Выбора нет

      На улице темно и тихо. Здесь пустынно, постоянный шум города далеко. Дорога вспоминается с трудом, Ксанато больше полагается на чутье — как учили.       Но это место она запомнила. Хоть оно и сильно изменилось за пятнадцать лет. Кованые ворота иторианской работы, с растительными мотивами, словно парящими в воздухе, как настоящие листья и цветы, исчезли, сменившись на глухое механическое полотно. Рядом пара вооруженных часовых.       Ксанато отступила в тень — общаться с военными не хотелось. Вдруг у них приказ: сперва стрелять, потом спрашивать… Она пошла вдоль стены, бесшумно, в надежде найти то самое место, которое в детстве позволяло сбегать от няньки и бродить снаружи.        Стена, нагретая за день на солнце, дышала теплом. По ней было приятно проводить рукой, как будто приветствуя старого друга, друга детства. Вот и это место: осыпавшаяся трещина на стыке двух высоких плит, заросшая кустарником — все так же и там же. Ксанато присела на корточки. Хм… В детстве, конечно, это были для нее почти что огромные ворота, через которые она, маленькая, пробиралась без труда. Сейчас придется протискиваться. Получится ли? Можно, конечно, легко прорубить себе путь мечом, но световой меч — не слишком подходящее оружие для того, кто хочет остаться незаметным.       Что ж…       К счастью, старый друг детства не подвел. Немного ободрав локти, Ксанато проникла внутрь, запоздало порадовавшись, что контур не усилен дополнительной защитой в виде датчиков движения, самонаводящихся автоматов или еще чего-нибудь в этом роде. Досадное упущение, кстати говоря, надо указать на него отцу.       Роскошный сад, когда-то радовавший глаз, был в беспорядке и запустении. Редкие цветы загублены бесконтрольным сорняком, высохшим и превратившимся в безобразный бурьян. С оббитых скульптур облупилась краска, они остались слепо пялиться в пространство. Фонтан, который когда-то наполнял сад умиротворяющим журчанием и запахом свежей воды, замолк, от него тянуло болотной гнилью.       "А вдруг отца здесь нет?" — Ксанато оглядела мертвенно-пустой замок. На секунду стало страшно и одиноко. Но вдруг она заметила свет в одном из окон: похоже, там было что-то вроде кабинета отца? — покопалась она в памяти. Возможно?       У входа опять стоял часовой, один. Когда он увидел девушку, бесшумно появившуюся из сада, его глаза расширились — он предсказуемо испугался. — Меня здесь нет, это только твой сон, — сообщила ему Ксанато. Он облегченно кивнул, улыбнулся и закрыл глаза.       Внутри замок как будто не слишком изменился — впрочем, на сей раз память могла и подвести. В этом крыле она бывала нечасто. Сейчас тут царил полумрак, пахло пылью.       Вот и кабинет. Задержав дыхание, Ксанато толкнула дверь.       Отец сидел за столом над какими-то бумагами. Один. Поднял голову, услышав скрип двери. Вздохнул. — Здравствуй, дочь.       Ксанато улыбнулась. — Ты постарел.       Креон отложил бумаги, встал из-за стола. — Почему ты здесь? — Я сбежала с Корусанта, — честно ответила Ксанато. — Я хочу защищать тебя.       Креон помрачнел. — Я считал, что в Совете джедаев от тебя будет больше пользы.       Ксанато фыркнула. — Вряд ли ты дожил бы до этого дня.       Креон поднял брови. — Что ты имеешь в виду?       Ксанато прошла вперед, опустилась в кресло, с наслаждением вытянув уставшие ноги. — Я встретила в пути того, кто очень хотел пролить твою кровь в этом замке. — И сейчас он..? — Кормит мух в трущобах, я полагаю, — девушка улыбнулась. — Почему-то мне кажется, что ты знаешь тех, кто его послал. Я права?       Креон посмотрел на дочь долгим тяжелым взглядом. Потом спросил тихо: — Почему я должен тебе доверять?       Дочь выдержала его взгляд. — Считаешь, что меня послали джедаи? Как шпиона? Или как убийцу?       Он сжал губы, подумал. Потом усмехнулся. — Нет. Не считаю. Я… Наверное, я рад, что ты здесь. Осталось мало тех, кому я могу верить.       Ксанато поднялась, подошла к отцу, помедлив, крепко обняла его. Он ответил, крепко стиснув ее плечи. — Дочь… — Мне ты можешь верить. И еще кое-что… — она отстранилась, посмотрела ему в глаза. — У нас мало времени для того, чтобы найти и обезвредить твоих недоброжелателей. — Почему? — Креон насторожился, подобравшись. Ксанато улыбнулась, погладила его по колючей щеке. — Я беременна. Скоро буду… значительно менее боеспособна и более уязвима.       Креон кашлянул. Поджал губы. — Я считал, в Храме блюдут обет.       Ксанато коротко, ядовито рассмеялась. Скривила губы: — Храм…       Креон отвернулся, отошел к окну, сложил руки на груди. — Кто его отец? — Предатель, — спокойно ответила дочь. — Тебя назовут отступницей, а твоего ребенка — ублюдком, — голос Креона веет холодом. Ксанато все так же спокойна: — Я вколочу эти слова им в глотки. Вместе с их собственными зубами.       Она подошла к отцу, встав за его плечом, сказала мягко: — Ты не в том положении, чтобы перебирать союзников. — Креон помолчал. Потом кивнул. — Это верно. — он повернулся к дочери и впервые за все время улыбнулся, грустно, тепло, искренне. — С возвращением.