hanagoori

Даже в тусклом, рассеянном свете свечи Сакура будто светилась. Бледная, почти белая кожа, сквозь которую на запястьях и обнаженной груди можно было увидеть ничем не защищенные линии вен, по которым циркулировала кровь. Эти узоры под кожей были столь гармоничны, будто выведены кистью художника, притягивали взгляд, вызывали желание повторить их путь легкими касаниями пальцев. Но каждый раз, когда Сасори скользил взглядом по телу девушки, взгляд неизбежно натыкался на уродливые багровые пятна - гематомы, царапины и порезы - напоминание о том, как уязвимо и слабо человеческое тело. Акасуно презирал уязвимость, но сейчас не мог отвести взгляда от узких плеч, тонкой шеи, четко проступающих ключиц, и бледной груди, усеянной прозрачными капельками воды. Мокрые светло-розовые волосы облепили влажную кожу, и ни одно украшение в мире не сумело бы сделать образ девушки более совершенным, чем эти витиеватые узоры, будто высеченные из розового кварца. - Ты не попрощалась, - подметил Сасори отрешенно, все еще погруженный в свои мысли. Он все еще предельно внимательно разглядывал Сакуру. Снова услышав мужской голос, Харуно болезненно дернулась. Одной рукой она вцепилась в бортик ванны до побелевших костяшек, будто в поисках опоры. Казалось, на какое-то время иръенин перестала дышать, напряженно всматриваясь в сгустившуюся в углу комнаты темноту. - Не может быть, - выдохнула Сакура вслух, чтобы нарушить звенящую тишину, давящую на нервы. Наконец, сбросив с себя оцепенение, Сакура сжала челюсть и тряхнула головой. Сакура попыталась внушить себе, что, должно быть, задремала, и ей приснился кошмар, а расплывчатый силуэт, от которого она не могла отвести взгляда - лишь игра воображения. Она почти поверила в это, когда фигура качнулась и двинулась вперед, медленно выплывая на свет. Неосязаемый, полупрозрачный, но все же перед ней был Сасори собственной персоной. Внутри бушевала буря эмоций. На смену страху пришли ярость с привкусом отчаяния. Она наивно полагала, что все закончилось в момент, когда за ее спиной остались развалины, служившие убежищем Обито, но теперь, казалось, что кошмар не закончится никогда. - Как ты меня нашел? – выдавила Сакура, переводя взгляд на дверь. Ее охватила навязчивая мысль о том, что кто-то может войти и увидеть нукенина. - Я всегда знаю, где ты, - изрек Акасуно, обходя офуро так, что в итоге оказался за спиной девушки. - Если бы ты знал, то пришел бы раньше. - Ты была с Тоби, кем бы он ни был, и с его новым дружком, - проговорил Сасори, не без удовольствия наблюдая за напряженными плечами Сакуры. О том, что добраться до Сакуры ему мешала чужая защитная техника, Акасуно умолчал, про себя отметив лишь, что не удивится, если узнает, что к этому приложил руку Якуши. Этому предателю и раньше удавалось скрыться от него, Сасори, и Кукловоду было совсем ни к чему сообщать Сакуре, кто способен помочь ей исчезнуть с его радаров. Когда Акасуно заговорил снова, в его голове можно было расслышать разочарование. - Как они это делают? Используют запретные техники? Яды, размягчающие мозг? - Что? – вовремя вспомнив о наготе, Сакура предпочла не оборачиваться к собеседнику лицом. Она сильнее прикрылась руками, отрешенно подумав о том, есть ли в подобном целомудренном жесте смысл, учитывая то, что Сасори доводилось видеть. - Я - единственный, кто может оценить тебя по достоинству, тот, кто имеет право владеть тобой. Но ты с завидным упрямством рвешься к тому, что тебя разрушает. От вкрадчивого голоса над ухом, кожа покрылась мурашками. Сакура слабо повела головой, но не предприняла попытки отодвинуться. Страх, что