повезёт в следующий раз

Изуку резко вздыхает, замирая в полушаге, когда приходит в себя, а в его теле вспыхивает фантомная боль. Он останавливается и смотрит вперёд пустым взглядом. Он уже вышел из дома в костюме, с окрашенными собранными волосами, и только что умер. Эта улица ему знакома и пролегает всего в квартале от того места, где, как он теперь знает, находится злодей с четырьмя гражданскими и причудой, достаточно мощной, чтобы убить Изуку, ещё до того, как он подберётся слишком близко. Дело в том, что, как бы он ни планировал умирать снова и снова, если он хочет спасти людей, то он должен поступить иначе, чем раньше. Он садится, обнимая колени, и пытается отдышаться. Изуку не может полностью успокоить сердцебиение, потому что всё, о чём он может думать — это ощущение шипов злодея, погружающихся в его плоть, прорезая мышцы и органы. Он пытается сглотнуть желчь, которая поднимается в заднюю часть горла. Это его сила. Это его причуда. Я не имею права так расстраиваться из-за этого. Изуку впивается пальцами в голени, ощущая давление и тупую боль через джинсы. Он сосредотачивается на этом и немного приходит в себя. Он чувствует, что его дыхание замедляется, сердцебиение становится спокойным, и только тогда он расслабляет пальцы. Изуку всё ещё сидит на земле, но он уже способен чётко мыслить. Он наклоняет голову назад и смотрит на небо. Облака неспешно и лениво плывут вперед. Он следит за дыханием — медленно вдыхает и выдыхает. Капля дождя падает ему на щеку, отчего нос морщится, а глаза рефлекторно закрываются. Изуку встаёт на ноги и проглатывает свой страх, возвращаясь к Дикобразу (как он решил его назвать, потому что не собирается спрашивать у парня его настоящее имя). Изуку теперь знает, что он не выиграет, если просто подойдет напрямую, но он думает, что сможет приблизиться, если подступится с другой стороны грузовика, где фары не будут так сильно светить. Может быть, если он сможет прыгнуть на парня и вырубить его до того, как у него появится шанс атаковать иглами, то он сможет схватить Дикобраза до того, как Дикобраз убьет его. В этот раз Изуку знает, к чему нужно прислушиваться, пока приближается к грузовику, пробираясь сзади, чтобы его не заметили. Он слышит, как Дикобраз прижимает человека к стене, а потом раздаётся череда глухих ударов. Он скрипит зубами и молится, чтобы никто из людей, загнанных в угол, не пострадал, пока обходит кузов грузовика, чтобы увидеть спину Дикобраза. Ему приходит в голову, что, возможно, пытаться прокрасться позади злодея, из спины которого торчит оружие, может быть не самой лучшей идеей. Изуку делает еще один шаг и видит четырёх гражданских с прошлого раза, за исключением человека, которого Дикобраз тогда прижимал к стене — у него была страшная рана из-за трёх шипов в горле, соединившихся вместе. Даже с такого расстояния количество тёмно-красной липкой крови, пролитой из его тела, покрывающей его одежду и землю, делает очевидным факт его смерти. Изуку чувствует подкатывающую тошноту, вспоминая, как это было, когда позвоночник врезался в его собственную плоть, когда его тело холодело, тряслось и он умирал. Он сглатывает комок в горле, потому что теперь он должен умереть, так как он не позволит кому-то другому умереть вместо него. Их жизнь стоит больше, чем его; в конце концов, у него их много. Изуку судорожно сглатывает и достаёт нож. То, что он должен это сделать, не значит, что ему не будет больно. Сначала он сомневается, стоит ли попытаться подкрасться поближе, но потом Дикобраз сгибается и выстреливает шипом, чуть задевая щеку одной из женщин. Она кричит и отступает назад, прижимаясь к стене. Она и её подруги бледные, с широко раскрытыми глазами, сжимаются и трясутся от страха. Изуку не может медлить, если из-за этого они погибнут. Он бросает нож в Дикобраза прежде, чем позволяет себе подумать об этом, и кидается вперед к злодею, даже не успев увидеть, попал ли нож в него или нет. Он слышит хлюпанье, когда нож вонзается в спину Дикобраза между двух шипов, и тот, застигнутый врасплох, кричит — его спина покрывается шипами, царапающими руки Изуку. Однако он не останавливается, вытаскивая нож из ремня и втыкая его глубоко в плечо Дикобраза. Какая-то часть его, вытаскивая нож из раны, хочет, чтобы Дикобраз бежал, чтобы ему не пришлось умирать снова, но он заставляет себя не думать об этом. Колотая рана сочится красной кровью, и Изуку получает еще один удар, в тот момент, когда рука Дикобраза оборачивается вокруг его шеи, отстраняя его от злодея, и перемещает его прямо напротив Дикобраза. Изуку борется, беспорядочно пытаясь наносить удары ногами, и испытывает удовлетворение, когда его пятка попадает в живот Дикобраза, но, похоже, злодей даже не ощущает этого. Изуку смотрит, как ярость мерцает в его глазах, прежде чем он прижимает Изуку к земле — его плечо и голова ударяются о бетон, размазывая чью-то кровь. Изуку не уверен, чья это кровь: мертвеца, Дикобраза или его собственная. Он встаёт, его голова кружится, а свет фар грузовика внезапно кажется ярче и будто разноцветнее. Он протягивает руку к виску и чувствует уже образовавшуюся припухлость. Дикобраз рычит сверху и впечатывает ногу в живот задыхающегося Изуку, прижимая его обратно к земле. Воздух, которым он дышит, отдаёт запахом гниющей крови. Изуку закрывает глаза и сжимается, молясь о том, чтобы Дикобраз на этот раз убил его быстро, чтобы просто нанёс удар в какой-нибудь жизненно важный орган и покончил с этим. Он чувствует еще один удар в голени, защищающие его живот, и всплеск боли настолько силён, что Изуку не может сказать, откуда он взялся. Он умирает в считанные секунды, но боль всё ещё ощущается, как лесной пожар, бушующий по его венам.

