повезёт в следующий раз

— Подожди, так ты беспричудный? — спрашивает Урарака с открытым ртом. — Я думала, Бакуго шутит! — Я, эм... Да, — вспыхивает Изуку, пока ковыряется в карри палочками. На некоторое время он задаётся вопросом, не лучше ли рассказать в школе о своей причуде хотя бы для того, чтобы, пока Изуку здесь, он мог завести и сохранить друзей. Он не смотрит на неё, не хочет видеть выражение жалости, отвращения или разочарования на её лице. Не смотреть на Ииду легче, так как он рядом с Изуку, а не напротив. — Ух ты! — говорит она с улыбкой, что можно сказать даже по её голосу. — Это очень впечатляет, честно говоря. Я едва прошла вступительный экзамен со своей причудой! — Изуку поднимает взгляд, несмотря на свои предубеждения, видит её широкие глаза и огромную улыбку, а потом он рискует взглянуть на Ииду, который быстро кивает и говорит: — Тест был явно ориентирован на тех из нас, у кого есть физические причуды, поэтому особенно впечатляет то, что ты попал в десятку лучших. Если уж на то пошло, то это вдохновляет нас всех работать усерднее. — О, да! — Урарака говорит, хлопая себя по лбу. — Вот почему ты так хорош в рукопашном бою, да? Потому что ты не полагаешься на причуду! — Эм, — отвечает Изуку, не уверенный, как отреагировать. Он чувствует, что его лицо ярко-красное — и оно становится краснее ещё больше, когда Киришима, сидящий за столиком позади Урараки, поворачивается с открытым ртом. — Подожди, серьёзно, чувак? С ума сойти! — он улыбается, подталкивая к себе Каминари. — Чувак, Мидория — крутой. Каминари оглядывается и горячо кивает им с явно набитым ртом. Изуку смотрит на них двоих и думает, что, скорее всего, у него странное выражение лица, потому что Киришима неловко улыбается в ответ и поднимает большие пальцы вверх. — Ты в порядке, Деку? — Урарака говорит, наклонив голову в сторону. — Да, — отвечает он, не желая объяснять, потому что те, у кого есть причуда, обычно не знают, каково это — быть беспричудным, и что это означает для остальных. Как обычно реагируют люди. Они не знают, что, когда ему было четыре года и он сказал об этом Каччану, тот смеялся и издевался над ним. Они не знают, каково это, когда его одноклассники в начальной школе узнали, спросив учителя, означает ли это, что Изуку останется ребенком навсегда, и учитель сказал им, что он вырастет, но он очень хрупкий и что им нужно быть осторожными с ним. Когда он поступил в среднюю школу и дети узнали от родителей и из интернета, что это значит, что он никчёмный, а учителя просто замяли это и сказали ему, чтобы он не поддавался на провокации и не был неженкой. Беспричудные дети чрезмерно чувствительны, разве ты не знаешь? Они склонны слишком остро реагировать на такие вещи. Иначе почему статистика издевательств так высока для такой маленькой демографической группы? Они чувствительны и предрасположены к психическим заболеваниям. Им не стоит доверять работу с высоким уровнем стресса. Они не подходят для нормального общества. — Деку? — говорит Урарака, и он понимает, что она, Иида, Киришима, Каминари, а теперь и Ашидо, и даже Каччан уставились на него. Он чувствует влагу на щеках и яростно вытирает слезы, на секунду зажмуриваясь. — О-обычно люди, — говорит он дрожащим голосом, — не думают, что это… к-круто, — он видит нахмурившегося Каччана и то, как Ашидо быстро устанавливает зрительный контакт с Киришимой. — Все в порядке, чувак, — говорит Каминари, пожимая плечами. — Мы не то чтобы собираемся насмехаться над тобой. — Да, — говорит Ашидо. — Это все равно, что насмехаться надо мной за то, что я розовая: ты типа не можешь это контролировать. Просто потрясающе, что ты первый беспричудный студент на геройском курсе, понимаешь? Изуку кивает, его глаза снова наполняются слезами, но прежде, чем он может что-то сказать, в столовой раздается громкая сигнализация. Он осматривается вокруг и видит своих одноклассников, оглядывающихся в замешательстве, а затем слышит, как кто-то кричит: — Это тревога о проникновении! Мы должны убираться отсюда! И вдруг студенты начинают вскакивать и быстро проталкиваться к выходу. Изуку встаёт, когда видит, что Иида и Урарака поднимаются со своих мест. Он начинает двигаться к двери, но