***
В первый день занятий Изуку дрожит ещё до того, как заходит на территорию кампуса. Он стоит у ворот и уверен, что растает от восторга, глядя на огромный вход. Он так долго мечтал об этом, что теперь, стоя в серой форме и с ученическим удостоверением в кармане, чувствует будто всё это не по-настоящему. Люди позади него проталкиваются вперёд мимо него и проходят через ворота, но он просто стоит и смотрит с открытым ртом. — Мидория! — Он поворачивается и видит знакомое лицо, когда Урарака практически врезается в него. — Ты здесь! — Она хватает его за руки, и подпрыгивает от счастья. — У нас получилось! — Эм… — Изуку моргает и улыбается, чувствуя, как его лицо вспыхивает. — Да! Она улыбается, яркая и счастливая, а потом отпускает его руки: — Мне сказали, что ты тоже прошёл, и я была так счастлива! — Она снова начинает идти вперёд, и Изуку следует за ней, нервно глядя на ворота, когда они проходят под ними. — Эта штука со спасательными очками полностью застала меня врасплох! — Да, меня тоже. — Изуку отвечает, позволяя ей вести его по кампусу. — Я думал, что завалил, — признается он, и улыбается ей в ответ. — Это просто потрясающе! — Говорит она и быстро добавляет. — О! В каком ты классе? — 1-А, — отвечает Изуку. — О, я тоже! — Она покачивается на ногах. — Пойдем, посмотрим, кто еще в нашем классе! Изуку позволяет Урараке вести его по коридору дальше, и он вроде как рад, что она помогает ему, потому что он понятия не имеет, где находятся аудитории, хотя он уверен, что перед тем, как прийти сюда, посмотрел карту. Он просто не мог вспомнить, не тогда, когда он настолько удивлён быть в ЮЭй. Как будто это всё ему снится. Он смотрит, как Урарака открывает огромную дверь в класс, и он заходит за ней внутрь, глядя на… Ох. Изуку смотрит прямо на Каччана, сидящего в центре класса и спорящего с Иидой, из всех возможных людей. Изуку чувствует, как у него обрывается сердце, когда Каччан поворачивает голову, и устанавливает зрительный контакт с Изуку. Он смотрит, как выражение лица Каччана становится неприятным и гневным. Изуку делает шаг назад, наполовину специально, наполовину инстинктивно. — Изуку? — Шепчет Урарака, как раз в тот момент, когда Каччан начинает говорить: — Деку, — он усмехается, встает из-за своего стола. — Какого черта ты здесь делаешь? — Я, я… — Изуку останавливается, вздрагивая, когда Каччан создаёт небольшой взрыв, искрящийся в воздухе. — Мне показалось, что я говорил тебе подавать заявление в другом месте, — рычит Каччан, но он не приближается к Изуку, не пытается причинить ему боль. Изуку думает, что это хорошо, ведь у него не будет неприятностей. — Если вы уже закончили, — их прерывает глубокий, странно знакомый голос из передней части комнаты. — Займите свои места. Если вы здесь только для того, чтобы продолжить драму из средней школы, вы можете быть свободны, — Изуку поворачивается к источнику голоса — жёлтому спальному мешку в передней части класса. Он расстегивается, и Изуку задыхается. — Сотриголова? — говорит он полушёпотом-полувскриком, и глаза Сотриголовы сосредотачиваются на нём. Без очков он выглядит по-другому, более уставшим и в то же время более устрашающим. Он изгибает бровь. Изуку молится, очень сильно молится, чтобы он его не узнал. Изуку проходит на своё место, рядом с Ураракой и Иидой, и, к счастью, Сотриголова, кажется, не узнаёт его. Это облегчение, но он всё ещё в напряжении словно оголённый провод. — Я Айзава Шота. Я ваш классный руководитель, — говорит Айзава, и у Изуку падает челюсть. Сотриголова, подпольный герой, их классный руководитель? Единственный человек (возможно), который мог бы убить Изуку, и единственный человек, с которым он долгое время разговаривал в образе линчевателя? Он хотел бы умереть по-настоящему, если бы только это избавило его от приступов паники, которые будут у него позже из-за этого. — И да, Мидория, — говорит учитель. — Я — профессиональный герой Сотриголова. Я понятия не имею, откуда ты это знаешь, но мне всё равно. — Он вздыхает, медленно моргает. — Мы пропустим церемонию открытия. Переодевайтесь. — Он расстегивает спальный мешок, достает кучу униформы, как на вступительных экзаменах, и начинает бросать их через парты и на учеников. Изуку чувствует, что это будет долгий день.***
