В тихом омуте

      Тихий шум стекающей воды. Ледяные струи смывали уже спекшуюся кровь с поврежденных костяшек. Пятый безразлично смотрел на розовеющую жидкость, пока каждая капля забирала остатки произошедших событий. Он отпил из горла. Алкоголь не приносил желанной тишины и спокойствия, а лишь слегка раздражал вкусовые рецепторы и глотку. Он недовольно нахмурился и вылил весь оставшийся виски на ладони, плотно смыкая челюсти. Со спины послышались громкие, тяжелые шаги, которые он полностью проигнорировал, смывая кровь с лица. Желания говорить с кем-либо не было, но он прекрасно знал, что появившись так и явно играя на публику, точно привлек ненужное ему сейчас внимание. Минутный и легкомысленный порыв. Пятый поднял тяжелый взгляд и посмотрел в отражение зеркала, сталкиваясь с Диего, и шумно усмехнулся, видя в его глазах сильное беспокойство, мелькнувшее на почти скулящем лице. Выглядело это особенно комично после всех сказанных им слов. Мужчина встревоженно осматривал каждый кусочек его тела, мимолетно останавливаясь на бедре, но после всегда возвращался к лицу.       —Ты будешь говорить? — почти строго спросил второй, скрестив руки на груди, явно пытаясь заглушить в себе тревогу и нарастающее любопытство.       —Решил поиграть в обеспокоенного братца? — Пятый криво покосился на него исподлобья, вытирая кровоточащие ладони.       —Пятый, не начинай, — Диего недовольно закатил глаза, плотно сжимая кисти до белизны, — Тебя не было дома около суток, а потом ты ввалился на кухню весь в крови, к тому же, если ты не заметил, там была Клэр, — Пятый хмыкнул и небрежно кинул полотенце на холодный пол.       —После обязательно извинюсь перед племяшкой, — уголок губ нервно приподнялся, пока Пятый так же скрестил руки на груди, словно парадируя брата.       —Прекращай, — второй нахмурился, зайдя в ванную, и посмотрел на его разбитую губу, — Мне стоит позвать.       —Нет! — почти прокричал Пятый, злобно озираясь на мужчину, — Нет, — уже тише и спокойнее сказал он, — Она здесь не нужна, — он расправил плечи, пытаясь скинуть навязчивое напряжение.       —Тогда говори, — Диего подошел к нему вплотную, убрав темные пряди с его лица. Пятый нахмурился и перехватил запястье второго около своей головы.       —Ладно, — тихо прошипел Пятый, — У меня была занимательная встреча с нашим горячо любимым блондином, — он ядовито улыбнулся, наблюдая за исказившимся от удивления лицом брата.       —Он напал на тебя? — тихо прохрипел мужчина, не отрывая взгляда от Пятого.       —Нет, — он громко выдохнул, отбрасывая руку брата, — Это была чисто моя провокация, на которую он повелся, — Пятый вышел из ванны, но остановился и обернулся на Диего, — Будет проще показать, — он протянул ему руку и вскинул брови, — Быстрее, — слишком нетерпелив.       Второй нервно усмехнулся и схватил Пятого за запястье. Короткая синяя вспышка растворила братьев на втором этаже и выбросила их в помещение, где Диего определенно прежде никогда не был. Он озадаченно осматривал запыленную комнату, поглощенную блеклым грязным светом, с необъятным количеством книжных стеллажей, шкафов с замутненным стеклом, старой железной мебелью и парой дверей в другом углу помещения.       —Что это? — Диего брезгливо осматривал столы с темными следами, пока Пятый проходил дальше к дверям.       —Старая лаборатория отца, — он покосился на второго, подошедшего к одной из дверей, — Не советовал бы, — второй резко остановился, — Там хранятся кремированные тела и органы, — Диего скривился и подошел к брату.       —Я не знал, что в Академии есть подобное место, — он нервно усмехнулся, смотря на безразличного Пятого.       —Никто о нем не знал, однако, если тебя не сдерживает пространство, ты способен узнать большее, — Пятый пожал плечами и подошел к другой двери, — Нам сюда.       Тяжелая металлическая дверь открылась с неприятным скрипом. Диего невольно скривился, наблюдая очередное плохо освещенное помещение с обшарпанными стенами. Пятый же прошел дальше, остановившись около железного стула в центре комнаты, привлекая внимание брата кашлем. Второй недовольно обернулся на него, но после нахмурился еще сильнее, увидев блондина, привязанного к стулу.       —Блять, Пять, ты, — тот слегка улыбнулся, смотря на негодующего мужчину.       —Решил, что раз уж мышка забежала в клетку, то не стоит упускать такой шанс, — он безучастно пожал плечами, — Он может оказаться полезным, — Пятый грубо схватил волосы его челки и поднял лицо Джереми, — Но этот сукин сын заставил меня попотеть. Не зря братья держат его около себя, — он громко усмехнулся.       —Как это вообще взбрело тебе в голову? — Пятый закатил глаза и высвободил светлые локоны из своей ладони.       —На собрании я заметил его нервное поведение и то, как пугливо он смотрел на Стефана. Тогда я предположил, что все внимание к нам и Меделин было не санкционировано им, что блондинчик действовал из своих личных побуждений и, возможно, интереса к ее воскрешению. Допустим, я тогда был прав, а это значило бы, что он должен шататься около Академии и в нашем времени. Так и случилось.       —Поэтому ты решил, что, даже если ты притащишь его сюда, никто не хватится, ведь все решат, что он вновь ошивается где-то, как делал это раньше? — Диего сел на корточки перед Джереми, осматривая его с нескрываемым презрением.       —Именно.       —Ты же знаешь, что это рискованно? — второй покосился на брата.       —А ты знаешь, что он чуть не убил тебя и Ваню, — Диего тяжело выдохнул, кивая.       —И убил Меделин, дважды, — на последнем слове мужчина сделал акцент, — Я не хочу принимать в этом участие, — Пятый громко усмехнулся, качая головой.       —Тебя никто и не просит, — второй вскинул брови, — Успокой напуганное семейство, я приду позже, — он отвернулся от него и исчез в голубой вспышке.       Диего недовольно цокнул, встав. Он последний раз осмотрел блондина, скривившись от презрительного отвращения. Ему не было жалко его. Дальнейшая судьба корректора его абсолютно не волновала, а то, что собирался делать брат, его даже слегка забавляло. Заслужил он это. Второй нервно усмехнулся и вышел из помещения.       Пятый вновь появился за спиной блондина, тихо ухмыляющегося над всей этой ситуацией. Пятый скинул массивную сумку на пол, слыша звон соприкасающегося металла. Он редко использовал весь арсенал холодного оружия и разных причуд для подобных разговоров. Всегда хватало одного изящного лезвия. Пятый обошел корректора, сталкиваясь с его надменной усмешкой.       —Как это мило, — хрипло протянул Джереми, — «Успокой напуганное семейство», — парадируя Пятого, сказал блондин, — Жаль, что когда у меня была возможность, я не врезал тебе посильнее, — Пятый холодно осматривал побитого корректора, пытаясь не отвечать на явную провокацию.       —Ты осознаешь, в каком положении сейчас находишься? — грубо спросил он, смотря в самую глубь лукавых карих глаз.       —Да. Я в подвале Академии, где живет несколько чудиков со сверхспособностями, а схватил меня один из самых лучших киллеров во всех пространствах? — он нервно усмехнулся, состроив недоумевающий взгляд, и слизнул кровь с нижней губы, — Живым мне отсюда не выбраться.       —Чудно, — Пятый сел перед ним на корточки, все еще не сводя с него взгляда, — Если ты все понимаешь, значит, будешь сотрудничать? — с крупицей поддельной наивности спросил он, открывая темную сумку.       —Нет, с чего бы, — еще одна едкая усмешка упала с его уст, — Если я сдохну, то хотя бы позабавлюсь перед этим, — Пятый недовольно выдохнул, плотно смыкая челюсть.       Сейчас перед ним самый мерзкий и непробиваемый тип, определенно совмещающий в себе нотки мазохизма и психопатии. Абсолютное отсутствие слабых мест и эмоциональной подложки. Пустой потрошитель.       —Знаешь, это даже честь умереть от твоей руки, — тихо протянул Джереми, смотря в полоток, — Жаль, некому будет рассказать. В Аду знакомых нет, — он тихо просмеялся. Пятый громко хмыкнул, вынимая холодное лезвие, и встал перед ним, осматривая его с нескрываемым азартом.       —Для того, кто не боится умереть, — он нагнулся над блондином, ловя взгляд помутневших глаз, — Ты слишком много говоришь о смерти, — хриплый шепот опалил лицо корректора, по которому неспешно стекали капли соленого пота, — Ты напуган, — раскрытые зрачки каждого говорили о переизбытке эмоций. Вот только у одного все выло от плохо скрытого ужаса, а у другого — от подступающей сладкой эйфории.       —Найди мне того, кто не боится тебя, — с тихой усмешкой сказал Джереми, ощущая плотно сжатые пальцы на своих плечах.       —Верно, — протянул Пятый, не сводя взгляда с метающихся карих глаз, — Таких нет, —он громко усмехнулся, оскалившись, — Таких нет, — уже шепотом повторил Харгривз, ведя кончиком ножа по линии подбородка блондина, заставляя его приподнять голову.              Пятый надавил чуть сильнее, прорезая тонкую кожу лица. Маленькая капля крови спешно стекла по лезвию.       —Сейчас должна начаться часть с твоим допросом и моей игрой в дурачка? — Джереми слегка улыбнулся, сглатывая ком, и прикрыл глаза.       —Тебе не нужно его играть, — Пятый отстранился от него и зашел за спину, — Но и часть с допросом сейчас не начнется.       Одним коротким и резким движением Пятый прошелся ножом по закрытым векам. Джереми резко дернулся, громко вскрикнув. Он отчаянно пытался заморгать, избавиться от красной пелены, но с каждой секундой кровь все сильнее заполняла глазницы,       —А теперь слушай, — Пятый нагнулся к его уху, переходя на стальной шепот, — Сейчас все твои остальные рецепторы обострятся, — он провел лезвием по его шее, вызывая горсть мурашек, — Сидя в абсолютной темноте, ты станешь прислушиваться к каждому шороху, шагу, ожидать слабого звука перемещения, боясь моего появления в самый неожиданный момент. Ты кожей станешь чувствовать каждое легкое дуновение сквозняка, а любое внешнее вмешательство станет болезненнее.       —Пошел к черту, — злобно прошипел блондин, все еще пытаясь проморгаться, —Я знаю, как это все работает, — громко дыша, сказал корректор и широко улыбнулся.       