***
Изуку открывает дверь хозяйственного магазина, толкая стеклянную дверь и слыша тихий звон колокольчика, когда он заходит внутрь. Температура внутри такая же, как и снаружи — прохладная и приятная. Он бросает взгляд на прилавок, где обычно ждет Миуру, но её там нет. Он оглядывается по сторонам, прислушиваясь, и, конечно, слышит звуки разговоров, доносящиеся из одного из проходов. Миура выходит, неся ящик со всё ещё упакованными инструментами. Она сразу же замечает Изуку; её низкие косички оказываются на плечах, когда она поворачивается, чтобы поприветствовать его. — О, Мидория! — она улыбается, слегка наклонив голову. — Я сейчас подойду, мне просто нужно пробить ей это, — она поворачивает голову назад, указывая туда, где из-за полки начинает виднеться знакомое лицо. Это Мстящий Ангел, новая профессиональная героиня, которую Изуку видел как Ас несколько недель назад. Её волосы заплетены в ту же косу, что и тогда, и она одета в то, что, должно быть, является её геройским костюмом. Она моргает, глядя на Изуку, затем вежливо улыбается. — Мидория, да? — спрашивает она, приложив один палец к подбородку. Миура подходит к ней и ставит ящик с инструментами на прилавок. — Э-эм, да, — отвечает Изуку, чувствуя, как его щеки немного краснеют. — Мы уже встречались раньше? — спрашивает она, слегка наклонив голову. Изуку чувствует, как у него сводит живот, и едва улавливает, как Миура обеспокоенно смотрит на него. — У меня дежавю. — Я так не думаю, эм… — он прикусывает губу. — Может быть, Ваше имя о чём-то мне скажет? — О! — кивает она. — Я — Рен Ямаучи. Я работаю в кафе немного севернее отсюда, может быть, ты заходил? Изуку качает головой, благодарный за то, что она, похоже, не уловила связи между ним и Асом. Странно, однако, что она лжёт о своей работе. Это не совсем ненормально для подпольных героев скрывать свою гражданскую личность, но Изуку трудно понять, почему она лжёт именно в этой ситуации. За прилавком Миура хмыкает. — У меня все готово, Ямаучи, — щебечет Миура, и Ямаучи отходит, делая несколько шагов от Изуку к прилавку. Изуку неожиданно даже для себя испускает вздох и занимает себя тем, что делает вид, будто рассматривает витрину с сантехническими принадлежностями, смесью медных, пластиковых и… свинцовых труб. Изуку хмурится, перечитывая этикетку. Ему интересно, почему они продают их, учитывая, что свинец токсичен. — Спасибо, Миура! — говорит Ямаучи, и Изуку поворачивается и видит, что она поднимает ящик с инструментами с прилавка. — Я ещё вернусь, — говорит она, а Миура кивает, на её губах появляется вежливая улыбка. Миура не сводит глаз с Ямаучи, пока та выходит, и не отводит взгляд, пока стеклянная дверь не захлопывается и не звенит колокольчик, висящий на её верхней части. — Ты боялся её, — Миура переводит взгляд на Изуку, её лицо под очками выглядит серьезным. Она говорит почти шепотом, и Изуку чувствует, как дрожь пробегает по его позвоночнику. — Н-нет, не боялся! — отвечает он, качая головой. — Я просто… — Ты узнал её, — говорит Миура, затем вздыхает. — Я не буду давить. Чем я могу помочь тебе сегодня? — она выходит из-за прилавка, её обычный фартук повязан поверх горчично-желтой рубашки с длинными рукавами и пары темных джинсов. — Эм… — Изуку прикусывает нижнюю губу, сдирая небольшой кусочек мертвой кожи. — Вы продаете оружие? — спрашивает он, наблюдая, как Миура моргает, слегка наклонив голову в сторону. — Нет, — отвечает она. — Только боеприпасы. У меня нет лицензии на продажу огнестрельного оружия, — говорит она, наблюдая за ним. — Ножей недостаточно? — Н-нет, — Изуку пожимает плечами, глядя на потёртый пол. — Я просто подумал… Я подумал, что было бы неплохо иметь что-то еще, как запасной вариант, — он не уверен, почему, но Миура ведет себя по-другому, и ему это не нравится. В этом есть что-то неприятное, хотя она не сделала ничего грубого или подлого, однако Изуку чувствует себя как под микроскопом, зажатым под стеклом. — Хм, — Миура, всё ещё смотрит на него сквозь очки. Изуку сглатывает. — Т-тогда я, наверное, пойду, — говорит он, нервно