Проклятые души (The Great Tits World I)

                    В стороне от городской стены, примерно на удалении километра замечаем огни. Похоже, это спасающиеся от пожара горожане разбили лагерь. Одноногий раб машет рукой в противоположную сторону, давая понять, что нам нужно идти туда.       — Вы добыли лошадей? — уточняет Тродгар.       Калека мычит и продолжает махать рукой. Прослеживаю взглядом направление и вижу стоящий у дороги фургон, запряжённый шестёркой низкорослых лошадок, а рядом стоят две стреноженные лошади.       — Это что? — с негодованием смотрю на Тродгара. — Твои оболтусы не могли купить лошадей? Я ведь ясно изъяснялась!       — Видимо, возникли какие-то сложности, но фургон тоже не плохо, — извиняется парень.       Не могу сказать, что в восторге от такой новости и разделяю его оптимизм.       — Сложности? Да это полный пиздец, а не сложности! — недовольно рычу на Тродгара. — Ладно, пошли, посмотрим, чем разжились твои инвалиды.       Подходим к фургону, с козел спрыгивает седовласый мужик и направляется к нам.       — Капитан, — произносит он, обращаясь к Тродгару, и склоняет голову в приветствии.       Облачён раб в чёрную бригантину, доходящую до середины бедра и больше похожую на камзол, чем на броню, шерстяные штаны и добротные сапоги. Если бы не уродливое лицо, обезображенное жутким шрамом, проходящим от брови до нижней челюсти, и пересекающим пустую глазницу с искривленными губами, то его вполне можно было бы принять за ремесленника или торговца. Есть ещё одна деталь в образе ветерана, которя выдаёт его род занятий — широкий меч в обтянутых кожей ножнах. Могу предположить, что это фальшион — тяжёлый клинок односторонней заточки. Грубое оружие пехотинцев, но почему-то уверена, что этот меч не из дешёвых, хоть и выглядит простым.       — Лучше ей кланяйся, Нильс, — Тродгар указывает на меня взглядом. — Теперь ваша хозяйка эта красотка, а я больше не капитан и не лидер «Морских демонов».       Раб изумлённо осматривает наши с подругами сиськи, просвечивающиеся через доспехи, а когда замечает конский член, пребывающий в полувозбуждённом состоянии, испуганно отступает назад.       — О, светлые боги! Кто ты? — дрожащим голосом произносит седой.       — Боюсь, светлые тебе не помогут. Я жрица Сантаар, отмеченная Кернунном, — не могу сдержать ухмылки, видя его реакцию. — И, как уже слышал, твоя новая хозяйка. Так, где мои лошади, старик? И что это за сарай на колёсах?       — Простите, хозяйка, — продолжает пятиться одноглазый головорез. — Всему виной пожар, когда разгорелось, народец из города волной хлынул. Конюх поднял цену на животных в три раза, но даже так конюшня опустела за считанные минуты. Мы смогли урвать только пару верховых, и то пришлось приставить нож к горлу его жены. Но зато добыли фургон и в придачу к нему шесть тяжеловозов. Посмотрите, какой он добротный, хозяйка.       Я планировала ехать верхом, а эта хоть и добротная, но колымага нас задержит.       — Добротный? — негодующе фыркаю. — Мне скорость нужна, а не добротность! Распрягайте коней!       С козел слезает очередной калека, у этого замечаю отсутствие правой руки. Одет, как и седой, но вооружён арбалетом.       «Как он только с ним управляется одной рукой?»       Раб прислоняет оружие к колесу и уточняет:       — Распрягать?       — Ты не только однорукий, но и глухой? — рычу на мужика. — Или тупой? А может всё сразу?       — Простите госпожа, сейчас всё сделаем. Стивен! Помоги! — зовёт кого-то калека.       Из фургона появляется лысая голова, а следом и её хозяин — здоровяк с лицом, не имеющим и малейших признаков интеллекта.       — У? — произносит детина.       — Му, бля, — передразнивает однорукий. — Госпожа приказала распрягать, помогай, тупень.       Бугай направляется к лошадям, тело его защищает такая же бригантина, как и одноглазого, броню явно изготавливали на заказ, а вооружён парень «утренней звездой» — цепом с увесистым металлическим шаром, утыканным шипами.       — Он на самом деле дебил? — обращаюсь к Тродгару, пока рабы приступают к выполнению приказа.       — Не совсем, но соображает туго. Раньше был в числе лучших абордажников, пока не получил камнем по голове во время штурма замка одного вестландского барона, — сообщает парень и добавляет: Позволь уточнить, что ты задумала? Для чего распрягать лошадей?       — Ничего она не задумала, — встревает в разговор Токката, и, обращаясь к рабам, кричит: Стойте, олухи. Госпожа передумала.       Уже готова нарычать на любовницу, но тут осознаю, что, возможно, чего-то не понимаю из-за своей неопытности.       В подтверждение догадки Токката с Хельгой просят меня отойти на пару слов.        Мне хватило того, что Тродгар чуть ли не ржал, как конь, когда я заявила, что хочу искоренить рабство. Не сопротивляюсь и отхожу от фургона подальше.              — Дай угадаю, — начинает Токката. — Решила оседлать нордхеймских тяжеловозов?       — Ну, а что такого? — спрашиваю не слишком уверенно. — Сёдла то сможем найти?       — Да собственно ничего, если готова потратить день-другой на то, чтобы приучить животных к седлу и объездить, — говорит Хельга. — Этих низкорослых мохнатых лошадок никто не использует для верховой езды. Они славятся своей выносливостью и стойкостью к морозам, но для седла не пригодны из-за роста. Изъебнуться, конечно можно, шизанутая орчиха и на саблезубе рассекает, да только вот времени на это нет. Готова на жопу забиться, что лошадей не обучали ходить под седлом.       — На жопу? Забиться? Да ты только рада будешь проспорить, — усмехается Токката и обращается ко мне: Но, в общем и целом, Хельга права — не стоит заниматься хуйнёй, бери то, что дали.       — Да мы неделю будем до рудника добираться! Давайте тогда хлопнем каких-нибудь жлобов в лагере беженцев, да заберём их коней, — предлагаю подругам.       — Ну, я, конечно, понимаю, что у тебя возросла вера в наши способности после того, что устроили в городе, да только вот биться с толпой озлобленных горожан у меня нет желания. Точнее, мне похуй с кем биться, только приготовься отправиться в Святилище. К твоему сведению, даже волки не нападают на крупные стада оленей, опасаясь быть раздавленными копытами, — не соглашается со мной Хельга.       — Ладно, уговорили, пойдём смотреть очередной сарай, в этот раз на колёсах, — тоскливо вздыхаю я.       — Да не расстраивайся так, — подбадривает Токката. — Мы не много потеряем времени, если вообще это случится. Тяжеловозы не сильно уступают в скорости верховым лошадям, а только вот тащить этот, как ты сказала «сарай» могут гораздо дольше, чем чистокровный скакун будет бежать.              После осмотра транспорта прихожу к выводу, что с «сараем» всё же погорячилась. Пожалуй, определение «дом на колёсах» подошло бы лучше. Внушительное сооружение длинной около пяти и шириной более двух метров разделено на два равных отсека: пассажирский в передней части и грузовой в кормовой. В первой половине вдоль стен установлены две двухъярусные кровати и стол между ними. Грузовой отсек представляет собой пустое пространство без каких-либо ухищрений, кроме крючьев для мясных туш под потолком, но и его можно использовать для перевозки пассажиров. Жилой отсек довольно изысканно украшен резьбой по дереву, что создаёт уютную атмосферу, дополняемую небольшой печью напротив входа. Наружных дверей две: двустворчатая распашная сзади, ведущая в грузовой отсек, и одинарная по правому борту для входа в пассажирскую часть. Между собой отсеки соединены ещё одной дверью. Для полного счастья не хватает бани со сральником, да кухни, а то можно было бы и жить в этом фургоне. Хотя, если постараться, то под эти цели сгодится грузовая половина.       Закончив осмотр, остаюсь довольной, и если Токката не спиздела в очередной раз про скорость передвижения, чтобы успокоить меня, то, пожалуй, вариант с фургоном даже лучше, чем натирать жопу в седле.       