Глава 38. Пушок и компания
4 ноября 2022 г. в 03:20
Обратная дорога до Фёрстгарда проходит относительно спокойно, без происшествий. В пути, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей о сексе, ставшими навязчивыми после сделки с тёмными богами, расспрашиваю подруг про кланы, гильдии и всё, что с ними связано.
Я узнаю, кланы различаются по размеру. Оказывается, у них тоже есть уровни, которые нужно прокачивать, чем более клан развит, тем большее число разумных может состоять в нём. Максимальный уровень клана — четвёртый. Его членами могут быть четыреста восемьдесят бессмертных и девятьсот шестьдесят смертных, но и это не предел. Кланы четвёртого уровня могут объединиться для создания гильдии. В ней нет ограничений по количеству участников, всё зависит от числа присоединившихся кланов, а их может быть множество. Единственное требование — это чтобы клан достиг четвёртого уровня.
Основать клан может любой бессмертный, но для этого ему необходимо выполнить ряд условий. Первое — получить дворянский титул, второе — собрать не менее пяти бессмертных, которые войдут в состав будущего клана, и третье, пожалуй, самое сложное условие — добыть клановый алтарь. Для этого нужно пройти сложное испытание — в составе группы из двенадцати разумных убить особо зловредную тварь наподобие дракона или гигантского паука.
После победы над монстром, помимо обычной добычи в виде золота, драгоценностей и каких-нибудь артефактов, авантюристы получают алтарь. Его можно продать или использовать для создания клана. Для последнего алтарь нужно активировать на базе будущего клана. Если алтарь не будет активирован в течение тридцати дней, то он разрушится. Враждующие кланы могут захватывать алтари друг друга. Мироздание даёт три дня на то, чтобы вернуть святыню клана. Если этого не сделать, то алтарь уничтожится, а клан перестанет существовать.
— Как же всё это сложно. Алтарь, база клана, защита этого алтаря. Может, не стоит с этим заморачиваться? — заключаю, выслушав подруг.
К тому времени, когда спутницы заканчивают рассказ, мы добираемся до пригорода Фёрстгарда, а солнце заходит за горизонт.
— Это поначалу так кажется, — успокаивает Токката. — На самом деле ничего сложного. Вариантов для базы множество, начиная от поместья, которое можно купить или отстроить, заканчивая фортом типа Кастлрока, который можно захватить и удерживать. Ещё можно установить алтарь на корабле или повозке. Так делают мореходы и кочевники.
— Да вас послушать — всё хуйня. Только вот где взять бессмертных, которые согласятся присоединиться к нам? А ведь ещё и рейд собрать нужно, чтобы заломать какую-нибудь гадину.
— Где взять желающих присоединиться — покажет время, а рейд можно всегда нанять. В больших городах всегда есть бессмертные наёмники, ищущие приключений и денег, — говорит Хельга и добавляет: — Мне кажется или мы уже приехали?
— Да, — подтверждаю я, останавливаясь возле покосившегося сарая на окраине пригорода. — Именно здесь договаривались встретиться. Только вот что-то не вижу ни Горма, ни рабынь.
— Вон они, идут со стороны города, — Токката указывает на три фигуры, направляющиеся в нашу сторону.
— Как эта парочка? Не пытались бежать? — спрашиваю хускарла, когда группа из рабынь и их надзирателя приближается.
— Нет, не пытались, только грызлись всё время, как две течные сучки, — отвечает парень.
— Хорошо, — заключаю, улыбаясь, и обращаюсь к Бресе: — Удалось достать одежду?
— Не уверена, что вам понравится, но да, кое-что получилось, — сообщает девушка.
— Всё, на что оказалась способна эта дура, так это раздобыть наряды портовых шлюх, — вмешивается Дана.
— Ты сама всё видела! — оправдывается Бреса. — Портные сказали, что не успеют пошить заказ из призрачного шёлка за такой короткий срок, других вариантов просто не было.
— Да хватит вам уже! — рычит Горм. — За целый день голова от вас раскалывается.
— Парень прав. Пора забыть обиды, одна отомстила, вторая получила по заслугам. Вместе делаете одно дело, — поддерживаю хускарла.
Девушки опускают глаза, до них доходит, что делить-то им на самом деле нечего. Обе сейчас мои рабыни, на которых легла вся грязная работа. Я обещала Бресе, что не буду обращаться с ней, как с невольницей, но про то, что она не будет колоть дрова, носить воду и мыть посуду, никаких обещаний не было. В интересах обеих сейчас держаться вместе, а не собачиться.
— Как видишь, у нас всё хорошо, — улыбается Горм. — А как прошло в храме? Не зря они меня весь день таскали по магазинам одежды?
— Всё даже лучше, чем планировалось, — говорю, спешиваясь. — Пошли в сарай, посмотрим, что вы там принесли.
В свете факелов осматриваем одежду. Дана была права — это платья и бельё, сшитые из мелкой чёрной сетки, в таких нарядах только шлюхам ходить. Ну, в общем-то, мы и есть шлюхи, так что моськи не воротим и переодеваемся.