охватил ее по началу, уже полностью отступил. Сейчас Сакура испытала лишь смятение, теряясь в догадках по поводу того, как Сасори разыскал ее и почему появился лишь сейчас. Вместе с тем, ее охватила странная, неуместная легкость, сравнимая с тем, как если бы она сняла с себя тесную одежду и, наконец, вдохнула полной грудью. Ранее Харуно не замечала, что в присутствии Саске, Ино, Цунаде, любого из Конохи, она тщательно выбирала, что сказать, боясь, что неверное слово вызовет ненависть. - Кто это сделал? Сакуре показалось, что она ощутила слабые касания на коже вокруг ран – прохладные, больше напоминающие дуновения ветра. - Тебя я прощаю, - проговорил мужчина так, будто действительно делал девушке одолжение, - но кто-то должен понести наказание. - Я. Не твоя. Собственность. – Отчеканила Харуно, наконец, отстраняясь. – Не боишься, что я позову кого-нибудь? - Ты бы не стала этого делать, даже будь в этом смысл, - хмыкнул Сасори. – Мы оба знаем, почему. Сакура раздражённо подалась вперед, от чего часть воды выплеснулась за бортик ванны. Сладковатый запах влажной древесины больше не успокаивал, а вызывал тошноту. В словах Сасори была правда. Сакура скорее умерла бы, чем позволила близким узнать о ее связи с отступниками. Сама того не понимая, она носила свои раны, словно маскарадный костюм – костюм жертвы Акацуки, и не собиралась снимать его. Рассказывать о случившемся не входило в планы иръенина, потому что она знала, что в Конохе не существовало оттенков. Лишь белое – шиноби и черное – отступники. Причины не играли никакой роли для них. И если хочет вернуться домой, то должна вновь притвориться, что для нее они тоже не важны. Девушка попыталась заблокировать ту часть себя, что неизбежно вспоминала их последнюю встречу и чувство жалости, что она успела испытать прежде, чем ее разум окончательно затуманился. - Ты – одержимый психопат. Не смей прикасаться ко мне, и не смей говорить о Конохе, - выплюнула она, стараясь оказаться дальше от нукенина на столько, насколько позволяла тесная ванна. Ей все же пришлось обернуться к мужчине лицом. Она вжалась спиной в стенку офуро, от чего по тело расползлись электрические разряды боли. - В первую нашу встречу это звучало искренней. Попробуй еще раз, - любезно предложил Кукловод, сохраняя равнодушное выражение лица. Сакура поджала губы и смерила собеседника полным неприязни взглядом, все больше распаляясь. Слова Акасуно не казались бредом, напротив, били в цель, от чего злость и желание спорить и доказать его неправоту бурлили в девушке все сильнее. - Ты изменилась с нашей первой встречи. Теперь будет сложно вновь вместиться в те рамки, в которые тебя попытаются загнать. Тебе не место здесь, идем со мной. Пока я любезен. - Пошел к черту, - прошипела Сакура. – Люди здесь – моя семья. Что бы ни случилось, я буду с ними. Не существует никого, кто бы предпочел остаться с тобой по собственной воле. Взгляд Сасори потемнел, но лицо осталось спокойным. Уголок его губ даже дернулся, обозначая намек на ухмылку. - Глупости, - хмыкнул мужчина. – Ты еще передумаешь. Сакура не успела ответить, силуэт растворился в воздухе. Пару секунд Харуно продолжала сверлить взглядом пустое пространство, затем бессильно опустила руки и погрузилась под воду с головой, будто надеясь, что нехватка воздуха вытеснит из головы лишние мысли. Девушка не помнила, как закончила купаться, оделась и прошла в указанную Ино постройку. Тревожные мысли не желали оставлять ее. Что, если кто-то стоял под дверью и слышал ее беседу с Сасори? Что, если Саске проснется и наболтает лишнего? А если всем уже известно, чем занималась