Меделин судорожно вдохнула и привалилась спиной к двери, плотно сжимая кисти. Она сильно зажмурилась, не позволяя непрошенным слезам стечь по лицу. Больше никаких рыданий, надо быть сильной и привыкать к нраву окружающих ее людей. Но почему-то от этой жалкой попытки внушить себе отсутствие обиды легче не стало.
—Черт, — за дверью раздался приглушенный рык, а после страшный грохот.
Девушка замерла, прислушиваясь к звукам. Она боялась сейчас вновь встретить его. Поэтому отлипла от двери и тихо отошла от нее, после сорвалась на бег, не замечая легкой усталости и тяжести внутри.
Меделин влетела в комнату и прошла прямиком в ванную, плотно закрыв дверь. Она ринулась к крану и включила воду. Возникло неопознанное желание смыть с себя всю грязь сегодняшнего, еще настолько короткого дня. Содрать неприятное жжение. На пол полетела грязная одежда. Опять в крови. Скоро это превратится в обычную, будничную привычку. Это же нормально. Так же у всех, правда? Меделин даже не стала смотреть в зеркало, зная, что там было. Уставший взгляд и темные алые следы. Она просто стояла, опираясь руками о бортик ванны, мечтая скорее столкнуться с желанным жаром и очиститься от всего. Тело пробила крупная дрожь то ли от холода, то ли от резко возникшей тревоги.
Меделин внезапно выпрямилась и провела ладонями по лицу, стремясь скинуть с себя это непонятное ощущение. Она глотнула много влажного воздуха, запрокинув голову вверх, и вновь поставила руки на холодную керамику. Перед собой девушка видела просто бездушный кафель, покрытый конденсатом. Меделин вглядывалась в стекающие капли, наблюдала, как они сползались вместе, образуя один ручеек. И так раз за разом, все быстрее, все чаще. Резко она дернулась, поняв, что уровень воды поднялся до кончиков пальцев. Девушка закрыла кран и залезла в ванну.
Приятное и такое желанное тепло захватило каждую клеточку тела. Меделин запрокинула голову, разминая затекшую шею. Она набрала в ладони воды и ополоснула лицо, а после открыла глаза, смотря в потолок. Блестящая плитка хранила мутное отражение девушки. Меделин молча разглядывала себя, почти не дыша. Она все такая же. Просто девушка, просто подросток с неисполненными мечтами. Она же не изменилась. Была такой же, как и раньше. Меделин резко взвыла, прикрыв рот ладонями. Кому она врала? Зачем? Ведь девушка прекрасно понимала, что от ее прежней остались только темные волосы, и то те стали выгорать в блонд. Глаза больше не были чисто зелеными, теперь яркую зелень все чаще вытеснял золотой свет, а ее тело вовсе стало другим, чужим, не своим. Приобрело странное исцеление, вытащившее ее не раз с того света опять в мир живых, в мир обычных людей со скучными и серыми жизнями. А какая теперь была жизнь у нее? Бредовая, странная, написанная словно сумасшедшим. Девушка окружила себя непонятными желаниями, рвениями. Стала жить в семье, где скандалы и ссоры были меньшим злом, а вот их история внушала страх, отвращение и тонну сочувствия. Несчастные дети, выросшие у бездушного тирана, который даже не удосужился наделить их именами, а просто присвоил каждому номер, словно поставил клеймо. Детский кошмар перерос в ответственность за все человечество и два конца света, окончательно убивая возможность на нормальную жизнь.
Да о какой нормальной жизни вообще могла идти речь, если даже один из них, черт возьми, был авторитетным киллером, прошедшим через апокалипсис? И к нему, человеку, который полностью выбивался из стандартов морали, она испытывала сочувствие? Пыталась почему-то помочь? Этому грубому и отчужденному человеку, одержимому идеей спасения семьи? Скорее к тому, кто попал в тот сущий ад. К тому восемнадцатилетнему парню, что одним своим вспыльчивым решением разрушил свою жизнь, спас миллиарды, но и тысячи убил.
Меделин измученно простонала и сползла по стенке ванной, погрузившись полностью в воду. Она приложила ладони ко рту и громко прокричала, но все ее отчаяние в этом вопле поглотила окружающая влага. Внутри все жгло, просто сгорало. В голове смешались все мысли, превращаясь в мутную пелену из горечи, удушающей тоски. Где-то в груди засела неприятная, неосязаемая тяжесть. Хотелось просто проникнуть внутрь и обхватить сердце руками, впиваясь острыми ногтями в мышцу, лишь бы унять это ощущение. Не чувствовать ничего. Лишь бы наступила тишина. В этом проклятом доме. В этой чертовой ванной. Внутри. В голове. Везде.
