***
Пустой брёл по пустынным барханам, прерываемых периодически скалистыми местностями. Он шёл не имея понятия о такой вещи как «усталость». Его тело было не живым, а духовным, пусть имелись схожести, но по большей части имелись отличия на фундаментальном уровне. Шагать целый день не проблема, как и целую неделю, ему было безразлично расстояние. Единственное ограничение всё же имело место быть — голод, вечный рок регресса, нависающего над каждым жителем этой пустыни, что перешагнул грань обычного Минуса и вступил на территорию Высшего Пустого. Слабаки завидовали власти сильных, но сила брала свою цену. «Но лучше так», — Нойтора твёрд в своей позиции, ведь для него регресс не являлся чем-то ужасным, лишь дополнительная мотивация, когда как сама мысль о том, чтобы оказаться на месте Низшего… — «Отвратительно», — …выворачивала наизнанку. Судьбы всех тех, кто, условно, под его ногами ничуть не заботила жестокого Адьюкаса. Какая разница, если мир так устроен изначально? Порядок вещей, закон… Можно привести сотню и одну аналогию того, почему лишь ярко-выраженный индивидуализм имеет право на существованию в богами забытом месте, названным ёмко и со всей сутью — Уэко Мундо. «Да…» — правда, сомнения затмевали абсолютную уверенность в данной позиции. Или точнее непонимание, захватившее его ровно с момента той битвы с… как же его звали?.. Кустодио «кто-то там», вроде бы. Такие типичные слова Пустого вывели Нойтору из себя, а затем откровенно выбили из колеи, пусть и ненадолго. Объяснений произошедшего у него не было и не предвиделось. Но ладно, не особо это важно… если бы не всплывшие в тот момент образы, которые оказалось тяжело заглушить. Настолько тяжело, что фактически невозможно — как немыслимые ожоги, выжженные в тех местах, где раньше, казалось, всё занимала лишь одна пустота. И как невозможно было заполнить пустоту, так и невозможно избавиться от столь странных… воспоминаний ли? Увы, те слишком чёткие: прикрой глаза — увидишь будто наяву. На улице ночь, в её тенях некий богатый замок, освещённый фонарями. Люди в доспехах, склонённых как ничтожные черви у ног человека, преисполненного гордыней и властностью. Каждый боится посмотреть в его глаза, словно это значит неминуемую погибель. Он же в противовес всем расслаблен, рассиживается на возвышенном, лишь ему предназначенном месте, на мягком месте, посматривая на своих слуг сверху-вниз. Такое выражение лица принадлежало слишком развращённому человеку, и оно направленно будто прямо на него… или кого-то другого… Само, пусть будет всё же, воспоминание вызывало тот ещё спектр чувств, заставляющий Пустого морщится под маской. Причём всякий раз, когда в порыве неудержимого любопытства, или ещё более неудержимого раздражения, он был вынужден прикрывать глаза. Что хуже — покой не приходил, ведь казалось, от того взгляда, высеченного в памяти, никуда нельзя деться. Никому не позволено демонстрировать такое, ничем не подкреплённое превосходство в его отношении! — Хм? — он замер, около его ног заползала мелкая тварь в виде невнятного насекомого. Это был один из обитателей здешних мест, из категории настолько незначительных, что даже для выживания им достаточно не показываться на глаза и питаться духовными частицами из атмосферы. — Тц! — он уже хотел раздавить наглую тварь, но в последний момент передумал и лёгким, по своему мнению, пинком отправил «брата меньшего» в небольшой полёт на метр-другой, после чего тот сразу поспешил зарыться в песок. — Вот и не высовывайся, если силёнок ноль, — процедил в пустоту Нойтора. Но в пустоту ли? Алый луч негативной энергии пронёсся в опасной близости от его головы, и если бы не своевременная реакция, то Адьюкас был бы уже мёртв — нечего питать иллюзий, такое трудно пережить буквально в упор, принимая атаку прямо на маску. Но следом пришлось рывком отступать назад, уклоняясь от нового залпа, а затем следующего и следующего. Лишь когда до неизвестного дошло, что неожиданное нападение провалилось, тот решил показаться на свет. Песок забурлил и развернулся, являя уродливого Пустого в форме червя, к которому приделали парочку лап-рудиментов. — Я же тебе сказал, урод, — ухмыльнулся Джилга, посматривая на провалившегося ассасина без особой заинтересованности. Вместо слов червь резко бросился на него, обнажив ряды острых зубов. К счастью, Нойтора легко среагировал, сделав шаг влево и повернув корпус, чтобы затем взмахом своего природного лезвия рассечь глупца на две ровные половинки. Хлынула тёмная кровь и уже фактически простые куски мяса свалились наземь. Это было стремительное и, чего скрывать, разочаровывающее сражение. Правда, не совсем так. — О, что-то можешь? — уже собираясь пойти дальше, не желая даже поглощать нечто настолько несуразно-ничтожное, он заметил, как разделённые части стремились соединиться, демонстрируя крайнюю степень регенерации. У Нойторы было правило — биться со всей отдачей, несмотря на уровень силы противника. Никакой жалости или чистейшего стремления к садизму, но нежелание обесценить саму концепцию сражения. Вот и этот случай не стал исключением — проигравший только успел прийти в себя, как в него вонзилось лезвие, прибив к месту. Разница в духовной и грубой силе давала знать, поэтому скованному оставалось наблюдать с ужасом в тёмных глазах за тем, как около его лица начала формироваться золотая сфера Серо. — С-стой… — просипел несчастный каким-то шипящим голосом, но эффект ровным счётом никакой, поэтому добавил более панически: — Пощади, всё совсем не так! Настолько нелепое утверждение озадачило даже бывалого Джилгу. Тому захотелось рассмеяться над услышанной нелепостью или, что ещё сильнее, разорвать отвратительного червяка, посмевшего не просто косить под дурака, но выставлять дураком именно его, а иначе это — веру в подобный способ спасения — никак нельзя назвать! И будто вторя эмоциональной палитре Адьюкаса, золотая сфера энергии стала сиять более угрожающе, отчего проигравший сжался гораздо сильнее, став походить своим видом на совсем уж мерзкое безобразие. Не желая прощать «проступок», Нойтора перестал сдерживать силу и волна негативной силы омыла червя, выжигая его плоть — треть тела стёрта напрочь. Но не полностью — слишком просто и малополезно. Сколько раз на него нападали? Бесчисленно. И он уже давно научился извлекать толк из столь безрассудных попыток обратить его в жертву. — Большей нелепости в жизни не слышал, — процедил он, посматривая на полуживое создание, в частности в выпученные от шока глаза. — У тебя есть господин? — Дх… Да… — болезненно