hanagoori

«Тот, кто довёл меня до такого состояния и едва не убил» «Это был Наруто» Чугунные веки медленно опустились. Влажные ресницы ощущались на коже влажной прохладой, настойчиво напоминающей о неизбежно проявляющейся в присутствии Саске слабости, но в этот раз открыть глаза для Сакуры оказалось сложнее. В наступившей темноте гнетущая тишина стала почти невыносимой, потому Сакура всё же сделала над собой усилие и тут же наткнулась взглядом на молчаливый профиль друга. Черты его лица вновь стали острыми, и, несмотря на аристократическую красоту, почти отталкивающими. Сейчас юноша был похож на мраморную статую, и если бы Харуно не сжимала его запястье, отчётливо ощущая чужой пульс подушечками пальцев, она бы засомневалась, живой ли перед ней человек. Тёплые потоки чакры, опутывающие их ладони, не согревали ледяной кожи Саске. С тех пор, как Учиха бросил ту фразу, что прочно засела в голове медика, он больше не произнес ни слова. Благо, Тоби отлучился и не появлялся уже пятый день, потому ещё не знал о том, что в данный момент иръенин с треском проваливала порученное ей задание. Но данный факт волновал Сакуру в последнюю очередь. Конкретно сейчас девушка была занята тем, что прокручивала в голове сказанное брюнетом. «Тот, кто довёл меня до такого состояния и едва не убил» «Это был Наруто» Сначала она пару десятков раз проговаривала про себя фразу целиком, затем с расстановкой, делая упор на отдельные слова, после и вовсе по буквам, будто крутила в руках кубик Рубика в попытках разгадать головоломку, найти тайный смысл. Он был обязан быть. Потому что речь шла о Наруто. А значит, сказанные слова не могли значить именно то, о чём сразу подумал бы услышавший их. — Саске-кун, — тихо позвала Харуно. Однако, она не смогла задать волнующие её вопросы. Когда Учиха обернулся, услышав своё имя, девушке показалось, что в комнате резко похолодало. Она почти ощутила, как температура воздуха понизилась, он даже будто стал осязаемым. На доли секунд, когда выдох застрял в горле, ей, медику, почудилось, что она оказалась заточена в ледяном кубе без возможности пошевелиться или произнести хоть звук. Саске равнодушно мазнул взглядом по облачению иръенина, выражение его лица не изменилось ни на мгновение. Про себя Сакура подметила, что безразличие на его лице отличалось от того, что он проявлял по отношению к ней будучи ребёнком. Сейчас оно граничило с презрением до такой степени, что Харуно было почти физически больно терпеть его. К тому же, девушка не могла не заметить, насколько демонстративным был этот жест, полный молчаливого осуждения. Сакура едва не подорвалась с места, чтобы торопливо стянуть с себя чёрно-красный плащ, однако одёрнула себя. Желание во всём угождать Учихе сопровождало её с самого детства, за многие годы оно превратилось в рефлекс. Даже сейчас, когда она переосмыслила многое, в том числе и своё отношение к Саске, ей всё же пришлось мысленно поспорить с маленькой девочкой внутри себя, которая пряталась глубоко в подсознании и несмело вылезла из укрытия, стоило некогда возлюбленному появиться в поле зрения. Она надела плащ не потому, что теперь индицировала себя как члена организации, и не от того, что осталась в восторге от оригинального дизайна. Плотная ткань помогала защититься от холода в здании, что находилось глубоко под землей. Сакуре, что большую часть времени проводила вне комнаты сокомандника, был необходим этот предмет гардероба. Отодвинув тошнотворное чувство вины вперемешку со стыдом в сторону, Сакура попыталась сохранить спокойное выражение лица и продолжить беседу. — Мне нужно… Осмотреть твои глаза сегодня. Молчание она расценила как согласие. Чуть придвинувшись, медик аккуратно сжала виски парня, вгляделась в ясные радужки. Перед уходом Мадара поведал ей о последствиях, которые повлечёт за собой активация Мангекё Шарингана, оставив девушку наедине со своими мыслями. Несложно было догадаться, с какой целью он упомянул, что пересаженные глаза родного брата способны сотворить чудо. Временами Сакура подолгу стояла под дверью комнаты, в