Примеряем платья, и выясняется, что они малы нам. Даже на сиськи Токкаты ни одно не налезает, не говоря уже про меня и Хельгу. Остаются лифчики и набедренные повязки, слегка прикрывающие промежность. С бельём получается лучше, чем с платьями — с трудом, но нам удаётся запихнуть сиськи в лифоны. Вариант с набедренными повязками не так уж плох, но Токката предлагает сделать юбки, обрезав непригодившиеся платья. Мне в юбке не очень комфортно, из-за неё приходится снять набедренники, но смотрится она несколько скромнее, чем кусок сетки, едва скрывающий член, так что приходится согласиться с предложением подруги.
Заново наносим краску на открытые участки кожи, расходуя её остатки. Не уверена, что у нас получилось обрести хоть немного приличный вид, но это лучшее, что можно придумать.
— Ну, как я выгляжу? — Токката поворачивается кругом.
— Как дешёвая портовая шлюха, — усмехается Хельга.
Я не обращаю на подруг внимания и пытаюсь всё-таки надеть набедренники так, чтобы юбка за них не цеплялась.
— Если кому-то интересно моё мнение, — Горм скептически осматривает всех троих, — я бы рекомендовал снять вообще всю броню и спрятать оружие. Оставьте себе по одному кинжалу, чтобы не привлекать излишнее внимание стражи.
— Уверен? — сомневаюсь я. — Без оружия мне как-то неуютно.
— Дело ваше, но я предупредил. В порту, конечно, полно вооружённых обывателей, но лучше лишний раз не дразнить стражу, — разводит руками парень.
— Он дело говорит, — соглашается Токката.
— А ты что думаешь? — спрашиваю Хельгу.
— Дай мне свой орихалковый кинжал, и идём. Если будет нужно, я и голыми руками передушу портовое отребье, а заодно и стражу, — уверенно заявляет воительница.
— Хорошо, уговорили, — соглашаюсь, снимаю наплечники и передаю кинжал нордке.
Фёрстагрд, раскинувшись на холме, возвышается над бухтой. Огромная каменная стена отделяет центральные районы города от предместий. Метров шесть, не меньше, как кажется мне. Высоту надвратной башни даже не пытаюсь определить. Широкий ров тянется перед стеной, создавая дополнительную преграду, для тех пожелает испытать удачу и взять город штурмом. Сравниваю величественную цитадель с захудалым частоколом Кронберга и осознаю насколько жалок последний. Понятия не имею, как выглядят укрепления Вайнтраля, но если Кайра надумает повздорить с восточным соседом, то явно обломает зубки о местный гранит.
Через портовые ворота нас пропускают без лишних вопросов. Кошель с сотней золотых отвлекает внимание стражников от наших полуголых задниц.
Бреса выступает в роли проводницы и указывает путь к бирже наёмников. Большое двухэтажное здание стоит на площади рядом с не менее огромным особняком. Девушка поясняет, что это резиденция начальника порта. На противоположной стороне расположена таверна, в которой организован местный подпольный бордель.
— Зайдём, — решаю я, увлекая свой отряд в сторону таверны.
— Я думала, мы за наёмниками пришли, а не на блядки, но если ты настаиваешь, то я не против, — пожимает плечами Токката.
— Не раскатывай пизду, снимем комнату и пойдём дальше. Пара минут ничего не решат, а если биржа закрывается на ночь, то мы уже опоздали. Но не хочу ночевать на улице, а других постоялых дворов я тут не наблюдаю, — поясняю свой замысел.
Таверна с незамысловатым названием «Морской змей» внутри не многим отличается от заведения Матса. Помещение разве что чуть больше, лучше украшено, да очаг расположен не у стены, а прямо в центре зала, по нордской традиции. В остальном это типичная деревенская питейная, с пьяными посетителями и потасканными шлюхами. Местные проститутки на самом деле имеют какой-то жалкий вид, несмотря на откровенные наряды и довольно неплохие тела, их облик не производит должного эффекта.
— Им клиенты из жалости, что ли, платят? — ухмыляется Токката, тоже замечая плачевное состояние персонала.
— Вот только не вздумайте показать тут своё мастерство, — предостерегаю любовницу и направляюсь к стойке.
— Чем могу помочь, милочки? Ищите работу? Для вас пятерых, может, что-нибудь и смогу предложить, — толстуха неопределенного возраста, стоящая за стойкой, оценивающе рассматривает нас. — А вот мальчики сейчас не в моде, боюсь, для парня работы нет.
— Мы здесь не для этого, — жёстко осекаю матрону. — Нужна комната, а лучше апартаменты, чтобы расположиться всем вместе.
— О, простите, сразу и не поняла, что вы пришли развлечься. Апартаменты у нас есть. Сейчас как раз только они и остались свободными, но, к сожалению, они рассчитаны на двоих, а вас в три раза больше… — произносит хозяйка.
— Поставь дополнительные кровати, можно даже ограничиться лежаками на полу, и мы заплатим вдвойне, — предлагаю я.
— Втройне, — глаза толстухи загораются в предвкушении предстоящей наживы. — Вас ведь втрое больше. Итого триста монет.
Решаю не привлекать лишнее внимание, торгуясь с хозяйкой, и соглашаюсь на её условия.