смеясь, когда натягивает на лицо улыбку. — Эм. Хорошего дня? — он начинает двигаться к двери, но Миура протягивает руку, хватая его за запястье. Изуку не может не вздрогнуть, хотя её хватка очень нежная. Он прослеживает её взгляд на его запястье, на желтеющий синяк, который пока не зажил. Её пальцы, бледные и тонкие, тоже усеяны синяками между костяшками каждого пальца. Они черно-фиолетовые — свежие — и совпадают с синяком на её запястье, полосой почерневшей кожи. Изуку смотрит на них. — Мидория, — говорит она, и Изуку поднимает глаза, чтобы увидеть мягкое выражение её лица. — Я не знаю, зачем тебе понадобились ножи, и я не знаю, зачем тебе понадобился пистолет, но… думаю, у меня есть кое-какие мысли, — Изуку смотрит, как она делает глубокий вдох. — Тебе не обязательно убивать, чтобы защитить себя, — говорит она, глядя на него почти черными глазами. — И ты не захочешь. Ты ведь собираешься стать героем, верно? — Да, — отвечает он, голос едва громче шёпота. Изуку моргает, пытаясь вспомнить, когда он говорил ей это. — Хорошо, — говорит она, мягко улыбаясь. — Тогда ты должен знать, что герои не убивают людей, если нет другого выбора. Ты также должен знать, что ты не можешь быть героем, если ты мертв. — Я не собирался… — Изуку моргает. — А ты не собирался? — Миура отпускает его запястье. — Есть только две причины, по которым старшеклассник хочет купить пистолет, когда у него уже есть ножи и он знает, как ими пользоваться. Либо он хочет убить себя, либо кого-то другого, — она слегка наклоняет голову, её взгляд скользит по его лицу. — Для тебя, я думаю, это и то, и другое, но я уже ошибалась. Изуку сглатывает и делает шаг назад. На этот раз Миура не останавливает его. — Будь осторожен, Мидория, — говорит она, когда он кладет руку на дверь и открывает её. Колокольчик звонит, звук разносится по магазину. — Возвращайся скорее. Изуку поворачивается и почти выбегает из магазина, его сердце колотится в горле.***
Изуку идет по тротуару, шаги его и Каччана едва синхронизируются, когда они идут бок о бок. Изуку некомфортно жарко в школьном пиджаке, но рубашка под ним с короткими рукавами, а красные порезы, которые она не сможет скрыть, — это не то, о чём он хочет, чтобы узнал Каччан, поэтому он изо всех сил старается сосредоточиться на ощущении легкого ветерка и не замечать, как от полуденной жары он потеет. Каччан, похоже, находится в таком же состоянии, хотя он уже снял свой пиджак, перекинув его через плечо. Он всегда потел легче, чем Изуку. «Наверное, это побочный эффект его причуды», — думает Изуку, наблюдая, как бисеринка пота стекает по шее Каччана, останавливается и впитывается в уже влажную ткань воротника его рубашки. Каччан переводит взгляд на Изуку, и Изуку быстро отводит глаза, его лицо пылает от того, что его рассматривания были замечены. — Эй, Деку, — говорит Каччан. — У тебя есть что-нибудь обо мне в какой-нибудь из твоих задротских тетрадей? — Изуку рискует взглянуть на него, видит спокойное и любопытное лицо Каччана. Он слегка хмурится, когда Изуку смотрит ему в глаза. — Эм, — Изуку сглатывает. — А что? — он смотрит на землю перед собой, наблюдая, как плитки тротуара остаются позади. Каччан упоминал о его тетрадях только в том смысле, что находил их жуткими, считал их глупыми и сталкерскими. Изуку не уверен, что хочет услышать, как Каччан отреагирует на то, что у Изуку есть анализы на него. — Я подумал, что было бы чертовски удобно, если бы ты, чёртов задрот, что-то знал о моём стиле боя, — говорит Каччан на слегка повышенных тонах. — И всё, блять, в порядке, если это не так. — Я-я знаю, — отвечает Изуку, нервно теребя лямки рюкзака. — Я… я думал, что ты считаешь их жуткими, поэтому я… я не показывал тебе, но у меня есть много заметок о тебе. — Да? — говорит Качан, и Изуку видит, как он улыбается с коварным выражением лица. — Это чертовски круто, — говорит он, хихикая под нос. — Я собираюсь уничтожить всех этих неудачников на спортивном фестивале. — Л-ладно, — отвечает Изуку, с улыбкой качая головой. — Хотя большинство из них у меня дома в