***

Когда он просыпается в следующий раз, то не теряет ни минуты. Он начинает бежать, как только открываются глаза. Он должен найти героя, настоящего героя, который, блять, сможет спасти этих людей. У него не хватает сил, чтобы что-то здесь сделать: ни спасти мирных жителей, ни победить злодея. Всё, что Изуку может — умереть, и это бессмысленно, если это не спасёт людей. Он знает, абсолютно точно знает, что видел Горение ранее ночью, но, к его разочарованию, он не может вспомнить, когда или где он её видел; Изуку поворачивает не туда снова и снова, путая огни ночных клубов и баров, а затем и свет уличного фонаря с её огнём. Он чувствует, как его грудь болит от напряжения, чувствует, как мышцы ног сводит от такого продолжительного бега, но это ничто по сравнению с тем ощущением, когда его закололи до смерти. В конце концов, он замечает её, садящуюся в машину, и видит на её лице удивление, когда он заходит за угол, потный, измотанный и затаивший дыхание. — Горение, — он задыхается. — Ты должна п-пойти, — он тяжело дышит и видит, как она выходит из машины со сбитым с толку выражением лица. — Там злодей, с причудой дикобраза, четверо гражданских. — Изуку больше не может ничего ей доложить, но этого, кажется, достаточно, потому что она кивает, выдвигаясь вперёд, и он снова бежит, хотя его легкие почти отказывают ему. Он слышит, как она движется в одном темпе с ним, видит мерцающий свет её причуды, освещающий путь, пока они бегут по кратчайшему пути к месту, где, как он знает, должен быть Дикобраз, но по двум женским крикам Изуку понимает, что опоздал, еще до того, как видит грузовик. Они заходят за угол, и Горение проходит мимо него — Изуку застывает на месте от ужаса. Мужчина мертв, как и в прошлый раз, его кровь покрывает стену. Одна из девушек, вероятно, студентка, с длинными светлыми волосами, лежит между стеной и грузовиком, её волосы пропитаны очень тёмной кровью, а рука, из которой торчало как минимум семь шипов, прижата к земле. Изуку с ужасом понимает, что она пыталась сбежать. Он закрывает рот рукой, чтобы заглушить любой звук, который он может издать, поворачивается и убегает с места преступления. Ему не нужно видеть, выигрывает ли Горение, чтобы понять, что он должен начать всё сначала. Слишком поздно. Изуку подходит к ближайшему зданию с внешней пожарной металлической лестницей, которая поднимается на семь этажей. В некоторых окнах горит свет, но он не хочет медлить, чтобы найти лучший вариант. Он понятия не имеет, через сколько времени на его руках может оказаться кровь этого мужчины и этой бедной женщины. Он поднимается, перепрыгивая по две ступеньки за раз, из-за его дыхания запотевают очки. Вид сверху ужасный: Изуку видит огонь, где сейчас сражается Горение, и слышит крики. Он смотрит вниз и сглатывает. По крайней мере, так он умрет прежде, чем почувствовать какую-либо боль. Изуку закрывает глаза и прыгает головой вперёд.