Меделин резко вынырнула из воды, жадно глотая ртом воздух. Она обхватила себя за плечи, впиваясь пальцами в побелевшую кожу. Девушка вновь запрокинула голову, сталкиваясь со своим отражением на потолке. Темные пряди волос плавали на поверхности воды. Она громко вдохнула, прикрыв глаза. Ей нужно было успокоиться. Выйти из ванной и, может быть, поспать. Просто отдохнуть. Меделин медленно открыла глаза, смотря в свое отражение. На секунду в помещении погас свет. Девушка вскрикнула, а после недовольно посмотрела на дверь, ожидая извинений с той стороны. Но было тихо. Она нервно хмыкнула, опустив голову к воде. В этот раз свет начал мигать. Сначала редко, но после все чаще и чаще, словно кто-то стоял за стенкой и безжалостно мучал выключатель.
—Хватит! — злобно сказала девушка, все плотнее сжимая кожу плеч.
Все действительно прекратилось. Она выдохнула с нотками облегчения. Видимо, маленькая Клэр решила поиграть. Дети еще те любители разных шалостей. Меделин опять откинулась на бортик ванной, безмятежно прикрывая глаза. Она набрала в руки воды и вновь ополоснула лицо. Но что-то было не так. По коже пробежалось легкое покалывание, переросшее в сильное жжение по всему телу. Девушка резко открыла глаза, ощущая нестерпимую боль в руках. Она осмотрела кисти, локти, но не нашла причины этого странного чувства. Меделин покосилась на левое предплечье, замечая несильное покраснение. Но после на коже резко появился порез. Девушка дернулась и выплеснула немного воды из ванной. В то время на руке показалось еще пару кровоточащих надрезов. С каждой секундой их становилось все больше. Меделин сжималась от каждого нового ранения, искренне не понимая их причину. В один момент все опять прекратилось. Поняв это, девушка приблизила предплечье ближе к лицу, вглядываясь в поврежденную плоть. Она осматривала руку, пока не заметила, что каждый порез складывался в букву, а те в слова.
—Привет, Пятый…? — спросила шепотом саму себя Меделин, а после быстро опустила руку в воду.
Меделин громко дышала, непонимающе осматривая стену перед собой. Эта вся чертовщина пугала. Что вообще произошло? Она опустила взгляд на розовеющий участок воды, под которым и находилась рука. Девушка уже хотела вновь осмотреть этот неясный феномен, но ее планам резко помешала горящая от боли шея. Меделин вновь вскрикнула и приложила мокрую ладонь к коже, но быстро отдернула себя. Даже от легкого прикосновения становилось хуже, словно по поврежденной шее прошлись плеткой. После она почувствовала аналогичное жжение на руках, ногах, бедрах, животе, груди. Девушка выла от нескончаемой боли и ужаса. Что происходило? Почему она все еще чувствовала это? Где ее чудотворное исцеление в такую нужную минуту?
Меделин хныкнула и вынула руки из воды. Она застыла, смотря раскрывшимися от страха и непонимания глазами на ожоги, те самые ожоги. Девушка так старательно вычеркивала их из памяти все это время, но они вдруг внезапно опять возникли перед ее глазами, на ее теле. Вся эта ситуация уже не то что пугала, ужасала до окоченения. Меделин приподнялась, желая как можно скорее покинуть ванную и найти кого-нибудь, но ее планы вновь оборвались. С уст сорвался кашель с привкусом горького металла. Она, затаив дыхание, потянулась дрожащей рукой к губам, вытирая выступившую жидкость, а после посмотрела на алую ладонь. Внутри все замерло.
Меделин бессильно упала в ванну, а после почувствовала очередной прилив боли. Девушка больше не кричала. Она даже не стала смотреть, прекрасно зная, какие именно места ныли. Каждый участок от уже заживших пулевых. Меделин просто вглядывалась в стремительно краснеющую воду. В голове была каша. Ничего не понятно. Как это вообще произошло? Она подняла руку из потемневшей воды, подмечая неестественную желтизну кожи и отвратительный запах. Девушка вновь резко дернулась, понимая, что та лежала не в воде с кровью, а в чем-то очень неприятно пахнущем и тягучем. Она вновь подняла руку из этой мерзкой, черной субстанции. Взгляд помутневших от ужаса глаз бегал по поврежденной коже, но уже не от ожогов. Та словно… словно сгнила? Меделин резко вскрикнула, видя обнаженные мышцы, хрящи, а после и кости.
