повезёт в следующий раз

Изуку открывает глаза и видит барьер, отгораживающий полосу препятствий, и на секунду это приводит его в замешательство, потому что разве он не был с Тодороки? Ворота открываются, люди начинают бежать — и его озаряет. Он спотыкается на первой части забега, копируя свои прежние движения и уничтожая робота о землю, бежит, не думая. Всё это как в тумане и в его сознании уходит на задний план, потому что он просто не может выбросить из головы образ Тодороки. Лицо его одноклассника, бледное и испуганное, его глаза невероятно широко раскрыты. Рука Изуку, бледная от потери крови, сильно трясущающаяся, покрытая кровью и тянущаяся вверх. Тодороки, стоящий на коленях в темной, уже свернувшейся крови. Тодороки, спрашивающий его о причинах, отчаянно пытающийся надавить на раны. Изуку продвигается медленнее, чем в прошлый раз, но ему всё равно. «Не похоже, что первое место мне действительно поможет», — угрюмо думает он, снова начиная ползти по канатам. На этот раз он не потрудился поднять кусок металлического листа; ему не понадобится побеждать Каччана и Тодороки. Изуку сейчас даже не хочет видеть Тодороки. А может быть, именно это ему так необходимо, он не может точно сказать. У него кружится голова, как будто Изуку всё ещё истекает кровью, и импульсивно он поднимает взгляд на свои руки. Ткань его спортивной формы целая, чистая и яркая. Ощущение, что что-то не так. Он вспоминает первый день занятий, когда Айзава сказал ему, что просто стараться изо всех сил недостаточно, и Изуку думает, что они сами себе противоречат. Ведь если он финиширует первым в этой дурацкой гонке, то его заклеймят как цель для битвы колесниц. Это противоречиво, и Изуку интересно, подумали ли люди, которые придумали эту гонку, хотя бы об этом. Знали ли они вообще, что Айзава сказал ему. «Это не имеет значения, — думает он, — потому что они не знают, что я победил. Никто кроме меня никогда не узнает». Изуку поднимается на ноги после того, как перелезает по канатам, и на этот раз во время прохождения минного поля не сопровождается ни светлыми идеями, ни хитроумными уловками. Он идет так быстро, как только осмеливается, прокладывая себе путь через мины и пробираясь между комьями земли. Ему помогает то, что он видел некоторые из них раньше, что он не колеблется, не боится. Некоторые из других учеников, кажется, нервничают, даже когда голос Сущего Мика объясняет, что мины оглушают, но не наносят серьезных травм. Изуку практически бросается через поле, немного более безрассудно, чем ему, возможно, следовало бы, но он не может унять ревность в груди, когда толпа начинает аплодировать, и он знает, что Тодороки только что пересек финишную черту. Или, может быть, Каччан; может быть, благодаря вмешательству Изуку, Тодороки обогнал Каччана. Это не имеет значения. Изуку бежит, не сбавляя темпа, пока сам не пересекает финишную черту. Победа кажется непримечательной. Он идет к сцене, как в прошлый раз с Ураракой, за исключением того, что ему не приходится ждать. Он смотрит на доску, видит свое имя рядом с маленькой цифрой четырнадцать, написанной там, прямо под именем Цую. Он смотрит на него, не моргая. В конце концов, Тодороки стал первым. Изуку думает, что он, наверное, заслужил это, после того, за чем ему пришлось наблюдать из-за Изуку, помнит он или нет. — Деку! — Урарака задыхается, когда подбегает к нему, на её лице счастливая улыбка. — Ты обошёл меня, — говорит она, и Изуку поражает тот факт, что на её лице нет никакого удивления. В прошлый раз оно было, он уверен в этом. Он подумал, что она удивилась его успеху, и даже не усомнился в этом — это естественно, что кто-то может удивиться. Он подумал, что она удивилась не только тому, что он занял первое место, а тому, что он добился успеха в принципе. Но она не выглядит удивленной или обеспокоенной тем, что он обошёл её, она просто рада за него, и именно это пробивается