***
Они сидели где-то наверху, и ветер играл его волосами; это было так до ужаса приятно — чувствовать свое тело… Мысль заикнулась, споткнулась — почему это было так важно? Его собственное тело — как будто было какое-то чужое? Город в темноте сиял, переливался, как огромный карнавал. Джонни снова вдохнул едкий дым, блаженно прижмурился, размывая дикий неновый пейзаж. Она что-то рассказывала, размахивая руками, но Джонни потерял мысль минуту назад. Обычно он так и делал — отрубался от разговора и криво ухмылялся, дожидаясь, пока очередная фанатка израсходует запас ебанутых историй и все перейдет к постели. Сейчас ему было непривычно стыдно за то, что он не следил. Она почувствовала это, но только улыбнулась, протягивая свою бутылку к его. Стекло приятно звякнуло, соприкасаясь. Позади стоял мотоцикл, разукрашенный ало-золотым, из радио доносились настолько старые песни «Самураев», что Джонни помнил каждый аккорд. Удивительно, потому что многое расплывалось в памяти, и даже лицо девушки стерлось, но он был уверен, что сможет сыграть песню, если ему сейчас достанется гитара. — Почему «черный пес»? — спросила она, лениво прислушиваясь к песне, грохочущей на радио. — Мне всегда было интересно… Это слишком мистично для тебя, разве нет? Какие-то непонятные призраки. — Черчилль, — пробормотал Джонни — как будто бы помимо воли; да, это были воспоминания, но слова казались чужими и непривычными. — Уинстон Черчилль называл депрессию «черным псом, только и ждущим, чтобы показать свой оскал». И очень пытался не убить себя. Что ты смеешься? Если бы ты ходила в школу, там бы про это рассказывали. — Ничего. Просто люблю, когда ты перестаешь притворяться неотесанным панком. Она улыбнулась — как Джонни это увидел? Было темно, и воспоминание распадалось на фрагменты, но Джонни ощутил, как стало теплее. Ночной ветер никого не щадил, взвывая, и они прибились друг к другу. Ледяное пойло обжигало горло. Даже кожанка не спасала — девушка вжалась в бок, сердито хохлясь и ворча на ебанутую погоду. Джонни заторможенно вспомнил, что с этой стороны его уродуют шрамы, но она, нахально обнимая его в попытке согреться, вжалась щекой в шершавые отметины на шее и ничего не заметила. Даже не обратила внимания. Да кто же, блядь, это был? Альт? Бестия? Кто-то важный, не одна из девчонок, подцепленных в клубе со скуки. Они не слушали бы его размышления про британского премьер-министра и не касались бы шрамов с войны так, будто помнили их наизусть. Она была важнее Бестии, упрямее и безумнее. И он любил ее больше Альт. Такое заключение казалось ненормальным, неправильным. Этого не могло быть. — А я смотрю, ты здесь пригрел уши, — вдруг заявил Сильверхенд — он сам, — поворачиваясь. Мир замер. Город по-прежнему мерцал, но теперь казался застывшей декорацией, возведенной по замыслу какого-то безумного режиссера. Где-то внизу по гладкому шоссе шуршали машины, но Джонни был уверен, что за рулем никого нет. И машин, наверное, тоже нет. Только виток дороги, уходящий в бесконечную тьму. Он резко осознал, что спит, но, вопреки всем россказням, не смог повернуть сон так, как ему хотелось. А больше всего он желал бы проснуться прямо сейчас, пока его отражение не сказало еще что-нибудь. Джонни осознал, что все это время наблюдал со стороны. Что он и был черным псом, притаившимся в ночи, как мстительный призрак из старых баек. Ненастоящий он не двигался, и Джонни оторопело догадался, что он все еще обнимает замерзшую девушку, даже если она была лишь миражом сна. — Какого хера… — огрызнулся он, не осмеливаясь взглянуть самому себе в глаза. — Что