Полукровка

Намджун втиснулся в пиджак от "Луи Виттон". Плечам стало тесно — ну а на что он рассчитывал? Найти костюм, чтобы был впору, — задача не из простых. Можно было, конечно, сшить на заказ, но вся эта красота из чистой шерсти сковывала движения. То ли дело — привычная кожаная куртка. Намджун зашел в ванную и покосился в зеркало. Черный костюм и рубашка в тон смотрелись на нём странновато. Боже правый, вылитый адвокат. Намджун снял пиджак и положил на мраморную столешницу. Забрав волосы назад, он перетянул их тонким кожаным ремешком. Куда подевался дворецкий? Он же отправился встречать Джина еще час назад. Им давно пора бы вернуться, но, похоже, наверху еще никого нет. Проклятье! Даже если бы дворецкий ушел всего минуту назад, Джун все равно не находил бы себе места. Желание увидеть Джина было таким сильным, что сводило с ума. Он мечтал зарыться лицом в его темные волосы и погрузиться в его тело. Боже, как он стонет от страсти в его объятиях... Джун еще раз посмотрел в зеркало и надел пиджак. Дело не только в сексе. Ему в кои-то веки захотелось быть вежливым. Не валить Джина сразу на спину, а немного поухаживать. Поужинать вместе. Поговорить. В конце концов, подарить ему то, о чем мечтают все: немного "нежной заботы". Намджун растянул губы в улыбке. Еще шире. Щеки свело от напряжения. До героя-любовника далеко, но поухаживать за Джином ему вполне по силам. Он задумчиво потер челюсть. Какой, к черту, из него ухажер? Внезапно Джун почувствовал себя последним дураком. Даже еще хуже — круглым идиотом. Шикарный костюм заставил увидеть все в новом свете, и открывшаяся правда оказалась сюрпризом не из приятных. Он менял самого себя ради другого. Ради одной-единственной цели — понравиться. Нельзя смешивать личную жизнь с работой. Ни при каких обстоятельствах он не должен был уменьшать дистанцию и сближаться, и уж тем более — думать, что Джин принадлежит ему. Намджун в который раз напомнил себе, что после его превращения уберется восвояси. Вернется к нормальной жизни. А Джин... Проклятье, почему стало так больно, как будто грудь прострелили навылет? — Намджун? — Голос Чонгука прогремел из спальни. Знакомый голос вернул Намджуна на землю. Он вышел из ванной и нахмурился, услышав издевательский свист. — Только полюбуйтесь на него, — покачал головой Чон, разглядывая Намджуна со всех сторон. — Нравится? Можешь поцеловать. — Нет уж, спасибо. Предпочитаю другую мордашку целовать,— рассмеялся Чон. — Хотя, должен признать, ты клево выглядишь. Джун повел плечами. Пиджак натянулся так, что казалось, еще немного — и он лопнет по швам. Скрещенные было на груди руки пришлось срочно опустить. — Что тебя принесло? — Звонил тебе на мобильник, никто не ответил. Ты хотел нас сегодня видеть. Я решил уточнить: в котором часу? — До часа ночи я занят. — За-а-нят? — вопросительно протянул Чон. Намджун уперся руками в бедра. Где-то внутри зашевелилось беспокойство — как в доме, куда пробрался вор. Все, все неправильно. Это его идиотское свидание с Джином... Но, черт, слишком поздно его отменять. — Ладно, тогда в полночь. — Договорились, пойду сообщу ребятам. Тон голоса не изменился, но очевидно было, что Чонгук ухмыляется. Повисла пауза. — Да... Намджун? — Чего еще? — Он очень красивый и характер стойкий, именно такой тебе и нужен. Я подумал, тебе интересно будет узнать мое мнение. Скажи такое любой другой вампир, бедняге пришлось бы собирать нос по частям. Чонгук — другое дело, свой в доску, но Джун все равно вспыхнул. Каждое упоминание о неотразимости Джина заставляло его глухо ненавидеть мужчину, который достанется ему в мужья. — Хочешь меня подразнить? Он явно давал понять, что тема закрыта, но Чон уже не мог остановиться. — Ты запал на него. Намджун проглотил вертевшийся на языке ответ, сообразив, что сейчас он неуместен. — И, думаю, он на тебя тоже,— добавил Чонгук. Круто! Вот ведь как полегчало-то. В придачу ко всему он еще и разобьет Джину сердце. — Ты влип, старина. Свидание до добра не доведет. Еще один шаг — и вы оба летите в ад, украшенный сердечками и стрелочками. Намджун обнажил клыки. — Я ввязался во всю эту историю только на время превращения. — Ну да, естественно. Вампир угрожающе зарычал, но Чонгук лишь пожал плечами. — Раньше я не замечал, чтобы ты переодевался ради кого-то. — Он — сын Хана. Или ты хочешь, чтобы я обращался с ним, как с никчёмными людишками — Боже милостивый, нет. Нет, ты не понял. Мне по душе, что вы с Джином вместе. Ты так долго был один... — Держи свое мнение при себе. — Это не только мое мнение. Лоб моментально покрылся испариной. Откровения Чона стали последней каплей. Намджун почувствовал, что сам себя загнал в ловушку. Вместо того чтобы просто опекать Джина, он лезет из кожи вон, чтобы доказать, что он ему небезразличен. — Тебе больше нечем заняться? — поинтересовался он у Чонгука. — Пока нет. — Ох, как мне повезло! Не в силах стоять на месте, Джун подошел к дивану и схватил кожаную куртку. Чтобы не собачиться с Чонгуком, он решил зарядить карманы новой порцией оружия. — Той ночью, когда погиб Хан, — начал Чон, — ты отказался позаботиться о Джине. А ведь он просил. Открыв