повезёт в следующий раз

Изуку открывает глаза, его грудь разрывается. Он на поле, смотрит на сцену, и на мгновение ему кажется, что это происходит после битвы колесниц, после того, как они проиграли, но когда он моргает, на сцене появляется обратный отсчет с десяти минут и яркие слова «Короткий перерыв!». Изуку облегченно вздыхает, прежде чем его осеняет то, что только что произошло. Изуку поворачивает голову, оглядывает поле и видит, что Тодороки уже наблюдает за ним, лицо его бесстрастно и разочарованно. Изуку смотрит на него, и он уверен, что выглядит глупо из-за широко раскрытых глаз и странно, но Тодороки только сужает глаза. Изуку быстро принимает решение, затем поворачивается и идет в сторону туалетов с решимостью в каждом шаге. Ему не нужно оборачиваться и проверять, чтобы понять, что Тодороки следует за ним. Он слышит его шаги, быстро догоняя Изуку, но Изуку не оглядывается. По мнению Изуку, есть несколько вариантов. Первый и, возможно, самый худший — это то, что Тодороки всё помнит — что он помнит Изуку, сидящего в луже собственной крови, протягивающего руки и говорящего ему, что все будет хорошо, что он помнит Изуку, уклоняющегося от его попыток помочь, пока Тодороки пытался вспомнить. Однако Изуку не думает, что это вероятно, потому что он выглядел ужасно смущенным, а также потому, что Изуку не понимает, почему из всех возможных людей именно Тодороки будет помнить. Чем это отличается от других случаев? Это была моя кровь? Физический контакт? Тот факт, что я сказал ему, что вернусь? Изуку открывает дверь в туалет, останавливается перед раковиной и поворачивается лицом к двери, когда Тодороки заходит внутрь. Тодороки сразу же встречает его взгляд, затем вздрагивает, подносит руку к голове и на секунду зажмуривает глаза, прежде чем снова посмотреть на Изуку. Сломанный кран тихо капает на заднем плане, а Изуку наклоняет голову в сторону и слегка нахмуривает брови, создавая идеальный образ растерянного беспокойства. — Тодороки? Ты в порядке? — Изуку наблюдает, пытаясь понять, проявляет ли Тодороки признаки осознания, вспоминания. Тодороки быстро моргает, затем качает головой, опуская руку. — Я в порядке, — говорит он, обводя глазами ванную комнату, осматриваясь. Конечно, они одни, и Изуку считает хорошим знаком, что Тодороки не посмотрел на его руки и, в частности, не уставился на дальнюю кабинку. — Десять миллионов очков, да? — говорит Изуку, одаривая Тодороки небольшой улыбкой. — В следующем раунде тебе придется нелегко, — взгляд Тодороки возвращается к лицу Изуку. — Мидория, — говорит он с серьёзным лицом. — Мы… встречались где-нибудь раньше? — Раньше?.. — Изуку наклоняет голову в сторону. Он задается вопросом, может быть, всё, что есть у Тодороки — это смутное чувство или слабый образ. Это было бы логично, учитывая, что он все еще выглядел удивленным, когда ворвался к Изуку, когда тот убивал себя во второй раз. Изуку остается только надеяться, что Тодороки не помнит подробностей. — До ЮЭй, — уточняет Тодороки, сжимая и разжимая челюсть. — Я чувствую… Мне кажется, что я видел тебя раньше. Раненым. — Я был ранен в USJ, помнишь? — Изуку моргает и хмурится. — Не думаю, что я был раненым рядом с тобой, кроме этого случая… — он смотрит, как Тодороки слегка кивает, но он всё ещё погружен в раздумья. — Я… Неважно, — качает головой Тодороки. — Это неважно. Наверное, мне приснился странный сон, или что-то в этом роде. — он проходит мимо Изуку к раковине и поворачивает кран. Изуку смотрит, как он брызгает водой на лицо, вода стекает с него, и Изуку подходит к автомату с бумажными полотенцами и достает одно, поворачиваясь назад, чтобы предложить его Тодороки. Тодороки удивленно смотрит на него, а вода испаряется с его лица. — О, — Изуку моргает, затем хихикает. — Простите, я просто подумал… — Это было… — качая головой, говорит Тодороки. — Это было мило с твоей стороны. — он снова смотрит на Изуку, и на этот раз