Она попятилась назад, пытаясь встать, не оставляя надежды выбраться отсюда. Но та словно тонула или ее что-то тянуло на дно. А после сверху что-то надавило на голову, заставляя окунуться во все это. Меделин не успела ничего понять. Она пыталась вынырнуть, но все ее попытки пресекала чья-то очень сильная кисть. После ее грубо схватили за волосы и вытянули из черноты. Девушка пыталась откашляться и набрать в легкие воздуха, но ее опять опустили в жидкость. И так раз за разом, все чаще, пока она не перестала сопротивляться происходящему. Ее вновь вытянули из грязи, оставив на поверхности. Меделин покосилась на человека, что стоял около нее. Это была девушка, нет девочка, ребенок с черными длинными волосами. Вместо глаз два темных камня без единого блика. На ее тощем бледном теле небрежно висело подобие ночной рубашки. Она недовольно осматривала брюнетку, измазанную в черной жиже, не скрывая своего отвращения к происходящему.
—Скучно, — ее голос раздался громким эхом в голове Меделин. Она сжалась, тихо простонав, — Ты всегда была жалкой и никчемной, но сейчас я даже не могу на словах выразить всю свою неприязнь к тебе, — подобное от такой маленькой девочки звучало еще более ужасающе.
—Кто ты? — тихо прохрипев, спросила девушка, смотря в бледное лицо девочки.
Та лишь громко усмехнулась. Меделин вновь сжалась от излишней громкости. После ее смех разбавил громкий грохот, стук. Темноволосая злобно прошипела себе что-то под нос, оглядываясь вокруг.
—Черт с тобой, — она отбросила девушку в стену, исчезая.
Звук не прекращался, но он становился все тише и дальше.
—Меделин! — взволнованный женский голос, — Меделин! — громкий стук в дверь, а после звук каблуков, выдающий Эллисон.
Она резко вдохнула, открыв глаза. Она дернулась и приняла сидячее положение, судорожно ощупывая каждый участок своей кожи. Та вновь стала цельной, чистой. Вместо черной гнили была уже остывшая вода. Девушка прошла ладонями по волосам, осматривая помещение, ища ту девочку. Но она не видела ее, ведь Меделин — не Клаус.
—Я… —ее голос дрогнул, растворившись в тишине ванной.
—Все нормально? Ты не отзывалась уже около пяти минут, — раздался голос мулатки за дверью.
—Да, да! — она громко сглотнула и встала, слегка пошатнувшись, — Я сейчас выйду.
Меделин села на бортик ванной, ставя ноги на холодный кафель. Она смотрела на свои ступни, сгибая пальцы на ногах, словно проверяя, ее ли это тело. По коже пробежали мурашки, смешавшиеся с дрожью. Девушка громко вдохнула, стараясь прийти в себя. Успокоиться и внушить себе простую истину: это сон, просто страшный сон. Но черт, он был настолько реалистичным. Все ощущения были слишком реальными, что не оставляли ее до сих пор. Казалось, она все еще дышала этой гнилью, глотала черноту, а тело выло от всех раннее полученных ею ранений.
Девушка резко встала, схватив полотенце. Желания оставаться сейчас здесь хотя бы на минуту дольше не было. Поскорее выйти отсюда и все. Тем более, возможно, она понадобилась Эллисон не просто так.
Не найдя третью в своей и ее комнатах, Меделин спустилась на первый этаж. Она плотно укутывалась в мягкий халат, ощущая подступающий со всех сторон холод. Девушка вслушивалась в окружающую ее тишину, прерываемую только скрипом старого паркета. Она судорожно выдохнула, плотнее сжимая ткань в руках, и прошла в пустой зал. Меделин остановилась около того дивана, замечая внушительных размеров темное пятно на обивке мебели, но больше не было никаких признаков произошедшего. Она резко отдернула себя и направилась на кухню. Помещение встретило ее мягким светом и ароматным кофе. Девушка спокойно выдохнула, подходя ближе к сестрам.
—Чем занимаетесь? — слегка нервно спросила Меделин, смотря на сестер.
—Пытаемся отвлечься, — не скрывая волнения, сказала Ваня и посмотрела на Меделин, — Как ты себя чувствуешь?
—Что? — она непонимающе вскинула брови, — О чем ты?