там так много народа, что трудно пошевелиться. — Все паникуют! — ахает Урарака, протягивает руку и хватается за рюкзак Изуку. — Кто-то пострадает… Изуку кивает, прикусывает губу и старается не слишком сильно толкаться. Он выискивает Ииду, но тот отошёл куда-то в сторону. В проходе жарко и шумно из-за огромного скопления паникующих людей. Изуку чувствует, что задыхается, но он отмахивается от этого и думает о том, что происходит. «Общеизвестно, что у ЮЭй сильная система безопасности, — думает он. — Если кто-то вломился, то это плохая новость». Он смотрит в большое окно по правую сторону от него и видит Ииду, проталкивающегося через толпу. — Урарака! — кричит он. — Сделай меня невесомым! Изуку смотрит на Урараку, которая моргает и протягивает руку, пытаясь достать до вытянутой руки Ииды. Изуку немного подталкивает человека, стоящего напротив неё — и Иида с Ураракой на секунду соприкасаются, после чего Иида взлетает над толпой. Изуку смотрит широкими глазами, как Иида использует свою причуду, чтобы пролететь над головами других учеников, врезаясь прямо в стену в неудобной позе, как будто он поднимает ногу, чтобы сделать шаг. Он делает глубокий вдох и кричит: — Всем успокоиться! Это всего лишь СМИ! Все в порядке! — громко, ясно и по делу. Толпа, кажется, вместе вдыхает, затем замедляется и начинает двигаться более организованно. Изуку делает глубокий вдох и начинает двигаться вперёд, слегка ускользая от Урараки. Она хватает его плечо одной рукой и говорит: — Деку, куда ты идешь? Мы можем доесть обед, если это только средства массовой информации, — она нахмуривается, когда отпускает его и сжимает пальцы вместе, освобождая Ииду от своей причуды в том месте, куда он, паря, переместился. Большая часть толпы, кажется, рассеивается, возвращаясь на свои места, когда директор объявляет что-то, что Изуку не слушает, и говорит громко и чётко, чтобы его было слышно, несмотря на колонки. — Я просто собираюсь кое-что перепроверить, — сообщает он, и Урарака коротко кивает. — Будь осторожен, ладно? — она говорит с небольшой улыбкой, и он улыбается в ответ. Урарака отпускает его рукав, а он поворачивается, быстро выходит из столовой и спускается вниз по коридору. Изуку встречает учителей и учеников — большинство из последних, похоже, возвращаются на обед или собираются в маленькие компании и разговаривают. Полночь и Цементос там, разговаривают с парой студентов, и Изуку видит, как Эктоплазм помогает ученику с синяком на локте и грязью на коленях. Изуку улыбается с сочувствием. Неудивительно, что хотя бы одного ребёнка растоптали, а Изуку, честно говоря, просто радуется, что их не больше. Он быстро проходит сквозь толпу, игнорируя то, как Полночь провожает его взглядом до тех пор, пока он не поворачивает за угол и не спускается вниз по коридору. Здесь пусто, и блестящий кафельный пол отражает свет, льющийся через окна. Изуку может слышать разговоры из коридора, но в конце концов тут становится достаточно тихо, чтобы он слышал свои собственные шаги. Он делает глубокий вдох. Дело в том, что Изуку знает, что ЮЭй — лучший из лучших. И хотя, безусловно, возможно, что это были только СМИ, что есть какой-то сумасшедший репортер с какой-то сумасшедшей причудой — также возможно, что это нечто большее. Он нутром чувствует это, и если он научился чему-то в качестве линчевателя, так это доверять своим инстинктам. Поэтому он толкает дверь и выходит на тротуар. На улице полицейские и профессиональные герои, как из персонала школы, так и нет, а ещё там толпа людей, которые определенно похожи на репортеров за воротами. Изуку на мгновение смотрит, наблюдая за камерами и микрофонами, которые есть у репортеров, сияющие на ярком полуденном солнце, прежде чем он осознаёт. Ворота. Гигантские, металлические ворота, которые являются частью барьера ЮЭй — их там нет. Он смотрит на остальную часть периметра и уверен, что барьер там активирован, темный металл контрастирует с чистым голубым небом. Но ворот — нет. Изуку напрягается и щурится, чтобы присмотреться получше, но не может ничего разглядеть вокруг репортеров; он понимает, что лучше туда, к учителям и полиции, не подходить. Ну. Он знает, что лучше не подходить, если он