Когда они все там, одетые в спортивную форму и выглядят немного потерянными, Иида подходит к Изуку, его походка твёрдая и аккуратная. — Мидория. Я хочу сказать, что на вступительных экзаменах я недооценил тебя. — Иида смотрит на Изуку через очки. — Ты явно знал что-то о том экзамене, чего не знали остальные. Прости, что недооценил тебя. Я хотел бы начать всё сначала, — протягивает он руку, как будто просит о рукопожатии, и Изуку неловко отвечает, чувствуя, как всё его тело дрожит, когда Иида крепко пожимает ему руку. — Всё в порядке, — говорит Изуку, по большей части потому, что он не знает, что ещё сказать. — Хорошо, — прерывает разговор голос Айзавы, и они разрывают рукопожатие, оба поворачиваясь лицом к учителю. Он снял спальный мешок и теперь на него надето нечто, практически идентичное его героическому наряду. Изуку дрожит. Это напоминает ему о том, как легко его можно поймать. — Сегодня мы будем оценивать ваши причуды, — говорит он, и Изуку чувствует, как у него обрывается. Айзава объясняет, как будет проходить тест, просит Каччана продемонстрировать, и когда тот бросает мяч со взрывной силой, Изуку тратит все силы, чтобы не отвлекаться от слов учителя. — Похоже, будет весело, — шепчет кто-то, и Изуку вздрагивает, глядя на то, как на них поворачивается Айзава. — Весело, да? Вам осталось всего три года до становления героями, — говорит Айзава, его голос смертельно серьезен. — Ты будешь относиться к этому как к игре все это время? Прекрасно. Тот, кто наберёт последний балл в этом тесте, покажет, что у него нет потенциала, и будет исключён. Так вот в чём загвоздка, да? Изуку делает глубокий вдох, его собственный мозг заглушает протесты Урараки по поводу того, что тест несправедлив или что-то в этом роде. Так и есть. Она просто не знает, насколько он несправедлив, или причины для этого, потому что Изуку может и не беспричудный, но Айзава этого не знает. Айзава думает, что он беспричудный и всё равно делает это. Изуку думал, что в старшей школе он будет свободен от этого, что геройская школа, которая принимала беспричудных учеников, по крайней мере, будет относиться к ним лучше, но сейчас он не так уверен. Тесты проходят как в тумане. Изуку отстает от своих одноклассников, и он знает, что улучшает свой собственный результат, но этого недостаточно. Он следит за результатами, и по прикидке знает, что немного отстает даже от девушки-невидимки и парня, который может призывать животных, даже если они не могут использовать свои причуды для этих тестов. Голова немного болит, когда Урарака бросает мяч и получает бесконечность, но он старается быть счастливым за неё. Может быть, они останутся друзьями даже после того, как его исключат. — Вот ваши результаты, — вздыхает Айзава, когда испытание заканчивается и нажимает что-то в телефоне, чтобы продемонстрировать результаты всем. Изуку с надеждой прочитывает список, и его сердце опускается в пятки с каждым чужим прочитанным именем. Его имя на последней строчке. Он чувствует, что его сейчас стошнит. — Мидория, — говорит Айзава. — Ты исключён. Ты не можешь быть героем, — и это так же сильно ранит Изуку, как в тот первый день на крыше, в тот момент, когда он стоял там и Всемогущий говорил ему те же самые слова. — Потому что я беспричудный? — шепчет он, и слышит, как кто-то удивлённо вздыхает позади него, но не оглядывается назад. Это все равно не имеет значения. Он уже знает, что эта попытка не будет иметь значения, потому что как только он здесь закончит, он пойдет домой и наполнит ванну и положит нож рядом с ванной. И будет медленно истекать кровью. Бровь Айзавы дергается: — Нет, не потому что ты беспричудный. — Он вздыхает, откидывая голову назад, как будто это для него рутинная обязанность. — Потому что беспричудность — это всё, что в тебе есть. Беспричудный человек может стать героем, — говорит он, окидывая Изуку взглядом, полным чего-то темного. — Но ты не можешь добраться туда с одним только тяжелым трудом и решимостью. Пытаться выиграть, действуя так же, как и все остальные, глупо, и всё, что это сделает — убьёт тебя. Изуку встречает его взгляд, и он чувствует, как в его груди разжигается что-то гневное и сильное. — То есть Вы говорите, что это не потому, что я беспричудный, а потому, что я стараюсь изо всех сил? — Он знает, что его голос выходит сухим и где-то на краю сознания он паникует, но каким-то образом знание того, что он здесь не в последний раз, облегчает ему задачу