Исцели мои раны

            Гермиона сидит в своём кабинете и отбивает пальцами ритм по подлокотнику кресла. Взгляд мечется от настенных часов к двери и обратно.       Как только дверь открывается и Софи произносит долгожданную фразу, Гермиона выдыхает. Он здесь. Он вернулся.       Она встаёт, приветствуя его, и улыбается. Искренне.       Кажется, уголки его губ чуть дёргаются, но он тут же собирается и вновь лишь сухо кивает.       Когда оба оказываются в креслах друг напротив друга, Малфой сразу же закуривает, и она не возражает.       — Я не знала, вернётесь ли вы.       Он разводит руками и будто устало произносит:       — Я тоже.       Гермиона чувствует, что расстояние, которое удалось немного сократить в прошлый раз, снова увеличилось.       — И что заставило вас передумать?       — Это важно?       — Да, — отвечает она твёрдым тоном.       Малфой несколько мгновений оглядывает кабинет. Как будто ответ можно найти среди книжных полок или где-то среди бумаг на её столе.       — Я чуть не умер, Грейнджер.       Дыхание мгновенно учащается, и Гермиона всеми силами старается это контролировать. Ни в коем случае нельзя показать, что его слова шокируют её.       — Что именно произошло?       — Со мной происходило всякое, но я не пытался покончить с собой. Готов поспорить, ты подумала об этом, — его губы дёргаются в какой-то нервозной улыбке.       — Я делаю выводы исходя только из того, что вы говорите или как себя ведёте. Никаких необоснованных догадок, мистер Малфой.       — Не буду врать, что никогда не хотел, — Малфой глубоко затягивается и выдыхает огромный клубок дыма. — Речь лишь о том, что я не пытался и не буду. Я не могу себе этого позволить.       Гермиону явно вводит в замешательство такая откровенность. Это не то, о чём она спросила его или на что как-то намекнула. Но он сам решает рассказать. Словно хочет держать под контролем то, что происходит. Надеется опередить её и вопросы, которые она может задать.       — Тогда что всё же случилось?       Малфой внимательно всматривается в лицо Гермионы. Возможно, в попытке убедиться. Это не дежурный вопрос, который должен прозвучать.       Ей на самом деле не всё равно.       Он прочищает горло, прежде чем ответить.       — Я переходил дорогу, когда шёл на встречу с Блейзом. И посреди пешеходного перехода меня будто парализовало.       Гермиона щурится и делает пометку в своём блокноте, уточняя:       — Расскажите подробнее.       Он хмурится и опускает взгляд. На идеально начищенные ботинки.       — Мне казалось, что я выпал из реальности. Оказался где-то в другом месте, но ничего не видел перед собой. Лишь слышал… крик девушки. В своей голове.       Она слушает его внимательно, не перебивая, чтобы не потерять эту едва уловимую связь. Гермиона не хочет раньше времени называть её доверием, но точно не планирует упустить этот шанс.       Малфой тем временем всё ещё рассматривает свою обувь.       — Это было… страшно? — он вдруг резко поднимает глаза на неё. — Похоже на истошный крик о помощи, я полагаю.       И снова прочищает горло.       — Вы знаете, кому принадлежит этот крик?       — Не думаю, что… знаю.       Она обдумывает сказанное им несколько секунд и выдвигает предположение:       — Это очень похоже на флешбэк, мистер Малфой. Так в психиатрии называют психопатологические репереживания, — она чувствует необходимость объяснить подробнее, так как пациент явно незнаком с терминологией. — Внезапно всплывающее в памяти воспоминание о травматическом событии. Флешбэки могут проявляться в форме зрительных образов, звуков, запахов, тактильных и вкусовых ощущений, имевших место в момент травмы.       Малфой молчит, поэтому она продолжает:       — Было ли что-то предшествующее этому состоянию?       — Я не понимаю.       — Обычно флешбэки случаются из-за воздействия внешних стимулов. Что-то, что может напомнить о событии из прошлого. Это называют триггерами. Возможно, вы что-то увидели, услышали или почувствовали какой-то определённый запах?       Он медлит несколько мгновений, скорее всего прокручивая в голове случившееся, и отвечает:       — Кажется, перед этим я слышал, как кричала девушка на улице. На своего сына.       Гермиона несколько раз утвердительно кивает.       — Возможно, это и спровоцировало приступ. Вы испытывали ранее что-то подобное?       — Да, много раз, — Малфой немного ёрзает в кресле, как будто пытаясь найти более удобную позу.       Гермиона делает очередную пометку.       — И каждый раз вы слышали крик женщины?       — Нет. Не всегда.       