Изуку видит, как он оглядывает его тело, словно проверяя на наличие повреждений. Это пристальное внимание кажется странным, некомфортным, и Изуку переминается с ноги на ногу. — Я собираюсь вернуться на поле, — говорит Изуку, шагая к двери и надеясь, что Тодороки не уловил того факта, что Изуку ничего не сделал в туалете, кроме того что поговорил с ним. Тодороки ничего не отвечает, Изуку толкает дверь и выходит на поле как раз к тому моменту, когда Сущий Мик начинает объявлять условия отбора команды в битве колесниц. Изуку перебирает возможные варианты, пока пересекает поле, идя в такт своему дыханию: один вдох на каждые три шага, один выдох на следующие три. Это помогает ему расслабиться, даже несмотря на тревогу, которая накатывает на него при мысли о том, что ему снова придется участвовать в битве колесниц, зная, что он проиграет, если объединится с Тодороки, Ураракой и Хацумэ. Он также не хочет давить на него, не хочет, чтобы Тодороки вспомнил больше, если повторение событий последнего раунда каким-то образом заставит его вспомнить больше. Будет трудно выяснить, почему Тодороки что-то помнит, не вызывая у того подозрений, но этой проблемой он займётся уже после спортивного фестиваля, когда Изуку не будет пытаться победить. Он вспоминает свою первую попытку и вздрагивает. «Я не могу повторить это, — думает он, — поэтому мне нужна другая команда. Но кто еще может объединиться со мной? Из моих друзей я уже знаю, что Иида и Цую в других командах». Изуку сканирует поле, оглядывает группы учеников. Большинство из них ему уже знакомы, но его взгляд зацепился за фиолетововолосого парня, того самого, который… что-то сделал с Иидой. Изуку задается вопросом, является ли это причудой контроля разума или он чересчур накручивает себя. Он помнит его имя с последнего раунда. Когда Сущий Мик говорит им начать выбирать команды, Шинсо отходит в сторону, разговаривает с Оджиро, стоя спиной к Изуку. Изуку видит ту самую секунду, когда глаза Оджиро становятся пустыми, из радужки пропадает весь цвет, а лицо становится вялым, спокойным и пустым. Изуку смотрит, как Шинсо вздыхает, поглаживая рукой короткие пушистые волосы на затылке. Изуку быстро подходит к нему. — Шинсо, — говорит Изуку, и Шинсо замирает, медленно поворачиваясь, чтобы посмотреть на Изуку. Его глаза слегка расширены, и он лениво хмурится. — Ты хочешь объединиться? Шинсо моргает, открывает рот, но Изуку продолжает: — Я уже знаю о твоей причуде, — говорит Изуку. — Я думаю, что она невероятно хорошо подходит для битвы колесниц, и я хочу работать вместе. — Изуку сжимает руки в кулаки, чтобы они соприкасались с боками, потому что это испытание. Если Шинсо промоет ему мозги, то Изуку вполне может потерять свой шанс повлиять на ситуацию во втором раунде, превратившись в бездумную марионетку. Изуку не знает условия активации, но это может быть что-то простое, как, например, зрительный контакт. — Ты знаешь о моей причуде и все равно хочешь объединиться со мной? — спрашивает Шинсо, сузив глаза. Изуку чувствует, что он ждёт, чтобы понять, доверяет ли ему Изуку, пойдет ли тот на такой риск. — Да, — твёрдо говорит Изуку. — Я думаю, что это удивительная причуда, — добавляет он, потому что знает, что это то, что Шинсо должен услышать, хотя где-то в глубине души у Изуку болит сердце, что он так им манипулирует. Изуку, возможно, вырос беспричудным, но это не значит, что он не знает о том, с чем сталкиваются люди с психологическими манипулятивными причудами. То, как им говорили, что они грязные, сломанные, испорченные, злые. Изуку проводил долгие ночи на форумах, общаясь с такими же изгоями, как он, и однажды он разговаривал с девушкой, чья причуда позволяла ей заставлять других людей любить её больше, если она прикасалась к ним. Она всегда боялась, что никому не нравится, что это всё её причуда, и, судя по тому, что она говорила, другие люди в её жизни тоже боялись этого. Ей не давали