происходит? — Мне не привыкать быть призраком в чьей-то башке, — ухмыльнулся тот невыносимо знакомо. — Только в этот раз я делаю это ради Ви. Ви. Опять это имя… Он вдруг вспомнил то безумие, что происходило в реальности: двойники, странные эксперименты, его попытки найти себя — это звучало еще глупее, чем он предполагал… Думалось с трудом, как будто нечто блокировало его разум. — Ты, бля, не переживай, все равно ничего не вспомнишь, как проснешься, — отмахнулся ненастоящий он. — А теперь не мог бы ты свалить нахуй? У нас тут важный момент, который не позволяет мне раствориться в твоих дерьмовых воспоминаниях. Пиздуй давай. — С какого хуя это только мои воспоминания?! — возмутился Джонни, хотя совсем недавно он мечтал о том, чтобы очнуться на своем матрасе в убежище Альт. Джонни заметил, как замер его двойник, болезненно сведя плечи, и ликующе понял, что эти слова задели его за живое. Ранить себя — это у него прекрасно получалось. — Ладно, ты прав, — сипло рассмеялся его сон. — Вся эта хуйня и из моей головы тоже. Мы оба помним, что жизнь — жестокая сука, которая нас ненавидит. Поэтому, я надеюсь, ты не будешь слишком доверять Альт. Или Ангел. Или им обеим — не важно. — Она единственная, кому я… — Блядь, да нет же! — рявкнул двойник, взметнувшись навстречу. Джонни рассматривал его, тщетно ища различия со своим лицом. Где-то на фоне полыхал Найт-Сити — настоящим, голодным огнем, как в тот день, когда он умер. Это же было совсем недавно… — Ты придумал это, потому что так проще было осознать свою неебическую месть! Придумать, что злая корпорация убила любовь всей твоей жизни, и разнести половину города — прекрасный, сука, план, ебана в рот! Надежный, блядь, как швейцарские часы! Вот только глубоко внутри ты понимаешь, что всегда любил только себя. «Арасака» и знать не знала, кто ты такой, они охотились за Альт и ее технологиями, а на тебя им было похуй. Ты никогда не был тут главным героем! И это тебя не устраивало. Джонни захотелось отступить — или вцепиться двойнику в горло зубами. За спиной было холодно, словно там разверзлась бездна, и он ни за что не хотел оборачиваться. Вместо этого он рванулся вперед, сдергивая двойника на землю, одержимо вцепляясь ему в воротник «самурайской» кожанки. Одинаковые протезы пронзительно зазвенели, ударяясь, как бьющееся стекло. Джонни стиснул горло, сам задохнувшись от удушья. Совсем недавно он схватил так девчонку, но двойник явно не собирался сдаваться. — Ты прекрасно знаешь, что я прав! — сверкая глазами, заорал он. Джонни не заметил, как двойник вывернулся и повалил его, вмазав в челюсть. В голове было мутно и туманно. Он орал сам на себя. Двойник навис над ним, мрачно скалясь, но заговорил вдруг тише, почти спокойно: — Я знаю это, потому что я такой же. Мне тоже надо было найти себе хоть какую-то цель, чтобы не лечь и не сдохнуть в углу. Но Ангел тебя уничтожит. Она использует тебя, чтобы добраться до власти. Она, может, даже не человек. — Я, выходит, тоже! — прорычал Джонни. И сон перевернулся, погребая его под собой.***
Утро было отвратным. Не дерьмовее, конечно, предыдущих дней, когда к нему явилась бешеная русская сука и попыталась расковырять старые раны, щедро присыпав их солью, или того раза, когда Мерфи — живая, блядь, невредимая Мерфи! — прицепила на него какие-то провода, что он в болезненной вспышке потерял сознание, не успев порадоваться, что старая подруга жива. У Джонни Сильверхенда не было друзей. Они, похоже, тоже так считали, потому что в глазах Мерфи, прежде чем он вырубился, светилось все безразличие киберпространства, стылое, вымораживающее. Только