тетрадях. — И? — фыркает Каччан. — Принеси их завтра в школу. — Ты ведь знаешь, что я сейчас на пятнадцатой книге? — Изуку смотрит на него. Каччан моргает, затем сужает глаза. — Боже, Деку, какой же ты долбаный зануда, — плюёт он, ударяя ногой по земле. — Неважно. Ты можешь принести одну или две, я думаю. Просто выбери самые лучшие. — Ты мог бы заглянуть на выходных, — шепчет Изуку, прежде чем он успевает хорошенько подумать. Он не смотрит на Каччана, не отрывает взгляда от земли, но краем глаза всё равно замечает, как тот шокирован. — Мама с радостью встретит тебя. — Я не приходил к вам с тех пор, как нам было шесть лет, Деку, — говорит Каччан, и Изуку складывает руки на груди, обнимая себя. — Твоя мама, наверное, меня ненавидит. — Не ненавидит, — качает головой Изуку. — Почему, чёрт возьми, нет? — рычит Каччан, и Изуку слышит, как его шаги становятся громче, когда он начинает топать. — После всего того дерьма, что я с тобой сделал? — Она не знает, — отвечает Изуку, сгибая пальцы на руках, крепко сжимает порезы под формой. Он не смотрит на Каччана и не дышит. — Что?! — шипит Каччан. — Ты, блять, ничего не сказал? — Нет, — шепчет Изуку. — Не сказал. — Я обращался с тобой как с дерьмом под моими ботинками в течение десяти ёбанных лет, а ты ничего не сказал своей маме? — Каччан звучит так, словно он в ужасе; Изуку оглядывается и видит абсолютно разбитое выражение его лица. Его нос сморщен, а брови нахмурены, как если бы он собирался зарычать в гневе, но его губы открыты, а глаза полны чего-то, что Изуку не распознаёт. Изуку понимает, что они остановились, и делает шаг назад, широко раскрыв глаза, глядя на Каччана. — Я не хотел её волновать, — говорит Изуку. — И я не хотел, чтобы у тебя были неприятности, — это правда, и, возможно, поэтому так больно, когда на лице Каччана появляется страдальческое выражение. — Я сказал тебе убить себя, — шепчет Каччан, — а ты не хотел, чтобы у меня были неприятности? — Давай не будем ссориться, — умоляет Изуку, и он чувствует, как его разрывает. — Я не… я не хочу говорить об этом, — говорит он, сглатывая комок в горле, потому что как он может объяснить Каччану? Что он может ему сказать? «Я не просто размышлял об этом, не просто думал об этом, но я сделал это, я убил себя в тот день, когда ты сказал мне это, и я убиваю себя, по крайней мере, раз в неделю, и иногда это не просто потому, что я должен». Как Изуку мог так поступить с ним? Каччан хмурится ещё сильнее — Изуку видит, что в его глазах тоже стоят слезы, и Изуку это ненавидит. Каччан поднимает руку, тянется, словно хочет коснуться лица Изуку, но Изуку вздрагивает в ответ. Он ничего не может с этим поделать, его охватывает тревога и какое-то глубокое, неустойчивое расстройство, от которого хочется зарыться лицом в подушку и закричать. Каччан отшатывается назад, затем опускает руку. — Это… — Каччан сглатывает. — Это действительно, блять, нормально, что я приду в эти выходные? — он выглядит смущенным и смотрит как будто не на него, а мимо Изуку. — Д-да, — говорит Изуку, потирая свою руку другой рукой. — Я был бы рад. — Хорошо, — говорит Каччан, вздыхая и оглядывая Изуку. — Ты в порядке, Деку? — Д-да. Ты? — Изуку удивленно моргает, затем кивает. — Не беспокойся обо мне, Дерьмодеку, — Каччан фыркает, затем снова начинает идти. — Всё охуительно. Изуку улыбается и следует за Каччаном, вытирая глаза рукавом.***
Когда Изуку снова видит беловолосого злодея, идёт настолько сильный дождь, что он заглушает обычные звуки города своим ровным ритмом и покрывает землю тонким слоем воды. Изуку уже промок насквозь, когда заметил злодея, и натянул толстовку, чтобы прикрыть волосы в надежде, что она не даст краске смыться под дождем. Беловолосый злодей, похоже, тоже не в лучшем состоянии. Его белые волосы прилипли к голове, а поверх костюма он надел тонкий прозрачный пластиковый дождевик. Выглядит это, честно говоря, довольно уморительно, и Изуку видит, что ещё один дождевик накинут поверх его обычной спортивной сумки. Он практически бежит трусцой по городу, его шаги создают маленькие