***
Встреча с удивительно выжившим свидетелем засела между Харгривзами напряженной тишиной и оставила вязкий осадок из сомнений и нерешенных вопросов. Заговорить никто не решался, продолжая тупо рассматривать улицу перед выходом из больницы. Очередной стычки мнений их слабое перемирие не переживет, а новой ссоры не желал никто из них. Диего вскользь взглянул на Пятого, щурящегося от яркого солнца, и громко выдохнул, не видя в этом молчании смысла. — Я сейчас отправлюсь в участок, постарайся не найти проблем себе на задницу, — с издевкой сказал Диего, косясь на брата свысока, четко видя, как тот закатил глаза. Пятый внимательно посмотрел на второго, считывая его глазами, желая понять, что будет делать Диего дальше с информацией от девушки. Не найдя ничего, кроме напущенного спокойствия и энтузиазма, развернулся и махнул, не сказав ничего на прощание, исчез. Диего недовольно закатил глаза на обычную выходку брата и запрокинул голову вверх, рассматривая этажи больницы. Ждал силуэт той самой девушки, образ которой надолго поселится в его голове, но быстро отдернул себя и, нервно поправив пояс с ножами, прошел к машине, прискорбно понимая, что его ждут отчет и бумажная волокита — ничего стоящего.***
Со встречи с Меделин прошло несколько дней. Очередное утро, казавшееся удивительно приветливым для выспавшегося Пятого, который уже давно не чувствовал себя настолько бодрым, началось с входящего в привычку душа и кофе. Пятый привстал с кровати на локтях, оглядывая комнату, озаренную мягким солнечным светом, и посмотрел в сторону окна, где на улице цвела поздняя весна. Прошелся руками по лицу, собирая остатки сна, и запустил пальцы в черные волосы, приобретающие легкий блеск в такую погоду. Звук стекающей воды отскакивал от бледных стен. Температура в ванной значительно увеличилась. Капли горячей воды встречались с телом, аккуратно спускаясь по всем изгибам, опаляя ткань красными пятнами. Волосы намокли и стали прилипать к разгоряченной коже. Ощущение обжигающего тепла завораживало и отдавало пульсацией в висках. Пятый ненавидел холод, прохладную воду и снег. Не переносил зимы и влажную осень. Помнил об ужасе метелей в апокалипсисе и вздрагивал каждый раз, вспоминая онемевшие от холода пальцы и конечности, частый жар и раздражающий кашель. Пятый провел ладонью по запотевшему зеркалу, безразлично рассматривая лицо в отражении, мокрые волосы, покрасневшее тело. Накинув халат на плечи, он покинул ванну. Резкий контраст температур заставил сильнее закутаться в одежду и быстрее переместиться в комнату. На кухне были только Диего с Эллисон, позже к ним подошел и Пятый. Они все обменялись приветствием и продолжили завтракать. Пятый искренне не мог понять, как люди могут засунуть в себя хоть что-то утром, его максимум — кофе, ничего больше. К счастью для него, Эллисон пришлось уйти с кухни из-за прервавшего ее трапезу звонка. Он как раз хотел поговорить с Диего один на один, без лишних ушей и расспросов. — Диего, — окликнул его Пятый, наблюдавший за тем, как второй дожевал бутерброд и недовольно кивнул тому. — Я бы посоветовал к девчонке приставить охрану в больничке, — невозмутимо добавил он, допивая утренний кофе. — Зачем? Вроде же все нормально или нет? — настороженно уточнил второй, недоверчиво смотря на брата. — В Комиссии появился слух о выжившей после того ошеломительного дельца. Думаю, те недоноски попытаются опровергнуть его, а единственный способ — добить девчонку, — Пятый безучастно пожал плечами. — Ты хочешь, чтобы еще какие-то люди подверглись опасности из-за этих ублюдков? Что же их остановит перед убийством охранников? — раздраженно спрашивал второй, с недовольством следя за равнодушием на лице Пятого. — Сейчас за каждым их шагом следят, если они убьют хоть еще одного непричастного человека, это послужит причиной для публичной порки. Они станут наглядным примером, как делать не надо и что переходить дорогу начальству плохо. А как я понял, эти