Поднимаемся в комнату, чтобы осмотреть её и подтвердить свои права, активировав дверную печать. Признаться, я ожидала чего-то большего: апартаменты — точная копия тех, что мы снимаем у Матса, отличаются лишь гобелены. Вспоминаю про наше жилище в Кронберге и понимаю, что только что получила собственную портальную сеть между городами. Пусть только на срок аренды, но я прямо сейчас могу переместиться во владения Кайры.
Пожалуй, после того, как закончу с наёмниками, стоит проверить, как дела в нашем борделе, а то вид местных занюханных девок навевает на меня тоску. От мыслей о возможности повеселиться в собственном заведении меня отвлекает Горм.
— Думаю, ты зря потратила деньги, — сообщает хускарл. — На твоём месте я бы поспешил убраться из города.
— В чём дело? — поднимаю в недоумении бровь.
— Почему ты не стала торговаться? — вместо ответа спрашивает парень.
— Решила не привлекать лишнее внимание и побыстрее закончить с наймом комнаты, а что не так-то?
— Не привлекать внимание? Соря деньгами? Ты это серьёзно? Считай, что все местные бандиты уже знают о богатенькой заезжей сучке. Готов поспорить, что эта толстозадая сутенёрша продаёт не только девок, но и информацию, — открывает мне глаза хускарл.
— Бля… Задница Дагона! Вот же я дура. Но и ты хорош, мог хотя бы намекнуть!
— Каким образом? Я даже моргнуть не успел, как ты согласилась, — оправдывается парень.
— Всё немного не так, — влезает в разговор Бреса. — Сначала толстуха докладывает всё Ринальду Тусцеллию, начальнику порта. И если тот считает информацию бесполезной для себя, то она продаёт её.
— И это хорошо или плохо? — уточняет Хельга.
— Не знаю, — признаётся рабыня. — Зависит от Тусцеллия, как он отреагирует на то, что в его районе появилась компания шлюх, которые не зарабатывают, а тратят деньги.
— Пиздец на холодец, — выдаёт Дана. — На его месте я бы точно захотела встретиться с нами.
— Звучит херово, — заключаю я. — Ладно, для этого Тусцеллия у меня есть парочка сюрпризов. Надеюсь, он красавчик?
— Если говорить про внешность, то точно не урод, — обнадёживает Бреса. — Но вот душа у него чернее, чем у Баала.
— Мы тоже не монашки, разберёмся с ним, если придётся. Горм и Дана, останетесь в комнате, многочисленная компания ещё больше привлечёт внимание, а с уличными грабителями мы как-нибудь и сами справимся, Хельга грозилась их голыми руками передушить. Можете заказать сюда ужин, только не тритесь с обывателями в общем зале. Бреса, ты пойдёшь с нами, проводник и знаток местных порядков нам пригодится. Только, пожалуйста, в этот раз дай знать заранее, как себя повести, чтобы не вляпаться в очередное дерьмо.
— О каком поведении идёт речь с нашим видоном? — кривится Токката, поправляя сетчатый лифчик перед зеркалом.
— А мне нравится, — сообщает Хельга. — Если бы не местные порядки, я бы и эту противную краску с себя, наконец, смыла. Кажется, уже начинаю чесаться от неё.
Выходим из таверны. Ночь опустилась на город, но улица освещена. На другой стороне, в тени стены дома, замечаю подозрительные фигуры. Это явно не ночные торговцы фруктами и пирожками — местные бандиты вышли на промысел.
— Ты уверена, что нам стоит идти на биржу сегодня? День и так выдался тяжёлый, не лучше ли бухать и трахаться, оставив затею с наёмниками до утра? — предлагает Хельга.
— Сейчас и узнаем, — говорю, не сбавляя шаг.
— Как ты себя чувствуешь? Может, на самом деле нужно было притормозить и потрахаться? — спрашивает Токката, намекая на «Жажду Асмодеуса».
Выставленный мной таймер не точен после изменений в условиях проклятий. Прислушиваюсь к ощущениям — вроде бы всё в порядке. Хоть жеребец и пребывает в полуэрегированном состоянии, топорща юбку, и похотливые мысли не дают покоя, двенадцать часов с нашей оргии в храме ещё не прошли, а уровень алкоголя в крови я стараюсь поддерживать, как и прежде. Решила не рисковать, пока точно не разберусь с тем, как теперь работает проклятие.
— Всё отлично, идём, — успокаиваю подругу и направляюсь к бирже наёмников.
Внутри нас встречает вялый охранник, парню даже нет дела до наших сисек, он только уточняет, кто мы: наёмницы или нанимательницы, и берёт соответствующую плату за вход.
Проходим в большой плохо освещённый зал. Беглым взглядом насчитываю около тридцати разумных. Внимательно осматриваю собравшихся и пытаюсь найти подходящих для найма кандидатов. Все заняты своими делами и не обращают внимания на наше появление. Одни играют в кости, другие пьют, смеются и рассказывают о своих подвигах — типичная мужская забава. Находятся и те, кто в одиночестве сидит в стороне от всех.
— А тут оживлённенько, — делаю вывод, когда понимаю, что потенциальных наёмников гораздо больше, чем рассчитывала.
— Конец навигации, многие моряки уже сошли на берег и ищут себе занятие на зиму, — поясняет Бреса.
— А как же привязка смертных? — недоумеваю я.
