***
— Вы переехали? Это отличные новости, мистер Малфой. В какой район? — Грейнджер не скрывает улыбку, появляющуюся после того, как он говорит, что последовал её рекомендациям. — Сент-Джонс Вуд, — без какого-либо интереса произносит Драко. — О. Это прекрасный район. Я живу не так далеко, так что, если вы ещё не освоились, я могла бы показать несколько мест… Грейнджер тут же захлопывает рот, осознавая, что только что сказала. Она действительно предложила ему провести экскурсию? Драко решает спасти её от неловкой ситуации, поэтому отвечает: — Не стоит. Я думаю, что справлюсь сам. Малфой замечает, как Грейнджер медленно выдыхает. Кажется, она не дышала всё это время. Видимо, её на самом деле обрадовал тот факт, что он согласился обосноваться в магловском Лондоне. Забавно. — Да, разумеется, — она прочищает горло и добавляет: — Дело в том, что я снимаю квартиру в Мейда Вейл. Возможно, вам будет интересно посетить и эту местность. Драко спустя несколько мгновений медленно кивает. — Почему вы выбрали именно этот район? Хороший вопрос, Грейнджер. Он немного ёрзает в кресле, прежде чем ответить. — Наугад. Это не совсем правда. На самом деле он делал выбор, опираясь лишь на стоимость жилья. Единственный привычный для него критерий в мире, в котором он всё ещё плохо ориентируется. К тому же… в престижном районе его не будут ждать неприятности, верно? Малфой решает дополнить свой ответ до того, как она успеет хоть что-то уточнить. — Я выбирал очень долго, но в итоге пришел к выводу, что всё равно ничего не знаю о магловском мире. Поэтому снял квартиру в одном из самых дорогих. Грейнджер активно кивает, видимо соглашаясь, что в его случае такой подход имеет место. — Расскажите о вашем новом жилье подробнее. Вы уже успели его обустроить? Вопрос кажется ему странным. Ей правда интересно, прикупил ли он подходящий декор для новой квартиры? — Там почти ничего нет. Только самое необходимое, — Драко стряхивает невидимые пылинки со своих брюк. — Я ничего не покупал. Он наблюдает, как у Грейнджер между бровей появляется едва заметная морщинка. — Не воспринимайте это как временное пристанище. Сейчас это ваш дом. Окружите себя предметами, которые будут вас радовать. Радовать? Ты серьёзно? Он бы хотел произнести это вслух, но ожидающий взгляд Грейнджер не позволяет ему съязвить. Странное ощущение. Что на этих сеансах появляются вещи, которые теперь кажутся ему неподходящими. Поэтому он произносит то, что больше всего похоже на правду: — Если честно, я не уверен, что это поможет мне. — Почему вы так думаете? — тут же спрашивает она. Драко вспоминает о её просьбе. Рассказывать обо всех случаях. — Там происходит то же самое. — Что вы имеете в виду? Малфой выпрямляется в кресле и прочищает горло. Пальцы снова начинают отбивать ритм по подлокотнику. — Кое-что произошло. Кажется, это то, что ты называешь флешбэком. Грейнджер делает пометку в своём чёртовом блокноте. Ему становится интересно, сможет ли он когда-то увидеть эти записи... — Как это случилось? — она отрывает взгляд от бумаги и пристально всматривается в его лицо. Он собирается с мыслями около минуты, размышляя, с чего начать. Как объяснить то, что сам не до конца понимаешь. Грейнджер перемещает своё внимание на его пальцы. Он тут же прекращает стук, который, по всей видимости, выдаёт его волнение. — Это магловская квартира, — произносит он наконец, прежде чем понимает, насколько это утверждение очевидно, но всё равно продолжает: — Соответственно, кухня обустроена различными магловскими… приспособлениями. Я планировал поужинать, и, так как у меня сейчас нет домовиков, пришлось готовить самому. Не знаю почему, но я решил сделать это магловским способом. Он не решается озвучить, что ему просто захотелось попробовать. В течение того года, как Драко начал больше времени проводить на территории немагического Лондона, он всё больше стал проникаться некоторыми вещами, которые маглы делают без помощи магии. Поначалу многое казалось ему бессмысленным, учитывая то, как сильно можно ускорить практически любой процесс, зная всего пару заклинаний. Но со временем — стало более привычным. И ощущение, будто каждый человек рядом с ним умеет что-то, чего не умеет он, разрасталось едва уловимым раздражением на подкорке сознания. Иногда Драко