Она недолго выжидает, надеясь, что он поделится другими случаями, но Малфой больше ничего не говорит. Поэтому она снова коротко кивает и продолжает:       — То, что вы не помните, с чем связано это воспоминание, — абсолютно нормально. В такие моменты человек старается диссоциироваться, отключиться от того, что происходит. Так мозг пытается защитить наш разум.       Малфой неотрывно смотрит на неё, внимательно слушая.       — Для того, чтобы понять, что именно заблокировало ваше подсознание, я предлагаю восстановить воспоминание, — она произносит это осторожно, понимая, с какой реакцией может столкнуться.       Он вытягивается в кресле, лицо едва заметно напрягается.       — И как это мне поможет, Грейнджер?       — Если мы будем знать, в чём заключается травма, нам будет легче работать с ней. Но я не давлю на вас. Важно, чтобы вы сами захотели сделать это, — мягким голосом отвечает Гермиона.       Малфой пристально вглядывается в её лицо.       Что он снова хочет там найти?       — Хорошо. Как ты собираешься сделать это?       Гермиона выдыхает от облегчения, надеясь, что он не замечает её реакции. Она понимает — согласие на эту процедуру даёт ей возможность заглянуть глубже и сделать больше. Для него.       — Этот метод называется «Облако проекции». И используется в тех случаях, когда пациентам нужно восстановить воспоминания или понять, что они чувствуют, но не могут выразить словами. Очень упрощает процесс терапии.       — Я не удивлюсь, если этот метод разработала ты, — Малфой наклоняет голову вбок и немного прищуривается, не скрывая любопытства.       — О, — Гермиона теряется от того, в какую сторону он повернул их разговор, — в его разработке участвовали несколько целителей, также наша лаборатория подготовила подходящие зелья и…       — А чья это была идея?       — Моя, — коротко отвечает она, понимая, чего именно он хочет.       Малфой делает неопределённый жест рукой в воздухе, как бы подтверждая свою правоту, и ухмыляется.       — Я думаю, вы хотите знать, как это работает, — она дожидается кивка с его стороны и продолжает: — Перед тем как начать, вам нужно будет выпить зелье, расслабляющее сознание. У вас останется полный контроль над ним, но то, что оно скрывает, станет более доступным. И для вас, и, насколько вы позволите, для меня.       — А как ты планируешь увидеть то, что я разрешу? — любопытство Малфоя понятно ей, так как единственный известный ему способ, действующий более-менее похожим образом, — легилименция.       — Как я уже сказала, метод называется Облаком проекции. Именно потому, что всё, что вы захотите показать из глубин своей памяти, окажется передо мной в виде некоего изображения, — Гермиона чуть ли не проводит аналогию с магловским телевизором, но вовремя себя останавливает, не зная, слышал ли Малфой о чём-то подобном.       Он хмыкает. И она решает уточнить:       — Вы не почувствуете никакой физической боли.       — Ты думаешь, я боюсь физической боли, Грейнджер?       — Я имела в виду, что…       — Ты имела в виду, что физической боли я не почувствую. Но могу почувствовать другую боль. Верно?       Верно.       — Да, возможно. Именно поэтому вы должны сами принять это решение.       Он слегка пожимает плечами.       — Я согласен. Если ты считаешь, что это поможет.       Она поднимается из кресла и подходит к одному из своих шкафов. Достаёт небольшой бутылёк голубого цвета и возвращается на место.       — Выпейте это, — Гермиона протягивает ему зелье.       Малфой недоверчиво изучает ёмкость, переворачивая её и наблюдая, как переливается внутри жидкость, отливающая голубым перламутром.       Через несколько мгновений он всё же решается и залпом осушает бутылёк.       — И как скоро я почувствую эффект?       — Не торопитесь. Зелье будет действовать постепенно. За это время я должна вас подготовить.       — Начинай.       Она делает глубокий вдох, как будто подготовка нужна не только ему. Она не знает точно, что может увидеть, заглянув в сознание Малфоя.       — Сядьте в максимально комфортную для вас позу. Если хотите, можете прилечь, — Гермиона жестом указывает в сторону, где стоит кушетка для пациентов.       Малфой провожает взглядом её руку, а после, выгнув бровь, вновь поворачивается к Грейнджер.       — Пожалуй, мне и здесь удобно.       Уголки её губ невольно приподнимаются.       — Хорошо. Тогда начнём.       Она замечает, как его лицо снова едва заметно напрягается. И в этот момент думает, что, возможно, для получения нужного эффекта понадобятся две порции зелья. Но буквально через секунду пальцы Малфоя, всё это время сжимающие подлокотник кресла, слегка расслабляются.       Отлично.       — Закройте глаза.       Малфой недолго смотрит на неё, бездействуя, но в итоге всё равно выполняет просьбу.       — Вернёмся к случаю на перекрёстке.       