молокососы пекутся о своей репутации. Впрочем, от нее мало что осталось. Так что, думаю, пары человек будет вполне достаточно. — Ладно, я тебя понял, сегодня же распоряжусь, — противясь, согласился Диего. — Правильный выбор, — Пятый самодовольно улыбнулся, с победой смотря на недовольного второго. — Кстати, как дела у дамочки полицейского? Она еще не хочет от тебя сбежать? — с издевкой спросил он. — О нет, Пятый, от меня не сбегала ни одна женщина. Все же не тебе судить о моих отношениях, из всех нас только у тебя не было какого-либо живого партнера. — Моя хотя бы не оказалась преступником с вагоном комплексов. — При Ване не ляпни, — резко огрызнулся Диего, быстро посмотрев в сторону двери. На кухню влетела разгоряченная Эллисон, которой звонок принес какие-то внезапные планы на день. Она быстро подбежала к кофейнику, налив немного в чашку, и залпом выпила. С грохотом вернула кружку на столешницу и резко повернулась к братьям. — Пятый, ты занят? Надеюсь, что нет. — Нет, я свободен. Что случилось, Эллисон? — настороженно спросил он, с недоверием следя за озорной улыбкой сестры. — Отлично! Для моей новой съемки одежды нужна резкая замена модели, как раз твоих параметров, — вдохновленно выдала Эллисон через смех со стороны Диего. — Это плохая идея, — напряженно ответил Пятый на предложение сестры. — Я не приму твои возражения! Спаси меня еще разик. Масштаб проблемы, конечно, не твой, но все же. Тем более тебе нужно вливаться в типичную людскую жизнь, а работа простых людей в обычном обществе тебе поможет, — продолжила уговаривать его Эллисон, регулярно косясь на наручные часы. — А еще! Пора бы обновить гардероб. Неужели тебе не надоели эти гольфики и детские шортики? — Кстати о них, я удивлен, что Меделин не пустила какую-нибудь шутку о том, что в полиции теперь работают школьники, — едко усмехнулся Диего. — Думаю, ей было абсолютно плевать, как я выглядел. Она, вроде, только из мертвых выписалась, шмотки — это последнее, что ее сейчас должно волновать, — зло процедил Пятый и посмотрел на суетливую Эллисон. — Как я понял, у меня нет выбора? — Именно! Все поехали, нужно торопиться, — третья хлопнула в ладоши, направляясь к выходу с кухни. — Я могу просто перенести нас, в чем проблема? — Пятый раздраженно закатил глаза. — Обычная жизнь, Пятый, прочувствуй ее вкус. — Ты говоришь так, будто я никогда не был за рулем и не пользовался транспортом, — снова противился он, получая от сестры предупреждающе-злой взгляд. — Ладно, идем. — Удачи, Пятый, надеюсь увижу тебя на обложке журнала. А там будут фотки топлесс?***
Теперь дни Меделин были как один, вечно наполненный серыми лицами врачей и регулярными анализами. Она уже потеряла границу между сутками, что слились в одну временную линию. Ей не было интересно, какой сегодня день, число, время, вся жизнь обратилась в пустое ожидание чего-то с бессмысленными размышлениями, которые прервал стук в дверь. Меделин лениво повернула голову в сторону входа. В проходе стоял мужчина, нет, скорее парень лет двадцати пяти в хорошем черном костюме, которые теперь она терпеть не могла, вечно выискивая в силуэтах редких посетителей тех двоих. Она быстро осмотрела его, внутренне кривясь от зализанной прически и визитки, торчащей из кармана пиджака. Пыталась сдержать растущее негодования от вида очередного журналиста, которые почти бесперебойно являлись к ней с одинаковыми расспросами для очередной желтой газетки, что, видимо, очень нравились главврачу, раз он не запретил подобные хождения. — Мисс Бернелл, вы не уделите мне пару минуток? Я журналист из нового издательства «Фобос», оно еще мало известно, но все же набирает большие обороты, — с приторной учтивостью представился он, натягивая тошнотворно-сладкую улыбку, и уверенно достал блокнот с ручкой, замечая слабый кивок девушки. — Прекрасно. Что ж, приступим, — добавил журналист, быстро усаживаясь в гостевое кресло около Меделин. — У вас есть какой-то конкретный вопрос? Мне было