возможности заводить друзей, общаться с людьми, запрещали прикасаться к другим в школе и постоянно допрашивали дома. Изуку не знает подробностей причуды Шинсо или его жизни, но он может предположить. — Что мне за это будет? — Шинсо спрашивает, слегка наклоняя голову в сторону. — Ты беспричудный, не так ли. — Это не вопрос, это оскорбление, и Изуку это знает. Но его это не смущает. Есть вещи куда более грубые, чем простая правда. — Да, — отвечает он, пожимая плечами. — И я знаю весь класс 1-А вдоль и поперек. Кроме этого, я ещё и умён. — Да, как и я, — фыркает Шинсо. Он закатывает глаза, когда говорит это. — Две головы лучше, чем одна, — легко говорит Изуку. — Конечно, ты можешь победить, просто используя свою причуду. Но разве использование твоей причуды для контроля над сокомандниками не ухудшит твою репутацию? — Он смотрит, как Шинсо хмурится, поджав губы, и слегка подергивает носом. — Что, по-твоему, ты знаешь о моей репутации? — говорит он, голос низкий и оскорблённый. — Мне не нужна твоя помощь. — Не нужна, — соглашается Изуку, демонстративно медленно складывая руки на груди, глядя на Шинсо и улыбаясь. — Но разве так не будет лучше? — Хорошо, — отвечает Шинсо после долгой паузы, смотря на него. — Но, если ты встанешь у меня на пути, я промою тебе мозги. — Он смотрит на Оджиро, который стоит на месте, не шевелясь, только дышит, уставившись пустыми глазами в пространство перед ними. — Так вот что делает твоя причуда? — Изуку наблюдает за тем, как Оджиро не двигается. — Промывание мозгов? — Я думал, ты сказал, что уже знаешь, что она делает, — ворчит Шинсо, сузив глаза, и смотрит на Изуку. — Я видел, как ты обрёл над Оджиро какой-то контроль, но я не знаю подробностей, — отвечает Изуку, делая шаг вперед и взмахивая рукой перед лицом Оджиро. — Он нас слышит? — Возможно, — Шинсо пожимает плечами. — То, что они помнят после, зависит от самого человека. Физическое воздействие или боль могут вывести их из этого состояния, так что нам нужно быть осторожными во время битвы. — Он смотрит вниз, ковыряясь в ногтях. — Мне также нужен четвертый член моей команды, так что, если у тебя есть предложения, я могу пойти и промыть этому человеку мозги. Изуку наклоняет голову. В прошлый раз это были Иида и Аояма, но… — Почему бы тебе просто не попросить их присоединиться к тебе? — Шинсо в ответ на это приподнимает бровь. — Почему бы мне не попросить учеников с курса героев объединиться с незнакомым им учеником со злодейской причудой, — говорит он с убийственным выражением лица. — Почему бы мне этого не сделать. Вау, я никогда не рассматривал этот вариант. Уверен, всё пройдёт великолепно. — Оджиро, наверное, будет работать с тобой, если я его попрошу. Он хороший парень. — Изуку пожимает плечами, окидывая взглядом поле. Он замечает Аояму, стоящего в одиночестве, с отведённым назад плечом. — У меня есть идея, — говорит он, отворачиваясь от Шинсо, чтобы помахать Аояме. — Что ты делаешь? — спрашивает Шинсо позади него. — Они действительно собираются объединиться с тобой, несмотря на то, что ты… ну, ты знаешь? — Изуку не видит его лица, но тон презрения звучит напускным. Изуку пожимает плечами, наблюдая, как Аояма подходит к ним с улыбкой на лице. — Они все очень милые, — отвечает Изуку, оглядываясь на Шинсо. — Я не думаю, что кто-то из них имеет представление о том, как обычно обращаются с беспричудными. Они просто кажутся удивленными, — Шинсо медленно моргает, затем отводит взгляд. — И ты хочешь, чтобы этот парень объединился с нами? — он смотрит на Аояму, когда тот приближается, положив одну руку на бедро, с блеском в глазах. — Привет, Мидория, — говорит Аояма, переводя взгляд с Шинсо на Изуку, поднимая бровь. — Что вы хотели от moi (п.