Его веки немного сжимаются.       — Вы стоите посреди пешеходного перехода, когда слышите крик девушки. И в этот момент вас внезапно переносит в другое место. Опишите его.       — Я же сказал, что ничего не видел. Всё помутнело, и… я ничего не видел, — по его тону Гермиона понимает, что он слегка раздражается. Она предполагает, что не из-за самого вопроса, а из-за того, что он не может дать конкретный ответ.       — Сейчас у вас есть возможность увидеть. Зелье направлено именно на то, чтобы каждый уголок сознания стал доступен по одному вашему желанию. Просто попробуйте.       Пальцы снова крепко обхватывают подлокотник.       Он немного ёрзает в кресле. Веки плотно сжаты.       Гермиона осторожно поднимает свою палочку, лежащую на журнальном столике рядом, и еле слышно произносит заклинание:       — Проэ́ктура.       Малфой никак не реагирует.       В это же мгновение между ними, чуть выше уровня глаз, появляется небольшое облако.       Работая с другими пациентами, Гермиона видела множество вариаций этого явления. У кого-то облако представляло собой лишь прозрачную дымку, а у кого-то — плотную, густую консистенцию.       Она знает, что это связано с текущим состоянием человека. Эмоциями, которые он испытывает. Ощущениями, которые сопровождают его в данный период жизни.       Облако Малфоя абсолютно неравномерно. Оно больше напоминает клубок нитей, спутанных между собой. Они медленно перетекают в пространстве, оставляя тягучий след.       У каждого проекция приобретает свой уникальный оттенок. Гермиона, кажется, уже видела все существующие. От бледно-розового до пепельно-серого. Но ещё ни разу за свою практику она не наблюдала настолько тёмной. Почти чёрной.       — Я вижу что-то. Но не могу понять… Всё равно очень размыто, — Малфой подаёт голос, и облако немного вибрирует.       — Попробуйте ухватиться хотя бы за одно наиболее различимое очертание. Это поможет вам восстановить всё изображение.       Несколько секунд ничего не происходит. Но в какой-то момент нити начинают выстраиваться в непонятные фигуры. Она не сможет разглядеть ничего конкретного, пока он не позволит ей.       — Что вы видите?       — Это похоже на… потолок? Я могу ошибаться.       Гермиона делает пометку в блокноте и уточняет:       — Хорошо. Как он выглядит? Опишите как можно подробнее.       — Он выглядит довольно мрачно. Тёмного цвета. Огромные, хрустальные люстры и…       — И? — осторожно спрашивает она.       — Кажется, я знаю.       — Вы знаете, где находитесь?       — Да.       Она наблюдает, как нити ткут более ясное изображение. Гермиона тоже узнает это место.       — Это Мэнор, — произносит он, не дожидаясь её вопроса.       Гермиона втягивает воздух. Она бы не хотела туда возвращаться. Даже в качестве наблюдателя со стороны.       Но это Драко Малфой. И это его терапия.       — Давайте сосредоточимся на том, что происходит. Почему вы смотрите на потолок?       — Я разглядываю хрустальные камни на люстре. Пересчитываю их у себя в голове.       — Зачем вы это делаете? — она делает новую запись, а затем поднимает взгляд на Малфоя. Его лицо полностью расслабилось.       — Я хочу отвлечься на что-нибудь.       — От чего вы хотите отвлечься?       — От крика девушки, — её рука слегка дёргается после этого ответа, когда Гермиона записывает за ним.       — Она с вами в этой комнате?       — Да, — Малфой прочищает горло.       — Почему она кричит?       — Я не знаю… Я не вижу.       — Если вы опустите взгляд, мы узнаем причину, — она произносит это мягко, понимая, что должна оставить ему выбор.       И Малфой делает его. Когда он опускает глаза в своём воспоминании, облако принимает новое изображение.       Два человека, лежащих на полу. Длинные тёмные волосы, разметавшиеся на чёрном мраморе. Искажённое болью лицо. Мужчина прижимает её тело к полу, держа руки девушки над её головой. Гермиона узнает его. Она понимает, что он делает, и на секунду закрывает глаза. А когда вновь открывает их, то видит, как проекция окрашивается в ярко-оранжевый цвет.       Гермиона знает, что означает этот цвет.       Чувство вины.       То, что испытывают многие её пациенты. То, что в большинстве ситуаций они не должны испытывать.       — Мы можем закончить процедуру, — она дожидается его кивка и произносит заклинание.       Облако рассеивается до того, как Малфой открывает глаза.       — Фенрир Сивый, — почти шёпотом произносит она.       Малфой снова кивает.       — Вы знали эту девушку?       Он медлит, но всё же отвечает:       — Нет. Я думаю, это была одна из магл, которую они схватили и удерживали в плену, перед тем как… — Малфой прерывается, но она понимает, что он хотел сказать.       