hanagoori

Сакура не сразу смогла сделать вдох. Лёгкие раздирало от нехватки воздуха, но шею будто настойчиво сжимали, блокируя доступ к кислороду. Медленно темнота расступилась, позволяя Харуно разглядеть силуэт Югито, пригвоздившей её к земле. Почва под Сакурой была вязкой, чёрной, холодной, словно болотная жижа. А сверху Нии с остервенением вцепилась в её горло, вдавливала куноичи в грязь. Отбиваясь и пытаясь вырваться, оставляя царапины на внешней стороне ладоней Югито, Харуно чувствовала, как трещат её кости под напором Джинчуурики, как ледяная жидкость вливается в уши, рот и нос, но в момент, когда её взгляд столкнулся с тёмными глазами Нии, напоминавшими безжизненные чёрные дыры, когда она увидела искривлённое от гнева и обиды лицо куноичи, Сакура разжала пальцы и прикрыла глаза. Спустя пару мгновений, Югито, будто растерявшись от действий девушки, застыла, ослабив хватку, а затем Харуто обожгла пощёчина. — Что ты, чёрт возьми, делаешь?! Не смей сдаваться! Убила меня, — громкий, срывающийся от злости и отчаяния голос, раздался прямо в голове. — Прости! — хотела выкрикнуть Сакура, но вырвался лишь болезненный хрип. Девушка жалобно всхлипнула, зажмурившись и прикрыв уши руками, пытаясь спрятаться от Югито, но та резким движением отняла её руки от головы, до боли сжимая запястья. — Смотри на меня, — голос звучал повелительно, и Сакура послушно распахнула глаза, тут же выдыхая от ужаса, когда заметила, как мрак позади Нии становится осязаемым, шуршит и с легким щёлканьем перекатывается, подобно зыбучим пескам. Такой же, как тот, что поглотил Гаару, Темари, Канкуро. — Ты сказала, что делаешь это, чтобы защитить друзей. Не смей теперь сдаваться. Не смей быть слабой, понятно? Не позволяй моей смерти стать бессмысленным результатом твоей слабости. Сакура продолжала лежать с широко распахнутыми глазами, наблюдая, как темнота поглощает блондинку, пока та продолжает говорить и говорить. Последнее слово потонуло в густой, словно смола, черноте. — Нии-сан? Нии-сан? — бормотала Харуно, наблюдая, как теперь и сама тонет в жиже. — Сакура, — тихий голос и невесомое касание без труда вторглись в пустоту, выдёргивая её из-под толщи воды. Яркий свет, ударивший в глаза, на несколько долгих секунд лишил возможности видеть. — Что… — горло отозвалось болью, будто накануне Харуно заставили съесть горсть битого стекла, поэтому незаконченная фраза повисла в воздухе. Спустя мгновение кто-то навис над девушкой, перекрывая собой слепящие лучи, лишь теперь Сакура смогла раскрыть глаза. — Не вставай, — проговорил Итачи, настойчиво надавив на плечо, когда Харуно предприняла попытку подорваться с места. Девушка вновь тяжело опустилась на траву. Глубоко вдохнула, запустила пальцы в волосы и тут же болезненно зашипела. Итачи перехватил её руки и опустил обратно к животу, намекая, что двигаться сейчас не лучшая идея. Сакура скользнула взглядом по собственным израненным ладоням и закусила губу. Воспоминания нахлынули с новой силой, словно бурный поток воды, грозясь прорвать платину её самообладания. Дорога к убежищу, на этот раз совершенно незнакомому Сакуре, стремительно начавшийся ритуал, бездыханное тело Нии, заключённое в оболочку чакры, с лицом, перекошенном от боли, и беспомощность Сакуры в тот момент, когда она поняла, что не может помочь. Совершенно бессмысленно Харуно продолжала вливать чакру в тело Джинчуурики, но это было как попытка набрать воды в сито. Смешиваясь с энергией Биджу, она просто покидала тело Нии. Девушку