бы так проще, — без особой инициативы спросила девушка. — Конечно, конечно, возможно, будет звучать грубо, но каково это вернуться в мир живых? — он выжидающе посмотрел в ее огрубевшие глаза. — А я из него и не уходила, так что этот вопрос неуместен, — обыденно неприветливо ответила Меделин на надоевший вопрос. — Ох, ладно, это была попытка разбавить атмосферу, но раз так, тогда я продолжу. Какими были нападавшие, может, вы запомнили, как они выглядели? — невозмутимо продолжил он, расписывая ручку. — Сомневаюсь, что мне стоит об этом говорить, вдруг это добавит проблем полицейским, — недоверчиво воспротивилась Меделин, машинально поправив спавшие на лицо волосы. — Я не стану искажать ваши слова, напишу так, чтобы у правоохранительных органов не было проблем, — без сомнений уговаривал он, продвигаясь корпусом ближе к ней. Меделин скривилась и подсознательно поползла выше по кровати, наращивая дистанцию между ними. Уговаривала себя не грубить, сосредоточиться и скорее со всем покончить. — Ладно. Их было двое, мужчин, может лет двадцати пяти или тридцати, примерно в этом интервале. Одеты были в черные костюмы, в руках чемоданы, достаточно несовременного дизайна. Про оружие ничего не скажу, не разбираюсь в нем, — сдерживая раздражение, ответила Меделин, замечая разочарование на лице журналиста. — Может, вы запомнили еще что-то? — небрежно спросил он, пристально смотря на девушку. — Один был блондином, другой брюнет. Больше ничего, — голос Меделин заметно огрубел. — Как жаль, но и на этом спасибо. Но все же всех волнует один вопрос — как вы спаслись? У людей все больше теорий, а я хочу знать правду из первоисточника, — журналист хищно улыбнулся. — Я не знаю. Я тогда была уверена, что умру, но, как видите, этого не произошло. Ответа нет, — устало ответила она, стискивая в ладонях одеяло. — Что ж, держите мою визитку, может, вы вспомните что-то еще, — разочарованно сказал журналист, оставляя визитки на тумбочки. — До встречи, Меделин Бернелл. — До свидания, — устало бросила на прощание девушка. Журналист покинул палату, оставив после себя только неприятный осадок и шлейф из дорогого парфюма. Меделин он не понравился сразу, как зашел, а после их диалога чувство отвращения только увеличилось. Устало смотря в сторону закрытой двери, она смело могла заявить, что ей надоела эта палата, стены, полы, разговоры врачей, постоянные приходы журналистов, для которых она была не более чем интересным феноменом и шансом срубить побольше бабок. Хотелось побыть капризной девчонкой и объявить бойкот всему на свете, сбежав из палаты хотя бы на несколько минут, подальше от шума приборов и этих людей, подальше от запаха лекарств и спирта. Подальше от удушливой белизны безликой палаты. Подальше от самой себя.***
Очередной глухой стук в дверь палаты, не предвещавший ничего хорошего, раздался неожиданно и неприятно. Меделин излишне громко захлопнула книгу, в которой не смогла прочитать и страницы, и демонстративно отвернулась от пришедшего к окну. Долго осматривала приевшийся вид, недовольно постукивая пальцами по плотной обложке, и обращала внимание на тишину и неподвижность нежданного посетителя. Немного смягчилась и несмело взглянула в сторону входа в палату, где улыбнувшись стоял Диего с очаровательным пакетом фруктов. Уголки губ невольно поползли вверх, а книга быстро перебралась на тумбочку. — Здравствуйте, Меделин, как ваше самочувствие? — мягко спросил второй, преодолевая расстояние до посетительского кресла. — Вы пришли сюда по конкретному делу или как? — приветливо сказала Меделин, получая протянутый пакет. — Нет, честно сказать, пришел просто навестить. Надеюсь, что моя компания скрасит ваше времяпровождение. — Твое. Думаю, мы можем перейти на «ты» и откинуть формальности? — смущенно предложила Меделин, видя, как второй свалился в кресло около нее. — Наверное, очень скучно вот так сидеть целый день в одной комнате, да? Представить не могу, как ты еще не сбежала