— Это одно из немногих исключений из правил, у наёмников нет как таковой привязки, но они полностью зависят от работодателя, — говорит рабыня. — За умеренную входную плату биржа предоставляет смертным приют на сорок пять дней, за это время они должны найти нового нанимателя. На втором этаже расположена казарма, там наёмники живут. Кормят их тоже здесь, конечно, не изысканные блюда, но по миске каши и кувшину эля в день выдают.
— А что потом? Когда проходит этот срок? — спрашиваю я.
— Большинство находит себе новых хозяев, а те, кому не везёт, становятся отверженными, — объясняет Бреса.
— Сурово, — заключаю я.
— Мироздание вообще сурово к неудачникам, а смертные для Высшего разума — это всего лишь расходный материал, — встревает в разговор Токката. — Помнится, ты спрашивала, кто согласится пойти за тобой и вступить в клан? Думаю, это подходящее место для поиска кандидатов.
Среди присутствующих встречаются как мужчины, так и женщины, а ещё замечаю несколько персонажей, которые явно выделяются из общей массы.
— Бессмертные тоже ищут тут работу? — уточняю я.
— Работу или приключения на задницу, по-разному, но да, они тоже здесь встречаются. Нам лучше пройти к управляющему, — предлагает Бреса, указывая рукой на высокие столы в конце зала, которые я приняла за стойку трактирщика. — Администраторы ведут учёт всех, кто ищет работу, это облегчит нам задачу.
— А ты хорошо тут ориентируешься, — замечает Хельга, обращаясь к рабыне.
— Заглядывала пару раз с «бывшим», он пополнял здесь отряд, — признаётся рабыня.
Воспоминания про капитана наёмников наталкивают меня на тревожную мысль.
— А что мешает здешним обитателям отправиться к Агнару? — спрашиваю Бресу.
— Та самая привязка, о которой ты спрашивала. Если смертные покинут биржу самостоятельно, то сразу станут изгоями. В порту они могут передвигаться свободно, но для выхода за его пределы им нужно, чтобы их кто-нибудь нанял. — просвещает меня Бреса.
— По сути, они тут заперты, как рабы, продающие сами себя, — уточняет Хельга.
— Не совсем так, в других местах, где есть подобные биржи, наёмники могут свободно передвигаться по всему городу, но мы с вами в Фёрстгарде, старейшем городе нордов, заложенным самим Лосом. Местные не любят нелюдей, а наёмников приравнивают к их числу, — поясняет Бреса.
— Ебаные тугожопые расисты, — презрительно морщусь.
На подходе к стойке, за которой сидит управляющий и два его помощника, нас перехватывает мальчишка. На вид совсем юнец, но наглости ему не занимать.
— Что-то потеряла, красавица? — бесцеремонно заявляет мальчуган, пожирая наши сиськи бесстыжими глазёнками. — Нужна работа? Тогда ты ошиблась дверью, такие, как ты, востребованы в «Морском змее». Или, может, ты хочешь нанять пару парней с крепкими членами для себя и подружек? Тогда могу помочь, знаю тех, кто тебе нужен, и за скромную плату познакомлю.
В полумраке парень не замечает того, что скрывается под моей сетчатой юбкой. С трудом удерживаю себя, чтобы не задрать её и не показать мальчишке, как он ошибся, решив, что мы пришли сюда за крепкими членами. Но ограничиваюсь тем, что ловлю наглеца за ухо и сильно дёргаю.
— Крепкие члены? Ты их сам проверял? Сколько берешь за свою жопку? Или тебя ещё не оприходовали, мелкий пидорок? Могу организовать тебе это, чтобы научить хорошим манерам.
— Ай! Я… Не из таких, госпожа! Пустите, пожалуйста! — кричит мальчишка, обливаясь слезами.
Из-за стойки к нам направляется косматый норд.
— Камиль, опять ты пристаёшь к гостям! Вот прикажу выпороть тебя! — разоряется норд средних лет и, обращаясь ко мне, извиняется: — Прошу прощения за мальчугана, госпожа. Он сирота и не обучен манерам. Я Рэйм, местный управляющий, чем могу вам помочь?
— Аурелия Стэллион, мне нужны наёмники для охраны груза и ещё пары дел.
Ни на секунду не сомневаюсь, что мальчишка всё делает по приказу этого Рэйма и отдаёт ему долю, если не весь заработок, но решаю не заострять на этом внимание и только проверяю на всякий случай свои деньги. Всё на месте, я вовремя схватила сорванца за ухо.
— Отлично, госпожа, сейчас на бирже есть достойные воины. Сколько охранников вам нужно? — интересуется управляющий.
— А сколько есть? И сколько они стоят? — уточняю я.
— Двадцать восемь, госпожа. Вы хотите нанять целую армию? Боюсь, не все из них вам подойдут. Четверо из этого числа бессмертные, с ними обычно сложнее договориться, также есть женщины, не думаю, что они умеют сражаться, а ещё четверо слишком стары, чтобы быть наёмниками. Думаю, эта зима будет для них последней. И ещё нужно, чтобы оставшиеся согласились пойти с вами, мы ведь не на рынке рабов в Вайнтрале. Цену биржа не устанавливает, мы только получаем процент. Как сами сможете договориться, такая цена и будет. Могу только подсказать. Обычно хорошие бойцы просят тысячу золотых за первые десять дней и потом половину этой суммы за каждые следующие, но можно найти варианты подешевле. Оплата всегда вперёд.