которой находилось тело Итачи, но не находила в себе сил войти. Некоторое время после пробуждения Саске с трудом фокусировал взгляд и не мог держать глаза открытыми долгое время, но по мере того, как тело восстанавливалось, зрение приходило в норму. И всё же иръенин не могла не ощущать беспокойства. В отсутствие Тоби она решила делать всё возможное, сидеть сложа руки было подобно пытке. Вливание чакры в каналы, расположенные ближе к глазам, было сомнительной надеждой, но Сакура знала, что хуже не сделает точно. Пожалуй, решила в это же время Харуно, она понимала ненависть Саске. Он видел перед собой нукенина, предавшего деревню. Плащ Акацуки, организации, частью которой был человек, которого он ненавидел больше всего, что сейчас был надет на иръенине, сейчас служил подобно красной тряпке для быка. Нужно было действовать мягко, дать понять, что ей всё ещё можно доверять. Пока медик отчаянно раздумывала над тем, с чего начать разговор, губы Учихи изогнулись в ухмылке. — Болван. — Саске-кун? — Сакура удивленно сморгнула, очнувшись от мыслей. — Наруто — болван, — повторил он уже с более явной насмешкой в голосе. — Всё продолжал преследовать меня, словно умалишённый. Интересно, что бы он делал, если бы знал, что ты стала верной псиной для Акацуки? Сердце девушки пропустило пару ударов. Пусть Саске и говорил об этом так, словно случившееся ничего не значило, чутьё куноичи подсказывало, что с Наруто произошло что-то серьёзное. Она не могла отвести ладоней от головы Учихи, нельзя было прерывать процедуру. Тонкие, похожие на вспышки статического электричества, струйки чакры терялись под бледной кожей юноши, переплетались с потоками его энергии, становились одним целым. Харуно ощущала, как они смешивались. Чем-то процесс походил на то, как две капли краски разных цветов соединились в одну. Цвета постепенно образовали новый оттенок, но один из них всё же преобладал. И сейчас Харуно ощутила на подушечках пальцев мягкую прохладу. Подавляющая энергия Учихи начинала «окрашивать» потоки Сакуры, стоило только дотронуться до него, отчего Харуно будто бы удавалось коснуться его чакры. Всё это время Харуно пыталась сосредоточиться на лечении, поддерживая необходимое давление, не ослабляя и не усиливая струи, пока в голове крутились лишь мысли о том, что могло произойти с Наруто. Осознание того, что напор стал слишком слабым, пришло лишь тогда, когда она ощутила нечто сродни удару тока. «Сакура не могла видеть чётко, но явно ощущала в воздухе стойкий запах крови. В горле першило от едкого дыма. Рука потянулась к лицу, она ощутила на подушечках тёплую влагу. Тело действовало само по себе, Сакура не контролировала его. Небрежным движением она потерла веки и лишь тогда смогла открыть глаза. Всё вокруг ещё было размытым, голова кружилась, колени дрожали. Она явно осознавала, что остаётся на ногах лишь чудом. Откинув со лба чёрные пряди, что мешали обзору и порядком нервировали, она… …чёрные пряди? — Саске, — слабый, хриплый голос, почти неслышный из-за внезапного порыва ветра. Голос бесцветный, будто неумелая пародия на обладателя. Наруто лежал перед ней. Он снова затих. Всё стихло. В зловещей тишине иръенин могла расслышать хриплое, царапающее слух дыхание друга, и то, как он давится подступившей к горлу кровью, которая хлынула изо рта секундой позже. Даже скрип ногтей, царапающих камни, пока юноша упрямо пытался подняться, несмотря на, очевидно, несколько сломанных рёбер. Слушать это, видеть Узумаки в таком состоянии было настоящей пыткой. Не в силах сдвинуться с места и броситься к другу, Сакура кричала в чужой голове, даже зная, что её не услышат. Помимо её воли, тело развернулась и побрело прочь. — Саске! — уже настойчивее донеслось вслед. Учиха вновь остановился, ожидая, закончит ли Наруто предложение на этот раз. — Что ещё скажешь? — хмыкнул он, так и не дождавшись увещеваний Узумаки. — Ты только и делаешь, что болтаешь без умолку. Неужто в арсенале всё же завалялась парочка неиспользованных слащавых фраз? Или, может, что-то пообещаешь мне? Станешь