прохрипел Пустой. — Где? — кратко спросил Нойтора. Невольный собеседник от такого ещё сильнее выпучил свои глаза, что оправдано, ведь звучало это, по крайней мере, безрассудно. — Т-ты хочешь?.. — Говори, или, — он создал новый луч Серо на скорую руку и проделал ровненькую дыру в уже почти восстановившимся теле несчастного, — попробуй на свой страх и риск ещё раз испытать моё терпение свой глупостью! — интонация прямо говорила, насколько же тошно ему выслушивать подобный неуверенный лепет. — Х-хорошо! — прохрипел тот в ответ, полностью подавляемый духовной силой. — Я служу владыке Яме, он обитает в долине на западе! — выпалил без раздумий. «Быстро», — Нойтора порадовался прогрессу и попутно отметил, что, судя по всему, подчинённые этого «Ямы» очень уж словоохотливы на стратегически важную информацию. Впрочем, ничего необычного, в случае опасности подобные случаи не редкость: и жизнь можно сохранить, а если нет, то есть надежды, что господин всяко сильнее и таким образом отомстит за гибель «верного слуги». Не имеет значение, раз ответил — можно заканчивать. — Взять столь громкое имя… — удивительно, но Джилга имел представление о том, кого именовали данным образом, и это воспринималось как акт невиданного самомнения. — А твой «владыка» на мелочи не разменивается, — фыркнул Пустой, хватая голову червя — самую уязвимую часть. — Посмотрим, насколько хорошо он будет соответствовать ему. — Не надо! Прошу! Я бы не напал, если бы… Увещевания свойственные слабакам Нойтора проигнорировал, сжимая голову крепче. Резкий напор силы — она взрывается от напора, а уже по-настоящему мёртвое тело падает на пески. Возможно червь и обладал превосходной регенерацией, но есть одна неизменная константа — маска является абсолютной уязвимостью. Уничтожь её — никакие возможности восстановления не спасут, по крайней мере, он судил по собственному опыту и пока не встречался с кем-то, сумевшим пережить подобное, да и вряд ли предвиделось в будущем. Осмотрев свой перекус, Адьюкас не заметил ничего особенного поначалу, но затем резко вцепился в некую деталь, вызвавшую у него недоумение. — Это ещё что? — внутри оставшейся части головы, нижней её части, ровно на уровне соприкосновения со спинным мозгом что-то копошилось. Он засунул руку, ухватился и потянул резко назад, вырвав… странного червя? Червяк в червяке — ну не ужас ли? Он был чёрным, но его покрывал тонкий белый хитин. Из него выходило огромное множество тонких жгутиков-отростков, которые намеревались вцепиться в руку и, казалось, проникнуть под кожу. Конечно ничего не выходило — Нойтора находился на ином уровне, в отличие от его недавней жертвы, поэтому максимум, что ему грозило, так это чувство омерзения к паразиту. Природа существа не оставляла сомнений. Крохи духовной силы, исходящих от него, в корне отличались от таковых у «червя-старшего», поэтому ни о какой «родственности» не могло быть и речи. — Что только за тварей не встретишь! — он сдавил паразита, превращая оного в фарш, после чего брезгливо стряхнул остатки. Джилга вновь посмотрел на добычу и как-то аппетит его пропал окончательно, перебитый здравым опасением подхватить невиданную разновидность «глистов». Немного постояв в задумчивости, он мощным лучом Серо испепелил труп, после чего сразу направился дальше, к новой добыче. «Как бы то ни было, он всё равно слабак», — пронеслось в его мыслях, словно попытка оправдать акт невиданной доселе брезгливости.***
Яма задумчиво рассматривал свои владения. Территория сокрытая между высокими скалами, в которых располагается сеть искусственно созданных пещер — обитель его рабов, неспособных ослушаться приказа. Смотря с высока за теми, кто роет землю и за теми, кто следит за первыми, в окружении своей свиты Пустой ощущал нечто, заполняющее бездну внутри него. Власть. Такое короткое слово выражало все безмерные амбиции, неутолимые желания и цель, в которой он нашёл смысл собственного существования. В этом мире хаоса требуется установить единый порядок, и он будет олицетворением воли этого порядка. Конечно же это сложно достичь, вероятно — невозможно, но отступать он не намерен, ведь лучше сгинуть пытаясь, чем жить, как прежде — трусом, влачащим низшее из существований. Обнаружив в себе эту силу подчинения, Яма был намерен реализовать её потенциал и себя соответственно. Нужно только набрать силы и сбросить одного Короля. «Нужны достойные кадры», — мрачно подумал, а после чего высокомерно ухмыльнулся. — Чего-нибудь изволите, Владыка? — залебезил один из «свободных», что всегда вертелся подле него. Раб отлично чувствовал настроение своего хозяина — верное животное. «Достойно похвалы», — степенно отметил Яма. — Нас много, но верных недостаточно, зато избыток швали, — его слова привлекли всеобщее внимание «истинно-верных» подчинённых. — Пора немного почистить ряды. За сказанным скрывалась более прозаичная причина — еды на всех не достаёт. Содержать большую фракцию проблематично, если не удастся организовать постоянное пропитание. И хоть он заставил рабов охотиться, принося добычу или будущих слуг, но проблема в том, что Барраган давно и прочно заявил права на земли Уэко Мундо. Его шавки взяли в оборот территории с теми же Гиллианами — основной дичью для Адьюкасов, оставляя остальным либо шанс присоединиться к ним, либо бороться за выживание с другими «отщепенцами». Отсюда и вытекала проблема — вместо того, чтобы набрать в ряды как можно больше рабов, необходимо скормить одну половину от имеющихся второй, чтобы сохранить позиции. Ничего не оставалось, как играть на качество, а не количество. Благо, что такое было предусмотрено и часть рабов всегда рассматривалась как закуска «на чёрный день». — Организуем всё просто, — взял слово после недолгого молчания лидер Пустых. — Все те, чей уровень духовной силы недостаточен — будут сожраны, — заключил он, и благодаря рассаженным паразитам данное изречение услышал каждый. «Скованные» отвлеклись, поражённые услышанным. — Э, чего?! — ошарашенно просипел один из них, чтобы неожиданно ощутить вспышку боли и полную потерю контроля над телом. — Кха-а-а!.. Ч-что?!. Группа из Милы Розы и её вечных противников в словесной дуэли напряжённо отступила от упавшего. — И так с каждым недостойным, — промолвил Яма, смотря на всех сверху-вниз. — Вкушайте же и утоляйте голод! Первые приказу повиновались «свободные». Они буквально налетели на неспособного оказать сопротивление. Их когти разрывали защитный покров, а пасти вгрызались в плоть, разрывая несчастного на куски. Учитывая живучесть Пустых, то это представляло