даже чувствовал себя не совсем полноценно, наблюдая, как бариста без труда варит ему кофе. И желание попробовать делать что-то как обычный магл само собой поселилось у него в голове. Поэтому, когда Малфой увидел на своей новой кухне множество магловских устройств для готовки, от кофеварки до блендера, он подумал, что это может стать неплохим началом. И чётко решил, что в ближайшее время освоит необходимые для этого навыки. Правда, блендера он всё ещё искренне побаивался. Грейнджер выжидающе смотрит. Как будто чувствует, что каждое слово даётся Драко с трудом. — Нож оказался слишком острым, и я порезал руку. Она поднимает брови в вопросительном жесте: — И что произошло потом? Если бы я сам знал, что это было, Грейнджер. Мысли словно превращаются в кучу, и выцепить что-то более-менее внятное кажется невозможным. Он пытается вспомнить. Что видел в тот момент, как себя чувствовал, и почему появилось ощущение, что он больше никогда не вернётся к реальности. — Я почувствовал терпкий металлический запах. И вдруг увидел огромную лужу крови под своими ногами, — всё, что удается сказать. — Это была ваша кровь? — осторожно спрашивает Грейнджер. — Сначала я так и подумал. Но порез был совсем неглубокий, и… меня резко парализовало. Снова. В голове появился какой-то шум, но он не исходил ни от чего конкретного, скорее просто оглушил меня. — Это была галлюцинация? Лужа крови? — Я понял это позже. Но в тот момент растерялся. Грейнджер медленно кивает. В её поведении есть что-то, напоминающее общение с раненым животным. Все движения плавные. Она говорит негромко и вкрадчиво. А взгляд выражает то, что нельзя произнести вслух. Это не жалость. Нет. Скорее что-то вроде: «Ты в безопасности». Драко и сам это понимает, но вернуться в момент, когда ты был по-настоящему в ужасе, совсем не просто. — Сейчас, когда вы понимаете, что это был флешбэк, вы можете проанализировать, к какому событию он относится? Вы помните это? Он помнит. К сожалению, он помнит достаточно, чтобы это вот так просто врывалось в его настоящее и исподтишка било куда-то под ребра. Оставляя огромные фиолетовые гематомы, которые никто, кроме него, не увидит. — Это был один из Пожирателей. Тот, кого часто отправляли на миссии в другие страны, кому поручали задания, известные лишь приближённому кругу. Я даже не знал его имени и видел всего один раз. Тогда. У Грейнджер между бровей снова появляется эта дурацкая морщинка. Она сбивает его, определённо мешает сосредоточиться. — Он вернулся с очередной миссии, и, видимо, его Лорд, — губы Драко кривятся при одном лишь упоминании, — был не совсем доволен. Он пытал его несколько часов, пока мы смотрели. Он всегда заставлял смотреть. Грейнджер сглатывает ком, вставший поперёк горла. Ещё бы. — Трупы после таких пыток скорее походили на мясной фарш. Ты никогда бы не догадалась, что когда-то это было человеком. Я стоял дальше всех, но, могу поклясться, кровь стекала мне под ноги. Я чувствовал, как она хлюпает в моих ботинках. — Что он делал с ним? — голос Грейнджер настолько хриплый и тихий, что сперва Малфою кажется, будто и не она вовсе произносит это. — Я не помню. Я не слышал его криков. Я всё время смотрел, но не помню, как он превратился в это. — Вы хотели бы восстановить это воспоминание? Малфой отрицательно мотает головой. Прошлый опыт предполагает, что он сможет воочию увидеть все подробности случившегося. И это точно не то, чего бы он сейчас хотел. — Я не готов. — Хорошо. Это совсем не обязательно, — она ненадолго опускает взгляд в свои записи, прежде чем снова вернуть его к Малфою. — Что вы испытывали в этот момент? Когда Волдеморт пытал одного из своих приспешников? — Страх. — Перед кем или чем? — Перед ним, — сам вопрос кажется ему абсурдным, но он всё равно отвечает: — Я боялся, что когда-нибудь он сделает то же самое со мной или моими родителями у меня на глазах. Грейнджер несколько секунд молчит, будто обдумывая следующий вопрос. Будто он должен стать какой-то новой отправной точкой в их терапии. Такое же выражение лица у неё было, когда она спросила его о матери. — Ваше отношение ко взглядам Волдеморта как-то изменилось после войны? Малфою хочется закатить глаза. Всем своим видом выразить раздражение подобной формулировкой, но он не делает этого. Сам не