hanagoori

С того самого момента, как Харуно перерезала горло Темари, прошло много времени. Очень много. Непомерно, по ощущениям Сакуры. Каждая прожитая секунда ощущалась бесконечностью, а тяжесть вдруг рухнувшей на хрупкие плечи реальности была невыносимой. Сгорбленные плечи и опущенная голова были всё ниже к земле. Она убила. Теперь и Темари по её вине мертва. — Ничего удивительного. Ты разве не привыкла? Если бы раньше рядом с тобой всё время не находились Наруто и Какаши-сенсей, было бы гораздо больше тех, кто трагически погиб из-за твоей трусости и слабости, — произнёс внутренний голос. Харуно поморщилась, вновь услышав «знакомую» в голове. Сакуре казалось, что она это переросла. А теперь осуждающий голос матери и мерзкое внутреннее «я» продолжали наперебой напоминать ей, что она ничтожество, которое не может защитить друзей. Как будто она могла забыть об этом хоть на секунду. Сглотнув вязкую слюну, девушка не сдержала очередной всхлип. Её била крупная дрожь, в носу всё ещё стоял запах крови. Это не удивительно, вся одежда была пропитана ей. Дрожащие руки, которые Харуно судорожно пыталась вытереть о шорты, тоже были покрыты спекшейся кровью. Перед глазами застыло лицо Темари, её едва шевелящиеся губы. Что она сказала? Что ненавидит её? Прошептала какое-то проклятие? Харуно снова болезненно взвыла, будто побитая собака, ещё больше вжимая голову в плечи и запуская пальцы в волосы, с силой сжимая их, будто пытаясь вырвать с корнями, а заодно и с воспоминаниями о случившимся. В голове пролетели тысячи сценариев того, как могла бы поступить Сакура. Как она могла бы, засунув свой блядский страх подальше, согласиться с Наруто и успеть спасти Канкуро. Будь она решительней, девушка уверена, удалось бы спасти и Гаару. Тогда и Темари была бы жива. Если бы. Если бы. Если бы. Это слово крутилось и крутилось в голове, заставляя Сакуру снова и снова ненавидеть себя с каждым вдохом, с каждой секундой жизни, которые она отняла у Канкуро и Темари, всё сильнее. «Бесполезная. Жалкая. Имеешь право плакать? А? Думаешь, имеешь право?» — осуждающе протянула внутренняя Харуно. Она шумно втянула носом воздух, пытаясь успокоиться. Беззвучные рыдания всё ещё сотрясали плечи. Грудная клетка ныла. Голова раскалывалась. Глаза щипали. Тело трясло от пережитого шока, хотя прошло около суток. Сакура почувствовала, как кто-то опустился рядом. Вскинула голову, тут же встречаясь с заинтересованным взглядом Сасори. — Ублюдок, — выплюнула она ему в лицо, тут же чувствуя неконтролируемую ярость внутри. Ненависть жгучей волной поднялась внутри девушки, почти перекрывая собой боль на какое-то мгновение. Или, скорее, подпитываемая болью. Она скользнула взглядом по трещинам, которые ранее оставил её удар. Ей захотелось оторвать ублюдскую голову Акацуки, с силой швырнуть её в стену, чтобы та разлетелась на миллиард осколков. Все эмоции отразились в горящих адским пламенем изумрудных глазах, и вылились новым потоком слёз. Игнорируя их, Харуно продолжала сверлить Акасуно взглядом. — Чтоб ты сдох, — процедила она. — Ничтожество. Клянусь, я убью тебя собственными руками. Сасори выдохнул, не отрываясь от наблюдения за эмоциями на лице девушки. Даже будучи ещё полностью человеком, парень не позволял себе так явно выражать своих чувств. Испытывал ли он что-то настолько сильное, чтобы можно было прочесть по лицу любую мысль? Наверное. Скорее всего. Но никогда не мог выразить. Стало бы ему легче, если бы он мог поделиться своей болью с другими? «Отвратительно» — подумалось режеволосому, пока он глядел на перекошенное от боли и ненависти, измазанное слезами и соплями, лицо Харуно. «И