собой затяжную пытку. Кричать раб не мог, ибо горло его уже было разорвано, отчего изо рта вырывались лишь хрипы и бульканья чёрной крови. — Какого х… — не успела Лоли кратко и ёмко выразить своё недоумение, как она сама припала наземь, снедаемая болью. И её подруга-подпевала Меноли. И Мила Роза тоже. И ещё с десяток несчастных, которым не повезло обладать удовлетворительным уровнем духовной силы, а это — все Адьюкасы нижнего уровня. — Пожирайте, берите их силу и служите мне! — вновь подбодрил всех Яма, и теперь уже «скованные» начали понимать, что лучше бы им приступить к истреблению товарищей, иначе можно так же стать закуской. — С-сука! — шипела Роза, безуспешно пытаясь двигаться. Чем сильнее они сопротивлялись эффекту, тем сильнее была ответная реакция в виде боли. Невозможно что-то сделать, когда есть лишь агония. — Н-ну как?.. — она злобно посмотрела на Лоли Айвирне. — Достаточно перспективно? — на фоне к ним уже подбирались более сильные сородичи. — Отвали, чёрт тебя задери… — стыдливо прошептала та в ответ с откровенным ужасом. Ситуация, как ни посмотри — отвратная. Раздавался звук разрываемой плоти — лишённые жёсткого контроля Пустые показали натуру диких животных. — Это… конец? — тихая Меноли озвучила их общий приговор, который остальные боялись признать. Роза вспомнила о своих надеждах и разочаровалась — её госпожа просто не успеет. Но одно Милу радовало, и это тот факт, что хоть она умрёт сейчас, по крайней мере, до конца останется собой, а не марионеткой уродливого ублюдка. До последнего смогла сохранить верность. И всё же… это было как осознанием — её госпожа не всесильная и всезнающая. Она подсознательно ошибалась, иначе бы проявила осторожность. «Ну и нелепость», — она горько усмехнулась, прикрыв глаза. Тем временем, Лоли смотрела на своих без пяти секунд убийц. В последний момент она поняла, что даже единственное, что у неё есть как Пустой — жизнь, вот-вот будет утеряно. Не в сражении, а вот так, жалко, как подобает низшим формам жизни Уэко Мундо. Сожрут и имени не спросят. Отвратно. Ничего другого у неё не было. Ничтожно. Даже у Милы есть гордость, а у неё… Ни-че-го. Оставалось принять исход достойно настолько, насколько вообще возможно, но слишком мало воли. Осталась лишь пустышка, которая по ошибке назвала себя Лоли Айвирне. В этом она убеждалась, когда посмотрела на Меноли. Принципиально не способную дать ей отпор Меноли. Соглашающуюся с каждым её словом Меноли. Она всегда была выше на фоне подруги, служившей бледной тенью. И тем обиднее оказалось увидеть, что она-то показывала себя лучше. Она не могла гордо ожидать гибели, демонстрируя своё безразличие, как Мила Роза. Но она всё ещё цеплялась за жизнь, пытаясь преодолеть сопротивление паразита внутри. Определённо бесперспективно, только вот это всяко не отказ от последней ценности Пустых — жизни. Одна выбрала гордость, вторая жизнь, а она же ни первого, ни второго. Просто сдалась. Жалкое существование. «Я…» — она уже не понимала, что делать, даже несмотря на ясное, как никогда, сознание. Не знала чего хочет, но точно знала, что хотела: — «Я… просто хотела выжить», — самое очевидное и самое жалкое. Не с её слабоволием цепляться за подобный примитив. «Спасите», — не способная даже сделать попытку к сопротивлению, она сделала это непроизвольно. — Я… Кто-нибудь… — почти позор для Пустого, мольба как признание собственной незначительности. Но без гордости… ничего не оставалось. Подобным ей нужна опора, на которую можно возложить себя. Такие не могут жить ради себя. В итоге, она поняла, что даже цель выжить — лишь созданная иллюзия. — А? — неожиданно всё остановилось. Раздался грохот и заполыхала злая духовная сила. Посмотрев туда — все увидели, что с земли, в которой он собой же сделал углубление, поднимался Яма, грозно смотря на верх и истекая кровью. Наверху, на возвышенности, откуда ранее наблюдал за безобразием правитель, стоял Пустой — класс определённо Адьюкас высокого уровня. Одна из рук был очернена кровью «короля». — Кто ты такой?! — ультимативным тоном заговорил Яма. — Отвечай! — Кровью ты истекаешь неплохо, — проигнорировав вопрос, нападавший поднёс свою руку к маске и длинным языком слизал тёмную жидкость. — Хочу узнать, как быстро истечёт твоя гордость, «Владыка» Яма, — в его голосе каждый уловил презрение и иронию. Те, кто был вот-вот съеден, посмотрел на новоприбывшего Пустого с надеждой. В каждом из них вспыхнула столь токсичное, но прекрасное чувство, уже навечно утерянное, как им казалось. Невольно они увидели в нём спасителя, несмотря на понимание — не по их душу он пришёл. По крайней мере, по душу Ямы — и этого достаточно тем, кто познал отчаяние.***
Нойторе был противен сам факт существования такого Пустого, как Яма. Он успел увидеть достаточно, выжидая наиболее удобного момента, чтобы ощутить нарастающую жажду крови. Он вспомнил прошлую личность, которой пожелал впиться в глотку. Какое-то помешательство, но удовлетворение, возникшее, когда Джилга нанёс удар — сторицей оплачивало всякие неудобства. В его мыслях уже рисовался образ того, как очередной царёк будет сожран им. Даже слюнки потекли! — Меня зовут Нойтора Джилга. Хорошенько запомни это имя, — Адьюкас посмотрел единственным глазом на всех и, особенно, на Яму свысока, словно на мусор. — Ведь именно оно принадлежит твоему убийце. Духовное давление совершенно не сдерживалось и вынуждало слабаков отступить. Его не интересовала драка с теми, кто не сможет оказать отпор, ведь есть добыча покрупнее. — Громкие слова, — но тут, «добыча» перестала сдерживать уже свою силу, отчего присутствующие уже не могли находиться в непосредственной близи. Они отступили, наблюдая за происходящим издалека. — Ты силён, но недостаточно, чувствуешь? — Яма усиленно давил всей имеющейся мощью, которая превосходила оную у Нойторы чуть ли не в два раза. Разрыв не колоссальный, но уже немалая проблема. — Предлагаю тебе стать подле меня, и тогда… — «великодушное» предложение в такой ситуации могло заставить подумать над «рассмотрением альтернатив», всё же сила является важным аргументом, особенно, когда вокруг немало верных псов, готовых броситься в атаку по первому зову. От услышанного он недоумённо склонил голову набок, как бы не веря в подобное и силясь рассмотреть правду под другим углом. Понятное дело — добровольно-принудительный ультиматум сбивал с толку. — Ха-ха-ха-ха! — вместо ответа он непринуждённо рассмеялся, словно прозвучала великолепная шутка. — Закрой уже рот и покажи чего стоишь, — Адьюкас резко прервал разговор, ведущий в