—Ты очень бледная, — ответила Эллисон и протянула девушке чашку с чаем, — И ты ушла из зала три часа назад и, видимо, все это время провела в ванной, — Меделин нахмурилась, переведя взгляд на настенные часы. Действительно три часа.
—Я, — она слегка замялась, — Просто вырубилась, — третья громко хмыкнула и прошла к креслу у окна.
—Ну после подобного это ожидаемо, — она слегка пожала плечами, отпив немного кофе, — Что произошло, пока нас не было? — Меделин плотнее сжала пальцы на чашке, смотря на сестер.
—Я толком ничего не поняла, — она громко сглотнула, нервно покусывая губы, — Я делала чай, после пошла в зал. Было тихо, не думала, что там вообще кто-то был. Но после заметила Диего. Он был весь в крови и одновременно очень бледным, — третья понимающе кивнула.
—Ты использовала свои волшебные штучки, а после пришли мы, —девушка слабо кивнула, — Картинка яснее не стала.
—Ты видела Пятого? — обеспокоенно спросила Ваня. Меделин застыла только от одного его упоминания, а после напугано посмотрела на седьмую.
—Да, я, — она вновь затихла, шумно выдохнув, — Видела его в спальне, когда проходила мимо.
—Странно, его сейчас там нет, — сказала Эллисон, косясь на подрагивающие руки Меделин, — Впрочем, это Пятый. Мы не сможем уследить за ним. Но с его стороны было бы неплохо хотя бы объяснить нам, что произошло, а не вновь исчезать куда-то, — третья шумно выдохнула, поправляя волосы, — Ладно, — она вновь посмотрела на дрожащую девушку, а после встала, — Думаю, сегодня нам жизненно необходимо выпить, девочки. Тем более, все братишки расползлись кто куда, — Меделин вскинула брови, следя за движениями третьей.
—Лютер занимается оформлением документов на жилье. Диего спит. Клаус где-то ходит. Ну а Пятый вновь занимается геройством в одиночку, — тихо сказала Ваня, подойдя к стеллажу с посудой, — Так что сейчас здесь только мы, — Эллисон кивнула ей.
—А где Клэр? — третья взглянула на девушку, взяв штопор и бутылку белого вина.
—Я решила, что сейчас будет лучше, если она побудет с Лютером. Вдруг к нам в подобном виде ввалится Пятый, а ты знаешь, дети очень впечатлительные, — Меделин слабо кивнула, подходя к сестрам.
—Типа девичник? — усмехнувшись, спросила девушка.
—Да, но, к счастью, не по причине чьего-либо брака. Поверь, в нем нет ничего хорошего, — сказала Эллисон, открыв бутылку. В этот момент Ваня подставила три бокала. Третья начала разливать алкоголь, а после резко обернулась на Меделин, — Ужас, я спаиваю малолетних, — девушка закатила глаза, улыбнувшись, — Как ты вообще тогда в клуб попала?
—Фальшивые документы, — слегка замявшись, ответила Меделин.
—Да ты, оказывается, и не такой примерный ребенок, — Эллисон широко улыбнулась, протянув ей бокал, а после Ване, — Так, давайте выпьем за…? — она посмотрела на девушек, ожидая от них каких-нибудь предложений.
—За нас? — неуверенно сказала седьмая.
—Отлично! За нас! — громко произнесла тост Эллисон, протянув шатенкам свой бокал. Те улыбнулись и последовали ее примеру. На кухне раздался звонкий звук столкнувшегося стекла.
Компания из трех девушек и нескольких бутылок вина уже давно перетекла в зал. Легкий женский говор и сладкий смех разбавляла негромкая мелодия. Никто точно не знал, какого направления она, кто автор и исполнитель песни, но музыка просто устраивала своим мягким сопровождением, а большего им и не было нужно. Эллисон лежала на диване, треща о своем бывшем муже, о том, насколько он ужасен и бессовестен, и о том, какой же она была глупой и слепой, раз решилась на брак с ним. Ваня понимающе кивала ей, соглашаясь почти с каждым ее выражением. Седьмая изредка вспоминала и свои провальные отношения.
—Мужики все козлы, — тихо пробубнила третья, пока Ваня небрежно игралась с ее волосами и положительно кивала.
—Наверное, — усмехнувшись сказала Меделин, косясь на сестер, — Но от тебя это звучит странно. Как же Лютер? — она прищурилась, смотря на краснеющую мулатку.
—Он, — она замялась и шумно выдохнула.