— Мы переговорим со всеми, кроме бессмертных. Сколько женщин среди наёмников? — спрашиваю я.
— Пять женщин, госпожа. В основном это судовые поварихи и целительницы. Они такие страшные, что даже в шлюхи не годятся, потому и сидят здесь, а не подались в «Морского змея».
— Пусть так, мы расположимся там, — показываю на пустующий стол в углу. — Прикажи мальчишке, чтобы подводил кандидатов по одному.
— Как вам… — произносит управляющий, но не успевает закончить фразу.
— Лживый ублюдок! Выкидыш крокозавра! Не смей забирать моего котика, или клянусь мошонкой Молоха, я разобью твою змеиную башку! — раздаётся крик со стороны игроков в кости.
Мы оборачиваемся на шум и видим рослую орчиху, стоящую с двумя обнажёнными… катанами? Да, несомненно, это яматайские катаны. Я обратила внимание на девушку и её редкие для Нордхейма мечи сразу, как только мы зашли, и посчитала, что она бессмертная. Выглядит девица на самом деле колоритнее большинства. По комплекции не уступает Хельге, только сисек почти нет, облачена в мужскую эбонитовую кирасу, под которой невозможно поместить нормальный бюст. Длинные чёрные волосы орчихи заплетены во множество косичек и ниспадают на плечи, а в ушах блестят крупные золотые серьги.
— Кто это? — спрашиваю управляющего, указывая на девушку.
Зостр, которого орчиха назвала «лживым ублюдком», и два его товарища, тоже выходцы из болот Темноводья, выхватывают кинжалы и направляют их на девушку. Из боковой двери к орчихе бегут четверо охранников с увесистыми дубинками. Назревает драка.
— Не обращайте внимания, госпожа, её сейчас успокоят… — пытается пояснить управляющий.
— Я не это спросила, — жёстко обрываю парня. — Кто она такая?
Девушка пятится к стене и не подпускает охранников, выставив перед собой мечи. Никто не решается напасть первым, но ситуация накаляется. Орчиха явно не собирается сдаваться без боя и сыплет ругательства в адрес зостров.
— Это Шизума гро-Шен. Странное имя, не правда ли? Все зовут её «Шизанутой». Должен сказать, она вполне заслуживает это прозвище — весьма неуравновешенная бабёнка. К тому же и несколько туповатая. Никто не играет с Тем-Кто-Видит на большие суммы. Всё знают, что у ящера спиленные кости.
— Бессмертная? И зостр тоже? У него не менее причудливое имя, — уточняю, наблюдая за происходящим.
— Да, она и эти три ящера, все они бессмертные. Это прозвище, настоящее имя невозможно выговорить, — поясняет управляющий.
— Ещё один шаг, и я отправлю тебя в Хаос! — кричит орчиха, делая выпад в сторону наиболее смелого охранника.
Парень попытался обойти воительницу сбоку, чтобы вырубить дубинкой, но она замечает его манёвр.
Делаю несколько шагов в сторону назревающей драки, но Бреса вцепляется мне в руку.
— Вы просили предупредить, госпожа, это как раз тот случай. Зостры работают на Ринальда Тусцеллия, не стоит в это влезать, — шепчет мне рабыня.
Это как раз тот случай, когда делаю всё по-своему и вопреки здравому смыслу, а потом за это расплачиваюсь, как было с Хельгой и Токкатой. Семеро на одну, пускай и бессмертную, пускай и орчиху с ебанутым именем, плоской грудью, полным отсутствием мозгов и дурным нравом, судя по рассказу управляющего, но это, на мой взгляд, всё равно перебор. Решительной походкой направляюсь в сторону потасовки, и моим компаньонкам ничего не остаётся, как идти следом.
— Госпожа… — умоляюще шепчет Бреса, когда я вырываю у неё руку.
Девушка опускает голову, вздыхает и тоже следует за мной.
— Мальчики, вам не кажется, что семь ухажёров для одной, хоть и крупной девушки, слегка многовато? — говорю, подходя к ящерам со спины и вынимая из ножен «Жало гадюки».
Я помню урок, полученный от Джирама-Тулма: у рептилоидов есть расовая способность, позволяющая парализовать врага, поэтому стараюсь не подходить к ним близко.
— Это не твое дело, не вмеш-ш-шивайся, — шипит Тот-Кто-Видит, бросая на меня беглый взгляд через плечо.
— Я не припомню, чтобы нанимала ящерицу вести свои дела, — произношу уверенным спокойным тоном. — Опусти оружие, или завтра мне сошьют новые сапоги из твоей шкуры.
Мои слова заставляют обернуться всех троих, и ящеры изучающее смотрят на нас.
— Ч-ч-что ты такое? — шипит главарь, похоже, он разглядел у меня между ног жеребца.
— Жрица Сантаар, и если ты не уберёшь оружие, то отправлю к ней твою душу.
Не знаю, что подталкивает меня на это, я и сама охуеваю от сказанного, но эффект получается даже лучше, чем ожидала. Охранников охватывает ужас, и они буквально убегают в свою нору, а ящеры кладут кинжалы на стол, так чтобы я их видела, и садятся на свои места.
