***
Когда он открывает глаза, он молится, чтобы увидеть класс или автобус, или хотя бы вход в USJ, но перед его взором предстаёт густой, тёмный туман. Он сглатывает, чувствуя нарастающий страх по мере того, как мир снова возникает перед ним, и он готовится к падению в воду, но вместо этого оказывается в окружении тепла и света. Он моргает, поворачиваясь, и видит то, что, вероятно, должно быть в зоне пожара — красные и оранжевые языки пламени пляшут вокруг фальшивых зданий, представляющих из себя пустые оболочки из бетона и железа. — Мидория! — он поворачивается и видит Яойорозу, у которой кожа уже поблескивает от пота. Она подбегает к нему, удерживая руку на животе, когда что-то делает с помощью своей причуды. Он чувствует, как внутри разрастается отчаяние, потому что так не бывает. Он должен быть с Цую и Минетой в зоне наводнения, а не в этом месте с Яойорозу. — Это случайность, — выдыхает он, когда резко осознаёт ситуацию: и неважно, что Яойорозу удивлённо моргает, смотря на него, будто у него выросла вторая голова. — Они не знают наших причуд. Это не предопределено. Это случайность, — поясняет он и смотрит вниз на свои руки. Его причуда посылает его назад во времени, но он всегда считал, что всё, кроме него, было постоянным. Он не думал, что всё будет так, что случайные вещи всё ещё случайны, что он попадёт в совершенно другую ситуацию. Его руки дрожат. — Что ты имеешь в виду? — Яойорозу спрашивает, доставая противогаз из живота. — Вот, надень это, — она передаёт его Изуку. — От дыма. — Н-не думаю, что они знают наши причуды, — говорит он, натягивая противогаз. — Очевидно, они знают все свои причуды, так что мы можем ожидать здесь злодеев с причудами, связанными с огнем, но они не знают наших. — Откуда ты это знаешь? — Яойорозу прикусывает губу и сводит брови к переносице. — Если бы они знали, — отвечает он, оглядываясь вокруг, — разве Асуи не была бы тоже здесь? Она уязвима к огню. Яойорозу хмурится, потом кивает, надевая свой собственный противогаз: — Ты прав. Если это так, нам нужно выбраться из этой зоны как можно быстрее. Мы находимся в невыгодном положении из-за одной только окружающей среды, — как будто доказывая её утверждение, кусок бетона отрывается от остальной части здания позади неё — огонь трещит и разгорается, когда кусок падает на землю. Искры и угли потрескивают, а из-под груды обломков начинает возникать чёрный дым. — Я могу сделать противопожарные одеяла, — говорит она, обмахивая лицо, — но они больше подходят для того, чтобы потушить небольшое пламя… — Мы не можем сейчас об этом беспокоиться, — качает головой Изуку. — Мы должны убраться отсюда как можно скорее, пока злодеи в этом районе не пришли за нами. — Ты уверен, что… — Яойрозу перебивает столп огня, толстый и ярко-желто-оранжевый, летящий на неё сзади. Изуку прыгает вперёд, дёргая её вниз и в сторону. Они приземляются на твердую, горячую землю, и Изуку шипит, когда он скатывается с Яойорозу на горячие угли. Он приподнимается, опираясь на локоть, а затем смотрит в сторону, чтобы убедиться, что Яойорозу тоже встала, но видит, что в неё направляется ещё один всплеск горячего пламени. — Ложись! — кричит он, но она не реагирует достаточно быстро. Изуку не знает, зачем он это делает — он просто перезагрузится, просто он должен сначала получить как можно больше информации — но Изуку прыгает на неё, снова выталкивая Яойорозу с пути пламени. На этот раз, однако, пламя попадает в его спину и ноги, когда он пытается сравнять себя с землей и убраться с траектории огня. К огню не прикладывают силы, поэтому Изуку не взрывается, но он одномоментно вспыхивает и уже не может не кричать от боли. Он чувствует, как его кожа покрывается волдырями, плавится и скручивается. Больше ничего не в силах осознать, Изуку чувствует, как он отталкивает Яойорозу от себя, вдаль от неестественно желтого пламени, которое распространяется от его спины на его плечи и окутывает шею. Изуку наблюдает за отражением пламени в широких, испуганных глазах Яойорозу, как он сгорает до смерти.***