Сакура в плену. Внезапно чужие взгляды стали казаться менее дружелюбными, а молчание окружающих все больше давило. Сон пришел лишь спустя долгие несколько часов и был обрывочным, тревожным и недолгим. Сакура проснулась рано, девушки, с которыми Харуно делила комнату этой ночью, все еще спали. Застелив постель, девушка неслышно выскользнула из хижины. Она не знала, что именно собиралась делать, но оставаться в постели наедине со своими мыслями было пыткой. Иръенин уже составила план того, что собиралась написать в отчете, однако понимала, что все могли испортить слова Саске. Недолго думая, Сакура зашагала в сторону госпиталя. Учиха еще не пришел в себя, однако цвет лица стал лучше. Он все еще был покрыт грязью и запекшейся кровью, и лежал на заправленной постели. Казалось, в отсутствие Сакуры никто не подходил к юноше, словно он был прокаженным. - Харуно-сан, Вы уже здесь, - донесся до медика женский голос. Сакура обернулась и увидела перед собой брюнетку, ту, чьей разговор вчера ей довелось подслушать. - Я, да, а… - Сакура запнулась и неловко улыбнулась. - Вы не помните меня, все нормально. Я – Кодзима Момо. Лишь сейчас Харуно начала припоминать, что ей доводилось видеть девушку и ее вчерашнего собеседника раньше. - Прости, - искренне извинилась Сакура, но девушка помотала головой и улыбнулась. - Ничего страшного, - ее взгляд скользнул за спину куноичи. Она втянула голову в плечи и неловко затараторила, - Я хотела привести его в порядок, но ночью у нескольких пациентов произошли осложнения, я не успела. А Юту помочь не заставить. Хотела сейчас…. Сакура взглянула на таз с водой в руках младшей и понимающе кивнула. - Твоему приятелю не нравится Саске, - заключила Сакура, наблюдая, как девушка, поставив емкость с водой на прикроватную тумбочку, теперь аккуратно отжимала тряпку. - Юта, он… - очевидно, Момо было неловко, но она все же считала своим долгом прояснить ситуацию, - слишком категоричный. Считает, что Саске Учиха – предатель, раз поставил свои интересы превыше деревни, и его не было с нами в тяжелое время. И некоторые разделяют его точку зрения. Или боятся перечить. - А ты? - Я не трачу время на то, чтобы осуждать людей, - проговорила брюнетка, не отрываясь от своего занятия. – Здесь так много людей, которые занимаются этим, кто-то должен делать все остальное. Сакура помолчала, наблюдая за тем, как ткань скользит по бледной коже. Поглядела на лицо медика. Даже будучи сосредоточенной, черты лица все еще выглядели мягко. Момо создавала впечатление доброй и нежной девушки, сразу располагала к себе. Она напомнила Сакуре Хинату. Сердце болезненно сжалось, когда Харуно вспомнила одноклассницу. Сакура будто только сейчас осознала, что произошло с ней. Лишь сейчас она поняла, что случилось со всеми названными Ино. Сакуре хотелось находиться рядом, когда проснется Саске отчасти потому, что переживала за него, отчасти от того, что боялась того, что он мог сказать, но в данный момент ей необходим был воздух. К тому же, девушка не могла находиться рядом с другом постоянно. Харуно еще раз взглянула на Момо. - Ты скажешь мне, когда он очнется? - попросила куноичи. - Разумеется, - девушка ободряюще улыбнулась. Кивнув, Сакура, еще немного посомневавшись, все же покинула госпиталь. Оказавшись на воздухе, девушка прижала ладонь ко лбу. "Папа, Чоза-сан, Шикаку-сан, Асума-сенсей, Куренай-сенсей, Касуми, Киба, Такао, Тентен, Джирайа-сенсей, Шизуне-сан, Ичиро, Сэцуко, Чоуджи, Хината..." Сакура так и не позволила подруге закончить тогда. Сколько имен Яманака так и не произнесла? Сколько тех, кого Сакура все еще считала живыми, были уже