Проклятые души (The Great Tits World I)

             — Аурелия! — кто-то трясёт меня за плечо. — Нам пора идти, Аурелия!       «Вот же блядь, где я? Кому и чего от меня нужно? Я умерла и попала в Святилище? Какое-то оно странное… А это ещё кто?»       Перед глазами появляются очертания лиц Хельги и Токкаты, и я, наконец, привожу мысли в порядок и всё вспоминаю. Сижу у стены в главном зале «Проклятого кургана», а это значит, что Токката смогла возродить Хельгу и мы избежали смерти и потери уровней. Осматриваю себя: волчья куртка изорвана и местами прогорела, из защиты уцелели один наплечник и один набедренник, тело покрыто кровью, от сисек воняет блевотиной, но никаких повреждений не нахожу.       — Всё получилось, — не столько спрашиваю, сколько подтверждаю факт, обращаясь к обеим спутницам.       — Да-да, у нас получилось! А ты вообще красотка — догадалась запрыгнуть ему на спину! — радостно кричит Хельга.       — Как оказалось, для возрождения друг друга нам не нужна мана. Это делается усилием воли, а расходуется на возрождение жизненный тонус, а не мана. Я вернула к жизни Хельгу, а потом залечила твои раны. Ты почти сразу потеряла сознание, когда села возле стены, — рассказывает Токката.       — И много тонуса у тебя ушло? — спрашиваю я, вставая на ноги.       — Треть от всего запаса, у Хельги после возрождения тоже тонус пониженный, поэтому мы хотели предложить тебе перекусить, — отвечает целительница.       — Перекусить? — перед глазами у меня встаёт блевотина, растекающаяся по моим сиськам. — Ой, нет, спасибо, ешьте без меня. Аппетита нет, а мой тонус пока в норме.       — Ладно, как скажешь. Может, тогда выпьешь с нами? — предлагает Хельга.       — От бухла не откажусь, — беру протянутую Хельгой бутылку эля, — но сидеть с вами не буду, не могу на жратву смотреть. Ешьте, я пока осмотрюсь и соберу добычу.              Обираю трупы драугров, лича, которым, как мы теперь понимаем, оказался некромант Сарорн, труп босса, костяной колосс — это и есть хёвдинг Сигурд, и складываю трофеи в одну кучу. Костная мука, груда оружия драугров, дефектный изумруд, два сапфира, один безупречный рубин, посох «Ледяного шторма», меч босса, «Малое кольцо маны», два тома заклинаний: «Регенерация» и «Захват душ», два чёрных кристалла и амулет Сигурда.       Неплохо. Жаль, что чёрные кристаллы пустые, но у нас есть «Бастард Душегуба», да и том заклинания захвата душ нашёлся на трупе Сарорна. Тома заклинаний и книги умений позволяют выучить заклинание или умение, не тратя на это очки навыков.       Мои подруги заканчивают свой пикник, и мы приступаем к сортировке добычи. С заклинаниями всё понятно — тома, однозначно, достаются Токкате. «Малое кольцо маны», увеличивающее на пять процентов максимальный запас и на двадцать скорость восстановления маны, тоже отходит целительнице. Ещё руманке достаётся посох «Ледяного шторма», и теперь она становится практически боевым магом. Посохи позволяют разумной сущности любого класса с любыми навыками использовать заклинания, заложенные в них. Сила заклинания при его активации будет средней, если только сущность уже не владеет школой магии, к которой относится заклинание посоха, в этом случае сила заклинания увеличится. Недостаток посохов в ограниченном количестве зарядов и сложности их перезарядки, для этого требуются чёрные кристаллы с бессмертными душами. В посохе, который достаётся Токкате, максимальное количество зарядов десять, один заряд лич использовал против нас, осталось ещё девять. Негусто, конечно, но в решающий момент такое оружие очень может пригодиться . Осматриваем меч босса: широкое чёрное волнистое лезвие, у основания на нем с двух сторон гребёнка из шипов, напоминающих зубья пилы. Урон у меча выше, чем у демонического аналога, и даже немного выше, чем у «Бастарда Душегуба». Изучаем описание более детально.       