планирует жить. Изуку делает глубокий вдох и подходит к стене слева от толпы, выходя с тротуара на лужайку. Трава качается из-за легкого ветерка, когда он старается обойти суматоху, не теряя всё из виду. Он прислушивается к собственному дыханию, к тихим спорам и скулежу репортеров, когда их, наконец, выгнали. Он видит ворота, превращённые в тёмную металлическую пыль, осевшую на краях проёма в шлагбауме, смешанную с дорожной пылью и лежащую на бетонной поверхности в виде отчётливо видных следов. Он втягивает воздух, потому что это может быть причудой репортера, но репортеры, как правило, очень-преочень осторожны с причудами, потому что они крайне осведомлены о незаконности их применения. — Мидория, — у Изуку чуть сердце не выпрыгивает из груди, когда он слышит своё имя, и потому он инстинктивно встаёт в боевую стойку, прежде чем смотрит вверх и видит Айзаву, стоящего со скрещёнными руками на груди и взглядом полного изнеможения на лице. — Эм, д-да? — пищит Изуку, быстро выйдя из боевой позиции и используя движение, чтобы сделать шаг назад от своего учителя. — Что ты делаешь? — спрашивает он монотонным голосом. Изуку пытается понять, от раздражения ли, или от чего-то ещё — но трудно сказать наверняка. — Я-я слышал, что кто-то прорвался через, хм, барьер, — говорит он, кидая взгляд за спину Айзавы. — И я хотел посмотреть, как они это сделали? — это звучит скорее как вопрос, и он видит, как Айзава поднимает брови, а потом вздыхает. — Возвращайся внутрь и доедай обед, — говорит он, и Изуку быстро кивает, поворачиваясь и идя обратно к зданию, в котором находится столовая. Но он не собирается возвращаться на обед. Если он увидит, кто разрушил эту стену, тогда… Изуку входит в здание, но перед этим обходит его, и, заходя внутрь, перепрыгивает по две ступеньки за раз. Он скрещивает пальцы, чтобы никто его не поймал, потому что это самое рискованное место, где он это делал. Дверь на крышу заперта, но Изуку ожидал этого. Он идет на верхний этаж, открывает окно и смотрит наружу. Это окно обращено к заднему двору школы, и здесь никого нет. Но это всего пятый этаж, так что, для пущей уверенности, он прыгает головой вперёд.

***

Изуку открывает глаза по дороге на обед, и это дезориентирует на секунду, прежде чем он понимает, что они вместе с Иидой и Ураракой пошли этим путём, чтобы попасть в столовую. Он останавливается, улыбается и поднимает руку к затылку. — Эй, я сначала заскочу в туалет, — говорит он, а Урарака и Иида оглядываются на него. — Хорошо! — Урарака отвечает, показывая ему большой палец вверх. Иида кивает, а Изуку поворачивается и направляется вниз по коридору — к мужскому туалету и к удачно расположенному выходу. Он сжимает и разжимает кулаки, когда быстро идет по коридору, чувствуя, что его пульс учащается, как будто его тело знает, что он делает что-то против правил. Он толкает дверь на улицу, как и в прошлый раз, но на этот раз тут нет явной толпы, блокирующей ворота. Они открыты, но все репортеры снаружи, как и должны быть, и они даже не толпятся вокруг них, как сегодня утром. Однако Изуку не может разглядеть лица или что-то значимое с такого расстояния, поэтому он идёт по тому же пути, что и в прошлый раз, наступает на мягкую траву и слушает свои собственные шаги. Из-за этого у него возникает чувство, чем-то похожее на дежавю, и он улыбается этой мысли. Изуку буквально был здесь раньше. Но на этот раз, когда он проходит по аккуратно ухоженному газону и входит в тень другого здания, подходя достаточно близко, чтобы увидеть болты на воротах и едва заметную ржавчину, только начавшую скапливаться в некоторых местах и трещинах, где она была отчищена и металл был отполирован, на этот раз его не прерывают. Он стоит и смотрит на блестящую сталь ворот. Обычно на случай, если студентам нужно уйти, они держат их открытыми в течение дня, но из-за присутствия средств массовой информации их закрыли. Изуку стоит примерно в пяти метрах от ворот, между зданием, которое, как он думает, предназначено для смотрителей, и высоким дубом, когда это происходит. Это похоже на сцену из дешёвого фильма — ворота начинают разрушаться с места на уровне роста Изуку. Это начинается с небольшой дыры, которая всё