мертвы? Это не укладывалось в голове. Все внутри Сакуры противилось этой информации, этого просто не могло быть. - Знала, что ты тут, - раздался чужой голос, выдергивая Сакуру из мыслей. Девушка обернулась. Перед ней стояла Ино. Рядом, будто пораженный громом, распахнув свои и без того огромные глаза, застыл Рок Ли. Немного поодаль остановились Шино, Неджи и Шикамару. - Сакура-сан! - воскликнул Ли, бросился в ее сторону, и едва сумел не сбить ее с ног. Вопреки ожиданиям, он не обнял ее. Остановившись в паре сантиметров, он застыл. Потянулся было к ней, но затем неловко спрятал руки за спину. Он потоптался на месте, будто с трудом сдерживаемые эмоции не давали ему стоять спокойно. Пару раз открыл и закрыл рот, затем все же выдохнул: - Я рад, что Вы живы. - Все мы, - поддержал Шино. - Да-да, я хотел сказать, все мы, - закивал головой Ли, затем обеспокоенно оглядел ее с ног до головы и выражение его лица помрачнело. – Мы все переживали. - И я рада, Ли-сан. Рада вас видеть, - искренне ответила Харуно, глядя на друга с теплотой. - Я не переживал, – пробурчали из-за спины Харуно. Сакуре не нужно было видеть говорившего, чтобы узнать, кем он был. - Какаши-сенсей! – воскликнула девушка, разворачиваясь на пятках. Мужчина расслабленно стоял в паре шагов от нее, спрятав руки в передних карманах штанов. Прищур глаз выдавал улыбку под маской. Его беззаботный вид на долю секунды вернул Сакуру в прошлое, когда все было хорошо. Девушка улыбнулась в ответ. - Как я и сказал, я оставался абсолютно спокоен. - Сакура! – громогласно возопил еще кто-то. Харуно ощутила толчок, а затем поняла, что что-то сковывает ее движения. Несколько долгих секунд понадобилось, чтобы осознать, что одной рукой ее к себе прижал Майто Гай. Одно ее плечо было плотно прижато к крепкой мужской груди, второе сжимала широкая, сильная ладонь, а ее нос больно ткнулся в грудь зажатого стальной хваткой Хатаке, так же не успевшего ретироваться и теперь стоявшего аккурат перед ней. - Не верь ему, Сакура! – донеслось до ее слуха. - Он тут с ума сходил, был похож на призрака. Я говорил, что все будет хорошо. Ученица моего соперника не может быть слабой. Сакура не смогла пошевелиться, чтобы еще раз оглядеть учителя, но спустя мгновение ощутила, как Какаши заерзал, вероятно, пытаясь высвободиться. Вопреки ее ожиданиям, спустя несколько секунд копошения, Хатаке не отстранился, стремясь оказаться подальше от тактильного друга. Девушка ощутила, как высвобожденная рука сенсея легла ей на макушку, аккуратно взъерошив не расчёсанные волосы. Сакура, наконец, расслабилась и позволила себе улыбнуться в жесткую ткань чужой жилетки. Это продлилось лишь пару мгновений. Ободряюще похлопав Сакуру по плечу, Майто разжал объятия и отступил. - Мы собираемся на завтрак, - заговорила Ино. – Идем. Потом отведу тебя к Пятой-сама. При упоминании Хокаге, Харуно неосознанно взглянула на Шикамару, будто ожидая от него какой-то реакции, но он смотрел в сторону и не подавал голоса. Ино подчеркнуто игнорировала его присутствие, временами обращаясь к Неджи или Шино, но даже не оборачиваясь к другу. Сакура кивнула, наблюдая, как компания двинулась вперед, обсуждая ночное дежурство. Что-то заставило ее помедлить. Она будто ощутила на себе чужой взгляд. Не выдержав, девушка обернулась в сторону леса и попыталась вглядеться в густые кроны деревьев, но так и не сумела ничего разглядеть. Так и не отделавшись от липкой тревоги, куноичи все же поспешила за друзьями. - Ого, только посмотрите, - хмыкнула Ино, наблюдая, с каким воодушевлением жует Сакура. – Вкусно? - Безумно, - прочавкала девушка, следом делая