шкаф, Намджун потянулся к ящику. ножи и всё остальное оружие были аккуратно разложены по полочкам. Он выбрал, что требовалось. — Ну и?.. — Почему же ты передумал? Намджун крепко стиснул зубы, сдерживая новый приступ ярости. — Он мертв. Я перед ним в долгу. — Ты задолжал ему при жизни. Джун недовольно обернулся. — Если у тебя больше нет ко мне дел, проваливай! Чонгук поднял руки. — Полегче на поворотах. — Иди к черту. Я не собираюсь обсуждать Джина, особенно с тобой. Ясно? И не вздумай трепаться на эту тему с остальными. — Ясно, ясно. — Чонгук отступил к двери. — Но сделай одолжение, разберись в своих чувствах. Слабость, о которой ничего не знаешь, смертельно опасна. Намджун зарычал и приготовился к прыжку. — Слабость? И это говорит мне мужчина, который, как дурак, влюблен в своего избранника при рождении? Скажи, что шутишь. Повисла долгая пауза. Ответ Чонгука прозвучал неожиданно мягко: — Мне повезло, у меня есть Тэхён. Я ежедневно благодарю богов за то, что они послали нам любовь. Раздражение выплеснулось наружу, и Джун выпалил: — Посмотри на себя! Ты просто жалок. Чон взвился: — А ты давно мертвец! Только никак не соберешься сыграть в ящик и успокоиться. Намджун швырнул куртку на пол. — По крайней мере, я не пускаю слюни. — Конечно... ты наряжаешься в костюмчик. Намджун в два прыжка подскочил к Чону. Тот не сдвинулся с места, только расправил плечи. Воздух между ними сгустился от ненависти — казалось, еще немного, и они вцепятся друг другу в глотки. Джун усмехнулся, его удлинившиеся клыки холодно блеснули. — Если бы ты уделял побольше времени защите от врагов и не бегал по пятам за своей любовью, мы не потеряли бы Хана. Хоть раз ты задумывался об этом? Смертельная мука выплеснулась из груди Чонгука, как кровь из раны. Запах обожженной души. Намджун затянулся поглубже, чтобы он дошел до самого сердца. Презирая себя за этот подлый выпад, он надеялся, что Чонгук даст отпор. Ненависть была таким привычным для него чувством. — Поверить не могу, что слышу от тебя это. — Голос Чона задрожал. — Да тебе надо... — Засунь свои бесценные советы... — Заткнись! Я еще не закончил. — Чон врезал ему кулаком в плечо. — Научись отличать друзей от врагов, засранец. Пока не остался в полном одиночестве. Где-то далеко за Чонгуком захлопнулась дверь. Внутренний голос своим криком забивал все остальные звуки и рвал голову на куски. Он, Намджун, жалкий кусок дерьма! Набрав побольше воздуха в грудь, вампир заревел, как дикий зверь. Голос разлетелся по комнате ударной волной, от которой задребезжали двери и зеркало в ванной. В ответ полыхнули свечи, пламя лизнуло стены, стремясь оторваться от фитилей и уничтожить все, до чего дотянется. Он орал, пока горло не охрипло и грудь не пропекло жаром. Когда наконец замолчал, долгожданного облегчения не наступило. Его по-прежнему терзало раскаяние. Джун подошел к шкафу и выудил оттуда девятимиллиметровый. Вставив обойму, заткнул пистолет за пояс. Затем взлетел по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Оказавшись в гостиной, вампир прислушался. Никого. Это даже к лучшему: необходимо взять себя в руки. Бесцельно прохаживаясь по дому, Намджун забрел в столовую и замер перед парадно накрытым столом. Все, как заказывал. Два прибора. Хрусталь и серебро. Свечи. И это он-то посмел назвать брата жалким? Если бы все это бесценное барахло не принадлежало Хану, он одним махом смел бы его на пол. Джун протянул было руку, но движения сковывал тесный пиджак. Вампир вцепился в лацканы, чтобы содрать с себя эту тесную сбрую и спалить в камине, как вдруг открылась передняя дверь, и он обернулся на звук. Джин. Переступил порог. Идет по коридору. Намджун быстро опустил руки. Узкие черные брюки, шелковая рубашка с V образным вырезом под цвет брюк. Волосы от влажного воздуха после дождя, приняли форму лёгких завитков. Убийственный аромат ночных роз. Он вдохнул поглубже и почувствовал, как напряглась каждая часть его тела. Инстинкт потребовал немедленно повалить его навзничь и... Но в следующий миг Намджуна накрыла волна беспокойства. Джин явно был не в своей тарелке. Заметив, что он избегает его взгляда, Намджун испытал от этого извращенное удовольствие. "Нервничает, опять чего-то боится". Раздражение вспыхнуло с новой силой. Дворецкий запирал дверь и просто-таки светился от счастья. — Я поставил напитки в гостиной. А первое блюдо подам минут через тридцать, хорошо? — Нет! — скомандовал Намджун. — Мы сядем за стол сейчас. Дворецкий смутился, но затем быстро взял себя в руки. — Как пожелаете, господин. Значит, прямо сейчас. Дворецкий так рванул в сторону кухни, словно там начался пожар. Вампир посмотрел на Джина в упор. Он отступил в сторону. Надо полагать, испугался свирепого взгляда. — Ты выглядишь просто... необычно. В этом наряде... — Этот наряд не добавил мне благородных манер. Не обольщайся, — процедил он сквозь зубы. — Я и не сомневался в этом. — Вот и отлично, а теперь давай побыстрее покончим с ужином. Намджун решительно направился в столовую. Захочет — пойдет следом, а не захочет, может, оно и к лучшему. В любом случае он вовсе не спешит очутиться за столом — в ловушке.