***

Изуку отмечает, что нормально дышит, когда открывает глаза; он пользуется этим фактом и, поворачиваясь, быстро бежит. Горение недостаточно близка, но это не значит, что поблизости нет никого подходящего. Должен же быть поблизости хоть кто-то, верно? Должен быть способ спасти всех. Изуку замечает знакомый круглосуточный магазин: свет виден сквозь стеклянные двери и окна, таблички «ОТКРЫТО» мигают синим и зеленым цветами. Он бежит прямо к двери и открывает её, практически бросаясь внутрь. Воздух здесь слишком тёплый из-за скачка адреналина, и кассир, а также лысый пожилой мужчина, выглядит испуганным. Изуку осознаёт, что он, наверное, немного похож на злодея. — Вызовите полицию, — говорит он, указывая на телефон. — В двух кварталах к северу отсюда злодей держит людей в заложниках. — человек за прилавком быстро кивает и немедленно набирает со стационарного телефона экстренный номер. Изуку шагает вдоль передней части прилавка, в то время как мужчина слишком тихо, чтобы Изуку мог услышать, говорит в трубку. Он видит торговый ряд с конфетами, чипсами, журналами. Ещё там есть практичные вещи, такие как «незамерзайка», клейкая лента, жидкость для розжига и наборы инструментов. Изуку смотрит на жидкость для розжига и спички, думает о прошлом разе с Горением. «Огненная причуда так хорошо подходит, — размышляет он. — Ей бы не пришлось беспокоиться о том, что его шипы будут действовать как защита». — Эм, — голос кассира вырывает Изуку из мыслей, и он поворачивается, чтобы посмотреть на него. — Они сказали, что пришлют кого-нибудь. Они будут там через 20 минут. — Двадцать минут? — спрашивает Изуку, в ужасе уставившись на человека. Он не знает, сколько именно времени потребовалось Горению, чтобы добраться туда в прошлый раз, но это, конечно, было меньше двадцати минут. Он помнит, как блондинка лежала там, будто сломанная игрушка, как кровь мужчины растеклась на земле, словно масляное пятно по воде. Во рту у него внезапно пересохло. — Спасибо, — он слышит свой отстранённый голос. Он поворачивается и выходит за дверь, не улавливая, когда его окрикивает кассир. Он идёт по улице спокойнее, чем по настоящему себя ощущает. Он даже не слышит сирен — ни когда он взбирается вверх по пожарной лестнице из прошлого раза, ни тогда, когда он стоит наверху. Он пристально смотрит в сторону, где находится злодей. Он слышит крик и прыгает.