брызги каждый раз, когда он делает шаг — и со всем этим шумом, который он производит, можно сказать, что Изуку легко следовать за ним, так как он готов промокнуть. Он очень благодарен, что его сапоги непромокаемые. Изуку наблюдает за тем, как мужчина останавливается возле бутика — маленького магазинчика, который уже давно закрыт на ночь. Изуку видит красивые голубые и желтые сарафаны на манекенах, выставленных на показ, и тент, защищающий вход от проливного дождя, там, где и остановился мужчина. Изуку на мгновение думает, что это — единственная причина, по которой мужчина остановился, но как раз в тот момент, когда Изуку поднимается по пожарной лестнице на соседнее здание, он видит, как к обочине подъезжает машина, гладкая, черная, с включенными фарами, освещающими дождь перед ней жёлто-белым светом. Изуку пытается разглядеть, кто находится внутри, но ему удаётся увидеть только сильно тонированные стекла. Передняя пассажирская дверь открывается, и Изуку чувствует, как у него пересыхает во рту: первое, что появляется из двери — это пара металлических кроличьих ушей, прикрепленных к ободку, который исчезает в гладких черных волосах. Женщина, которую он видел раньше, выходит из машины спиной к Изуку. На ней тяжелый плащ оливкового цвета поверх остальной одежды, и она ступает на бордюр в тех же металлических сапогах на платформе, её ноги намного выше уровня воды на земле. — Лихачка, — задыхается мужчина, моргая. — Я не думал, что это Вы будете меня встречать. — Я бы не хотела иметь с вами дело, мистер Чистюля, — вздыхает Лихачка и, очевидно, слегка наклоняет голову в сторону, когда заходит под тент, — но планы изменились. Ярость хотел, чтобы я лично доставила вам ваше следующее задание, — Изуку смотрит, как она лезет в пальто и достает небольшой прямоугольный кусок пластика. «Это флеш-накопитель», — рассеянно отмечает Изуку. Мистер Чистюля берет его дрожащей рукой. — Это… — он качает головой. — Я в дипломатической команде? — он смотрит на флешку. — Чистюля, включить тебя в дипломатическую команду — значит попросить, чтобы нас надули, — Лихачка вздыхает, откидывая голову назад ровно настолько, что Изуку может видеть верхний край её металлической маски. — Нет, ты будешь заниматься разведкой других ребят. — Это практически самоубийство, — подняв голову и смотря на неё, прошипел он. — И ты это знаешь. — Я хотела сделать это сама, — Лихачка пожимает плечами и говорит скучающим голосом, — но я нужна Ярости для дипломатической миссии, так как Мышонок вышла из строя, — Чистюля приседает, расстегивая спортивную сумку. Изуку видит внутри черный пластик, вероятно, для защиты содержимого от дождя. — Что случилось с Мышонком? — спрашивает он, не сводя глаз с Лихачки, пока кладёт флешку во внутренний карман. — С ней случился Ярость, — отвечает Лихачка, пожимая плечами. — Она решила снова поумничать с ним. — Проклятье, — шипит сквозь зубы Чистюля. — Такими темпами она больше недели не протянет. — Да, ну, она не первая, — Лихачка хмыкает в знак согласия. — У тебя есть отчёт? — она делает шаг к Чистюле, который отшатывается назад. — Расслабься, Чистюлька. Если бы у меня был приказ на тебя, ты бы уже был мёртв. — Да, у меня есть этот дурацкий отчёт, — Чистюля качает головой, делая дрожащий вдох. — Ты собираешься замолвить за меня словечко перед Яростью? — Нет, — отвечает Лихачка, не раздумывая и секунды. — Если бы ты сделал больше, чем необходимый минимум, я бы подумала, — она постукивает ногой по тротуару. — Я жду, — Чистюля лезет в свою сумку, мгновение роется в содержимом, а затем достает флешку, которая выглядит идентично той, которую он только что получил от неё. — Я даже нашел то, что ты хотела, на Мстящего Ангела, — говорит он, и Изуку видит, как он ухмыляется, протягивая ей флешку. — Это немного больше, чем «необходимый минимум», да? — Лихачка делает паузу, затем берёт у него флешку, кладет её в карман и оставляет там руки. — Да, — отвечает она, её голос стал мягче. — Если ты выживешь после следующей миссии, я позабочусь о том, чтобы ты получил то, что