будто выжимали, подобно мокрой тряпке, оставляя лишь пустую оболочку, а Сакура продолжала смотреть, как из-за неё снова погибает человек. Последующие воспоминания становились всё смазаннее, пока не затухали совсем. Сакура помнила лишь, что кричала. Долго, громко и надрывно. А ещё, кажется, дралась с кем-то. Это объясняло её состояние сейчас. — Сакура, — тихо позвал Итачи. Он отвернулся прежде, чем продолжить, но Сакура успела заметить в его взгляде, зацепившемся за раны на её теле, что-то вроде сожаления, — что гласит правило шиноби номер 25? — Что бы ни случилось, настоящий шиноби никогда не должен показывать своих эмоции. Миссия важнее всего. Его сердце должно быть вырезано из камня, — слова, отпечатавшиеся на подкорке, слетели с губ раньше, чем девушка что-либо сообразила. Итачи притих, вперив невидящий взор в руки, сложенные в замок перед собой. Ресницы слегка подрагивали, будто парню стоило больших усилий даже просто держать глаза открытыми. Сакура некоторое время продолжала сверлить взглядом чужую спину, чувствуя, как на неё навалилась усталость. Устало не её тело, Харуно чувствовала, что устала от эмоций и мыслей. Внезапно они переполнили её настолько, что в какой-то момент она перестала чувствовать вовсе, словно потеря слуха после взрыва. Она лежала на холодной земле, слушала спокойное дыхание нукенина и ощущала себя пустой. Даже боль от ран притупилась. Сакура скользила взглядом по Итачи. Широкие плечи, пусть и были расправлены, сейчас Сакура не могла перестать думать о том, что на них будто лежит вся тяжесть мира. Участки болезненно-бледной кожи шеи, которую удавалось разглядеть под копной смольных волос, притягивали внимание Сакуры, заставляя мысленно вернуться в тот день, когда она лечила парня. Ранее Сакура не думала о человеке, который испортил жизнь Саске, а если случайные мысли и возникали, то влекли за собой лишь исключительно негативные эмоции и враждебный настрой. Даже после рассказа Тоби Сакуре сложно было заставить себя взглянуть на ситуацию со стороны старшего Учихи, сложно заставить себя чувствовать хоть каплю сочувствия. Она просто не могла. Убить семью по приказу? Кто в своём уме пойдёт на такое? Наверняка, всё можно было решить иначе. Вот, в чём была убеждена девушка. Поэтому находиться в компании того, кто предпочел убить своих близких, обрёк на страдания младшего брата, Сакура считала отвратительным. Сейчас девушка не чувствовала ничего подобного. Или, скорее, считала, что не имеет права чувствовать. Сейчас она считала себя хуже Итачи. Как бы ужасно это не звучало, можно было сказать, что Учиха убил по приказу, ради благополучия деревни. Смерти Нии, Темари, Канкуро, Гаары — ради чего же были они? Они погибли лишь из-за эгоизма и трусости Харуно. А потому, считала девушка, она гораздо хуже нукенина, сидящего рядом. — Не вышло бы в любом случае, — снова подал голос Итачи. — Спасти Джинчуурики у тебя бы не получилось, сколько не старайся. Это не твоя вина. — И ты знал, — проговорила Харуно, переводя взгляд со спины собеседника на лазурное небо. В такое дерьмовое время радужный пейзаж казался ей раздражающе неуместным. — Почему же не сказал сразу, что это бесполезно? Брюнет медленно повернулся к ней корпусом, взглянул на усталое лицо девушки, снова над чем-то задумался. — Помнишь, что ты сказала мне в прошлый раз? Твой план. Сакура слабо кивнула, так и не глядя на Учиху. Ей вдруг начало казаться, что если она шелохнется, то подобие пузыря, в котором она сейчас себя