Двуручный меч «Расчленитель», раритетный, масштабируемый, качество эпическое, часть комплекта из пяти частей «Проклятый хёвдинг», прочность — сто из ста. Зачарование — повышение шанса критического удара на двадцать процентов, повышенный шанс отрубания конечностей. Свойства сета: при наличии пяти частей комплекта урон по людям и эльфам будет увеличен на пятьдесят процентов.       Вот даже не знаю, что с ним делать. Урон — дело хорошее, и его можно ещё увеличить, улучшив клинок до легендарного качества, но он всё равно явно уступает бастарду. В отличие от полуторного меча, у двуручного более узкое применение. Можно, конечно, носить оба, но это лишнее время на смену оружия.       Еще один минус — меч нуждается в ремонте, и я думаю, что обычная сталь для этого не подойдёт. То, что в составе комплекта меч будет наносить повышенный урон людям и эльфам — это хорошо. Это как минимум половина населения Эйверна, орки тоже считаются эльфами, просто падшими. Да только вот этот комплект ещё нужно собрать. Необходимо минимум четыре раза зачистить этот курган и убить босса. И то, если повезёт, ведь все следующие разы может опять попадаться такой же меч.       — Как он тебе? — спрашиваю Хельгу.       — Нужно собирать комплект, чтобы его стоило брать вместо «Душегуба», а если одной из частей комплекта окажется нагрудник, то для нас он будет бесполезен, — отвечает нордка. — Да и вообще, он больше для сражений против разумных, на гоблинах и ограх свойства комплекта работать не будут.       — Тогда просто заберём, может, получится продать гладиаторам, — резюмирую я.       Мы с Хельгой распихиваем в дорожные сумки добычу и, когда понимаем, что всё не влезает, начинаем искать Токкату, которая только что крутилась рядом, но теперь куда-то пропала.       — Эй, идите сюда, тут есть на что взглянуть! — раздаётся голос руманки из комнаты, в которой прятался костяной колосс, как раз в тот момент, когда собираюсь её звать.       Идём на звук и находим её возле какого-то обелиска из желтого металла. При первом взгляде становится понятно, что это не золото, более тусклый цвет.       — Что за хрень? — произношу, осматривая находку.       Обелиск размером с мой рост и покрыт письменами на непонятном мне языке.       — Ты что-нибудь знаешь о дварфах? — вместо ответа спрашивает Токката.       — Только то, что они вымерли. Хочешь сказать, эта хреновина создана дварфами?       — Вымерли или нет, никто точно не скажет. Но вот такие, как ты выразилась, «хреновины», иногда встречаются на Эудоре. Это обелиск Номоканона. Говорят, если расшифровать написанный на нем текст, можно обрести тайные знания подземного народа. Вплоть до того, где находится мастерская Велунда.       — Ты можешь это сделать, расшифровать каракули? — с интересом спрашиваю я.       — Никто не может, — опережает подругу с ответом Хельга. — Нахрена звала? Непонятно. Можно подумать, заняться нечем. Дварфью письменность никто не знает.       — Ну, не так уж прям и «никто». Есть Тот, Кто Знает Всё. А позвала вас просто показать интересную находку. Стоит запомнить это место, возможно, когда-нибудь мы сможем прочесть Номоканон и прикоснуться к одной из тайн Мироздания, — говорит целительница.       — Это если только ты отсосёшь хранителю знаний Астароту, Тому, Кто Знает Всё, но мне почему-то казалось, что после месячного проёба на алтаре Валаана ты должна была завязать с демонами, — напоминает Хельга.       — Ну, с одним демоном у нас теперь связаны души, и кто знает, что будет дальше? — парирует Токката.       — Сама ты демон, сука бешеная, — говорю беззлобно и в шутку замахиваюсь на подругу.       Не исключено, что в её словах есть доля правды, я ведь сама толком не знаю, чем являюсь.              Токката запихивает себе в дорожную сумку остатки добычи, и обе девушки выжидающе вопросительно смотрят на меня.       — Что решила? — спрашивает Хельга.       — Да нихуя не решила, я уже пятнадцать минут над этим думаю — стóит или не стóит, — говорю подругам.       — А ты нашла проход? — снова спрашивает Хельга.       — Думаю, да, — указываю на круг с рунами в центре зала.       Посередине небольшое углубление, судя по его очертаниям, можно предположить, что там должен лежать какой-то камень.       Проклятое сердце Велки вспыхивает ярким алым светом у меня в руке. Теперь моя очередь вопросительно смотреть на спутниц.       — Я — за, — сообщает Хельга, — зря мы, что ли, проделали такой путь? Будет обидно дойти до конца и не узнать, что за последней дверью.       — Путь мы проделали не зря, у нас есть амулет, первое задание мы можем сдать, но меня тоже съедает любопытство, что там нас ждёт, — сообщает Токката.       — Вы осознаёте, что если мы уничтожим амулет, то награду от магов уже не получим, а за это задание награды может и не быть вовсе? — уточняю у спутниц.       — Похуй, — говорит Токката, — мы и так насобирали достаточно всякого хлама, который можно продать. Второго раза может и не быть, если ты только не собираешься комплект «Проклятого хёвдинга» выбивать и Номоканон переводить.       — Похуй, — соглашается Хельга. — Если что, за гостиницу, жратву и выпивку расплатимся своими дырками, а без всего остального можно и обойтись.       — Похуй так похуй, — соглашаюсь я. — Щит-то тебе держать в случае чего.       Грани камня совпадают с краями углубления, и он ложится ровно в него. Мы с трудом успеваем отпрыгнуть, когда пол начинает уходить из-под ног. «Конечно, неплохо бы было попробовать перевести хотя бы эти руны, но коль уж похуй, то похуй».       Круг опускается и трансформируется в винтовую лестницу, ведущую в очередной тёмный проход. Боевые усиления, «Свет свечи», кольцо «Око дракона», «Чутьё бродяги» и «Плащ теней» на всякий случай. Мы заходим.       Коридор узкий, стены его больше напоминают природную пещеру, чем рукотворную древнюю постройку. Ловушек нет, а из монстров нам попадаются только две крысы, которых Хельга размазывает по стене ударом щита. Идём по извилистому проходу около двух минут и попадаем в небольшой грот. Вот тут нас встречают два драугра-хускарла. Хельга решает проверить в деле своё умение «Когти боли», в схватке с боссом ей так не довелось этого сделать.       Из-под земли, под ногами одного из драугров, материализуются четыре огромных железных когтя, которые сжимаются на теле монстра в области поясницы. Из невидимости я оглушаю второго драугра «Коварным ударом», а после прямо засматриваюсь на то, как Хельга расправляется со своим противником. Удар когтей по телу драугра отнимает у него сразу около четверти здоровья. Каждую секунду, пока монстр скован, у него убывает ещё по три-пять процентов. Нордка закидывает щит за спину, — «Когти» применяются только со щитом и мечом, — заносит «Душегуб» и наносит удар «Хуячем». Крит. У драугра остаётся менее двадцати процентов здоровья, которые Хельга обнуляет обычным лёгким ударом бастарда в двуручном хвате.       Пока я смотрю показное выступление истребительницы драугров, мой противник приходит в себя и пытается встать. Ещё раз применяю «Невидимость», вторым «Коварным ударом» снимаю ему здоровье до двадцати трёх процентов. «Клинок убийцы» и груда иссушенного мяса заваливается на пол. В общем-то тоже неплохо получается, особенно когда запас сил завышен благодаря проклятию и можно не экономить на умениях. Мне бы оружие получше, чем разбитый в хлам стальной меч, и при правильно применённой комбинации усилений и ослаблений можно будет валить противников одним-двумя ударами.       Направляемся к центру грота, где стоит большое высохшее дерево. Под ним какое-то каменное сооружение. То ли саркофаг, то ли алтарь.       