п.: с фр. — меня)? — он поднимает бровь. — Ты хочешь работать со мной и Шинсо? — спрашивает Изуку, улыбаясь. — Я заметил, что у тебя ещё нет команды. — Мм, да, это было бы неплохо! — говорит Аояма, улыбка расплывается по его лицу. — Я всё думал, когда же кто-нибудь попросит меня присоединиться к ним, учитывая, какими впечатляющими способностями я обладаю! — он кладёт руку на грудь, наклоняет голову и смотрит на Изуку взглядом, который, по мнению Изуку, должен быть чем-то вроде… На самом деле, Изуку понятия не имеет. Аояма просто смотрит на него так, и Изуку начинает жалеть об этом решении. — Разве ты не тот чувак с блестяшками? — Шинсо спрашивает, поднимая бровь, и Аояма поворачивается к нему, кивая. — О, да, это… — его голос прерывается, и Изуку наблюдает, как его глаза становятся пустыми, а руки опускаются по бокам, как у Оджиро. Изуку бросает взгляд на Шинсо и видит, как тот вздыхает, закатывая глаза. — Тебе обязательно надо было выбрать самого раздражающего человека? — резко спрашивает Шинсо, глядя на Изуку. Изуку моргает. Честно говоря, он выбрал Аояму, потому что видел его в команде Шинсо в прошлый раз, но не может же он прямо сказать об этом. — Я просто подумал, что в нашей команде может пригодиться кто-то с «дальним ударом», — отвечает Изуку, пожимая плечами. — Твоя причуда активируется, когда кто-то отвечает на вопрос, который ты ему задаешь? — Это не обязательно должен быть вопрос, — отвечает Шинсо, его взгляд скользит по плечу Изуку в направлении сцены. — Человек просто должен ответить мне. — Изуку поворачивается и видит, что учителя выстроились вдоль сцены, как и раньше. — Давайте возьмем повязки, — говорит Изуку, и Шинсо кивает. — Следуйте за мной, — приказывает он, глядя на Аояму и Оджиро, которые следуют за ним, пока он идет к сцене. Изуку следует за ними, и как раз в тот момент, когда они подходят к Полночи, начинает звучать объявление Сущего Мика о том, чтобы они взяли свои повязки. Она наклоняет голову, когда они подходят, и удивленно смотрит на них. — Мидория, Шинсо. Я не знала, что вы двое дружите, — говорит она, доставая пакет с повязками и перебирая их. — Мы не дружим, — отвечает Шинсо, смотря под ноги. Изуку наблюдает за ним. — Пока нет, — говорит Изуку, когда Полночь останавливается и наклоняет голову. — Аояма и Оджиро… — она смотрит на них, оценивая их состояние. — Они тоже в вашей команде? — Да! — Изуку кивает. — Кстати, Шинсо — наездник. — Полночь кивает, передавая повязку с надписью 390, затем тянется за спину и достает со сцены планшет. После разблокировки она что-то вбивает в него около минуты, после чего выключает его и смотрит на них. — Значит, у вас всё готово! — Полночь улыбается им. — Вы будете на четвертой стартовой позиции с левой стороны. Удачи! Изуку кивает, открывая рот, чтобы поблагодарить ее, но Шинсо проходит мимо него, уже направляясь к месту старта. Изуку моргает и спешит за Шинсо и их двумя сокомандниками с промытыми мозгами. — У тебя есть план? — спрашивает Изуку, быстро шагая, чтобы поравняться с Шинсо. — Я собираюсь подождать до конца раунда, а затем промыть мозги одной из четырех лучших команд, — говорит Шинсо, не глядя на Изуку. — Это самый простой способ, — он встаёт на отведенное им место и протягивает руку. — Логично. — Изуку моргает, передавая ему повязку. — Есть ли у тебя предел того, скольким людям ты можешь промыть мозги за раз? — Шинсо смотрит на него краем глаза, завязывая повязку на лбу. — Это не станет проблемой, — отвечает Шинсо, покачивая головой, его волосы накрывают повязку. — Ты должен освободить Аояму и Оджиро, — говорит Изуку. — В любом случае, они не могут покинуть команду сейчас. — Они могут отказаться от сотрудничества, — фыркает Шинсо. — Я их не освобожу. — Он вздыхает и поворачивается к ним. — Я расположу их сзади, ты будешь впереди колесницы. — Хорошо. — Изуку прикусывает губу. — Хотя потом они будут не очень довольны тобой. — Я здесь не для того, чтобы заводить друзей, — говорит Шинсо, глядя на Изуку. — Я здесь для того, чтобы стать профессиональным героем, а не для того, чтобы быть милым с зазнавшимися детьми из курса героев, которым