в его сознание. Он моргает, затем улыбается ей в ответ. — Я думаю, мы оба переходим в следующий раунд! — произносит Изуку, одаривая её яркой улыбкой, и она с нетерпением кивает. — Точно! Я не знаю, что они приготовили для второго раунда, но мы никак не могли не попасть в число участников, — отвечает она, потянувшись вверх, чтобы заправить прядь волос за ухо. — Похоже, первое и второе место заняли наши одноклассники. Тодороки и Бакуго действительно нечто, правда? Изуку кивает, бросая взгляд в сторону, где беснуется Каччан. Между ним и другими ожидающими учениками — широкий круг пустого пространства, возможно, из-за взрывов и искр из его ладоней, хотя его руки прижаты к бокам. Он смотрит вверх, откинув голову назад, чтобы следить за таблицей лидеров, и его лицо полно гнева, которого Изуку и ожидал от него, наблюдая за Каччаном в течение многих лет. Оно близко к тому выражению, которое было у него однажды, когда Изуку обошёл его на выпускном экзамене по математике, только хуже, и Изуку внутренне поморщился. «Тодороки будет тяжко, когда Каччан доберется до него», — думает он. Изуку оглядывается по сторонам, не обращая внимания на Полночь, когда она выходит на сцену и начинает инструктаж. Её слова точно такие же, как и в прошлый раз, так что Изуку не испытывает неловкости, когда пропускает её речь мимо ушей, переводя взгляд на Тодороки. Он стоит в первых рядах, его форма почти не пострадала, за исключением тонкой розовой потертости возле левого бедра. Изуку задается вопросом, нет ли у него проблем со зрением на левом глазу; не похоже, что сам глаз поврежден. Тодороки смотрит на таблицу лидеров, где высвечиваются баллы сорока двух студентов, сдавших экзамен, и выглядит спокойным и бесстрастным, как никогда, даже когда его имя высвечивается с десятью миллионами баллов. У имени самого Изуку написано 145 баллов, и Изуку, неожиданно даже для себя, спокойно выдыхает. «С этим намного легче работать», — рассуждает он. Он настраивается, распознав концовку речи Полночи. — Я объясню больше, включая то, как будут отбираться команды, после десятиминутного перерыва! Используйте это время, чтобы сходить в туалет, восстановить силы и переодеться в новую форму, если ваша была повреждена во время первой части. Все, кому нужна первая помощь, должны подойти к бело-красной палатке, расположенной в северо-западном углу стадиона. Увидимся через десять минут! — Полночь ухмыляется и отключает микрофон, а Изуку приводит в порядок дыхание. Он смотрит на Тодороки, и, конечно, тот уходит в сторону туалетов. Изуку гадает, было ли это просто совпадением или Тодороки заметил его уход и последовал за ним. Когда Изуку смотрит ему вслед, Тодороки оглядывается, и они устанавливают зрительный контакт. Лицо Тодороки спокойное и бесстрастное, но Изуку кажется, что его брови на секунду дрогнули, будто он в замешательстве. Тодороки моргает, затем отворачивается и продолжает идти. Изуку думает, что ему это показалось. На этот раз Изуку не потащился в туалеты. Он смотрит на Урараку, которая смотрит прямо на него, слегка наклонив голову в сторону. Из-за её плеча он видит приближающихся Ииду и Цую, и Изуку машет им рукой. Урарака моргает, поворачивается, чтобы посмотреть, а затем тоже машет рукой. — Эй, ребят! — произносит она, и Изуку слышит улыбку в её голосе. — Вы справились! — Мы все справились, — говорит Иида, слегка выпячивая грудь. — Весь класс 1-А участвует в битве колесниц.  — Интересно, как будут отбираться команды, ква, — Цую кивает, задумчиво поднося палец к губам, и несколько раз постукивает им. — Возможно, они решат определить это случайным образом. — Надеюсь, что нет, — отвечает Изуку, сглатывая. Он не хочет иметь дело с неопределенностью из-за перезагрузки, если это так. Неизвестно, в какую команду он попадет, да и другие команды тоже изменятся, а это значит, что его прежние стратегии не помогут. Это был бы практически самый худший сценарий. — Почему? — сказал незнакомый голос, усмехаясь. — Потому что тогда ты не сможешь держаться вместе со своими драгоценными одноклассниками? — последнее слово произносится как оскорбление, как ругательство, и Изуку поворачивается и видит светловолосого парня с серо-голубыми глазами и мерзкой ухмылкой. На нём спортивная форма, и он выглядит смутно знакомым. — Кто ты? — спрашивает Урарака, прежде чем Изуку представляется возможность. Урарака хмурится и выглядит смущённой. — Я не удивлен, что ты обо мне не слышала, — отвечает парень, закатывая глаза. — Класс 1-А слишком поглощен своей собственной жизнью, чтобы даже смотреть на другие классы, не так ли? — он пожимает плечами, на его лице появляется уверенная улыбка, а глаза слегка сужаются. — Меня зовут Нейто Монома, и я из класса 1-B, ну, вы знаете, другой класс героев, — Изуку не нужно было смотреть на Ииду, чтобы понять, что староста класса нахмурился. — Монома, — произносит Изуку, одаривая его приятной улыбкой. — Приятно познакомиться с тобой. Я с нетерпением жду твоего выступления в битве колесниц, — он демонстрирует Мономе такое же лицо, как учителям в средней школе и потенциальным хулиганам, прежде чем они решали, ударят его или нет. Бесстрастная, пустая улыбка, вежливая и неконфронтационная. — Мидория, да? — Монома сужает глаза, его губы кривятся в странной улыбке, от которой у Изуку по коже ползут мурашки. — Это ты беспричудный, да? Интересно, почему они вообще приняли тебя на геройский курс? — Изуку моргает, комментарий его не удивляет, но всё равно задевает. Он открывает рот, чтобы ответить, но его перебивает Цую, вставшая перед ним. — Монома, — говорит она низким голосом. — Я думаю, тебе лучше уйти, ква, — Изуку смотрит на неё и видит, как Иида кивает, соглашаясь с ней. Явно невпечатлённый Монома закатывает глаза. — Вам, что, нравится держать его в качестве питомца? Признаюсь, он выглядит так, будто его было бы ужасно весело дразнить, — Монома наклоняет голову, протягивая руку в сторону Изуку. — Интересно… Большая рука, ладонь которой почти достигает длины туловища Мономы, внезапно обхватывает его сзади, оттаскивая назад, прежде чем он успевает прикоснуться к Изуку. Изуку моргает и смотрит на рыжую девушку, которая держит Моному и выглядит раздраженной. — Ты можешь вести себя нормально хотя бы десять минут, Монома? — она делает глубокий вдох, освобождая Моному. — Я ушла за водой и за чем тебя сейчас застаю? Ты опять терроризируешь 1-А? — Кендо, они это заслужили, — отвечает Монома, надувшись, но не делая ни шагу в сторону Изуку. Он скрещивает руки на груди и хмурится. — Совершенно не заслуживают, — отвечает Кендо, хлопая его по плечу, а затем поворачивается, чтобы посмотреть на Изуку и его друзей. — Я сожалею о его поведении. У него проблемы с психикой. — Нет! — Монома пихает её локтем. Кендо отпихивает его, выглядя не впечатленной. — Давай, придурок, пойдем искать остальных одноклассников, — говорит она, уводя его от компании из класса 1-А. Изуку смотрит им вслед, наблюдая, как они ссорятся и спорят. — Мидория, — квакает Цую, — ты в порядке? — А? — Изуку моргает. — Я в порядке! — говорит он, оборачиваясь, чтобы посмотреть на неё. Его голос немного дрожит, но он действительно чувствует себя хорошо. — Боже, этот парень такой грубый, — произносит Урарака, скрещивая руки на груди.