— Помеченная Хаосом? Я знаком с демонопоклонниками, но такое вижу впервые. Будь по-твоему, нам не нужны неприятности, но ты не знаешь, во что вмеш-ш-шиваешься. Она проиграла и отказывается платить. Мы всё равно получим долг, а ты сильно рискуеш-ш-шь, брос-с-сая нам вызов.
Ящер трезво оценивает шансы — трое против пятерых, считаю орчиху. Соотношение явно не в его пользу, но и просто так сдавать позиции он не намерен. Наверняка, чешуйчатый не последний иерархии местных бандитов.
— Тусцеллий? Это о нём ты пытаеш-ш-шься мне ш-ш-шипеть? — передразниваю зостра. — Так знай — мне на него похуй! Ты, верно, заметил, на мне клеймо Хаоса. И неужели ты думаешь, я испугаюсь портового клерка?
— Я передам ему эти с-с-слова, — обещает ящер. — Но вопрос-с-с о долге не закрыт. Ш-ш-шизанутая проигралась, пусть отдаст своего кота. Инач-ч-че мы с-с-сольём её до нуля. Мы в праве.
— Залупу тебе по всему ебалу, урод змеерожый! — не соглашается орчиха, всё ещё стоящая у стены с поднятыми клинками. — Ты обманул меня, проклятый шулер! Покажи свои кости!
— Зачем такие обвинения, все знают, что я чес-с-стный игрок.
Мне кажется, или я вижу ухмылку на морде зостра?
— Сколько она должна? — спрашиваю ящера.
— Мне не нужны подачки! Спасибо за помощь с охранниками, но ящер прав — это наше с ним дело. Пусть берут свои зубочистки, и я отправлю этих крокозавров недоношенных в Святилище! Пушка они не получат! — угрожает орчиха, потрясая катанами.
— Сколько? — повторяю свой вопрос, глядя на ящера.
— На кону стояли пять тясяч против её Блохастика, она проиграла, — отвечает ящер, разводя лапами.
Бросаю на стол вексель на пять тысяч золотых, ящер осматривает герб Храма Единого бога и шипит:
— Ещ-щ-щё пять сотен, в Фёрстгарде векс-с-селя деш-ш-шевле на дес-с-сять процентов.
— Убери свои деньги, сука! Тебе я тоже выпущу кишки! Не вмешивайся! — брызжет слюной орчиха, но сдвинуться с места не решается.
— Ещё пять с-с-сотен, — повторяет зостр, не обращая внимания на Шизуму.
Кидаю на стол пять мешочков с монетами и отворачиваюсь от ящера, давая понять, что разговор закончен.
— Теперь ты должна ей, Ш-ш-шизанутая. И я тебе не завидую, — ящер сгребает со стола деньги и растворяется в глубине зала вместе со своими друзьями.
Убираю кинжал в ножны и подхожу к орчихе.
— Шизума гро-Шен? Я Аурелия Стэллион, будем знакомы, — говорю дружелюбным голосом.
— Что тебе нужно? Пушок? Ты не получишь его! Я не просила тебя о помощи, а значит, ничего не должна, — заявляет орчиха без особой уверености и опускает катаны.
— Мне не нужен твой кот, а пять тысяч пятьсот золотых — это плата за наём. Думаю, этого достаточно, чтобы купить твои мечи на тридцать дней. Если считаешь, что мало, то можешь вернуть мне деньги или отдать своего Блохастика и проваливать. Я сделаю из него себе новые стельки в сапоги.
Решаю, что гордая воительница не примет помощь, но можно повернуть всё по-другому. Сдаётся мне, орчиха умеет обращаться со своими яматайскими клинками, и сделка может оказаться вполне выгодной.
— Сука, — недовольно бросает Шизума, но убирает катаны в ножны, давая понять, что моё предложение о найме принято.
— О, да, ты мне тоже нравишься, Зелёная, — улыбаюсь и подмигиваю орчихе.
Вместе со спутницами располагаюсь за одним из столов и предлагаю Шизуме присоединиться. Орчиха по прежнему злится, но принимает приглашение, правда разговаривать с нами отказывается. Отправляю Бресу принести выпивку и позвать управляющего. Когда рабыня возвращается с подносом, на котором стоят три кувшина с элем, тарелка с лососёвой строганиной и жареным мясом, предлагаю Шизуме поужинать с нами. По орчихе видно, что внутри неё идёт борьба между гордостью и голодом. Последний берёт верх и она нападает на мясо, запивая его пивом. Не забываю и про рабыню, указываю ей на свободное место и дозволяю присоединиться к трапезе.
— Я поражён вашей смелостью, госпожа, — произносит управляющий, подходя к столу. — Вы на самом деле жрица? В Фёртсгарде не жалуют демонопоклонников, я бы не стал в таком признаваться.
— Много будешь знать — скоро состаришься. Собирайте всех своих постояльцев и, как я и говорила раньше, отправляйте ко мне для разговора. Всех, слышишь? Хромых, косых, старых, с сиськами, без яиц, неважно, я сама решу, кто из них мне подходит, не пытайся сделать это за меня, — распоряжаюсь и прикладываюсь к кружке с элем.