больше разрастается в круг. Металлическая пыль от разрушения постепенно оседает. И Изуку наблюдает за тем, как ворота всё больше трескаются, мелкие части словно отшелушиваются, как старая высохшая краска на видавшем виды дереве, за исключением того, что это добротное железо толщиной более тридцати сантиметров. Изуку сглатывает и смотрит прямо на человека, который это сделал. Он выше Изуку, но не намного, и волосы у него белые, немного отдающие голубым. Он смотрит на Изуку, смотрит ему в глаза, и Изуку видит яркий, вишнево-красный цвет. Его лицо сухое, в трещинах и шелушится, прямо как ворота, и Изуку инстинктивно делает шаг назад. Этот человек опасен. Он поворачивается и бежит, делая первый шаг, как только срабатывает сигнализация. Он зажмуривается, пытаясь вытряхнуть образ лица этого человека с сухой и потрескавшейся кожей из головы, и поэтому он, наверное, не замечает, в кого он врезался. Он отступает на шаг, открывает глаза и видит, конечно, Айзаву, стоящего со скрещенными руками на груди (как и в прошлый раз) и разгневанным взглядом на его лице. Он смотрит на Изуку, указывая на школу. — Зайди внутрь и укройся вместе со всеми, пока мы не выясним, что происходит, — приказывает он. — Мы поговорим позже, — и этого достаточно для Изуку, чтобы снова побежать по газону. Но он не заходит в здание со столовой. Он возвращается к высокому зданию, прыжок с которого, как он теперь знает, убьет его, если он спрыгнет с верхнего этажа. Пока он идёт, игнорируя крики других студентов и неожиданное объявление, что это только средства массовой информации, Изуку думает, что ему нужен лучший способ сделать это в кампусе. Что-нибудь быстрое, простое и уединенное, чтобы его не прервали, и чтобы ему не пришлось надеяться, что здание достаточно высокое и что там будет открытое окно. «Помогает то, — думает он, когда он распахивает окно и свешивает ноги, — что я не боюсь умереть.» Он прыгает.

***

Следующий обеденный перерыв проходит как в тумане, и Изуку не пытается оторваться от толпы или убежать. На занятиях он тоже рассеян, и у него ужасная головная боль, в причине которой Изуку почти уверен — от стресса и от осознания того, что в школу вломился страшный человек с пугающей причудой — но он не может быть уверен абсолютно. Его окликают около десяти раз и Изуку дает равнодушные, глупые ответы, но это только потому, что он не может перестать строить теории о том, что происходит. Даже идя домой от железнодорожного вокзала, когда солнце проливает свет сквозь листья на деревьях на тротуар, он думает об этом. У злодея наверняка есть некая причуда дезинтеграции, что-то, что растворяет или разрушает, или разбирает, это понятно. Но на самом деле вопрос в том, должен ли Изуку предупредить людей, должен ли он что-то говорить о том, что видел. На взгляд Изуку есть несколько вариантов событий. Во-первых, он может рассказать им, а они ему не поверят. Они подумают, что он лжёт и что у него нет возможности получить информацию. Что он придумывает что-то для привлечения внимания. Во-вторых, они могут ему поверить. Они могут использовать информацию и подготовиться, на всякий случай. В-третьих, что произойдёт вероятнее всего, они могут подумать, что он враг. Они могут найти это подозрительным, подумать, что он вводит их в заблуждение. Может быть, этот парень с дезинтеграцией — известная проблема, но секретная. Может быть, из-за того, что он это знает, его обвинят и посчитают союзником плохих парней. Изуку не привык, что учителя ему доверяют. Он откидывает голову назад во время прогулки, наблюдая, как стая птиц пролетает в небе. Оно всё ещё светлое и синеватое, но дневной свет темнее и насыщеннее, чем был в обеденное время. Ему интересно, подумал ли Айзава в прошлый раз, что он предатель. Может быть, он думал, что сам Изуку разрушил ворота. На короткий миг Изуку думает о том, чтобы пойти сегодня вечером патрулировать в качестве Аса, но отвергает эту идею. Завтра у них будет тренировка по спасательным операциям, и это, по-видимому, экскурсия, которая займет весь день. Изуку пытается хорошо справляться в ЮЭй, так что он должен быть полностью выспавшимся для чего-то подобного. На самом деле, это не должно быть слишком тяжело.