жизнь преподнесли на блюдечке с голубой каемочкой. — Героям нужны союзники. — Изуку моргает. — Они должны уметь работать с другими. — Он слегка наклоняет голову к Шинсо. — Они тоже хотят победить, знаешь ли. В их интересах работать с тобой. — Хорошо. — Шинсо качает головой. — Но не удивляйся, когда они все равно меня возненавидят, — низко рычит он, и Изуку видит, как цвет возвращается в глаза Аоямы и Оджиро. Аояма спотыкается, как и раньше, и Изуку успевает протянуть руку, поддерживая его за плечо. Аояма смотрит на него, моргая, но первым заговаривает Оджиро: — Что… — он качает головой, нахмурив брови. — Что ты со мной сделал? — он смотрит на Шинсо, и Изуку видит на его лице смесь страха и растерянности. — Я промыл тебе мозги, — говорит Шинсо, пожимая плечами. Он смотрит на Изуку с самодовольным выражением лица. — Прости, Оджиро, Аояма! — говорит Изуку, слегка поклонившись Оджиро. Аояма положил руку ему на плечо, просто тихо стоя там. — Шинсо беспокоился, что никто не захочет объединиться с ним, поэтому он занервничал и использовал свою причуду. Я сказал ему, что вы двое захотите победить своими силами, поэтому он освободил вас! — Изуку смотрит вверх и улыбается Оджиро своей лучшей обезоруживающей улыбкой, тот моргает. Шинсо рычит рядом с ним. — Это не то, что произошло, Мидория, — шипит он, а Изуку просто пожимает плечами. — Правда ведь? — спрашивает Изуку, глядя на Аояму, который моргает, а затем улыбается. — Думаю, у нас все получится, — говорит Аояма, подмигивая Изуку. — Хотя, я предпочитаю, чтобы меня вежливо попросили, а не заставляли. — Да… — Оджиро кивает и бросает взгляд в сторону. — Тоже так считаю, но я буду работать с тем, что у меня есть, я думаю. — Ну что ж, тогда давайте готовиться! — Изуку улыбается. — Я думаю, Аояма должен быть впереди колесницы, так как его причуда лучше подходит для этого, чем… — Изуку сглатывает, — чем мои способности. Аояма кивает, и они вчетвером формируют колесницу, как раз к тому моменту, как Сущий Мик объявляет финальный отсчет. Шинсо садится на плечи Изуку и Оджиро как раз в тот момент, когда официально начинается битва колесниц. Это отличается от прошлого раза, потому что они даже не двигаются сразу. Изуку поднимает взгляд и видит, как Шинсо сканирует поле, его лицо серьезно и сосредоточено. Другие команды, похоже, как и в прошлый раз, обращают свое внимание на команду Тодороки, и Изуку странно видеть Тодороки в команде с Иидой, Яойорозу и Каминари. Это хорошее сочетание, думает он, наблюдая за тем, как они уклоняются от атаки команды Бакуго, разноцветные волосы Тодороки чуть попадают под взрыв. Изуку интересно, привык ли Тодороки к запаху паленых волос; должно быть, привык, учитывая их с отцом причуды. — Мы останемся в стороне до конца, — говорит Шинсо, глядя на них сверху вниз. — Моя причуда скорее сработает, если они не будут знать, чего ожидать. — Изуку вспоминает, что у Аоямы и Оджиро ещё были промыты мозги тогда, когда Шинсо и Изуку обсуждали стратегию. — Мы просто будем полагаться на твою причуду? — спрашивает Оджиро, звуча разочарованно. — Разве это не… ну, не знаю, не жестоко? — С чего бы? — спрашивает Шинсо, в его голосе слышится злость. — Тебе было больно, когда я использовал её на тебе? — Нет, но… Шинсо перебивает Оджиро, прежде чем тот смог закончить: — Тогда я не понимаю, чем это хуже, чем ребёнок, у которого явные проблемы с контролем гнева, пускающий взрывы в парня с десятью миллионами, — говорит Шинсо, пожимая плечами. — Или это потому, что это злодейская причуда? Потому что она не броская и не привлекательная? — Чувак, у меня мутационная причуда, — вздыхает Оджиро. — Я понимаю, каково это, но ты всё равно мог бы попросить нас быть в твоей команде. — Изуку бросает на него взгляд, замечает напряжённые плечи и хмурое выражение лица. — Ты бы согласился? — тихо спрашивает Шинсо. — И ты не хуже меня знаешь, что из-за психологических причуд всё бывает