та телка, Панам, ему порадовалась, болтала что-то, улыбалась, предложила пиво из холодильника и нежно поцеловала, и Джонни переклинило. Все это досталось не ему. Никогда не доставалось такому, как он, но его двойник умудрился это провернуть, наебать систему. Иногда Джонни казалось, что никакого двойника и нет, он его толком не видел, если не считать того случая на складе, но тогда у него башка раскалывалась от боли, а передоз обезболивающими отзывался галюнами и покрасочнее, чем собственное ебало. Он размышлял об этом, глядя в пошедший трещинами потолок. Ненадолго голова закружилась, и ему показалось, что он снова в «Пистис Софии», только старого вентилятора не хватало. В убежище Альт было душно, как в гробу, волосы слиплись от пота. Но в этот раз Джонни не хотелось вставать и начинать новую жизнь. Может быть, ну его нахуй? У него было слишком много вторых шансов, чтобы он понял: это херовая идея. «Ну да, показать Альт, что ты сдался — это же так в духе Сильверхенда, — мрачно подумал Джонни. — Придется делать вид, что я еще жив». Альт нашла заброшенный спортивный зал неподалеку от Пасео-дель-Норте — улицы вдоль шоссе. Хорошая новость: здесь был душ, плевавшийся холодной ржавой водой, и некоторое время Джонни пытался смыть с себя отвратное ощущение после сна — и содрать кожу. Плохая новость: нормальной точки подключения для нетраннеров в этом бывшем наркоманском гнезде не имелось, так что Альт пришлось прицепиться к спутниковой тарелке на доме через дорогу. Медленная скорость ее подбешивала. Она по-турецки сидела на скрипучем синем диване, который смотрелся чужеродно на фоне старых тренажеров, которые стащили в один угол, и нескольких ящиков с оружием, которое доставили ее наемники. Их не было видно, но Джонни не сомневался, что они где-то рядом. — Ты в порядке? — спросил Джонни. Она сидела неподвижно, пялясь в экран и стремительно двигала пальцами по клавиатуре, однако после его слов Альт резко подняла голову. Она была напряжена; прикоснешься — ебнет током. — Раньше ты не спрашивал, — заметила она. — Так раньше все нормально было, — пожал плечами он, невольно вторя древнему анекдоту. — Ты никогда не рассказывала, что за дело, с которым я должен помочь… Я, конечно, не против. Ты ж меня с того света вытащила! И сама воскресла — но той ли Альт, которую он помнил? Может, он слишком радовался, что она снова жива, потому что всегда винил себя в ее смерти? Альт умерла у него на руках — и вот она здесь, живая, невредимая, недовольная сука, как и всегда. — Я почти завершила приготовления, — отчиталась она как-то механически. — Нам предстоит зайти глубоко в киберпространство. Там все не так ужасно, как рассказывают… Джонни пожал плечами. Он не чувствовал страха, и это немного тревожило: он ведь не знал, что прячется по ту сторону реальности… Или «Микоши» и арасачьи лаборатории считаются? Наверное, да. — Чем займешься, когда мы закончим? — внезапно спросила Альт. Раньше она не интересовалась его мнением. А может, ей всего лишь понадобилось отвлечься от работы, за которой она провела всю ночь. — В мире много возможностей. И за время моего отсутствия их стало только больше. «Поэтому, оказавшись на свободе, ты первым делом убил своего старого приятеля?» — будто бы услышал Джонни и упрямо сцепил зубы. Крайтон был жалким ублюдком, который пользовался былой известностью, чтобы хоть иногда обратить на себя внимание. Мертвых ждет вечная слава и свобода, а живых — только отчаяние и вся подлость мира, на какую способны люди. Сдохни молодым и останься в памяти будущих поколений или останься гнить, разочаровываясь