***

Изуку нервно смотрит, как Тринадцатая машет им. Он не видит никакого выражения лица под её маской, и из-за этого он напрягается. Ему нравится знать, что о нем думают учителя. — Вау, это как «Universal Studios Japan», — шепчет кто-то позади него. — Это место было создано для того, чтобы была возможность воссоздать различные сценарии спасательных работ и практиковать методы спасения в реалистичных условиях, — говорит Тринадцатая. — Это называется «Unforeseen Simulation Joint»! «Это действительно USJ», — думает Изуку, слабая улыбка появляется на его лице. Он не уверен, чего он ждет на самом деле, но после поездки на автобусе сюда, где его одноклассники смеялись над Каччаном и болтали о мире героев, он чувствует себя более расслабленным, чем вчера. Он делает глубокий вдох и решает, что, несмотря на то, что Айзава и Тринадцатая могут его недолюбливать, он извлечет из этого опыта максимум пользы. Однако непохоже, что Тринадцатая подала ему какой-то знак, что он ей не нравится. Изуку смотрит, как Айзава приближается к Тринадцатой и тихо спрашивает о чём-то. Изуку задаётся вопросом, о чём же, и тогда он видит, что Тринадцатая качает головой и показывает три пальца. «Неужели… Лимит Всемогущего?» Изуку недолго думает об этом и трясёт головой. Он даже не знает, осведомлены ли об этом сотрудники ЮЭй. Он не говорил об этом со Всемогущим с того дня, как узнал обо всем, так что у него не так много информации. Исходя из известной ему информации, Тринадцатая с такой же вероятностью может говорить о трёх кошках. — Ладно, все, прежде, чем мы начнем, я хочу сказать вам об одной вещи, — говорит Тринадцатая, и Изуку выпрямляется. — Или о двух. Или о трёх. — Я уверен, вы все слышали об этом, — говорит она, — но моя причуда называется «Черная Дыра». Она может всасывать все, что угодно, и превращать это в пыль. — Да! — говорит Изуку, позволяя его восторгу взять над ним верх. — Это идеальная причуда для удаления обломков и опасностей в спасательных операциях! — он чувствует колебания воздуха рядом с ним из-за энергичных киваний Урараки. — Точно, — Тринадцатая кивает, и это движение едва заметно из-за её шлема. — Но это ещё и причуда, которую можно легко использовать для убийства, — она оглядывает класс. — В вашем случае это относится ко всем причудам. Пожалуйста, помните: несмотря на то, что причуды в нашем обществе в порядке вещей, они опасны и могут навредить людям. — С учётом сказанного, — продолжает она, — с помощью теста Айзавы-сенсея вы побольше узнали о своих причудах, а с помощью боевой подготовки Всемогущего вы почувствовали, как можно использовать свои умения в бою. Надеюсь, что это упражнение может стать новым началом! Вы научитесь использовать свои причуды и способности, чтобы помогать людям. Вы узнаете, что ваши причуды существуют именно по этой причине! Если что, — может быть, Тринадцатая смотрит на Изуку, или Изуку так себе это представляет, — то причуды по важности стоят на втором месте. Желание помогать другим — вот, что делает героя героем! «Тринадцатая такая крутая!» — думает Изуку, переминаясь с ноги на ногу. Он может сказать, что его чувства разделяют одноклассники, и он чувствует энергию — быструю, тёплую и счастливую — возникающую у него в груди. Помогать людям — вот почему он живёт, почему он выходит на улицу ночью и почему он посещает ЮЭй как беспричудный. Вот почему он существует. Он знает, что это упражнение позволит ему наконец отточить свои навыки и стать лучше в оказании помощи людям. — Хорошо, первым делом… — начинает Айзава, но резко останавливается и оглядывается назад. Изуку тоже видит в воздухе закручивающийся туман темного цвета, который выглядит тяжелым и гнетущим. Он смотрит, как он раскрывается, словно рана, и чувствует, как