Перед тем как убить.       — Как вы оцениваете свою роль в этом событии?       То, что Гермиона должна понять в первую очередь. Если это воспоминание возвращается к Малфою спустя столько лет, ей нужно выяснить его оценку случившегося. И то, как он относит себя к этому.       — Моя роль? Я здесь ни при чём, — фыркает он.       — Тогда почему вы испытываете чувство вины?       Пальцы Малфоя вновь сжимают подлокотник.       Она ожидает, что он, возможно, будет отрицать, но этого не происходит.       — Я был там.       — Мистер Малфой, как вы думаете, почему вы хотели отвлечься от происходящего, пересчитывая хрустальные камни на люстре?       Он сводит брови к переносице.       — Я не хотел быть причастным к этому.       — И почему же?       Она замечает, что его раздражают её наводящие вопросы. Но во время терапии пациент должен сам прийти к нужному умозаключению. Поэтому Гермиона выжидающе смотрит на него и надеется на верный ответ.       — Потому что это отвратительно, Грейнджер. Она не заслужила, чтобы какой-то вонючий пёс так измывался над ней. Никто не заслужил, — на последней фразе его голос становится тише.       Спасибо, что помогаешь мне, Малфой.       — Вы правы. И тот факт, что вы находились там в этот момент, не делает вас виноватым в том, что произошло с девушкой. Важно лишь ваше отношение к случившемуся. Виновником является другой… человек.       Малфой молчит. Возможно, он и сам прекрасно понимает это, но она надеется, что озвучив, даёт ему право снять с себя ответственность.       — Что вы испытали после? Когда покинули комнату?       Он не отвечает, нахмурившись, как будто не совсем понимает вопрос, поэтому она добавляет:       — Такие события часто вызывают соматические проявления после. Тошнота, потеря аппетита?       Малфой медлит, но затем слегка кивает.       Гермиона делает новую пометку в блокноте.       — Смысл проработки травмирующих воспоминаний — в принятии их как факта в прошлом. К сожалению, это произошло. Но на данный момент вам ничего не угрожает повторно стать свидетелем подобного. Вы это понимаете?       — Я… — Малфой опускает взгляд на несколько секунд и вновь возвращает его к ней: — Да, я понимаю.       — Осознание смысла этих событий для вас и есть возможность справляться с ними, — уголки её губ слегка приподнимаются в поддерживающем жесте. — Я благодарна, что вы решились восстановить воспоминание и поделились им со мной. Если это произойдёт снова, вы должны рассказать мне. Я говорю о флешбэке.       Малфой сглатывает и опять кивает. Ему гораздо проще даётся именно такой вариант показать своё согласие.       — Есть ещё два важных аспекта для терапии, — Гермиона встаёт и вновь подходит к уже знакомому шкафчику. — Я прошу вас принимать эти зелья ежедневно. Подробная инструкция находится внутри.       Она подносит к журнальному столику рядом с Малфоем небольшую белую коробку с его именем на этикетке, прикреплённой сбоку.       — Здесь успокоительные и антидепрессантные зелья нескольких видов. Они уменьшат тревожность и другие имеющиеся у вас симптомы, а также облегчат начало процесса психотерапии. Эти зелья не имеют риска формирования зависимости, так что полностью безопасны.       Малфой берёт в руки коробку и изучающе смотрит на этикетку.       «Драко Малфой. Первый семестр терапии».       — Однако лекарства не являются основным методом лечения. Они лишь помогают временно контролировать симптомы. Поэтому я надеюсь на вашу регулярную посещаемость сеансов, мистер Малфой.       — Какой второй аспект? — он поднимает взгляд на Гермиону.       Она присаживается обратно в своё кресло и изящно закидывает ногу на ногу.       — Второй аспект… это скорее рекомендация для вас.       Малфой вопросительно поднимает бровь в ожидании.       — Будет лучше, если на время терапии вы переедете из Мэнора.       Он опускает глаза в пол и судорожно мотает головой из стороны в сторону.       — Это невозможно.       — Я всё понимаю, мистер Малфой. Ваша мать… Но возможно, у вас получится её навещать? На данный момент очень важно уменьшить воздействие любых источников стресса. Пока вы не научитесь правильно реагировать на них. Пока вы живёте в месте, где произошло что-то подобное, мы этого не добьёмся.       Он вздыхает и снова смотрит прямо ей в глаза.       Она должна хотя бы попытаться вложить в его мысли зерно для размышлений.       — В любом случае обдумайте моё предложение. Вы же часто бываете в магловском Лондоне? Может быть, подыскать временное жильё там? — Гермиона мягко улыбается.       Малфой молчит около минуты. Сейчас она точно не дождётся от него взвешенного решения.       — Я подумаю, Грейнджер.