угрожать? — Ничего, — выдохнул блондин и снова прервался, когда горлом хлынула очередная порция крови. — Ничего нет, и я ничего не могу: ни сдержать обещаний, ни защитить дорогих мне людей. Тело, в котором оказалась заключена Сакура, медленно обернулось. Харуно тут же встретилась взглядом с пустыми глазами Узумаки. На бледном лице отчетливо виднелись синяки, кровоточащие раны. Под глазами залегли тёмные круги. Обескровленные губы были плотно сжаты. От прежних озорных искр в голубых омутах не осталось ни следа, их место заняли усталость и бесконечное сожаление. Единственное, что осталось неизменным — решимость и отсутствие страха, теперь это придавало внешнему виду юноши суровости. Наруто будто повзрослел на несколько лет. — Умоляю, Саске, вернись хотя бы ненадолго. Это ведь Сакура. Это наша Сакура!» Насмешливый смешок донёсся до слуха Сакуры уже будто издалека. Девушка не сразу уловила, что снова сидела перед футоном Учихи, глядя куда-то сквозь него, пока тонкие, бледные пальцы сжимали ее запястья так, словно готовы были переломить их в любую секунду. Тупая боль распространялась импульсами по телу, но куноичи не замечала её. Дышать стало тяжело, будто на грудную клетку уронили массивный камень. Кажется, техника, над которой она работа некоторое время в Конохе, а затем вернулась к её разработке в последние дни, внезапно принесла плоды. Это не вызывало радости и воодушевления. Перед глазами всё ещё стоял Наруто. В носу щипало от подступающих слёз. От охватившей её обиды Сакура даже на мгновение пришла в замешательство. Ещё ни разу за долгие годы она не испытывала к Учихе обиды. Ни в детстве, ни теперь, когда встретила его после побега. Но сейчас это чувство захлестнуло настолько, что ей не хватало места в маленьком теле Харуно, и оно переливалось через края. — Что ты сделала сейчас? — прорычал ей в лицо Саске. Сакура не ответила, ни проронила ни звука, когда хватка стала ещё сильнее. Учиха, казалось, с трудом сдерживал злость. На лице заиграли желваки, когда он сжал челюсть почти до скрипа. — Что? Ты? Сделала? Тебе приказали достать мои глаза? — Почему ты позволил… — и без того тихий голос Харуно дрогнул и сорвался, горло сжала судорога. — Что? — Почему ты позволил Наруто лежать там и умолять тебя? Как ты можешь смеяться над ним? — В какие игры ты играешь? — хмыкнул Учиха, вцепившись рукой за ткань плаща и с силой сжав её, чтобы подтащить Сакуру ближе. — Хочешь разжалобить меня или что? — Как будто это возможно. Как будто ты способен испытать сочувствие, привязанность или любовь по отношению к другим, — проговорила Харуно. Жестокая насмешка в ответ на слова блондина до сих пор эхом звучала в ушах, заставляя кровь закипать. Сердце билось в груди так часто, что, казалось, проломит грудную клетку. Где сейчас Наруто? Мысли об это на пару секунд подавили полностью, так что куноичи не сразу заметила, что горячее дыхание друга опаляет щёку. — Впервые за столько дней подпустил меня так близко, — отстранённо заметила она. — Поверь, не испытываю от этого ни капли удовольствия, — хмыкнул Учиха. Спустя ещё секунду медик ощутила прохладу лезвия на шее. Кунай, что она носила в набедренной сумке, вот-вот перережет ей сонную артерию. — Выведи меня отсюда, — приказал сокомандник, сильнее надавливая на кожу, словнобы пытаясь пресечь любые возражения. Вообще-то Сакура собиралась. Девушка провела неделю в раздумьях над тем, как вывести друга из Убежища, не подвергнув при этом никого из них опасности. Потому что волновалась о нём. О всех них, об их команде. Девушка наивно полагала, что, когда всё закончится, они вновь станут командой номер семь. А он так просто оставил Наруто лежать в грязи и захлебываться кровью. Осознание осело внутри горьким осадком, в девушку будто влили бочку дёгтя, она скривилась. Затем глубоко вдохнула, пытаясь успокоиться. Харуно не могла позволить себе действовать импульсивно. Если сейчас она отпустит Саске, то рискует потерять доверие Акацуки, тогда всё произошедшее будет напрасным. Если скажет Тоби, что не смогла уговорить Саске, то он расскажет ему правду