— Он сказал такие ужасные вещи о тебе, Деку. — Это было не так уж и плохо, — отвечает Изуку и пожимает плечами, не видя в этом проблемы. Не то чтобы это было неправдой. Было удивительно, почему он оказался в геройском классе. Его друзья не держат его в качестве домашнего животного, но это скорее из-за их собственной доброты, чем из-за какой-то особой черты характера Изуку. То, что его сравнивают с животным, для него не в новинку, и называть его домашним животным, говорить, что его будет весело дразнить — это не то, что его задевает, не на данном этапе его жизни. — Ну, это было нехорошо, что он так сказал, — хмурится Урарака. — Он даже не знает тебя, — она вздыхает, убирает руки с груди, открывает рот, чтобы сказать что-то еще, но тут раздаётся объявление. — Эй, слушатели! — голос Сущего Мика гремит по стадиону. — Пришло время для подробного инструктажа о битве колесниц, так что слушайте! — Изуку с друзьями поворачиваются к сцене, где была Полночь. Они не уходили с места, поэтому им достаточно было поднять голову, чтобы увидеть экран проектора. На нем показывается лицо Сущего Мика — это видео явно снято в дикторской будке. — Во второй части спортивного фестиваля всё будет так, как объяснила Полночь. Вы будете соревноваться, чтобы получить повязки друг от друга, а баллы будут начисляться в соответствии с вашим рангом в первом раунде, — экран меняется, снова показывая их баллы. — Повязки будут носить наездники команды. В командах может быть от двух до четырех человек, максимум один наездник. Повязки могут быть надеты на голову или шею, но не должны быть скрыты. Использование причуд разрешено, но нельзя намеренно травмировать другого участника. — Вам будет позволено выбрать свои собственные команды! У вас есть десять минут, чтобы собрать свои команды, а затем мы начнем. Четыре лучшие команды перейдут в следующий — он же последний — раунд. Удачно всем выбрать! — Сущий Мик громко орет, и аудитория разражается аплодисментами, в то время как толпа студентов на земле растворяется в болтовне. Изуку поворачивается к Урараке, видя, что она уже смотрит на него. — Деку, ты хочешь объединиться? — спрашивает она с улыбкой на лице. — Я, ты, Иида и Цую можем… — Вообще-то, Урарака, — перебивает Иида, выглядя неловко. — Я бы хотел работать с другой группой. Я… Как бы я ни ценил нашу дружбу, но в этом деле мы соперники, — Иида сглотнул, сжимая челюсть. — У меня тоже есть другая команда на примете, ква, — Цую выглядит полной чувства вины. — В-всё в порядке! — вклинивается Изуку, и Урарака кивает рядом с ним. — Удачи вам двоим! Иида быстро кивает, поворачивается и уходит. Цую опускает голову, разворачивается и идет к Шоджи, который разговаривает с Минетой. Изуку задается вопросом, были ли они с Минетой в конечном исходе вместе в зоне кораблекрушения. Он никогда не спрашивал. — С кем мы должны объединиться, Деку? — Урарака дергает его за руку, переключая его внимание. Изуку неопределённо мычит в ответ, размышляя, глядя на поле. Большинство людей уже объединяются в команды, но… Когда Изуку осматривает поле, он замечает Тодороки, стоящего в центре поля в одиночестве. Он смотрит на остальных, выглядя почти неуверенным. «У него нет близких друзей, — осознаёт Изуку. — И никто не хочет стать мишенью из-за десяти миллионов очков». Изуку знает, каково это, и когда взгляд Тодороки встречается с его взглядом, Изуку улыбается. — У меня есть идея, — произносит он и направляется к Тодороки. Урарака следует за ним, и Изуку видит, как Тодороки моргает, когда они приближаются. — Мидория, — говорит Тодороки ровным голосом. — Тодороки, — отвечает Изуку. — Давай объединимся, — он протягивает ему руку, и Тодороки вздрагивает, совсем чуть-чуть, но Изуку видит это. Это небольшое движение, просто напряжение плеч Тодороки и скрежет его зубов, мельчайшая вспышка паники в его глазах, но Изуку улавливает это. Он привык разбираться в людях с годами, когда пытался понять, кто будет смеяться над ним в классе, но после оставит его в покое, а кто загонит его в угол и попытается сломать ему ребра. — Тодороки? — спрашивает Изуку, понизив голос. Тодороки моргает, слегка покачивая головой. — Да, мы… мы можем объединиться, — он переводит взгляд с Изуку на Урараку и обратно на Изуку. — Вас только двое? — Мы должны попытаться найти четвертого, — кивает Изуку. — Учитывая твое количество очков, — он показывает жестом на таблицу лидеров, — это облегчит задачу. — Охохо… — Изуку вздрагивает