никуда. Два шага, и вот он спрыгивает вниз, приземляясь напротив Ямы. — Серо! — мгновенно был создан луч негативной энергии, направленный в сторону рабовладельца. «Чёрт!» — тот, к своему счастью, успел среагировать, создав аналогичную технику. Золотой и серый столкнулся, смешался и произвёл мощный взрыв. Не успела даже пыль нормально подняться, как Нойтора сорвался вперёд, метя природным лезвием во врага. Вопреки опаске оно смогло впиться в плоть, после чего Пустой не остановился и вонзил уже второе лезвие, сразу же потянув руки в разные стороны, стремясь разорвать жертву. Не успела промелькнуть мысль в стиле «слишком просто», как… — Промазал, — взмах руки рассеял мешающую обзору пыль, открывая картину того, как рабовладелец даже не пошевелился. Но кого он убил? Всё просто — ровно в момент создание завесы своего лидера прикрыл один из стражей, причём до жути ловкий, раз таки успел. С фанатичной радостью отдал жизнь, взяв в мёртвый захват лезвия Нойторы. Попытки вытащить их и отступить не увенчались успехом. Крайне неприятная ситуация. — Твой выбор, — вынес приговор Яма, собираясь разрубить и подчинённого и Пустого напополам при помощи уже своего природного лезвия, заменившего левую руку. Клинок был достаточно большим, чтобы совершить задуманное. Хмыкнув, Джилга ловким движением сломал свои средства нападения, оставляя их в мертвеце. Затем рывком отступил на метр, избежав смерти, пока разрубленный напополам раб падал наземь под удивлённым взглядом зрителей. Он всем видом насмехался над ними, словно не находился в опасности. Хозяин земель раздражённо рыкнул. — Убейте его! — отдал приказ тот своим рабам. Их было с десяток. Уже по внешнему виду можно было выделить разнообразие и уникальность. Пару тяжеловесов, способных выдержать большой урон, тройка мобильных любителей атаковать в уязвимые точки и остальное — усреднённый тип, не демонстрирующий нечто уникальное на первый взгляд. Они нападали рьяно, со всех сторон, не желая оставлять и шанса на спасение. «Кучка слабаков», — он совершенно не отчаивался из-за перевеса в сторону противника, но не особо радовался, отдавая предпочтение в убийстве именно Яме. Видя фанатизм в их взглядах, Нойтора решил уничтожить столп их веры, благодаря чему передавить ошеломлённых не составит труда. Вопреки ожиданиям всех, он просто сорвался вперёд, как и в первый раз было решено повторить свою первую провалившуюся стратегию. Больше никто не мог прикрыть его цель — в этот раз должно было получиться! Он использовал обе руки, на каждой создавая Серо — невероятные затраты в плане концентрации, пусть даже в повседневности, насколько вообще такое понятие применимо для Уэко Мундо, о таком можно было мечтать, но в пылу битвы разум позволял вытворять и не такие фокусы. Два залпа лучами света разогнали рабов, открывая путь. На нём, конечно, всё ещё находилось одно препятствие, только вот Нойтора не стал с ним вступать в бой, а лёгким движением буквально пролетел через него. — Ты!.. — он был поражён настолько безумным подходом. Отказаться от обороны и поставить всё на единственную атаку? Для Ямы, не признающего излишние риски, такая стратегия — откровенная дикость. «…Идиот», — обескураженность сменилась торжеством, ранее полная неуверенность оказалась ширмой, скрывающей расчёт. Джилга почувствовал неладное, но было поздно, как и вообще трудно было понять откуда ждать подвоха. Тем временем, прямо под его ногами произошёл взрыв, сбивший наступление. Он чуть глупо не рухнул, что в бою зачастую приговор, благо отделался лишь болезненными ощущениями. Правда, от этого не легче — одновременно Адьюкас оказался дезориентирован, соответственно очередное наступление захлебнулось. В прошлый раз удалось отделаться лишь клинками, но прямо сейчас к его ужасу настигали безумные рабы, причём в самом неудобном положении! Сжатая в кулак лапа огромного размера метила в голову Нойторы. Он успел поставить блок прежде, чем его тело снесло на пару метров. Руки ощутили распространяющийся импульс, дробящий кости. Они натужно заскрипели, но выдержали с достоинством. Не успел после занять более твёрдую стойку, как какая-то псина попыталась цапнуть маску, отчего пришлось подставить запястье, куда и впились острые зубы хищника. Заскрипев зубами, Нойтора с размаху перебросил наглого Пустого через себя и со всего замаху вбил в землю — на минутку, весьма твёрдая каменная порода, слегка присыпанная песком. Враз зазвучал болезненный скулёж, но без толку, ведь несмотря ни на что, раб продолжал сжимать челюсти, причём даже сильнее. Он было собрался свободной рукой просто порвать пасть шавке, но инстинкты, вкупе с колебанием реацу, заставили передумать. Резкий разворот и со всей кинетической силой Джилга поднял тушку, тем самым успевая защититься от направленного в него залпа Серо, причём не одного, а объединённого потока троих Минусов. Тех, которые поначалу воспринялись обычными, но вот как оно оказалось — тройная синхронизация духовной силы для повышения эффективности! Его накрыла багровая волна энергии, постепенно сжигающая импровизированный щит. Деваться некуда — пришлось собрать силы и направиться вперёд, прямо против смертельного потока. Негативная сила Пустых хоть и обращала в пепел, но ощущалась холодной, как ни странно. И когда защита растворилась в потоке, его будто сковал лёд. К счастью, от источника Пустого отделяли пару шагов — пассивная защита духовной силы не позволяла получить значимого урона, хоть и взамен истощает. Ещё один шаг — мощнейший по силе выпад ладонью буквально разбивает энергию Серо, а затем продолжает путь и острые когти на пальцах вгрызаются в голову одного из Минусов, превращая ту в мясную массу. Двое его напарников сообразить не успевают, как верхнюю часть одного из них стирает в ничто золотое Серо Нойторы, а последнего сжимает за шею его свободная конечность. Со стороны он выглядел безобразно — защитный хитин оплавился и застывал в виде чёрно-серой массы. — Твар-р-ри! — прорычал Адьюкас, притягивая несчастного к себе. Его рот широко открылся, чтобы сразу же впиться зубами в лицо жертвы. Одним укусом он протолкнул в себя и маску, и большую часть лица под ней. Но на этом не всё — дополнительный рывок и голова фанатика оторвалась от тела. И затаившиеся свидетели, и нападающие, и даже сам Яма оказался поражён проявленной брутальностью. Воистину, безумный берсерк, плюющий на ранения и упивающийся боем! — Тьфу! — он сплюнул в сторону, отбрасывая голову, после чего за пару прикусов прожевал и проглотил лицо убитого. — На вкус как дерьмо. Кто следующий? — духовная