MILFурион

      — Давайте живее! — верещал голосок. — Авторизация, ну же!.. В отличие от вас, я не хочу умирать без боя!..  — Да нет у нас кода, идиотка, сама же ведь поняла!.. — заорала я в ответ. — Не дури и просто вывози нас отсюда!..  — Тётя, мне без кода нельзя… — с натуральным, совершенно разумным фатализмом всхлипнул ИИ. — Ну, пожалуйста, сделайте что-нибудь!.. А я пока попробую увернуться. Но… у меня тяжёлые бедра, так что вы не смейтесь, ладно? Уэсли от бессилия едва не лупцевал бронированными кулаками по приборной панели, в любой миг готовый натурально вспыхнуть из-за досады и беспомощного страха. Видно было, что он храбрился, как мог, но и командир был не каменный — надежда покинула его. В воздухе промелькнуло мерзкое ощущение фатальной неизбежности. Однако странный корабль слов на ветер не бросал — органы управления для атмосферного пилотирования перед Уэсли резко качнусись и судно словно «присело», рухнув массивной кормой «вниз». Тяга ударила бешеной перегрузкой, едва не выдернувшей из моих рук подголовник кресла, и корабль по крутой дуге за пару секунд вывернул градусов на девяносто, сделав натуральный кульбит через «нос», и как будто нырнул в сторону Йолы. Двигатель взревел, наполняя пространство рубки вибрацией, а грузовик завращался в продольной оси и сверлящей стрелой помчался навстречу торпеде. Уэсли и алантка кое-как держались на своих местах, «заякоренные» силовой бронёй. Меня же трясло и бросало по сторонам, отчего пришлось намертво вцепится, буквально врасти в кресло пилота, чтобы не грохнуться с размаху о палубу. А на затылке от ужаса дыбом встали волосы — эта овца электронная угробить нас захотела? Ведь несла прямо к погибели! Торпеда цепко корректировала курс, наводясь по кратчайшей прямой на судно — я с ужасом пялилась на то, как на экране чутко подрагивала тонкая линия её курса, словно бездушный снаряд был живым. Алчущим крови созданием. Секунды истаивали, приближая к пламенному финалу… но разумный корабль в самый последний момент вновь вильнул тяжёлым задом, как будто уходя в занос на скользкой дороге. На этот раз рывок был поистине сумасшедший — меня словно сбило тараном и швырнуло в сторону переборки, лишь каким-то неведомым чудом не отрывав от палубы магниты подошв. Взмахнув руками и описав телом стремительную дугу, я со всей дури грохнулась спиной об пол рубки, вложившись плечами в баллоны с дыхательной смесью. От удара в глазах все потемнело на долю мгновения, а меж лопаток вспыхнула жуткая боль. Уэсли, до сих пор не соизволивший пристегнуться, всё же не удержался и от рывка просто вынырнул из кресла, с размаху хрястнувшись головой о приборную панель. Брызнула кровь и бессознательное тело в громоздкой броне, как марионетка без ниточек, взмыло под потолок. Долбанулось разок об него и закултыхалось в дальний угол, безвольно раскинув руки и ноги. Лишь алантка всё это время намертво держалась за свое кресло всеми конечностями, поэтому сковырнуть ее с места можно было только взрывом. Наш корабль хотя и вёл себя, как взбалмошная девчонка, но с цифрами хорошенько дружил и все рассчитал, в самый последний миг разминувшись с торпедой. Смертоносная болванка чуть ли не в половину нашего судна размером и значительно превосходящая грузовичок в ускорении на прямых отрезках, может быть и успела своими электронными мозгами понять, что нужно делать, но в маневренности она проиграла. Мы разошлись буквально бортами — в жалкой полусотне метров друг от друга! — едва не чиркнув корпусами. Если бы мне не было в этот страшный момент так больно, то я бы наверняка обмочилась от страха. Но сука Удача сграбастала нас за загривки и была снова рядом. Дежурный офицер танан, отдавший приказ открыть огонь и сжечь нарушителя, от старого рыдвана такого фортеля не ждал, и команду на подрыв торпеды отдал с запозданием. К тому моменту от нас до «болванки» расстояние набралось приличное, но экран всё равно вспыхнул жуткой багряной окружностью ядерного взрыва, стремительно нагонявшей нашу корму и заполнявшей всё пространство позади корабля. Миг — и судно содрогнулось от лизнувших корпус потоков раскалённой плазмы! А у меня внутри вновь всё оборвалось и покрылось ледяной коркой — на драндулете ведь не было никакой экранировки! Это грёбаный грузовик, чтобы консервы на орбиту вывозить. Корпус можно пальцем проткнуть — излучение просто поджарит любую органику!.. Но ИИ — смышлёная гадина — словно прочла эти мысли и завопила вслух:  — Всё под контролем, тётеньки — мой вектор тяги параллелен потоку от взрыва! Короче, я сдула всю эту гадость! Вы код-то мне дадите уже, наконец?  — Да нахрена тебе код?! — болезненно шипя, взмолилась я. — Ты ведь умная… д-девчонка — сломай всё, что тебе мешает, и бежим отсюда!  — Но ведь так нельзя! — воскликнул искренне возмущенный голос. — Эльфы так не поступают!..  — Можно!.. — крикнула я, как упрямый ребенок. — Всё, с этой секунды я… я беру тебя в плен! Понятно? И приказываю вытащить нас отсюда!..  — Д-да!.. — наконец-то пролепетала и алантка, а затем вдруг выдала. — Я… я люблю эту женщину — прошу, не дай нашим чувствам так просто погибнуть!.. Умоляю тебя!.. О! А эта девка шестирукая шарит! И как я не догадалась, чёрт возьми? Ведь если этот идиотский кораблик вдруг оказался настолько эмоционально-импульсивным, то может именно эмоции его и проймут?  — Вы мне правду говорите? — проворчала ИИ.  — Да! — выкрикнула я. — Мы с ней… мы влюблены друг в друга! А теперь помогай уже, твою мать!..  — Ла-а-адно… — лениво протянула электронная «девчонка», словно смерть не гуляла за бортом в считанных метрах, после чего ворчливо добавила. — Только ради вас… Но если что, то это вы меня заставили!.. — Да ты издеваешься?! — мы с аланткой крикнули хором. Перекрывая наш отчаянный возглас, из динамиков выплеснулся то ли писк, то ли забавный гневный рык, а затем разнёсся натуральный вопль, задиристый и боевитый.  — Вот бы хоть одно орудие, хотя бы захудалую пушечку — ух, я бы им показала! — воинственно верещал древний грузовичок, через миг миг сбившись на тон холодного доклада. — Координаты приняты, варп-ускоритель… активирован. Команда на запуск?  — Жми, милая! — заорала я, натурально чуя затылком, как лютая кончина следила за нами в эти секунды. Гул двигателей взлетел до предельных высот и как будто завис на одной звенящей ноте, а голографический экран принялся ритмично мигать. Бросив на него испуганный взгляд, я поняла, что патрульный крейсер тананского флота «рисовал» стремительные алые прочерки вслед движению маркера нашего корабля! Обстрел? Маневр уклонения на этот раз оказался чересчур медленным — снаряды врага были сверхскоростные! — и красные «брызги» в мгновение ока пересекли наш грузовик на экране радара. Корпус пару раз вздрогнул от череды мощных попаданий в правый борт и спустя миг переборка рубки буквально взорвалась, дважды прошитая навылет выстрелами рельсовой пушки! Тотчас же, затихая, заверещала сирена о разгерметизации. В проломы размером с кулак стремительно рванул воздух.  — Ай! Кусаются, гады! — гневно запищал ИИ, как простой человек. — Выкусите, дурачьё! После чего вовсе заверещал, словно оседлав дикого скакуна.  — И-и-и-и-х-а-А! — в уши ворвался радостный «детский» визг. Бегущие по экрану новые линии выстрелов, должные поставить точку во всей этой комедии, замерли. Ревущий свист уходившего в вакуум воздуха резко оборвался, словно обрубленный. Разбитый в вдребезги прямым попаданием шлем Уэсли, вспух и замер шаром осколков. Я даже увидела, как над моей головой остановился один из миниатюрных, остроносых снарядов, пущенных «рейлганом» и пробивших борт грузовика! Тонкий след из расплавленного металла, тянувшийся за ним, и клубы пламени, словно застывшие во времени, дали понять — не в невесомости дело. А затем мне в ноги и спину долбанул мощный щелчок и приборы слежения на корабле мгновенно ослепли Грузовичок сделал варп-прыжок. * * * Щёлкало ещё трижды, на долю секунды прошибая нутро глубинной вибрацией. Я только и успевала, что почуять, как сиськи и пухлые «булки» подскакивали, а затем всё вновь замирало, как на стоп-кадре, отчего-то оставляя возможность мыслить и видеть. ИИ, ведущий себя, как неразумное дитя, обладал, судя по всему, громадными вычислительными мощностями. Он просчитал всё наперёд, учитывая малейшую погрешность и пилотируя так филигранно, словно это был не старый грузовик, а какой-нибудь новейший линкор. Корректировки курса не требовалось. Корабль только на миг вываливался в пространственно-временной континуум, лишь вздрагивая маневровыми двигателями и даже не давая на них тягу, после чего по ногам снова бил щелчок варп-прыжка, швырявшего судно во «вневременье». Девичий голосок хохотал в промежутках между ударами, и я бы сказала, что электронному разуму в этот миг было весело. * * *  — Мы на месте! — наконец торжественно заявил ИИ, и по судну пошла прежняя вибрация обычного двигателя, работавшего на холостом ходу. Тело мгновенно стало невесомым, освободившись от оков странного паралича и упав в объятия нулевой гравитации. Рев вылетавшего воздуха послышался вновь, звуча всё слабей и слабей, что не преминул отметить и электронный разум:  — Рекомендую немедленно покинуть это помещение, тётеньки, — назидательным тоном сказала «она». — У меня нет никаких подключенных ремонтных систем, поэтому если я не загерметизирую рубку, две трети из вас погибнут через несколько минут от декомпрессии. Отвечать на это было нечего — всё так и есть. Не мешкая, я оттолкнулась от пола и взмыла вверх, вставая на ноги.  — Пошла отсюда! — крикнула алантке, махнув рукой в сторону шлюза. Между нашими костюмами радиосвязи не было, но девушка умудрилась расслышать даже в разреженной атмосфере, едва проводившей звук. Не знаю, чего она дожидалась, но мой окрик спас её жизнь — «пилотка» испуганно вздрогнула и отлипла от кресла, тут же взмыв над ним. Тело слабеющим потоком воздушной смеси понесло к пробоинам в корпусе, а я чертыхнулась, позабыв, что силовая броня эцилопов не оснащена магнитными подошвами.  — По полу! — крикнула ещё громче. Алантка трепыхалась в невесомости, с нараставшим в движениях ужасом принявшись скрести по бронированной груди металлическими пальцами. Ладони зашарили у основания шлема, в панике пытаясь рефлекторно сбросить его, чтобы вдохнуть кислорода, которого в рубке уже почти не осталось. Но страх не успел овладеть ей до конца, и девушка сумела уцепиться за подлокотник кресла. Подтянулась и мощным рывком «мышц» экзоскелета бросила себя на пол. С глухим грохотом бронепластин прижалась к решётчатой поверхности, в самый последний момент едва не отскочив от неё. Быстро, как насмерть перепуганный паучок, засеменила по палубе рубки руками. Я отлепила подошвы от металла и с лёгким толчком взмыла «вверх», неловко вцепляясь руками и ногами в бессознательного Уэсли. Пролетела с ним ещё метр или два, врезавшись плечом в потолок. Повозилась, обернувшись, и громыхнула подошвами о перевернувшийся с ног на голову «пол», запуская себя к двери. Давление в отсеке и прилегающем коротеньком коридоре было почти нулевым, поэтому движению встречный ток воздуха уже не мешал. Через секунду я влетела в шлюзовой проём в обнимку с окровавленным командиром, сшибив алантку, корчившуюся от удушья. Беззвучно, лишь гудя вибрацией механизмов, сдвинулись створки — ИИ стремительно захлопнул за моей спиной герметичную дверь и в то же мгновение у самого пола ударили струи воздушной смеси, стремительно восстанавливая давление до нормального.  — Тётенька, а вы молодец, — с задорным хихиканьем сказал ИИ. — Можете расслабиться — система жизнеобеспечения ещё немного продержится… Я кивнула в ответ, не зная, видит ли она — представлять, что со мной говорила именно девчонка, получалось как-то само.  — Ты тоже… — сказала вслух. — В общем, ты тоже молодчинка — спасла нас. Спасибо тебе… Было довольно неловко общаться так с электронным болванчиком, глядя перед собой в никуда. Но эта «её» очень натуралистичная непредвзятость, совпавшая с моим пиком эмоций, чертовски подкупала, заставляя думать, что «она» — действительно мыслящее существо, а не просто навороченный суперкомпьютер. Ну, ещё и голосок у неё был милый и детский — словно нарочно такой, чтобы пробуждать во мне материнское добродушие.  — У нас много времени в запасе? Ответ последовал незамедлительно.  — Вполне достаточно, чтобы оказать первую помощь, — произнёс ИИ. — Но затем настоятельно рекомендую заняться ремонтом, иначе я упаду на планету раньше, чем вы умрёте от удушья… Оставалось опять только кивнуть. * * * Уэсли не вовремя снял свой шлем перед самой атакой, поэтому медсистемы его силовой брони оказались неполноценны. Но благо, что всё хоть на какой-то процент работало — я вскрыла защитный лючок на загривке «силовухи» и активировала экстренный протокол. В любом случае ему это не помешает. Хотя не отнять — мужик и в самом деле оказался весьма крепким. Весь в кровище, как из забойного цеха, из головы ж всегда хлещет, даже если царапина пустяковая, но внешне — такой себе «диагноз» — выглядел вполне нормально. И это при том, что Уэсли врезался головой так, что я ожидала увидеть на месте его лица сырую котлету. Сотрясение мужик заработал определённо, если не чего похуже, но специальных медицинских навыков у меня не было. Оставалось надеяться, что он выкарабкается. Алантка перестала биться в корчах от удушья и просто тяжело кашляла, пытаясь отдышаться. Вслепую елозила по сочленению брони, от волнения позабыв, что шлем отсоединяется с пульта на предплечье. Похоже, с ней всё было в порядке. Аккуратно подхватив невесомое тело командира, я встала во весь рост.  — Послушай, тебя как зовут? — глянула в потолок, обращаясь к ИИ.  — Не знаю, — весёлым тоном ответил голосок. Я на секунду растерялась, подсознательно ожидая, что имя-то у неё есть в любом случае. Говорила ведь чего-то про бёдра, и, кажется, про эльфов… Стоп, чего?! Хотя, пофиг. Не это сейчас главное.  — Моему товарищу нужна помощь. У тебя на борту есть какое-нибудь медицинское оборудование?  — Не знаю, — опять тем же тоном ответил ИИ. — Ой, простите… Только что проверила — подключенных медицинских модулей не обнаружено. Но не так давно в третью каюту сердитые люди носили какие-то белые коробки — единственный мой груз. Про их содержимое не говорили и никак не помечали в бортовом журнале, поэтому там вполне могут быть и медикаменты… Немного поодаль по коридору неприметная дверь каюты хлопнула пневматикой и открылась, приглашая. Я снова кивнула и легонько пнула в окованное бронёй бедро алантку, намертво вцепившуюся в решётчатый пол.  — А ты как, цела? — спросила у неё, хотя видела, что та уже приходила в себя. Женщина медленно вскинула на меня голову, заторможено «кивнула» всем корпусом, а затем расслабила руки и всплыла над полом, словно разлёгшись в невесомости.  — Е-е-еба-а-ть!.. — послышался её громогласный вздох облегчения. — Милфа, как же я перетрусил — чуть не обделался. Ты б только знала!..  — Фигня, бывает, — добродушно хмыкнула я, понимая, что девчонка была в порядке. — У меня тоже поджилки трясутся. Едва по балде торпедой не получили — тут кто угодно сомлеет… Запнувшись на полуслове, я глянула в забрало незнакомки.  — Постой, а ты меня знаешь? Ирья рассказала?  — Ага, она самая, — нервно усмехнулась женщина, а затем добавила. — Маманя тебя с дерьмом сожрать готова, но уж точно не будет петь дифирамбы…  — Чего? Какая ещё маманя? — удивилась я, направляясь к каюте.  — Не узнала что ли? — снова усмехнулась женщина. Металлические пальцы наконец перестали теребить герметичные швы и зажимы, простучав по небольшой приборной панели на предплечье. Шлем силовой брони щёлкнул, разваливаясь на три половины, и я увидела…  — Феми?! — мой взгляд вперился в милое и побледневшее лицо. — А-а-а… А ты ч-чего тут делаешь, идиота кусок?! Парень нервно засмеялся, тоже пробуя встать вертикально и неловко взмахивая руками.  — Видела бы ты свою ро-о-ожу… — довольно ухмыляясь, протянул он.  — Да у тебя-то не лучше — сам белый, как сволочь!..  — Так я — с перепугу, а у тебя — самая глупая мордаха, которую я в жизни видал!.. — парень принялся откровенно забавляться, понемногу отходя от стресса. Я же болезненно зажмурилась, стараясь не думать о том, какие проблемы этот остолоп только что на мои плечи взгромоздил.  — Кретин шестирукий! — вздохнула обречённо, двинувшись по коридору и едва в нём умещаясь. — Твоя мать меня же теперь точно убьёт, если узнает, что я потащила его сына в космос…  — Так я же сам…  — Ага!.. Думаешь, её это будет волновать? И… и вообще — откуда у тебя «силовуха» и почему женский вариант? Феми дернул плечами.  — Ну… Мама других не носит, так что у меня выбора не было — чуть не охренел, пока автоматика катетеры в меня тыкала, — сказал он, после чего мрачно добавил. — Кстати, могла бы хоть вид сделать, что благодарна, так, между прочим. За то, что притащил «ходуна», помог ребятам и выдернул персонально твою толстую жопку из-под молотков…  — Да-да, спасибо, родной, что ещё и танк угнал. Балбес, ё-моё! Теперь меня не только твоя мать, но и эцилопы нахлобучат…  — Да он брошенный был!.. — тут же возмущённо отмахнулся парень. — Оператора эти твари… Ну, те, которые под наркотой этой новой… Короче, жрали они его, я а мимо прошмыгнул и просто покопался в настройках… Феми замолк, а затем неожиданно добавил севшим голосом.  — Я соскучился по тебе… Гневная отповедь, рвавшаяся с губ, тотчас осеклась, а слова застряли в горле. Сердечко сладко вздрогнуло — вот же сучёнок шестирукий, не иначе как чует, чем меня пронимать!..  — Д-да прошло же всего н-ничего времени!.. — неуверенно отмахнулась я. — И вообще — нашёл время для этих глупостей. Вломившись в каюту и растерянно осмотревшись — сбил таки засранец с делового настроя! — я уставилась на десятки белых коробок размером с кирпич — с очень толстый, откормленный кирпич — притянутых к переборкам страховочными сетями. Переводила взгляд с них и на Уэсли, как будто забыв, что вообще собралась делать. А в голове стремительно обращалась единственная мысль: «Он соскучился!» Пришлось обозвать себя «дурой», втюрившейся во вчерашнего подростка, и поскорей отогнать глупые колебания, чтобы не выдумывать лишнего. И как я только не заметила, что пацан явно дурачился — и от нервов, и просто не желая пойти на попятную. Сперва чуть не помер в крушении, отбился от атаки кровожадных зверей. Потерял пускай и не близкого, но всё-таки друга в лице телохранительницы. Предательство пережил, лично снёс за это пару голов и сладко «вдул» толстомясой здоровенной бабище. Сбежал от властной матери едва ли не на войну, да ещё и угнал танк! И где я там на этой извилистой линии? С придыханием первокурсницы слушаю слова молодецкой бравады, надеясь непонятно на что? Да этот пиздюк шестирукий пару мгновений назад всему тананскому флоту фигурально за щёку насовал и член свой об их головоногие рожи вытер! В жилах у парня крови вообще не должно было остаться — её всю обязан был вытеснить адреналин…  — Эй, ма-ма, — с иронией в голосе протянул Феми. — Может, подвинешь свою «маму» и дашь пройти? — Ч-чего? — встрепенулась я.  — Задницу убери, а то загородила проход…  — За словами следи, щегол, — проворчала я, но сдвинулась с места, с трудом протискиваясь внутрь каюты и направляясь к свободной нише в стене. — Матери своей будешь такое говорить… Кое-как втулив бессознательного Уэсли в проём, я потянулась к его контрольному устройству на правом предплечье, глянуть, как там его показатели. И тут же вздрогнула — металлические ладони силовой брони опустились на бёдра, и Феми прижался ко мне сзади!  — А может, я хочу, чтобы ты стала моей мамочкой?.. — дрогнувшим голосом сказал он, после чего ещё тише добавил. — Бог мой, Милфа… Какая же ты громадная… Сладкая…  — Т-ты чего, башкой долбанулся?! — я рывком обернулась, запалено хватая ртом воздух. — К-кислородом отравился? Пробежала пальцем по предплечью и отстегнула прозрачный купол шлема, откинув его в сторону. Схватила парня за сочленение нагрудных пластин брони и дёрнула на себя, другой рукой вцепившись тому в волосы и вглядевшись в лицо. В ответ на меня смотрела лишь смущённая улыбка да эйфорично блестевшая россыпь обольстительных глаз. Скудные навыки диагноста не позволили выяснить хоть что-то о состоянии парня, охотно подступившего ближе и обхватившего меня за талию, которой под тканью спасательного скафандра было почти незаметно.  — К-как себя чувствуешь? — проворчала я, невольно отступив и прижавшись спиной к стене. Старалась не смотреть в эти обворожительные глазищи, из-за которых так неуютно становилось внутри. Глянула вверх, в объектив видеокамеры.  — П-послушай, уровень кислорода в норме? К-кажется…  — Всё в пределах допустимых значений, — механически чётко отчитался ИИ, а затем добавил знакомым детским голоском. — Вы такая милая пара…  — Мы не… — нервно сглотнув, буркнула я. Феми с заметной дрожью шумно вздохнул.  — Блядь, а нелегко быть мужиком, — перебив, хмыкнул он.  — Д-да о чём ты? — удивилась я, чувствуя, как бронированные ладони равномерно разошлись по моему телу, стискивая ягодицы, обнимая талию, едва ощутимо обжимая грудь.  — Помолчи, пожалуйста, дай сосредоточиться… — проворчал парень.  — Х-хорошо, — растерянно кивнула я. — Д-делай, чего хочешь. Просто отпусти — мне нужно Уэсли помочь…  — А что, если мне не хочется тебя отпускать? — не поднимая глаз, вкрадчиво спросил парень.  — Ч-чего?..  — Да что ты заладила, чего да чего! — возмутился алантец. — Сама же говорила, что в матери мне годишься и до сих пор не поняла? Ты нравишься мне, Милфа. Очень… В животе затянулся узел сладкого ужаса, и сердце бешено заколотилось, вторя ему.  — Н-не городи ерунды, идиот! Э-это был просто случайный секс — у меня давно не было… м-мужика, а мы оба были на взводе и только. Не думай, что ты какой-то о-особенный… Феми помрачнел и опустил взгляд, даже сделав небольшой шаг назад. Но тут же вновь глянул на меня снизу вверх, лучась ехидной улыбкой.  — Случайный? — усмехнулся он. Ухватив меня за запястье и приподнимая его. — Тогда почему у тебя пульс зашкаливает? Парень кивнул на контрольную панель скафандра, и я с похолодевшим нутром отдёрнула руку, пряча с глаз предательски колотившуюся линию кардиографа.  — Да мы едва не подохли и… и я просто за тебя переволновалась — Ирья же меня прибьёт, если с тобой что-нибудь…  — Ага, — медленно кивнул парень. — И я тоже тебя люблю, Милфа…  — Г-глупости г-говоришь… — из последних сил прошептала я враз севшим голосом. — Т-ты просто выебал свою сердитую няньку…  — Это ты-то сердитая? — Феми улыбнулся уже без ехидства. — А мне кажется, что ты очень добрая…  — Замолчи!.. — воскликнула я.  — Женственная и очень красивая, — словно не слыша, продолжал алантец. — Я даже секса нашего почти что не помню — в памяти осталось лишь твоё прелестное личико и твой восхитительный стон…  — Заткнись!..  — Я люблю тебя, милая… — негромко сказал он.  — П-перестань… — едва слышным шёпотом прошептала я, от стыда желая рассыпаться пепельной пудрой. — Я… я же старуха… Феми с улыбкой вцепился пальцами в гермокольцо на шейном раструбе моего скафандра и мягко потянул вниз, безмолвно веля склониться над ним.  — Ты зрелая и прекрасная… И теперь принадлежишь мне. Мне одному, — его голос дрогнул, и обаятельное лицо юноши подалось навстречу. Наши губы слились в поцелуе, обжигая друг друга дыханием. Я замерла на мгновение, ощущая как тело пронзил луч сладострастной истомы… и не нашла в себе сил противиться такому соблазну. Отбросила всё — происхождение, расу, разницу в возрасте — охотно открывшись ему. Впустила в свой рот горячий язык, ответно лаская мужчину, который ещё вчера был мальчишкой. Обняла его закованные в броню плечи.  — Т-теперь твоя очередь… — дрожащим голосом прошептал Феми. — Скажи это… Я смежила веки и со вздохом кивнула.  — Обожаю тебя, мой шестирукий малыш. Влюбилась беспамятства, как старая дура… Мечтала, что ты это скажешь, как какая-то извращенка…  — Ты — моя извращенка, — перебив, усмехнулся Феми, а затем, отступив, с неожиданной серьёзностью спросил. — Милфа, ты согласишься взять мою фамилию? Вопрос застал врасплох, снизив накал эротизма меж нами, и я немного смутилась, задумчиво убрав падавшие на глаза взмокшие локоны волос.  — Это совсем не обязательно, — ответила с улыбкой.  — Для тебя — быть может, — парень покачал головой. — Но только не для нашего ребёнка.  — Н-но… — опешила я, уставившись на алантца. — Я… я даже не знаю, кто отец…  — Молчи, — Феми подплыл, тронув пальцами мой живот. — Это мой ребёнок и точка. У нас будут ещё дети, много детей. Но этот — будет нашим первенцем… Кажется, по моим щекам потекло что-то мокрое и горячее. Взгляд подёрнулся влажной дымкой, а от лица полетели крохотные прозрачные капельки, поплывшие в невесомости.  — Ну, ты чего? — добродушно усмехнулся парень. — Такая большущая, а рыдает, как девочка… Он подплыл ещё ближе, взмыв в воздух и обнявшись со мной лицом к лицу.  — Т-тебе легко говорить… — проворчала я, отвечая алантцу тесным объятием. — Наиграешься со мной и бросишь старую тётку…  — Не глупи, — негромко ответил Феми. — Ты не старая… И ты — моя любимая мамочка… Парень хитро улыбнулся.  — Кстати, о «мамочках»: моей мамане пока что бы ни слова. Идёт?  — Естественно! — кивнув, всхлипнула я. — Ирья же прибьёт нас обоих!.. Но ты уверен, что мы правильно… Детский голос, полившийся из динамиков, на корню разрушил клубившуюся атмосферу.  — Тётенька и мальчик, вы такие милые! Но, увы — запас времени вышел. Если не займётесь ремонтом сейчас же, то через девяносто минут повреждения моих периферийных систем станут необратимы и спустя семнадцать часов я упаду поверхность планеты. Это и хорошая новость я полагаю, потому что через девятнадцать часов уровень кислорода упал бы ниже критического, что повлекло бы мучительную смерть от удушья. Но я не хочу, чтобы вы умирали. Поэтому, пожалуйста, поторопитесь!.. Мы отскочили друг от друга, словно нас застал живой свидетель, а не компьютер. Оба запунцовели, как нашкодившие дети: Феми поплыл в сторону выхода, барахтаясь в воздухе и пытаясь хоть за что-нибудь уцепиться, а я поспешно склонилась над Уэсли, вглядываясь показатели его жизнедеятельности. Изменений в худшую сторону не было — сердце мужчины билось всё так же ровно, как и до этого. Значит, не всё ещё потеряно.  — Феми! — окликнула я. — Пока ты там култыхаешся, плыви в коридор и отыщи два скафандра — для себя и Уэсли. Если я не сумею починить системы жизнеобеспечения, или они сдохнут раньше, то мы не помрём…  — Я с тобой пойду!.. — тотчас вызвался парень, бухнув плечами брони в запертую дверь и остановившись.  — Останешься тут, с раненым. Да и тебя ведь тоже едва баротравмой не зашибло.  — Но… — начал было он, однако я перебила.  — Я сказала, тут останешься! — надавила тоном, а затем добавила уже мягче. — Просто доверься мне, малыш, и не спорь. Феми мрачно молчал. Я улыбнулась ещё шире.  — Давай тогда так: ты командуешь в постели, а я — в таких ситуациях, как эта. Идёт?  — Ладно, — парень с усмешкой вздохнул, осознав нелепость своих претензий и соглашаясь. — Но ты слишком уж не дави на меня. А то я совсем самоуважение растеряю… Феми ткнул пальцем в сенсорный переключатель и спиной вперёд выскользнул в распахнувшуюся дверь, перебирая руками по выступам на переборке. Словно ему вдогонку послышался негромкий кашель и стон — Уэсли приходил в себя!  — Очухался?! — вздохнула я от удивления. — Ну, ты, брат, силён… Раненый вымученно усмехнулся и болезненно закашлялся.  — Да вы своими соплями розовыми и с того света достанете… — прохрипел он. — Умеете, бля, удивлять — не ожидал, если честно. Думал, сейчас попросите друг у друга писечки показать… Вот уж действительно: хуй ровесника не ищет…  — Не твоё дело! — насупившись, буркнула я. — Надеюсь, ты никому не растреплешь?  — Да уж я не враг сам себе!.. — Уэсли опять ухмыльнулся. — Ты, Милфа, конечно, классная баба, и жопа у тебя отменная, а сиськи, как…  — Ближе к делу давай, ловелас!..  — Короче, подруга, местами ты просто наглухо ёбнутая — в самом хорошем смысле, если тебя это утешит. Вот возьмёшь да и сунешь меня в шлюз, пока я тут валяюсь… Так что эти ваши любовные шуры-муры — это ваши с пацаном проблемы. Я нихрена не знаю, нихрена не слышал, если Ирья спросит… И вали уже наконец тарантас чинить, пока мы вниз не рухнули — я сам Феми дождусь.  — Уверен?  — Давай!.. На всякий случай нацепив шлем обратно, я протиснулась в коридор. Взмахнула алантцу рукой и, ссутулившись, потопала в кормовую часть. * * * Ремонта, как такового, быть не могло. На судне не оказалось не только запасных деталей и узлов на замену поврежденным, но и набор ручного инструмента был весьма скудным. Хотя не удивительно — грузовичок переоснащали едва ли не «на коленке» и странно было бы видеть высокотехнологичное оборудование в замызганном, тесном ангаре. Но электронный мозг, направлявший меня, оказался отлично осведомлён об устройстве подконтрольных ему агрегатов. Показалось, что эта тараторящая без умолку «эльфийка» — своеобразный навороченный навигатор, негодный ни для чего другого. Однако, тоненький голосок бортового ИИ грузовичка, настроенного на частоту приёмопередатчика моего скафандра, ловко руководил процессом, выстраивая список первоочередных задач, в котором под пунктом первым шло ёмкое «заделать дырки». Больше всего их оказалось в двигательном отсеке, взглянув на который я невольно поежилась и почуяла побежавшие по спине капельки холодного пота. То, что выстрелы из «рельсы» не задели ядро варп-двигателя, не иначе как чудом, назвать было нельзя. Но история сослагательного наклонения не признаёт, а потому, что есть — то есть. Не взорвались и ладно — возмущаться не буду. Хотя от удачливости старенького грузовичка, даже в тесном своём нутре умудрившегося отыскать достаточно места, чтобы отделаться лишь лёгким «ранением», слегка знобило. Потыкав в развороченные попаданиями борта длинной насадкой аварийного герметизатора, подозрительно походившего на знакомый огнетушитель, я залила прорехи щедрыми порциями стремительно разбухавшей пены. Полумера — воздух за борт будет травить всё равно — но нам, для начала, хотя бы одним куском аккуратненько сесть на поверхность. Потом