от незнакомого женского голоса. — Думаю, я могу помочь облегчить ситуацию, — Изуку поворачивается и видит розововолосую девушку, которая пролетела через яму на полосе препятствий — мускулистую девушку с глазами, похожими на прицел пистолета. — Кто ты? — коротко спрашивает Тодороки. — Я Мэй Хацумэ, будущий генеральный директор Hatsume Industries! — она говорит ярко, улыбка расплывается по её лицу. — А с моими детками у вас троих будет преимущество! — она хлопает по большой сумке, и что-то внутри шуршит с металлическим звуком. — Твоими… детками? — Урарака хмурится в смеси смятения и беспокойства. — Ага! — Хацумэ лезет в сумку, роется там с минуту и вытаскивает, похоже, пару одинаковых браслетов. — Я на курсе поддержки, видишь ли. Думаю, это тебе поможет. Это противотошнотные браслеты! — она передает Урараке браслеты, и Урарака принимает их, глядя на приспособления с неприкрытым любопытством. — А это разрешено? — спрашивает Тодороки, наклонив голову, когда Урарака застегивает их на запястьях, чуть выше рукавов. — О, да! — Хацумэ поворачивается к нему, ухмыляясь. — Конечно, ученики из класса поддержки могут использовать всё, что хотят. Так мы можем похвастаться всеми нашими малышами! — она снова лезет в сумку, достает что-то похожее на реактивный ранец, который она использовала в первом раунде, и протягивает его Тодороки. — Это не совсем подходит для тебя, но должно пригодиться, ведь ты будешь нашим наездником, верно? — она передает ему ранец. — Я не знал, что мы об этом договорились, — говорит Тодороки, накидывая ремни реактивного ранца на плечи. — Как это работает? — Просто потяни за ручку слева! — отвечает Хацумэ, сияя. — С твоей причудой маневрирование в воздухе не должно быть слишком сложным. — Тодороки кивает, но Хацумэ, похоже, всё равно не обращает на него внимания. Она возвращается к сумке и, потянув за что-то внутри, достает то, что выглядит почти как броня. Она протягивает это Изуку — пару странных перчаток, которые заканчиваются около костяшек и защищают предплечия. — Это просто маленькие аккуратные крошки, которые я создала на днях, — поясняет она, ухмыляясь. — Я уверена, что ты сможешь понять основную идею, но они еще и взрывоустойчивые, что должно помочь защититься от этого парня, — она указывает большим пальцем на кого-то позади себя, и, конечно, когда Изуку оглядывается через плечо, он видит Каччана, спорящего с Серо и Киришимой. — С-спасибо, — отвечает Изуку, надевая их. Они хорошо сидят и на ощупь как раз в меру тяжелые. Он смотрит на них сверху вниз, сгибая и разгибая руки. «Они были бы хороши для Аса», — думает он. Судя по тому, как они защищают предплечья, он мог бы блокировать ими оружие или атаки причуд. Надо будет придумать какую-нибудь причину, чтобы Хацуме дала ему пару. — Слушатели! — раздается над полем голос Сущего Мика. — Вернитесь в зону ожидания, чтобы получить свои повязки и записать официальные составы команд. Время отбора истекло! Изуку идет позади своей группы, когда они пересекают поле, проходя короткое расстояние до места, где Полночь, Король Влад, Эктоплазм и несколько других учителей отмечают команды и раздают повязки. Возможно, ему следовало бы обратить внимание на разговор, но вместо этого он разглядывает соперников. Каччан, Киришима, Серо и Ашидо объединились в одну команду, но это не удивительно. Группа, состоящая из Шоджи, Цую и Минеты, тоже не вызывает удивления, хотя бы потому, что Изуку наблюдал за формированием этой команды. Однако Изуку кажется странным, что Иида стоит вместе с Аоямой, Оджиро и незнакомым ему мальчиком с растрёпанными фиолетовыми волосами, которые торчат и чем-то напоминают облако. Это еще более странно, учитывая пустое, бесстрастное выражение лица Ииды, и у Изуку возникает неприятное чувство, что он что-то упускает. Изуку следует за Тодороки, пока они направляются к месту старта. Тодороки уже повязал повязку на лоб, его неровные