сила колебалась, но росла, питаемая гневом. Незначительно, конечно. Другое дело, что неудержимая жаждой сила вливалась в золотой шторм рейреку, превращая ту в яд, заставляющий терять боевой дух даже самых отмороженных противников. Яма впервые с начала боя запаниковал. — Что встали, идиоты?! — прокричал тот, гневно смотря на Нойтору. — Нападайте скопом! Видя чуть ли не панику истинного врага, он оскалился, лучше понимая его силы. Первоначальное ощущение угрозы, исходившее от него рассеивалось, зато вот миньоны восприниматься стали серьёзнее. Вся тактика Ямы открывалась перед ним, и это бесило, ведь урод начал разочаровывать его, желающего смертельного сражения один на один! В любом случае… неплохо — даже незначительный сперва факт смерти ублюдка уже порадует. Габаритные Пустые неслись на него по прямой. Со стороны же заходил ловкий хищник, пока остальные готовили Серо. Какая-никакая тактика с их стороны уже значительно осложняла дело. Пусть Нойтора и довольно сильный Адьюкас, но есть неиллюзорный риск оказаться задавленным количеством. Мысли неслись с высокой скоростью, но, в итоге, он вздохнул, сам не зная почему. Ему не нужно было дышать сейчас, как и вообще, но это дыхание было каким-то особенным. Размышления отошли на второй план вместе с болью и яростью, теперь сознание очистилось, позволяя рациональнее подойти к сражению. Совершенно несвойственное ему поведение в обычном состоянии, впрочем — не первая странность, приключившаяся с ним. Первыми в него понеслись лучи Серо. Пригнувшись немного вперёд, он совершил рывок, одновременно являя вторую пару рук, обычно использующуюся для дополнительного элемента неожиданности. В ладони устремилась духовная сила, создавая прочный барьер и, самое главное, позволяющий взаимодействовать с энергией! Потоки негативной силы грозились попасть точно в него, но он, не забывая уклоняться, на ходу «схватил» эту агрессивную рейрёку. Багровым светом она удерживалась им насильно в сжатых ладонях, казалось, кулак пылал кровавым пламенем. На пути какой-то здоровяк — ему в голову сразу прилетает один из кулаков. Вырвавшаяся изнутри его тела духовная сила столкнулась с таковой, сжимаемой в ладони — столкновение двух видов заряженных частиц привело к взрыву. Вместе с черепушкой недруга разлетелась на куски и сама рука. Даже прочное тело неохотно выдерживало данный трюк на грани фола. Но всё только началось. Ловкий шаг в сторону — лапа второго силача пролетает рядом с виском. Пригнуться — уже следующая заряженная энергией направляется к цели, на этот раз прямо в дыру, что располагалась в правой части груди. Новый взрыв буквально разворотил туловище Пустого. Тут же его попытался пришибить насмерть последний из подобных. Нойтора уклониться не успевал, поэтому пришлось обороняться, но лучшая защита — это нападение. Он чуть ли не вбил ноги в землю, занимая самую устойчивую стойку из возможных, после чего незатейливо выставил последний заряженный кулак навстречу. Прогремел взрыв — конечности обоих закономерно аннигилировало, но вот нападавший не сохранил равновесие в отличие от Богомола. Из единственной оставшейся руки вылезло лезвие, рассёкшее раненного по вертикали. Игнорируя боль, он прибил к земле ещё одного врага лезвием, после чего ловко отломал его, схватил и со всей силы метнул в сторону стрелков, заряжавших совместное Серо — оружие богомола угодило ровно в нестабильную энергетическую сферу. Взрыв лишил их значительных частей тел — минус ещё два. Под ногами скулил раненый Пустой, на что Джилга незатейливо раздавил его голову. «Вот же ублюдок», — мрачно усмехнулся он, посмотрев на спокойно стоящего Яму. Духовная сила была на минимуме, его захватывала усталость. Чистое состояние разума тоже рассеялось, как ни бывало. — Я впечатлён, — заговорил рабовладелец. — Настолько, что даю последний шанс спастись — просто склонись, — этот степенный тон выводил из себя Нойтору, словно вся битва не имела никакого значения. — В порошок… — сощурил единственный глаз Адьюкас и отчеканил: — сотру. — Ну попробуй, — скептически хмыкнул Яма. Он рывком попытался сократить расстояние и нанести один смертельный удар. Но вновь под ногами активировалась ловушка, которая, по факту, часть Ямы, отделённая от него и превращённая в бомбу. Роющая землю и добирающаяся до наиболее удобного места живая западня. К счастью, второй раз Джилга попадаться не собирался, заранее предупреждая подставу отслеживанием характерных сигнатур духовного давления. Ловко избежав ловушек, на вящее удивление врага, он собрался рассечь его маску острыми когтями. Но не вышло — удар прошёлся по касательной, взамен же тот смог своим лезвием оттяпать последнюю руку Нойторы. Истощённому Пустому оставалось в этой ситуации последнее — безумное и вряд ли успешное, да хотя бы неприятное для противника. Он пустил в ход челюсти, попытавшись вцепиться в горло. Удалось. Отчасти. Ему уже не хватало сил прокусить прочную кожу, поэтому это оказалось лишь отчаянным жестом берсеркера. В следующий момент лезвие пробивает область живота Джилга насквозь. Подняв его над собой и немного полюбовавшись своим достижением, Яма отбросил Богомола в сторону с открытым пренебрежением. — Отличный воин может хорошо сражаться, но это не гарантирует победу, — самодовольно произнёс победитель, расхаживая вокруг поверженного. — Ты меня впечатлил, правда, поэтому даже несмотря на неуважительный отказ, я выдрессирую тебя как следует. Так или иначе, ты убил моих лучших рабов, Нойтора Джилга, — имя он будто попробовал на вкус. — Твоё нежелание — не имеет значения, ведь твоя судьба отныне и на вечность в моих руках, — из его руки появился новый паразит. — Лучше… убей… — он попытался встать, но нога Пустого придавила его к месту. — Ни в коем случае. Добро пожаловать, — рассмеялся рабовладелец, позволяя червю впиться в глаз поверженного. Ощущение грубого проникновения в голову чужеродного организма, вкупе с невероятной болью враз опустошили разум. Сил на крик не было, только на страдания, пытающиеся стереть волю к сопротивлению. Сантиметр за сантиметром он пробирался к спинному мозгу, и с каждой секундой это становилось всё более невыносимее. — Подчинись, — зазвучал в белизне голос Ямы. На секунду всё прекратилось, чтобы начаться с новой силой. Пытка обещала быть максимально не быстрой. — Подчиняйся своему владыке! — каждое слово разрывало голову изнутри, силясь сокрушить волю. «Подчиняйся своему Владыке». Он заскрипел зубами, смотря на своего, к сожалению, господина, пока в стороне целый город, лишённый своих защитников