Изуку знает, что увидит туман, но не это означает, что он знает, каких опасностей именно ожидать, и он уже дважды умер от подобного. Изуку сжимает кулаки и открывает глаза, наблюдая, как туман рассеивается, и вдруг его ноги оказываются на твердой земле. Он моргает, оглядываясь в поисках огня, воды или чего-то в этом роде, и видит Оджиро, смотрящего на него растерянным взглядом, и пару перчаток и обуви, что означает, что Хагакуре тоже здесь. Они стоят на каком-то отступе на отвесной скале, на высоте примерно шести-десяти метров над коричневой каменистой землёй. Изуку видит несколько пучков травы, прорастающих из трещин в скале, которые тянутся вверх, чтобы на них попадал свет. Перед ними простирается гора, ряд склонов и отвесных скал, а иногда и уступов. Изуку уже видит двух злодеев, один цепляется руками и ногами за отвесную скалу, как ящерица, а голова и плечи другой возникают из скал, как будто она плывет сквозь них. — Мы в горной зоне, — говорит Изуку, глядя на Оджиро и Хагакуре. — Мы должны победить злодеев здесь и быстро добраться до центральной площади, — Оджиро кивает, а Хагакуре перчатками показывает ему большие пальцы. — Вы возьмёте тех, кто сверху, — говорит Оджиро, показывая на них хвостом. — Я позабочусь о тех, что идут сбоку. Изуку моргает, бросая быстрый взгляд влево, и, конечно, он видит, по крайней мере, четырёх злодеев, идущих по уступу к ним. Он скрипит зубами и надеется, что Оджиро знает, что делает, но доверяет своему однокласснику. Когда Изуку просмотрел записи с тренировочных поединков, стало ясно, что Оджиро уже хорошо натренирован в сражениях, своего рода смешанных единоборствах, в которых используется его хвост. Изуку видит, что злодей с липкими руками на мгновение напрягается, и это единственное предупреждение, которое он получает перед тем, как злодей спрыгивает со скалы на него. Изуку уклоняется вперед, к каменной стене, а злодейка проходит сквозь камень, задевая его ударом, направленным в голову. Он шипит сквозь зубы и смотрит между ними, пытаясь понять, как ударить сразу по обоим. Как линчеватель, он редко сражается более чем с одним человеком одновременно, ещё реже в такой обстановке. Он не привык к этому. — Эй, Мидория, — голос шепчет ему на ухо, и Изуку едва удерживается от того, чтобы вздрогнуть. — Замани одного из них к краю, ладно? Я могу их столкнуть! — он кивает настолько незаметно, насколько может, а потом смотрит туда, где раньше была Хагакуре. Её перчатки и туфли лежат на уступе. Он видит, как Оджиро сражается с злодеем, который полностью покрыт густой, высушенной грязью, но заставляет себя сосредоточиться на своём собственном сражении. Он отходит от стены в тот же момент, как злодейка ударяет изнутри, и Изуку поворачивается так, что стоит перед злодеем, который слился со стеной. Он видит голубые волосы злодея, торчащие из-под желтой банданы, а его руки ярко-желтого цвета, покрытые какими-то странными чешуйками. Изуку в обманном маневре тянется к нему, а злодей с легкостью уклоняется, подходя к краю уступа. Изуку продолжает удар, не прикасаясь к злодею, но это заставляет его отступить на шаг в любом случае, поворачивая голову, чтобы убрать прядь свободных волос от лица. — Боже, ты даже не можешь меня ударить, — говорит злодей, закатывая глаза. — Я знал, что вы дети, но пришел… — он начинает кричать, внезапно упав с уступа, катится вниз по отвесному склону и отчаянно хватается за редкую растительность. — Уф, — говорит Хагакуре, ее голос всего в метре от Изуку. — Мне, вроде как, его даже жалко. — Это было потрясающе, — говорит Изуку, улыбаясь. — Но у нас есть ещё один человек, которого мы должны победить. — Он поворачивается лицом к злодейке, её голова и плечи выталкиваются из каменной стены перед ними, а затем медленно появляется остальные части тела. Камень, кажется, прилипает к ней, как будто это жидкость, когда она выходит, падая на землю, как галька. « Значит, причуда разжижения?». Изуку делает