Подходим ближе — алтарь, и на нём лежит истлевший скелет. Похоже, это и есть останки Асгейр, убитой Эриком жены Сигурда. Перед алтарём стоят два драугра-палача. За считаные секунды расправляемся с ними так же, как и с хускарлами. Теперь нам остаётся только достать амулет и уничтожить его на алтаре. Наверное, для этого будет достаточно чем-нибудь хорошенько ударить по нему. Достаю и кладу амулет хёвдинга на алтарь возле черепа Асгейр.       Как только украшение касается алтаря, над скелетом материализуется призрак. «Размечталась о лёгком завершении задания? Да вот хуй тебе по всей морде!»       Призрак обнажённой женщины, окутанный морозным саваном, незамедлительно атакует меня. Всё моё тело покрывается тонкой коркой льда. Ощущение не из приятных, даже при шестидесятипроцентной сопротивляемости стихии холода. Токката закрывает меня «Оберегом», нейтрализующим часть урона, и начинает лечить. Хельга призывает «Когти боли», но против призрачной сущности умение не срабатывает.       В ответ призрак тоже призывает — четырех блуждающих огней в себе в помощь. Мелкие противные твари, напоминающие летающие сперматозоиды. Они медленно, но верно замораживают своих жертв. А их хозяйка добивает несчастных неудачников, посмевших потревожить её. Только вот с нами это не работает, мы и так уже «отмороженные».       Токката кастует на всех троих «Регенерацию». Это новое заклинание на тридцать секунд увеличивает скорость восстановления нашего здоровья в два раза. И без того ничтожный урон от огней полностью нейтрализуется. Я пытаюсь достать призрака ударом меча, но клинок только рассекает воздух. С топором получается то же самое. Моё оружие неэффективно против этой твари. Накладываю на нее «Марку смерти» — это всё, чем я могу помочь сейчас. Дух Асгейр атакует Хельгу, нордка стойко переносит удар холодом и обрушивает на призрака всю свою ярость. «Хуячь». Крит не проходит… Ещё «Хуячь». Крит. Ещё один. Опять критический урон не проходит. Обычный тяжёлый удар. Нет крита. Похоже, у призрака повышенная защита от критических ударов.       Очередной поток холода обдаёт девушку. Хельга смеётся и пробивает твари очередной «Хуячь». Крит, и призрак растворяется в воздухе. Хельга добивает огни, по одному удару на каждого.       — Вот же сука… — произношу и опускаю лезвие топора на амулет.       — Спасибо… — под сводами грота раздаётся глухой удаляющийся голос.              Мироздание сообщает нам, что мы получаем сразу два уровня, а прогресс опыта текущего уровня у нас восемьдесят процентов.        — Да как бы и похуй на награду магов, опыт важнее, — высказываю свои мысли вслух, и мои подруги соглашаются со мной.       Мы с Токкатой собираем добычу с драугров и призрака, а Хельга отправляется на изучение грота в поисках каких-нибудь ценностей. Помимо привычной костной муки и оружия драугров, в числе трофеев нам достаётся кусок призрачного шёлка. Это весьма редкий ингредиент, и стоит он, соответственно, немало. Его применяют алхимики и портные: первые в сложных зельях, вторые шьют из него изысканную одежду и нижнее бельё. К алхимику нам дорога заказана, а вот портнихе, возможно, и удастся продать шёлк. Возвращается Хельга — она нашла ещё один выход из грота, рядом с ним запертый сундук.       «Если заперли, значит, внутри что-то ценное». Направляюсь к сундуку и на ходу готовлю отмычки. На всякий случай активирую «Чутьё бродяги» и, как выясняется спустя мгновение, не зря. Перед сундуком установлен медвежий капкан, под засохшей листвой он совсем не заметен. Убить не убил бы, но ощущения были бы не из приятных. Замок сдаётся секунд через двадцать. Откидываю крышку, и на моём лице расползается довольная улыбка. Её вызывает не тысяча золотых, аккуратно уложенная в мешочках на дне сундука, и не эльфийская корона, украшенная драгоценными камнями. Всё это хуйня по сравнению с орихалковым кинжалом и колчаном таких же стрел.       — Вау! — кричу я и поднимаю вверх руку с зажатым в ней трофеем.       — Обычный орочий кинжал? Ты серьёзно? Прям «вау»? — недоумевает Хельга.       — Да, представь себе, прям «вау». В отличие от некоторых, мне не достаются все трофейные артефакты, — раздражённо бросаю подруге.       — Ладно-ладно, не рычи на меня, — примирительно произносит Хельга.       Но я уже забыла про неё и рассматриваю кинжал. Длинное тридцатисантиметровое лезвие, слегка загнутое на конце, сделанное из тёмно-зелёного, почти чёрного металла с хаотичным узором из более светлых прожилок. Рукоять, с углублением под указательный палец, обтянута акульей кожей.              Орихалковый кинжал, редкость — стандартный, требуемый уровень — двадцатый, качество превосходное, прочность — сто из ста.              Из этого короткого описания меня больше всего радуют две строчки: требования и качество. До двадцатого уровня совсем чуть-чуть — и у меня будет нормальное оружие. Мне уже не терпится пойти и убить кого-нибудь, чтобы получить недостающий опыт.       — Можно я заберу? — вопрос Токкаты возвращает меня к реальности.       — Кого, бля? — не понимаю её вопрос и инстинктивно прячу руку с кинжалом за спину, но потом мой взгляд останавливается на эльфийской короне, надетой на девушку. — А, ты про корону?       — Да-да, можно я заберу её себе? — ещё раз уточняет Токката.       — Не вижу проблем, милая, любой каприз, только улыбайся, — разрешаю я.       — Любой? Даже кинжал? — лукаво спрашивает целительница.       — Э-э, слишком-то не охуевай, душа моя, — с улыбкой умеряю её аппетит.       Хельга, наблюдавшая за нами со стороны, разражается смехом.              Выходим из грота через найденный Хельгой проход. Пещера пару раз петляет и приводит нас в тупик.       — Ёбте, пришли, — высказывается по ситуации Хельга.       Я активирую «Чутьё бродяги» и отодвигаю подругу в сторону:       — Ну-ка, подвинься, кобыла, — беззлобно бросаю ей.       — Это я-то кобыла? На себя посмотри, жеребица хуева, — с улыбкой отвечает мне спутница, подруга и любовница в одном лице.       Теперь смеёмся уже все втроём.       Осматриваю стену и с помощью «Чутья бродяги» нахожу скрытый рычаг, не мучаю себя раздумьями и тяну за него. С жутким грохотом кусок скалы отодвигается в сторону, и нам открывается проход в самый первый зал, туда, где нашли могилу Велки.       — Хм… А из комнаты этой двери не видно, — говорит Токката, когда скала сама возвращается на место.       — Наконец-то, — выдыхает Хельга, — я уж думала, что мы ещё два часа бродить будем. Кстати, о часах, тебе ничего не нужно сделать? — спрашивает подруга, указывая на мой возбуждённый член.       — Пока ещё нормально, минут пятнадцать у нас есть. Давай выберемся отсюда на воздух и там уже будем разбираться с проклятиями. Нет желания опять ебаться на костях. Уж лучше на холоде, — отвечаю спутнице и иду к выходу. Хельга и Токката следуют за мной.              Пока мы бродили по склепу, время подошло к вечеру, но солнце ещё не село, и его яркий свет бьёт нам в глаза, на пару мгновений лишая зрения. Что-то холодное и острое упирается мне в затылок, как только я делаю пару шагов от двери.       — Стоять! — раздаётся знакомый голос.       Замираю. Судя по звуку, мои компаньонки тоже останавливаются по бокам от меня. «Тут, откуда ни возьмись, появился «В рот ебись». В голове всплывает фраза, но вслух я не решаюсь её произнести. Я вообще молчу, пока зрение не возвращается, — это, по моему мнению, самое лучшее решение.       — Гляди-ка, Олаф, сами выползли, а ты всё порывался за ними идти в этот могильник, — произносит Харальд.       Да, это именно он, узнаю его по голосу. А спустя миг смутно различаю его наглую рожу.       — Соскучились, мальчики? — стараюсь не терять самообладание.