—Другой? — дополнила ее Ваня, тихо посмеявшись.
—Так, хватит! — прикрывая румянец, сказала Эллисон и слезла с седьмой, — Давайте закроем тему, — она потянулась к бокалу и слегка потрясла его, — Все же когда нам выпадет еще раз такой спокойный вечер? — Ваня кивнула ей и встала с дивана в направлении пританцовывающей Меделин.
—Подожди, — она подошла к ней и плотнее завязала халат на девушке, — Еще чуть-чуть, и он бы слетел с тебя, — Ваня слабо улыбнулась и прошлась рукой по белой ткани, расправляя складки.
—Спасибо, — тихо сказала девушка, обнимая седьмую и положив голову на ее плечо, — Так спокойно, — прошептала она, плотнее сжимая руки на ее талии.
—Кого-то уже развезло? — слегка глумясь, спросила Эллисон, наблюдая за тем, как шатенки покачивались в такт музыки.
—А я-то думал, откуда эти звуки, — усмехнувшись сказал второй, зайдя в зал.
—Диего! — весело вскрикнула Меделин и отпустила Ваню, — Как ты себя чувствуешь? — спросила она, подбежав к нему.
—Уже лучше, — он потрепал макушку девушки, а после раскрыл руки для объятий. Ее не нужно было долго уговаривать, она моментально прильнула к мужчине, плотно обхватив его руками.
—Ты не расскажешь нам, что произошло? — со всей возможной серьезностью в данной ситуации спросила Эллисон.
—В смысле? Пятый вам ничего не рассказал? — слегка настороженно сказал Диего, осматривая сестер.
—Мы его не видели, — тихо выдохнув, ответила Ваня.
—Что? — он нахмурился, плотнее сжимая кисти.
—Успокойся, я его видела, — тихо сказала Меделин, запрокинув голову, — Как я поняла, он пришел ненамного позже тебя.
—Мы все еще ждем, Диего, — требовательно сказала Эллисон, похлопав около себя, — Не заставляй нас ждать еще дольше, — второй шумно выдохнул и прошел к сестре, садясь около нее. Так же поступила и Меделин, сев около мужчины и запрокинув голову на его плечо.
—Рассказывать-то особо нечего, — второй слегка помялся.
—Было бы нечего, если бы Меделин не нашла тебя здесь еле живого, — усмехнувшись, сказала третья и подлила вина себе в бокал, — Не тяни. Что было до этого?
—Ладно. Если говорить о самом собрании, то оно состояло из одной пустой болтовни людей, что не разобрались в ссорах между собой. Проще говоря, кучка бескомпромиссных ослов, — мужчина усмехнулся, но получил в ответ остужающий взгляд сестер, — Ну а после была стычка с теми двумя корректорами по моей инициативе. Все, — Эллисон закатила глаза, после недовольно выдохнула.
—С тобой уже точно все в порядке? — почти шепотом спросила Ваня.
—Да, точно. Меделин все для этого сделала, — Диего покосился на девушку и усмехнулся, увидев ее сопящее лицо, — Она заснула, — уже тише сказал мужчина, ловя смягчившиеся взгляды сестер.
—Видимо, теперь компанию нам составишь ты, — Эллисон протянула брату свой бокал с вином, а сама забрала Меделин. Третья взяла бутылку и подлила алкоголь себе и Ване, — Диего, — она покосилась на мужчину, — Будь в следующий раз осторожнее, — с полной серьезностью сказала Эллисон, не скрывая своего беспокойства, — Это лишь счастливое стечение обстоятельств, что ты еще жив, — она громко выдохнула, протягивая бокал вперед, — За Меделин, — шепотом сказала третья, получая положительные кивки семьи.
Следующее утро Меделин началось не с ярких лучей солнца или горячего чая, а с четвертого, нависающего над ее лицом. Секундный ступор зеленых глаз, после громкий визг и летящая в мужчину подушка, которую он мастерски поймал.
—Клаус, мать твою! — единственное, что смогла выдавить из себя девушка, смотря на смеющегося четвертого.
—Как спалось, малышка Мед? — он вновь приблизился к ее кровати, наблюдая за злой девушкой.
—Прекрасно, пока ты не возник передо мной, — недовольно прошипела девушка, накинув на голову одеяло.
—Ну же, — Клаус открыл ее лицо и усмехнулся, — Ты знаешь, сколько сейчас времени?
—Просвети меня, — она шумно выдохнула, понимая, что сейчас не получится отвязаться от четвертого.