вдох, вставая в боевую позицию. — Хагакуре, — шепчет он, — если бы она могла двигаться под нами, она бы уже это делала. Не знаю, почему это так, но она, скорее всего, не сможет пролезть под нами. — Ясно, — он слышит её ответный шёпот и делает быстрый шаг к злодейке, которая просто поднимает бровь. Её темно-каштановые волосы короткие, похожи на «ёжик», а одежда тесно прилегает к коже, плотная и точно защищающая. Её позиция показывает, что у неё есть опыт в сражениях, и Изуку сглатывает, когда он решает атаковать, и скользит к её ногам. — Ну уж нет! — злодейка говорит, аккуратно отпрыгивая в сторону. Изуку поворачивается, чтобы посмотреть на неё, и немедля отвешивает ей пощёчину. Она легко блокирует её одной рукой, и Изуку ударяет её в живот коленом. Она рычит, когда колено соприкасается с ней в контакт, но не падает. Она сама наносит ему удар на шею сбоку, который Изуку едва удаётся заблокировать рукой. Вдруг злодей издает удушливый звук и оглядывается вокруг, наверное, задаваясь вопросом, что ударило её. Изуку видит уже краснеющий на её шее след; он молча благодарит Хагакуре и использует возможность нанести удар в ребра злодейки. Он бьет, и злодейка скользит в сторону, прежде чем останавливается, поднимая руку, чтобы надавить на поврежденное место. Она осматривается вокруг, и видит Изуку, а Изуку может увидеть отпечаток ноги Хагакуре на лице той в месте удара. Злодейка закатывает глаза и падает на землю. — Отлично! — говорит Хагакуре. — Пойдем, поможем Оджиро! — Изуку кивает и поворачивается, видя, как Оджиро сражается со злодеем с птичьими крыльями вместо рук. Рядом с ним без сознания двое злодеев, а третьего нигде не видно. Изуку думает, что если бы он посмотрел вниз со скалы, то увидел бы его там. Оджиро скидывает парня-птицу с обрыва своевременным ударом хвоста, но птица возвращается на уступ одним быстрым взмахом крыльев. Изуку бежит к ним, проскальзывая между Оджиро и каменной стеной, чтобы пнуть птицу-злодея в живот. Этот парень, кажется, не очень натренирован, если вообще тренировался, и он даже не пытается заблокировать его, судорожно вдыхая, когда Изуку выбивает из него дыхание. Оджиро обхватывает парня хвостом за спину и бьет его по затылку, пользуясь отвлекающим маневром с Изуку, и он падает вниз в шквале перьев. — Спасибо за помощь, — говорит Оджиро, улыбаясь ему. Единственный признак того, что он дрался, — это пот на бровях; ничего не указывало на то, что его ударяли. — Не за что, — говорит Изуку, моргая. — Ты так хорошо дерёшься! — Ожиро пожимает плечами, его щеки немного румянятся, когда он улыбается. — Ах, я просто долго тренировался, — он поправляет верхнюю часть одежды, отходя от двух бессознательных злодеев. — Итак, Мидория, ты говорил, что нам нужно вернуться на центральную площадь, верно? — Точно, — кивает Изуку. — В общем, они планируют убить Всемогущего, так что у них наверняка есть какие-то средства. Всё слишком скоординировано, чтобы у них не было чего-то такого. Итак, Айзава-сенсей и Тринадцатая, вероятно, нуждаются в помощи. — Звучит неплохо, — соглашается Оджиро. — Мы должны идти, пока эти ребята не очнулись, — говорит он, указывая хвостом обратно на бессознательных злодеев. Изуку кивает, а потом оглядывается на Хагакуре. — Эм, Хагакуре, ты здесь? — спрашивает он. Её обувь и перчатки всё ещё на том же месте, и без рыхлого песка на земле он не может обнаружить следы. — Ага! — её голос рядом с ним пугает его, и он подпрыгивает. — Наверное, мне стоит надеть ботинки перед тем, как мы уйдем. — Изуку слышит несколько слабых шагов, затем туфли начинают двигаться, казалось бы, сами по себе. Странно наблюдать, как ботинки передвигаются, когда никто их не двигает, особенно, когда Хагакуре завязывает шнурки в аккуратный бант. Обувь сама по себе наступает на землю, а перчатки отрываются от земли, странно двигаясь, когда Хагакуре их надевает. — Хорошо, я готова, — говорит она, показывая им два больших пальца вверх. Изуку кивает, потом смотрит на Оджиро, который делает то