в себе. Джонни смотрел на Крайтона и видел то, во что сам мог бы превратиться, если бы выжил. Жалкое, отвратительное… Когда липкая кровь омыла руки — живую и безжалостно-железную, — он почувствовал себя гораздо лучше. — Твой клон, кажется, присоединился к кочевникам и подрабатывает наемником, — сказала Альт, устало разминая шею. Золотые волосы сияли в утреннем солнечном свете, пробивавшемся сквозь единственное не заколоченное окно. Джонни прислонился к облезлой стене, наблюдая за ней. — Ты встречалась с ним?.. Он похож на меня? На самом деле он не хотел знать ответ. Что-то заставило его спросить, и в то же время странное чувство дежавю впилось ему в шею, как будто он уже задавал этот вопрос. Не мог же он забыть?.. — Он… другой. Думает иначе. — Как это — иначе? — Не только о себе, — ядовито сказала Альт, снова становясь прежней. Джонни едва подавил сердитое ворчание. — А ты, блядь, чего ожидала? — все же спросил он. — Я все тот же. На меня нельзя положиться. Все, чего я хочу, это свободы, а ты заперла меня и приставила охрану. И ты правда рассчитывала, что я не сбегу? — Я думала, тебе хватит ума никого не убивать, чтобы это дело попало и к наемникам, и к полиции, и даже к русским! — выкрикнула Альт. Она и правда волновалась — но за него ли? Скорее — за успешность своего грандиозного дела, ради которого она провернула ограбление «Арасаки» и перебила толпу народа. — Ты невозможен! Все было под контролем, а потом мне пришлось отложить операцию на неделю, и теперь я не уверена… теперь у меня даже нет стабильного подключения, потому что за нами охотится весь город! Они нас выслеживают, я уверена, что на тебе висел демон, который передавал наше местоположение Спайдер Мерфи, и я не могу предугадать, как она станет действовать! — прошипела Альт, обвинительно глядя на него. Если жучок и существовал, то Мерфи наверняка приделала его на Джонни. Или записала слежку в его собственную программу. Он вдруг ощутил озноб. — А все из-за того, что тебе захотелось завалиться в клуб и нажраться там, да, Джонни? Стоили те несколько шлюх всего этого? — Теперь ты устраиваешь мне сцену ревности! — расхохотался он. — А зачем тебе понадобился двойник, а? Ты наверняка знала, что он явился в город! Ты вот сто, сука, процентов следила за ним и его девчонкой, и ты понимала, что Мерфи и Соловьев заманят их сюда! Но решила оставить запасной план. На случай, если меня придется устранить? Она подавилась гневной отповедью, как обычно и бывало, когда он оказывался прав. Альт всегда считала себя умнее других, продуманнее, что ли, но Джонни научился мыслить как она. Он понимал, что хитрая Альт ни за что не упустит возможность подстраховаться. — Ты все-таки залез в мои документы, — сказала она. — Я не твоя собачонка, которая выполняет приказы! Я имею право знать, тем более, когда это касается меня! Ты упрямая сука, которая всегда думала только о своей драгоценной работе! Она бросила на него мрачный взгляд, который отрабатывала годами, если не десятилетиями. У Альт из его воспоминаний не было таких заломленных бровей и чуть дрожащих губ — Джонни сомневался, что сумел бы довести ее до слез, что хоть кто-то в целом мире смог бы, но ее явно трясло от ярости. Все те годы, которые он провел в звенящем безвременье, Альт жила. Она сражалась и пыталась превысить человеческие возможности, но мир снова и снова доказывал ей, что гениальные нетраннеры никому не нужны. Их не волновали знания, только деньги. И «Арасака» едва ли была единственной такой корпорацией, если Альт приходилось прятаться в подвале со сбоящей проводкой. Смирись или умри — Мерфи