повезёт в следующий раз

В прохладную ясную ночь к Изуку подходит Сотриголова. Это странно, потому что, несмотря на то, сколько Изуку общается с Айзавой, тот нечасто подходит к Изуку, когда он в роли Аса, не таким образом. По тому, как он вскарабкивается на крышу, на которой засел Изуку, становится ясно, что он искал Изуку, что он надеялся найти его. Его орудие захвата тускло поблескивает в лунном свете, а очки сверкают, когда он приземляется рядом с Изуку, его колени слегка подгибаются. — Ас, — говорит он, и в его голосе сквозит некое облегчение. — Где ты был? — Изуку моргает, встает с колен и слегка наклоняет голову в сторону. — Что ты имеешь в виду? — Изуку хмурится. — Я выбирался на рейды не меньше обычного. — Обстановка изменилась, — говорит Айзава. — Тебе нужно быть осторожнее. — Что-то в его низком голосе и в том, как он нахмурил брови, беспокоит Изуку. — Что случилось? — спрашивает Изуку, сложив руки на груди. — Что такого произошло? — Ты встречался с Мстящим Ангелом, — Айзава вздыхает, низко и медленно. Это утверждение, а не вопрос. — Да, — всё равно отвечает Изуку. — Она пропала, — говорит Сотриголова, поворачиваясь, чтобы посмотреть на восток, где полумесяц низко висит в небе. — Её похитили из отеля во время миссии. Были следы борьбы. — Изуку моргает и прикусывает губу, потому что, ох, конечно, он не слишком хорошо её знает, но картина, которую описывает Айзава, все равно сама по себе вызывает беспокойство. — Вы знаете, кто её похитил? — спрашивает Изуку, и Айзава качает головой. — Ас, ты не понимаешь, — шипит он. — Я не прошу твоей помощи в этом. Я прошу тебя держаться подальше. Мстящий Ангел — обученная, лицензированная героиня, и она была похищена из безопасного места во время секретной миссии. Ты — подросток без специальной подготовки, — говорит Айзава, почти рыча. Изуку прикусывает нижнюю губу. — Я могу использовать свою причуду, чтобы попытаться получить информацию о том, где её держат, — предлагает он, протягивая руки ладонями вверх. Его когда-то ярко-красные перчатки теперь испачканы темными, почти черными пятнами. — Лига и Геккейджу все еще работают вместе. Я думаю, что, скорее всего, она у Геккейджу, исходя из того, что я слышал ранее. Я мог бы… — Ас, — перебивает его Сотриголова, прижав руку к лицу. — Какая часть фразы «держись подальше» тебе непонятна? Ты не в состоянии понимать слова? Есть ли какой-то аспект у твоей причуды, который заставляет тебя быть самоубийственно безрассудным? — Изуку не может удержаться от смеха, и, когда он ловит себя на этом, хихиканье так и рвётся из его груди, Айзава убирает руку от лица. Его глаза сужаются за золотыми очками. — Есть, — говорит он, голос полон настороженности, — не так ли? Боже мой, — вздыхает он, качая головой. — Ты говорил, что для того, чтобы твоя причуда сработала, ты должен быть в опасности. В насколько серьёзной опасности ты должен быть? — Айзава делает шаг вперед, а Изуку отступает назад. Ему кажется, что он видит вспышку красного цвета за стёклами очков. — Э-э, — протягивает Изуку, оглядываясь по сторонам. — Я не хочу говорить об этом? — Да, Айзава определенно активирует свою причуду, его волосы начинают развеваться, поднимаясь над головой. — Можешь выключить свою причуду, пожалуйста? Э-это меня нервирует. — Я выключу её, если ты объяснишь мне принцип работы своей причуды, — нахмурившись, говорит Сотриголова, сверкая красными глазами в темноте ночи. Изуку качает головой, его сердце стучит в горле, когда он делает еще один шаг назад. — Нет, — отвечает Изуку, снова качая головой. — Я не хочу. — Его дыхание кажется странным, как будто оно застревает в горле. Он не может набрать достаточно воздуха. — Почему? — спрашивает Айзава, на его лице видна растерянность и что-то похожее на беспокойство. — Я н-не могу, — говорит дрожащим голосом Изуку, чувствуя, как ему не хватает дыхания. Если он умрет со стёртой причудой, он умрёт. — Верни мне мою причуду, пожалуйста, — умоляет он, его голос ломается на последнем слове. Айзава нахмуривается, и он отключает свою причуду, его волосы падают на лицо. Он делает шаг вперед, протягивая руку к Изуку, и Изуку не понимает, почему у него вдруг закружилась голова, но Айзава твердой рукой усаживает его на бетонную крышу. — Ас? — мягко говорит он. — Ты в порядке. Сделай глубокий вдох. — Изуку моргает, глядя на тень Айзавы на шероховатом сером бетоне. Он не знает, почему ему трудно дышать, не знает, почему у него почти нервный срыв, но он заставляет себя втянуть воздух, и Айзава кивает, потирая ему медленными кругами лопатки. — П-п-прости, — задыхается Изуку. — Я п-просто… — Всё в порядке, — говорит