красиво?» С какой-то стороны Сасори считал, что Сакура была неуязвима. Не в полной степени. Не существует полностью неуязвимого человека. Но если Харуно постарается, если правда захочет, физические атаки нанесут ей минимальный вред. Она была не в лучшей форме, когда противостояла ему и Хидану, но справилась сносно. Сильная. Выносливая. И хрупкая. Сасори наблюдал, как боль, причинëнная ей, лишь делала её сильней, в то время, как боль, которую причинили другому человеку, растоптала её, почти убила. Сасори не до конца понимал свои мысли на этот счёт. Ему было нужно время подумать. — Такая удивительно живая, — проговорил он, протягивая ладонь к её щеке. Сакура прорычала что-то и попыталась ударить Кукловода, но снова потеряла контроль над телом. Несколько попыток вырваться из-под его контроля успеха не принесли. Девушка безвольно склонила голову, устало прикрывая глаза. — Зачем? — Хотел показать, как мешают эмоции, милая. Будет замечательно от них избавиться. — Будет замечательно поочереди отрывать все твои конечности. — Я ничего не почувствую, — равнодушно хмыкнул Акасуно. Сакура поняла, что снова может двигаться и мгновенно дёрнулась в сторону. Тихо вздохнув, Сасори оставил девушку наедине с собой. ***        Сакура скользила взглядом по потолку или вглядывалась в пустое пространство перед собой. Она не задумывалась. В голове продолжал звучать осуждающий голос внутреннего «я». Этот голос возвращал её в моменты прошлого, зная, что ничего не исправить. Харуно приходилось снова и снова смотреть, проживать свои ошибки. Ей хотелось окунуть голову в ледяную воду. Хотелось вскрыть черепушку и прополоскать мозг, чтобы избавиться от лишних воспоминаний. Она пыталась думать, что ей нужно продолжать бороться. Пыталась рыться в воспоминаниях, пыталась придумать, почему она достойна жить. «Лишние воспоминания. Вот, кто они». Сакура нервно подорвалась, пытаясь выгнать из головы проклятые голоса. Вот они, её демоны возвращаются. Они опять пытаются убить её. Нужно отвлечься. Харуно обернулась на Акацуки, прислушалась. До Сакуры донесся тихий разговор трёх мужчин. — Я только вернулся, — проворчал Дейдара. — И снова миссия. Сасори проигнорировав нытьё напарника, медленно двинулся к выходу. Неосознанно проследив за ним, Харуно остановила взгляд там, где растекалось огромное кровавое пятно. Тело Темари пропало какое-то время назад, и Харуно не знала, в какой именно момент это произошло. Долго Сакура не могла заставить себя взглянуть в ту сторону, сидя лицом к стене и медленно раскачиваясь вперед-назад. Если бы она увидела её тело, это бы значило, что то, что случилось — правда, а не сон. Так думала куноичи. А затем она всё же повернулась. Тела не было. А кровавое пятно было. Не сон. Не было в помещении и Какузу. Когда огромный валун, выполнявший роль двери, с шумом встал на место, Харуно поняла, что находится в пещере с одним лишь Хиданом. Сердце, что лишь недавно успокоилось, снова зашлось в бешеном ритме, стоило девушке увидеть ухмылку на лице Хидана. Малиновые глаза потемнели. Он сделал пару шагов в сторону куноичи. Казалось, он действительно давно ждал этого момента. Он выглядел ликующим. — Чуть ранее, — протянул мужчина, — то, что ты сказала… Сакура поднялась на дрожащие ноги и сделала пару шагов назад. Она не могла объяснить, но аура вокруг мужчины сейчас была более угрожающей, чем тогда, когда они с Сасори решили её «подразнить». — Не приближайся. — Нет, не то, — мужчина подошёл почти вплотную, оскалившись. Протянул руку, упираясь ею в стену рядом с головой Харуно. Затем издевательски процитировал, — «Господи, умоляю». Он высунул язык, медленно