сделала свой выбор, спевшись с «Милитехом» и Новыми Штатами, но Альт еще барахталась. По крайней мере, в этом выборе Джонни был уверен. Она нервно вытащила портсигар и протянула ему, словно предполагая перемирие. Подношение для злобного дракона, не иначе. Джонни только отмахнулся, продолжая сверлить ее взглядом. Отношение Мерфи словно вылило на него ушат холодной воды, что с его аквафобией было как минимум пиздец страшно. Альт тоже знала, что он программа, которую впихнули в клон по чьей-то надобности; она и занималась его воскрешением. Она не стала упоминать об этом, как и о двойнике, потому что помехи не входили в ее гениальные планы. Джонни срочно захотелось выйти на свежий воздух, потому что в старом спортзале, пропахшем сыростью и ржавыми трубами, вдруг стало невыносимо. Альт курила, глядя перед собой, злая, но молчаливая. Не хотела портить отношения, когда почти достигла желаемого? В прошлом дело закончилось бы безумным примирительным сексом, и Джонни многое бы отдал, чтобы все вернуть: крикливую толпу фанатов, бешеные выступления, азарт перед очередным митингом под арасачьей башней — никогда не узнаешь, когда решат разгонять боевыми патронами… — Ты куда? — Покурить. Один, — огрызнулся Джонни, протискиваясь к лестнице мимо ящика. — Не бойся, я не сбегу. Да и ты наверняка додумалась поставить на меня жучок тоже. Альт мрачно сделала затяжку, запрокинула голову к потолку и выдохнула облачко белого дыма. Горечь, отчаяние и нетерпеливое ожидание.***
Он все время пытался вспомнить. Данное кому-то обещание или что-то подобное. Отсутствие памяти ощущалось как то жуткое чувство утопления, когда под ним не было дна, а вокруг колыхалась бесконечная черная вода. Альт казалась чужой; чуждой — и это совсем другое. Если бы в их время человечность определяли тем, насколько искусственное у тебя тело, настоящих людей и вовсе бы не осталось, но было в ней что-то, вселяющее опасения. Что именно? Джонни никак не мог нащупать. Фигурально выражаясь, конечно. Они сидели на удивительно приличном расстоянии — впервые на его обгрызенной памяти. Альт подготовила нетраннерское кресло, которое для нее достали какими-то окольными путями, и смогла обеспечить стабильную связь. По перепадам напряжения опытный нетраннер наверняка сможет ее обнаружить, но Альт рассчитывала покончить с этим делом и затеряться. Она уж точно не осталась бы в Альбукерке. Свобода была близко. Джонни невольно надеялся, хотя обычно себе такого не позволял. Надежда — чувство для бесхребетных людей, которые не могли взять судьбу в свои руки, полагаясь на какое-то гребаное предназначение. Он всегда был выше этого. Сильнее… Но почему бы не позволить себе немного помечтать, а? Найт-Сити, город мечты. Он смог бы охуенно повеселиться — тем более, там Джонни ждали дымящиеся развалины «Арасаки». Он нацепил костюм — непонятная латексная тряпка. Разумеется, у Альт были его мерки, так что пожаловаться даже было не на что. Великолепная Альт все предусмотрела. — Так почему тебе обязательно нужен я? — спросил Джонни, осторожно касаясь шеи, чтобы она не заметила. Ему все время казалось, что там в него впиваются какие-то провода. Фантомное, призрачное ощущение. Альт снова поглядела на него с подозрением, но он лишь пожал плечами: — Столько народу пыталось меня схватить, я прям преисполнился своей важностью! — В твоей голове есть ценные данные прямиком из «Арасаки», — осторожно сказала Альт. — Они мне несказанно пригодятся для моего нынешнего проекта, но просто так их вытащить не получится. Нужно погрузиться поглубже, и тогда я смогу получить доступ к