Пятый тихо хмыкнул, скинув голову вбок. Он жадно цеплялся взглядом за каждую стекающую полоску крови на смуглой коже, за каждый рваный вдох и тихое шипение. Пятый немного улыбался, смотря, как блондин дергал руками, пытаясь высвободиться из плена, но только сильнее повреждал кожу жесткими веревками. Ледяная ладонь скользнула по белой рубашке, заставляя Джереми вновь дрогнуть и инстинктивно прогнуться.       —Их было два.       Пятый занес нож над плечом, затормозив, заставив блондина застыть в тягучем ожидании. Он медленно приблизил лезвие к коже, а после резко пронзил металлом плечо, слегка прокрутив его внутри тела. Джереми болезненно вскрикнул, закусывая губы, зная, что все повторится. Так и было. Нож быстро вышел из мышц, перемещаясь на второе плечо, беспощадно рассекая плоть. Корректор лишь приглушенно взвыл, сильнее прокусывая губы и щеки. Он зачарованно следил за окрашиванием ткани в алый, все сильнее наполняющей легкие железом. Он вновь нагнулся к его шее, кинув нож на пол.       —Спокойной ночи, — хрипя, шепотом сказал Пятый, растворяясь в блеклой вспышке.       Вновь главная кухня, озаренная теплым светом. Все следы мирного ужина были безжалостно стерты. Единственное, что могло напомнить о нем, это небрежно брошенные капли крови на пол. Пятый бесстрастно осмотрел помещение, находя взглядом в проеме силуэт Эллисон. Она ругалась с Диего. Ничего не менялось. Ему, наверное, стоило сейчас пройти к ним, возможно, даже объясниться. Но он так и продолжил стоять на пустоте кухни, наблюдая, как его семья вновь не могла найти общий язык, как она в очередной раз поливала ядом каждого, не пытаясь сдержать особо едких выражений и давя на самые больные места друг друга. Ему стоило зайти в зал и принять весь удар на себя, вновь. Опять стать сильным, а не сбегать. Но он сбежал. Он сбежал от тех, к кому так стремился попасть все это время, спасти их и стать нужным, необходимым. Пятый соврал Диего, не придя скоро, как он обещал. Но на фоне всего происходящего это казалось таким незначительным, ненужным, как все исписанные стены в страстном порыве, как каждый собранный заголовок и аккуратно выведенный текст на жесткой бумаге. Все это не нужно, неважно, как все, что скопилось внутри. Оно неважно, бренно. Пусть все будет просто зарыто под слоем безразличия, который обязательно прорвется очередным неясным выпадом, криком или ранением.       Все это неважно на крыше Академии, окутанной мраком, разбавленным яркой Луной. Непривычно холодный ветер для начала июня спокойно уходил в темные волосы, под края прямого пиджака. Пятый пусто осматривал сад особняка, разрушенную статую Бена и теплый свет от окон на траве. Тихо. Он вобрал много холодного воздуха ртом, а после судорожно выдохнул. Пятый просто даст себе немного отдохнуть. Это же нормально позволить себе небольшую слабость. Тем более, в его жизни их было непростительно мало, даже после предотвращения двоих судных дней.       Пятый положил руки в карманы брюк, слегка скривившись. Ткань неприятно соприкасалась с разбитыми костяшками. Все же, может быть, стоило послушать Диего и позвать ее. Но резко возникший и непонятный протест внутри не желал больше позволять ей смотреть на него с нескрываемым интересом и сочувствием, на грани с жалостью. Ее глаза, которые потом обязательно вновь наполнятся слезами, а бестактное любопытство хозяйки начнет рыться в нем. Ему это не нужно. Он всегда справлялся сам, и в этот раз было так же. Бедро умело зашито, а руки и лицо заживут и без особого медицинского вмешательства. Все как всегда.       Да, все, как всегда, и в зале вновь в самом разгаре дискуссия, возникшая из-за лишней болтовни Диего. Единственное, что его спасало в тот момент, так это то, что никто, кроме Пятого и второго, не знал точного нахождения этой странной лаборатории. Их спокойные вечера вечно разрушала битва темпераментов и характеров. Сейчас там были только три человека, но и этого хватало для нескончаемого говора, часто разбавленного непристойными ругательствами и криками. Очередной недовольный вскрик Эллисон, осуждающий взор Диего, пытающийся принимать разумные решения Лютер и безразличный Пятый, возникший из слабого свечения. Все как всегда.       —Наконец-то объявился? — строго, почти по-отцовски спросил Лютер, сурово осматривая Пятого, — Как ты вообще додумался притащить его сюда? — он прошел к нему, игнорируя брата и сестру, — Теперь наш дом похож на сборище чудиков.       —Он всегда таковым был, — бесстрастно бросил Пятый и переместился к дивану, устало упав на него, — Я все просчитал. Ничего не случится, — он безразлично пожал плечами, смотря на родственников, — Еще вопросы будут?       —Знаешь, Пятый, я все время пыталась найти оправдание твоим действиям, но сейчас не могу найти и одного. У меня в голове не возникает и крупицы понимания! — Эллисон резко раскинула руки, прожигая профиль брата взглядом, — А как ты появился на кухне, когда там сидела Клэр! Она же ребенок, Пятый, ребенок! Не каждый из них выращен у бездушного тирана и привык к кровавой вакханалии! Если бы не Меделин, я не знаю, — она громко выдохнула, поднося ладони к лицу, а после заправила мешавшие локоны за уши, — Что ты с ним сделал? —уже спокойнее спросила третья, подходя к брату ближе, — Он еще жив?       —Да, — Пятый слабо кивнул, — Еще ничего не сделал, —семья с сомнением взглянули на него, — Почти ничего, — он громко выдохнул и посмотрел на каждого.       —Это невыносимо, — тихо простонала Эллисон, стараясь держаться из последних сил.              —Собрание, — все резко обернулись на Лютера, — Мы так и не смогли ничего значимого узнать о том, как оно прошло, — Пятый нервно усмехнулся и бросил секундный взгляд на напрягшегося второго.       —О том, как оно прошло, должен был сказать почти умерший Диего в гостиной, — Пятый широко улыбнулся, явно скрывая всю озадаченность данной ситуацией, — Но на самом деле, не было ничего полезного. Я просто подтвердил некоторые свои догадки, — он запрокинул ногу на ногу, сцепляя руки в замок, — Пока что численность обеих сторон примерно одинакова, но по классификации нет. У революционеров больше ученых, аналитиков, меньше корректоров, а у консерваторов, следовательно, все наоборот. Но есть отдельные фигуры, что были на собрании и стоили нашего внимания, — Пятый покосился на Диего, — Ты должен был помнить некую особу около Александра, — мужчина положительно кивнул, — Ее зовут Алиен. На первый взгляд она может показаться его безобидной подстилкой, но Алиен безумный стратег, продумывающий каждый план до мелочей. Все самые скандальные и сложные операции были спланированы и проведены ею. Ее будут беречь как зеницу ока, — Эллисон опустила взгляд в пол, прикусывая губы, пока Лютер около нее слегка поглаживал ее подрагивающие плечи.       —И ты думаешь, что он может знать об этом что-то? — первый посмотрел прямо в глаза брата, не позволяя ему уйти от ответа.       —Сомневаюсь, но и других вариантов у нас нет, — он пожал плечами, также смотря на Лютера, — Я слышал, что вы хотели сегодня съехать, — Эллисон резко встрепенулась и взглянула на брата.       —Даже не думай отговаривать нас! Тем более после всего этого, — злобно прыснула девушка, слегка расправляя плечи.       —Нет, я не стану, — он резко затих, нахмурившись, — Я рад за вас, — Эллисон и Лютер озадачено переглянулись, а после вновь посмотрели на брата, — С концом света покончено, и вы все заслужили шанс на нормальную жизнь, — Диего около него тихо хмыкнул, качая головой.       —Неужели даже не скажешь, что это опасно или что-то вроде этого, — Пятый тихо вдохнул и посмотрел на второго.       —Нет, так скорее даже безопаснее. Только вот, — Пятый вновь посмотрел на затихшую парочку, — Кто-то из вас умеет пользоваться чемоданом Комиссии?

***

      Меделин шла на ощупь по тихому коридору, охваченному непроглядной тьмой. Девушка нервно заламывала пальцы, постоянно озираясь по сторонам, словно ожидая чего-то или кого-то. Она вновь судорожно выдохнула, ускоряя шаг. Меделин только уложила спать малышку Клэр, прочитав ей пару сказок, а сейчас шла в направлении одной комнаты, словно ища спасения и опеки. Уже после одного знакомого поворота и, о чудо, настенного горящего светильника девушка залетела в мужское крыло и почти вбежала в средний проход. Меделин громко захлопнула за собой дверь, отвлекая владельца от медитации. Клаус сидел к ней спиной и запрокинул голову назад, интересуясь тем, кто потревожил его процедуру душевного прочищения. Заметив девушку, он слабо улыбнулся и обернулся к ней корпусом.       —Малышка Меделин, — мужчина приветливо помахал ей, приглашая вступить на коврик для йоги, — После такого бурного вечера было необходимо перевести дух, — словно оправдываясь, сказал четвертый.       Меделин судорожно выдохнула и подошла к нему. Она не спеша села перед ним, все еще не переставая теребить несчастные пальцы. Клаус, заметив это, недовольно закатил глаза и перехватил ее ладони.       —Дорогуша, это не дело, мне-то поверь. Вдохни полной грудью, — он показал ей пример, а после медленно выдохнул, — Давай, попробуй, — Клаус широко улыбнулся, вскинув брови.       —Ты видел призрак девочки? — быстро выпалила Меделин, не сводя с него взгляда. Четвертый слегка удивился, но после вновь блаженно улыбнулся.       —Я много призраков видел. Уточни, — она громко выдохнула, покусывая губы.       —У нее длинные темные, нет черные волосы, а глаза, — она нервно сглотнула, отведя взгляд с мужчины, — Глаза полностью черные, без единого просвета, — улыбка с лица Клаус исчезла в момент. Он нахмурился, плотнее сжимая ладони девушки.       —Я иногда вижу ее, — Меделин боязливо взглянула на него, — Но как это делаешь ты? — четвертый перешел на шепот.       —Во снах, кошмарах, — она резко встрепенулась и напряглась всем телом, — Призраки могут становиться материальными?       —Что? — Клаус нервно усмехнулся, — Нет, нет, насколько я знаю, без моего вмешательства они просто бестелесные духи.       —Я боюсь увидеть ее сегодня ночью, — Меделин лихорадочно вдохнула и запрокинула голову к потолку, — Вдруг теперь я буду видеть ее каждую ночь. Она… она опять утопит меня, — ее плечи слегка дрогнули, а глаза намокли, — Мне страшно, Клаус, — заметив блестящие дорожки, четвертый резко притянул ее к себе, плотно сжимая руки на дрожащем теле, — Мне кажется, я схожу с ума, — она горько взвыла, уткнувшись в его плечо. Его глаза бешено бегали по помещению, а кисти слегка гладили надрывающуюся из-за рыданий спину. Он знал этот страх, эти ощущения и прекрасно понимал Меделин, но не мог понять, почему она видит ее, пускай и во сне, — Я боюсь встретить ее в каждой тени, боюсь, что все, что я вижу, окажется нескончаемым кошмаром, — она сильно сжала ткань его рубашки, не унимаясь, — Мне страшно закрыть глаза, позволить себе заснуть, ведь я знаю, что встречу ее. Она постоянно говорит о чем-то, но я не понимаю смысла ее слов, — Что мне делать, Клаус? — тихо проскулила девушка, прижимаясь ближе к нему, ожидая защиты. Но он не знал, что ей делать и как ей помочь. Единственное, на что мужчина был способен, так это тихо выслушать ее и вытереть слезы с горящих золотом глаз. Она прокусила губы до крови.       —О чем вы говорите? —спросила Эллисон, постучавшись с опозданием о косяк открытой ею двери.       Она внимательно осматривала их и взглянула в глаза Клауса, который не прекращал гладить спину девушки. Она вскинула брови, обеспокоенно смотря на них, и ожидала ответа. Но брат лишь отрицательно качнул головой, плотнее прижав к себе Меделин, словно не разрешая сестре контактировать с ней. Эллисон слегка нахмурилась, но кивнула и ушла, не смея перечить четвертому.       —Хочешь, я побуду с тобой этой ночью? — он слабо улыбнулся, поднимая лицо девушки за мокрый подбородок, — Может, она испугается меня, — Клаус пожал плечами, смотря в напуганные зеленые глаза.       Они так и сделали. Четвертый захватил свое одеяло и подушку, а также снотворное, на котором настаивал еще раньше. Меделин лежала на кровати, бесстрастно смотря в темный потолок, пока Клаус около нее на полу протяжно зевал. Спать хотелось жутко, а окружающая темнота только способствовала этому.       —Думаешь, они помогут мне не видеть ее? — девушка еще скептично думала о таблетках, которые выпила минутами ранее.       —Должны, — он пожал плечами и тихо выдохнул, — Первое время они мне помогали.       —Звучит пессимистично, — Клаус поднялся на локтях, повернувшись в сторону девушки.       —С тобой все должно быть иначе. Все же ко мне она лезет из-за моей способности, а к тебе из-за, — он затих, обдумывая возможные варианты ответа, —Я, конечно, не спец во всех этих штуках, но может она пролазит к тебе, потому что ты не крепко спишь?       —Хотелось бы, — Меделин прикрыла глаза, сильно сжимая в руках, — Спасибо, — мужчина довольно хмыкнул, вновь возвращаясь на подушку.       —Не за что. Спи, малышка Меделин. Я буду на страже твоего спокойствия, — воодушевленно сказал Клаус, слыша приглушенный смешок.       Не помогло.       Меделин вновь проснулась с криками посреди ночи, а следом за ней и Клаус, который моментально подлетел к ней. Он сильно обнял ее, вновь ощущая каждой клеточкой тела ее дрожь и прерывистое дыхание. Она громко выла, урываясь в его волосы, стараясь спрятаться от ее навязчивого образа, что мерещился ей теперь в каждой тени.       —Включи свет, — еле выговорила девушка, отпуская мужчину.       Четвертый мигом подлетел к стене и щелкнул заветный выключатель. Яркий свет, режущий глаза, моментально окутал всю комнату. Меделин моргнула, привыкая к освещению, а после опять взвыла, уткнувшись в свои ладони. Поникший Клаус наблюдал за всем со стороны, искренне не понимая, что ему делать. Ведь он сам не смог пройти через это. Удушил себя наркотиками и литрами алкоголя, прежде чем смог выстроить этот нелепый барьер. Но она — не он. Девушка не обладала его силой и не могла влиять на призрака в своей голове. Мужчина нервно кусал губы, обдумывая все возможные решения. Но их не было. Он не знал, что делать.       Мужские руки больше не успокаивали, а тепла его тела не хватало, чтобы ощутить себя защищенной. Она была в ужасе, а мерзкий страх все сильнее душил, не позволяя спокойно дышать. Меделин сильно дрожала, плотно сжимая кожу плеч, но не находила желанного утешения и тишины. Страшно. Был только липкий страх и мучительная тревога. Хотелось исчезнуть, утонуть в тишине и спокойствии. Позволить себе хотя бы на секунду прикрыть глаза, не боясь встретить ее, ее мерзкую усмешку, едкие комментарии и бездонные глаза.       Клаус просидел в обнимку с Меделин до самого рассвета. Мужчина часто зевал, почти засыпая, но не позволял себе отрубиться, пока человек в его руках очень нуждался в поддержке. Хотя казалось, что она больше не чувствовала ее. Девушка бездумно смотрела в пустоту, изредка вздрагивая. Слезы больше не стекали по ее лицу, от них остались лишь мокрые полосы и слегка распухшие глаза с окантовкой из слипшихся ресниц. Она просто застыла, провалилась куда-то глубоко, переставая реагировать на все вокруг. Клаус иногда пытался с ней заговорить, даже пошутить, но его диалог всегда сопровождала обжигающая тишина.       —Меделин, — он слегка отодвинулся от нее, пытаясь найти взглядом ее глаза, — Над садом показалось солнце. Может, нам стоит перебраться на зеленый газончик? — с надеждой в голосе спросил четвертый, укутывая ее в одеяло. Она кинула на него невесомый взгляд, а после посмотрела на окно.       —И правда, — тихо прохрипела девушка, — Давай.       Клаус сидел на траве, вдыхая холодный утренний воздух. Он усадил Меделин перед собой, все еще не выпуская ее из кольца своих рук и мягкого одеяла. Четвертый безмятежно рассматривал светлое небо, не теряя надежды на то, что это правда поможет ей. Хотелось верить, что этот огненный шар исцеляет ее не только физически.       —Попробуй подремать, — он провел одной ладонью по ее волосам и слегка надавил на макушку, чтобы она положила голову на его грудь.       Меделин тихо кивнула, не в силах больше сопротивляться жуткой волне слабости. Ей все еще было страшно и неспокойно, но ее слабое подростковое тело было неспособно бороться дальше. Она все реже вздрагивала, почти не дрожала, полностью отдавая себя манящему небытию.       Клаус умиротворенно улыбнулся, услышав ее слабое сопение. Он перевел взгляд на ее лицо, видя слегка нахмуренные брови и приоткрытые губы. Ему так льстило, что она увидела в нем опору, защиту, зная все его пороки, слабости и видя его слезы. Меделин просто доверилась ему, не стала скрывать и играть, а сказала обо всем прямо, ища поддержку в его лице. Восприняла его всерьез. Он плотнее прижал к себе девушку, кладя подбородок на ее макушку.       Время, за которым не следил Клаус, бежало неприлично быстро. Уже четче стали слышны людская болтовня и моторы машин, а также размеренные шаги за спиной. Четвертый обернулся, сталкиваясь взглядом с сонным Диего. Второй вскинул брови, осматривая их двоих.       —Она не спала этой ночью, не могла, — шепотом ответил Клаус на немой вопрос брата, — Ей снятся кошмары, — Диего слегка нахмурился и сел на корточки около них, —Предлагаю сегодня вечером напоить ее, тогда она хотя бы проснется от моего вмешательства, а не от ужаса, — слабо усмехнулся четвертый, стараясь не смотреть в глаза брата.       —Она не одобрит это, —второй покосился на спящую девушку, не замечающую возни вокруг себя, — Я отнесу ее в комнату, — не ища одобрения, Диего потянулся к Меделин и забрал ее из рук брата, — Иди проспись, — сурово сказал мужчина, пытаясь скрыть свое беспокойство.

***

      Пятый неспешно, но громко шел по остаткам отцовской лаборатории, заранее предупреждая сидящего там о своем приходе, любезно делая одолжение. Впрочем, все любезное закончится сразу же, когда тяжелая металлическая дверь с ужасным скрипом пропустит через себя Харгривза с бутылкой воды в руках. Там примитивно, но от этого не менее весело. Человек, истекающий кровью, просидевший здесь около семи часов, определенно испытывал жуткую жажду, чем Пятый мастерски пользовался. Он, словно не замечая пробуждения блондина, скинул пластиковую крышку с бутылки на пол и начал жадно пить, попутно издавая громкие глотки, а после восторженный, насыщенный выдох. Пятый с усмешкой покосился на напряженного корректора. Выглядел он паршиво, хотя другого ждать и не стоило. Вспотевшее лицо, окрашенное алыми ручьями из-за ранее кровоточащих глаз, темные синяки на большинстве открытых участков тела, полученные в драке, а также прекрасные парные порезы на плечах. Очаровательно.       Пятый громко усмехнулся, подходя к нему ближе, слегка выливая воду. Он был уверен, что Джереми слышал каждую небрежно упавшую каплю на пол, особенно лишившись зрения. Пятый подошел ближе и вылил остатки ледяной жидкости на светлые пряди, хозяин которых протяжно прошипел и дернулся из-за резко возникшего холода. Его кожа была почти раскаленной.       —Ублюдок, — хрипло бросил блондин, снова дернув руками.       —И тебе доброе утро, — он скомкал пустую бутылку и отбросил кусок пластика в стену, — Пора начать часть с допросом? — корректор тихо хмыкнул, сжимая кисти в кулаки.       —И моей игрой в дурачка, — блондин криво улыбнулся, интуитивно запрокинув голову навстречу Пятому, — Развлечемся, Харгривз, — Пятый громко хмыкнул, нервно дернув уголками губ, и опустился на корточки, беря рядом лежащий грязный нож.       —Стоит начать с самого начала, — он глухо стукнул металлическую ножку стула лезвием, создавая резкий звон, — Та миссия в клубе была обычной постановкой, спектаклем для серой массы и привлечения внимания? — Джереми широко улыбнулся, громко вобрав воздух.       —Зачем спрашиваешь, если сам знаешь ответ? Или уже начал сомневаться в своей дедукции на старости лет? — Пятый раздраженно цокнул, вонзая нож в икру, через ткань темных брюк. Блондин недовольно шикнул, кивнув себе головой.       —Не говори лишнего, — холодно сказал Пятый, безразлично углубляя лезвие, — Да или нет? — кровь небрежно засочилась из раны.       —Да. Чистый цирк, — блондин злобно усмехнулся, прокусывая и без того поврежденные губы, — Не было никаких торгашей оружия, как и теракта. Просто фарс, — Харгривз нервно закатил глаза и вынул покрасневший металл.       —Видимо, у нас разные понятия о комедии легкого содержания, — блондин слегка повел плечами, но резко осекся и недовольно простонал, — Какие планы у Стефана и остатка старого правительства? — рука с ножом пошла выше, останавливаясь на уровне живота.       —Дай подумать, — снисходительно промямлил Джереми, — Я мелкая фишка, меня не посвящают во все великие планы, — Пятый недовольно нахмурил брови, слегка надавливая кончиков лезвия на кожу через ткань.       —Если мелкая фишка не настолько глупа, то слышала абсолютно все, ведь всегда находится около хозяев, — он рассек верхний слой кожи одним резким движением, —Ну? — уже менее терпеливо спросил Пятый, вонзая нож в плоть.              —Все хотят власти, денег и женщин — они не исключение, — Джереми издал приглушенный смешок, — И если кто-то захочет им помешать, то тех раздавят, как клопов, — Пятый рвано выдохнул и резко повел металлом вверх, разрезая кожу с мышцами. Корректор громко взвыл, запрокидывая голову к потолку и жадно глотая ртом воздух, а после нелепо улыбнулся, — Перебьют всю вашу семейку медленно, изощренно, отрывая лапку за лапкой, — Пятый нервно дернул ртом и вонзил нож меж ребер, но все еще не глубоко, не задевая никаких органов.       —Говори конкретнее, — злобно прошипел Харгривз возвышаясь над блондином, — Что они будут делать дальше? — он поднес лезвие к шее.       —Да хер их знает, — Джереми усмехнулся, но сразу же болезненно прошипел, когда Харгривз скользнул кончиком лезвия по синяку на шее, — Знаешь, это даже смешно. Ты ведь прекрасно понимаешь, что я ничего тебе не скажу, что со мной ни делай.       —Знаю, — Пятый ядовито хмыкнул, не скрывая пренебрежения, — Но никто не мешает мне оторвать тебе лапку за Ваню и Диего, — корректор непонимающе вскинул брови и качнул головой.       —Я попал в седьмую? — недоверчиво спросил Джереми, получая в ответ новый порез на щеке.       —Да, — сухо бросил Пятый, выводя незамысловатые полосы на вспотевшем лице, — Я не вырвал твои глаза только потому, что она была спасена мной и сейчас дышит. Тогда ты убил Меделин, — блондин блаженно улыбнулся, услышав ее имя.       —И она воскресла, — как зачарованный пролепетал корректор, — Снова. Шикарная способность, —Пятый хмыкнул, убрав нож от его лица, — «Феникс, восстающий из золотого света» — так о какой-то девчонке писала дохлая Кураторша, — глаза Харгривза на мгновение раскрылись от немого шока. Он резко надавил свободной ладонью на плечо, пристально смотря в остатки глаз блондина.       —Блеф? — грозно спросил Пятый, впиваясь ногтями во вновь кровоточащую плоть.       —Узнай это у сучки брата, —блондин самодовольно улыбнулся, ощущая кожей кончающееся самообладание Пятого, — Все ее записи были или уничтожены, или украдены, а кем, гадай сам, — Харгривз недовольно рыкнул и проткнул ладонь Джереми насквозь. Корректор громко вскрикнул, дернувшись.       —Хватит играть со мной. Говори, что ты знаешь, — он провернул нож в плоти, разрезая сухожилия. Блондин отчаянно взвыл, рвано выдыхая.       —Жаль, что я не могу увидеть твоих безумных глаз, — корректор тихо просмеялся, ощущая прилив жара, — Наверное, они источают такую же ярость и манию, как год назад в конце твоего первого года службы в Комиссии.       Пятый резко замер, выпуская рукоять ножа, и дернулся от блондина, как от огня. Он смотрел на него глазами, сочащимися шоком, разбавленным пылким гневом. Джереми ненавязчиво напомнил о самом забвенном годе его службы, о самом адском годе его службы. Он сказал это так небрежно, глумясь, чем пробуждал неудержимую ярость, который срочно был необходим выход.       —Тебе не нужна была информация, — корректор громко усмехнулся, — Тебе хотелось просто пустить кровь и перевести дух. А выбрав меня, ты можешь оправдать себя, называя меня еще большим злом, но на самом деле, — его прервали внезапный удар, пришедшийся в нос, и кисть, плотно впивавшаяся в его руку.       Пятый нещадно сжал его щеки, смотря за стекающей кровью и наполненными алым белками. Блондин лишь тихо смеялся, полностью потупив в себе боль и страх.       —Замолчи, — грозно прошипел Пятый, вынимая нож из ладони, — Замолчи, — он воткнул лезвие в бедро.       —Обычно говорят обратное, — Харгривз занес нож над его лицом.       —Пятый, — его прервал голос, доносящийся из проема.       Он еле слышно прорычал и яростно обернулся на пришедшего. Диего. Конечно, кто же еще? Кто в его семье настолько надоедливый и навязчивый? Второй брезгливо смотрел на открывшуюся картину, на секунду скользнув взглядом по брату.       —Что? — гневно и холодно бросил Пятый, воткнув нож под ребро, и повернулся в сторону мужчины.       —Я не нашел тебя в спальне и решил, что ты здесь, — Диего шумно выдохнул, оставаясь на месте, — Но мне стоит уйти, — Пятый громко хмыкнул, но после резко замер.       —Позови Меделин, — второй дернулся и вопросительно посмотрел на брата, — Ты же знаешь, что меня ничего не удержит от насильного перемещения ее сюда? — Диего хотел возразить, образумить его хоть как-то, но, видя брата таким, он не мог. Знал, что если сейчас будет противоречить, все может закончиться хуже. Мужчина еще немного помялся на месте, но после резко рванул, оставляя их вновь двоих.       —Решил разнообразить шоу-программу? — хрипя, спросил блондин, явно потеряв тот резкий запал.       —Тебе осталось дышать не больше пятнадцати минут. Наслаждайся последними вздохами, —корректор криво улыбнулся и опустил голову.       —С железякой в теле это не так просто, — Пятый хмыкнул, обернувшись вновь к нему.       —Как жаль, что мне плевать, — он глубже засадил лезвие.       Пятый сделал шаг назад, оценивая получившуюся картину. Он тихо осматривал побитого блондина, его сильнее краснеющую рубашку от каждого рваного и тяжелого вздоха. По его разгоряченной коже стекал пот, смешиваясь с кровью. Пятый несильно ухмыльнулся, стиснув зубы.       Харгривз потянулся к темной сумке и вынул из нее заряженный пистолет. Он был точно таким же, как когда они стреляли с Меделин. Как символично. Харгривз безразлично осматривал оружие в своих руках, изредка косясь на хрипящего Джереми, который стал терять связь с реальностью, все быстрее проваливаясь в беспамятно. Его плечи часто поднимались от судорог, но после всегда опадали из-за боли. Даже если его не добить сейчас, он протянет не больше пары часов, но пары очень мучительных часов, которые станут для него персональным адом из лихорадочного жара, нестерпимой жажды, непереносимой боли и навязчивых галлюцинаций.       Пятый бесцельно стоял напротив блондина, мысленно отсчитывая минуты. Он тихо, почти безразлично повторял движения, что больше не вызывали той дрожи по всему телу и ярого предвкушения. Бесстрастно снял предохранитель, холодно отдернул затвор, спокойно взвел курок, как и тысячу раз раньше.       Диего сделал то, что он просил. Пятый сразу понял это, услышав пронзительный девичий крик, который она отчаянно пыталась приглушить ладонями. Он перевел на нее взгляд, видя, как девушка почти повалилась на стену, ошарашенно смотря на блондина и не поднимая напуганных глаз на Пятого. Харгривз тихо хмыкнул, думая о том, что она еще не видела его лица, опущенного к коленям.       —Ты должна ненавидеть его, — монотонно сказал Харгривз, ловя на себе ее охваченный страхом взгляд, — Ты обязана желать ему смерти, как никто другой, — он развернулся к ней корпусом, — И я дам тебе возможность отпустить это все, — Пятый бездумно протянул ей пистолет, приглашая к действию, — Ты благородно убьешь его, лишая мучений в последние часы, — он говорил это так спокойно, словно речь шла о чем-то очень незначительном, будничном, но никак не о человеческой жизни, — Один выстрел в голову прекратит его существование, — рука, держащая тяжелый металл ни разу не дрогнула, маня совершить непоправимую ошибку, — Давай, — уже менее терпеливо сказал Пятый, прожигая ледяным взглядом ее глаза.       —Я… я не стану, — еле выдавила пару слов из себя Меделин, пытаясь вдохнуть.       —Другого и не ожидал, — Пятый разочаровано хмыкнул.       Он одним резким движением перевел дуло пистолета на блондина и, не отрывая пронзительного взгляда, выстрелил. Оглушающий звон — и тело вместе со стулом заваливается назад, падая на пол. Точное попадание в голову.       —Ты ничтожна, если не можешь убить даже того, кого ненавидишь всей своей побитой душонкой, — холодно и безжалостно сказал Пятый, бросив пистолет к ее ногам.       Меделин плотнее вжалась в стену, панически смотря на лужу крови под головой ее уже бывшего убийцы. Она рвано глотала ртом воздух, сильно сжимая руки в кулак. Он подошел к ней, смотря на ее дрожащее тело и бегающий взгляд.       —Дыши, — безразлично бросил Пятый и исчез за ее спиной.       Девушка резко упала на колени, пытаясь вздохнуть под нависающей пеленой ужаса. Она словно резко забыла, как дышать, как просто вобрать воздух в легкие. Меделин смотрела вперед, видя только истерзанный труп блондина, вновь вспоминая непривычно холодные зеленые глаза. Его глаза. Те небрежно брошенные им слова, отдающие жгучим безразличием. Что с ним случилось? Что случилось с тем, кто пытался ненавязчиво поддержать ее во время обучения стрельбе? Где тот Пятый, подаривший ей момент тишины на спонтанной прогулке по берегу Греции? Где тот Пятый, который честно, открыто рассказывал ей о своем крохотном куске жизни? Где тот, кто так плохо скрывал свое беспокойство относительно своей семьи? Где тот, кто так отчаянно желал их спасения?       Череда вопросов внезапно прекратилась из-за резкой нехватки воздуха и сильной слабости. Ватные ноги больше не держали, и она с грохотом упала на пол, хватаясь руками за шею, что предательски не вбирала воздух. Меделин тихо хрипела, ощущая стекающие слезы по лицу, видя стремительно подступающую со всех сторон тьму. Спешащие шаги и непроглядный мрак.