хуже, чем из-за тех, как у тебя. — Р-ребята, — перебивает Изуку, наклоняя голову вперед. — На подходе, справа. — Шоджи, обхватив руками, вероятно, Минету и Цую, которые были на его спине, приближается к их «колеснице» со стороны Изуку. Он движется быстро, вес его товарищей по команде, кажется, нисколько не мешает ему. — Мидория, ты сказал, что хорошо знаешь 1-А, так? — спрашивает Шинсо, стиснув зубы. — Скажи мне, что нужно сказать, чтобы большой парень ответил. — Не пытайся оскорбить его внешность, — говорит Изуку, вспоминая разговор Шоджи с Цую и Токоями. — Он привык к этому. Просто задай вопрос и, скорее всего, он ответит. — Шинсо кивает, и они отходят в сторону от пути Шоджи. — Смотри, куда идёшь! — огрызается Шинсо, и Изуку отмечает явный гнев в его голосе. Он знает, что это должно быть притворство, но, похоже, на Шоджи это действует. — Это соревнование, — говорит он и застывает на месте, его глаза становятся пустыми. Шинсо вздыхает над Изуку. Изуку смотрит на него. — Внутри его рук ещё двое, — шепчет Изуку, молясь, чтобы это было достаточно громко, чтобы Шинсо услышал. — Цую умна, поэтому её может быть трудно достать, но если ты скажешь что-то непотребное, Минета ответит. — Что-то?.. — Шинсо моргает и прогибается назад, едва увернувшись от длинного розового языка. Изуку закусывает губу, двигаясь вместе со своей командой, когда они отступают назад, поворачиваясь так, чтобы быть лицом к неподвижному Шоджи. — Это мерзко, — говорит Шинсо, и Изуку видит, как Цую высовывает лицо из-под руки Шоджи. — Разве не противно постоянно облизывать людей? — Цую убирает язык и хмурится. — Я не… — начинает говорить она, но на полуслове её лицо становится пустым. Изуку видит, что на ней их повязка, и он знает, что Шинсо тоже это видит, потому что Шинсо слегка наклоняет голову в сторону. — Дай мне свою повязку, — приказывает он, и Цую тянется вверх, снимая повязку. Прядь ее длинных темных волос падает на лицо, когда она тянется вверх, чтобы передать повязку Шинсо, который легко берёт её. Изуку слышит визг изнутри Шоджи. — Минета не будет представлять угрозы, — говорит Оджиро. — Ну, по крайней мере, я так думаю. — Изуку кивает, соглашаясь, а Аояма вздыхает, когда они отходят от застывшего, «пустого» Шоджи. — Я бы хотел, чтобы мы делали что-то более блестящее, — вздыхает Аояма, откидывая волосы. — Это так… просто, — он говорит это так, словно это оскорбление, ужасное бремя. — У тебя будет шанс побыть драматичным в третьем раунде, Аояма, — Изуку тихонько смеется. — Согласен, — говорит Оджиро. — Знаешь, наверное, я должен поблагодарить тебя, Мидория. Я бы не хотел победить в качестве марионетки. — Я-я знаю, — отвечает Изуку, бросая взгляд на Шинсо, который пристально смотрит на поле. Изуку не может не думать, что это почти жестоко со стороны Оджиро — продолжать повторять это. «Однако Шинсо не извинился, так что, наверное, нельзя винить Оджиро за то, что он расстроен». — А теперь мы ждём, — вздыхает Аояма. — По крайней мере, это дает мне возможность отдохнуть после полосы препятствий. — А разве финишировать сорок вторым не было достаточным отдыхом? — спрашивает Шинсо, и Изуку морщится. — Мм, нет, это была просто разминка, — легко отвечает Аояма, похоже, ничуть не смущаясь. Изуку моргает, но ничего не говорит. — Эй, сколько у нас времени? — спрашивает Оджиро. — Я не вижу отсюда. — Изуку смотрит в сторону, на большие часы. — У нас осталось три минуты, — отвечает он, покусывая нижнюю губу. Это кажется неправильным — побеждать таким образом — но Изуку знает, что у него не так много шансов, если он хочет иметь возможность перезагрузиться в третьем раунде. Если он чему-то и научился на улицах, так это тому, что иногда, чтобы сделать что-то хорошее, нужно драться грязно. Изуку задается вопросом, чувствует ли Шинсо себя так со своей причудой всё время. Кажется ли ему каждая победа обманом. Изуку полагает, что его собственная причуда — это