Изменить всё

      "Не трогайте меня.       Ради бога, уйдите. Оставьте. Так будет лучше для всех," — умоляет Гарри. Но всем плевать.       Люди тянут свои кривые пальцы, хватают за руки, за ноги, за полы разодранной в клочья мантии в тщетной попытке найти спасение.        Гарри стоит среди множества изломанных трупов. Под ногами влажно хрустят тела, ломаются кости с хлюпаньем раздираемого мяса. Бурлит кровь, вскипяченная любимым проклятьем Рудольфуса Лестрейнджа — бурлит, и лопается пузырьками, и пачкает и без того грязные потрепанные штаны, но не обжигает стоптанные ноги Гарри.       Гарри идет вперед. Он не может бежать, не может развернуться — даже контролировать собственное тело ему сейчас не под силу. Маг может лишь идти вперед, задыхаясь от ужаса. Вперед, к трону, слепленному из сплетенных отрубленных человеческих рук. К трону, на котором Волдеморт, скаля острые зубы, играется с поломанной палочкой Гарри.       Тонкие серые пальцы с желтыми ногтями колупают острые кусочки палочки в месте надлома. Волдеморт вытягивает пронзительно сияющее перо феникса — и в его руках перо теряет свой свет. Также, как и Гарри теряет остатки здравомыслия.        Волдеморт просто улыбается — ему и не нужно ничего делать, чтобы свести этого ребенка с ума. Гарри рыдает, умоляет о пощаде, пытается сбежать — но в то же время молча стоит среди окровавленных тел, которые больше не шевелятся и не хватаются за него.       Приглушенные детские крики.       Зеленая вспышка. Гарри открывает глаза и молча пялится в потолок.       — Мерлин, наконец-то, — послышался выдох раздраженного Харли. Гарри осоловело моргнул, пытаясь понять, что вообще происходит.       — Все хорошо? — спросил Ян, чуть нахмурив кустистые брови. Гарри потянулся на сидении, поднимаясь и вытирая пот со лба рукавом новенькой мантии.       — Я снова кричал, да? — в ответ на кивки, Поттер тяжело вздохнул. — Извините.       — Все хорошо. У всех бывают кошмары, — пожал плечами Абраксис. — Часто у тебя так?       Гарри решил не говорить, что вообще-то каждый раз, когда он засыпает. Благо, как раз в этот момент голос машиниста объявил о том, что поезд подъезжает к Хогвартсу. Все четверо и без того были одеты в мантии, так что быстро собрались и вышли на свежий воздух, пока дети в коридорах не начали толпиться.       — Первый курс всегда идет за Хагридом, — сообщил Ян, бросив короткий взгляд в сторону уже выстроившихся карет, запряженных фестралами. К ним уже медленно стекались дети. — Главное не бойтесь его. Хагрид хоть и полувеликан, но совершенно безобиден. Встретимся в большом зале.       — Первокурсники, — послышался тут же зычный голос лесника, — Все сюда!       — Ладно, — пробормотал Абраксис, с крайней степенью сомнения покосившись в сторону огромной фигуры лесника. Харли тихо фыркнул.       — Полувеликан? В школе, полной детей? Чем только думает Дамблдор?..       Гарри молча смотрел в сторону Запретного леса. Когда-то давно именно в этом месте был убит Хагрид. Лесник до последнего сопротивлялся. Ему на помощь пытались придти кентавры, но против адского пламени они не смогли ничего сделать.       — Ты идёшь? — вырвал его из раздумий звонкий голос Харли. — Мы ждать не будем, заблудишься — сам ищи путь потом.       — Да, — Гарри фыркнул. Чтобы он — и заблудился на территории Хогвартса? Такого никогда не случится. Но он все же поспешил догнать успевших чуть отойти первокурсников, встав ближе к Харли и Абраксису.       — Слушай, — протянул Харли, переступая через лужу грязи на дороге, — Тебя можно звать как-то попроще? Абраксис звучит слишком официально. Не люблю такое.       — Можешь звать меня Дамблдором, если хочешь, — бросил Малфой. —Сокращений для моего имени нет.       — Ничего страшного, появятся, — пообещал Харли, широко ухмыльнувшись.       — Почему это прозвучало как угроза? — подозрительно сощурился Абраксис, недоверчиво косясь на знакомого.       — Не имею ни малейшего представления, — беззаботно пожал плечами Харли, усиленно не смотря на Малфоя.       — Первокурсники, рассаживайтесь в лодки по двое! — крикнул глухим голосом Хагрид. Гарри только сейчас заметил, что они уже подошли к Черному озеру.       Поднялась легкая шумиха. Дети рассаживались в неустойчивые деревянные лодочки, вцепляясь в бортики до побелевших пальцев. В последнюю лодку Гарри, Харли и Абраксису пришлось сесть втроём, так как места больше нигде не нашлось. Хагрид неодобрительно нахмурил брови на это, но ничего не сказал.       Неспешно поплыли лодки по тихой воде. Пару раз Гарри замечал в глубине щупальца гигантского кальмара, и, судя по изредка слышавшимся вскрикам, их замечал не он один.       — Пригните головы! — вновь послышался голос Хагрида.       Не то чтобы это было действительно нужно детям — для огромного лесника заросли каких-то растений действительно были преградой, но для маленьких магов они не играли никакой роли. Но все послушно пригнулись.       Послышались восхищенные вздохи. Дети пялились на Хогвартс, сияющий тысячами огней, как на восьмое чудо света. Харли и Абраксис замерли, завороженные зрелищем возвышающегося на отшибе замка.       Гарри пожирал Хогвартс больными глазами. Как же сильно он мечтал вернуться сюда!..       Именно сюда. В тот Хогвартс, в котором он вырос. После проигранной Битвы за Хогвартс Пожиратели смерти отстроили полуразрушенную школу, но это уже было не то. Часть обломков даже невозможно было восстановить, часть замка была незнакома прихлебателям Лорда. Это уже был не Хогвартс.       В нем не было того волшебства, которое когда-то витало в воздухе и пропитывало каждый камешек древнего замка. Пропали многие помещения, исчезли мягкость и атмосфера. Изменились даже ощущения от самого по себе пребывания в Хогвартсе.       Гарри считал, что Хогвартс погиб. Каждый дом имел свою душу — и Хогвартс эту душу потерял, став полем боя для магов.              Тем больше была радость Поттера от воссоединения с местом, которое стало его домом.       — Гарри, — недовольно проговорил Харли, — Ещё раз задумаешься — и мы правда оставим тебя там, где ты стоишь.       Все уже прибыли к берегу, и Гарри, поняв это, поспешно вылез из лодки. Мысленно он отвесил себе подзатыльник, решив, что Харли прав: хватит уже на сегодня мыслей и воспоминаний.       Но долго его настрой не продержался.       Невилл все также постоянно терял Тревора, МакГонагалл все также собирала волосы в строгий пучок, призраки все также пугали детишек. Это не могло не откликнуться в душе Гарри. Лишь постоянные оклики Харли и Абраксиса помогали оставаться в реальности и не уходить слишком глубоко в себя, за что Поттер был действительно благодарен новым знакомым.       На потолок большого зала Гарри смотрел особенно долго. После разрушения замка даже сам Волдеморт не смог восстановить чары, наложенные здесь. Свечи парили в воздухе, как и много лет назад, и небо все также переливалось всеми оттенками ночи, привлекая и завораживая.       Дамблдор говорил долго. Как показалось Гарри, целую вечность. Он смотрел на директора и с застарелой болью вспоминал, как тот падал безвольной куклой с Астрономической башни. Смерть Альбуса тогда сильно подкосила Гарри.       Видеть его теперь, спустя все пережитые кошмары, было... непривычно.       Гарри вновь ощутил себя... в безопасности. Всю его жизнь именно Дамблдор был тем самым нерушимым оплотом света и спокойствия, который даже после смерти оставался нерушимым авторитетом. И пусть многие его действия вызывали сомнения, пусть каждая ошибка пожилого мага стоила десятков чужих жизней — Гарри не мог ничего поделать с самим собой. Это было глубоко внутри него — глубже, чем что либо, глубже чем ненависть к Волдеморту.       Наконец в зал внесли волшебную Шляпу. Гарри поймал на себе пристальный взгляд Снейпа, и кривая ухмылка расцвела на детских губах. Совсем не поттеровская — эта ухмылка была пропитана ядом и горечью. В точности как ухмылка самого Снейпа.       "Сами научили меня, профессор," — мысленно расхохотался Гарри, когда Северус странно-поспешно отвернулся. Даже спустя годы, спустя смерть Снейпа и его бессмысленный героизм, желание Гарри утереть этот крючковатый нос не прошло.       — Аббот, Ханна!       — Боунс, Сьюзен!       Гарри провожал взглядом знакомые лица. Он наизусть знал, кто на какой факультет попадет и кто как умирал. Вот Падма и Парвати Патил — их до смерти замучала леди Буллстроуд, мать Милисенты. А вот Теодор Нотт — он попал под случайное проклятие Пожирателя во время Битвы за Хогвартс и погиб в муках спустя сутки.       — Кайнелл, Харли! — проговорила МакГонагалл.       Харли совсем не выглядел взволнованным, садясь на трехногий табурет перед всем залом. Напротив, он лучился уверенностью и весельем. Живой взгляд не помутился ни на мгновение, когда Шляпа вторглась в его сознание с помощью ментальных чар.       — Рейвенкло! — спустя буквально мгновение закричала волшебная ткань. Стол воронов взорвался аплодисментами.       Гарри тихо улыбнулся, когда сидящий за этим столом Ян сразу усадил Харли возле себя. Не то чтобы Поттер волновался о ребенке — Харли создавал впечатление человека способного постоять за себя. Но в памяти хранилась одинокая босоногая фигурка Полумны, рассеянно ищущая пропавшую одежду. Это не давало Поттеру забыть о том, что рейвенкловцы способны на все.       Ещё пара человек отправились на свои факультеты, прежде чем очередь дошла до Малфоев.       — Малфой, Драко!       — Слизерин!       От глаз Гарри не укрылись равнодушие и даже некоторое презрение, мелькнувшие в глазах Абраксиса при взгляде на брата. Похоже, не все было так хорошо в семье Малфоев, как казалось поначалу.       — Малфой, Абраксис!       В зале послышались шепотки. Конечно — кто же не знал о малфоевском проклятии одного ребенка. Абраксис невозмутимо прошел к Шляпе и сел на табурет.       — Гриффиндор!       Гарри показалось, что большой зал в мгновение вымер.       Абраксис, давя шаловливую улыбку, в полной тишине снял с головы Шляпу.       — С нами Малфой! — внезапно заорали отчего-то счастливые близнецы Уизли, нарушая молчание.       Стол Гриффиндора после этих слов взорвался аплодисментами и улюлюканьем. Фред и Джордж тут же вскочили с мест, подходя к довольному Абраксису, который даже не успел дойти до стола львов.       — Малфой, знакомься, мы тут местные легенды...       — Хочешь попробовать блевальный батончик? Он конечно еще не доработан, но...       — Подвиньтесь, "легенды". Я новенький, — совсем уж хулигански ухмыльнулся блондин, садясь на бывшее место близнецов и махом съедая протянутый ему батончик. МакГонагалл громко охнула, закрывая рот ладошкой.       Недоверчивый хохот окружающих — и едва давящий улыбку Гарри поспешил отвернуться, не желая видеть того, что происходило за столом Гриффиндора дальше. Правда, слышать он все по-прежнему мог. Знакомство с первым гриффиндорцем-Малфоем грифы явно забудут нескоро.       Абраксис там явно приживется.       — Поттер, Гарри! — наконец послышался голос Минервы, полный едва сдерживаемого отчаяния. Она явно поняла, что значил Абраксис на ее факультете.       Гарри сел на трехногий табурет, и Шляпа на его голове резко крупно вздрогнула.       Гарри разобрал в ее истеричном бормотании много незнакомых матов.       — В прошлый раз я отправила вас на Гриффиндор, мистер Поттер, — спустя почти минуту тишины удивительно ровным голосом проговорил головной убор. — И вижу, что это решение было верным.       Гарри зажмурился — так, будто не был уже взрослым человеком, а вновь стал тем маленьким мальчиком, впервые вошедшим в магический мир.       Только на этот раз в голове билась вовсе не та мысль.       Гарри отчаянно шептал себе под нос: только не Слизерин. Только не Гриффиндор. Рейвенкло или Хаффлпафф — вот его участь. Слишком много родных и ненавистных лиц, слишком много тяжелых воспоминаний, смертей и предателств.       — Однако оно привело не к тому, чего я хотела, — продолжала Шляпа. Глаза Гарри потрясенно расширились, когда он понял, к чему та клонит. — Вы должны узнать другую сторону этой истории.       И, не давая Поттеру опомниться, Шляпа безжалостно вынесла ему приговор, прозвучавший в разом потяжелевшей голове смертельным выстрелом.       — Слизерин!