ощущала, лопнет, и все эмоции затопят её с головой. — Что думаешь теперь, увидев, какой ценой это может обойтись? Перекошенное лицо Югито и её голос вновь вспыхнули в голове Харуно. «Не смей теперь сдаваться. Не смей быть слабой». Было ли это лишь сном? Или Нии-сан правда сказала ей это перед смертью? Теперь и не вспомнить. — Сакура, — вновь позвал Итачи. Девушка едва расслышала тихий голос, парень явно сомневался. С другой стороны, казалось, он собирался спросить это уже давно, — если встанет выбор между твоими близкими и всем миром, что ты выберешь? «Моими близкими?» «Ты не слабая, Сакура-чан!» «Я обязательно сдержу обещание, которое тебе дал» «Знаешь… Я подумала, что будет жалко, если ты так и останешься бутоном. Каждый бутон когда-нибудь расцветёт… Возможно, он будет… Ещё красивее, чем космея» «Или весь мир?» «Эй, уродка!» «Бесполезная» «Ты лишь мусор» — Близких, — проговорила Сакура. — Я выберу близких. Итачи продолжал молча сверлить её взглядом, ожидая, что она продолжит. — Этот мир полон жестоких людей. Они им управляют. Они вынуждают других погибать ради власти и своих сомнительных идеалов, — воспоминания о разрушенной деревне шиноби, о детстве Наруто, вспыхнули как никогда ярко, обжигая внезапным осознанием. — И однажды они заставят пожертвовать жизнью моих друзей. Я не хочу. Не позволю, чтобы им причинили боль. — Вот поэтому, — проговорил Итачи, вновь отворачиваясь. Погрузившись в свои мысли, Харуно не сразу поняла, к чему он это произнёс, а затем её губы тронула лёгкая усмешка, хоть в глазах не было ни намека на веселье. — Я прошла проверку. — Это была не проверка, — бесцветно ответил Учиха, — а твой последний шанс прекратить всё. Ответь ты по-другому, я бы отпустил тебя. Когда я расскажу о своём плане, ты не сможешь отказаться, даже если захочешь, — он снова обернулся, на этот раз своим тоном вынуждая Сакуру взглянуть на него. В темных глазах плескалось что-то, что девушке никак не удавалось прочесть, но всё внутри скручивалось от тревоги. Он проговорил с нажимом. В голосе не было угрозы, скорее предостережение. — Сакура, и даже если ты будешь умолять, ничего не изменится. Подумай ещё раз. Парень взглянул в сторону леса, будто указывая направление, куда стоит бежать. Сакуре показалось, что Итачи хочет, чтобы она сбежала. Чтобы она подорвалась с места с выражением полного ужаса на лице и бежала, бежала так далеко, как сможет. Харуно отбросила бредовые мысли и отвела взгляд от лица Итачи куда-то за его спину. Она не взглянула в сторону леса, что отделял её от свободы. Учиха едва заметно кивнул. — Саске ведь один из самых близких, — не вопрос, утверждение. Сакура поджала губы, выражая недовольство тем, что старший посмел произнести это имя, чем вызвала у Итачи смешок. Ответа не требовалось. — Можешь пообещать, что не передумаешь? — М? — Я не имею права просить, знаю, но когда тебе и правда придётся выбирать между близкими и всем миром, пожалуйста, не передумай. Обещай. — Я… — Сакура запнулась от неожиданности. Почему она должна ему что-то обещать? Так подумала девушка, но тень вины на вечно равнодушном лице старшего Учихи почему-то показалась Сакуре куда более кричащей, чем все те яркие эмоции людей, которых ей довелось встречать раньше, и в этот момент Итачи выглядел до ужаса уязвимым. Ей показалось, что она может разбить в нём что-то хрупкое, что он усердно прячет, но сейчас почему-то позволил куноичи увидеть, хоть и краем глаза. — Я обещаю, — наконец выдохнула она. Итачи благодарно кивнул и