осознавая, что именно его останавливает. Возможно, он подумает об этом позже. — Нет. Моё отношение никак не изменилось. Он наблюдает, как лицо Грейнджер вытягивается в недоумении. Словно он сломал механизмы, которые она так тщательно настраивала. Выкрутил винтики, и всё развалилось к чертям. Она точно ждала не этого ответа. — Можно поподробнее? — она прочищает горло, и такая реакция кажется ему забавной. — Расслабься, Грейнджер. Я никогда не поддерживал его взглядов. Её бровь приподнимается. А во взгляде пробегает искра недоверия. Удивлена? — Если я не особо… любил маглорождённых, это не значит, что я хотел смотреть на то, как их порабощает обезумевший ублюдок. Ему не кажется — он уверен, что воздух, напитавшийся напряжением Грейнджер, становится свежее. Будто кто-то открыл окно в очень душной комнате. — Как вы думаете, он знал об этом? О вашем несогласии с его убеждениями? — Думаю, догадывался. Но я несильно волновал его. Он знал, на какие рычаги нужно надавить, чтобы я не создавал проблем. Драко понимает, что её интересует. Как именно Реддл манипулировал шестнадцатилетним парнем, чтобы тот беспрекословно подчинялся. За какие ниточки тянул и как создавал ощущение, будто другого выхода нет. — Какое у него было отношение лично к вам? — Не знаю, — Малфой пожимает плечами. — Практически всё, что я слышал от него, — «ты недостоин». — Он как-то наказывал вас за это? — А ты как думаешь? — произносит он слишком резко. Поэтому тут же добавляет, смягчившись: — Я… Мне снится иногда. Я вижу, как корчусь на полу. И вижу, как он улыбается, стоя надо мной. — Как часто вам снится подобное? — и снова эта раздражающая морщинка появляется на её лице. — Почти каждую ночь. Грейнджер кивает. Опускает глаза в блокнот на своих коленях, но в этот раз не делает никаких записей. — Зло искоренено. Никто больше не пострадает от его рук, — она поднимает взгляд, и Драко отмечает, как уверенный блеск скользит по карей радужке. Она ни капли не сомневается в том, что говорит. И он бы нагло обманулся, если бы не признал — она вручает ему это ощущение, как долгожданный подарок в яркой упаковке. Чувство безопасности. Это кажется таким нелепым. Ведь и так очевидно. Он должен понимать сам. Но из уст Золотой девочки — победительницы — это звучит как аксиома. И у него нет шансов не поверить ей. Не дождавшись реакции, Грейнджер продолжает: — Какие кошмары вам ещё снятся? Драко молчит несколько мгновений, а затем слегка качает головой из стороны в сторону: — Никаких. Он не знает, насколько убедительно это прозвучало. И предпочитает не думать о том, что Грейнджер, скорее всего, поймала его на каждой лжи во время этих сеансов. Но она не подаёт виду. И он мысленно благодарит её за это. — Вы принимаете зелья? Малфой кивает. — Я рада, что вы следуете рекомендациям. Это правда очень важно, мистер Малфой, — улыбка касается её губ, и она продолжает: — Есть один метод, который может вам помочь быстрее прийти в себя после ночных кошмаров. Я думаю, вы замечали, как после пробуждения от беспокойного сна дыхание становится более частым и поверхностным. Снова утвердительный кивок. — Это необходимо организму в состоянии стресса для того, чтобы сердце и мышцы получили большее количество кислорода для осуществления инстинктивной защитной реакции «бей или беги». Но в большинстве случаев человек остается пассивным, организм не может израсходовать избыток кислорода, и возникает дисбаланс между концентрацией кислорода и углекислого газа в крови. Этот дисбаланс приводит к появлению значительного количества неприятных симптомов: учащённому сердцебиению, ощущению удушья, головокружению, страху потерять сознание, нарушениям зрения. Подобное состояние вызывает ещё больший страх. Малфой внимательно слушает, склоняя голову немного вбок. Он скрещивает руки чуть ниже груди, опираясь на подлокотники кресла. — Существует дыхательная техника, которая делает дыхательный ритм более медленным, восстанавливая нарушенное равновесие и уменьшая частоту сердечных сокращений. Благодаря ей вы можете быстрее вернуться в состояние покоя, — Грейнджер поднимает папку с журнального столика рядом и, достав из неё один лист, протягивает его Малфою. — Здесь все необходимые инструкции по её выполнению. Эта техника не гарантирует исчезновения тревожности, но