—Не знаю, но уже точно пора вставать, — Меделин громко взвыла, бросив злобный взгляд на мужчину, — Все, все подъем. Сегодня может быть последний завтрак, который мы проведем с Эллисон и Лютером.
—О чем ты? — девушка непонимающе вскинула брови.
—Они съезжают сегодня, — заговорщически прошептал мужчина, следя за возникшим удивлением девушки.
—Что? — Меделин резко села и посмотрела на мужчину.
—Ну вот такие они шустрые, — Клаус пожал плечами, — Решили, что нет смысла оттягивать дальше, — он взглянул, как девушка спрыгнула с кровати и подошла к зеркалу.
—В смысле оттягивать? Вы только вчера ездили смотреть квартиру, — Меделин потянулась за расческой и взглянула на мужчину через отражение в зеркале.
—С нашей жизнью даже минута может стать решающей. Так что не стоит упускать возможность и растягивать неблагодарное время, — девушка слегка поникла, смотря на четвертого, что с такой легкостью говорил это.
—Наверное, ты прав, — она шумно выдохнула и прошлась расческой по волосам, а после внезапно остановилась, смотря на волосы в отражении, — Черт, — шепотом сказала Меделин, подмечая больше светлых прядей.
—Они уедут после ужина, — сказал Клаус, не услышав девушку, — А потом здесь останется только пять человек, — он шумно выдохнул, — Потом еще меньше, когда Ваня вернется в свою квартиру, и в итоге мы опять все разбежимся, — четвертый беспокойно осматривал комнату Меделин, играя фенечками на руке.
—Неужели ты думаешь, что вы перестанете общаться, если не будете жить в одном месте? — она развернулась к мужчине, замечая его тоскливый взгляд, — Клаус, вас связывает не только одна фамилия. Все будет хорошо, — слабо улыбнулась Меделин, приободрив то ли себя, то ли четвертого.
Все сидели на кухне, пропитанной сладким запахов панкейков. Теплое, семейное утро со вкусным завтраком. Только вот легкости не испытывал никто, кроме Эллисон, Лютера и, конечно, крошки Клэр. Она задорно бегала с тарелками по кухне, помогая в сервировке стола. Третья не спеша выливала тесто на сковородку, Меделин нарезала клубнику, пока все остальные брались за любую мелочь, пытаясь отвлечь себя. Почти все думали так же, как и Клаус. Считали, что они вскоре разбегутся вновь, перечеркивая тем самым все, что произошло между ними. Снова станут чужими друг для друга. Станут теми, для кого предел написать строчку в честь какого-нибудь примитивного праздника, если они вообще найдут номер телефона получателя. В итоге их геройская история вновь закончится, да еще и так просто, никчемно?
Общую тишину прервал звон тарелки, что столкнулась с поверхностью темного дерева. Все мигом обернулись на звук, принимая его как начало завтрака. Эллисон отодвинула стул для дочери и оглянула всех присутствующих. Как всегда, был каждый, кроме Пятого. Это уже стало неизменной классикой. Атмосфера, царящая вокруг, точно не была свойственна теплому семейному завтраку, скорее поминкам. Третья шумно выдохнула и посмотрела на Лютера, ища от него поддержки или хотя бы инициативы, иначе, видимо, этот прием пищи так и пройдет в разъедающей тишине.
—Ну… так, у кого какие планы на день? — все подняли безразличные глаза на первого.
—Сегодня суббота, значит, выходной, — безынициативно ответил Диего.
—Я думала выучить новую композицию.
—На самом деле никаких, — пробубнил Клаус себе под нос.
И вновь на кухне воцарилась тишина. Все просто тихо ели, периодически смотря друг на друга. Возможно, подобное поведение семьи было очень эгоистичным. Ведь они должны были быть рады за Эллисон и Лютера, как никак хотя бы у них жизнь начала принимать желанный облик. Но никто не мог так просто принять это, а страх перед возможным окончательным рассоединением не позволял относиться ко всему так просто и легко.