отсюда, — сказал он с усмешкой и резко встрепенулся. — Но это не призыв к действию! — Самой интересно, как еще держусь, но не скажу, что тут очень скучно. Я стала наживой для большинства журналистов, так что скучать не приходится, вот только недавно от меня ушел очередной искатель скандалов. — Ты читала их? Ну, эти статьи? — осторожно спросил Диего, внимательно следя за реакцией Меделин. — Парочку. Содержание меня не вдохновило, и теперь я игнорирую все, что связано со мной и тем клубом, — тоскливо ответила Меделин и стыдливо подогнула губы. Дело, предавшееся ужасающей огласке, быстро разлетелось по новостным пабликам, попало в руки диванных детективов и простым обывателям, которые были убеждены, что их слово в случившемся имело колоссальное значение. Говорили о самой ночи, оплакивали чудовищные убытки владельцев и скорбели о несчастных погибших. Но еще больше говорили об ожившей девушке, превращая ее жизнь в одну большую сплетню, не имевшую ничего общего с реальностью. Заголовки газет и статей в интернете кричали о чудо-девушке, которая вырвалась из лап смерти. Кто-то искренне ей сочувствовал, видя в ней только семнадцатилетнего подростка, веря, что пережить подобное — настоящий ужас и трагедия. Другие пророчили ей будущее в психушке. Некоторые видели ее в петле примерно через месяц. Были и те, кто говорили, что она грязная шлюха и лгунья, предполагая, что продала себя, чтобы сохранить жизнь. Люди с особо богатой фантазией выдвигали теории насчет того, что именно она была их сообщницей, а те ее просто кинули и свалили, но из жалости и в попытке припугнуть ранили, но не убили. Диего искренне жалел Меделин, не представляя, как ей было тяжело: она же еще совсем ребенок. К тому же все эти статьи только ухудшали и без того плачевное состояние. Второй только надеялся, что, зная о их существовании, она старательно делала вид, что ничего подобного нет. — Думаю, нам лучше избегать ту ночь и желтые газетки в нашем разговоре, все же я не хочу, чтобы тебе было некомфортно, — с чуткостью сказал Диего, замечая в девушке появившееся волнение. — Расскажи мне о своей семье, может, здесь мы сможем найти что-то общее. — Ну…особо говорить нечего. Я живу не с кровными родителями, а с приемным отцом. Хотя я отношусь к нему скорее, как к старшему брату. А вот что с моими родителями, не знаю, думаю, мы никогда не встречались. У меня нет никакой информации о них, ни имени, ни фамилии, ни одной фотографии. — Так, значит, фамилия твоих родителей не Бернелл? — Нет, скорее всего, нет. А у тебя есть семья? — Семья-то есть, но мы все неродные друг другу, — с доброй усмешкой ответил второй, обратив взгляд к окну. — Как так? Твоя история явно интереснее моей, — немного расслабившись, сказала Меделин и вяло улыбнулась. — Нас всех усыновил один очень богатый человек, и именно так мы и стали братьями и сестрами. Мы, так же, как и ты, не знаем ничего о наших кровных родителях. Но знаешь, какими бы невыносимыми ни были мои родственнички, я все же люблю их, — Диего громко хмыкнул, сцепляя руки в замок. — А сколько вас всего? — несмело поинтересовалась девушка, замечая легкую грусть, проскользнувшую в поведение второго. — Шестеро, — легко ответил Диего и усмехнулся, увидев искреннее удивление на лице собеседницы. — Раньше было семеро, но один погиб в детстве. — Мне правда очень жаль, — слегка поникнув, хрипло прошептала Меделин. — Спасибо, но все нормально. Ты бы знала, сколько проблем в нашей семье. Мы все очень разные, а характеры так вообще. Ежедневные стычки — традиция. — Но все же, думаю, это круто иметь большую семью. — Ага, а также очень утомительно, — на громком выдохе добавил Диего и неловко улыбнулся, посмотрев на Меделин, понимая, что тема семьи зашла в тупик. Меделин было нечего добавить, а Диего не мог сказать ничего большего. Возможность найти новую тему для диалога прервал очередной телефонный звонок, не вызвавший ничего, кроме раздражения. Диего недовольно закатил