уж подумаем о капитальном ремонте. Пока разбиралась с двигательным отсеком, Феми осмотрел содержимое коробок в каюте, не мудрствуя лукаво, раздавив одну из них перчаткой экзоскелета. ИИ доложил, что в коробках были уложены одноразовые инъекторы с непонятным препаратом. Немаркированные. Электронная «эльфийка» не знала, что это такое, как и Феми, но алантец предположил: раз мы на судне Даши, забитом шприцами с каким-то составом, то первое, что приходит на ум — «уфо». Кроме той странной наркоты в этих иглах больше и быть-то нечему. Выходит, мы случайно увели «пробную» партию? * * * Пробоины имелись в рубке управления — что мы испытали на себе — и в паре смежных кают по правому борту. Но в последнем случае опять повезло до невероятия — снаряд из «рельсотрона» не просто пробил борт, а угодил как раз в межкаютную переборку, разлохматив её в полнейшие клочья. Но утратил энергию и лишь поэтому не прострелил судно насквозь. Иначе, просто не хватило бы отсеков шлюзования, и разгерметизация была бы стопроцентной. До повреждённых кают дела не было вовсе, а в латании рубки управления оказалось мало смысла, пока это самое управление не работало. Важнее было, для начала, не задохнуться, а скорректировать курс может и Искусственный Интеллект корабля без участия пилота. Электронный мозг детским голосом принялся уверенно подсказывать, как мне при помощи наличных средств активировать резервные системы жизнеобеспечения. Оказалось, что всё довольно просто, если знаешь, что делать. В некоторых участках дублирующие устройства были банально не подключены контурами управления к оболочке ИИ. Хватало просто пощёлкать тумблерами и подать на них питание. Замены повреждённых информационных магистралей тоже трудностей не вызвали — всего и требовалось, что отсоединить в указанном, не критичном участке цепи, световод и вставить его взамен перебитого. С задачей я справилась быстро, меньше, чем за час, и система жизнеобеспечения заработала на три пятых от номинала, чего для четырёх пассажиров, по расчетам, должно было хватить с небольшим избытком. С маневровыми двигательными системами оказалось куда сложнее — для начала, к ним было попросту страшно притрагиваться! Казалось, что там сгорело и вышло из строя вообще всё, что могло сломаться, а мы совершили череду виртуозно точных варп-прыжков, как пелось в одной старой песенке — на честном слове и на одном крыле. Сами двигатели были целы — и маршевые гибридные атмосферники, и маневровые. Топливо тоже оказалось в наличии, что очевидно, иначе мы давно уже сгорели бы к «фюрерским» херам. Но движки на команды не отзывались, лишь докладывая в ответ, что они в принципе есть и «пациент скорее жив, чем мёртв». ИИ не мог ни скорректировать курс снижения, ни снизить посадочную скорость. Даже задать оптимальный угол входа в атмосферу было невозможно. И лечь на обратный курс, чтобы «пропрыгать» к Йоле, тоже не выйдет: варп-двигатель цел, но маневровые опять же — тю-тю. Всплыла потребность погулять по обшивке снаружи, «вдохнув» открытого космосу. * * *  — Не бойся, малыш, — пробормотала я, легонько похлопав себя по животу. — Мамочка знает, что делает. Всё будет хорошо…  — С кем вы разговариваете, тётенька? — с любопытством спросил ИИ. Я на секунду смутилась, словно пойманная с поличным. Всё больше и больше казалось, что обладатель этого голоска — и в самом деле обычный ребёнок. Поэтому на её постоянное обращение «тётенька» даже злиться не получалось, а вопросы, даже самые элементарные, всё чаще ставили в тупик. Видно, её с каким-то умыслом изолировали от любых источников информации, раз со мной разговаривал математический гений, не понимающий, казалось бы, очевидных вещей.  — Мне немного страшно, — честно ответила я и вздохнула. — А разговариваю со своим ребёнком…  — Правда? У вас в животе сидит маленький человечек? — вновь совершенно искренне удивился голос. — Тётенька, вы такая крутая!..  — «Сидит» — не очень подходящее слово, — поморщившись, усмехнулась я. — Это называется беременностью. Я беременна… Поищи в своих базах данных — неужели нет ничего?  — Не-а… — сокрушенно ответил голос. — Я знаю только что дети «рождаются», но откуда и как — мне неизвестно, данных нет. Удивительно, что они рождаются из животиков… Голос ненадолго замолк, а потом испуганно воскликнул.  — Ой, тётенька, что же делать — я ведь тоже беременна!  — Т-ты о чём? — не поняла я, с обалдевшим видом уставившись в видеокамеру над головой. — Быть такого не может…  — Ну, как же? У вас ребёнок в животике, а вы — в «животике» у меня! — голос начинал заметно хныкать. — Тетенька, что мне делать?! Вы же скоро рождаться будете, да? Тётенька!..  — Успокойся, — не веря своим ушам, я невольно усмехнулась. — С тобой всё хорошо и волноваться не о чем…  — Правда?  — Честное слово. Случилась небольшая заминка.  — Ну, хорошо, — согласился успокоившийся голос, а затем вдруг ошарашил новым вопросом. — Тётенька, а как ребёнок в живот к вам попал — вы его туда посадили? На этот раз мои уши вспыхнули натуральным огнём от стыда. Сам-то процесс я не помню, но большому числу вариантов взяться неоткуда, то есть над «тётей Милфой» в колено-локтевой позиции кто-то хорошенько поработал.  — Может, я тебе потом расскажу? — смущённо пробормотала я. Ума не приложу, как о сексе рассказывать электронным мозгам, способным просчитывать то, что вообще не существует в нашем пространстве-времени, но не знающим о банальном соитии? Или они намеренно запрограммированы ребёнком-почемучкой прикидываться, чтобы казаться живыми и мыслящими?  — Ладно, вы правы, — опять согласился голосок. — Займёмся для начала ремонтом. * * * Феми я предупредила через ИИ, чтобы этот шебутной пацан, раздухарившись от недавних откровений, не пошел искать меня — было стойкое чувство что он может отчебучить такое. А ведь морально устаревшее судёнышко, предназначенное для грузоперевозок, изначально не было оборудовано специальными шлюзовыми портами для выхода в космос. Явно никто не рассчитывал, что пилотам придется ползать по корпусу, аки блохам, латая дыры в обшивке. Поэтому мой милый настырный алантец, на свою же головушку, запросто мог взломать одну из дверей и ненароком вывалиться в вакуум разгерметизированного коридора. Или в буквальном смысле вообще вывалиться из корабля. Электронная «эльфийка» всё, разумеется, накрепко заблокировала, но это она супер-пупер навороченная, а периферия-то — без пяти минут древняя. Уверена, что даже я, мало что в этом смыслившая, потыкав наугад, смогла бы чего-нибудь закоротить и разблокировать дверь. Уж такого «счастья» не надо: у меня не было времени, чтобы даже распробовать, каково это — состоять в отношениях, чтобы тут же их потерять из-за нелепой случайности. Когда Феми начал возмущаться через третье лицо — ИИ корабля — та просто настроилась на частоты приемо-передатчиков в наших скафандрах и устроила рандеву двум влюбленным. Но я не сплоховала и снова надавила авторитетом возраста, опыта и покорности в постели — обворожительные глазищи больше меня не сверлили, заставляя влажнеть промеж ног, и робеть было не перед кем. Так что, пусть мой мужчина посидит на заднице ровно… «Мой…» — промелькнула мимолётная мысль. — «Он мой, а я — его…» Звучало непривычно, постыдно, откровенно смущающие… и чертовски приятно. * * * Фабричных страховочных устройств не нашлось, поэтому чтобы ненароком не стать искусственным и короткоживущим спутником безымянной планетки под нами, страховку я изготовила сама, «откусив» пару десятков метров тонкого полимерного линя. Небольшая бухта с этим тросом нашлась практически у самых створок, ведущих наружу из корабля. Во время тряски и кульбитов грузовика она растрепалась в хлам и оставила изрядно засечек на стенах коридора. Видно, именно для сходных страховочных целей этот моток сюда и притащили, да не успели пристроить. Повертев между толстыми пальцами перчатки жёсткую жилку из пластика, я невольно скривилась. Мозги говорили: «Сеструха, за борт вообще хоть на рыболовной леске выпрыгивай — лишь бы она выдержала массу всей твоей жопы». Но гадючий страшок, поглядывая на весьма скромное сечение тросика, заставлял всё внутри неприятно свербеть и сжиматься. А эта «нитка», зараза такая, ещё и чересчур уж легко сдалась перед кусачками. Хочешь не хочешь, а в мыслях сами собой всплывут тревожные ожидания, что эта хреновина вот просто мгновенно возьмёт, перетрётся и я улечу в неведомые дальние дали… От души навертев тройных узлов с четверными, для прочности, петлями на обоих концах и хорошенько подергав — не разойдутся ли? — я решила, что заякорилась достаточно крепко. Руки даже в неудобных перчатках вязали умело, но нужно было всё равно проверить. В итоге цепь «Милфа-трос-скоба-грузовик» была признана крепкой. А если добавить к этому то, что страховать меня всё равно некому — Феми тут не помощник — да и плохо работают без гравитации всякие хитрые скользящие узлы и петельки, то ничего не оставалось, как положиться на прочность всей этой кондовой «мотни». Связав другим куском троса, но покороче, жгут загодя демонтированных световодов и кое-как подпоясавшись ремнем с инструментами — эх, широка «корма» моя родная! — я просунула руку под страховочный поручень, зажав его сгибом локтя. Притулилась к стене.  — Давай! — качнула шлемом видеокамере над головой. Испятнанные ржавчиной створки дрогнули и распахнулись, но на этот раз не мгновенно, а неспешно поползли в стороны. Воздух тотчас с рёвом хлынул наружу, вытекая сквозь щель и толкнув меня в спину. Но уже спустя пару секунд звук исчез, оставив лишь шум взволнованных вздохов да едва уловимый гидродинамический шорох сердца в ушах. Электронный мозг корабля сбрасывал давление в импровизированном переходном шлюзе настолько медленно, насколько позволяла механика. Впрочем, объем небольшого коридорчика был невелик, и разгерметизация заняла всё равно лишь пару мгновений — грузовичок «плюнул» в вакуум паром, пылью и частью своей атмосферы, на чём всё и окончилось. Навалилась странная, и какая-то даже торжественная тишина. В расширяющейся щели промеж створок величаво проступала поверхность далёкой планеты.  — Тётенька, с вами всё хорошо? — послышался голос в наушнике. — Ваше дыхание участилось, а зрачки расширились, потребление кислорода возросло…  — Д-да, нормально… — недослушав, ответила я и нервно сглотнула, во все глаза уставившись на «чудовище» внизу.  — Дай пару секунд отдышаться… Внутри похолодело от глубинного, неизведанного доселе страха, который на миг, словно перехлестнул ледяным узлом самою потребность дышать, вползая на спину морозными нитями. Выраставший в проёме шлюза необъятный каменистый простор мертвых равнин континентов, проткнутых титаническими горными пиками — потянись и коснешься этого чуда! — вливал в глаза осознание ничтожной беспомощности. Взгляд вниз ужасал, манил и захватывал дух, наводя на жуткие мысли: всё живое умрет, даже погаснут все звёзды, а этот кусок голого камня так и будет лететь сквозь пространство до самой Тепловой Смерти Вселенной…  — Ты, в порядке, малышка? — в трепетавшие мысли вклинился голос Феми. Я вздрогнула, чертыхнувшись в мыслях. Нашла время философствовать!  — Не называй меня так, — проворчала негромко в мкрофон, отпустив поручень. — Одна моя задница тяжелее тебя килограмм на сто… А вот чёрта с два алантец услышит признание в том, что его уничижительный тон оказался приятным. Помирать буду, но ни за что не сознаюсь!  — Да мне, если честно, и самому как-то не очень понравилось, — не став ёрничать, ответил парень. — Просто всегда хотелось попробовать сказать что-то такое искренне. Но, чего-то, все равно как-то фальшивенько звучит… О!.. Может лучше «мамуля», как думаешь? Я вздохнула, тяжко и грустно. Намеренно фыркнула в самый микрофон, словно печальная большеглазая корова на пастбище, надеясь, что балбес на том конце всё поймёт. Но он не понял или вид сделал, что не понял.  — Мамуль, а сколько детишек мы с тобой сделаем? — самым серьёзным тоном осведомился алантец. Ну, это совсем перебор! Мы тут погибаем практически, а он?  — Отстань! Дай сосредоточиться! — прикрикнула я, но потом, краснея от стада, и кляня себя за мягкотелость, добавила едва слышным шепотом. — Троих… Феми лишь усмехнулся в ответ.  — Люблю тебя, — радостно бросил он, и связь прервалась. Вообще-то, в мыслях моих почему-то вертелась цифра семь со знаком «больше либо равно», но шестирукая «заноза» в таком случае вовсе не отстанет от меня.  — Тётенька, — подал голос бортовой компьютер грузовичка. — Ваш спасательный скафандр не оснащён светофильтром, поэтому избегайте прямых взглядов на звезду этой системы. Ладненько?  — Л-ладненько… - бестолково кивнула я, а затем смущённо добавила, ощущая себя крайне неловко. — Послушай…  — Да-да? — тут же послышался любопытный голосок. «Вот же чёрт…» — вздохнула я от досады. Странная, весьма убедительная «человечность» бортового ИИ одновременно и привлекала, и раздражала до крайности. Постоянно одолевало ощущение, будто я обращалась к калькулятору, по собственной воле постоянно рисовавшему на табло «смайлики» вместо цифр. Приходилось одёргивать себя, то и дело напоминая, что это просто машина. «Электронная эльфийка», — воображение под руку подсказывало вертевшееся на языке определение и всё начиналось по новой. Вместо цифр мерещились «смайлики».  — Ты не против, если я дам тебе прозвище? — пробормотала я. — Мне неловко обращаться к тебе «эй ты!» или «послушай!».  — Тётенька, вы хотите дать мне имя? — восхитился голос.  — Ну, вроде того, если ты согласна…  — А оно будет эльфийским? «Да чтоб тебя!..» — вздохнула я и закатила глаза. Чем только занимаюсь? Но раз уж начала, то стоит закончить.  — Как насчёт, например, Арвен? Тебе нравится?  — Ага-а-а… — увлечённо протянул восторженный голос. — Оно что-то значит?  — Без понятия, — я честно пожала плечами. — Но имя на сто процентов эльфийское — будь уверена. В следующий миг по спине пробежал озноб ужаса, и я мгновенно раскаялась, что вообще затеяла этот разговор. Из динамика донёсся радостный детский смех! Настоящий, живой неподдельный. «Да что она такое?..» — в замешательстве подумала я. — «Какой смысл делать машину, чей удел — навигация, настолько живой?»  — Очень красиво звучит! — веселился голос. — Тётенька, а вы можете назвать меня по имени? Пожалуйста. Я нервно сглотнула — сама себя загнала в западню, чуя всё больше привязанности к этому голосу.  — А-арвен, ты поможешь мне устранить неполадки?  — Да, тётя Милфа, обязательно помогу!.. * * * Выбравшись наружу, потея от страха, как в сауне, и грохоча магнитными подошвами по обшивке, обшарпанной микрометеоритами, я направилась к ближайшей пробоине в корпусе, понемногу разматывая страховочный трос. Из-за недавнего разговора так и подмывало нелепо спросить, чует ли боль «электронная эльфийка» в пробитом снарядами корпусе корабля? Детский голос, индивидуальность, воплощённая в имени с моей лёгкой руки, и перманентно зревшая внутри тяга позаботиться ну хоть о ком-нибудь, делали своё чёрное дело — я даже неосознанно начала представлять, какой бы эта «эльфийка» была, стань обычным ребёнком, и какие длинные косы я бы ей заплела… Стоило лишь отвернуться и отвлечься на какую-то глупость — временами бытие женщины так раздражает! — как планета будто разом переместилась «снизу вверх», очутившись в зените. Теперь исполинский каменный шар, окутанный тончайшими клочьями облачности, нависал всей своей необъятной громадой над головой, гнетя и довлея. От избытка чувств я даже средний палец ему показала, чтобы хоть немного перестать бояться — меня космические «тараканы» сбивали, а такой ерундой не напугать! Но не помогло: страх, почти не терзавший в мгновения недавнего боя, сейчас плотно окутывал, накрывая тягучей волной. И хотя я не забилась от ужаса, не попыталась заламывать руки от безысходности, а просто почуяла, что мне не по себе. И что самое странное — страх этот притягивал! То и дело манило глянуть на безмолвное каменистое чудище над головой. С каким-то нездоровым азартом тянуло ещё хоть на секундочку почуять тот самый хтонический ужас. Но щекотание нервов было непозволительной роскошью в моей ситуации — промедление неумолимо толкало утлый грузовичок всё ближе к ослепительному аутодафе в верхних слоях атмосферы. Мы, на выбор, могли либо просто сгореть, либо включить маршевый двигатель и на форсаже сгореть в яркой вспышке — так себе перспективка. Уставившись под ноги, а вернее, на сиськи, которые из-за плохо подогнанного скафандра казались просто гигантскими и за которыми не видать было ног, я уверенно пошагала к пробоине. * * * Первая дырень в корпусе оказалась вообще ни о чём. Верхний слой обшивки разворотило жутко, просто расплескав прочный металл, как грязь, а по краям — вывернув острыми стальными лохмами наружу. Но глубже пролом, хорошо запечатанный умницей мной изнутри, не повредил ничего важного и поэтому остался без внимания. Я просто отметила в мыслях очередное удивительное стечение обстоятельств и двинулась дальше. Впрочем, уже со второй же пробоиной пришлось повозиться, как следует, потратив на ремонт битых полтора часа. Даже просто открутить винты на расположенном неподалеку ремонтном люке, находясь в невесомости, и при этом в процессе стараясь не «пролюбить» ни первое, ни второе, оказалось тем ещё вызовом. Я, вроде как, сексапильная убийца, а не мастер-ремонтник — не умею гайки крутить. А тут ещё и сиськи вздымаются в невесомости и как будто намеренно под руки лезут, перекрывая обзор; и задница взмокла от напряжения, как в сауне — слабоват терморегулятор в скафандре; и электронная «девочка-эльф» говорит, что я — «тётенька» слишком большая, и чрезмерно расходую кислород из стандартных баллонов; и ещё множество всяческих дико бесячих «и…». Но, вроде, достойно справилась и не напортачила. Хотя, по итогу, в сам лючок даже невысокий Феми не смог бы протиснуться, не говоря уж обо мне. Но, «электронный ребенок», который всё больше и больше мне нравился, и тут не сплоховал, подробно объясняя, что да как. Когда я разблокировала механические зажимы и буквально отстегнула лист простреленной обшивки, приподняв его над кораблём, в эфир вышел Уэсли. Ему стало получше — речь звучала куда чётче, чем раньше — поэтому мужчина поинтересовался, как там наши дела скорбные и не пора ли команде готовиться дружно помирать? Раз пытается юморить — значит, есть на это силы, то есть пока жить будет. Поэтому я, уже не шифруясь — он же всё равно слышал — с ухмылкой ответила, что у мамы Милфы все под контролем и детвора может расслабиться. А затем, пользуясь моментом, ненавязчиво закинула «удочку» на предмет: «А чё дальше-то делать будем, старшой?» Вообще-то, придушить раненого, даже не насмерть, выпнуть его за борт и коварно «узурпировать» командные полномочия — дело плёвое. Уэсли хотя и был до сих пор в силовой броне, мониторившей его состояние, но не смог бы мне ничего противопоставить, потому как просто не ждал такой подлости. Но, во-первых, убивать мужика попросту не хотелось — он хоть и наёмник, работающий на криминальный синдикат, но человек-то не плохой. Кое в чём и получше меня будет. А во-вторых, чего с этими самыми командными полномочиями делать? Нет, в принципе — понятно. Но ведь возвращаться, кроме как на Йолу, пока что некуда — куда на разбитом рыдване сбежать? А дома ждёт сердитая Ирья, и она обязательно спросит. Симисолу-старшую я не боялась, но больно уж много у неё было верных бойцов, не жалеющих «живота» за хозяйку свою. Ну, и с будущей «свекровью» отношения тоже портить не хотелось — не без этого…  — Как маневровые отладишь — сразу садимся, — сказал Уэсли. — Подберём тихое место и…  — И?.. — перебив его, я вкрадчиво поинтересовалась, с пыхтением переподключая резервные цепи взамен повреждённых. Немного наловчилась, и ремонт шёл резвей.  — Тупицу-то не строй из себя — херни такой не люблю, — мужчина усмехнулся в ответ. — Ты ж не дура, хотя и выглядишь, как пустышка безмозглая…  — Уэсли, полегче!.. — недовольно вклинился Феми. — Не перегибай… На моих губах всплыла невольная улыбка — даже от такой сущей мелочи внутри, под сердцем, стало теплей и уютней.  — Всё нормально, милый, буду считать это за комплимент, — спокойно сказала я алантцу, после чего добавила, но уже Уэсли. — Командир, предлагаешь проверить все системы в спокойной обстановке и лететь обратно? Правильно я понимаю? Вроде как не слишком изящный наводящий вопрос.  — Да, — лаконично ответил Уэсли. — Даже если бы для разведки осталось достаточно личного состава, то госпожа Симисола за сына нас натурально в пюре перетрёт и съест на завтрак.  — И ты рассчитываешь, что мы так же легко прорвёмся обратно? — удивился Феми.  — Нет, разумеется — в лоб не попрёмся. Ясно, что сейчас весь оккупационный флот на заводе. Соваться сквозь них — форменное самоубийство. Я же предлагаю переждать, пока всё не прояснится, на спутнике Йолы.  — Точно! — воскликнул алантец, определённо что-то вспомнив.  — Там у вас схрон есть какой-то или что? — непонимающе пробормотала я.  — Выше бери, — фыркнул Уэсли. — Там колония религиозных фанатиков. В лёд зарылись, грибы выращивают, гравитонцами себя зовут. Короче, ебанашки полные. Несут херню про то, что «деградация — есьм развитие», эволюционируют в среде низкой гравитации и занимаются прочей тупорылой хуетой. Но для нас главное, что они смирные — на одних-то грибах много не навоюешь…  — Симисола с этими… гравитонцами сотрудничает?  — Да кому они впёрлись? Чего с них взять? — усмехнулся Феми.  — Верно, — подтвердил раненый мужчина. — Семья Симисола просто хранит на складах гравитонцев всякое неучтённое и… интересное, про которое властям на Йоле знать необязательно. А взамен рассчитывается бухлом и наркотой — угашеным-то «деградировать» куда веселей… Или есть возражения, и ты намерена даже в одно «лицо» пойти на разведку?.. С раненым командиром можно было поспорить хотя бы из упрямства — я, как пить дать, потянула бы эту задачу и «соло». Но желания в себе для подобного отыскать не смогла. Я беременна, мне только что признались во взаимной любви, а выполнение поставленных директив осложнилось многократно. Так что до тех пор, пока мы силушку не восстановим, идут промеж «булок» все эти подвиги на общее благо.  — Не, как-нибудь перебьюсь, — недослушав, без раздумий ответила, после чего обратилась к избраннику. — Извини, Феми, но…  — Да ладно. Я же не совсем дурак — понимаю, что боец из меня никакой, — без тени обиды усмехнулся алантец. — И, вообще — я и сам не очень-то хочу, чтобы мать моих будущих детей рисковала собой… В наушниках послышался болезненный смех Уэсли.  — Эй-эй-эй! Народ, давайте только без этих вот приторных соплей, лады? А то я сам в шлюз выпрыгну, нахер…  — Ты чего такой нежный? — усмехнулся Феми. Мужчина с наигранным трагизмом проворчал в ответ:  — Не догнал до сих пор? Может, у меня самого на Милфу планы были? А ты взял и прямо из-под носа увёл такую красотку… Мои щёки зарумянились пуще прежнего, в скафандре стало ощутимо жарче.  — Учись, — с надменным тоном победителя по жизни усмехнулся алантец.  — Ага, — поддакнул ему Уэсли. — Только нос не задирай — потолок поцарапаешь. Ты, малой, похоже, ещё не и понял, что приобрёл…  — Не… Ну, в самом деле — хватит уже! — мгновенно насупился Феми. — Она же не вещь какая — сама согласилась… Уэсли вздохнул.  — Да я не о том, парень, — мечтательно произнёс он. — Во время штурма твоя женщина пошла вперёд, без раздумий вписавшись за каких-то бандюков, в хуй ей не тарахтевших. Ты только прикинь, на что она будет согласна пойти ради того, кого полюбит по-настоящему… Краска приливала к моему лицу настолько резво, что казалось, будто жара в скафандре подскочила до запредельных высот.  — А ну, рты свои п-позакрывали! — не сдержавшись, крикнула я в микрофон. — А не то сейчас вернусь и отхлещу по наглым мордасам обоих!  — Тётенька, а вы на самом деле такая хорошая? — послышался любопытствующий голос Арвен. — Вы тоже эльфийка?  — И ты туда же? Да вы сговорились там, что ли?! — пропыхтела я. — Дайте, мать вашу, сосредоточиться! Не вякайте под руку, пока я тут чего не перемкнула и всё не взорвала!.. Уэсли примирительно засмеялся. Феми ничего не ответил. * * * Ремонт затянулся надолго, едва укладываясь в расчётное время. В процессе я всё же успешно посеяла один мультитул, лишь печальным взглядом проводив медленно кувыркающийся в космосе инструмент и благодаря чужое небо над головой за то, что есть запасной. А также дважды возвращалась на борт грузовичка для замены кислородных баллонов. Даже пробовала дыхание задерживать, чтобы хоть так экономить воздух и не отвлекаться от первоочередной задачи. И сперва получалось неплохо — минут на пять активной моторики руками хватало, прежде чем перед глазами начинали расплываться круги. Но дурости эти пришлось прекратить — я быстро вспомнила, что отныне ем, сплю и, в том числе, дышу за двоих. От добровольного кислородного голодания следовало отказаться. Пока я возилась с починкой — дело туго, но продвигалось — Уэсли совсем «захорошело». Разумеется покусывания инъекторов не могли чудесным образом исцелить раненого и мужику всё ещё было хреново. Хотя он здорово держался притом, что у нас не было не только диагностической аппаратуры, но даже не нашлось, чем голову ему перевязать. Но лидер крохотной группы принял волевое решение и променял свою силовую броню на спасательный скафандр. Впрочем, оно и понятно — тонущему бронежилет без нужды. Поколдовав над пультом, мужчина напоследок вогнал в себя почти летальные дозы обезболивающих и стимуляторов, после чего с помощью моего парня освободился от экзоскелета и втиснулся в герметичный защитный костюм. Рассказал об этом сам Феми, потому что Уэсли почти сразу же провалился в сонное забытьё от лошадиных доз препаратов. А алантец просто поставил меня перед фактом, что судно полностью разгерметизированно — по его просьбе — и он сейчас уже как полчаса шарится по каютам, ища что-нибудь полезное. Избранник настоятельно предлагал подменить и помочь с ремонтом, но тут я соврала, сказав, что всё почти готово. * * * Работа в невесомости оказалась дьявольски выматывающей. Физически я чувствовала себя на «отлично» — хоть сейчас в койку к Феми. Разве что, досадовала на дикую жару в скафандре да мечтала о хлопковом, мягком белье. Но морально замудохалась просто вусмерть, следя во все глаза за каждым болтиком, проводком, световодом и то и дело поглядывая на таймер обратного отсчёта на рукаве. Вроде, укладывалась, тютелька в тютельку, но нервишки с каждой минутой натягивались всё сильней. Феми в поисках тоже не повезло: кроме горы коробок с, предположительно, «уфо» да пары надкушенных брикетов пищевого концентрата ничего нового найти не удалось. Воды, кроме технической, для питья непригодной, не было вовсе. Всё, что у нас имелось в итоге, это мой револьвер с двумя десятками зарядов к нему, восемнадцать магазинов к полицейским карабинам, семь баллонов с дыхательной смесью для спасательных скафандров да три небольших ёмкости с питательным солоноватым бульончиком из силовых доспехов. Но Феми без дела всё равно не сидел — обосновался в рубке и, с трудом попадая пальцами, растолстевшими из-за перчаток, сумел вскрыть часть палубного настила и подключить газоанализатор к основной системе управления. На грузовичке вообще было смонтированно «дохрена и немножечко» различных модулей, от которых Арвен получала лишь сигналы обратной связи, а иногда — одни только данные по неучтенному расходу энергии. А газоанализатор сослужил бы хорошую службу: на планете под нами располагалась тайная база — очевидно, иначе нас тут бы не было — но состав атмосферы оставался неясным. Так что, если будем садиться и окажется возможным дышать без скафандров, то ремонт пройдет в разы быстрей и качественней. Было бы неплохо отыскать и что-нибудь сходное, но для анализа микроскопической флоры и фауны. Однако искать, даже не зная, где и что, было трудно. * * * Когда я закончила ползать по обшивке, безымянная планета над головой почти не ужасала. Страх, не изжитый даже генной модификацией моего тела, никуда не ушёл, а просто отступил глубоко в подсознание, становясь своеобразным пикантным дополнением для грандиознейших видов над головой. Вкручивая на прежнее место последний винт на ремонтном лючке, я уже больше смотрела на поверхность планеты, откровенно любуясь величавыми пейзажами и по-детски ожидая увидеть в одном из множества тесных ущелий, казавшихся тонкими трещинками, злодейское логово злодейских злодеев. * * * Напоследок, в качестве временной полумеры щедро залив пеной прорехи снаружи, я вернулась на судно. Электронная «эльфийка» подняла в помещениях давление воздуха до номинального и, выждав десяток минут, авторитетно заявила — обнаруженными мизерными потерями можно пренебречь. Корабль к этому времени принялся едва ощутимо подрагивать, начав размеренно вращаться по нескольким осям разом. Маневровые двигатели ритмично всхрапывали струями тяги — Арвен проверяла их состояние. А от меня не отставал образ, что это длинноухая мелкая девочка спросонья шевелила руками и ногами, потягиваясь. Итог оказался неутешительный. Как я ни старалась, как ни надеялась, что оказанной «механической помощи» грузовичку хватит, но бортовой компьютер огорчил, отметив крайне недостаточную отзывчивость управления. Арвен просто рассыпалась в благодарностях за возвращение утраченной подвижности, при этом постоянно сетуя на помехи, микросбои и неточности в управлении. И без того конструкционно не слишком «ловкое» судёнышко теперь даже под умелым контролем электронных мозгов не могло совершить череду выверенных варп-прыжков. Параллельно этому — словно у нас без того всё чересчур хорошо — детский голос бесстрастно прогнозировал и сорока семи процентную возможность необратимого выхода из строя маневровых движителей, если мы попытаемся сесть на планету и провести более качественный ремонт. После чего добавил забавное «Простите…» Снова встала дилемма из разряда «совой об пень или пнём о сову»: рискнуть приземлиться или с тем же риском сделать «прыжок»? Если сказать, что мои познания в астронавигации были скудными, то это всё равно, что сделать комплимент. Поэтому я без зазрения совести и, не стыдясь прослыть дурочкой, полюбопытствовать, а так ли важна была эта точность? Феми хохотать надо мной не стал — он и сам мало что понимал. Но всё-таки скептически предположил, что погрешности даже в десятые доли градуса за несколько прыжков выдадут такую ошибку, что с тем же успехом можно вообще наобум стартовать в любую сторону. Арвен подтвердила это предположение, сперва загрузив подробной «цифирью» расчетов, а затем, для несведущих «мамаш», прямо сказала, что мы все умрём.  — Мамуль, что делать будем? — без намека на иронию в голосе осведомился Феми, отстегивая шлем. Я последовала его примеру. Сняла с головы прозрачную полусферу и с удовольствием втянула прохладный воздух рубки управления, глядя, как надо мной вздымаются клубы пара. Уэсли, по самые брови обсаженного препаратами, мы тревожить не стали, поэтому тяготы руководства ненавязчиво и неприметно перетекли ко мне. И Феми, что характерно, был не против подобного. Во мне сразу же взыграло странное чувство, назвать которое иначе как «женским», я и не знала. С одной стороны страстно хотелось вынести, натурально выебать ему нахрен мозги за то, что он на свою любимую женщину взваливает такую ношу ответственности! Но с другой — так и тянуло, расстегнуть на груди скафандр и посадить парня за пазуху. Втиснуть промеж вспотевших сисек, чтобы он всегда был под присмотром. Соблазн закатить «семейный» скандалец — даже в такой-то момент! — был очень велик.  — Садимся, — мимолётно усмехнувшись, кивнула я, смахнув с лица мокрую прядь волос. — Как и говорил Уэсли, чиним корабль так, что бы по пути точно ничего не отвалилось, а потом сваливаем обратно. К этим вашим гравитонцам.  — Они такие же мои, как и твои…  — Не придирайся к словам! — буркнула я. — Ты же понял. Кстати, Феми, приземлиться нужно будет поближе к базе… Парень вскинул удивлённый взгляд.  — Постой — всё-таки разведать хочешь? — нахмурился он.  — Нет, конечно! Я что, дура, по-твоему? Просто подумала: это же не военный объект слежения, к тому же у них и так какая-то канитель творится, если связь давно пропала — нас могут банально не заметить… Алантец помолчал, забавно оттопырив губу и задумчиво покивав головой.  — Ну, смысл, наверное есть, — сказал он. — Я тоже, если честно, хотел предложить стащить что-нибудь из их запасов. Может даже целый корабль угнать — возят же они эту дрянь на чём-то?.. Но что, если там толпы этих уродцев, обдолбанных «уфо», носятся? Мамуль, а у нас одна пушка на двоих. Ты не забыла?  — А много там народу быть может, па-пуль? — с усмешкой пожала я плечами. — В том-то и смысл всей этой затеи, чтобы сидеть тихо… Десятка два-три лаборантов, варящих дурь. Ещё охраны немного — так, на всякий случай, чтобы дисциплину не хулиганили. Ну, и по мелочи — кто-нибудь, следящий за энергоснабжением базы, повар какой-нибудь. В общем, вряд ли больше. А если там кто передоз этой отравы умудрился схватить и мутировал, так он сам же и порвал половину народу — вообще может всего пара тварей быть.  — Хм… А ведь правда — если дохрена персонала, то это уже целую инфраструктуру для него городить нужно, с которой проще спалиться, — Феми замолчал на секунду. — Думаю, ты права, рискнуть стоит. Но!.. Он вскинул разом три левых руки:  — Я пойду с тобой, и это, малая, не обсуждается!.. По хмурому взгляду субтильного парня стало понятно — в данном вопросе его «не подвинуть», не сейчас. Я лишь с вздохом кивнула.  — Хорошо. Тогда тут оставайся, а я Уэсли принесу. Пристегнем этого бедолагу к креслу, чтобы мужик ещё чего-нибудь себе не разбил, и начнём процедуру посадки…  — Постой, — перебил меня Феми. Он и не сказал-то ничего особенного, а у меня в ту же секунду внутри все сладостно вздрогнуло!  — Да, милый? — на миг позабывшись, я с готовностью обернулась. Тут же смутилась и добавила уже не так радостно. — Чего тебе? Алантец улыбнулся.  — Передохни хоть пару минут. Ты же взмокла вся, бедненькая…  — Да нормально… — отмахнулась я, краем глаза следя за подплывавшим парнем. Мы встретились, как два небесных тела на поводу сил притяжения, и, не сговариваясь, соприкоснулись губами, проникая языками друг в дружку. Помещение на десяток секунд погрузилось в полную тишину, нарушаемую лишь едва слышными влажными «чмоками» и довольным мычанием.  — Обожаю тебя… — прошептал мне в лицо Феми, блеснув множеством глаз. — Так и съел бы всю, целиком…  — Дашь хотя бы умыться? — усмехнулась я, охотно подставляя шею его игривым укусам и горячему языку. От прикосновений всё внутри полыхало, зарождая совершенно неуместные мысли: красива ли я, приятно ли пахну, не воняет ли у меня изо рта? С каждой секундой стремление раствориться в любимом становилось всё крепче. Хотелось сбросить с себя осточертевший кокон скафандра, представая нагой и беззащитной. Отдаться, подарить свои тело, разум и сердце алантцу. А если тот не захочет — взять его силой, до тех пор «седлая» и выдаивая стройного парня, пока его яйца не опустеют досуха. Но Феми лишь вернул усмешку, демонстративно потянув пальцем за герметизирующее кольцо на моём скафандре и сделав вид, словно заглядывает под него.  — Не-а, хочу тебя такой — взмокшей, горячей… Даже сальная лесть от того, к кому в груди не просто теплилась, а полыхало романтичное чувство, казалась нежнейшим признанием. Со мной такое случилось впервые, но это было прекрасно! Просто хотелось слышать звук его голоса, ощущать прикосновения множества рук. И если бы Феми в эту секунду действительно предложил заняться сексом, то не знаю, смогла бы я устоять и отказать? Однако алантец проявил сознательность, хотя по его голодному взгляду было понятно, что и он в мыслях уже сорвал с меня защитный костюм и растерзал своим членом.  — Ладно, милая, — кивнул парень, коротко чмокнув меня в губы. — Если даже пить не хочешь, то давай за Уэсли… * * * Перед спуском мы накрепко пристегнулись к креслам. Большего и не требовалось — бортовой компьютер сделает всё остальное — так что было бы крайне досадно проколоться на такой мелочи и от тряски повторить «подвиг» Уэсли. Пискнул тревожный сигнал, и судно пришло в движение. Неслышно завибрировав, проснулся маршевый двигатель и, подруливая маневровыми, уверенно перевел бесконтрольное пологое падение в контролируемый полёт. Корпус корабля, как тело живого создания, прошибло «дрожью» конструкционных узлов, а в головной части судна загорались протяжные языки раскаленных газов. Тряска в мгновение ока многократно усилилась, когда продолговатое и тупоносое тело старого грузовика проминало тяжелевшие слои атмосферы. Не прошло и пары секунд, как на голографической схеме уже всё судно было объято пламенем!  — Я не толстая! — совершенно не впопад известила нас Арвен. — Я обязательно похудею!.. Вслед за этим признанием, в противоположную пламенным языкам сторону, полоснули тугие струи реверса. Жуткое поскрипывание в толще грузовичка, трещавшего, словно старыми костями, оборвалось.  — Не бойтесь, тётенька! — твёрдо сказала «эльфийка». — Я знаю, что делаю.  — Всё хорошо… — я поспешно кивнула в ответ.  — Д-да, милая, не волнуйся… — пробормотал по радио Феми, побелевший от напряжения.  — Да в порядке я! Чего пристали?! Заглушая слова, справа по борту треснул зычный хлопок! Нас, принайтованных намертво к креслам, швырнуло в сторону, словно кукол, и грузовичок на бешеной скорости завертелся в продольной оси, рыская грузной кормой и норовя свалиться в штопор.  — Спокойно! — по рубке разнёсся властный писк. — Всё под контролем!.. У меня в глазах потемнело, сиськи, отозвавшись мучительной болью, словно оторвались от груди из-за бешеного рывка перегрузки. Феми в соседнем кресле и вовсе обмяк, оплывая без чувств.  — Держитесь! — вновь послышался тоненький вскрик. А мне ничего иного и не оставалось, кроме как намертво вцепиться в перехлестнувшие тело ремни да стиснуть зубы покрепче! Корабль затрясся, но на этот раз словно накладывая свой выверенный манёвр на беспорядочное колебание и стремительно гася рысканье судна. По левому борту, выдавая максимум тяги, завыли носовые маневровые, отчего кораблик словно поймал «апперкот», крутанувшись и встав кормой навстречу падению. У меня едва глаза не выскочили из орбит от толчка, а недалеко, словно рядышком, за спиной, будто у самого уха, на форсаже заревел маршевый, гася чрезмерную скорость падения. Судно на миг выровнялось и тут же начало заваливаться в пике. Новая вспышка маневровых в носовой части. Новый удар мозгов о черепную коробку под дикий скрежет несущих конструкций судёнышка! Ещё один оборот грузовика на сто восемьдесят, и вслед ему — недолгий полёт по прямой, через пару секунд вновь завертевший нас в рыскающем кувыркании, взбалтывавшем мысли и потроха. Арвен, лишённая адекватной возможности руления, каким-то непостижимым для меня образом умудрялась буквально виться в тяжеловесном танце, лавируя на острие между падением и полётом. Поверхность приближалась куда медленней, чем могла. Мы шли на посадку, которая обещала быть жёсткой. * * * Весь мир заполнил оглушительный скрежет, а картинка перед глазами расплылась в пятно цветастой, размазанной «рвоты». Грузовик грохнулся оземь, трясся и подпрыгивал, на доли мгновения подлетая над неровностями рельефа, и тут же с треском падал обратно. Я впервые в жизни пожалела, что не разучила молитв… Истекали мучительно долгие секунды, но я всё ещё могла трястись от страха, думая уже только о том, как бы попросту не обоссаться в скафандр. А корабль по непонятным причинам — не иначе, как из-за «эльфийской» магии! — до сих пор оставался цел! Жалобно скрежетал рвущимися листами обшивки, но так и не вспыхнул огненным шаром горящего металла, пластика и трёх комочков мяса. Наконец, треск и грохот полностью прекратились, оборвавшись резко и неожиданно. Покорёженная туша грузовичка качнулась и замерла, швырнув пассажиров вперёд, а затем бросив на кресла.  — Прибыли! — тревожно сообщила «электронная девочка». — Тётенька, поскорее покиньте борт! Слишком много повреждений — я получаю лишь фрагментарные данные и не могу гарантировать, что…  — Ясно! — перебив, крикнула я. Нащупала защёлки ремней и на ватных ногах свалилась на пол. Бросилась к неподвижному Феми.  — Милый, ты как?! — встряхнула за грудки парня и тут же осеклась. Алантец был без сознания, но беглый взгляд на контрольный экранчик на одном из его левых запястий дал понять, что парень просто в отключке. Жевать сопли и звать возлюбленного стало бы чересчур уж шикарной глупостью, поэтому я без слов вытащила алантца из кресла, уронив на пол рубки, как кучу тряпья. Не до нежностей — тут в любую секунду всё может хорошенько так пиздануть, а на мне ещё один раненый «овощ».  — Атмосфера для дыхания пригодна, — доложила Арвен. — Токсичных газов не обнаружено. Уровень кислорода — девятнадцать с половиной процентов. Давление у поверхности — семьдесят девять процентов от нормы. Температура воздуха — двести восемьдесят шесть по Кельвину. Скорость ветра…  — Без скафандра там можно дышать?! — перебила я.  — Можно, — лаконично ответил голос. Нести обоих сразу я не могла — сама-то с трудом протискивалась в узкие проёмы и коридоры. Поэтому по очереди перетаскала бессознательную команду наружу, благо сильно побитый кораблик был весьма скромных габаритов в жилой части. В спешке забрала лишь свой револьвер с патронами и один пакетик с питательным концентратом, после чего тут же вскинула парней на плечи и побежала с ними за ближайший скальный массив. То ли гравитация на этой планете была ниже привычной для меня, то ли просто мясистые ляжки засиделись в тесных каютках грузовика, но двигалось легко и свободно. Кровь разгоняла по телу страх, размазывая его тончайшим слоем и подавляя тревожность.  — Ты как?! — обернувшись, я крикнула Арвен, на секунду позабыв, с кем говорю. Окинула беглым взором изуродованные контуры некогда прямых линий судна. И тут же вздрогнула — прозвучавший ответ вновь оказался до ужаса «человечным».  — Кажется, всё хорошо, — поведал нервно усмехнувшийся голосок. — Но вы не волнуйтесь, тётенька. Уходите дальше — ведь если я взорвусь…  — Всё, рот заткнула! — рявкнула я. — Ну, то есть замолчала живо! Никто тут взрываться не будет, понятно?  — Но как же?.. Остановившись, я опустила попутчиков на каменистый грунт.  — Мы тебя починим. Теперь в любом случае придётся наведаться в лабораторию и взять в займы у них кое-чего… Порыв инопланетного ветра ударил в скафандр, сыпанув горстью пыли и взметнув её в лазурное небо.  — Простите… — в наушнике послышался виноватый голос. — Я старалась, но…  — Да ты сдурела?! — во мне вспыхнуло искреннее возмущение. Я обернулась и всмотрелась в дымившийся корпус, словно пытаясь увидеть в нём человеческие черты.  — Ты же спасла нас, балда! Уже дважды! Да, покочевряжилась вначале, но ведь одумалась!..  — Вы не злитесь?.. У меня на мгновение выветрился из головы весь словарный запас, заодно утянув за собой и внятные мысли. Корабль просил у меня прощения? Неужели всё это было лишь искусным притворством, а её такая странная и противоречивая «личность» — просто умело написанный код? Что… Кто она такая? И почему меня так раздражает думать о ней, как о человеке?  — Конечно же, не злюсь, глупенькая, — добродушно вздохнула я.  — А, можно тогда вас кое о чём попросить?  — Говорю же, не беспокойся — мы тебя обязательно починим и…  — Нет, вы не сумеете, — послышался грустный ответ, и мне показалось, что эта «девочка» улыбается. — Мои повреждения чересчур велики… Я просто хочу попросить: не бросайте меня, тётенька.  — Разумеется, ты улетишь с нами!..  — Нет, вы не поняли. Когда найдёте исправный корабль — просто взорвите меня. Я не хочу оставаться здесь в одиночестве…  — Да о чём ты говоришь?!  — Обещайте, тётя Милфа, — негромко потребовал голосок. — Вы ведь знаете, что… что «вылечить» меня здесь не получится. Дайте слово, что не бросите в одиночестве. В горле застрял мерзкий комок. Да какого чёрта я тут меньжуюсь со счётной машиной? Какого хрена слезу выжимаю, когда собственная судьба не определена? Но просто сказать: «Да», и забыть, не получалось. Разум твердил: «Это обман, искусная фикция! Не ведись!..» Но что-то внутри не соглашалось: «А что, если нет?»  — Я тебя вытащу, ясно? — мой голос был мрачен и сух. — Я ни разу не видела настоящих «эльфиек» и о многом хочу тебя расспросить. Так что даже не думай о… смерти. * * * Пока попутчики приходили в себя, у меня нашлось время, чтобы метнуться на корабль и воровато пособирать весь неказистый скарб, найденный Феми. Две трети магазинов к карабину просто расхреначило о переборки каюты, разбив корпуса и рассыпав патроны по округе. На паре баллонов с дыхательной смесью от ударов о стены замяло клапаны. Лопнул один из пакетов с питательным бульончиком. Так что пришлось даже надкусанные брикеты пищевого концентрата прихватить — тут уж не до жиру, быть бы живу. Когда я вернулась, алантец очнулся и тряс головой, с обалдевшим видом оглядываясь по сторонам. Арвен указала точное направление на секретную лабораторию, понимая, что медлить не стоит. А мы к тому же ещё и грохнулись довольно удачно: не только живы остались, но и упали в двух километрах от искомой точки. И что самое любопытное — к нам не бежали охранники лабы. Хотя расстояние было попросту мизерным и не требовалось вовсе никакой навороченной аппаратуры слежения — даже если бы они банально проморгали огненный прочерк в небе, тянувшийся за падавшим кораблём, то грохот приземления и мёртвый обязан был услыхать. А раз никто не торопился, то, может быть, они там и в самом деле все перемёрли? Предлогов «сходить, посмотреть и украсть» стало на один больше. Феми тут же намылился идти со мной. Как я ни пыталась на парня надавить, указывая то на его недомогание, то на необходимость присмотра за Уэсли, алантец упрямо качал головой.  — Плевать, — отвечал он. — Пусть это будет на моей совести, но одну тебя я туда ни за что не отпущу. Либо пристрели меня прямо здесь, либо заткнись и идём… Пришлось уступить. * * * Заменив дыхательные ёмкости на скафандре Уэсли на новые и прихватив с собой по парочке, мы пошли к лабе, рассовав по рукам патроны к «Иманиши» и магазины к карабину. Взяли, сколько могли унести. Приёмопередатчики в наших костюмах оказались слабенькие, и километра через полтора связь с Арвен окончательно пропала, но матово поблёскивавшие купола наркопроизводящего комплекса уже были видны и мы не рисковали заблудиться. А группа полусферичных строений из пяти штук, выстроенных словно по углам многоугольника и соединённых герметичными переходами, и в самом деле казалась больше промышленной фабрикой, нежели подпольной лабораторией по варке наркоты. В самом высоком здании, судя по рядам окон, было четыре этажа, хотя я подсознательно почему-то ждала чуть ли не матерчатых палаток и чана с «дурью» над открытым огнём. Совсем вылетело из головы, что флот танан также имел к этому какое-то дело. Пространство в центре между постройками было забетонировано, а образованная площадка походила на открытый склад. Ящики и контейнеры высотой с меня и с непонятным содержимым занимали почти всё свободное пространство, но какого либо движения — роботизированного или живого — мы не заметили. Прячась, подобрались поближе, лучше разглядев наружную сторону зданий. Полностью нам были видны лишь две постройки. Рядом с ними располагались сходные площадки, но поменьше размером. Они врезались в большие роллетные ворота, одни из которых были на треть приоткрыты. А если вернее — перекошены и заклинены в таком положении. На самой подъездной площадке, у приоткрытых ворот, вполоборота к нам стоял колёсный вилочный погрузчик — я даже улыбнулась невольно, увидев что-то знакомое — и валялся какой-то непонятный мусор в пятнах бурой грязи. То ли тряпьё, то ли сгоревшие покрышки, то ли вообще черт-те что — издали было не разобрать. Я перехватила оружие, окинув взглядом округу и выделяя возможное движение неприятеля, но всё было спокойно. Задвинула парня за спину, и двинулась ближе к воротам, готовясь в любой миг зашвырнуть его за валуны, уходя от обстрела. В комплексе определённо что-то случилось, но кроме как «передоз», версий у меня не было.  — Глянь! — негромко воскликнул Феми, похлопав меня по заднице и указывая парой рук вправо. Я проследила за движением взглядом, и тревожная улыбочка быстро сползла с лица, породив взволнованное замешательство. Почти на самом краю подъездной площадки, прикрытое корпусом погрузчика, лежало разорванное человеческое тело в почерневшей луже крови! Оно было так обезображено, что лишь вскинутая и замершая в трупном окоченении пятипалая кисть в перчатке, позволила опознать в «этом» бывшего человека. Опасливо косясь на тёмный провал за воротами, мы подошли к трупу. От бедолаги почти ничего не осталось: рука, проглядывающий в буро-бардовом мясном месиве позвоночник да таз. Всё остальное в виде ошмётков, осколков костей и обрывков одежды было разбросано по округе — убитого рвали в буквальном смысле этого слова, яростно раздирая тело в клочья. Под погрузчиком нашлась смутно знакомая продолговатая хреновина, сантиметров семидесяти длиной и сглаженных прямоугольных контуров, которую я издали приняла за деталь машины, но теперь «узнала». Это определенно было оружие — руки аж зачесались! — но чего-то конкретного вспомнить не удалось. А немного поодаль нашёлся и виновник кровавой вакханалии. Вернее то, что от него самого осталось — одни лишь ноги. Какая-то кунст-камера деревни «Расчленяево» — одни ошмётки вокруг! И эти конечности, бугрившиеся язвоподобными узлами мышц-опухолей, ещё хранили клочки приметной скеланской чешуи и не оставляли сомнений — кое-кто переборщил с «уфо». Но вот всё остальное тело, как будто перемешанное с клочьями какой-то чёрной резиноподобной массы, словно расплавилось, собравшись отвратного вида заскорузлой коркой в «язвах», проеденных в бетоне на пару сантиметров вглубь.  — Чё за хуйня, мамуль? — ошарашено выдохнул Феми, ёмко выразив всю гамму переполнявших меня ощущений.  — Не знаю, но, похоже, на этот раз мы по-настоящему вляпались в дерьмо, — честно ответила я, наводя «Иманиши» на перекосившиеся ворота, после чего добавила. — Любовь моя, не подашь вон ту хреновину из-под погрузчика?