День субботы тянулся мучительно долго. Каждый застыл в ожидании. Никто не мог найти себе занятия. Иногда предпринимались попытки общей игры в настольные игры, карты или даже готовку, но и те заканчивались слишком быстро. И в итоге большинство разбрелось по своим комнатам. Меделин же сидела в саду, наслаждаясь вновь возникшим солнцем. Теперь ей не обязательно быть на берегу Греции, чтобы почувствовать жаркие лучи на своей коже. Она тихо рвала травинки, позволяя возникнуть желанной тишине внутри. Как-никак, может это, конечно, было самовнушением, но под воздействием солнца мысли не крутились вокруг кошмаров, Комиссии и Харгривзов. Был просто сладостный покой. Но, честно говоря, бездейственное сидение на траве было ужасно скучным. Первые пятнадцать минут, даже полчаса, может и час, все шло хорошо. Меделин беспечно нежилась, вдыхая аромат конца весны, но потом тело запросило действий. Поэтому сейчас она шла по многолюдной улице, все так же шатаясь от большого скопления людей, в направлении своей квартиры. Идея сходить домой возникла резко и не имела особых предпосылок, но именно она сейчас двигала девушкой.
Меделин не спеша шла по знакомым улочкам, вновь проникаясь своим прошлым, обычным прошлым. Сейчас даже было бы сложно представить ее жизнь без всего этого. Она завернула в спальный район. Ничего особенного в нем не было. Просто район, состоящий из многоэтажек, магазинов и школ, в одной из которых училась Меделин. Девушка остановилась около высокого железного забора, рассматривая через прутья здание, что больше не вызывало никаких эмоций, кроме тоски. Она резко отдернула себя и пошла дальше, не позволяя сильнее углубиться в ностальгию по пропавшей серой жизни.
Массивная дверь подъезда открылась в сопровождении громкого писка домофона. Меделин прошла дальше, остановившись напротив почтового ящика, что ломился от бумаг. Она достала его содержимое, рассматривая рекламные буклеты, полетевшие на пол сразу же, счета за коммуналку, где уже красовался большой долг за прошлый месяц, и письма от Эдриана. Меделин мягко улыбнулась, проведя рукой по письмам и прошла дальше к лифту. Девушка поднялась на шестой этаж и остановилась напротив заветной двери. Она громко выдохнула, поднося ключи к замочной скважине. Пара небольших поворотов и щелчок. Меделин последний раз осмотрела лестничную площадку и открыла дверь
Помещение встретило пыльным и затхлым воздухом. Девушка сразу же ринулась ко всем окнам. К слову, кроме кухни и ванной было еще две комнаты, одна из которых была отдана под спальню, а другая под зал. В целом, площадь у квартиры была немаленькая, но после особняка Харгривзов казалась просто крошечной, а потолки очень низкими и давящими.
Меделин обошла всю квартиру, замечая незаправленную кровать, невымытую посуду и гору просроченных продуктов, которые она не решилась трогать, все же уборка не была ее целью. Впрочем, ее вообще не было. Девушка не понимала, зачем и для чего пришла сюда. Вещи у нее все есть, средства личной гигиены тоже, но вот ноутбука не было. Она прошла в комнату, поставив разряженный гаджет на зарядку. Пока у нее было время прочитать все, что ей прислал отец. Меделин достала все письма. В этот раз их было куда меньше, он словно знал ее неспособность ответить. Она слабо улыбнулась, раскрывая конверты. Один стандартно был с фотографиями. Яркие картинки северного сияния, удивительного белого горизонта и животных. На одной из фотографий был улыбающийся Эдриан около спящего тюленя. Меделин тоскливо осматривала блондина. Все же какой бы нетипичной и не такой семьей они ни были, это не мешало ему быть добрым, понимающим и даже в некой степени заботливым. Она скучала по нему, по единственному члену своей крохотной семьи. Это стало еще более ощутимо после пребывания в обществе Харгривзов. Меделин отложила фотографии и открыла письмо, отправленное 10 апреля. Девушка невольно сжалась, понимая, что в это время она лежала в больнице. Меделин достала слегка подрагивающими руками бумагу, внимательно вчитываясь в текст.
Здравствуй, Меделин!
Не мог раньше написать. Нас засыпало снегом, была ужасная буря. Но сейчас все хорошо. Рассказать особо нечего. Все как всегда — скучные рабочие будни, но я не унываю. Очень хотелось бы сейчас быть рядом с тобой и планировать твой образ на выпускной. Поверь, мне не все равно, как ты будешь выглядеть и какого цвета будет твое платье, но я уверен, что ты в любом случае будешь блистать. Но увы, пока еще минимум месяц я здесь. Надеюсь, за это время все конфликты с твоим классом были исчерпаны и все вновь хорошо. Помни! Приеду потребую табель успеваемости! Так что не ленись!