ожидал приговора. Не благодаря лидерским качествам главнокомандующего, но вопреки, они смогли одержать победу, заплатив огромным количеством жизней. И самое время бы уходить, учитывая тот факт, что в их сторону двигались новые войска вражеского союза, но нет, всё становилось только хуже. «Поймите, у нас есть день, максимум два прежде, чем они настигнут нас, отомстят за поражение. Нужно…» Как всегда, безуспешные попытки воззвать к здравомыслию. «Ты зазнаёшься, Датэ. Возможно, мне нужен новый командир? Который будет помнить с кем разговаривает. О своём своеволии ты ещё пожалеешь». Провал — как всегда, а так же — прямое обещание проблем. «Прошу прощения». Смотря в мрачные лица подчинённых, чьи ряды сильно поредели, он мог лишь сдержать эмоции и отдать приказ готовиться к обороне. Конечно те, кто не находился под его властью последовали примерам своих лидеров, которые, в свою очередь, поступили ровно, как и их «великий господин» — начали грабить, убивать и насиловать мирных жителей, пусть даже они жили под властью их врага. Господин упивался чужими страданиями, неважно кто они — случайно ли попавшие под руку, либо же поклявшиеся в верности самураи. Часть последних ничем не лучше — позволили влиянию господина отравить их души. Никакой чести, только желание удовлетворять низменные потребности. Это их итог — либо умереть, либо самим стать подобными ему. «По крайней мере, я запятнаю себя, так, как будет угодно мне, а не ему». Так решил Датэ, наблюдая за юнцами, которых дома ждут родные, и будет он проклят, если позволит продолжаться этому безумию. Последствия уже не имели значения. Осталась только решимость. Решимость убить «бога». Вокруг была всё та же белизна… Не верно, лишь иллюзия, вызванная повреждением глазных нервов, ведь его глаз был уничтожен, следовательно — вокруг тьма. Его переполняла ненависть, очередное воспоминание придавало сил, задевая некие струны в душе. Он отстранился от «видимой» картины, отстранился от ужасных ощущений и всего постороннего. Восприятие духовной силы вспыхнуло, тёмным огнём перед ним он «увидел» образ Ямы, стоящего в нескольких метрах от него. Боль. Он что-то говорил тем Пустым, что всё время наблюдали за битвой, не вмешиваясь. Боль. Боль. Боль! БОЛЬ! Его пожирал паразит, но это уже не имело значения. Боль. Это всего лишь неприятные импульсы. Боль. Они не промывали мозги, а лишь заставляли волю поколебаться. Боль. Он поднялся — невероятно, но его сопротивление выходило за пределы того давления, что мог оказать на него паразит. Душа находилась на грани, поэтому она действовала на все сто процентов, начала становиться мощнее и использовать все ресурсы, благодаря чему запустилась регенерация. Источник духовной силы бурлил внутри, требуя выпустить накопленную энергию вместе с гневом, питаемым болью. Боль будила гнев, а тот силу — цепь замкнулась. Он вновь увидел мир, к нему вернулась пара рук, а Яма был повёрнут к нему спиной — типичная ошибка того, кто не сражался никогда. Что ни много ни мало, последняя ошибка в его жизни. Природное лезвие пробило его живот со спины, после чего резко оно потянулось вверх, прямо до горла, попутно деля на две половинки дыру Пустого. Ошеломлённый Яма медленно повернул голову в его сторону… — Ты?.. — вместо гневных криков он лишь выразил своё удивление и непонимание. «Ты?..» Это оказалось проще, чем он думал. В момент нападения вражеских сил — резкий удар со спины, через позвоночник прямо в сердце. Всё закончилось мгновенно, даже «бог» не застрахован был от такого. Теперь все шокировано смотрели на него — предателя собственного господина, прямо перед битвой. Когда ноги его подкосились, он… новым взмахом отрубил ему голову. Теперь Яма/Господин… точно мёртв. <«Хватит сражений. Мы сдаёмся». <i> Он сказал это, ощущая направленное на себя осуждение, превращающиеся в презрение. Ещё недавно они страдали под его гнётом, а теперь же будут воспевать его, как бесчестно убитого. Расплата не терпела ожиданий. — Хватит… — повторил Нойтора, будто одержимый проклятыми видениями. Но вскоре всё закончилось и теперь он смотрел на труп Ямы. — Хватит с тебя, кусок ты дерьма, — фыркнул он, после чего заметил, что на него странно смотрело множество пар глаз. Бывшие — всё же каждый теперь чувствовал, как паразиты внутри них умерли — рабы оказались под сильным впечатлением от боя и его окончания. В частности, Мила Роза по достоинству оценила силу их… спасителя и довольно брутальный подход к делу. Со стороны это смогло оказать отнюдь не слабое впечатление на её животную натуру. Лоли и Меноли не отставали, а возможно даже перегоняли, видя в нём… чуть ли не живое воплощение чуда. Всё-таки появился он в довольно особенный момент, став образом в их головах, что стоял особняком от остального. Восхищение. У кого-то слабее, у кого-то сильнее, но никто не мог отрицать оказанной всем услуги — убийство Ямы, не важно ради какой цели, и, закономерно, освобождение от оков. Настоящее освобождение. Поэтому никто не смел поступать необдуманно: некоторым усилием воли пришлось подавлять искушение напасть на общего спасителя и пожрать его с уже павшими Адьюкасами, чтобы утолить голод и стать значительно сильнее. Подобное сопротивление натуре о многом говорило. — Чего пялитесь? — оскалился Нойтора, испуская злое давление той силы, которая в принципе возможна в его состоянии. — Валите прочь отсюда! — прикрикнул он на них, с лихвой компенсируя недостаток резервов жаждой крови. Пустые переглянулись и поспешили уйти — всё-таки свобода! Да и никто не хотел связываться с сильным Адьюкасом, не подозревая, что на ещё одно сражение его не хватит. — Эй, я… — начала было Мила Роза, преодолев переживания, но… — Я сказал, валите! — ещё сильнее прорычал Нойтора, ясно давая понять, что не намерен говорить. — У вас теперь полно свободного времени, так что не бесите меня! Лоли помолчала, но кивнув поспешила скрыться, а за ней и Меноли. Миле оставалось лишь с хмурым выражением подметить отвратительное состояние спасителя, после чего также уйти — это было лучшее, что они могли сделать для него. Когда никого более не осталось в округе, Нойтора попытался сделать шаг, но рухнул наземь, неспособный пошевелиться. Открытая, глубокая рана на теле кровоточила. Истощение достигло критического уровня. И хоть духовная сила способна постоянно генерироваться, но не тогда, когда голод поглощает сущность изнутри. Силы закончились — теперь уже точно. Ему нужно только поесть. Рядом с ним куча тел, но он даже пальцем пошевелиться не способен, чтобы дотянуться до неё. Какая жестокая