Взгляд со стороны

      На следующий день в спальне мальчиков 4 курса       По полу полз солнечный зайчик, проникший через оконное стекло. Он медленно прошёлся по подоконнику, деревянным половицам, свисающему с кровати одеялу, пока не сверкнул в глаза спящего Гарри. Тот рефлекторно зажмурился и проснулся, душераздирающе зевнув. Гриффиндорец, чуть прищурившись, глянул на часы с прикроватного столика. Пять утра. Какая рань. Заснуть снова не удалось, оставалось только думать. Но мысли путались и никак не хотели складываться во что-то более упорядоченное. Гарри вздохнул и поплелся в душ. Под струями холодной воды действительно думалось лучше.       «Гермиона вообще замечательная. Умная, добрая, храбрая. Красивая.»       Парень тряхнул головой. С волос посыпались капли воды. Кожу резко обдало холодом. Гарри невольно поежился и очнулся. Душ был выключен уже несколько минут.       « Сам не заметил, как воду выключил. Отлично. И все же…»

***

      Через три часа, трио собралось в гостиной Гриффиндора. Заспанный Рон и немного задумчивый Гарри уже сидели на диванчике, дожидаясь Гермиону, чтобы всем вместе пойти на завтрак.       Через несколько минут девушка показалась в дверях девичьей спальни и, завидев мальчиков, крикнула: — Гарри! Рон! Гарри поднял голову в сторону голоса и просиял: -Гермиона! Доброе утро!       Та спустилась и обняла Гарри. Вроде все как обычно, но сегодня она обнимала намного дольше и намного крепче. Рон за ними пристально наблюдал, слегка склонив голову набок.       — Что, долго там миловаться будете? — съязвил он.       — Рональд Уизли! Что вы себе позволяете? — отстранившись от друга, чуть ли не прошипела сразу же вспыхнувшая от такой наглости Гермиона.       — Да ничего особо, лишь говорю о том, что вижу — не замедлил с ответом рыжий.       — А я вижу, что ты просто непроходимый идиот, который считает дружественные объятия проявлением романтики! — гриффиндорка, казалось, была готова метать молниями.       — Да вы двое наверняка не только обжимаетесь по углам! Да вы даже выглядите, как пара! — все больше распаляясь, кричал Рон.       У Гермионы промелькнула мимолетная мысль:       «А я и не против», но быстро отогнала её прочь.       — А тебе есть до этого дело? Но, если вам так угодно знать — яда в голосе девушки хватало на несколько змей — это НЕ ТАК! Убирайся с глаз моих долой, видеть тебя не желаю! — и выбежала из гостиной.       Гарри переводил удивлённый взгляд с друга на подругу и обратно. Он не понимал, с чего Рон такой раздражительный. Хотелось самому на него накричать. Но после того, как Гермиона исчезла в коридоре, желание пропало. Парень побежал за ней, но, остановившись у портрета, бросил в сторону друга уничижительный взгляд, после чего продолжил свой путь.       Он искал подругу в Большом зале. Искал в коридорах. Искал в туалете плаксы Миртл. Нашёл. В Астрономической башне. Там никого не было, все завтракали в Большом зале.       Гриффиндорка сидела на длинном подоконнике, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Были слышны тихие всхлипы.       Гарри незаметно подошёл к ней и обнял настолько, насколько позволяло положение её тела. Гермиона уткнулась носом в грудь парня. Казалось, она выливала все обиды, скопившиеся за три с лишним года дружбы с рыжим, выплакивала всю злость, что была в ней, всю слабость, что засела внутри и никак не давала покоя.       Они не двигались. Только плечи девушки подрагивали от рыданий. Гарри понимал, что сейчас ей нужно выплакаться и не мешал. А думал. Над словами Рона о том, что брюнет и шатенка выглядят, как будто они вместе.       Примерно через полчаса подруга успокоилась. Только пошмыгивания раздавались в тишине.       Первой отстранилась Гермиона. Она несколько испуганно глянула в глаза Гарри и прошептала:       — Ты не должен был видеть меня такой.       — Тебе не идёт быть грустной.       Гриффиндорка слегка усмехнулась. Ещё бы, такую глупость сморозить. Такую приятную глупость.