, успокаивающе потирая щёку Мина другой рукой. — У меня просто лопнула губа, Хосок, меня не избили до смерти, — засмеялся Юнги, но его глаза не выражали веселья. — Хватит разговаривать, — потребовал младший, — я так зол. Юнги поднял глаза и увидел, что Хосок действительно выглядит разъяренным, его брови нахмурены, челюсти сжаты. Если бы взгляд мог убить, то Хосок мог бы стереть с лица земли целую нацию. Я хочу поцеловать его. Увидев, что кровотечение остановилось, он сходил за пакетом со льдом для ушибленного глаза. Чон аккуратно наложил его на Юнги и стянул рубашку, чтобы взглянуть на плечо. Там был просто синяк, но он не выглядел так, будто его оставила женщина. Он снова злился. Ему хотелось плакать, но это было эгоистично, подумал Хосок, Юнги страдал от боли, но он поклялся, что ему самому было гораздо хуже. Юнги наблюдал, как Хосок осматривает его синяк. Он не хотел, чтобы Хосок видел эту часть его жизни, ту часть, которую он скрывал от большинства людей. — Если бы я не знал тебя так хорошо, Чон, я бы подумал, что ты беспокоишься обо мне, — сказал он и его губы дернулись вверх. — Я сказал хватит болтать. — Мне нравится, когда ты требуешь, — ухмыльнулся Юнги. — Перестань шевелить ртом, Мин. Я это имею в виду, — он всё ещё настаивал на своём, проверяя, открылась ли его рана, трясущимися руками коснулся поверхности вокруг нее, а затем прикоснулся к нижней губе, нежно коснувшись её. Дыхание обоих замедлилось, — не ходи туда снова, — закончил Хо. Он осторожно потянул нижнюю губу Юнги вниз, а затем отпустил, всё ещё удерживая его челюсть в руке, — пожалуйста. — Я в порядке, Сок-а, я к этому привык. Эти слова заставили сердце Хосока сжаться, а самого парня заскулить. Он положил голову на плечо старшего, то, которое не пострадало от прикосновений его матери. — Пожалуйста, не делай этого. Он знал, что это эгоистичная просьба, но ему было всё равно. Он хотел, чтобы Юнги был в безопасности, счастлив и невредим. Старший обнял танцора за талию и прижал к себе, шепча утешительные слова и обещая, что он не позволит ей снова причинить ему боль. Младший не понимал, почему и как она могла это сделать, он был уверен, что миссис Мин была мила, её добрые поступки отображались во всех новостях, она помогала тем, кто нуждался в помощи, давая им то, чего они не могли достичь. Мать Юнги известна народу как заботливая женщина. Он знал, что Юнги получил всю эту роскошь, квартиру, образ жизни, но какой ценой. Младший слегка отстранился и вместо этого нежно коснулся лба Юнги своим, закрыв глаза, он приблизился к губам, не касаясь, но достаточно близко, чтобы почувствовать дыхание старшего. — Никто не причинит тебе вреда, Мин Юнги. Никто, — выдохнул он, — ты меня понимаешь? его губы слегка коснулись губ Юнги. Они не целовались, их губы просто соприкоснулись, — никто, даже я, — сказал он, открывая глаза. Хосок увидел, что глаза Юнги были закрыты, а рот приоткрыт. Мин кивнул головой, когда понял, что младший уже не так близко, и открыл глаза, глядя в глаза Хосоку. — Тебе стоит немного поспать, — сказал он, всё ещё не сводя глаз с губ Юнги. Он пожелал ему спокойной ночи и бросив последний взгляд на старшего, он закрыл дверь и заснул, ворочаясь, думая о Юнги. Юнги проснулся в агонии. День избиения был достаточно тяжелым, но утро после этого было ещё хуже. Синяк потемнел, его плечо болело из-за того, что лекарство прекратило действие за ночь. Прикоснувшись к губам, он вспомнил о прошлой ночи. В квартире было тихо, младший, должно быть, ушёл. Юнги вспомнил, что ему нужно было встретиться с Чонгуком, первокурсником, чтобы перебрать кое-какие заметки, с которыми у него были затруднения. Он знал младшего ещё со старшей школы, его оленьи глазки следили за Юнги, оберегали и помогали. Юнги был горд, что обучался с ним в одном в университете. Чонгук был незаменим. Каждому в жизни нужен такой Чонгук. Юнги отправил ему короткое сообщение, в котором сказал, что он может прийти, когда захочет. Через час зазвонил дверной звонок. — Утра, хён, — он зевнул, опустив глаза, посмотрел на старшего, и его глаза широко распахнулись, — что с тобой случилось? , — спросил он, делая шаг ближе, наклоняясь, чтобы взглянуть поближе, — снова она, — прошипел он. Юнги грустно улыбнулся и впустил его, Чонгук в гневе бросил рюкзак на диван, развернувшись, скрестил руки на груди, — я ненавижу её, — сказал он. — У