Айзава. — Тебе не нужно объясняться. Я не должен был тебя так вынуждать. — Он вздыхает. — Так легко забыть, насколько ты юн. — Я м-могу использовать свою причуду, чтобы помочь, — Изуку судорожно сглатывает, а его голос всё ещё дрожит. — Почему ты не хочешь, чтобы я помог? — Помогать не твоя обязанность, — говорит Айзава, его голос по-прежнему низкий и успокаивающий. — Ты не должен подвергать себя опасности ради других. — Изуку качает головой, поднимает руку, чтобы освободить плечо от хватки Айзавы. Айзава отпускает его, и его рука ложится на бетон между ними. — Разве не так поступает герой? — спрашивает Изуку с горечью в голосе. — Страдает, чтобы другие люди не страдали? — Он смотрит в сторону от Айзавы, на город, на здания, в одних окнах которых светятся золотые огни, в других — черная тьма. Звезды, тускло мерцающие на темно-синем фоне, кажутся сегодня ярче. — Нет, — тихо, но твёрдо говорит Айзава. — Работа героя — предотвращать страдания, а не нести бремя самому, — он вздыхает. — Ты напоминаешь мне друга, который у меня когда-то был, — говорит он почти шепотом. Изуку наклоняется вперед, подтягивает колени к груди и обхватывает их руками. — Правда? — мягко отвечает Изуку, когда кладет подбородок на колено. — Да, — бормочет Айзава. — Он скончался некоторое время назад. — Изуку моргает, сглатывает. — О, — говорит он. — Мне жаль. — Айзава пожимает плечами, и от того, как близко они находятся друг к другу, Изуку чувствует это движение. — Не стоит. Просто не стань ещё одной печальной историей, — отвечает Айзава. Изуку оглядывается и видит, что тот стянул очки и теперь они висят на шее. По тому, как он смотрит на Изуку, с мягкостью и заботой в глазах, Изуку почти чувствует, что он в классе, что он — Изуку, а не Ас. Это обманчиво. — Я постараюсь, — отвечает Изуку, вздыхая и сосредотачиваясь на том, чтобы не звучать как Изуку, не выдавать себя больше, чем, вероятно, уже выдал его испуг. — Ты должен позволить мне помочь на этот раз. В конце концов, я же не умру. — Мне неудобно просить кого-то того же возраста, что и мои ученики, рисковать жизнью ради информации, — отвечает Айзава, и Изуку в свою очередь пожимает плечами, улыбка появляется на его губах, хотя он знает, что Айзава не видит её сквозь маску. — Ты не просишь, я сам предлагаю, — говорит он, сплетая пальцы в перчатках, обхватывая колени. — Моя причуда — я называю её Муллиган* — позволяет мне видеть будущее при определенных обстоятельствах. Так что я могу использовать её, чтобы посмотреть, не появится ли Мстящий Ангел в любом из возможных вариантов будущего. — Муллиган, ага. — Айзава слегка наклоняет голову, нахмурившись. — Я думал, чтобы её использовать, нужно быть в опасности, — говорит он задумчиво. — Мне было бы спокойнее, если бы я знал больше подробностей об этой причуде. — Ты не сможешь найти меня по регистрации причуды, — усмехается Изуку, закатывая глаза. — Моя причуда зарегистрирована как кое-что совсем другое. — Я знаю, — говорит Айзава. — В твоей возрастной группе не зарегистрировано ни одного пользователя причуды предвидения, тем более подходящего под твое описание. — Изуку не удивлен, что его проверили. — Я же говорил, мне сорок шесть, — говорит он со смехом в голосе. Айзава поднимает бровь. — В прошлый раз ты сказал пятьдесят шесть, — говорит он, усмехаясь. Изуку садится, вытянув ноги перед собой. — Муллиган позволяет мне видеть будущее, когда я в смертельной опасности, — говорит Изуку, опираясь на руки и откидывая голову назад, чтобы посмотреть на небо. — Он работает как датчик опасности, потому что я чувствую, когда могу его использовать. Вот почему я так нервничал, когда ты его стёр. Я понятия не имел, в опасности я или нет, — объясняет он. Ложь даётся легко, потому что он провел много-много часов, разрабатывая и анализируя эту причуду. Он заполнил несколько страниц секретного блокнота, и он чуть более чем полностью подготовил свою легенду. Теперь почти приятно поделиться ею. — Смертельная опасность, — говорит Айзава. — Ты ведь сейчас не в смертельной опасности, не так ли? Но ты предложил использовать её. — Изуку хмыкает в ответ. — Для этого есть лазейка, — говорит он, махнув рукой. — Небольшая уловка. Но это не важно. Муллиган позволяет мне брать карты из колоды возможных будущих, так сказать, и каждая из них показывает мне потенциальное будущее, которое может произойти, и как туда попасть, — говорит он. — Это только недалёкое будущее, и я могу использовать его только четыре или пять раз прямо сейчас, но в общем ей находится применение. — Хм, — ворчит Айзава. — Что произойдет, если ты будешь использовать её