задержал взгляд тёмных глаз на девушке чуть дольше, будто собираясь добавить что-то ещё, но передумал. Вместо этого он перевёл взгляд в сторону горизонта, вновь поворачиваясь к девушке спиной, не позволяя видеть своего лица. Харуно вновь уставилась в небо, стараясь не позволять эмоциям вновь взять верх. Ей казалось, что стоит позволить себе задуматься над тем, что произошло ранее, попытаться вспомнить последние секунды жизни Нии и то, что произошло после, она уже не сможет придти в себя. Так что вместо этого девушка изо всех сил пыталась отвлечься. «Что бы ни случилось, настоящий шиноби никогда не должен показывать своих эмоции. Миссия важнее всего. Его сердце должно быть вырезано из камня» — продолжала цитировать про себя иръенин, повторяя каждое слово по несколько раз, а потом и вовсе проговаривая по буквам. Спустя время она начала проделывать это на автомате, даже не вдумываясь. Это немного спасало. «Ч т о б ы н е с л у…» — Теперь тебе лучше? Нам пора возвращаться, — Итачи заговорил снова спустя примерно три часа. Всё это время он не шевелился и не издавал ни звука, так что Харуно успела забыть, что находится здесь не одна. Девушка медленно, словно всё так же боясь, что при более резких движениях её мнимое спокойствие осыплется, будто пыльца, перевела взгляд на нукенина. — Это вторые сутки. Нужно показаться другим. А потом поедим, тебе нужно восстанавливать чакру. Вместо ответа девушка медленно поднялась на ватные ноги. Голова вспыхнула тупой болью, а глазные яблоки, по ощущениям, грозились лопнуть. Итачи терпеливо ожидал, пока Харуно придет в себя, а после они неспешно двинулись в сторону убежища. С каждым шагом сердце билось всё сильнее. Дыхание куноичи участилось, несмотря на медленный темп ходьбы. Девушка чувствовала, как начинают дрожать коленки, когда впереди замаячил вход в пещеру. Сакура была не готова снова оказаться на том месте, где по её вине погибла её новая знакомая, но всё же стиснула зубы почти до скрипа, вновь мысленно заводя свою мантру. «Правило шиноби номер д в а д ц а т ь п я т ь г л а с и т…» — Входи, — проговори Итачи, пропуская девушку вперед. Сакура коротко кивнула и послушно вошла внутрь, тут же ловя на себе чужие и, в основном, безразличные взгляды. Лишь Какузу открыто демонстрировал недовольство. — О, вернулись, — Дейдара, что до этого растянулся у дальней стены, приподнялся на локтях и наградил вошедших изучающим взглядом. — Вовремя. Данна уже почти начал психовать. Игнорируя жизнерадостные восклицания блондина, Итачи прошёл вглубь пещеры, намереваясь что-то обсудить с Кисамэ. Скорее инстинктивно, чем осознанно, Сакура двинулась следом, остановившись в десятке шагов, когда почувствовала на себе чужой взгляд. Она подняла голову, уже зная, что наткнется на Сасори, который снова будет следить за каждым её движением с пугающе-равнодушным выражением лица. Сил злиться не было. Девушка опустила рукава плаща ниже, пытаясь скрыть всё ещё зияющие на ладонях раны, с сожалением замечая, что карие глаза тут же метнулись к её рукам, обращая внимание даже на этот мимолетный жест. Она так же продолжала наблюдать за лицом Кукловода, пытаясь понять причины его поведения, но ответов не было. В следующую секунду Харуно успела разглядеть, как темнеют карие глаза Акасуно, а затем позади, довольно близко, чтобы заставить Сакуру вздрогнуть, раздался тихий голос Итачи. — Через пару дней вас отправляют на миссию по поимке трехвостого в команде с Какузу и Тоби. — Какузу? — Сакура развернулась