в своем роде жульничество. Он единственный здесь, кто может попробовать ещё раз. — Давайте нацелимся на них, — говорит Шинсо, кивая головой в сторону команды Тецутецу, которая убегает от столкновения между командой Бакуго и командой Тодороки. Лозы Шиозаки создают барьер между ними и взрывами Каччана, и Изуку кивает. Они движутся вперед, направляясь прямо к другой команде. Они очень заняты, но не полностью оторваны от реальности, и Изуку видит, как парень с большими зубами заметил их первым, крикнув что-то своим товарищам по команде, что Изуку не может разобрать в громком грохоте взрыва на поле. — Эй, зеленоволосая! — кричит Шинсо. — Классные сиськи! — Изуку удивленно моргает, а Шиозаки поворачивает голову и смотрит на него, на её лице появляется красный румянец и ярость. — Ты… — её глаза теряют цвет, и Изуку видит ухмылку Шинсо. — Решил попробовать это «что-то непотребное», — говорит он, глядя на Изуку. — Дай мне ваши повязки и удерживай свою команду на месте, — кричит он в ответ Шиозаки, чье лицо остается пустым и бесстрастным, пока ее лианы тянутся вверх, чтобы сорвать повязки со лба и шеи Тецутецу, и подносят их к Шинсо, в то время как другая часть лиан обвивается вокруг её товарищей по команде, удерживая их на земле. — Какого черта, Шиозаки?! — восклицает Тецутецу, его рука тянется за лианой с повязками. — Извини, но, похоже, я нравлюсь твоей девушке больше, — говорит Шинсо, выхватывая повязки из лиан и закрепляя их на своей голове со злобной ухмылкой. — Она не моя… — лицо Тецутецу теряет краски, а Изуку моргает. — Ты действительно хорош в этом, — шепчет Изуку, а Шинсо фыркает. — Быть засранцем? Это очень просто. — Он не опускает глаз, хотя его взгляд по-прежнему прикован к остальным членам команды Тецутецу. Изуку не видит парня с шипастыми черными волосами под лианами, но «большезубый» пытается освободиться, ворча и ругаясь себе под нос. — Что, черт возьми, ты с ними сделал? — спрашивает он, глядя на Шинсо, а Шинсо пожимает плечами, на его лице появляется игривая ухмылка. — Почему бы тебе не спросить вежливо, и, может быть, я тебе расскажу? — Шинсо притворно зевает, вытянув руки над головой. — Только быстро, у тебя почти не осталось времени. — Ты… — он даже не успевает договорить до конца, как его лицо становится пустым, руки опускаются вниз и позволяют лианам прижать их к бокам. — Слишком легко, — говорит Шинсо, сбрасывая фальшивую ухмылку. — Сколько времени… — Время вышло, слушатели! — голос Сущего Мика перебивает его. Весёлый яркий звук, который напоминает Изуку о прошлом раунде, когда они были ошеломлены и побеждены. Теперь Изуку ранен, а им почти не нужно было двигаться, не нужно было бороться, бежать или сражаться. Всё было просто. «Самое трудное было убедить Шинсо сотрудничать, — с усмешкой думает Изуку. — Мы проходим в следующий раунд!».

***

Когда объявляют полуденный перерыв, Изуку по привычке идет в сторону туалета. Он застает себя перед воротами, ведущими за пределы арены, примерно в тридцати метрах от коридора, ведущего в туалет, в котором он уже дважды убивал себя. Он немного ошеломлен, рассеянно замечает он. Он останавливается, поворачивается к воротам, смотря на деревья, окаймляющие дорожку с другой стороны. Листья на них зелёные и широкие. Изуку смотрит на них, наблюдая, как легкий ветер дует сквозь деревья, из-за чего тени на земле колеблются. — Мидория, — голос Тодороки пугает Изуку, и он рефлекторно отпрыгивает назад. Он поворачивается и видит Тодороки, стоящего с бесстрастным лицом, засунув руки в карманы. — Т-Тодороки, — говорит Изуку, моргая и заставляя свое сердце успокоиться. Он делает медленный вдох. — Похоже, мы оба переходим в третий раунд, — говорит Тодороки, проходя мимо Изуку в тень ворот. — Я хотел поговорить с тобой перед турниром. — О-о? — спрашивает Изуку, прикусив губу. Он смотрит, как Тодороки проходит ещё несколько шагов, поворачиваясь спиной к Изуку, когда снова начинает