облизываясь. Вторая рука потянулась к её талии. — Хочу услышать это снова. Схватив его за запястье, Сакура сжала его, в то же время с силой пиная мужчину в колено. Тот зашипел и отступил. Сакура, концентрируя чакру, ударила Акацуки в солнечное сплетение. Он, пролетев через всю комнату, с грохотом влетел в противоположенную стену, оставляя там вмятины и глубокие трещины. Послышался его довольный смешок. Сакура без раздумий бросилась в сторону выхода, но её грубым рывком за волосы потянули назад. На мгновение девушке показалось, что с неё снимут скальп. Резко сделав подсечку, она опрокинула жреца и замахнулась ногой, намереваясь размозжить его голову, но тот успел откатиться в сторону. Острие его косы задело бок куноичи, когда она не успела увернуться. Зашипев, девушка сделала выпад, ударяя мужчину по руке с такой силой, что тот выпустил оружие из рук. Какое-то время Харуно обрушивала на мужчину удары, от которых тот искусно уклонялся. С громким криком она бросилась на него, хватая за шею и, собравшись, резко крутанула её. Раздался противный хруст, Хидан мешком повалился на землю. Выдохнув, Сакура брезгливо дёрнулась и отступила на шаг. От свободы её отделяли какие-то пара шагов, когда она услышала позади насмешливый голос. — Сакура, разве я намекал, что люблю пожестче? — он медленно поднялся и резким движением вернул голову на место. — Нет ведь. Будь хорошей девочкой. Иди сюда и извинись. Харуно обернулась, но с места не сдвинулась. В её глазах читалось смятение. Бессмертный ублюдок. Хидан хихикнул, сделал шаг вправо. Только сейчас куноичи заметила, что он совсем близко к тому символу, который начертил во время их прошлой битвы. — Ты помнишь, что это? Розововолосая поморщилась, вспоминая боль от чувства разрезаемой плоти и органов. — Помнишь, — удовлетворённо кивнул Хидан, различив палитру эмоций на девичьем лице. — Знаешь, иметь тебя, пока ты истекаешь кровью, будет менее приятно. Он сделал ещё один шаг в сторону круга. — Но я всё же попробую. Сакура нахмурилась. Сдаться и позволить ему делать всё, что заблагорассудится? Сдаться. После всего, через что она прошла. После того, какие жертвы это повлекло. «После того, какие жертвы повлекла за собой твоя трусость и слабость, — прошептал голос в голове Сакуры. — Всё ещё цепляешься за свою жалкую жизнь. А ты ее заслуживаешь?» — Иди к чёрту, — выплюнула она, не уверенная, обращается она к Акацуки или к самой себе, тут же разворачиваясь и бросаясь в сторону выхода. — Упрямая сука, — процедил нукенин. Спустя мгновение Харуно почувствовала острую боль в ноге. Чувствовала, как металл рассекает её кожу, мясо, как сочится горячая кровь. Девушка сжала челюсть и повалилась на землю. Уже спустя мгновение, её рывком перевернули на спину. Хидан навис над ней, широко улыбаясь. Харуно снова сконцентрировала чакру в ладонях и выбросила вперёд кулак. Нукенин увернулся от её удара и пригвоздил одну руку к земле. Сакура закричала, почувствовав, как что-то вонзается в ее ладонь. — Давай без фокусов, сладкая, — прошептал мужчина, наклонился к её уху и ведя языком по мочке. — Если любишь жёстко, то сделаем, как тебе нравится, в следующий раз. Сакура резко дёрнулась, но скинуть с себя мужчину не получилось. Он дёрнул за замок безрукавки, обнажая грудь, перетянутую бинтами. Сакура закричала, став извиваться сильнее, за что получила пощёчину, а затем её заткнул грубый поцелуй. Девушкой овладел животный ужас. Она что есть сил сомкнула зубы. Хидан зарычал и улыбнулся в поцелуй. Харуно чувствовала, как капли крови Акацуки от губ стекают ниже к скуле, а затем на шею. Хидан прервал поцелуй, облизнулся, затем снова