— Хорошо, госпожа. Я вас понял, буду только рад, если вы заберёте их всех, меньше ртов придётся кормить и поить.
Не уверена, но мне кажется, что никто, кроме Шизумы и ящеров, так и не понял, что скрывается у меня под юбкой. Оно и к лучшему, легче будет договориться с наёмниками, а то ещё отпугну кого-нибудь своим членом.
Время подходит к полуночи, когда мы заканчиваем отбор воинов. Из пятнадцати смертных парней со мной соглашаются пойти тринадцать. Наёмники трезво оценивают свои шансы застрять под конец навигации на бирже, а потом и вовсе стать отверженными. Их не смущает ни наш вид, ни то, что придётся рискнуть шкурками. Не вдаюсь в подробности, но даю каждому отчётливо понять, что охраной каравана дело не закончится. Только пара зостров, возможно, из-за стычки с их сородичами отказываются присоединиться. Нанятые бойцы это в основном норды, руманцы и вестландцы, один ариб и один тёмный эльф. С учётом процента, который сдирает с меня местный ростовщик за обналичивание векселей, отряд обходится мне в серьёзную сумму, и у меня остаётся около пятнадцати тысяч. На орихалк должно хватить, ещё пять дала Гарорушу. Значит, можно поговорить с женщинами. Если девки ходили в море, то должны знать, с какой стороны держаться за меч.
Первая из пяти кандидаток оказывается лесной эльфийкой, худая, низкорослая, но вполне симпатичная деваха лет тридцати с длинными, слегка вьющимися каштановыми волосами. Со слов уроженки Великого леса она неплохо обращается с луком и коротким мечом. Маленькая эльфийка кажется мне заслуживающей внимания, и я нанимаю её за пятьсот монет. Следующие три — нордки. Они отказывается вступать в отряд, ссылаясь на то, что не любят путешествовать. Я не сильно расстраиваюсь, как и предупреждал управляющий, все они страшные и растолстевшие коровы, работавшие стряпухами на кораблях, от таких на самом деле не будет пользы.
Последняя девушка тоже нордка, но она оказывается не поварихой, а воительницей, владеющей луком, щитом с мечом и двуручным оружием. Неплохой набор навыков. Она не против того, чтобы присоединиться, но загибает цену в полторы тысячи. Приходится объяснить заносчивой сучке, что не собираюсь покупать её дырки и плачу только за меч. За наглость сбиваю цену до восьмиста монет, и заключаем контракт.
Со стариками решаю не связываться, а на найм бессмертных у меня уже не остаётся денег, но, в общем и целом, я довольна результатом. Отряд в пятнадцать мечей — это сила с которой многих придётся считаться.
Собираюсь заканчивать с рекрутингом, но тут возле стола появляется маленький, иссохший одноглазый дедок с жутким запахом перегара. Он явно не ограничивает себя пайковым элем. Дед заявляет, что готов идти хоть в Хаос, лишь бы не отправляться в Алдивун ещё хотя бы годик, а если получится, то и подольше. На вид ему не меньше восьмидесяти, по нему уже невозможно понять, к какой расе он принадлежит, но ходит старикан на удивление ещё бодро. На вопрос, что он умеет, дед отвечает, что был когда-то инженером, и в молодые годы работал на имперской верфи — строил корабли. Именно как корабельного плотника его и держали в команде.
При упоминании стариком профессии «инженер» у всех, кроме меня, «отвисают челюсти» от удивления. По своей неопытности не понимаю, что особенного в его словах, но Токката объясняет, что «инженер» это высшая степень мастерства «строителя», и для того, чтобы достичь её, нужно овладеть шестью специальностями: гончар, стекольщик, плотник, мебельщик, каменщик и скульптор. Даже среди бессмертных мало специалистов в этих областях, а про то, чтобы инженером был смертный, Токката слышит впервые. Дед занимательный, но я не вижу применения его талантам в предстоящей кампании и уже собираюсь отказать, как он удивляет нас ещё больше. Похоже, старый понимает, что инженер мне не нужен и рассказывает об очередном своём таланте. Оказывается, что помимо всего прочего, он ещё и «мастер татуировщик». Про эту профессию мне ничего говорить не нужно, наслышана, что правильно сделанная татуировка даёт различные бонусы, а мастер может изменять или сводить нанесённые рисунки. У меня возникают сомнения относительно способностей старика из-за его возраста, может, когда-то он и был мастером, но сейчас это простой старик с одним глазом и трясущимися от пьянства руками. Говорю об этом деду напрямую, и он просит дать ему кинжал с листом пергамента. За пару минут старый мастер выбивает на коже кончиком кинжала точечный рисунок. Я, как вживую, вижу Золотую башню — символ могущества Руманской империи, возвышающийся над Белым городом. За сотню монет управляющему в качестве его процентов со сделки, место в повозке, верхом старик ездить уже не может, миску похлёбки и бутылку самогона в день старый инженер и мастер татуировщик присоединяется к моему отряду.
В итоге нанимаю пятнадцать смертных воинов, среди которых две женщины, одного инвалида и неуравновешенную орчиху по прозвищу Шизанутая. Все они мне обходятся больше, чем в двадцать одну тысячу золотых. Кажется, начинаю понимать, почему капитаны наёмников не содержат большие отряды. Все оставшиеся в векселях деньги обналичиваю с потерей десяти процентов, не думаю, что кто-то даст больше за эти клочки пергамента с изображением Единого бога.