лицом к парню, будто надеясь разглядеть в его лице намёк на то, что она ослышалась. Вопрос прозвучал чуть громче, чем ей того хотелось, привлекая внимание других членов Акацуки. Сакура могла поклясться, что чувствовала, как кожа начинает гореть под пристальным взглядом упомянутого нукенина. — Что такое? — хохотнул Дейдара, поднимаясь с облюбованного места и направляясь в сторону девушки. — Переживаешь из-за вашей небольшой ссоры? Сакура поморщилась, когда события недавних дней вновь слабо вспыхнули в памяти, и помотала головой, пытаясь отогнать непрошеные мысли. — Брось, — между тем легкомысленно продолжил блондин. — Я имею ввиду, кто из уважающих себя членов Акацуки не пытался убить кого-нибудь из коллег? Я сказал «уважающих себя», Тоби, опусти руку. — Ты ведь и сам был не в восторге от неё, — хмыкнул Какузу, закатив глаза. Дейдара махнул рукой, разворачиваясь, чтобы вернуться на свое место. — Я не доверял ей, но на миссии она неплохо себя показала. У меня больше нет причин ненавидеть её. — После того, что она здесь устроила? Итачи бросил на Хосигаки нечитаемый взгляд, и тот поднялся с места, делая шаг к центру пещеры. — Какузу-сан, раз Вам претит сама мысль о том, чтобы отправиться на миссию вместе с куноичи, как на счет того, чтобы поменяться? Займитесь охотой, оставьте Джинчуурики на нас с Итачи-саном. Сакура взглянула на недоверчивое выражение лица Какузу, а затем опустила взгляд под ноги, чувствуя, как снова заходится в бешеном ритме сердце. Снова миссия по поимке Хвостатого. Слова Итачи о том, что Джинчуурики не спасти, гулко отозвались в голове. А раз миссия с Какузу, он церемониться точно не станет. Закусив губу, Сакура прикрыла глаза, и вновь распахнула, когда почувствовала легкое касание пальцев выше локтя. — Там обед, — Итачи указал взглядом куда-то в сторону. — Иди, перекуси. Мы разберемся. Куноичи взглянула на парня, намереваясь спросить, к чему это он так рвёется поменяться миссиями, но без слов поняла, что в его голове промелькнули те же мысли. Кивнув в знак согласия, Харуно покинула спорящих нукенинов.

***

— Прекрати, — прошипела Сакура, больше не в силах игнорировать присутствие Кукольника. Сасори не двинулся с места, продолжая пристально вглядываться в лицо Харуно, будто пытаясь что-то там найти. Пару раз он опустил взгляд ниже, к рукам, но затем снова возвращался в исходную позицию. — Клянусь, я сделаю всё возможное, чтобы после смерти от моего тела ничего не осталось, — проговорила Сакура, опуская голову. — Посмотри на меня и повтори, — спокойно попросил Акасуно, приближаясь к девушке и опускаясь перед ней на корточки. Сакура дёрнулась. Под немигающим взглядом стеклянных глаз трудно было контролировать себя. Она застыла, не в силах выдавить ни звука, в очередной раз сбитая с толку поведением мужчины. — Сакура, повтори, — Сасори сжал её запястье. — Я сделаю всё возможное… — начала Харуно, словно завороженная уставившись в огромные, карие омуты, что упрямо что-то разыскивали на её лице. — Нет, это не то, — нахмурился Акасуно. — Мне нужно то, что было пару дней назад. Мне нужен тот взгляд. Сакура, разве ты не зла на меня? Поджав губы, куноичи отвернулась, не желая давать Сасори то, чего ему хотелось. Краем глаза уловив на кукольном лице негодование, Харуно почувствовала что-то вроде легкого удовлетворения, которое улетучилось в ту секунду, когда Акасуно резко притянул её ближе к себе, чтобы выдохнуть в её ухо «В таком случае, я знаю, что тебе понравится», а затем потащить к выходу.