глаза, быстро хлопая по карманам куртки в поисках телефона. — Алло? — грубо ответил второй, нервно покачивая ногой. — Понял, скоро буду, — зло бросил он и громко выдохнул, заканчивая звонок. — Мне необходимо поехать в участок, я приду к тебе в другой день, ладно? — Конечно, я не хочу стать причиной твоих проблем, — она слегка улыбнулась, скрывая свое разочарование. — Хорошо, увидимся, Меделин. Диего быстро поднялся с кресла, оглядывая палату во второй раз. — Пока, — неловко бросила она, смущенно смотря на второго. — Диего, — с широкой улыбкой ответил он. — Пока, Диего. Меделин продолжала с улыбкой глупо махать ему вслед еще некоторое время после ухода. Слегка поникла, снова столкнувшись с разъедающей тишиной блеклой палаты, и обернулась к окну, за которым пестрыми красками тлел закат. Замерла, пропадая в яркой палитре неба, и с восторгом собирала взглядом облака, поймавшие тепло-розовые рефлексы, сравнивала их со сладкой ватой. Резко отдернула себя от окна и посмотрела в сторону часов, отсчитывая примерное время до прихода врача, а после опустила глаза на руку, пронизанную иглой катетера. Мельком взглянула на капельницу и, задержав дыхание, вытянула иглу. Суетливо накинула на плечи плед и сползла с кровати. Выглянула в коридор, источающий холод и пустоту, и обернулась в сторону приставленных полицейских, которых, на самом деле, больше волновала текущая игра в карты нежели маленькая шалость потерпевшей, что уже тихим шагом направилась в сторону лестниц, опираясь на таблички на стенах. Больничная крыша обдала сильным ветром, который вынудил с отчаянным рвением кутаться в колючий плед и суетливо топтаться на месте. Мелкая пыль под ногами неприятно впилась в голую кожу, а волосы раздражающе путались и лезли в лицо. Но никакой дискомфорт не мог сравниться с чувством пленительной свободы и успеха от маленького побега. Меделин с чистым восторгом осматривала по-новому открывшийся вид на ближайшую улицу, подкрашенную карамельным цветом солнца, разглядывала горстки людей и кучи торопливых машин, пестрящих красными фарами из-за пробки. Улыбалась шире, обращая взгляд к солнцу, стремительно уходящему за горизонт, облепленный угрожающими тучами. Спокойно вздохнула холодный ветер и прикрыла глаза, спокойно отдаваясь моменту. Разрешала себе чуть-чуть гордиться собой за смелость и силы, с которыми она добралась до места короткой тишины. Палящее солнце скрылось за горизонтом, отдавая небо на растерзание тьмы. Поднялся сильный ветер, бьющий сильным холодом и влагой из-за низких туч. Меделин поежилась, сильнее укутываясь в плед, и разочарованно выдохнула, услышав приближающиеся шаги. Глупо было надеяться на свое освобождение. Обернулась на пришедшего и с недоверчивым прищуром осмотрела невозмутимо стоящего парня в нескольких метрах. Понимала, что врачом он не был, и старательно пыталась вспомнить всех, кто приходил к ней за все эти дни, и, осознав, приветливо улыбнулась, надеясь, что знакомый Диего в действительно окажется не таким черствым, как зарекомендовал себя в первую встречу. — Здравствуй, — легко поприветствовала она, склоняя голову к плечу. — Здравствуй, Меделин, — спокойно сказал Пятый, медленно подходя к ней ближе. — Как себя чувствуете? — Уже лучше, спасибо за беспокойство, — с тихой грустью ответила Меделин, окончательно устав от однотипных вопросов. — Думаю, вы не поняли мой вопрос: если бы я хотел узнать, как ваше здоровье и как идет восстановление, просто спросил бы у вашего лечащего врача, который по непонятным причинам упустил тот момент, когда вы без присмотра покинули палату, — сухо говорил он, внимательно осматривая девушку вновь, пытаясь залезть глубже под кожу. — Мне интересно, что у вас на душе, в голове, — свысока добавил Пятый, непринужденно смахнув пряди, спавшие на лицо из-за сильного ветра. — Все хорошо, я справляюсь, — на автомате отчеканила Меделин и выставила на показ идеально отточенную улыбку, что не произвела на собеседника никакого