Перед тем, как уйти, созываю теперь уже своих наёмников и приказываю ждать меня утром с готовыми лошадьми возле ворот. И тут выясняю, что попала ещё как минимум на семь с половиной тысяч. Всё члены моего отряда сошли с кораблей. У них нет лошадей. В море они не нужны.
— Ебаная жопа Дагона! — рычу, передавая старику три тысячи монет. — Держи. Это в качестве аванса. Завтра утром наймёшь для отряда пятнадцать лошадей. Остальные деньги отдам сама, и смотри не пропей, а то на мыло тебя пущу, старый мешок с костями.
— Будет сделано, хозяйка, — говорит дед, смешно кивая головой.
Мне остаётся только надеяться, что под это фразой он имеет ввиду найм лошадей, а не пропитие трёх тысяч. Сама не особо разбираюсь в животных, а старик не всю жизнь провёл на море, и должен знать толк в этом. Что касается денег, то на самом деле не особо переживаю о них. В отличии от остальных, ему точно некуда бежать с ними, в Алдивуне деду уже прогулы ставят.
— Я могу проследить за наймом лошадей, — подаёт голос практически молчавшая весь вечер Шизума, когда мы выходим на улицу. — Немного разбираюсь в животных.
— В кошках что ли? — не могу сдержаться я. — Кстати, у тебя-то хоть лошадь есть?
— Она мне не нужна, — не скрывая обиду, произносит орчиха.
— Пешком побежишь? Я знаю одного орка, но он не очень быстро бегает. Поделись, в чём секрет? — спрашиваю и достаю ещё пять сотен.
— Она на коте своём поскачет, — подшучивает над наёмницей Хельга. — Как там его, кажется, Пушок?
— Пошли, — кратко бросает нам Шизума и увлекает куда-то за таверну.
— Куда? — спрашиваю я.
— Познакомлю вас с Пушком.
— Надолго? — уточняю, глядя на время.
Снова не высплюсь, а ведь ещё и потрахаться нужно. Желание уже настолько невыносимо, что хоть на стены лезь или дрочи посреди улицы. Пока была увлечена беседами с кандидатами, про похоть удавалось не вспоминать, но сейчас так и подмывает трахнуть одну, а то и обеих подруг сразу.
— Тут рядом, — снова кратко бросает Шизума.
— Хуй с тобой, уговорила. Только подожди пять минут, нужно кое-что сделать. Бреса, иди в номер, передай Горму, что всё прошло удачно, и мы скоро вернёмся.
Как только рабыня удаляется, заходим за угол, и я, не обращая внимания на грязь подворотни, задираю юбку.
— Кажется, твоя очередь сосать, — обращаюсь к Хельге.
— Всегда пожалуйста, но, может, лучше вставишь мне в попку? — предлагает нордка, беря в руку жеребца.
— Прости, дорогая, в попку давай уже дома, можем, кстати, переночевать в Кронберге, чтобы не ютиться всем в одном номере, Зелёной, как понимаю, тоже нужна кровать.
— Ого, да он же… Как у коня! — растерянно и одновременно восторженно восклицает Шизума, глядя на вставшего жеребца, покрытого чёрной краской. — Я сразу заметила, что там что-то не так, ни как у всех баб, но такое!
— Подарок от Кернунна. Теперь понимаешь, что я не шутила, когда говорила про клеймо Хаоса? — ухмыляюсь и прикрываю глаза, наслаждаясь ласками любовницы.
Заканчиваю довольно быстро, Хельга пытается проглотить сперму, но её, как всегда, слишком много, и я сливаю на огромную грудь девушки. Нордка высвобождает свои дыньки из сетчатого бюстгальтера и с наслаждением растирает по ним густую жидкость. Краска на теле смывается, но сейчас это уже неважно.
Шизума смотрит на происходящее с явным интересом, мне кажется, что орчиха потекла.
— Так, где там твой котик? — уточняю, как ни в чем не бывало, придя в себя после яркого оргазма.
Шизума заводит нас в сарай за таверной. В темноте различаю желтые глаза и слышу рык. Осознаю, что за тварь перед нами, хватаюсь за кинжал и отступаю к двери. Орчиха смело идёт вперёд и зажигает факел. Свет выхватывает стоящую у дальней стены клетку с огромным саблезубом.
— Еба-а-ать! Пушок? Серьёзно? — только и могу вымолвить я.
— Он самый, знакомьтесь, мой фамильяр. Он заменяет мне коня. Я говорила, что немного разбираюсь в животных. Так вот, я — дрессировщица, уровень — мастер, — с подобием улыбки на клыкастой мордашке сообщает орчиха.
— Да он же весь отряд сожрёт! — кричит Токката в ужасе.
— Нет-нет, — успокаивает её Шизума. — Пушок не трогает своих, мне нужно будет только познакомить его со всеми.
— Сама будешь кормить. Даже не надейся, что поставлю его на довольствие, — говорю и выхожу из сарая.
«А я ведь грозилась стельки из него сделать», — вспоминаю свои слова и усмехаюсь.