Полукровка

Джин смотрел, как Намджун медленно удаляется в сторону столовой. Похоже, его совсем не волновало, составит он ему компанию за ужином или нет. Другой на его месте давно бы уже оскорбился, но Джин пытался разобраться в происходящем. Намджун пригласил его на ужин. Почему же он так оскорбительно начал себя вести, стоило Джину появиться в дверях? Он был близок к тому, чтобы дать деру, но все же пошел за ним, понимая, что выбора нет. Слишком много накопилось вопросов, ответы на которые мог дать только Намджун. Бог свидетель: если бы существовал хоть малейший шанс получить информацию от кого-нибудь другого, Джин непременно бы им воспользовался. Уткнувшись взглядом Намджуну в затылок, Джин сначала старался не обращать внимания на его походку, но потом сдался: больно уж хороша была картина. Плечи двигались под тканью дорогого костюма в такт уверенным шагам. Когда он с силой впечатывал ногу в пол, руки отвечали небрежной отмашкой. Джин мысленно раздел его и представил, как мускулы перекатываются под гладкой кожей. В памяти всплыли слова Хантера: «Этот человек — прирожденный убийца». И тем не менее Намджун прогнал его прошлой ночью, когда почувствовал, что может причинить зло. Хватит ломать голову над загадками. Нужно довериться интуиции, которая подсказывает, что этот парень — его последняя надежда. Джин шагнул в столовую. Вот так сюрприз: парадно накрытый стол, украшенный туберозами и орхидеями, белые свечи, тончайший фарфор и серебро. Намджун выдвинул стул и навис над ним темным облаком, ожидая, пока Джин сядет. Боже, как он здорово выглядит в этом костюме. Ворот рубашки расстегнут, и на фоне черного шелка шея кажется ещё смуглее. Жаль только, что зол как черт и даже не считает нужным это скрывать. Убранные назад волосы подчеркивают агрессивность напряженных скул. Что-то вывело его из себя. И привело в ярость. «Лучшая кандидатура для романтических встреч. Бешеный вампир», — ухмыльнулся про себя Джин и настороженно приблизился к столу. Он готов был поклясться, что, задвигая стул, Намджун нагнулся к его волосам и глубоко вдохнул. — Почему ты опоздал? — недовольно спросил Джун, усаживаясь во главе стола. Не услышав ответа, бросил в его сторону вопросительный взгляд. Темная бровь вопросительно приподнялась. — Дворецкому пришлось тебя уговаривать? Джин развернул салфетку и положил себе на колени. — Ничего подобного. — Тогда в чем дело? Расскажи. — Нам на хвост сел Хантер. Пришлось помотаться по городу, пока он не отстал. Джину показалось, что Намджуна накрыло облаком гнева, так все потемнело вокруг. Дворецкий внес тарелки с салатом и поставил перед ними на стол. — Вина? Джун кивнул. Когда дворецкий разлил вино по бокалам и вышел, Джин взял тяжелую серебряную вилку и заставил себя посмотреть на еду. — Ну и чего ты опять боишься? — В голосе вампира прозвучала откровенная издевка. Похоже, его страх уже начал Намджуна раздражать. Джин покопался в зеленых листьях. — Ты выглядишь так, словно собрался кого-нибудь придушить. — Перестань. Ты пришел уже напуганным. Еще до того, как увидел меня. Я хочу знать почему. Джин не поднимал глаз от тарелки. — Вспомнил, что прошлой ночью ты чуть не убил моего друга. — Только не начинай эту старую песню. — Сам спросил, — огрызнулся Джин. — И нечего злиться. Джун нетерпеливо промокнул рот. — Я же его не убил? — Только потому, что я тебя остановил. — Ну да, совсем забыл: ты совершил героический поступок. Джин отложил вилку в сторону. — Мне противно сидеть с тобой рядом. Он продолжал есть. — Зачем же тогда пришел? — Ты меня пригласил! — Мог бы отказаться, я бы не умер с горя. — В голосе сквозило полное безразличие. — Согласен. Это было ошибкой. Джин положил салфетку рядом с тарелкой и встал. — Сядь на место! — Не смей со мною так разговаривать. — Повторяю: сядь и