говорить. — С тобой что-то происходит, — задумчиво произносит он. — Я не знаю, что конкретно, но это что-то необычное. Ты скрываешь что-то важное, Мидория. — Я не… нет ничего… — Изуку прерывает себя, когда Тодороки снова поворачивается к нему лицом, его голубой и серый глаза смотрят на него. — Я знаю, что что-то произошло между первым и вторым раундами, Мидория. — Тодороки оглядывает Изуку с ног до головы. — Не только это, кроме того, ты привлек особое внимание Айзавы-сенсея. — Э-это только потому, что я беспричудный… — сказал Изуку, потирая рукой затылок. — Послушай, Т-тодороки, со мной действительно не происходит ничего подобного тому, о чём ты говоришь. Тодороки слегка наклоняет голову в сторону, его глаза сужаются: — Я тебе не верю, — отвечает он. — Ты знаешь то, чего не должен знать. И иногда ведёшь себя по-другому. Как будто у тебя есть какая-то скрытая проницательность. — Он моргает, медленно и спокойно. — Но я все равно одержу над тобой победу. У меня нет выбора. — Т-ты не хочешь? — Изуку сглатывает комок, поднимающийся в горле. Тодороки смотрит вниз, на укрытую тенью землю. — Ты когда-нибудь слышал о браках ради причуд? — спрашивает он тихим голосом. — Ты, конечно, знаешь, кто мой отец. — С-старатель, верно? — Он, конечно, слышал об этом. — Да, — отвечает Тодороки, глядя в сторону. Эта поза скрывает от Изуку его обожженную сторону, и у Изуку возникает ужасное чувство, что он знает, к чему все идет. — Семью моей матери было легко убедить. Когда герой номер два хочет руки твоей дочери, в конце концов, проще простого согласиться. — Тодороки склоняет голову набок, на его лице промелькивает гнев. — Он хотел её только из-за ее причуды. С её помощью он создал меня. Я всего лишь инструмент, Мидория, и я ненавижу это. — Изуку сглатывает. — Тодороки… — он вздыхает, и Тодороки вскидывает голову, чтобы посмотреть ему в глаза. — Сколько я помню, моя мать всегда плакала. Она стала ненавидеть мою левую сторону, понимаешь… — Тодороки поднимает одну руку, его пальцы касаются шрама над его глазами. — По крайней мере, так она мне сказала, когда вылила кипяток на моё лицо. Изуку резко вдыхает, зажимает рот рукой. Лицо Тодороки искажено, полно боли, страха и гнева. — Я собираюсь подняться на вершину, не используя причуду моего отца, — говорит Тодороки, опуская руку. — Ты же понимаешь, как он разозлится, если я проиграю тебе. Особенно учитывая, что ты беспричудный. — Тодороки крепко сжимает кулаки, и Изуку видит, как напрягаются мышцы его предплечий. — Итак, неважно, что ты задумал, неважно, какой у тебя секрет… Я собираюсь победить. И сделаю это только правой стороной. — Тодороки делает шаг к нему, и Изуку чувствует холод, исходящий от него, как от открытой двери морозильника или от зимней бури. Тодороки поворачивается и идет обратно к выходу, туда, где находится столовая, но Изуку делает шаг вперед. — Мне дали второй шанс, — говорит Изуку, а другой мальчик останавливается, оглядываясь через плечо. — Я… меня бы здесь не было, но мне повезло. Я должен попробовать ещё раз. Я продолжаю получать вторые шансы. — Изуку смотрит вниз на свои руки и видит, что они начинают дрожать. — Люди продолжают делать что-то для меня, прощать мне мои ошибки. Люди, которые, как я думал… которые, как я думал, ненавидят меня, они дают мне шанс снова стать другом. Вещи, которые должны были бы положить конец этому для меня, которые должны были бы означать, что я должен сдаться, но этого не происходит. Это звучит глупо, по сравнению с тем, через что ты прошел, но… — Изуку смотрит вверх, сжимая руки в кулаки. — Я не собираюсь тратить все те дополнительные шансы, которые я получаю. Я не собираюсь разбрасываться тем, что мне повезло, проигрывая. Так что, это мое заявление для тебя. — Изуку сглатывает, широко улыбаясь. — Я собираюсь одержать над тобой победу. Если не сейчас, — Изуку делает шаг вперёд, решимость наполняет его, — тогда в следующий раз.