неё было плохое утро, — сказал он, как будто это могло полностью оправдать действия матери. Младший только усмехнулся, садясь на диван. — Она все еще не знает? , — тихо спросил он, — о тебе. Старший засмеялся. — О том, что я специализируюсь на производстве музыки, а не на музыкальном бизнесе, как она думает? — сказал он, потирая подбородок, как будто думал, — нет, конечно, нет, я ведь не умер и всё ещё жив? Младший с облегчением вздохнул. — А почему ты выглядишь так, будто не спал несколько лет? — сказал он, меняя тему разговора и листая документы на своем ноутбуке. — Это Тэхён, — проскулил Чонгук. — Тэхён Сокджина? Наш вундеркинд? — спросил Юнги, — я думал, вы двое поладили с тех пор, как встретились в начале года? Наклонив голову, он добавляет: — Ты всё, о чем он говорит. Чонгук что-то бессвязно бормочет, поэтому Юнги наклоняется ближе. Чон откашливается и начал слегка дрожащим голосом: — У меня сердце бешено колотится. Юнги смотрел на него еще пару секунд, а затем рассмеялся. — Это вообще не смешно, — фыркнул Чонгук, пытаясь скрыть своё покрасневшее лицо, — хён, я серьезно. Я увидел его с его кудрявыми локонами, в коротких шортах и в белой прозрачной рубашке и чуть не упал перед ним на колени. — Каждый раз, когда он приближается ко мне, я замираю, гримасничаю и веду себя холодно, это похоже на то, что мой защитный механизм действует еще до того, как я успеваю подумать, — Чонгук положил голову на плечо старшего, — он, наверное, думает, что я его ненавижу, — прошептал он. Юнги пытался донести, что приглашение на свидание никому не повредит, а младший колебался, боясь думать об этом. Вместо этого он сменил тему, спросив его о Хосоке, младший ещё не успел с ним познакомиться. Закончив с учёбой, они оба смеялись над видеозаписями, которые младший нашёл и сохранил, пока не услышали, как открылась входная дверь, и из коридора прозвучало тихое: «я дома». Чонгук выглянул из-за дивана и увидел, что это Хосок. Его улыбка исчезла, когда он увидел, как младший прижался к руке Юнги. — Привет, — поприветствовал он, глядя на Чонгука, а затем на Юнги и обратно на Чонгука, но стараясь не сводить взгляд с руки Юнги, обернутой вокруг талии младшего, — а ты? — Чонгук, — ответил Юнги, — Чонгук, а это Хосок, мой сосед по комнате, — Чонгук встал лицом к Хосоку с широкой улыбкой, протянув руку для рукопожатия, которую Хосок пожал. — Приятно познакомиться, я так много слышал о тебе, — чуть ли не крикнул он, зарабатывая удар в бок от старшего. — Оу, — удивленно пробормотал Хосок, — и мне приятно познакомиться, ты, должно быть, студент первого курса факультета по бизнесу, — так по крайней мере Хосоку рассказывал Юнги, Чонгук в замешательстве оглянулся на старшего, его уголки губ поднялись вверх, — бизнес? — повторил Хо, — да? Хосок явно сомневался в правдивости этой информации. — Да, бизнес, — Юнги вскочил, встревая между ними, — он тоже специализируется на искусстве, поэтому выглядит таким сбитым с толку, верно? , — младший кивнул. Хосок понятливо покачал головой, решив не комментировать странность ситуации. Он снова посмотрел на Юнги, — не забывай о наших правилах, — сказал он мягко, почесывая затылок. Юнги нахмурил брови: — Сегодня суббота, — сказал он, проверяя свой телефон, чтобы убедиться, — я пойду за продуктами завтра. Хосок фальшиво кашлянул, прочищая горло, и снова посмотрел на Юнги: — Просто хотел убедиться, что ты помнишь, — сказал он, изображая фальшивую улыбку, — спокойной ночи вам обоим, я буду в своей комнате. Когда он ушёл, Чонгук пошевелил бровями: — Так почему я вдруг стал студентом бизнес-школы и не специализируюсь на музыке? — спросил он, Юнги выдохнул, затаив дыхание. — Я ещё не сказал ему, — сказал он, делая резкие движения руками, — о моей специальности, — младший понимающе кивнул, он притянул к себе Юнги, — я думаю, что Хосок ревновал, — заметил он, Юнги резко повернул голову. — Не будь дураком, Тэхён запудрил тебе голову, — сказал он, откинувшись назад и схватив свой ноутбук, — он не ревнует, он просто не хочет, чтобы я забыл конкретную марку воды, которую он любит, вероятно, она заканчивается. Чонгук не выглядел убеждённым, прошептал: «ладно» и вернулся к своей диссертации. Тем временем Хосок находился в своей комнате, вставив наушники в уши, и слушал тяжелые басовые песни на максимальной громкости, заглушая любой шум, исходящий из гостиной.