глоток прямо из миски с супом. В последний раз ей доводилось есть нормальную горячую еду в деревне Скрытого Облака. Сейчас пряный бульон казался ей величайшим сокровищем. Раньше Сакура не понимала разговоры Наруто о том, что рамен делает его счастливым, однако теперь он была более чем согласна. - Ого, тетушка будет рада услышать. Все только и делают, что жалуются на то, что еда подгорела или пропахла дымом, - хмыкнула Яманака. - Не помню, чтобы ела что-то вкуснее. Вообще не помню, когда ела нормальную еду в последний раз, - без задней мысли призналась Харуно, не замечая наступившей неловкой тишины и обращенных к ней взглядов. Все ее внимание сосредоточилось на лапше. - Принесу тебе еще, - подал голос Шино, поднимаясь с места. - Не стоит, все нормально, - попыталась протестовать Сакура, но была проигнорирована. Ей осталось лишь благодарно улыбнуться, глядя на новую порцию лапши перед собой. Понемногу тихая беседа возобновилась. Гул голосов подействовал успокаивающе, почти гипнотически. По телу разлилось приятное тепло и легкость. Сакура, наконец, ощутила себя дома. - Ты уже успела навестить родителей? – тихо спросил Какаши, наклонившись к ее правому уху. Сакура застыла, так и не успев донести палочки до рта. - Нет, я еще не… - Сакура улыбнулась, но улыбка вышла какой-то нервной. - Они в порядке, - поспешил заверить Хатаке. – Ино заботится о них. - Да, верно, - вклинилась в разговор Яманака, сидевшая слева от иръенина, уловив разговор краем уха. – Мы сходим к ним после того, как Сакура сдаст отчет. Харуно ограничилась кивком, не зная, что сказать. Она не особо думала о родителях все это время, и даже зная, что произошло в деревне, не испытывала страха или желания их увидеть. Возможно, ей стоило стыдиться подобной реакции, но она не испытывала никаких угрызений. Вздохнув, девушка вернулась к трапезе. Медленно помещение, отведенное для приема пищи, стало заполняться людьми. Закончив с едой, друзья временно попрощались с Харуно. Шикамару последним оставил тарелку, в которой вяло ковырял палочками на протяжении всего завтрака. Он взглянул на Сакуру, будто хотел ей что-то сказать, затем перевел взгляд на Ино. Не решившись начать разговор, он молча покинул хижину. Яманака проводила его обиженным взглядом. - Заговори первой, - посоветовала Харуно, вытирая рот предложенной салфеткой. - Еще чего, - отмахнулась блондинка, принимая равнодушный вид. – Я и без того многое ему прощала. Сакура взглянула на подругу, но та не стала развивать тему, пообещав, что расскажет позже. - Идем, быстрее со всем разберемся – быстрее отделаемся от заискивающих взглядов дежурных. - Избавимся?- недоверчиво хмыкнула Сакура, поднимаясь на ноги. - Угу. Их можно понять. Если в их смену произойдет что-то, будут отвечать головой. Так что они с подозрением относятся даже к камням под ногами. После проверки доверие к тебе вернется. Харуно тяжело сглотнула и побрела за подругой. Время тянулось мучительно медленно. Сакура не помнила, чтобы аудиенция с Хокаге когда-либо вселяла в нее подобный ужас. Она продолжала вытирать вспотевшие руки о край свободной рубашки. Навязчивые мысли стремительно возвращались. Не проснулся ли Саске? Что первым он решит рассказать после пробуждения? Не станут ли рыться в ее вещах? Ее прошиб холодный пот при мысли, что кто-то найдет ее протектор в кармане грязного платья. Стоило выбросить его по дороге. Нельзя было оставлять его. - Пришли, - заключила Ино. – Мне внутрь нельзя. Сакура кивнула, с трудом придавая себе спокойный вид. Она как-то неловко махнула рукой и сделала шаг в сторону резиденции. - Увидимся. - Не успела она пройти