впечатления, кроме небрежных слез, скопившихся в уголках глаз. — Я сделаю вид, что поверил в настолько плохую ложь. На нее купится только мой брат, — пренебрежительно сказал Пятый, безразлично наблюдая за первой упавшей слезой. — Диего? — не обращая внимания на жжение в глазах, спросила Меделин и сильнее поежилась, когда он стал подходить к ней еще ближе. Трусливо отступала, записывая себе еще одно поражение. — Да, Диего, — тихо подтвердил он. — Знаете, я не поверю, что вы сейчас пришли на крышу, чтобы просто полюбоваться закатом. Люди хотят побыть в одиночестве, поплакать, а красивый вид просто предлог, — в такой же манере продолжил говорить Пятый, аналогично не цепляясь за редко стекающие слезы. — Вы в чем-то правы, — без сил противиться ответила Меделин, скорее сбрасывая трясущимися ладонями влагу у глаз. — Да, я пришла сюда подумать, побыть в одиночестве, да, даже поплакать было бы неплохо. Но я обожаю это время суток, всегда в эти моменты мне становится легче, — с вымученной улыбкой сказала она. — Вот как, — непринужденно бросил Пятый и встал с ней в ряд, убирая руки в карманы брюк, — романтизация времени суток, что может быть лучше? — со снисходительным смешком спросил он, открыто нарываясь на конфликт. — Вы пришли сюда по делу или просто так? — резко поинтересовалась Меделин, старясь не смотреть в его сторону. — Проверить исполнение моей просьбы, но, видимо, ее выполняют только для галочки, — безразлично ответил Пятый, осматривая мечущийся муравейник под ногами. — О чем Вы? — Люди, которых приставили к вам, явно фальшивят. Никто не знает, что с вами случится в этот момент. Да и вообще, неразумно отпускать человека одного на крышу с нестабильным психологическим состоянием. — Ну, конечно, как иначе? — зло выдала Меделин, вскинув от возмущения брови. — Подумали, что я спрыгну с крыши? Потеря свидетеля — большие проблемы для полиции? — раздраженно спросила она, хмурясь, и посмотрела на него. — Я не из полиции, — равнодушно ответил он, оставив без внимания более раннее замечание. Меделин гневно выдохнула и демонстративно отвернулась от него, продолжив смотреть в сторону горизонта. Следила за стремительно загорающимися огнями на улицах, в окнах домов, за открывающимися зонтами и жуткой фигурой деревьев, беспомощно прогибающихся под зверским ветром. Зло заламывала пальцы, изредка покусывала губы и прикладывала все усилия, чтобы стоять на месте, а не сбежать от желчного собеседника на другой край крыши. И задавалась только одним вопросом: «Почему он вообще еще не ушел?». Может, решил до конца обрушить ее надежды на тишину и маленький перерыв от приевшихся стен больницы или же следил, чтобы она случайно не оступилась и не стала лужицей крови? Меделин поежилась от очередного дуновения ветра, уже чувствуя, как от холода немели покрасневшие пальцы. Запрокинула голову вверх и столкнулась с тяжелой свинцовой завесой туч. Резко вздрогнула и поежилась, когда по лбу скользнула холодная капля. Недовольно нахмурилась и покосилась в сторону неподвижного Пятого, которого совершенного не волновала вода, остававшаяся холодными пятнами на коже. Почувствовав внимательный взгляд на себе, лениво перевел взгляд с рассыпающего под градом дождя города на Меделин. Наткнулся на беглую яркую зелень ее глаз и ненадолго засмотрелся, находя в отражении раскрытых зрачков себя. И продолжил молча стоять, невозмутимо смотря в самую глубь взволнованных глаз. Тем временем дождь только усиливался, обращаясь в ужасный ливень, и заглушал окружающий звон города, оставленный этажами ниже. Ресницы часто вздрагивали, отбрасывая от глаз назойливую воду, из-за который волосы с одеждой потяжелели и стали липнуть. Их немой диалог прервала Меделин, переведя взгляд с пустого лица на выход с крыши, а после снова посмотрела на него, без слов оповещая об окончании их неудачной встречи. Пятый понял и коротко кивнул ей, наблюдая за тем, как бледный силуэт сдвинулся с места и исчез в холодном дожде.