она помогает легче переносить состояние тревоги и не позволяет страху стать ещё более сильным. Рекомендую сначала испробовать её в спокойном состоянии. Чтобы вы не растерялись в момент стресса. Драко перехватывает листок у неё из рук и пробегается взглядом по аккуратно выведенному почерку. Он думает о том, что сеанс подходит к концу, как Грейнджер неожиданно произносит: — Кроме кошмаров, напоминанием о Волдеморте служит кое-что ещё. Ваша метка, — Малфой чувствует, как в животе скручивается тугой узел, — что с ней сейчас? — Она… на месте, — как можно более спокойным тоном отвечает он. — Почему вы хотели избавиться от неё? Она всё знает. Воздух вокруг резко становится таким тяжёлым, что Малфой готов прямо сейчас воспользоваться инструкцией в своей руке. Но он не собирается узнавать причины её осведомленности или тем более оправдываться. — А ты никогда не хотела избавиться? Взгляд Драко падает на предплечье девушки, которое сейчас спрятано за длинным рукавом светлого-бежевого жакета. Она, точно замечая это, никак не реагирует. — Но не таким способом, — твёрдо произносит она. И если бы он не знал Грейнджер хоть немного, то, возможно, принял это за осуждение. Но он знает. Поэтому отчётливо слышит в её интонации беспокойство. Переживание за него. Как будто нет ничего более естественного. — У меня было немного вариантов. — Что вы испытываете, когда смотрите на неё сейчас? Наверное, она имеет в виду многочисленные шрамы, которые, по её мнению, должны были остаться после таких махинаций. И она как всегда права. — Что я пытался. Грейнджер молчит слишком долго. Гораздо дольше, чем обычно. Затем медленно кивает и будто выдавливает из себя улыбку. Настолько горькую, что Малфой чувствует эту горечь у себя во рту. — Прежде чем мы закончим, я хотела бы дать вам ещё одну рекомендацию. Это необязательно, но многие исследования доказывают положительное влияние спорта на людей, которые испытывают те же симптомы, что и вы. Он не может контролировать удивление, которое за секунду отразилось на его лице. — Не удивляйтесь. Физическая активность помогает отвлечься от негативных переживаний, восстановить самоуважение и чувство контроля. Я бы посоветовала не командные виды спорта. Возможно, бег? Утром или вечером, в любое свободное время. Если мне не изменяет память, сейчас у вас его достаточно. Малфой лишь разводит руками, как бы подтверждая её слова. И сейчас ему совершенно не хочется сопротивляться.***
Гермиона приглашена на ужин в субботу в шесть часов вечера. Она не смогла отказать Джинни после тренировки Джеймса, когда та настойчиво просила её прийти. Когда подруга стояла с ней лицом к лицу, ничего — ни одна отговорка, ни одно оправдание — не приходило в голову. И ровно в шесть она оказывается на пороге дома Поттеров, потому что Джинни не любит, когда кто-то опаздывает или, наоборот, приходит раньше. И на то у неё есть два довольно веских аргумента. — Еду приходится разогревать несколько раз! Или: — Еда может быть ещё не готова! Нет, она не стала стереотипной домохозяйкой после замужества. Скорее материнство сделало её более педантичной и дисциплинированной. Она замужем за Гарри Поттером и растит двух мальчиков. Если она не будет думать о дисциплине — никто не будет. Гермиона уже привыкла. К тому же она не так часто бывает у них, чтобы сопротивляться устоявшимся правилам. Гарри встречает её у двери, широко улыбаясь. Из-за его спины выглядывает тёмная макушка. Альбус. Гермиона уже знает, что он давно не стесняется её, но каждый раз… внимательно изучает, прежде чем подойти. — Гемиона? — Привет, малыш. Скучал по мне? — она наклоняется, сгибая ноги в коленях, и раскрывает объятия, но ребёнок в ответ лишь хмурит брови. — Скучал, — маленькая ладошка появляется из-за спины отца. Альбус протягивает ей руку в знак приветствия. Гермиона вздыхает, но всё равно улыбается и жмёт её. После этого малыш сразу же убегает куда-то вглубь дома. — Это никогда не срабатывает, — разочарованно произносит она. — Ты бы уже давно привыкла, если бы заходила к нам чаще, — Поттер замолкает, понимая, что, несмотря на дружелюбную интонацию, смысл слов всё равно не очень приятный, и тут же исправляется: — Он не любит обниматься. Довольно серьёзный малый. Даже не представляю, в кого он такой. Для Гермионы