и пары метров, как дверь резиденции отворилась и на пороге показалась ее знакомая. - Момо? - Харуно-сан! – поджатые губы и нахмуренные брови не предвещали ничего хорошего. – Я как раз докладывала Хокаге-сама, что Саске-кун проснулся и желает поговорить с ней. *** Сасори знал множество видов пыток. Не применял их, как правило. Ему просто было известно более сотни вариантов причинения физических или ментальных страданий, и ни один из них не прельщал его. Пытки превращали людей в бесполезные, и, что еще важнее, уродливые куски мусора. Наблюдать, как они ползают в собственной крови и соплях, со свисающими ошметками скальпа или выбитыми зубами - худшее времяпрепровождение и пустая трата ресурсов. Разумеется, сам Акасуно пыткам не подвергался. Ему так казалось. Как-то ему довелось услышать из чужих уст забавную фразу. "Нет более жестокой пытки, чем собственные чувства, особенно если они никому не нужны". Не сдержавшись, он тогда рассмеялся. Да и сейчас, вспоминая об этом, не сдержал смешка. На этот раз столь уж веселого. Он медленно и задумчиво повторил чужое высказывание, будто экзаменационный вопрос на важном тесте. Затем опустил взгляд туда, где билось его сердце. Сасори годами наблюдал, как гнили останки его души, ощущал это каждой клеточкой слабого человеческого тела. Даже когда он заменил почти все, главная проблема осталась. Она билась в груди, продолжая поддерживать в нем жизнь и делать ее невыносимой. Спустя десятки лет, казалось, все давно в прошлом. Но вот в чем самая отвратительная черта людей - надежда. Надежда, зарождающаяся даже помимо воли. Она присуща каждому. Пусть продолжаешь говорить себе, насколько все плохо и лучше уже точно не будет, эта мерзкая надежда на лучшее блеет своим мерзким голоском "а вдруг? подожди немного, ну а вдруг?" и цепляется за горло своими горячими, потными ладошками. Именно она отравляла его все детство. Прекрасно зная, что родители погибли и больше не вернутся, он упрямо глядел в окно, всматриваясь в ночную тьму, будто они скрывались где-то там, ожидая подходящего момента, чтобы, наконец, появиться. Она вынуждала его просыпаться по утрам, щекоча где-то в солнечном сплетении в ожидании того, что новый день будет чем-то отличаться от предыдущих, серых и пустых. Она подвела его к инструментам, управляла его руками, пока он вытачивал фигуры родителей из дерева и предвкушал, что снова обретет семью. Он тоже был связан, ослеплен. «Люди здесь – моя семья. Что бы ни случилось, я буду с ними. Не существует никого, кто бы предпочел остаться с тобой по собственной воле», - сказала Сакура, и к собственной неожиданности Акасуно ощутил, что собственное сердце, этот предательский кусок плоти, едва не разорвался в грудной клетке, стоило услышать последнюю фразу. Верно, родители не пожелали оставаться с ним. Выбрали Суну, выбрали гордость, выбрали смерть. Бабушка пыталась успокоить. Неубедительно говорила, что это стечение обстоятельств, такова жизнь, предначертанного судьбой не избежать. Но уже тогда мужчина понимал, что все дело в выборе. «Глупости. Ты еще передумаешь», - ответил иръенину Сасори, и он знал, что был прав. Обретя силу, Сасори решил, что не станет полагаться на судьбу. У него будет все, чего он пожелает, и никому не позволено бросать его, словно он беспомощный, незамеченный никем ребенок. Сакура лишь глупое дитя, Сасори тоже был таким. Требуется лишь небольшой урок, лишь чтобы люди вокруг нее показали ей свои истинные лица, тогда все встанет на свои места. Послышала шелест тяжелой ткани. Сасори побрел к выходу из мастерской. На губах играла легкая улыбка. Он предвкушал победу.