От рабов узнаём, что прежним владельцем транспорта был довольно успешный торговец. Успешный до тех пор, пока в городе не появилась я — в огне погибла почти вся семья торгаша, как и он сам. Осталась только вдова и едва смышлёный сын. Всё имущество семьи сгорело, а вот фургон удалось спасти. Инвалидам Тродгара он достался можно сказать даром, убитая горем и свалившимися бедами женщина даже не торговалась, когда Нильс предложил ей двадцать тысяч золотых — треть от реальной стоимости лошадей без учёта фургона. В придачу к лошадям вдова отдала фураж. В ближайшие несколько дней можно будет не думать о прокорме животных.              Остаётся решить вопрос с рабами Тродгара, заявление парня, что я теперь их хозяйка, конечно, мне польстило, но только вот, что делать с этими калеками?       — Отошли своих инвалидов, а сам забирайся на козлы, надеюсь, ты умеешь управлять этой штукой, — обращаюсь к парню.       — Отослать? Куда? — удивляется норд.       — Да куда хочешь, мне похуй, главное, чтобы не путались под ногами.       — Госпожа… — встревает в разговор Нильс.       — Что ты там скулишь? Я разве с тобой говорила, псина? — наглость раба выводит меня из себя.       — Простите, госпожа, — склоняет голову парень. — Но нам некуда идти.       — Что значит некуда? Возвращайтесь в город, там всегда найдёте работу.       — Мы служили капитану Тродгару Херингсону, и если он больше не состоит в «Гадюках», то и нам нечего делать в Вайнтрале. Это ведь мы приложили руки к пожару. Ничего хорошего нам в городе не светит, так или иначе, убьют.       — И почему меня должно это волновать? Отправляйтесь в лес, разбойничайте, как-нибудь протянете без своего папочки.       — Возьми их с собой, обузой не будут. Двое точно умеют править фургоном, — предлагает Тродгар.       — Тебя забыла спросить, — зло огрызаюсь. — Нахуя мне брать ответственность за них? Раньше они может и были хорошими воинами, но только сейчас выжить при штурме шахты у них не будет шансов. Хромой, безрукий, косой и тупой. Отличная команда, что тут сказать. Или ты предлагаешь оставить их в стороне, когда пойдём на приступ?       — Ну, а почему бы и нет, — смущённо произносит Тродгар.       — Так нахуя они мне тогда вообще нужны? Чтобы бесплатно кормить, как домашних питомцев? Пусть сами о себе позаботятся.       — Ну, пользу они всё равно могут принести, уверяю тебя, — не сдаётся норд.       — Пользу? Позволь поинтересоваться, какую же? Предлагаешь таскать по деревням этот цирк уродов и показывать за деньги? Прости, но ничего другого в голову не приходит.       Конечно, я преувеличиваю. Инвалиды показали, что могут быть даже очень полезными, но только вот не хочу взваливать на себя груз ответственности за их жизни. Хватит и наёмников, которые пойдут на убой.       — Не знаю, какую шахту вы собрались штурмовать, госпожа, — снова подаёт голос одноглазый. — Но если капитан идёт с вами, то позвольте и нам. С оружием обращаться научены, ну, а если и сляжем, то лучше уж так, чем подыхать с голоду в подворотне. Мы смертные и приходим в мир для того, чтобы умереть.       И вот что с ними делать? Немного поразмыслив, решаю уступить. В городе им на самом деле больше нет места, а прибьются к какой-нибудь лесной банде, так однозначно сгинут.       — Кто из вас умеет управляться с вожжами? — спрашиваю вместо ответа.       — Я и однорукий Хакон, — отзывается Нильс.       — Однорукий… лучшего возницу не найти во всём Нордхейме, — произношу тоскливо. — Ладно, грузите эту суку в грузовой отсек, — показываю на эльфийку, сидящую под деревом прямо на снегу. — Но с этого момента обратной дороги у вас нет — мы собираемся штурмовать Старую башню. И если кто-то передумал, то мне придётся убить его, чтобы не растрепался.       В ответ на мои слова рабы безропотно выполняют приказ, не проявляя и малейшего намёка на сомнения в своём решении идти за бывшим хозяином.              Отправляемся в путь. Инвалиды Тродгара устраиваются по двое на передних и задних козлах, Хельга и Бреса на верховых лошадях выезжают вперёд, у меня нет желания попадать в засаду каких-нибудь бродяг, а Дана вместе с эльфийкой располагается в грузовом отсеке. Надо бы поболтать с этой сукой, да только я голодна, хочу выпить и не отказалась бы потрахаться. Решаю, что с допросом можно и подождать. Занимаем с Токкатой и Тродгаром пассажирскую часть фургона. Подруга достаёт из дорожной сумки бесхитростный походный паёк: вяленое мясо, чёрствые лепёшки и сыр. Я извлекаю бутылку самогона, настоянного на травах, после ночных приключений хочется чего-нибудь позабористее. Разливаю по чашкам, найденным в фургоне, поднимаю тост за удачное завершение первой части задания Кайры и выпиваю. Морщусь, закусываю жёстким ломтиком мяса и замечаю тоскливое выражение на лице парня.       — Что приуныл, Тродгар? Доминирование больше не действует на тебя, закончим дело, и можешь топать на все четыре стороны.       — Сколько мне осталось? Когда прирежете? А если не собираетесь этого делать, то может нам на самом деле уже пора расстаться? Змей и так не простит меня за то, что устроили в городе, а если появлюсь в Башне, то Поля Мучений будут обеспечены.       — Не скули. Не знаю, простит тебя Змей или захочет упаковать душу в кристалл и мочиться на него каждый день, но у меня к тебе есть предложение получше. Присоединяйся ко мне. Стань одним из нас, тогда не нужно будет ждать, когда Хельга воткнёт «Душегуб» в спину или Змей пришлёт убийц. Я — хэрсир Кронберга, командующая хускарлами Кайры «Холодной». Пару часов назад сама была только хускарлом, но после убийства ярла Агнара получила повышение. Через двое суток стану хевдингом и баронессой. Осталось только выбить твой бывший клан из Старой сторожевой башни и захватить эбонитовую шахту.       — Я уже говорил, что это безумие, «Черви» знают с какой стороны за меч держаться.       — Да-да, слышала. Только ты ещё не слышал, что возле башни меня ждёт отряд из сорока бойцов: хускарлы, маги из Института и опытные наёмники, одетые в броню работы мастера артефактов, ну, и плюс ещё пара моих спутников. Вместе с нами будет почти полсотни воинов.       — Серьёзные силы, допустим, тебе повезёт и Башню захватим, но что дальше? Служить Кайре и постоянно оглядываться в ожидании, когда Лито по приказу Змея насадит меня на «Клык Баала»?       — О Змее не беспокойся. У меня есть к нему пара вопросов, которые он возможно и не переживёт. И если он даже и останется в Эйверне, то решу с ним твои разногласия. Поверь, у жрицы Сантаар найдется, чем удивить вашего главаря.       — Он не будет с тобой трахаться. Сиськами его не заманить в постель. С тех пор, как твоя подружка Дана Ларсен чуть не подвинула его в кресле гильдмастера, он зарёкся связываться с бабами. Теперь он «по мальчикам», — говорить Тродгар.       — Серьёзно? В тугожопом гомофобном Нордхейме глава одной из самых влиятельных гильдий трахается с мужиками? — не могу сдержать смех.       — Ну, как-то так… — немного устыдившись за своего бывшего босса, произносит парень. — Но это его дело, и в гильдии никто не осуждает Змея. Каждый дрочет, как хочет.       — Да-да, забыла, — утираю слёзы смеха. — Как ты там говорил? Это другое?       Норд не находится с ответом.       — Ладно, расслабься, кто я такая, чтобы осуждать? Сама не прочь на крепком члене попрыгать, да и в зад кому угодно заправить могу. Это, мы ещё посмотрим, как он трахаться со мной не станет, с писюном-то у меня тоже всё в порядке, или забыл? — широко развожу ноги и демонстрирую жеребца.       — Как про такое забудешь? Ладно, допустим, чисто гипотетически, что я конченый осёл и поверю твоим обещаниям. Но, во-первых, я даже не знаю, что ты такое. Ты ведь явно не человек или эльф. И что ты там упоминала про какого-то Варона? А во-вторых, вернёмся к теме того, что будет после захвата Старой башни? Ну, утрясёшь ты мои разногласия с «Гадюками», во что, как уже сказал, весьма слабо верится, а дальше-то что? Служба ярлу Кронберга под твоим началом? Ты ведь собираешься стать хевдингом. Лично меня не прельщает жизнь в забытом богами городишке. Да там даже порта нет, а на троне вообще арибка сидит, к тому же ещё и бессмертная. Говорят, она задушила свою деревушку грабительскими налогами. Не город, а сплошное недоразумение.       — А прогулка в Хаос лучше?       — Нет, но пока у меня ещё есть небольшой шанс избежать её, а после башни будет только одна дорога — прыгать вокруг тебя в качестве ручного пёсика. Даже если ты и договоришься со Змеем, то думаю, что как только уйду от тебя, все эти договорённости утратят силу.       — И ты предпочитаешь рискнуть, сдаться на милость своих бывших товарищей, некоторых из которых, мы, кстати говоря, сегодня ночью отправили в Хаос, ради того, чтобы не быть моим пёсиком? Разве нам было плохо с тобой?       Толи аргумент про отправленных к Баалу работорговцах, толи напоминание о хорошем сексе и его влюблённость влияют на парня, но немного поразмыслив, он произносит:       — Возможно, ты и права. Маловероятно, что мне простят предательство, но для принятия решения нужно знать о тебе больше, чем то, что ты жрица Сантаар на службе у Кайры Алерссон, путешествующая в компании четырёх шлюх, две из которых рабыни, но при этом осуждаешь рабство как явление, и ещё имеешь какое-то отношение к парню по имени Титус Варон и ищешь то, чего не может быть — демонический сигил. Согласись, что при таком раскладе стать твоим пёсиком ненамного лучше, чем сдаться бывшим товарищам.       — Ты так и не расспросил Бресу обо мне?       — Да как-то не до этого было — то собирались, то ебались, а потом и вовсе город сожгли, — отвечает парень.       — Оно и к лучшему. Сейчас услышишь всё из первых уст. Я правильно тебя поняла, что для принятия решения тебе нужно побольше узнать обо мне? — уточняю у Тродгара.       — Не мешало бы, — соглашается парень.       — Давай договоримся. Я расскажу о себе. Но не более, чем знает любой житель Кронберга. Если после этого ты скажешь «нет», то я, как и обещала, просто убью тебя. Перережу горло, как только доберёмся до места, а твоих рабов отправлю на фургоне обратно в Вайнтраль. Пойдёшь ли сдаваться, или подашься в бега и станешь постоянно оглядываться, ожидая увидеть Лито, дело твоё, но мне ты уже будешь не нужен, в Башне справлюсь сама. Навредить уже не успеете, а в бою особых надежд на твоих калек и не возлагаю. Ты, конечно, по-прежнему будешь влюблён в меня, но это уже твои проблемы. Согласен?       — Да, согласен, — коротко произносит норд.       — Но вот если, ты скажешь «да», а потом надумаешь какую-нибудь хуйню, то знай, Поля Мучений будут самым лучшим, что с тобой приключится.       — Да, понял, я понял. Зла тебе не желаю и не замышляю ничего такого, но для решения, как поступить дальше, одной бурной ночи маловато.       — Ты хотел знать, кто такой Титус Варон? Это тот бессмертный, чей осколок души я ношу в себе. Остальные части души толи были выжжены Хаосом, толи достались Хельге с Токкатой, когда меня с ними выкинуло в Эйверн. Точно это известно только Валаану, даже ректор Института магии не смог разгадать эту загадку. Пожалуй, это самый верный и короткий ответ на твой вопрос. Та остроухая тварина, что сидит за стенкой, оставила Варона по ту сторону планарного барьера. Но когда он погиб, тёмные создали меня. Я порождение Хаоса, двуполое творение четырёх его владык, в которое вложили осколок души и сознание Варона. Тёмные напоследок посмеялись над парнем и вышвырнули меня в этот план Мироздания, чтобы посмотреть, что получится из их творения с его бессмертной душой. Благодаря осколку души я могу разгуливать по Эйверну, не смотря на то, что по природе своей скорее демон, чем человек. При этом создатели наделили меня особыми силами, которые ты уже ощутил на себе. А случилось всё это по вине Нирофиры Лаанари. Она бросила Титуса в Хаосе, когда он решил освободить Токкату с Хельгой. Варон и эта мразь выполняли задание по поиску проводящего камня. Какой-то психованный бессмертный некромант заключил сделку с демонами и открыл врата. Всего было три камня. У эльфийки имелась особая миссия — доставить камень некой группе магов, но она её провалила. Теперь эти маги связались со мной и поручили достать им камень. Это кратко, что касается меня, Варона и поисков того, чего не существует. К твоему сведению, я держала один из трёх камней в руках. А что касается моих планов, то вчера, кстати говоря, благодаря тебе, я узнала много нового и интересного. И всё это разнится с тем, что мне говорила Кайра, когда выдавала задание на Агнара и Старую башню. Как сказала ещё вчера, задание сливать не буду, глупо уже отступать, когда до цели остался один шаг, но и дальше служить Холодной не собираюсь. Как только возьмём башню, и я получу свою награду, тут же сложу с себя полномочия хевдинга, но при этом останусь баронессой. Это откроет для меня новые возможности и облегчит существование в Эйверне. Пока это все планы. Единственное, что могу ещё добавить, так это то, что не собираюсь оседать в Нордхейме. Зачистим все местные пещеры, форты с курганами и свалим. Хочу пойти на запад в Вестланд или на юг в Империю. Точно не решила, но низкое серое небо, пурги, бородатые немытые норды и дрянная выпивка меня уже подзаебали. Вот мои ответы на твои вопросы. Что ты решаешь?       — Значит, говоришь, ты двуполое творение Хаоса, а не Титус Варон. Верно?       — Да, именно это я тебе и говорю.       — Ну, значит, и я не пидарас, хоть и подставляю тебе зад. Сколько, говоришь, в отряде наёмников? Найдётся там ещё место для бывшего капитана и четырёх инвалидов?       — Конечно, только капитану придётся привести своих инвалидов в порядок, отмыть и побрить. Вши нам не нужны. Да и самому ему не мешало бы избавиться от этой ужасной бороды.       — Ну, начинается… Я ведь не собираюсь на тебе жениться.       — А тебе никто и не предлагает, но бороду сбрей нахуй. Это не обсуждается. Хуй, кстати, тоже выбрей.       — А что думаешь делать с эльфийкой? — меняет тему Тродгар, указывая на дверь в грузовой отсек.       — Допросим для начала, после этого решу. Маги просили сохранить ей душу, но других пожеланий не было. Токката, милая, приведи эту суку сюда.              Целительница приводит эльфийку, ставит на колени и снимает с неё маску. Кладу на край стола чёрный кристалл, чтобы сделать рабыню сговорчивее. Поначалу хотела замучить эльфийку до полусмерти, поиздеваться над ней, отвести душу, но сейчас почему-то передумала. У девушки настолько жалкий вид, что у меня нет желания пытать и насиловать её, судя по синякам ей и так досталось от работорговцев.        — Куда мы едем? Что тебе нужно? Собралась отправить в Хаос? — вздрагивает эльфийка, смотря затравленным взглядом то на меня, то на кристалл.       — Ответы, тварь. Хочу получить ответы. А то, что с тобой случится после нашего разговора, зависит только от тебя.       — Хорошо, — произносит рабыня. — Давай договоримся, ты получишь ответы, а я — свободу. Мы с тобой не ссорились. От чего вся эта агрессия?       Такая дерзость вызывает прилив отступившей было злобы. Нет, вовсе она не бедная и несчастная, эта надменная сука.       — Не в твоём положении торговаться, мразь. Не ссорилась, говоришь? Скажи это Хранителям, которые послали ко мне убийц. Да всё мои беды, так или иначе, из-за тебя, сука. Даже этот город, — показываю рукой за спину, — если разобраться, сгорел по твоей вине. Из-за тебя я подписалась на это задание, потому что из-за тебя убила наёмников, которые должны были устранить Мясника. А ещё я терпеть ненавижу тех, кто предаёт товарищей — ты бросила Титуса Варона в плане Хаоса.       — Предаёт товарищей? Во-первых, Варон не был мне товарищем, да мы были в одной команде на задании, но на этом всё. А во-вторых, о каком предательстве речь? Теневой ходок поставил под угрозу всю миссию ради спасения трёх шлюх. На кону стояло гораздо большее, чем их жизни или даже души. Поэтому предательства не было, просто холодное решение лидера группы, ничего личного. Да и вообще, какое тебе дело до него? Кто-то ведь говорил в тюрьме, что Варон и ты — разные сущности. Мне кажется, или это я от тебя слышала?       А ведь эта сука по-своему права относительно поступка с Вароном. Скольких я уже отправила к Баалу, руководствуясь принципом «цель оправдывает средства»? Но надменность и дерзость эльфийки ещё сильнее разжигают злобу. С трудом держу себя в руках, чтобы не ударить стерву, а вот Токката сдерживаться не желает. Рассуждения эльфийки не впечатляют целительницу. После слов рабыни руманка вскакивает и с размаху бьёт её ногой в лицо. Эльфийка с визгом опрокидывается, из сломанного носа на половицы фургона хлещет кровь.       — Не одну меня эта высокомерная пизда накаляет? — усмехаюсь, глядя на скулящую эльфийку.       