это тоже является большим вопросом. Если Джеймс — копия Гарри во всём, что касается поведения, увлечений и проявления эмоций, то у Альбуса в окружении нет никого, с кем ему было бы интересно находиться рядом более трёх минут. Даже родителям не удавалось надолго завоевать его внимание. И такие явные отличия внутри одной семьи интересуют Гермиону в том числе и с профессиональной точки зрения. Она заходит в большую светлую гостиную, замечая, что стол уже накрыт. Дисциплина. С одной стороны дивана с мягкой бежевой обивкой сидит Рон. Один. Они не виделись с момента встречи у неё дома, и она не уверена… Почему он один? — Рэйчел с Эмили в гостях у родителей, — Гермиона облегчённо выдыхает, когда он произносит это, будто улавливая немой вопрос в её взгляде. Они всегда приходили на ужины к Гарри и Джинни вместе, поэтому подобная картина невольно вызвала у неё беспокойство. И то, как ком в её горле растворяется после его объяснения, в очередной раз доказывает — она правда рада за них. От осознания этого ей определённо становится… спокойнее? Наверное, да. Джинни, ворвавшись в комнату как вихрь, огибает стол и расставляет столовые приборы. — А Невилл и Луна? — интересуется Гермиона у подруги. Та останавливается на полпути и с улыбкой отвечает: — Сегодня у них годовщина. Решили провести этот вечер вдвоём. Уголки губ Гермионы так же растягиваются в искренней улыбке. Беседа за ужином её приятно радует. Нет больше той неловкости в разговорах о детях, которые раньше она не могла поддержать. Сегодня друзья словно сговорились и обсуждают только те темы, что могут быть интересны всем. Вероятно, так оно и есть. — Как дела на работе? — этот вопрос адресован ей. Гарри. Она не знает, стоит ли рассказывать, кто стал её новым пациентом. Обычно она не называет никаких конкретных имён, ограничиваясь лишь новостями о новых методах лечения, которые практикует, или разработках зелий. Но сейчас она хочет, чтобы они знали. Учитывая то, кем он был в школе. То, на чьей стороне он сражался. Она хочет, чтобы они знали, почему он ходит на терапию. Что, возможно, его раны гораздо глубже, чем у них всех. — Мой новый пациент... Вы знаете его, — глупо это озвучивать, потому что, если бы даже она рассказывала обо всех своих пациентах, фразу можно было начинать именно так всякий раз. Они знают их всех. Три пары глаз смотрят на неё в ожидании. Она думает, что каждый сейчас гадает, почему она решила поделиться чем-то настолько конфиденциальным. — Это Драко Малфой. На гостиную обрушивается молчание — настолько тягучее, что Гермиона неосознанно затаивает дыхание. Она выпрямляет спину и несколько раз довольно громко прочищает горло. Ну скажите хоть что-нибудь. Она не знает, почему ей так важно, чтобы они приняли это. Приняли Малфоя в собственный мир. Мир, в котором живут победители. Наверное, ей нужно убедиться, что если — когда — он пройдёт курс терапии, то сможет жить среди них. Всех этих людей, что, стоя плечом к плечу, смотрели на него издалека на поле боя. Иначе зачем она занимается этим? — Оу. Ну… это здорово. То, как шумно Гермиона выдыхает, скорее всего, услышал каждый в комнате. Спасибо, Гарри. — Я думаю, это правильно. Ты молодец, Гермиона, — Джинни, сидящая справа, накрывает рукой напряжённые ладони подруги, лежащие на коленях. — На самом деле я считаю, что это он… — начинает она, но запинается. — То, что он нашёл в себе силы прийти и… Её взгляд мечется от одного лица к другому. Она не может рассказать им всего, что происходило и продолжает происходить с Малфоем, но хочет, чтобы они поняли. Это непросто. Для него. Для неё. — Надеюсь, у вас получится, — помогает ей Гарри и ободряюще улыбается. Её плечи расслабляются, и, кажется, дышать становится гораздо легче. Но когда она переводит взгляд на Рона… Нет, он не зол, даже не раздражён: она точно знает, так как за столько лет смогла выучить все его эмоции наизусть. Его лицо выражает ничего. Он молча берёт вилку и принимается доедать остатки ужина на своей тарелке. Но ей нужно услышать и от него. Ей нужно убедиться. — Рон? — она произносит это так тихо, что сперва думает — он мог не расслышать. Уизли поднимает глаза и смотрит прямо на неё. — У этой войны уже и так слишком много жертв, — всё, что он произносит. Но для Гермионы этого достаточно.