заткнись! Джин не поверил собственным ушам. — Ты просто... засранец! — Спасибо, сегодня я это уже слышал. Дворецкий выбрал самый подходящий момент, чтобы внести теплые булочки. Бросив на Намджуна свирепый взгляд, Джин притворился, что тянется за бутылкой вина. У него не хватило духу выскочить из-за стола на глазах у Дворецкого. Да и желание бежать куда-то вдруг испарилось. Он решил остаться и еще немножечко поскандалить. Когда они снова оказались наедине, Джин прошипел: — Да как ты смеешь так со мной разговаривать? Подобрав последний листик салата, Намджун положил вилку на край тарелки и промокнул салфеткой уголки рта. — Давай закругляться, — сказал он. — Я тебе нужен. Поэтому перестань ныть, что я чуть не прикончил твоего дружка. Джин всматривался в знакомое лицо, стараясь найти хоть что-нибудь, за что можно уцепиться. Но чёрная бездна глаз, и сжатые челюсти не оставляли никакой надежды. — Почему жизнь так мало для тебя значит? — пробормотал он. — А почему смерть так много значит для тебя? — От его улыбки повеяло холодом. Джин отпрянул. Он поверить не мог, что занимался любовью, нет — сексом, с этим... бессердечным монстром. У него вдруг заныло сердце. Но не от грубости, а, скорее, от разочарования. Джину так хотелось, чтобы он оказался другим, и чтобы лучики тепла, которые изредка пробивались наружу, не были случайными вспышками, а составляли часть его характера, такую же, как все эти острые углы. — Я, пожалуй, пойду, если ты не против. Повисла долгая пауза. — Ох, черт меня побери. — Он вздохнул. — Опять все не так. — Все не так. — Хотел сделать тебе приятное... Ну, не знаю. Пригласить на свидание. Устроить что-нибудь этакое, понимаешь? Джин удивленно вытаращил глаза. Джун хрипло рассмеялся. — По-дурацки все вышло. Согласен. Я ни черта в этом не понимаю. Лучше бы поучил тебя убивать. Под его непомерной гордостью скрывалось что-то еще. Джин это чувствовал. Уязвимость? Нет. Для него это слишком мелкое чувство. Скорее, ненависть к себе. Вошел Дворецкий, убрал со стола тарелки с салатом и подал десерты и холодный суп? Джин удивился. Обычно суп подают на первое. Подумать только, у этих вампиров все по-другому, вот и мужчины у них имеют больше одного спутника по жизни. В горле застрял комок. Нет, об этом лучше не вспоминать. — Пойми. — Намджун поднял ложку. — Я убиваю, чтобы защитить свой народ, а не потому, что получаю от этого удовольствие. На мне тысячи и тысячи смертей. Ты понимаешь, Джин? И притворяться, что мне это противно, я не могу, даже для тебя. — Тысячи? — ошеломленно пробормотал он. Он кивнул. — Господи, с кем же ты сражаешься? — С тварями, которые будут готовы тебя убить сразу же после превращения. — С охотниками на вампиров? — С нечестью, нежитью называй, как угодно. С теми, кто продал свои души Дьяволу в обмен на право убивать. — Дьяволу? — Пламя свечей заметалось, словно от боли. — Он существует? Намджун замешкался, ему явно было не по себе. — Ты говоришь о том самом дьяволе из всех легенд? — настаивал Джин. — В действительности он намного хуже того, что описывают в легендах. И да, он существует на самом деле. К счастью, у него есть достойные противники. — Он усмехнулся. Короче, существует равновесие. — Господь и Люцифер? — Вроде того. Намджун в крадце рассказал историю происхождения богов что создали вампиров и о Дьяволе что пополняет ряды своих войск за счёт людей что согласны отдать сердце (в прямом смысле) и душу, за возможность упиваться убийствами без жалости. «Веселенькая история, — подумал Джин. — Проданные души. Живые мертвецы. Что общего это имеет с реальной жизнью?» С другой стороны, он ужинает с вампиром. И парень этот вполне реален. Джин вспомнил белокурого красавца, который штопал себе руку. — Ты ведь не один сражаешься? — Вместе с остальными. — Он отхлебнул вина. — Когда