***

У Изуку уже есть план, когда он приходит в себя. Он направляется к круглосуточному магазину, достаёт нож и бежит по улице. Он не может быть любезным, не может играть по правилам, если хочет спасти этих людей. Он не герой, и у него нет причуды, которая могла бы помочь ему сражаться. Всё, что у него есть — это его ум и информация. Он пинком открывает дверь магазина, зная, что этот пожилой человек будет бояться его с самого начала. Изуку направляет на него нож и не утруждается сделать злобное лицо: в конце концов, он носит маску. Он старается не показаться испуганным, когда говорит: — Лучше вызвать полицию, — поворачивается он и хватает бутылку с жидкостью для розжига и коробку спичек, кладя их в мешок на ремне, а жидкость продолжает держать под мышкой. — Я тебя граблю. Человек за прилавком бормоча делает шаг назад, но Изуку не хочет тут задерживаться. Он опускает нож и снова к нему оборачивается. — Я собираюсь поджечь кого-нибудь в двух кварталах к северу отсюда, — процеживает он сквозь зубы. — Скажите полиции поторопиться. Горение в патруле, так что они должны послать и её тоже. Она привыкла иметь дело с огнем, — говорит он, поворачиваясь и дёргая дверь, пока мужчина не успел ответить. Он слышит звенящий колокольчик над дверью, радостно дрожащий, когда он убегает. Изуку запихивает нож в карман, когда бежит по улицам; он больше не понадобится ему для этого плана. Дорога к грузовику, где происходит преступление, кажется, занимает больше времени, чем обычно, и Изуку напрягается, икры горят огнём. Ему нужно больше тренироваться; он должен уметь бегать быстрее. Изуку замедляется до обычной ходьбы, когда видит грузовик, и пробирается сзади, передвигаясь осторожно и тихо, как во второй раз. Он прислушивается и не слышит криков, только стоны, и молится, чтобы никто еще не умер. Он пришел быстрее, даже чем в первый раз, так что они всё еще должны быть живы. Пока он обходит грузовик, то видит Дикобраза, освещенного фарами, такого же огромного, как и всегда. Изуку откручивает крышку на ярко-красной бутылке с жидкостью для розжига, вероятно, объемом около пол-литра. Этого должно быть достаточно. Он подходит так близко, как только может, чтобы остаться незамеченным, затем прицеливается и сбрасывает бутылку на спину Дикобраза. Воздух начинает остро пахнуть керосином — злодей неожиданно кричит и поворачивается. Изуку едва уклоняется от открытого удара, нанесённого Дикобразом; он засовывает руку в мешок, прикреплённый к поясу, вытаскивая коробок со спичками. Его руки трясутся, когда он разрывает коробку, отступая от Дикобраза, который преследует его с горящими от гнева глазами. — Кто ты, черт возьми, такой? — он рычит; Изуку шаркает спичкой — и золотой огонь ярко вспыхивает в темноте. Изуку видит, как огонёк освещает лицо Дикобраза, позволяя рассмотреть его лучше, чем он когда-либо видел раньше. Он уродливый, среднего возраста, и лицо так скривлено от гнева, что его нельзя не посчитать жестоким. Изуку сжимает челюсти и подступает к нему со спичкой. — Я с удовольствием посмотрю на то, как ты попытаешься, сопляк, — произносит он, отступая на шаг, чтобы ударить Изуку. Изуку замечает это и уклоняется, аккуратно отступая назад. Мысль о том, что "гораздо легче уклониться, когда ты еще не ранен", проносится у него в голове. Он понимает, что находится в радиусе атаки шипов, и скользит вперед по дороге, когда Дикобраз выстреливает тремя тёмными шипами из плеча. Изуку замечает, что, как и в прошлые несколько раз, он не атакует врукопашную и выстреливает шипом одновременно, хотя Изуку достаточно близко, чтобы у него это получилось. Он задается вопросом, может ли Дикобраз ударить во время атаки. Он бросает зажженную спичку в Дикобраза и чувствует, как она соприкасается с шипом на задней части руки мужчины. Страх впервые вспыхивает в глазах злодея, и Изуку чувствует прилив удовлетворения, когда мужчина в панике выстреливает пылающим шипом. Изуку смутно слышит сирены, но не дает себе отвлечься. Он подходит, хватает злодея, собирающегося выстрелить за предплечье, и держит спичку чуть выше обнаженной кожи груди, где видна жидкость для розжига, стекающая по коже. Дикобраз замирает, словно статуя, его зрачки сужаются, а сердце бьётся так сильно, что Изуку чувствует его пульс, даже сквозь свои перчатки. — Не двигайся, — говорит Изуку, устанавливая зрительный контакт с Дикобразом, несмотря на то, что он знает, что его очки скрывают, куда он смотрит, — или я убью тебя. Дикобраз просто наблюдает за ним; его горло пульсирует, когда он глотает. Изуку смотрит на пот, стекающий по шее. Пламя спички дёргается, и Изуку видит, как Дикобраз бросает на него нервный взгляд. Он чувствует себя странно, как будто он совсем другой, но ему плевать. Два человека были бы уже мертвы, если бы он этого не делал. Два невинных человека, у которых нет второго шанса, как у него. Он усиливает хватку на запястье Дикобраза. Теперь Изуку уверен, что слышит сирены. Они громкие, а ещё он слышит быстрые шаги. Он не осмеливается повернуть голову, не осмеливается отвернуться на случай, если Дикобраз попытается что-нибудь сделать, но различает чей-то голос, от кого раньше слышал только крики. — Он нас спас! — восклицает женский голос, и краем глаза Изуку расплывчато видит блондинку, указывающую на него. — Парень с шипами сказал, что убьет нас, но он появился из ниоткуда. — Ясно! — голос Горения чуть-чуть пугает Изуку — он оглядывается и видит её всего в паре метров от того места, где он держит Дикобраза. Он быстро отходит назад, чтобы увеличить расстояние между ними. — Н-на нём жидкость для розжига, — произносит Изуку, проклиная своё заикание. — Так что, если он попытается что-нибудь сделать… — он судорожно сглатывает, наблюдая, как профессиональный герой смотрит сначала на него, а потом на Дикобраза. — Хорошо, — говорит она — и Изуку видит, как вспыхивают красно-синие полицейские сирены, заглушающие то, что дальше говорит ему Горение, но он полагает, что это не имеет значения. Ему нужно бежать. Изуку бросает спичку и наступает на нее, затушив ту ботинком, затем поворачивается и убегает, молясь, чтобы они отдали приоритет злодею, а не линчевателю. Он знает, что происходит, если ты делаешь подобные вещи и у тебя нет лицензии. В лучшем случае, они остановят тебя, а в худшем приравняют к злодею. Не в первый раз Изуку бежит ночью, но в этой ситуации он чувствует себя по-другому. Воздух в лёгких ощущается как-то торжественно, и он сопротивляется порыву радости и веселья, когда пробегает по улицам Мусутафу. Конечно, он умер, но, что более важно, эти мирные жители не погибли. Когда он подходит к своему району, а звуки сирен далеко и едва слышны позади него, Изуку разрешает себе перейти на медленный шаг. Он чувствует, как ночной ветерок обдувает его потную кожу, и позволяет себе улыбнуться. «Вот почему, — думает он, — я хочу быть героем».