памяти. — Ага, щепка, значит, — ухмыльнулся он. — Я для тебя всего лишь… ценные данные. То, что меня пришлось воскресить, это… всего лишь побочный эффект? — Ты все видишь с другого угла, — смягчившись, покачала головой Альт. — Все это… запутанно. Я ушла слишком рано. Ты… совершил ошибки. — То есть моя отчаянная попытка отомстить за тебя — всего лишь ошибка? — оскалился он. Он и сам это понимал. Осознавал, что его яростью уничтожило сотни людей, которые и знать не знали про Альт. Она никогда не признавала его попыток воздать миру по заслугам — самым кровавым и пылающим способом. Ему не нравились эти мысли; когда Джонни творил свою лелеемую месть, он и не думал о том, что Альт сможет когда-то осудить его за это. Все это было… безумием. Самоубийственной попыткой уничтожить ту силу, что отняла у него все — и в конечном счете жизнь. — Начнем, — объявила Альт, надевая на него обод, как терновый венец. — Закрой глаза. И сгинь во тьме. Это был первый раз, когда он возвращался в киберпространство — и делал это по своей воле. Ехидный голос, поселившийся в голове, напоминал, что у него не было выбора, однако Джонни был уверен: он отдает долг. Альт рисковала многим, чтобы вернуть его, хотя с ее способностями наверняка могла вытащить все сведения, не воскрешая. Это все еще что-то значило, даже если он больше не узнавал ее. И себя тоже. По ту сторону было глухо и темно, и что-то сияло, переливаясь, как драгоценности под ногами, но Джонни не хотелось присматриваться, чтобы не разочаровываться: это всего лишь его человеческий рассудок пытается не пожрать сам себя, подрисовывая ему опору, на которой можно стоять. Впереди показалось что-то — пирамида? Ебучее святилище древних индейцев — здесь, среди гребаного ничего? Он едва не рассмеялся от того, как это было неуместно и нелепо, но Альт выглядела до того радостной, что Джонни промолчал. Она торжественно шагнула вперед, на золотую дорогу, остановилась, прислушиваясь к чему-то, как будто опасалась, что ее вот-вот поразит молния или тропа развалится под ногами. Но ничего не произошло. — Иди рядом со мной, — велела Альт, схватив его за руку. Здесь прикосновение ощущалось как-то совсем иначе, покалывающими иголочками. — Ты чего-то боишься? Альт ничего не говорила, и это угнетало еще сильнее. У него не было ни шанса выбраться, если она решит пожертвовать им. Как бы сильно разговоры про киберпространство ни напоминали россказни безумных фанатиков, никогда Джонни не предполагал, что там можно совершить всамделишнее жертвоприношение на ступенях древнего храма. — Ты же никогда никому не верил, упрямый уебок! — голос казался самым настоящим, даже более реальным, чем Альт, и у Джонни снова заломило в несуществующих висках. — А тут вдруг решил положиться на Ангел?! Лучше бы ты сгинул в арасачьих лабораториях… Джонни крутанулся вокруг, не рассчитав, что в киберпространстве нет направлений: голос доносился отовсюду сразу и из ниоткуда. Заметив его колебания, Альт что-то сердито прошипела… — Какие-то помехи, — пробормотала она. — Но я сняла жучок… — Ты хочешь сказать, Мерфи может быть где-то здесь?.. А потом киберпространство вокруг всполыхнуло, словно ожило. Красное разгорелось так ярко, что Джонни ожидал почувствовать опаляющее пламя; он опустил взгляд и увидел, как его собственная тень отшагивает в сторону в своем перевернутом зеркальном мире и распрямляется. Вокруг стало пронзительно громко, на уши давило, словно кто-то захлебывался криком, в котором различалось только имя — «Альт»! Он горел, как маяк в пустоте. Как погибающая, охваченная пламенем башня. Прогореть до конца. Позвать… Что-то