хочешь. — Да, если я выживу, — Чистюля закатывает глаза. — Какой удивительный подарок. — Не ёрничай, — огрызнулась она в ответ, и Чистюля вздрогнул. — Мы закончили, — она поворачивается к нему спиной и направляется в сторону, где находится Изуку. Изуку замирает, когда она поднимает голову и смотрит прямо на него, сидящего на пожарной лестнице. Он чувствует, как его сердце начинает болезненно колотиться в груди, и отступает назад, готовый прыгнуть вниз, если понадобится. Однако он не знает её причуды, и это пугает его. Она может остановить его, сделать его падение несмертельным, и где тогда он будет? Изуку загнан в угол, и он не может заставить себя двигаться, не может заставить себя бежать, пока она смотрит ему в глаза. — И будь осторожнее, — говорит она. — Ты привлекаешь слишком много внимания, — Изуку ждёт, что она укажет на него, сделает ему больно, но она не делает этого. Она поворачивается и сходит с тротуара, открывает дверь машины и без лишних слов проскальзывает внутрь. Чистюля смотрит ей вслед с растерянным выражением лица. Изуку делает глубокий вдох и забирается на крышу, его пальцы немного скользят из-за дождя. Он дожидается, пока Чистюля скроется из виду, и прыгает. Он не позволит ей вспомнить его, не в этот раз.***
Пытаться найти Сотриголову — это так странно. Изуку уже много раз сталкивался с ним случайно, поэтому он не задумывался о том, как найти его, если он захочет. Он знает примерный маршрут его патрулирования, но проблема в том, что Айзава не всегда придерживается одного и того же маршрута. Если он выполняет задания или если другие герои находятся в патруле, он изменяет свой маршрут, избегая тех мест, которые уже были пройдены. Изуку заметил, что он проводит меньше времени в тех районах, которые Изуку патрулирует в качестве Аса, и это в некотором роде заставляет его гордиться собой. Айзава доверяет ему держать этот район под контролем, хотя Изуку знает, что в его районе в основном мелкие преступники и пьяные идиоты. По этой причине Изуку сейчас передвигается не по своему обычному маршруту. Эта часть города более тихая, более промышленная, и она напоминает ему то место, где он впервые увидел Лихачку, но, к счастью, это не тот же самый район. Здесь есть мост, который пересекает мелкую, грязную речку, и Изуку знает, что Сотриголова иногда патрулирует здесь после бурь или, например, сильных ливней, как прошлой ночью. Изуку не знает точной причины, но, вероятно, это потому, что во время слякоти на мосту случается больше аварий, и эти аварии хуже обычных. Изуку мог бы просто написать Сотриголове, но он не настолько глуп, чтобы использовать свой собственный телефон для переписки с героем-профессионалом, формально будучи преступником. К тому же, у Айзавы уже есть его номер, сохраненный под его настоящим именем; они все дали классным руководителям свои номера и получили несколько номеров сотрудников после инцидента в USJ. Необходимая мера предосторожности, но такая мера полностью лишает Изуку возможности использовать номер, который дал ему Айзава. Изуку идет по обочине дороги, которая подходит к мосту. Здесь есть деревья, маленькие, недавно посаженные. Изуку нравится, как ветер шевелит их листья, издавая мягкий, шепчущий звук. Дождя сегодня, к счастью, нет, и мама помогла ему высушить всё его снаряжение вчера утром, чтобы оно было готово к вечеру, поэтому его костюм теплый и сухой. В воздухе всё еще витает влажная прохлада, которая обещает дождь в будущем, но Изуку надеется, что успеет вернуться домой до его начала. Смываемая краска для волос и дождь — не лучшее сочетание, и он предпочел бы не рисковать потерять этот элемент своей маскировки перед Сотриголовой. Особенно если учесть, что эта встреча должна запомниться Сотриголове. Изуку тихо вздыхает от облегчения, когда видит Сотриголову на тротуаре мостовой, стоящего с оружием захвата, по-прежнему крепко обмотанным вокруг его шеи и плеч. Похоже, что он еще в начале патрулирования, судя по тому, что его волосы всё еще спутаны, как во время уроков днём, а не в таком беспорядке, как это было в те