об Итачи. Тогда жертва Итачи станет напрасной. Если попробует остановить Саске силой, то другие могут вмешаться, и тогда он может пострадать. Ни одного из подобных исходов Харуно не могла допустить, потому медленно вдохнула. — Саске-кун, я знаю, что тебе сложно будет поверить, но я желаю лишь добра для Конохи. И для тебя. Прошу, сначала выслушай. — Меня не сильно интересуют дела Конохи и то, чего ты для неё желаешь, — хмыкнул Саске. Было то правдой, ложью или самообманом угадать было невозможно. Сакуре осталось лишь кивнуть, отчего лезвие оставило слабую царапину на нежной коже. — Я помогу тебе справиться с Акацуки. — Ты не собираешься выводить меня отсюда? — заключил Учиха. Его тон вовсе не звучал разочарованно. Он вдруг ухмыльнулся, и Сакура подумала, что её начинала раздражать эта его привычка. — Саске-кун, я сделаю для тебя всё что угодно, — передразнил он. — Что-то вроде этого ты говорила? Сакура промолчала, в то время как юноша наклонился к её уху. — Больше всего я ненавижу глупых людей, лжецов и предателей, Сакура. Кто бы мог подумать, что ты соберёшь в себе все эти качества, — вкрадчиво проговорил он. Затем она ощутила мощный удар под дых. Пролетев через комнату, она с глухим звуком впечаталась в противоположенную стену. Медик ощутила, как горячая кровь из раны на затылке потекла по шее и намочила ворот плаща. С губ сорвался жалобный всхлип. — В благодарность за помощь я не убью тебя. На этот раз. Не могу ничего гарантировать, если ты ещё раз попадешься мне на глаза. За время, что Харуно потратила на попытку сфокусировать взгляд, Саске поднялся на ноги и направился к выходу. — Нет, — выдохнула она. Тупая боль в теле, звон в ушах не давали вскочить и ринуться за Учихой. До двери куноичи добралась ползком. Вцепившись в ручку, она приложила усилия и встала. Первые шаги дались с трудом, ноги заплетались. Саске почти скрылся из виду в конце коридора. — Чёрт, — тихо выругалась она сквозь зубы. Шуму наводить хотелось меньше всего, однако друг не оставлял ей выбора. Шумно выдохнув, она собрала в ладони чакру и бросилась в сторону стены, разделяющей коридор, в котором находилась Сакура и тот, куда свернул Учиха. Раздался грохот, в воздух поднялся столп пыли. Когда та осела, Харуно сумела разглядеть застывшего перед ней Саске. — Я не договорила, Саске-кун, — хмыкнула она. На своей памяти она впервые говорила с юношей с сарказмом. Она даже хмыкнула на него впервые. Это вызывало странные чувства. Саске раздумывал недолго. Без промедления швырнул в неё кунай. Харуно легко увернулась, однако для этого пришлось отвести взгляд от парня. В следующую секунду Учиха оказался прямо перед ней. Она сумела блокировать серию ударов. Чакра, покрывавшая её руки, смягчала ударную силу. Однако все её атаки, ожидаемо, так же были отражены. — Просто послушай, ладно? — говорить, одновременно следя за каждым движением Учихи, было сложно. Отсутствие возможности атаковать делало её положение ещё более плачевным. Лоб покрыла испарина. Харуно понимала, что Саске всё ещё не использовал полную силу, чтобы сразиться с ней. Пытался распределить чакру в случае, если наткнётся на других Акацуки или просто не воспринимал всерьез её, важно не было. — Твой глаз! — воскликнула она, и в следующую секунду содрогнулась от удара в живот. Её откинуло к стене, на губах заблестела кровь. Девушка снова упрямо преградила путь парня, за что удостоилась очередного уничижительного взгляда. — Мой глаз? — всё же вопросительно повторил Учиха. — Тебе ведь известно о последствиях. Я помогу. Я пересажу тебе глаза Итачи. Саске брезгливо скривился прежде, чем развернуться и направиться в противоположенную сторону. — Саске! — выкрикнула девушка, бросаясь к нему. — Раздражаешь. Воздух вокруг заискрился, в ушах у Сакуры зазвенело от шума, заполнившего пространство. Он отдалённо напоминал чириканье птиц. — Чидори? — изумрудные глаза расширились от удивления, будто в замедленной съёмке наблюдая, как сгусток света приближается к её груди. Она зажмурилась и набрала полную грудь воздуха, так и не успев выдохнуть.