вспыхнуло, зазвенело, и в глазах у Джонни потемнело, а потом он увидел, как огромная алая фигура Альт возвышается над ее человеческой копией, показавшейся вдруг жалкой и слабой. Его Альт задыхалась. Альт-искин спокойно взирала на нее, и ее лицо выражало… ничто. Пустоту, которая темнела вокруг. — Я и не думал, что это переживу, — пробормотал двойник, зачарованно глядя на сюрреалистичную картину. Джонни дернулся было к нему, но вдруг почувствовал, как на шее стягивается петля. Ошейник. — А ты не рыпайся, блядь! — рявкнули ему. — Пусть девочки сами разберутся. — Но разве они?.. — он растерянно оглядел Альт. Их обеих. Ярость и безмятежность. — Разве они не одно и то же? Почему?.. — И ты будешь задавать этот вопрос мне? — скривился двойник. — Я — твоя тень. Я старше и злее. Похоже, в нашей партии я — Ангел. Злее? Джонни испытывал много эмоций, пока пытался свыкнуться с дивным новым миром, который открылся ему после пробуждения. И злость там тоже была. Захлебывающаяся, яростная, готовая рвать людей на части, просто потому что те… не оправдывали ожидания. Он не смог бы позвать искина, думая, что пожертвует собой. Слишком явно помнил, что такое смерть. Когда алая Альт повернула голову к ним, Джонни застыл на месте. — Кажется, ты рассчитывал, что мы никогда больше не встретимся, — проговорила она. — И теперь ты помогаешь мне поймать ее. Любопытное решение. Мне казалось, ты всегда был против того, что я правлю Сетью, и твои союзники… Мерфи и Соловьев — они тоже хотят вернуть все за Черный Заслон. — Запереть там тебя? Было бы прекрасно, я бы даже записался добровольцем в Новый Сетевой Дозор! — нахально парировал двойник, вышагивая вперед, словно бросая ей вызов. — Но я предпочту, чтобы в Сети хозяйничала не амбициозная сука, которой не чужды человеческие представления о власти, а искин. Нельзя давать людям такую силу. Иначе мы обречены. — Ты внезапно стал прагматиком, — заметила Альт одобрительно. — Благодарю. Ее я заберу себе, — она указала на застывшую Альт — настоящую, живую Альт. Теперь Джонни будто бы понимал, что предчувствовал появление этого гребаного чудовища. Раздвоенная реальность сводила его с ума. Огромная алая рука протянулась к Джонни, и он вдруг осознал, что не может пошевелиться. От любого ограничения свободы у него обычно вспыхивала ярость, но сейчас он как-то отрешенно всматривался в лицо Альт. Как это, блядь, может быть, что ее две? Что его двое? Он не мог это принять. Искин не был Альт — он был ужасен. Двойник не был Джонни Сильверхендом. Потому что вдруг оттащил его в сторону, с силой выдирая Джонни из-под контроля. Рядом сталкивались искины, сражались где-то на изнанке. У него от этих ощущений начинало ныть в костях. Его двойник остервенело скалился, как дикий зверь. Хоть в чем-то они были похожи. — Стой! — рявкнул он на Альт-искина. — Не трогай его. Да, он мразь и убийца, но я такой же! Он не виноват в том, что его оживили и притащили сюда. — Разве ты не хотел остановить его? — вкрадчиво спросила Альт. — Уничтожить? Отомстить за то, как он напал на Ви? — Он всего лишь раненое животное, которое вырвалось из ошейника, — отмахнулся двойник, кивая на настоящую Альт. — Она всему виной. Он до последнего не догадывался, что происходит. Я был у него в голове! — И ты позволишь ему жить? — А вот это уже не твое ебучее дело! — нагло парировал двойник. — Он влез в мою жизнь, ранил мою подругу и чуть не придушил мою Ви. И мне решать, что с ним станет. Это было бы справедливо. Ты так не думаешь? Альт нехотя отодвинулась, подалась назад. Она не двигалась в привычном смысле, но киберпространство