волосы слегка падают на нее. Изуку видит, как он слегка откидывает голову назад и смотрит на Изуку. — Мидория, — произносит он, достаточно тихо, чтобы Изуку не подумал, что кто-то, кроме него, может услышать. — После этого нам нужно поговорить, — Изуку моргает, сканируя лицо Тодороки, но не видит ничего, что выдало бы его намерения. На его лице нет ни гнева, ни презрения, ни отвращения, но, опять же, Изуку не ожидал, что Тодороки окажется хулиганом. Того, чего Изуку боится больше всего (растерянность, страх, жалость, узнавание), тоже нет, и Изуку удивляется, почему Тодороки так хорош в сокрытии своих эмоций. — Конечно, — отвечает Изуку, одаривая Тодороки небольшой улыбкой, и Тодороки медленно моргает ему, а затем снова поворачивается, чтобы идти вперед. Однако у Изуку не так много времени на раздумья, потому что вскоре они оказываются в исходной точке и ему приходится согласовывать позиции «лошадей» с Хацумэ и Ураракой. На самом деле, это не так сложно, как он ожидал, и он оказывается впереди группы «лошадей», в основном потому, что Хацумэ и Урарака ближе друг к другу по росту, так что получится лучше, если Тодороки будет сидеть у них на плечах. — Старт! — крик Сущего Мика заглушает шквал движения, вызванный звуком, и Изуку бежит вперед вместе со своей командой, когда все на поле срываются со своих мест. Изуку видит, как плеть зеленых лоз хлещет перед ними, мгновенно закручиваясь на Тодороки, и Изуку реагирует без раздумий, протягивая руку вверх, и рвёт их, выхватывая лозы из воздуха. Те, за которые он потянул, ранят его ладонь, но перчатки, которые Хацумэ дала ему, защищают его от колючек, и он молча благодарит её. — Тодороки, осторожно! — шипит Изуку. — Они преследуют нас, — кричит он, указывая на девушку — Шиозаки, как он думает — с волосами, похожими на лозу, атаку которой он только что предотвратил, наклоняет голову вперед, и волна толстых лоз устремляется к ним. Тодороки взмахивает рукой — и лёд покрывает лианы, замораживая их на месте. Он кивает, и Изуку усмехается, снова глядя вперед. Группа учеников класса 1-Б, похоже, отвлеклась, сражаясь с командой Каччана, и Изуку переводит взгляд на быстро приближающуюся к ним команду. Яойорозу сидит на плечах Каминари и Джиро, Токоями стоит во главе «лошади» — Тёмная Тень уже тянется к ним. Изуку прикусывает губу, когда Тодороки взмахивает рукой и еще одна волна льда поднимается навстречу их противникам. Изуку наблюдает, как лед сражается с Темной Тенью, но что-то в причуде Токоями кажется… странным. Изуку хмурится, видя, как Темная Тень дергается и разрастает от тени льда Тодороки, и в тот момент, когда прорывается сквозь лёд, Изуку слышит крик Урараки. — Деку! — кричит Урарака, и Изуку успевает увернуться от пролетающего мимо него куска ленты. Изуку вынужден отвернуться от Тодороки, пытающегося отбиться от Токоями и остальных членов команды Яойорозу. Годы практики подсказали Изуку, как именно уклониться, когда Каччан выставляет руку под углом позади себя, а затем делает взрыв между своими товарищами по команде. Изуку шипит, поднимая предплечья, чтобы заблокировать Каччана, когда тот врезается в него; у Каччана на лице появляется дикая ухмылка. — Привет, Деку, — смеется Каччан, и Изуку отталкивает его, стискивая зубы, пока Каччан проделывает путь по воздуху и приземляется обратно на «колесницу», ни разу не коснувшись земли. «Технически, это не противоречит правилам, — думает Изуку, — но это не значит, что мне это нравится». — Что это было? — спрашивает Тодороки сверху, строя стену льда, когда металлический стержень, искрящийся электричеством, летит от другой команды, сражающейся с ними. — Каччан пытается оторвать повязку с твоей головы в воздухе, — шипит Изуку, наблюдая, как Каччан снова принимает нужную позицию, чтобы повторить попытку. — Он идёт! Тодороки кивает, разворачивается, взмахивая волосами, когда быстро возводит ледяную стену, которая