ирония. «Вот так, да?» — он смотрел на Луну. Не только потому что хотел, но и потому что не мог посмотреть на что-то другое. Возможно, если бы Нойтора не прогнал всех, то мог бы получить помощь и не стал бы умирать под натиском регресса. Хотя эти мысли он гнал от себя как предсмертный бред, всё-таки скорее бы его сожрали, как только заприметили слабость. Таков закон, и в него у Пустого было больше веры, чем в собственных сородичей, пусть даже он спас их жизни. Тем более, потому что спас их жалкие жизни. Благодарности не существует, разве что могут обещать быструю смерть. «Ничего не меняется. Что при жизни, что в посмертии», — Джилга почти рассмеялся, но данный факт скорее угнетал, чем веселил. Нельзя сказать, что это был бой его мечты, но… «Тоже неплохо», — хмыкнув, он прикрыл глаз, ведь картина мира всё равно теряла краски и размывалась, оставляя лишь воспоминания. Вскоре даже эти воспоминания обещали раствориться в пустоте. Но перед этим он услышал шаги — их источник уверенно подбирался к нему. Огромная сила. Вот что удавалось почувствовать в непосредственной близи. Но даже думать над этим Нойтора не собирался, примирившись с таким концом. Видимо, ему суждено было быть поглощённым после этой битвы — не от рук «спасённых», так от рук неизвестного. От неё, Судьбы, не сбежать. По крайней мере — не регресс, и в каком-то смысле он продолжит «жить», пусть даже как часть кого-то другого. Почти бессмертие, а также продолжение его бесконечной битвы.***
Бегущая троица покидала место недавней битвы, оставляя победителя и общего спасителя один на один с собой. Дуэт следовал за Милой, которая сама решила двигаться в сторону своего убежища. Никто не говорил, каждый пребывал в своих мыслях касательно произошедшего. «Последние мгновения их жизни» отчётливо показали кто на что способен, и результат порадовал отнюдь не всех. В любом случае, они выносили уроки из не самого ординарного опыта, и можно сказать точно — прежними после такого остаться сложно. Но вот, неожиданно, Мила остановилась и посмотрела в одну точку. Остальные поступили аналогично, заметив приближающуюся к ним фигуру. Это был небольшой с виду Пустой — очень маленький, на самом деле, меньше двух метров. Она… а это была именно она, судя по формам… была закована в природные костяные доспехи: весьма тонкие, но в своей хищной грации копировавшие дизайн смертоносных акул. Правая её рука была едина с природным клинком — отнюдь не маленьким и широким. Не скрытая маской верхняя половина лица демонстрировала смуглую кожу и спокойные зелёные глаза, к которым безуспешно тянулись золотистые локоны волос. Её внешность… Помимо прочего, от неё исходила невиданная доселе сила. Даже в спокойном состоянии та с лёгкостью подавляла довольно посредственных Адьюкасов. Это была мощь, выражающаяся не только в количестве, но и качестве. Духовная сила сама по себе воспринималась чем-то иным, по сравнению с той, которой они сами располагали, конечно. Её духовная энергия… — Надо же так вляпаться… — в страхе прошептала Лоли, понимая, кто перед ними. — В-васто… Лорде… — вырвалось из Меноли, которая даже пошевелиться не могла. Полумифический Пустой появился перед ними ровно в тот момент, когда они избежали незавидной участи — это форменное издевательство Судьбы. Но тут, львица сорвалась вперёд, прямо к высшему Меносу Гранде. — С ума сошла?! — попыталась её остановить Лоли, но безуспешно. Это выглядело как изощрённая попытка самоубийства. И они стали с напряжением ожидать развязки. Одно движение — такого достаточно, чтобы стереть в пыль Милу Розу. Так на что она рассчитывала?! Парочка совершенно не понимала и уже приписала ей помешательство на фоне радости от освобождения. — Госпожа Тия! — только вот всё пошло наперекосяк, и убийства не случилось. — Я так рада вас видеть! — Мила Роза, — с искренней радостью ответила Васто Лорде. — Где ты пропадала? Я тебя искала, но нигде не находила. Говорила же, никуда не высовывайся без меня! — теперь же в её мягком тоне зазвенела сталь. — Что случилось? И… — она бросила любопытствующий взгляд на замерший дуэт, — кто они? — Я… — её радость от встречи с любимой госпожой резко сменилась мрачностью. — Простите меня, — она склонила голову, признавая вину за свой проступок. — Я не послушала вас и… и угодила в рабство. Они, — очередной взгляд в сторону Лоли с Меноли, — мои товарищи по несчастью… а ещё две стервы. — Эй! — с возмущением отреагировали те. — Рабство? — отчеканила Пустая, опасно сощурив зелёные глаза, теперь они излучали отчётливую угрозу. — К кому? — Его звали Яма. Мы не могли сбежать и чуть было не оказались съедены, но… — не успела Мила закончить, как в разговор вмешались. — Глупость всегда побеждает, — ехидный голос заставил Львицу вздрогнуть и обратить внимание на источник оного, который она не заметила, а остальные разумно игнорировали. — И всё же, твоё непослушание старшим ужасно. Это была Пустая, выглядящая как змея, впрочем — характер не отличался, учитывая сказанное и золотистые глаза, излучающие желание «укусить» ближнего своего. — Т-ты ещё кто такая?! — со злостью прошипела Мила, приготовившись к бою. — Хватит. Прекрати, Сун-Сун, — остановила всех холодным тоном Тия. — Не время для такого. — Простите меня, моя госпожа, — подобострастно склонила голову Змея. — Я просто не могла взять в толк, как можно быть настолько непокорной, — казалось, та стремилась принизить Львицу, делая акцент на причинах произошедшего с оной, а не последствиях. «Какая… языкастая», — Меноли тайком глянула на Лоли. — «Похожи». — Какая к чёрту непокорность? Ты знаешь, что мы за дерьмо пережили?! — влезла Айвирне, всё-таки тема с Ямой и её касалась, поэтому издёвки, пусть и направленные в сторону Милы, воспринимались очень неоднозначно. — Ты… — протянула Васто Лорде. — Лоли Айвирне, — представилась она, поняв чего желает блондинка. — И ты, давай, тоже представься, — подёрнула следом свою подругу. — Меноли Малия, приятно познакомиться, — осторожно проговорила та уже в свою очередь. — Тия Харрибель, — в ответ представилась уже сама Пустая. — Так что с вами случилось? — Чёртов Яма подсадил каких-то дрянных паразитов и дрессировал через боль, заставляя охотиться для него и выполнять прочую грязную работу! Ублюдок, — вновь взяла слово Айвирне, чьи переживания требовали выхода. — В конце концов, вообще собрался сделать из нас обед! Харрибель чувствовала нарастающий гнев, ей хотелось отомстить этому Яме. Она ненавидела то, что он попытался принести в жертву члена её фракции! Подобное претило — риск потери среди близких