наклонился, слизывая красные капельки. — Пожалуйста, не нужно, — выдохнула она, переступая через себя, через свою гордость. Из глаз полились слезы. Она не смогла сдержаться и расплакалась в голос, судорожно вдыхая воздух. — Это не тот контекст, сладкая, в котором я хотел услышать твои мольбы, — хмыкнул сереброволосый. Длинные пальцы потянулись к уже давно не белым бинтам на груди куноичи. Сакура сжалась, пытаясь прикрыться, затем дёрнулась, чтобы ударить. Наградой стал ещё один порез. — В следующий раз я собираюсь пригвоздить твои руки к земле этими кунаями, — без капли шутки пригрозил жрец. Бинты с тихим шуршанием были откинуты в сторону. Хидан хищно улыбнулся, медленно массажируя, провёл мозолистыми ладонями по следам на бледной коже, оставшимся от элементов одежды, будто пытаясь их стереть. Сжал небольшую грудь. Сакура закусила внутреннюю сторону щеки из всех сил, снова чувствуя вкус крови, которая затекает в горло. Сквозь пелену слёз, которые она пыталась сдержать, девушка уставилась в потолок. Глубоко задышала. Чужие губы спустились по шее к груди, потом ниже, к животу, покрывая сухими, неприятными поцелуями каждый участок тела, пока руки больно сжимали грудь. Нукенин касался её везде, временами царапая нежную кожу, кусал шею, оставляя багровые следы. Пальцы опустились ниже, на сухую промежность. Хидан не придал этому значения. Плюнув на ладонь, он вернул руку на место, слегка масируя половые губы, затем проскальзывая внутрь. Несколько раз он повторял эту комбинацию движений. Долбиться в сухое влагалище ему и самому не хотелось. Тошнота подступила к горлу куноичи. От своей слабости, от унижения, которое она испытывала. «Я справлюсь. Я справлюсь. Я справлюсь». «Да, — согласился внутренний голос, — в отличие от Темари, ты живая». Снова. Харуно сжала зубы ещё сильнее. Зажмурила глаза до боли в глазных яблоках. Пара крупных, горячих капель стекли к вискам, теряясь в волосах. Перед глазами снова возникло мёртвенно бледное лицо блондинки. Снова распахнула. «Живая и жалуешься, — протянул внутренний голос. — Убила, а теперь смеешь жалеть себя». А что же делать? Что же ей делать? Она не имеет права жить, потому что она мерзкий и ни на что не способный мусор. Не имеет права умирать, потому что цена её жизни была слишком высока. Она не имеет права жалеть себя. « — Сакура, — голос матери раздался так явно, что Харуно еле сдержалась, чтобы не обернуться, — ты эгоистка». «Сакура, тебе есть, что сказать?» «Если решила плакать, плачь у себя. Ты и так испортила всем день». Все мысли изчезли, когда Сакура почувствовала острую режущую боль внизу живота. Глаза широко распахнулись. Она стала кричать и брыкаться с новой силой, впиваясь ногтями в кожу нукенина, в надежде оттолкнуть его. Упиралась ногами в землю, толкалась, мотала головой, будто выжившая из ума. Каждое движение отдавалось адской болью внизу живота. Казалось, там всё разорвалось и Харуно истекает кровью. Она была готова поклясться, что умрёт от боли прямо там, под мерзким преступником. Сакура с ужасом поняла, что не может сосредоточиться, чтобы управлять чакрой. — Хватит! Хватит! — продолжала кричать Харуно, не узнавая свой голос. Она размахивала руками, пытаясь сделать хоть что-то. Хидан продолжал двигаться, ритмично проталкиваясь в девушку, каждым движением причиняя ужасную боль, не обращая внимания на глубокие царапины, что оставляла на его теле куноичи в жалких попытках вырваться. Спустя ещё несколько фрикций мужчина сдавленно простонал, вынул член и излился на обнажённый живот девушки. Так просто, совершенно не романтично и, казалось, довольно быстро. Но. Сакура уже не шевелилась.