Нирофира прижимает руки к лицу, а Токката наносит удар сапогом в живот. Ещё и ещё.       — Как ты нас назвала? Шлюхами? — произносит руманка, брызгая слюной от ярости. — Мы с Хельгой, может, и шлюхи, но не тебе судить нас, гнида. Ещё не дошло? Мы и есть те самые «шлюхи», ради спасения которых Варон пожертвовал своей душой.       — Ну, вот хотела же без пыток, а вышло, как всегда, — удручённо качаю головой. — Подлечи её, Токката, посмотрим, как теперь заговорит.       Целительница залечивает раны рабыни, но не до конца, чтобы не прекращать страдания, а ровно настолько, чтобы та могла общаться.       — Я расскажу всё, расскажу, — уже без прежней напыщенности скулит рабыня.       — Мы можем сутками напролёт пытать тебя, лечить и снова пытать. Но на самом деле я предпочла бы провести время по-другому. Не буду затягивать процесс и сразу скажу, что знаю и про Хранителей и про их задание. Меня интересует, что об этом знает Змей? Как он вообще узнал о том, что ты несёшь сигил? Авель Ролас тебя предал?       — Авель Ролас? Нет никакого Роласа, вернее, он и Галар Белвани это одно и то же лицо.       На несколько мгновений в фургоне повисает тишина, наверное, если прислушаться, то можно услышать, как мысли шевелятся у нас в головах.       — А с этого момента поподробнее, — произношу, наконец, обретя дар речи. — Как Авель Ролас может быть главой гильдии «Гадюки Севера», если на момент рейда он был пиздюком двадцатого уровня?       — Не знаю, как он это сделал, но когда Авель нашел меня в порту Вайнтраля и предложил помощь, то был уже пятидесятого. Я, как дура, развесила уши и согласилась принять его предложение. В итоге рассказала ему всё про квест Хранителей. Сразу после этого меня схватили хускарлы, но привели не к ярлу, а к Змею. Только вот, выглядел глава работорговцев, как Авель Ролас, но все обращались к нему как к главе гильдии. Потом я видела Змея в другом обличии.       — Бред какой-то, — заключаю я.       — Вовсе нет, — не соглашается Токката. — Из того, что она говорит, можно сделать вывод, что у Змея есть маска Валаана. Артефакт влияет на умы окружающих, и они воспринимают носителя маски в другом обличии. При этом носитель может контролировать, на кого маска будет действовать, а на кого нет. Меняется только лицо. Тело, пол, раса всё остаётся прежним, но если хозяин маски и тот, за кого он себя выдаёт, схожи, то разницу заметить очень трудно. Ролас и Белвани оба выходцы с Дарнера — тёмные эльфы, поэтому весьма вероятно, что он использовал Маску. Чары её разрушаются любым умением, снимающим с врагов невидимость, но ты ведь не будешь постоянно применять «Магический фонарь», поэтому и вычислить, того, кто прячется под маской, довольно трудно.       — Я один тут ничего не понимаю? — напоминает о себе Тродгар.       — Тут все хоть чего-то да не понимают, — успокаиваю парня.       — Кто такой этот Авель Ролас, какая роль в этой истории у Змея, и кто всё-таки такие твои спутницы? Вы все как-то связаны с проводящим камнем и Хранителями Мироздания?       — Ладно, теперь секретничать не вижу смысла. Но помни, если что не так, то сдохнешь на хую. И очень много раз.       — Вот можно и не повторять, — раздражается работорговец.       — Вот эта мразь, — бью Нирофиру по лицу. — Командовала отрядом, прошедшим через врата Хаоса, чтобы добыть демонический сигил. Два щитоносца, целительница, орк-берсеркер, боевой маг, теневой ходок и собственно она. К финалу вылазки остались только трое: она, целительница и теневой ходок Варон. На выходе из плана Хаоса авантюристы нашли трёх девушек, лежащих на алтарях и терзаемых тентаклями. Эта демоническая хрень насиловала узниц. Варон захотел помочь, но Нирофира решила по-другому. Пока наш герой рубил тентакли, эта сука выгнала его из рейда. Просто исключила, и, забрав сигилы, в компании целительницы покинула план Хаоса. Варон успел спасти двух девушек, а третья обратилась в маараксу. Эбиса задрала подол перед парнишкой, и он чудом одолел демонессу. Но тут же капризная богиня изменила парню — в спешке Варон забыл надеть перчатку из мифрила и схватил голой рукой сигил. Хаос поглотил героя. Токката с Хельгой — те самые спасённые девицы. Меня, как уже говорила, слепили боги тьмы, чьим планам помешал Варон. Я вышла с ними, неся в себе кусок его души. С тех пор мы вместе. И всё бы ничего, но эта тварь, — снова мой кулак влетает в нос эльфийке, — должна была доставить проводящий камень Хранителям. Те побоялись, что помешаю ей, перестраховались и натравили на меня убийц — тех двух щитоносцев, что были в Хаосе совместно с Вароном и Лаанари. И тут понеслась пизда по кочкам. Одно, другое, третье. Появился Ролас, тёмный эльф — маг всё из того же рейда. Остроухий задумал против нас интригу, да ещё убедил в бессмысленности поисков Лаанари. По ходу пьесы, мы его убили и нашли доказательства того, что ярл Агнар готовит нападение на Кронберг. Тут нарисовалась Кайра, хуй сотрёшь, и навялила мне это ебучее задание с Агнаром и шахтой эбонита. Дану с Бресой я зацепила в Кастлроке по дороге в Нарзул-бур. Они всего лишь пассажиры в этой лодке, сойдут на берег после захвата башни. Теперь ты понимаешь не меньше нас. Есть мысли, что к чему в этой истории?       — Один хер ничего не понял про Змея и вашего Роласа, — признаётся парень.       — Вот и у меня мозг кипит, — прикладываюсь к самогону. — Если Токката права в своих рассуждениях про маску, то вопрос, в какой момент Галар Белвани подменил Авеля Роласа, и где сейчас Ролас?       — Судя по поведению Роласа в Кронберге, сразу после возвращения мага из Святилища в Эйверн. Правда, не знаю, как у него это получилось, и для чего всё было нужно, а ваш Авель сейчас испытывает все прелести анальной ебли в чертогах Баала, — делится соображениями Токката.       — Пожалуй, ты права, — соглашаюсь с любовницей. — Если было так, как говоришь, то и с письмами от Мясника всё ясно. Ярл, кстати, перед смертью, весьма, убедительно твердил, что не знает никакого Авеля Роласа, и писем не писал.       — Вы убили ярла? — с удивлением восклицает эльфийка.       — Бля… — с досадой произношу вместо ответа. — Да похуй, всё равно «Гадюки» сложат два плюс два и догадаются, после чего весь Нордхейм будет знать, что Аурелия Стэллион аннигилировала Мясника.       — Хочу заметить, что в этот раз не я проболталась, но это легко исправить, — Токката улыбается и показывает на чёрный кристалл.       — Не спеши, — осекаю любовницу и спрашиваю у эльфийки. — Куда направился Змей? Куда ты должна была доставить камень по заданию Хранителей? У тебя есть возможность связаться с ними?       — Нет с ними связи. Они всегда сами приходили во снах, но около недели назад всё прекратилось. Немутиан говорил, что камень нужно доставить в Авеланс и передать епископу в храме Единого. Так и намеревалась поступить, пока не попала в рабство к Змею. Могу предположить, что он решил завершить задание вместо меня.       — Нахрена ему это надо? Какую награду обещали тебе эти нищеброды? — спрашиваю я.       Рабыня мнётся с ответом, тогда заношу кулак и она дрожащим голосом, чередуя слова со всхлипами, произносит:       — Кольцо регенерации Лоса. Они обещали мне его, если принесу камень.       — Ого! — восклицает Токката. — Артефакт светлого бога! В отличие от демонических поделок, выдаваемых в награду за задания тёмных богов, артефакты светлых не разрушаются. Но при этом считается, что все они существуют в единичном экземпляре. Только вот проверить это ни у кого не получалось. Светлые боги не награждают своими артефактами обитателей Эйверна. Всё, что нам известно об этих предметах, написано в книгах. Такая награда смахивает на обман самого Мироздания. Согласно записям, кольцо наделяло Лоса невероятной регенерацией здоровья, магии и запаса сил, а так же его тонус никогда не падал ниже нормального. Считается, что во многом благодаря кольцу он сокрушил эльфов и отвоевал для людей Эудор.       — Вот же говнюки эти Хранители, а мне они такого не предлагали! — возмущаюсь я.       — На тебе печать Хаоса, побоялись создать ещё одного тёмного бога, ты и без кольца можешь безнаказанно хером перед носом Баала болтать, — предполагает подруга.       — Возможно. Но всё равно что-то не вяжется в этой истории, — размышляю вслух. — Допустим, Змей решил сам завершить квест, но нахрена он в море-то пошёл? Навигация закончилась, вовсю шторма бушуют. Неужели не мог просто телепортироваться в Амберхолд? Там же обосновался его соратник Хоуп Браго. А от Амберхолда до Авеланса можно добраться по суше.       — Может, об этом лучше спросить его самого? Уж слишком много к Змею вопросов накопилось, — предлагает Токката.       — Обязательно при встрече спросим, — соглашаюсь с любовницей.       — Думаю, скоро он сам захочет нас найти ради мести, — предполагает Токката.       — И тогда нам всем пиздец, — резюмирует Тродгар.       — Ой, да ладно, пиздец — это когда снег на лице не тает, как говорит одна моя знакомая. Оно и к лучшему, если так будет, — ободряю парня. — Сам придёт на бойню.       — Что с этой делать? По мне, так в Хаос гадину, — Токката снова указывает на кристалл.       — Хватит на сегодня, и так уж восемь душ в чертоги Баала улетели, — поднимаю в протесте руку. — Я же говорила, что Хранители просили не делать этого, но в остальном её судьба в наших руках. Она рабыня на ближайший год, правда, с лояльностью у неё проблемы, но в кандалах не особо побегаешь.       — Тогда давай отправим на перерождение. Сама её прирежешь? — предлагает руманка.       — Чтобы она Гарасу последний глаз выцарапала, когда появится в Сортире? Нет уж, поедет с нами, отдам парням Тродгара, пусть развлекаются. Лис, наверное, давно уже свой пипидрон в пизду не пихал, да и по остальным не скажешь, что они от девок отбоя не знают, один только шрам Нильса чего стоит.       — Она будет мешаться, — не соглашается Токката. — Может, хуй на них, этих Хранителей, запакуем душу в кристалл, а тело отправим к Баалу, у него тоже есть чем порадовать её дыры, например, тентаклями. Тогда и посмотрим, кто из нас «шлюха».       — Вот же тебя закусило. Даже не верится, что это ты предлагаешь путь некромантии, а как же добродетель? Чему тебя Кибела учила?       — В пизду Кибелу, а эта тварь ушастая пусть на себе поймёт каково это — стоять раком перед крокозавром и огроиду отсасывать. И добродетель тоже в топку. Пожалуй, соглашусь с Накано — добро и зло понятия для дураков. Всё в мире относительно.       — Однако, вы стерва, госпожа Виваче, — ухмыляюсь любовнице. — Нет, успокойся. Решаю так — начнёт ебать мозги в дороге, то так и быть, отнимем душу, а пока пусть остаётся с нами.              Фургон, постукивая колёсами по мёрзлой земле, катится по дороге на Хавлак. Как и говорила Токката, тяжеловозы довольно быстро тащат огромный фургон. Дорога вообще практически пуста. Почему-то была уверена, что увижу на ней толпы беженцев, но ничего подобного не наблюдаю. Спрашиваю Тродгара, почему горожане не уходят в соседние поселения, и парень снисходительно объясняет, что через три дня Вайнтраль начнёт восстанавливаться самим Мирозданием, а через неделю там уже ничего не будет напоминать о бушевавшем пожаре. Максимум через семь дней, всё смертное население будет восстановлено, и город заживёт, как и прежде. Выжившим нет смысла куда-либо перебираться, да и не особо их там ждут. Если они покинут лагерь беженцев, то потеряют привязку и станут отверженными со всеми вытекающими последствиями.       После допроса эльфийки приказываю сделать остановку, на которой сообщаю инвалидам Тродгара, что они могут пользоваться её, как захотят, но при этом не увечить, чтобы ушастая не отправилась на перерождение. На всякий случай, поручаю целительницам приглядывать за рабыней, если парни всё же перестараются.       Ещё при осмотре фургона выяснила, что стол, стоящий между лежаками, складывается и получается широкая кровать. Распоряжаюсь, чтобы Тродгар устроил нам ложе. Когда парень заканчивает, снимаю с себя продырявленную клинками Лито броню и абсолютно нагая растягиваюсь на перине с намерением понаблюдать за наказанием эльфийки через. Токката следует моему примеру и устраивается рядом. Тродгар не спешит раздеваться, ссылаясь на то, что хочет быть готовым к бою, если придётся отражать нападение грабителей.       Нирофиру подвешивают за руки на мясницкий крюк.       — Нет… пожалуйста, не надо, я ведь всё сказала, — умоляет меня эльфийка. — Хочешь, я буду сосать твой огромный член, лизать яйца? Я даже зад стану лизать. Хочешь? Только, пожалуйста, не отдавай этим…       Закончить рабыня не успевает, хлёсткий удар ладони одноглазого Нильса по её грудям заставляет девушку взвизгнуть.       — Убери от меня руки, грязный смертный пёс! Когда всё закончится, я разделаюсь с тобой.       Ещё один удар по соскам, и одноглазый произносит:       — Послушай, милочка, через пару дней мне придётся биться с толпой бессмертных ублюдков и велика вероятность, что я сдохну. Как думаешь, меня можно напугать? Хозяйка разрешила тобой пользоваться, и я намерен насладится твоими эльфийскими дырками.       Новый удар приходится по вульве рабыни, при этом Нильс хватает её между ног и сжимает. Нирофира визжит от боли.       Головорез снимает бригантину и спускает штаны, освобождая стоящий член с разбухшей головкой.       — Раздвинь ноги и покажи пизду, — произносит насильник, пристраиваясь к рабыне сзади. — Если не будешь сопротивляться, то все пройдёт без боли. Ну, или почти без боли.       Одноглазый хищно улыбается и резко вгоняет член в лоно своей жертвы.       — А-у-у… — завывает элифийка.       Нильс не обращает внимания на визг и неистово трахает, обливающуюся слезами девушку.       Окутанная хмельной вуалью с удовольствием наблюдаю за экзекуцией. После того, как узнала, что Кайра меня использовала, хоть пока и не понятно ради чего и она это затеяла, во мне что-то изменилось. И раньше не отличалась добротой к врагам, а сейчас не нахожу в себе даже капли сочувствия. Ловлю себя на том, что нравится смотреть на трясущиеся покрасневшие груди и слёзы девушки. Жеребец встаёт и это не ускользает от внимания Токкаты. Подруга кладёт мягкую ладонь на член и нежно подрачивает. В ответ на ласку кладу руку на её промежность и глажу пальцем набухающий клиторок. Тродгар, раскрасневшийся толи от настойки, толи от желания, толи от смущения, а скорее всего от всего сразу, нервно ёрзает на краю кровати, смотря то на нас, то на истязание эльфийки.       Тем временем Нильс кончает в рабыню и тут же пристраивается к заднице эльфийки.       — Расслабь булки, дорогуша. Хочу выебать твою первородную жопу, — хрипло произносит одноглазый.       — Нет, только не туда, пожалуйста. Давай лучше отсосу тебе.       — Хах, нашла дурня, — усмехается Нильс. — Чтобы откусила мене хуй? С тебя станется, отправишься на перерождение, ну, максимум к Баалу, а вот я сдохну. Нет уж, подставляй очко, дорогуша.       Истошный визг вырывается из груди рабыни, и все понимают, что Нильс вогнал член в анус.       Головорез хрипит и усердно работает над задом Нирофиры, а Токката проводит язычком по стволу жеребца и вбирает головку в рот.       Руманка страстно отсасывает, и Тродгар не может отвести от нас глаз. Рабыня тоже невольно смотрит на то, как любовница ублажает меня ртом. Даже Нильс слегка поворачивается, чтобы понаблюдать. Наверняка, седовласый ветеран теперь считает нас конченными шлюхами, и мне это нравится. Завожусь сильнее и кончаю Токкате в рот.       Любовница растирает не проглоченную сперму по телу и яростно мастурбирует свою разбухшую вульву. Нильс не выдерживает такого представления и кончает в зад эльфийки.       Минутная остановка и место одноглазого занимает однорукий. Его хватает только на один раз, но при этом он отдаёт предпочтение заднице рабыни. Глядя на это зрелище, беру Токкату лёжа на боку в хлюпающую вагину и спускаю в неё. Руманка обильно сквиртует, забрызгивая Тродгара.       — Долго будешь дрочить об гульфик? — подшучиваю над парнем. — Хочет присоединиться к веселью?       — Мне кажется, слишком много зрителей, — неуверенно произносит парень.       — И-и-и? — с наигранным удивлёнием приподнимаю бровь. — Ты ведь согласился стать одним из нас, так что снимай уже штаны и давай трахаться. Как хочешь: ты нас или я тебя?       Парень краснеет ещё сильнее.       — Да расслабься ты, — усмехаюсь, глядя на него. — Никто тебя не осудит за то, что раздвигаешь ягодицы, а на мнение рабов наплевать. Ну, смелее, милый, я соскучилась.       — Теперь мне точно придётся убить их, но не могу ничего с собой поделать, — бормочет парень и расстёгивает ремни на кирасе.              Место однорукого занимает туповатый Стивен. Пока он довольно ласкового двигает членом во влагалище эльфийки, я встаю с ложа и помогаю Тродгару раздеться. Опускаюсь перед парнем на колени, чтобы освободить от поножей, и рывком снимаю штаны. Мокрая от смазки головка тычется в лицо. Не могу удержаться от соблазна и облизываю её.       — О-у-ум… — нечленораздельно мычит Тродгар, опасаясь пошевелиться, что бы я не передумала отсосать ему.       Стивен впадает в шок от такого зрелища и на какое-то время даже перестаёт трахать эльфийку.       — Подготовь его попочку, — обращаюсь к Токкате и с наслаждением вбираю член в рот.       Ублажаю парня, как бордельная членососка, при этом руманка устраивается на коленях позади него и раздвигает ягодицы. Лицо девушки утопает между ними и по стону Тродгара пониманию, что язык любовницы уже добрался до ануса парня.       — Выеби меня в рот, — произношу, отпустив член, и призывно открываю губы.       — Если ты хочешь… — по-прежнему неуверенно произносит парень.       Но похоть и алкоголь делают своё дело.       Тродгар хватает мою голову руками и долбит членом горло. Слюни текут изо рта на колышущуюся грудь, и я наслаждаюсь членом, как шмара.       Токката больше не может лизать парню зад и вместо этого вставляет в него палец.       — О-у, да, вставь второй, детка, — подбадривает подругу разошедшийся Тродгар.       — Детка? — усмехается руманка и начинает безудержно фистовать парня.       От такого напора Тродгар не выдерживает и кончает. Жадно высасываю сперму из члена, сжимая ствол.       Стивен с рыком кончает в растраханную вагину рабыни и… Эта сука кончает! Тело эльфийки содрогается и она уже не плачет, а поскуливает, прикрыв глаза.       — Теперь вставь мне в жопу, — сама предлагает Стивену рабыня.       — Хм… — многозначительно произносит здоровяк.       Уже готова решить, что на более внятное он не способен, как парень выдаёт:       — Отдохнуть бы надо.       Решаю не выгонять туповатого медведя и дать ему возможность трахнуть эльфийку анально. Становится интересно, чем это закончится.       — Можешь подождать и посмотреть, — позволяю парню и шлёпаю Тродгара по заду. — Какие аппетитные булочки! Становись раком, красавчик, хочу тебя трахнуть.       Тродгар бросает растерянный взгляд на рабов, а потом собирается с духом и громко произносит:       — А похуй, после такого отсоса и жопу не жалко на проёб отдать.       Брутальный норд взбирается на кровать, встаёт на четвереньки и поворачивает ко мне зад.       — Нет-нет, я не собираюсь просто смотреть, — возмущается Токката и устраивается под парнем в позе «валета», принимая в рот его член.       Упираю головку жеребца в приоткрытый после пальцев руманки зад парня и плавно вхожу на всю длину.       — Ого! — не сдерживается рабыня. — Да он хорошо подготовленный, если такое влезает целиком.       — Хочешь тоже? Встань в очередь, а пока с тебя хватит и рабских хуёв, — ухмыляюсь и трахаю упругую задницу Тродгара в то время, как он зарывается в промежности Токкаты. — Мой сладкий мальчик… Нравится мой член в заднице? Нравится, как ебу тебя, зайчик?       — Да… ещё, вот так, трахни мой зад, любимая. Выеби своего мальчика, как тебе хочется.       Если при виде того, как сосу Тродгару, у Стивена отвисала челюсть, то теперь у него ещё и глаза становятся, как колёса нашего фургона. Парень мычит, краснеет и яростно надрачивает, пытаясь заставить работать опавший член. Наконец, его орган приобретает твёрдость и он берёт Нирофиру в задний проход.       Рабыня взвизгивает и бугай извиняющимся голосом произносит:       — Простите…       «Серьёзно? По замыслу он должен разорвать этой суке пердак, а вместо этого телок просит прощение!»       Тродгар постанывает, принимая жеребца и я забываю про огромного дурня и эльфийку. Кольцо растянутого сфинктера плотно сжимает член, развожу ягодицы парня пошире, чтобы видеть, как жеребец входит в зад и трахаю, трахаю своего зайчика.       Первой сдаётся Токката, за ней извивается на члене и сливает руманке в рот Тродгар. А потом под хрюканье Стивена снова разряжается Нирофира!       «Да какого хера эта тварина кончает? Она визжать от боли и унижения должна, а получать удовольствие!»       Раздосадованная таким поворотом, извлекаю из Тродгара член и кончаю ему на лицо. Залитый спермой, оттраханый, но довольный бывший лидер клана Морские демоны растягивается на перине.       — Люблю тебя, дорогая, — произносит он, смотря на меня, и утирает бороду. — Пожалуй, ты права — стоит побриться. Займусь этим на ночной стоянке.       Приказываю возничему остановиться и позвать Лиса, надеюсь, что этот грязный вонючий калека не вызовет у Нирофиры восторга и оргазма. Быть трахнутой вшивым нищим весьма унизительно, тем более для первородной эльфийки. Опускаюсь рядом с любовниками, очередь доходит до Лиса, выясняется, что парню отрезали не только язык.       — Он не сможет, — сообщает Тродгар, когда укладываюсь между ним и Токкатой, отрывая её от насасывания члена парня.       — Почему? — уточняю, развалившись на кровати и подрачивая. — Тоже предпочитает мальчиков?       — Не без этого, но с ним все гораздо сложнее. Он и рад бы трахнуть кого-нибудь, да только нечем, приходится самому подставлять. Яйца у бедолаги остались, как и желание, а вот писюн отрезали почти под корень.       — Кто же так с ним обошёлся?       — Сородичи твоей рабыни. Лис был последователем «Червей», смертным членом клана Хоупа Браго. По время одного из рейдов на Летние острова парням Хоупа тогда крепко досталось, нарвались на засаду ушастых в прибрежной деревне. На трёх драккарах Хоуп высадился на острове, намереваясь разжиться рабами и пограбить. Команды были не полные, чтобы можно было загрузить на суда побольше рабов. Эльфы дождались, когда десант зайдёт в деревню, и захватили корабли «Червей». Это был совместный гильдейский поход, и основные наши силы стояли неподалёку на рейде, но облачённая в тяжёлую броню эльфийская гвардия вырезала почти всех наших, прежде чем я сообразил, что произошло, и направил подмогу. Хоуп и часть его головорезов спаслись, а вот Лис потерял ногу. Людоед не особо печётся о смертных последователях и парня просто бросили. Спустя два дня мы подобрали его в дрейфующей лодке. Без ноги, языка и с собственным членом в заднице. Браго ответил на послание сожжением очередной деревни, а Лиса собирался прирезать, как ставшего бесполезным члена команды. Нашим целителям известно заклинание регенерации, но прошло больше суток с момента нанесения увечий, по истечению этого времени магия бессильна. Парень просил не убивать его, тогда я сжалился и предложил Людоеду отдать калеку мне в качестве раба. Хоуп не стал возражать.       — Ну что же, если члена у бедолаги нет, то он может использовать костыль. Думаю, это тоже должно доставить ему удовольствие, — предлагаю я.       — Это будет потрясающее зрелище, — поддерживает Токката.       — Светлые боги, в чью компанию я попал? — вздыхает Тродгар, но в словах парня не чувствуется искренности.       Готова поспорить, он и сам не против посмотреть на то, как одноногий раб вгонит костыль эльфийке в задницу.       Приказываю позвать Лиса. Долго уговаривать калеку не приходится, как только он понимает, что от него требуется, сразу принимается за дело.       Грязная палка погружается в вагину Нирофиры, и она взвизгивает от боли. По ногам рабыни течёт кровь, тогда Токкате, устроившейся у меня между ног и ласкающей жеребца губами, приходится прекратить своё занятие и подлечить эльфийку. Пытка длится около десяти минут, Лис уже начинает уставать таранить костылём то анус, то вагину рабыни, как вдруг, неожиданно для всех, тело Нирофиры начинает биться в оргазме. Она больше не кричит проклятия, не умоляет о пощаде, и даже не плачет, а скулит, как течная сука и поджав ноги сквиртует на пол фургона.       — Ау-у-у… Ещё, пожалуйста, только не останавливайся, хочу ещё, — хрипит истерзанная рабыня.              