уже достаточно, чтобы вызвать смертельное неудовольствие настоящего Васто Лорде, а тут целое рабство и чуть ли не гибель… Сложно представить каковы последствия её гнева в таком случае. — К счастью, нас и остальных спасли, — продолжила уже Мила, заметив, что её любимая госпожа начала закипать. — «Спасли»? — уцепилась за сказанное Харрибель, подобное сбило девушку с толку. — Ну… да, — по крайней мере, пусть и случайно, но это всё-таки было спасение. — В последний момент появился Адьюкас, который сразился с Ямой и его подчинёнными. Он убил его и сказал, чтобы… — …Мы валили подальше, — вновь перехватила инициативу Лоли с тяжёлым вздохом. Её расстраивало отношение спасителя, который показал себя красиво, а потом… уже не очень, но поделать с этим ничего нельзя. — Грубовато, — хмыкнула Сун-Сун. — Это он так делиться с добычей не захотел? — Роза помолчала, припомнив детали. — Наверное… — образ показной силы всплыл перед глазами, тому определённо было не до жадности. — Наверное, он просто опасался остальных. Многие могли напасть, заметив его слабость. — А, какую слабость? — спохватилась Меноли, под молчаливую солидарность Лоли. — Вы не заметили? — она посмотрела на парочку с недоумением. — После такого сражения и с такими ранами… Даже его регенерация не справлялась. В таком состоянии показывать слабость перед бывшими рабами, что вот десяток минут назад вгрызались друг другу в горло… было бы глупо, — с каждым словом дуэт мрачнел, действительно отмечая эти детали. То есть… они, по факту, бросили спасителя на произвол судьбы. — Он бы не стал просить о помощи, даже если бы умирал, — заключила Мила Роза, после чего повисло напряжённое молчание. Она уже сама понимала, что лучше бы им было остаться на месте. Всё-таки, вряд ли она одна понимала ситуацию. Вполне вероятно другие не стали исключением, но решили подло не нападать на спасителя, опасаясь того, что остальные могут встать на его защиту. Но вот когда все уйдут… вернуться и добить полуживого Адьюкаса, получив в распоряжение кучу тел — не проблема. — Во-о-т чёрт! — с осознанием протянула Мила. — Госпожа, нужно вернуться и помочь ему! До Лоли с Меноли тоже дошла суть ситуации, и теперь они не на шутку обеспокоились. — Что? Тебе проблем было мало? — спросила Сун-Сун. — Нужно возвращаться в убежище. — Тебя-то кто спрашивал? — гневно бросила в ответ Мила. — Я такой же полноправный член фракции, как и ты, а в коллективе важную роль играет интерес большинства, — ехидно произнесла Змея. — Ты — за, я — против, значит решает всё госпожа. Львица выцепила кое-что важное из услышанного и это её… задело. В смысле, она пропала, находилась в рабстве, была на волоске от гибели, а тем временем госпожа Тия подобрала какую-то ядовитую гадину, бросающуюся завуалированными оскорблениями. Как если бы подобрала замену. А Мила? Ну, найдётся — хорошо, не найдётся — будет новый член фракции. Не то чтобы она не понимала, что это лишь неприятное совпадение и вообще довольно мрачный взгляд на вещи, но… он же имеет право на существование. Мрачный не равен ложному. Задавив раздражение из-за нового члена фракции и проглотив обиду, она с надеждой посмотрела на госпожу Харрибель. Уж она-то точно будет согласна с ней, верно? Не может добрая Тия, спасшая её и, наверняка, эту змеюку, отказаться в помощи нуждающемуся! — Нет, — после недолгого молчания отрицательно покачала головой Васто Лорде. Надежда разбилась на тысячу осколков. — Что? — потерянно пробормотала она. — Слишком много внимания к тем местам сейчас сосредоточено, — начала объясняться Пустая. — Можем нарваться на нежелательную встречу с ещё более нежелательными последствиями, — ей категорически не хотелось привлекать внимания, всё-таки это рано или поздно вызовет интерес Баррагана, а его интерес… опасен. — К тому же, этот Пустой вряд ли так радушен, как ты думаешь. Он пришёл убивать, и хоть он вас невольно спас, но вполне вероятно убил бы, обладай на тот момент силами, — Харрибель не питала иллюзий и не верила в искреннюю помощь со стороны подобных личностей. — Неоправданный риск ради агрессора, — покачала головой Пустая. Образ доброй госпожи же… претерпел изменения. — Н-но… — она хотела возразить, но не могла, всё-таки несмотря на неудобные детали, та её искала, волновалась и, закономерно, не желала тратить силы на очередного Адьюкаса. Она не хотела рисковать. Госпожа… не всесильна… оказывается. Она помогала им, потому что без проблем могла спасти. Теперь же всё иначе. — Уходим, Сун-Сун, Мила Роза, — заключила Харрибель, но перед тем, как действительно уйти, обратилась к парочке. — Предлагаю отправиться с нами, — всё же бросать их вот так было бы дурным поступком. — Нет, — холодно ответила Лоли. — Уверены? — выгнула бровь Тия. — Да, — в той же манере выдала она. — Хорошо, раз так, — кивнула им напоследок и направилась вперёд. Мила Роза разочарованно выдохнув, отправилась за госпожой, попрощавшись с надоедливым дуэтом. Понаблюдав за тем, как фракция во главе с могущественным Васто Лорде уходит, Айвирне развернулась в ту сторону, откуда они ранее бежали, и направилась к убежищу Ямы. Меноли последовала за ней без лишних слов. Не потому, что боялась вызвать неудовольствие подруги или опасалась задавать вопросы, а потому, что обе прекрасно понимали, что хотят сделать. Они со всей доступной скоростью вернулись обратно, не забывая отслеживать приближение Пустых, но нет, всё было в порядке. Только вот на самом месте, вопреки их ожиданиям, никого уже не было. Ни тела Ямы, ни их спасителя, ни каких-либо следов. Они обеспокоено переглянулись, внимательно осмотрели округу, но кроме тел верных рабов Ямы ничего не нашли. — Что же случилось? — непонимающе произнесла Меноли, смотря на поле прошедшей битвы. — Наверное, захватил Яму и отступил, пока не столкнулся ещё с кем-нибудь, — ответила Лоли самым логичным по её мнению вариантом… и самым устраивающим. — Нужно найти его, — уверенно заявила она. — Даже если в своём состоянии умудрился далеко уйти. Это уже не было желанием помочь, ею двигала тяга к встрече с тем самым Пустым, чтобы… Она сама не понимала до конца зачем, но сопротивляться этому импульсу не собиралась. — Да, но что делать с ними? — Малия указала на мёртвых. — Берём сколько сможем и уходим, — решила она, подбирая одно из тел. — Сейчас сюда должны сбежаться падальщики, — себя в эту категорию та разумно записывать не стала. — Поняла, — согласилась Меноли, поступая аналогично. После парочка Пустых поспешила ретироваться, ощутив приближение сильных сородичей. Впереди их ждал поиск Нойторы Джилга.