его сердце падает в пятки, когда видит, как слишком знакомая голова со снежно-белыми волосами выходит сквозь неё. Он видит бледные руки, увенчанные золотом на запястьях, расположенные по всему телу и голове мужчины, и Изуку думает, что его вырвет, когда он видит в глазах вспышку красного цвета. — Соберитесь вместе и не двигайтесь! — кричит Айзава. Изуку не нужно повторять дважды. Он хватает близких к нему людей и они кучкуются, в то время как Айзава продолжает кричать: — Тринадцатая! Защити детей! — он начинает двигаться вперёд, как будто собирается драться, и Изуку чувствует ком в горле. Больше людей — а точнее больше злодеев — выливаются из дыры в небе, заполняя пространство перед ними. — Это как на вступительном экзамене? — спрашивает Киришима. — Это часть тренировки? — Нет, — шепчет Изуку в тот момент, когда Айзава достаёт свои золотые очки из-под оружия захвата и надевает их — его волосы уже поднимаются в воздух из-за действия его причуды. — Не двигайтесь, — кричит он, — это злодеи! — и Изуку видит, как туман уплотняется, превращаясь в нечто вроде человека со странной серебряной штукой на шее и двумя размытыми глазами. Он видит, как тот наклоняет голову. — Тринадцатая и Сотриголова, — говорит он низким грохочущим голосом. — Согласно расписанию, которое мы украли вчера, Всемогущий должен быть здесь, — его голос спокойный, как будто это для него всего лишь очередной день. Может, и так. Изуку с ужасом понимает, что вчера именно поэтому в школу и проникли. Он задаётся вопросом, достаточно ли было бы предупредить школу, чтобы эту поездку отменили. — После всех неприятностей, которые у нас возникли, — говорит человек, покрытый руками — его голос грубый, сухой и неприятный, — мы даже собрали всех этих идиотов… Символ мира… не здесь? — он шипит, подобно змее, наклоняет голову назад и смотрит на них одним красным глазом. — Интересно, появится ли он, если мы убьем кого-нибудь из детей? — Сенсей? — шепчет Яойорозу. — А как же сигнализация? — У нас есть одна, — отвечает Тринадцатая, стоящая между ними и злодеями. — Но… — У них должен быть кто-то с причудой, отключающей электричество, — бормочет Тодороки, и Изуку судорожно сглатывает от этой мысли. — Изолированное здание вдали от школы во время запланированной поездки… Может показаться невероятным, но у них должна быть какая-то чёткая цель. Это слишком тщательно спланировано, чтобы её не было. Изуку ненавидит это, но Тодороки прав. Вчерашний прорыв, очевидно, был последним, что им для этого было нужно; слишком безупречно для случайной атаки. Он вытирает вспотевшие ладони о спортивную форму. — Тринадцатая! — Айзава кричит. — Выполняй эвакуацию. Они блокируют передачу. Каминари, — мальчик подпрыгивает, — попробуй использовать свою причуду, чтобы связаться со школой, — Каминари застывает, затем кивает. Изуку ничего не может с собой поделать. — Сенсей, В-вы действительно собираетесь бороться с ними в одиночку? — говорит он, делая шаг вперёд. — Даже если стереть все их причуды, их слишком много. Стиль Сотриголовы — нападение из засады после стирания причуд… Таким образом Вы будете фактически сражаться без причуды! — У героя всегда должно быть больше одного козыря в рукаве, — говорит Айзава, оглядываясь на него. Он делает глубокий вдох, и Изуку даже с такого расстояния видит, как его грудь поднимается. — Тринадцатая, я рассчитываю на тебя! — Айзава прыгает, его оружие захвата развевается вокруг него. Изуку наблюдает за тем, как Айзава вступает в бой, стирая причуды, и злодеи пытаются их активировать, а его оружие захвата движется как вода между злодеями, ныряя под их ноги и взлетая вверх. Изуку ощущает благоговение, наполняющее его. — Невероятно, — зачаровано вдыхает он. — Я забыл, что Сотриголова