Меделин тихо усмехнулась, сложив письмо. Она не стала дочитывать его, глаза заслонила пелена из слез. Девушка старательно вытирала подступающую влагу. До этого момента Меделин могла сдерживать тоску, но боже, как она по нему скучала, по его поддержке, мотивации, вниманию, да даже по скучным нотациям. Девушка не сомневалась, что отдала бы многое, лишь бы иметь возможность вернуться в один из их теплых вечеров, когда они просто спокойно пили чай и болтали об абсолютно простых и несложных вещах. Как же ей хотелось, чтобы он был сейчас рядом, чтобы она могла просто утонуть в его объятьях, чтобы он утешил ее и огородил от всего ужаса этого страшного и обновленного мира.
Меделин шумно выдохнула и приобняла себя за плечи, все так же глотая слезы. Именно сейчас она дала им выход, зная, что в ее сторону не было брошено ни одного сочувствующего и обеспокоенного взгляда, что она не потревожила никого своим излишним выражением эмоций. Девушка просто позволила себе захлебнуться в печали в том месте, где она сейчас жаждала быть больше всего — дома. Но он больше не отдавал тем теплом и уютом, теперь он источал холод, сплошное безразличие и лишь иллюзию спокойствия. Меделин тихо взвыла, прикрыв рот ладонями, и сползла на пол, плотно прижав ноги к груди. Пусть каждую ее слезу поглотит тишина квартиры.
***
Вновь традиционный ужин Харгривзов, но в этот раз они так же были не в полном составе. Пятый не объявлялся с утра пятницы. Конечно, они все уже привыкли к этому, но после прошлых событий его отсутствие принималось не так легко. Однако дополнительной причиной для беспокойства это не стало. Сейчас на кухне витала мягкая атмосфера, изменившаяся с утра. Видимо, остальные осмыслили решение Эллисон и Лютера, возможно, даже приняли его. Поэтому теперь стол был окутан не мрачной тишиной, а звонкими голосами. Диего с Ваней ставили на стол приготовленные блюда, когда в это время Эллисон и Лютер заканчивали с сервировкой стола. Клэр сидела на руках Меделин, когда Клаус бегал около них, веселя малышку. К слову, девочка удивительно быстро привыкла к Меделин, выделяя ее из остальных. Поэтому и за ужином она сидела на ее коленях.
—Ты решила и на него достать приборы? — тихо спросил первый, стоя около мулатки. Она бросила тоскливый взгляд на пустой стул и шумно выдохнула.
—Мы не знаем, где он сейчас и что с ним вообще. Давай хотя бы покажем ему, что мы ждали его, — Лютер понимающе кивнул, мягко приобняв третью.
Часы отбили десять. Большинство блюд уже было съедено, и была открыта не одна бутылка с алкоголем. Малышка Клэр все так же сидела у Меделин и лепетала, рассказывая удивительные истории из садика, а девушка мягко улыбалась ей в ответ и активно комментировала каждый ее воодушевленный возглас. Харгривзы вспоминали их все самые веселые, но постыдные истории из детства, забывая о том, что тут была ничего не знающая Меделин. Поэтому она не особо вслушивалась в их разговоры, отдавая все внимание ребенку. Но в один момент всех прервал человек, возникший во главе стола. Все перевели радостный взгляд на пришедшего, но после стали испуганно осматривать его, а Меделин плотно прижала Клэр к себе, не позволяя ей увидеть его. Это был Пятый. Темные бордовые пятна полностью покрыли его одежду. Руки окрасились в ярко-алый, а по лицу из разбитого носа и губы сочилась кровь. Он тряхнул головой, отбросив назад темные слипшиеся пряди, позволяя в этот момент рассмотреть шею в ссадинах. Пятый потянулся к открытой бутылке виски и взглянул на всех присутствующих, остановившись взглядом на Меделин, что шокировано осматривала его и плотно сжимала руки на тельце ребенка. Эта картина вызвала у него едкую усмешку, что переросла в улыбку, которая больше была похожа на оскал, что открыл вид на зубы, покрытые кровью. Внутри все в момент сжалось.
—Что, черт возьми, случилось? — голосом, полным беспокойства и страха, спросил Диего, смотря впритык на брата.
—Ничего, — он громко усмехнулся и отпил из горла, — Я просто играл в «кошки-мышки», — Пятый пристально посмотрел на Меделин. От его холодного и безразличного взгляда беспощадно жгло в груди, а на глаза неволей наворачивались слезы, — И одну поймал, — он вновь отпил, а после направился к выходу с кухни.
За его удаляющимся силуэтом проследили все, а после переглянулись. В глазах каждого читался шок и неподдельный ужас.