вампиры осознали, что на них началась охота, они отобрали лучших мужчин и научили их сражаться. Через несколько поколений появилась особая порода вампиров. Самые сильные входят были отобраны для сражения с нежитью. — Значит, вы убиваете людей? — Да, но это уже не люди, а мертвецы. Дьявол забирает у них души. Чтобы продлить срок службы и дать силу сражаться против нас. — На суровом лице мелькнула тень отвращения. — Хотя наличие у человека души тоже не гарантирует нашу безопасность. — Ты не любишь... нас? — Ты не совсем человек, это раз, и — да, я не люблю людей, это два. За что их любить? До превращения они помыкали мною, а сейчас держатся подальше, потому что я внушаю им страх. Когда они узнают о существовании вампиров, то кинутся охотиться на нас почище нежити. Нападение — естественная человеческая реакция на все неизвестное. Людям неведомо благородство, они приклоняются перед сильными и обижают слабых. И еще меня раздражает, как они пытаются изображать нас, ни черта в этом не понимая. — Намджун брезгливо покачал головой. — Выдумали Дракулу, сосущего кровь невинных младенцев. А эти убогие фильмы ужасов? Откровенная ерунда. Единственное, в чем эти идиоты не ошиблись, — это в том, что мы пьем кровь и не выносим солнечного света. Все остальное — бред, состряпанный, чтобы вызывать у толпы ужас и отвращение к нам или, того хуже, нездоровый интерес. — Значит, ты на нас не охотишься? — На них, Джин, на них. Ты лишь наполовину человек, а скоро и вовсе перестанешь им быть. Он перевел дыхание. — Нет, я на людей не охочусь. Но если кто-то из них перейдет мне дорогу, пусть пеняет на себя. Джин пытался осмыслить услышанное и справиться с паникой, которая подступала всякий раз, когда речь заходила о превращении. — Но ты же напал на Хантера, а он никакой не... как его... нежить. — Он встал на моем пути, когда я шел к тебе. — Намджун стиснул зубы. — А я сотру в порошок любого, кто на это осмелится. Любовник он тебе или нет, но если попробует еще раз... — Ты обещал, что не станешь его убивать. — Убивать не стану, но хорошенько попорчу мордашку. — Почему ты ничего не ешь? — спросил Намджун. — Тебе нужно хорошо питаться. Джин посмотрел в тарелку. Хорошо питаться? Ее жизнь превратилась в роман Стивена Кинга, а он беспокоится о диете? — Ешь. — Намджун кивнул на тарелку. — Для превращения тебе понадобится много сил. Джин сунул в рот ложку, чтобы закрыть эту тему. На вкус суп больше походил на клей, хотя наверняка все готовилось по рецепту. — У тебя сейчас есть при себе оружие? — Да. — А ты когда-нибудь с ним расстаешься? — Нет. — Но когда мы... — Он закусил губу, боясь продолжить: «занимались любовью». Джун наклонился в его сторону. — Оно всегда под рукой, даже когда я с тобой в постели. Джин сглотнул. На смену чувственным образам в голову закралась пугающая догадка. Либо он параноик, либо все действительно очень серьезно и опасность ждет за любым углом. А Намджун никак не похож на умалишённого. Воцарившаяся ненадолго тишина была прервана Дворецким, он поставил на стол горячее и унес суповые тарелки. Мясо, поданное Намджуну, было мелко порезано. «Странно», — удивился Джин. — После ужина я тебе кое-что покажу. Ему удалось подцепить кусок только со второй попытки. Он лишь пригубил вино и сразу отставил бокал в сторону. — Дворецкий, подай красное. — Уже несу, господин. Дворецкий появился с бутылкой в руках. — А вам, господин? — Да, пожалуйста. Когда дверь на кухню захлопнулась, Намджун напомнил: — Ты собирался о чем-то спросить? Джин закашлялся, поняв, что потерял нить разговора. Вместо того чтобы сразу начать со списка вопросов, увлекся поиском слабых мест и сейчас пытается убедить себя, что Намджун не жестокий убийца. — Джин? — Да... а почему вам нельзя выходить на улицу днем? — Вампирам противопоказан солнечный свет. — А