***

На следующее утро у Изуку ничего не болит; он сонно открывает глаза, солнечные лучи светят сквозь щель в занавесках и падают на лицо. Странное ощущение — просыпаться и быть в своей тёплой постели, а не на той улице. Он шарит рукой по тумбочке в поисках телефона и, убирая его с зарядки, подносит к лицу. Как обычно, он открывает геройское новостное приложение. У него нет друзей, чтобы обмениваться смс-ками, поэтому он пользуется либо новостным приложением, либо форумом фанатов героев и анализов причуд. Приложение незамысловатое, и в нем обычно доминируют статьи о Всемогущем и об остальных топ-10 героях, так что Изуку немного удивлен тем, что первые несколько статей в топе, кажется, о ком-то, о ком он никогда даже не слышал. Первая статья, «Мальчик в Красном спасает четверых», не вызывает никаких ассоциаций, как, впрочем, и вторая, «Новый Герой или Новый Злодей? Человек в маске помогает в захвате преступника», но всё это вдруг ужасным образом обретает смысл, когда он читает третье название — «Линчеватель, угрожая убийством, чтобы привлечь героев, успешно спасает четверых». Изуку кликает на одну из статей и читает, ощущая увеличивающуюся болезненную тяжесть в животе. Дело в том, что он никогда не думал, что широкие массы узнают о нём как о линчевателе. Изуку всегда считал, что станет знаменитым героем и его ночная личность будет чем-то, о чем знают только подпольные герои и копы, но вот это всё? Он забывает дышать, когда читает описания себя. В статье на фотографиях его нет, только Горение и Дикобраз (который, по-видимому, известен как Цепеш — подходяще), но это всё равно пугает — читать статью за статьёй о том, как, предположительно, студент колледжа ограбил магазин, чтобы спасти жизни. СМИ кажутся неуверенными в его статусе: то ли он мстящий злодей, то ли новый линчеватель, а может даже новый профи, который избегал внимания. Чтение слухов и домыслов и, с какой-то стороны, успокаивает, и в то же время вызывает болезненную нервозность. СМИ думают, что Изуку старше, чем он есть на самом деле, но они знают, что он не совсем взрослый. Они думают, что у него есть либо причуда анализа, либо причуда, обеспечивающая неуязвимость к огню, которым он угрожал Дикобразу/Цепешу. В конце концов, зачем бы он рисковал? Он бы наверняка тоже сгорел, если бы поджёг злодея с такого близкого расстояния. Самое худшее, как считает Изуку, это то, что некоторые думают, что он злодей. Они ссылаются на то, как он угрожал владельцу магазина ножом, как он воровал и как он убил бы злодея, а не просто схватил бы его. Они предполагают, что Изуку хотел украсть славу у другого злодея, что он хотел сделать себе имя. Что если он хотел помочь, то ему лучше было бы дождаться приезда профессионалов. Это заставляет Изуку почувствовать тошноту от разочарования, в глазах появляются злые слёзы, потому что они не понимают этого. Он не угадывал и в первую попытку делал всё правильно. Он не пошёл рискованным путём ради забавы. Он перепробовал всё остальное: пытался привлечь героя, пытался вызвать полицию и пытался справиться с этим своими ножами, а не краденым пламенем. Изуку знает, что спас четырёх человек, и большинство статей сходятся во мнении, называя его линчевателем, а не злодеем, но его сердце всё еще болит от тех, кто настаивает на том, что он злой и опасный. Из-за этого он хочет свернуться калачиком в углу и умереть, или выброситься насмерть из окна, раскрошив себе череп. Изуку решает, что царапин на руке может хватить, и, пока читает, использует несильную боль от этого, чтобы успокоиться. Он знает, что должен отложить телефон и сделать что-то другое, но это болезненное искушение заставляет его продолжать. Изуку надеется, что в следующий раз он справится лучше. Он будет спасать людей и делать это так, чтобы не оставлять никого в раздумьях — они будут знать, без малейшего сомнения, что он служит на благо общества.