поддавалось и перестраивалось в соответствии с ее желанием. Двойник и бровью не повел, но Джонни почувствовал, как он подобрался, будто готовясь к схватке. Он не смог бы уцелеть. Никто не смог бы. Все равно что штурмовать «Арасаку», заручившись поддержкой нескольких таких же безумцев… — Какого хера ты за меня решаешь? — прохрипел Джонни, мрачно глядя на двойника. — Потому что она когда-то пыталась сожрать меня. И даже не предложила другие варианты. Я, сука, злопамятный. — Вероятность успеха составляла… — В рот я ебал твои вероятности! — вызверился двойник. Это Джонни всегда был тем, кто знает, как поступить, как выкрикнуть что-нибудь злое и скрежещущее, как совершить невозможное, но теперь ему казалось, что эту часть его отпилили, дали ей свое тело, руки и ноги, яростные слова и глаза, незнакомо горящие. От этого кошмара ему хотелось заорать и выстрелить себе в висок. Отчаяние холодными змеями оплетало его, душило невидимыми кабелями. А потом что-то вспыхнуло и взорвалось снова. Словно во время артобстрела, яркие вспышки врезались в пафосную светящуюся пирамиду, рассыпавшуюся на частицы. В ушах грохотали идущие в атаку панцеры, и Джонни тщетно попытался схватиться за оружие. Хотя бы сдохнуть с пушкой в руках — он не знал, откуда у него взялись эти идеалы, он ведь вырос на войне. Там всем поебать, как именно тебя превратят в мясо. Альт-искин вздрогнула, застонала, разметалась вихрем алого и кричащего. Нет, она не выла — это что-то разорвалось ультразвуком. Альт не было — и она была везде, спешно возводила защиту, а сквозь тьму мелькали всполохи. Так вот как выглядело то, что нетраннеры называли демонами. Инфернальное, сыплющее искрами разорванных связей… Пока цифровая Альт пыталась отбиваться, та, вторая, которую Джонни до этого считал самой настоящей, вывернулась и сбежала. Она даже не оглянулась, сгинула, пока никто ее не перехватил или очередной удар не задел ее по касательной. Здесь каждый сам за себя. Джонни пошатнулся, чувствуя, как золотая дорога у него под ногами хрупко дрожит. — Что за хуйня?! — проорал он сквозь яростный грохот, от которого не было спасения. На лице двойника читалось такое же отчаянное непонимание. Это не его затея. Не очередная ловушка, подстроенная им и его девчонкой. — Новый Сетевой Дозор, — захрипел голос Альт сквозь жуткие помехи. Она рассеялась вокруг удушливым алым туманом, перестав притворяться человеком — а может, у нее просто не было на это сил. — Они пытаются прорваться. Прямо сейчас оперативники «Милитеха» направляются, чтобы вас уничтожить в материальном мире. Вы привели их за собой! — Мерфи, — прошептал двойник, пораженно распахнув глаза. — Сука. Ебаная сука. Я знал, что ей нельзя верить… Новое столкновение, скрежет. Джонни смотрел, как медленно рушится пирамида, памятник амбициям Альт. Словно падающие звезды, демоны прочерчивали дороги у них над головой. Обломки метеоритного дождя, который похоронит их. — Ты продержишься? — крикнул двойник в пустоту. — Альт, отвечай мне! Сколько у нас времени?! Я найду эту пизду и раскрою ее! Нельзя, чтобы они захватили Сеть! — Я смогу, — дохнуло из пустоты. Двойник кивнул — коротко, по-военному четко. У него будто бы имелся план, но Джонни прекрасно знал, что это всего лишь игра на публику. Желание уничтожить мир всегда было планом. Хаос был его родиной, за которую он полег в войне. Развернувшись, двойник кинулся к нему — и Джонни почувствовал удар в челюсть мощным электрическим разрядом. Над его головой трещинами шло убежище Альт. — Просыпайся, блядь! — услышал он будто бы собственный вопль, прежде чем стало пусто и темно.