разы, когда Изуку встречал его поздно вечером или рано утром. В тот момент, когда Айзава заметил его, он наклонил голову и начал идти к Изуку — как раз тогда, когда Изуку ступил на часть тротуара, обозначающую начало моста. — Ас, — приветствует Айзава, останавливаясь, когда между ними остается около двух метров. — Всё в порядке? — кажется, он несколько удивлен, увидев Изуку здесь, что вполне справедливо; Изуку никогда раньше не гулял тут ночью. — Всё в порядке, — отвечает Изуку, засунув руки в карманы толстовки, зеркально отражая то, как Айзава держит руки в карманах. — У меня есть информация, которую я должен тебе передать. — Продолжай, — Айзава хмыкает в знак одобрения. — В группу злодеев, работающих с Яростью, входит злодей с белыми волосами по имени Мистер Чистюля, — начал Изуку, мысленно представляя себе страницу анализа. — Его причуда позволяет ему делать вещи скользкими, прикасаясь к ним руками. Обычно он носит перчатки, так что это похоже на… — Изуку едва удержался от сравнения с тем, как Каччан выделяет нитроглицерин из своих ладоней, но вовремя спохватился. — Скорее всего, он не может выключать и включать эту способность по своему желанию. Он использует способность, чтобы проникать в агентства героев, включая то, в котором работают Трансплант и Эйр Джет, — Изуку делает вдох, и Айзава поднимает ладонь, чтобы остановить его. — Ребёнок, как ты это узнал? — Изуку не может распознать тон в его голосе. — Я следил за Чистюлей несколько раз за последние три недели, — отвечает Изуку так быстро, чтобы Айзава не успел перебить. — Он встречался со злодейкой по имени Лихачка. Я не знаю её причуды, но из того, что она сказала, очевидно, что она занимает более высокое положение в организации, чем Чистюля. Она напрямую общалась с Яростью и, похоже, собирает отчёты и выполняет задания для него. Ей нужна была информация о Мстящем Ангеле, и Чистюля сказал, что достал её, — Изуку сглатывает. — Я не знаю многого другого, но у них есть какая-то дипломатическая команда, которая работает с другими злодеями, я думаю. Они посылают Чистюлю провести разведку, и Чистюля, похоже, очень нервничает по этому поводу. — Если это твоё понимание слов «не вмешиваться»… — пробормотал Айзава, стиснув зубы. — Я никогда не обещал, что не буду, — говорит Изуку, пожимая плечами. — Что-нибудь из этого было полезным? — Было… — Айзава прерывает себя, качая головой. — Да, это полезно. Тебя заметили? — Я… — Изуку делает паузу, сглатывает сухость во рту. — Не Чистюля, — говорит он, и Айзава напрягается. — Лихачка видела тебя? — он звучит сердито, как в те первые дни занятий. — Лихачка видела тебя, а ты сбежал? — Она не преследовала меня, — говорит Изуку, моргая. Айзава звучит почти испуганно, как будто он беспокоится за Изуку. Это странно, потому что Изуку думал, что он будет просто злиться на него за то, что его поймали, но в тоне Айзавы есть что-то ещё. — Лихачка убила более двух десятков полицейских и примерно в два раза меньше гражданских свидетелей с тех пор, как начала появляться около десяти месяцев назад, — низким голосом произносит Айзава. — Мы не давали информации о ней в СМИ, потому что она убивает всех свидетелей, которые попадаются ей под руку. Она опасна, Ас, очень опасна, — он делает паузу. — Откуда мне знать, что ты не работаешь с ней? — Ты не сможешь знать наверняка, — Изуку моргает и отвечает так, потому что не может придумать, что ещё можно сказать. — Но если бы я работал, разве я бы не утверждал, что она меня вообще не заметила? Если она, очевидно, убивает всех, кто её видит, было бы более подозрительно говорить, что она вообще меня видела, когда я мог бы просто сказать, что меня вообще не поймали. — Хм, — хмыкнул Айзава. — На заметку, я тебе верю. То, что ты сказал, совпадает с тем, что я уже знал, но, — он вынимает руки из карманов и складывает их на груди. — Тебе нужно перестать преследовать эту группу. Я не шучу, когда говорю, что они без колебаний убьют тебя, если поймают. Изуку не может не усмехнуться этому: — Я знаю, — говорит он и думает: «Я рассчитываю на это».