специализируется и в групповых боях… — Сейчас не время для анализа! — позади него Иида говорит высоким голосом с явно слышимой тревогой. — Мы должны эвакуироваться! — Боюсь, я не могу позволить вам сделать это, — говорит туманный злодей, весь окруженный мраком и плотным туманом, и внезапно перекрывает им выход. Изуку дёргается назад, чувствуя, как весь класс вздрагивает. — Приветствую, — говорит он, словно здоровается с новым другом. — Мы — Лига Злодеев. Прошу прощения за вторжение, но мы пригласили себя в ЮЭй, чтобы встретиться с символом мира. Понимаете, — он сузил глаза, будто улыбаясь, — мы надеялись, что сможем его сокрушить, — в его голосе тоже сквозит улыбка, а Изуку дрожит, ощущая, как мурашки подбираются к рукам. — Ах, ну, похоже, планы изменились, — вздыхает злодей — туман двигается в месте, которое вероятно должно быть его плечом, из-за чего кажется, что он пожимает плечами. — Это моя задача. Злодей начинает раздуваться и расширяться, но Изуку моргает — и вдруг появляются Каччан и Киришима, которые бросаются на злодея с ударами. На лице Каччана появляется неприятная ухмылка, и Изуку видит руку Киришимы, твердую и потрескивающую от его причуды. — Ха! — выкрикивает Каччан, когда созданный им в руке взрыв попадает в злодея. — Держу пари, ты не думал, что мы будем действовать еще до того, как ты пошевелишься! Эти двое приземляются в боевых позициях лицом к злодею, но Тринадцатая встаёт перед ними и отталкивает их, прикрикивая: «Вы двое, назад!» — Это было довольно опасно, — посмеиваясь, говорит злодей. — Сложно держать в голове, что, даже если вы студенты, вы — сливки общества героев. — Бегите! — кричит Тринадцатая так громко, что кровь стынет в жилах, и Изуку видит, как злодей раздувается и расширяется, а тёмный вихрящийся туман быстро окутывает их. Изуку поднимает руки, пытаясь прикрыть лицо, но это бессмысленно. Туман не причиняет ни боли, ни чего-либо другого, и он ощущает только потоки сильного ветра. Его глаза сами по себе закрываются, но это останавливается так же быстро, как и начинается, и, когда он открывает глаза, Изуку понимает, что вокруг дневной свет и что он где-то высоко в воздухе. Он не может не пискнуть, застигнутый врасплох, когда видит под собой воду. «Зона наводнения?» — думает Изуку, а потом группируется. Ударяться о воду больно, но его костюм должен защитить его от самого худшего, и когда он погружается под воду, ему становится теплее. «Искажение пространства, — думает он. — Неудивительно, что они попали внутрь. Его причуда — искажение пространства!» Изуку барахтается в воде, пытаясь выровняться и принять что-то вроде стоячей позиции. Он приоткрывает один глаз, моргая из-за боли от солёной воды, а потом, дергаясь назад, выпускает пузырь воздуха. Перед ним злодей с видимой акульей причудой, который улыбается полным ртом острых зубов. Он смотрит, как злодей кружит в воде, приближаясь к нему, и скалится в предвкушении. Если он умрёт, возможно, он попадёт назад достаточно далеко, чтобы предупредить кого-нибудь. Он может только надеяться. Он видит сверху очертания чего-то тёмно-зеленого, и в шквале пузырей злодей погружается в воду глубже. Изуку моргает, видя, как неясная фигура — Асуи — выстреливает длинным розовым языком, плотно оборачивая его вокруг талии. У него даже нет момента, чтобы осознать это, пока его не выдергивают из воды, а язык Асуи поднимает его на что-то твердое и тёплое. Изуку моргает, подтягиваясь к, вероятнее всего, палубе корабля, и смотрит, как Асуи перелезает с Минетой через перила. Они оба промокли, но её геройский костюм явно был предназначен для этого, так как он легко впитывал воду. Она бросает Минету на палубу, а потом и сама встаёт туда. — Ну, — говорит она, — сдаётся мне, у нас неприятности.