что будет, если выйти? — Сначала ожоги второй или третьей степени. А потом сгоришь как спичка. С солнышком шутки плохи. — Но я же могу выходить в дневное время сейчас. — Только до превращения. Хотя — кто знает? Может быть, и потом у тебя останется устойчивость к солнцу. С полукровками бывает такое. Вампирские признаки могут вырождаться. Он глотнул вина и облизал губы. — Но в то же время тебе не миновать превращения — значит, кровь Хана взяла верх. — Как часто мне придется... кормиться? — Первое время — два-три раза в месяц. Но опять же нельзя сказать наверняка. — А после того как ты поможешь мне в первый раз, где я найду кормильца, от которого буду... Свирепое рычание не дало окончить фразу. Когда Джин осмелился поднять глаза, то обомлел от страха. Он снова был в бешенстве. — Я позабочусь об этом. — Но до тех пор, пока найду его, ты будешь только со мной. — Надеюсь, что недолго, — отрезал Джин, решив, что он злится из-за того, что с ним связался. Джун криво ухмыльнулся. — Что? Не терпится от меня избавиться? — Нет, я просто подумал, что... — Что? Что ты подумал? — Голос был ядовитым, как и его взгляд, который жалил. Похоже, сама мысль быть связанным с ним была Намджуну противна. Джин и сам понимал, что безопаснее будет держаться подальше, но быть отвергнутым им показалось не слишком приятным. — Чонгук сказал, что ты лидер вампиров. Я прикинул, что буду тебя отвлекать... — Мальчикам пора научиться держать язык за зубами. — Так это правда? Ты и в самом деле тут главный? — Нет, — отрезал он. Очередная попытка заглянуть в его жизнь провалилась. Перед носом с грохотом захлопнули дверь. — Ты женат? В смысле, у тебя есть спутник жизни? Или два? — выпалил Джин, догадываясь, что перегибает палку. Настроение у Намджуна было и так — хуже некуда. — Слава богу, нет. Что ж, хоть один камень слетел с души. Но и сразу же стало понятным его отношение к браку вообще. Джин отхлебнул вина. — А в твоей жизни есть кто-нибудь? — Нет. — От кого же ты тогда кормишься, раз никого нет? Затянувшаяся пауза вовсе не обнадеживала. — Был кое-кто. — Был? — Была. — И когда это кончилось? — Недавно. Он пожал плечами. — Мы всегда были чужими друг другу. Этот союз был обречен. — И к кому же ты теперь обращаешься? — Проклятье, да ты репортер до мозга костей! — К кому? — настаивал Джин. Намджун пристально посмотрел ему в глаза. Затем его лицо смягчилось, — казалось, что вся агрессия испарилась в один момент. Он аккуратно пристроил вилку на край тарелки и положил обе руки на стол ладонями вверх. — Какого черта... Даже несмотря на то, что он выругался, дышать стало легче. Джин настороженно смотрел, не решаясь поверить, что его настроение изменилось. Намджун тяжело вздохнул, словно собирался с силами. — Джин, я хочу, чтобы это был ты. Даже несмотря на то, что не смогу долго быть рядом после твоего превращения. — Он покачал головой. — Черт, я просто глупейший сукин сын. Джин захлопал глазами, не в силах справиться с горячей волной, которая накрыла его при мысли, что Намджун будет пить его кровь для того, чтобы выжить. — Не бойся. — сказал он. — Ничего такого не будет. Я быстро найду тебе другого кормильца. Он отодвинул тарелку в сторону, забыв о еде. — Когда ты в последний раз кормился? — спросил Джин, вспомнив, как он мучился у него на глазах от жажды. — Прошлой ночью. Боль в груди стала настолько невыносимой, что Джину стало нечем дышать. — Но ты не тронул меня. — Это случилось после того, как ты ушел. Джин представил его в объятиях другого. Потянувшись к бокалу, отметил: рука дрожит. Ну и дела. Сегодня его чувства побили все рекорды скорости. За один вечер Джин успел перепугаться до смерти, прийти в бешенство и испытать в придачу дикую ревность. Даже интересно: что его ждет еще? Счастье? Джин так надеялся на это, но, похоже, напрасно.