Мироздание сообщает, что я сделала Тродгара открытым бисексуалом, а Нирофиру нимфоманкой и мазохисткой. Асмодеус не оставляет без внимания эти подвиги, и награждает меня вторым уровнем «Похотливых глазок» — «Аурой похоти». Вернее сказать, это даже не второй уровень, а новое умение, так как в отличие от боевых умений, первый уровень так же остаётся доступным для применения. Теперь могу один раз в сутки создавать ауру вызывающую неуёмное сексуальное желание у всех окружающих в радиусе ста метров. Эффект длиться в течении часа, никаких штрафов или эффектов типа влюблённости по окончанию действия ауры нет, просто все, кто будут находится рядом со мной во время действия магии тёмного развратника начнут сходить с ума от желания потрахаться.       «Интересно, что произойдёт, если применить ауру в окружении врагов? Они переебутся друг с другом вместо того, чтобы пытаться убить меня? Или предложат мне самой их поиметь? Вот будет весело, нужно обязательно опробовать».       За вторым кругом насилия эльфийки уже не наблюдаем, превратившаяся в похотливое животное для траха рабыня теперь сама умоляет, чтобы ею пользовались.       Насытившись сексом, обнимаю любовников и под мерное покачивание фургона, стук колёс и похотливые стоны эльфийки проваливаюсь в сон.              Просыпаюсь ближе к вечеру, от Хельги, поменявшейся в дозоре с Токкатой, узнаю, что путешествие проходит без задержек и неприятных неожиданностей наподобие засад бандитов.       В животе урчит, наши скромные походные припасы подошли к концу, Тродгар протягивает мне лепёшку и выясняется, что она последняя. Даже алкоголь на исходе, у нас осталась всего лишь пара бутылок настойки.       Спутники сообщают, что примерно через час доберёмся до деревни под названием Горячий ключ. Там можно будет пополнить запасы и переночевать.       С первым соглашаюсь, а вот второе не очень вписывается в мои планы. Не стоит рисковать тем, что местные как-нибудь прознают о цели нашего путешествия и предупредят охраняющих башню работорговцев. В деревне вообще лишний раз не отсвечивать, а пополнение припасов поручить Тродгару, Дане и Бресе. До сих пор в полной мере не доверяю никому из этой троицы, но сговориться все вместе они не смогут. Приглядят друг за другом.              Хакон останавливает фургон рядом с трактиром на главной деревенской улице. Отодвигаю занавеску на окне и вижу неподалёку двухэтажный дом, отличающийся от остальных внешним убранством и добротностью.       — Дом местного старосты, — подсказывает Тродгар, проследив за моим взглядом.       — Бессмертный? — с интересом уточняю.       — Нет, обычный смерд, просто наиболее удачливый, — сообщает парень и покидает фургон.              На закупку припасов и наполнение бочек с водой, нордхеймские тяжеловозы оказывается очень много пьют, уходит около четверти часа. Тоскливо разглядываю из-за занавески сельчан, проходящих мимо. От скуки появляется желание активировать «Ауру похоти» и посмотреть, как местные трахают друг друга, но, не смотря на то, что нахожусь в весьма шкодливом настроении после уничтожения последней бутылки настойки, разум берёт верх. Велика вероятность того, что всплеск любвеобильности вызовет подозрения и привлечёт внимание к фургону. А в деревне вроде как даже дружина есть.       Двое мужиков в кольчугах с круглыми нордскими щитами и копьями проходя мимо фургона, разговаривают с каким-то парнем.       — Да говорю, их там не менее пяти десятков. Жуткие такие! Я чуть штаны не обморал, когда увидал эту ораву, — произносит парень.       — Думаешь, стоит беспокоить Фарга из-за этого дурака? По нему же видно, что мухоморов обожрался, — говорит один из копейщиков.       — Не наше это дело — думать, пусть староста сам разбирается бред это или взаправду, — отвечает второй стражник.              «Пятьдесят воинов? Этот батрак обнаружил мой отряд? Похоже, придется предать деревню огню, а её обитателей мечу. Вот до чего доводит излишнее любопытство».       Холодный пот стекает по спине, уже собираюсь отдать приказ Хакону, чтобы он пристрелил слишком наблюдательного парня, как возвращается Тродгар и ставит на стол две огромные корзины. Одна из них наполнена едой, а другая разномастными бутылками.       — Теперь мы не умрём от голода и жажды, — хвалится добычей парень.       — Нужно остановить этого смерда, — показываю на говорливого сельчанина, не обращая внимания на еду.       — Что случилось? — напрягается Тродгар.       — Он нашёл мой отряд наёмников и сейчас всё расскажет старосте! Хакон, застрели этого долбоёба, — последнюю фразу говорю в приоткрытое переднее окно фургона.       — Да, подожди! — не соглашается Тродгар.       — Нехуй ждать, иди и убей копейщиков, что говорили с ним! — рычу на парня.       — В этом нет необходимости, — произносит Дана, выходя из грузового отсека.       Похоже, разбойница слышала весь наш разговор.       — Он нашёл наш отряд, как думаешь, староста сообщит стражам башни, что в округе бродят наёмники? — не унимаюсь я, в то время как дружинники и виновник моих тревог подходят к резному крыльцу дома старосты.       — Не про наёмников он говорит этим парням, — успокаивает меня Дана. — Я подслушала их разговор в трактире. Он заметил в лесу лагерь хельсов. Утверждает, что их там не менее пяти десятков, но, как по мне, то это полный бред. Согласна со стражниками — парень, скорее всего, перепил отвара из мухоморов, вот и привиделось.       — Хельсы? — переспрашиваю рабыню. — Я уже где-то слышала про них.       Помнится, ректор Института магии Джирам-Тулм что-то упоминал такое, когда говорил про снятие проклятий.       — Да, это местные дикари, считают себя истинными хозяевами Нордхейма и поклоняются Кернунну. Утверждают, что жили тут до прихода Лоса со времён, когда материки ещё не разделились. Может и так, только никто в серьёз их бредни не воспринимает, так как особой угрозы дикари не представляют. Ну, разве что ограбят какого-нибудь торговца или разорят отдельно стоящий хутор. Так на это и любые бандиты способны. Большими отрядами хельсы не собираются, они живут по законам матриархата малыми общинами по десять, максимум пятнадцать человек под предводительством своих ведьм — друд. Когда община разрастается, молодая друда, как правило, старшая дочь главы рода, создаёт собственную общину, уводя с собой часть мужчин и женщин. Пятьдесят хельсов вместе — это просто не возможно, — сообщает разбойница, а копейщики и парень, рассказывавший о хельсах, тем временем заходят в дом старосты.       — Всё равно хуёво, зря ты меня остановил, — зло смотрю на Тродгара. — Наёмники или дикари — не важно. Если гарнизон Старой башни получит сведения о том, что в округе не спокойно, то усилит охрану, и это значительно усложнит нам задачу.       — Да не паникуй, — примирительно произносит парень. — Ты же слышала, что сказала Дана: дикари не собираются в большие племена. Староста просто вышвырнет парня за дверь, даже слушать не станет. Этот бродяга если не с мухоморами, то с медовухой точно перестарался.       — Ваши слова Эбисе в уши. Ладно, поехали, нужно ещё о ночлеге подумать, а если в округе ходит орда дикарей, то с этим могут возникнуть проблемы, — резюмирую я.              Трогаемся в путь и покидаем Горячий ключ. После недолгих обсуждений принимаю решение остановиться на ночь в Туманном гроте. Огромная пещера, способная вмести несколько фургонов, подобных нашему, населена великанами, но искатели приключений и ловцы удачи туда довольно часто заглядывают. Твари не должны быть слишком заматеревшими и представлять угрозу для нашего отряда.       Ночь спускается на нордхеймский лес, Нильс сворачивает с дороги на едва приметную тропу и направляет повозку к гроту. Не проходит и четверти часа, как достигаем цели, но Хельга, едущая впереди, поднимает руку, предупреждая об опасности.       — В чём дело? — уточняю, подходя к спешившейся подруге.       — Посмотри на эти следы, — нордка указывает на снег перед входом в пещеру. — Для великанов маловаты, а для искателей приключений их слишком много.       — Нас кто-то опередил? — уточняет подошедший Тродгар.       — Это был бы самый лучший вариант, но для отряда авантюристов следов на самом деле слишком уж много, и ведут они не со стороны дороги, может тот парень в деревне был прав и дело вовсе не в отваре из мухоморов, а орде дикарей? — предполагаю я. — Пожалуй, стоит разведать, прежде чем вламываться в пещеру с криками заебу.       — Что же, давай проверим, — соглашается Дана.              Вдвоём с разбойницей, обходя сигнальные ловушки, пробираемся внутрь. Широкий извилистый проход ведёт вглубь холма. Идти приходится не долго, буквально за пару минут достигаем грота и перед нами открывается жуткое зрелище.       Укрывшись в тени сталагмита, наблюдаем, как не менее полусотни обнажённых женщин и мужчин стоят на коленях в несколько рядом, образуя круг, и что-то напевают. В центре пещеры возле костра, над которым висит котёл с каким-то варевом, лежат два мёртвых великана, возле которых копошатся четыре женские обнажённые фигуры, облачённые в звериные маски. Все дикари, находящиеся в гроте перемазаны кровью. У стены замечаю два Т-бразных столба с привязанными к ним телами. По тому, что осталось от жертв с трудом опознаю в них людей. Несчастных вскрыли и выпотрошили, развесив кишки, как гирлянды.       — Хельсы, — тихо произносит Дана у меня над ухом.       Я и сама уже догадалась, что мои худшие опасения оправдались, и мы наткнулись на дикарей, о которых рассказывал смерд, но вот что они делают? Не успеваю задать рабыне вопрос, как одна из залитых кровью обнажённых ведьм, чье лицо скрывается под волчьей маской, опускает руки в кипящий котёл и извлекает нечто ядовито-зелёное. Ведьма склоняется над телом великана и помещает субстанцию в раскрытую грудную клетку монстра. Другая ведьма проделывает тоже самое со вторым великаном. После чего все четверо заходятся в неистовом танце над безжизненными телами. К моему изумлению, члены мертвых монстров увеличиваются в размерах и встают. Сравниваю их с жеребцом, и вынуждена признать, что последний уступает едрунам гигантов раза так в полтора если не два. Мне даже завидно становится, хоть и осознаю, что это уже явный перебор — членом такого размера и убить можно. При виде того, что происходит дальше, теряю дар речи. Ведьмы по двое усаживаются рядом с эрегированными членами и яростно надрачивают их. Зрелище жуткое, но в тоже время настолько завораживающее, что сама не замечаю, как жеребец задирает кольчужную юбку.       «Блядь, вот этого только сейчас не хватало».       Трясь обнажёнными телами об эрегированные члены великанов, друды доводят мертвых монстров до оргазма!       — Пиздец какой-то, — шепчу едва слышно. — Я, конечно, та ещё извращенка, но некрофилия даже для меня перебор.       Утробный рык заполняет пещеру и глушит мои слова. Не могу поверить глазам, смотря на то, как великаны поднимаются. Из груди гигантов исходит пульсирующее зелёное свечение. Оба преклоняют колени перед друдами и опускают головы.       — Что за нахуй? — бросаю Дане через плечо.       — Некротические сердца, — шепчет рабыня. — Но это просто немыслимо, друды создали из великанов некронов! Нужно уходить и, как можно скорее, поганище плоти по сравнению с этими тварями просто жалкий кусок тухлятины.       — Погоди-погоди, не паникуй. Что за «некроны»?       — Порождения древней магии зверобога Кернунна, скрещенные сердца людей и диких животных подвергают воздействию магии и помещают в воинов, которые после этого не чувствуют боли и становятся в разы сильнее. Уходим уже, если эти твари нас заметят, то…       — Да не трясись, у меня тоже живот сводит, но давай кое-что опробуем. Не уверена, как это работает, только если получится, то в ближайшее время дикарям не будет до нас дела, — говорю, смотря на обнажённые тела.       — Им и так сейчас не до нас, наверняка переебутся и нажрутся мухоморов. Может, обойдёмся без проб и экспериментов? — не соглашается рабыня.       — Не обойдёмся, как раз и поможем дикарям перетрахать друг друга, лучшего случая проверить очередной подарок тёмных богов не придумать, — лукаво улыбаюсь и активирую «Ауру похоти»              После того, как Мироздание предлагает выбрать один из вариантов: воздействие на всех существ, либо воздействие на дружественных существ, ещё один вариант — воздействие на враждебных существ, так же можно воздействовать на всех разумных, дружественных или враждебных разумных, понимаю, что могла накрыть аурой и товарищей, ведь она будет в течение часа двигаться за мной, а я даже понятия не имею, можно ли ей противостоять.       Выбираю вариант воздействия на враждебных существ, и результат моей шалости не заставляет себя ждать. Заунывное пение дикарей идёт на спад. Вместо того чтобы размахивать руками в коленопреклоненной позе, они откровенно домогаются друг до друга, образуя сплетение тел. Великанам тоже прилетает привет от тёмного бога, вернее он прилетает друдам. Будучи не в силах совладать с раздирающей его похотью, гигант хватает за ноги ближайшую ведьму и насаживает на член. В том, что происходит дальше, нахожу подтверждение своих опасений по поводу смертоносного размера едруна монстра. Мироздание не утруждается тем, чтобы защитить друд, как это бывает с моими партнёрами. Когда живот ведьмы раздувается от проникновения гигантского члена, она извивается, визжит, но вскоре затихает, а из горла колдуньи лезут её собственные внутренности, заливая пол пещеры кровью. Великан не обращает внимания на то, что жертва уже мертва, и продолжает насаживать на член обмякшее тело. Его собрат раскидывает огромные лапищи, пытаясь поймать себе ведьму, но друда, на которую монстр положил глаз, уворачивается и произносит какое-то заклинание. Гигант замирает и снова опускается на колени, ведьме удаётся вернуть контроль над тварью и она озирается по сторонам, в надежде понять причину происходящего. Ещё одна друда берёт под контроль великана, насилующего труп её подруги. Последняя ведьма что-то выкрикивает в сторону кольца из трахающихся тел. Дикари не обращают на неё внимание, и продолжают отдаваться друг другу.       — Вот теперь пора сваливать, — подталкиваю Дану к выходу. — Не горю желанием выяснять, чья магия окажется сильнее, в общем-то увидела всё что хотела.       — Всё что хотела? — шепчет разбойница, обходя сигнальную ловушку в виде подвешенных к потолку костей. — Нихуя у тебя желания. Да, я после такого зрелища неделю спать не смогу. Он же выдавил из её глотки кишки! Вот уж точно пиздец. Да какой там спать, я и ебаться теперь не захочу, особенно с тобой. Думала хуже, чем вы мне в Кастлроке устроили быть не может, казалось, сдохну на твоём монстре, но теперь понимаю, как оно на самом деле бывает, когда на хую копыта отбрасывают.       — Не ссы, отпустит через пару часов, и сама к жеребцу полезешь. Я тоже охуела от всего увиденного, но больше всего впечатлило, когда друды великанов дрочкой к жизни вернули.              — Валим-валим отсюда! — без каких любо объяснений командую спутникам, когда выбираемся из пещеры.       — Что там? — уточняет Токката, запрыгивая в седло.       — Пиздец, если употреблять минимум букв, — бросает Дана и тоже садиться верхом.       — Гони! Выжимай всё из этих низкоросликов! — приказываю Нильсу через окно, как только оказываюсь в фургоне.              Пока выбираемся на дорогу, успеваю пересказать спутникам, находящимся со мной в фургоне, события, свидетельницей которых стала.       — Самое интересное в этой истории не то, как великан друду до смерти заебал, и даже не то, как прошёл эксперимент по применению «Ауры», а то, что задумали хельсы? Для чего они сделали великанов некронами? — произносит Тродгар, когда заканчиваю рассказ.       — Можешь вернуться и спросить, дорогу знаешь, — предлагает парню Хельга. — А лично меня волнует только то, что теперь нужно искать новое место для ночлега.              После полуночи добираемся до небольшого лесного озера. На берегу, в стороне от дороги замечаем рыбацкую хижину. В это время года строение необитаемо, но не настолько заброшено, чтобы мы не могли в нём остановиться. Меня, правда, перспектива спать на соломенном матрасе, в котором обитают мыши и блохи не особо радует, поэтому с единодушными спутницами и Тродгаром остаёмся в фургоне.       Не смотря на усталость, не могу отказать себе в удовольствии попользоваться членом Тродгара, в то время, как подруги развлекаются с жеребцом и задницей парня.