преграждает путь Каччану, прежде чем тот успевает взлететь. Изуку слышит, как Каччан громко ругается, и по какой-то причине свет от взрывов за ледяным барьером — это то, что наталкивает его на решение проблемы. — Свет, — вздыхает Изуку. — Тодороки, слабость Токоями — свет. Ты должен использовать свой огонь; это ослабит его причуду достаточно надолго, чтобы мы смогли уйти от одной из других команд! — Изуку усмехается, бросая взгляд на Тодороки, но видит на лице одноклассника выражение мрачной решимости. — Я не использую свой огонь в бою, — отрезает он, и в этот момент Изуку видит, как что-то серое возникает из Яойорозу, сидящей верхом на лошади. Изуку чувствует, как кровь отхлынула от его лица, и открывает рот, чтобы предупредить Тодороки, но не успевает. — Сейчас же, Каминари! — кричит Яойорозу, когда изоляционное покрывало обволакивает её, Джиро и Токоями. Изуку видит и ухмылку Каминари, и быстрое движение Урараки, когда она тянется вверх и шлепает Тодороки по спине. Вес, который Изуку помогает поддерживать, исчезает в тот же момент, когда он получает удар, от которого трещат кости и глаза непроизвольно закрываются. «Это не вся его сила», — уныло отмечает Изуку, чувствуя, как его зубы стучат друг о друга, когда удар проходит через его тело. Он видел, как людей поражает удар Каминари в полную силу — они падают на землю. Судя по тому, как горят его мышцы, когда электричество покидает его, Изуку не очень-то хочет испытать на себе удар Каминари в полную силу. Он моргает, пытаясь пошевелить головой, чтобы оценить обстановку, но мышцы не слушаются его. Его голова дергается назад, как раз вовремя, чтобы увидеть Тодороки, парящего над ними с дезориентированным видом. Лицо у него мрачное, и он тянется к плечу Изуку, когда Изуку слышит это. Он не заметил, что у него зазвенело в ушах, но звук взрыва прорезал этот звон насквозь, и Изуку почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Каччан, пролетая по воздуху, сталкивается с Тодороки; его рука слегка искрится, когда захватывает повязку на лбу противника. Изуку видит гримасу на лице своего товарища по команде, противоположную зубастой ухмылке Каччана, но Изуку не может ничего сделать, кроме как беспомощно наблюдать. Он приказывает своим рукам двигаться, и они бесполезно дергаются на его боку всего лишь на мгновение, прежде чем он может дотянуться до ноги Тодороки, зацепив её как раз в тот момент, когда тот начинает лететь. Изуку стискивает зубы, оттаскивая его назад, и видит красную вспышку в том месте, где Каччан, должно быть, ударил его, когда они столкнулись. — Вот дерьмо, — выругивается Тодороки, и Изуку чуть не начинает смеяться, потому что, чёрт, это было отстойно. Изуку поворачивается, крошечные электрические искры наконец ослабевают, когда он видит, как сражаются команда Яойорозу и команда Бакуго, игнорируя Изуку и его команду. Он полагает, что в этом есть смысл. — Время вышло! — раздается весёлый голос, и Изуку замирает, потому что, что? Они были на поле совсем недолго. «Должно быть, мы потеряли счёт времени, когда нас ударило током», — думает Изуку, его голова кружится. Он чувствует, как Тодороки спускается вниз, слышит, как Урарака рычит от разочарования, слышит, как она бьёт ногами по земле, как только их колесница расформировывается. Изуку просто смотрит, смотрит на таблицу лидеров, хотя знает, что они не могут быть наверху, не имея никаких очков. У него кружится голова. — Хорошо, слушатели! — голос Сущего Мика яркий и радостный, и это действует Изуку на нервы. — Как вы видите, четыре команды, которые выйдут в следующий раунд: команда Яойорозу на первом месте, команда Бакуго на втором, команда Шинсо на третьем и команда Кендо на четвертом! — Изуку медленно моргает. «Иида прошёл, — думает он, — но не реагирует». На самом деле, Иида стоит, неподвижный и спокойный, рядом с Аоямой и Оджиро, не двигаясь ни на дюйм. Шинсо — единственный из этой команды, кто двигается, и он не выглядит ни удивленным, ни счастливым. Его губы слегка искривляются, и похоже, что он слабо улыбается, но сложно сказать наверняка. Он вздыхает, опуская плечи, и Изуку видит, как осознание и понимание возвращаются к Ииде, Аояме и Оджиро, и все трое моргают в шоке. Аояма падает на колени, а Оджиро прижимает руку к голове. — Мне жаль, ребята, — Изуку оборачивается и видит грустную Урараку. — Я не смогла ничем помочь. — Всё в порядке, — отвечает Изуку, одаривая её спокойной улыбкой. — Ты сделала всё, что могла. — Да, — произносит Урарака, глядя под ноги. — Я… я пойду позвоню родителям, — шепчет она, её голос срывается. — Увидимся позже? — Я собираюсь вернуться в свою мастерскую, — говорит Хацумэ, ничуть не расстроившись. — У меня куча новых идей! Спасибо за помощь! — она машет рукой и ускакивает, не оглядываясь. Урарака фыркает. — Всё в порядке, Урарака, — подбадривает её Изуку, потому что кто-то должен это сделать. — Увидимся на трибунах, — она кивает, поворачивается и вытирает глаза. Изуку делает глубокий вдох, затем тоже начинает идти. Урараке не придется звонить родителям. Ей не придется плакать из-за этого, не в следующий раз. Изуку уже знает, что ему нужно сделать, когда он шагает вперёд. — Мидория, — окликает его Тодороки — Изуку, моргнув, поворачивается, чтобы посмотреть на него, и видит, что тот хмурится. Слабый красный синяк на его челюсти уже начинает приобретать светло-фиолетовый оттенок. — Да? — Изуку отвечает, останавливаясь и наклоняя голову. — Что ты… — Тодороки качает головой, моргает. — Куда ты идёшь? — Я просто отойду в туалет, — Изуку улыбается, пожимая плечами. — Хочу смыть пот с лица, — он наблюдает за лицом Тодороки, напоминает себе, что Тодороки не помнит. «Я единственный, кто знает», — но ему не совсем удается убедить себя в этом. — Хм, — ворчит Тодороки, отводя взгляд от Изуку, и Изуку воспринимает это как прощание. Он поворачивается и начинает идти обратно к туалету, заставляя себя сохранять спокойное выражение лица. Дорога до туалета кажется длиннее, чем она есть на самом деле, но это, наверное, потому, что Изуку на всякий случай прислушивается, не идут ли за ним люди. Однако он добирается до туалета без помех, и когда он запирается в последней кабинке, то не теряет времени даром. Изуку закатывает рукава и достает лезвие. Он садится на кафельный пол. Рисует две одинаковые линии на каждом предплечье — два широких пореза, из которых вытекает темная кровь, пульсирующая в такт биению его сердца. Он опускает лезвие, откидывает голову назад и считает от ста. Изуку доходит до шестидесяти двух, прежде чем слышит, как дверь в туалетную комнату открывается, как и в прошлый раз, но кто бы это ни был, он не колеблется. Изуку слышит шаги и пытается подняться, но ноги бесполезно скользят в крови. Голова уже кружится: на этот раз порезы вышли глубже, его руки совсем не реагируют на команды. Его ботинки скользят в темной жидкости как раз в тот момент, когда дверь кабинки распахивается, и Изуку, подняв голову, видит Тодороки с диким выражением лица, а изо рта у него идёт белый ледяной туман. — Мидория! — кричит он, бросаясь вперед, и на этот раз Изуку откидывается назад, уходя от Тодороки. Он скользит, умудряясь прижаться к задней стенке кабинки для инвалидов, в которой он убивает себя, но его движение, кажется, на секунду останавливает Тодороки. — Почему… Что… — Тодороки качает головой, поднимая руку ко лбу. — Я не понимаю, — шипит он. — Я не знаю, что происходит. Я не помню. Изуку резко вдыхает, борясь с бледнеющим зрением: — Т-ты не помнишь, — произносит он высоким и слабым голосом. — Помнишь что? — удается спросить ему, пока всё вокруг него сереет в его глазах. Он видит, как взгляд Тодороки снова перемещается на него. — Я не… — голос Тодороки исчезает в темноте, и Изуку впервые в жизни пытается сопротивляться тяжелой хватке смерти.