быть дерзким. — Героям нужно знать свои пределы, — говорит Айзава, встречаясь с его взглядом безо всяких подёргиваний. — Вы свободны. — Его голос холодный, ничего похожего на то, когда он допрашивал Изуку, как Аса, и Изуку задаётся вопросом, что из этого было актёрской игрой. Он вежливо кивает, затем поворачивается и протискивается мимо своих бывших одноклассников, игнорируя оклик Урараки. Это не имеет значения. Он увидит её снова. Когда он возвращается домой, его мамы там нет, и он не торопится. Он принимает горячую ванну, затачивает нож ножеточкой, которую мама подарила ему, чтобы отпраздновать его поступление в ЮЭй. Он ждет, пока вода наполнит ванну, сидит на полу и выводит маленькие красные линии на коже рук, по одной для каждого норматива. Это глупо, и он знает, что они исчезнут, когда он проснётся, но это единственная маленькая вещь, которую он себе позволяет сделать для успокоения. Если в следующий раз Айзава будет недоволен или опять облажается, ему будет хуже. Ничего страшного, это не причинит ему большой боли, так как он собирается всё немного перезагрузить. Он погружается в воду и перерезает запястья.***
Он просыпается, когда класс вздыхает от удивления, а Урарака вскакивает. — Но, учитель, это нечестно! — Она хмурится, а Изуку пытается вспомнить, когда это случилось. — Не у всех есть причуда, которая поможет им с физическими способностями. И это только первый день, Вы не можете нас исключить! — Я могу, — говорит Айзава, и Изуку думает: «А, вот здесь». — И я это сделаю. Жизнь несправедлива. Геройский мир не справедлив. Привыкай. — И он начинает тесты. Изуку знает, что он собирается делать, как только он осознаёт то, что Урарака, хотя и не знает об этом, защищала его. Он знает, что это риск; Айзава либо возненавидит это, либо полюбит, и если он возненавидит, то Изуку не уверен, что у него есть способ преодолеть этот первый день. Но он должен попытаться. Поэтому, когда наступает его очередь, когда Айзава говорит ему бросить мяч, что он может делать все, что угодно, пока он остается в круге, Изуку поворачивает прямо к нему и улыбается. Его трясёт, но он там. Айзава не реагирует, по крайней мере, его реакции не видно, но это в порядке вещей. Изуку поворачивается к Урараке. — Эм, Урарака, не м-могла бы ты это сделать невесомым для меня? — Он протягивает мяч, чтобы она могла достать его, не выходя за пределы круга. — О! Да, конечно! — Её лицо озаряется пониманием. Она подходит к нему и прикасается всеми пятью пальцами, и Изуку чувствует, что мяч в его руке становится невесомым. — Спасибо! — щебечет он, а потом смотрит на Айзаву. — Мидория, — начинает Айзава, драматично вздыхая, но Изуку не ждёт пока тот закончит: — Герои должны знать свои пределы, верно? — Он говорит, и видит, как глаза Айзавы самую малость расширяются, и Изуку сжимает кулак вокруг мяча. — У меня нет ничего, что могло бы помочь мне с этими испытаниями, поэтому я попросил о помощи. Я не покидал круг, так что всё должно быть в порядке, верно? — …Верно, — отвечает Айзава. — Продолжай. Изуку поворачивается вперёд и бросает мяч вперёд и вверх, запуская его в воздух так же, как это делала Урарака. Он чувствует, как его лицо расплывается в улыбке. Когда высвечиваются результаты, Изуку не последний, и хотя он поднялся только на одно место по сравнению с прошлым разом, он чувствует спокойствие. Он не может поверить, что этот трюк сработал! — Что касается исключения, — говорит Айзава. — Очевидно, это была просто уловка, чтобы вы проявили себя как можно лучше. Можете готовиться к следующему уроку. Изуку смотрит на него, и он знает, что делает глупое лицо по тому, как на него смотрит Айзава, но он не может удержаться, потому что знает, что это была не просто уловка. Он исключил Изуку. Он исключил Изуку и Изуку покончил с собой из-за этого. Его тошнит от этого, и когда они возвращаются в раздевалки, он не может не думать, что для этого может быть какая-то другая причина, кроме его предполагаемой беспричудности. Иначе зачем Айзаве избавлять ученика с причудой от отчислений, но не Изуку? Это не самое худшее, что происходило с Изуку — не хуже, чем быть запихнутым в шкафчики, избитым и получить совет покончить с собой — но сейчас это кажется, что так и есть. Он кусает губу и думает, что если его классный руководитель ненавидит беспричудных, ну, тогда у него будет тяжелый год.