же самое. Изуку поворачивается, оглядывает склон и пытается заметить места, за которые можно зацепиться. Он сканирует коричневую землю, глядя на то, как в некоторых местах она выпуклая, а где-то впалая, и его озаряет. — Это так же, как со зданиями, — говорит он едва слышным шёпотом. — Ты занимаешься паркуром? — спрашивает Оджиро, удивлённо поднимая брови, и Изуку быстро качает головой. — Не сказал бы, но я думал, что было бы полезно попробовать для героики, — отвечает он. — Тут недалеко падать, и выглядит так, будто карабкаться тут вполне возможно, — он не говорит, что если он и умрёт от падения, то получит ещё один шанс, но держит этот факт в голове. — Я пойду последней, чтобы вы двое не беспокоились о том, что из-за вас на меня могут упасть камни, — говорит Хагакуре, и Изуку моргает. Он даже не подумал об этом. — Тогда я пойду первым, — говорит Оджиро. — У меня есть лишняя конечность, и, когда я буду спускаться, смогу поймать любого из вас, если вы упадете, — Изуку кивает, и Оджиро подходит к уступу, приседая и опускаясь, как будто спускается по лестнице. Через пару секунд его голова исчезает под уступом, и Изуку подходит к нему, смотря вниз. Он видит Оджиро, быстро и неуклонно двигающегося вниз по склону. — Это легче, чем кажется! — он кричит им. — Думаю, они всё так спроектировали, чтобы никто не пострадал, если кто-то будет карабкаться. Конечно, в этом есть смысл, но Изуку не позволяет себе вздохнуть с облегчением, пока Оджиро не спрыгивает с полуметровой высоты и не приземляется на землю под скалой — кусок голой почвы, который, похоже, окружает периметр горной зоны. Изуку благодарит своего ангела-хранителя, что они телепортировались вблизи края горной зоны, а не куда-нибудь, откуда сложнее выбраться. — Хорошо, — говорит он сам себе, сидя на краю уступа и свесив с него ноги. Изуку делает глубокий вдох, затем разворачивается, и его ноги устремляются к первым видимым ему опорам, довольно широким, на которые он может легко встать всей стопой. Когда он смотрит вниз, то думает, что видит следующее место для шага, и осторожно двигает левой ногой вниз, кусая губу и опускаясь. Он понимает, что Оджиро прав; это легче, чем было бы в природе, и, конечно, легче, чем пытаться (и, в основном, терпеть неудачу) оценивать масштаб зданий. Изуку опускается по одному шагу за раз, чувствуя при спуске мягко хрустящую гальку под обувью. Трудно точно определить, куда ставить ноги, и каждый раз, когда ему приходится опускать руки, он начинает нервничать — но прежде, чем Изуку это осознает, он чувствует, как хвост Оджиро поддерживает его спину. — Ты сейчас можешь прыгнуть вниз, — говорит Оджиро. — Осталось около полуметра, — Изуку кивает, потом спрыгивает. Странное ощущение. Обычно, когда он прыгает, Изуку не приземляется на ноги после этого через мгновение и будучи живым. Он моргает. Быть живым слегка сбивает с толку. — Я спускаюсь! — окликает Хагакуре, и Изуку отступает от стены, поворачиваясь назад, чтобы осмотреть её, хотя он знает, что ничего такого не увидит. Случайно падающий камень, случайные брызги пыли и, конечно же, её перчатки и обувь, аккуратно и легко двигающиеся от опоры к опоре, как будто она вообще ничего не весит. Этот спуск кажется более быстрым, чем когда спускался он, впрочем как и спуск Оджиро. Изуку думает, что, должно быть, время замедляется, когда ты один на скале, когда именно ты в опасности. Хагакуре спрыгивает на землю ещё до того, как Оджиро предлагает ей помощь, и на секунду её перчатки двигаются в воздухе, как будто она пытается удержать равновесие. Хвост Оджиро, гладкий и ровный, дотягивается до неё и удерживает — судя по тому, что Изуку видит, он думает, что за плечо. Он видит движение её перчаток, одна из них приземляется на хвост Оджиро. — Спасибо! — щебечет она. Оджиро кивает. — Нет проблем, — отвечает он. — Пойдёмте, — Оджиро убирает с дороги хвост, обёртывая его вокруг собственных плеч. Изуку кивает, следуя за ним, когда тот начинает идти вперед, покидая горную зону.