чаще? — Его голос звучит куда задумчивее, чем хотелось бы Изуку. — У меня начинается мигрень, — говорит Изуку. — И все больше вариантов будущего, которые я вижу, становятся все менее и менее удачными, — добавляет он для убедительности. — Бесполезно получать те, которые, очевидно, будут хуже предыдущих, понимаешь? — Он вздыхает, сдвигаясь вперед и скрещивая ноги под собой. — Итак, я могу посмотреть на пару вариантов, если хочешь. Во многих случаях они содержат полезную информацию. — Можешь, — говорит Айзава, нахмурившись. — Мне не нравится, как звучит эта «лазейка», — говорит он, ворча. Изуку пожимает плечами. — Тебе не обязательно должно это нравиться, — говорит он, игнорируя взгляд Айзавы на это замечание. — Как насчет того, чтобы встретиться здесь, скажем, через час? — Он вскакивает на ноги и поднимает руки над головой. Айзава медленно поднимается рядом с ним. — Я использую свою причуду раз или два и дам тебе знать, если что-нибудь найду. — Изуку ухмыляется и надеется, что его улыбка хотя бы полувидима сквозь маску. Айзава вздыхает, тянется к очкам на шее и надевает их, чтобы прикрыть глаза. Под этим углом достаточно легко увидеть его глаза, а тень от его лица блокирует часть света от луны, из-за чего золото выглядит почти как пыльная бронза. — Хорошо, — говорит Айзава. — Но сначала ответь мне на один вопрос. — Он складывает руки на груди и смотрит на Изуку сквозь очки. Изуку слегка наклоняет голову в сторону. — Конечно, — говорит он, хотя и чувствует, как нервы слегка бурлят в груди. — Что такое? — Тебе есть куда вернуться домой? — серьёзно спрашивает Айзава. — Вообще-то, нет, не так. Есть ли у тебя безопасное место, куда можно вернуться домой? — Его взгляд темный и серьезный, и Изуку сглатывает. — Есть, — тихо отвечает он. — У меня есть дом, и он в безопасности. — Он не хочет выдавать ничего другого, но что-то теплое и трепетное шевелится в его животе при мысли, что Айзава беспокоится о нем, даже когда он не на патрулях. — Хорошо, — говорит Айзава, и напряжение, которого Изуку не замечал, покидает его плечи. — Я рад. — Его голос тихий, мягкий, и Изуку больше не может этого выносить. — Я сейчас вернусь, — говорит он, хотя не имеет ни малейшего представления, куда он вернется. Он отворачивается от Айзавы, который все еще наблюдает за ним, и соскальзывает с края крыши на пожарную лестницу внизу. Его ботинки гремят о металл, и он спускается по лестнице, его шею покалывает от чувства, что за ним будто наблюдают, но он не оборачивается, чтобы проверить. Изуку пробирается через город, выбирая длинный путь к бару, в котором он подслушал разговор Шигараки и Лихачки однажды, много ночей назад. Он не думает, что Сотриголова следит за ним, но не исключает, что тот попытается это сделать. До бара всего несколько кварталов, как и положено, и ему требуется около десяти минут, чтобы пересечь город и проскользнуть в переулок между баром и соседним жилым домом. Он ненадолго задумывается, не является ли и это частью деятельности Лиги, но его отвлекает шум голосов. — Ты читеришь! — кричит голос Шигараки, громкий и грубый. — Я убью тебя нахрен, ты, гребаная ящерица… — Заткнись, — говорит другой голос, мужской и незнакомый. — Я не жульничаю, ты просто отстой. — Изуку прижимается к стене здания, спиной к прохладному камню рядом с шаткой металлической дверью. Если напрячь слух, то можно услышать звуки музыки и искусственные тихие голоса. Он щурится, напрягая слух. — Шигараки, — звучит голос человека постарше. — У нас закончилась газировка. — Изуку знает этот голос, слышал его раньше, но не может определить его, не может назвать его имя. — Тогда сходи за добавкой, — отвечает Шигараки с раздражением в голосе. — Я занят, Даби. — Ох. Теперь Изуку вспомнил. — Это ты выпил последнюю, — ворчит Даби, и Изуку слышит, как внутри бара хлопает дверь. — И игра в Mario Kart не считается занятостью, придурок. — Ещё как считается, — огрызается Шигараки. Изуку слышит громкий вздох изнутри, сопровождаемый шагами, и понимает, что кто-то движется к двери. Он отталкивается от стены и бежит по улице прочь от бара. Он думает, что успеет убежать вовремя, но на всякий случай нащупывает пожарную лестницу и бросается с неё головой вперед. «Не помешает снизить риск», — говорит он себе.

***

Изуку открывает глаза и оглядывается по сторонам, видя знакомую крышу и еще более знакомую фигуру рядом с ней. Он стоит на краю крыши, глядя на пожарную лестницу внизу, и когда он поворачивается, чтобы посмотреть на Айзаву, тот поднимает бровь. — Ты в порядке? — спрашивает Айзава, скрестив руки на груди. Его очки надеты, так что разговор, должно быть, близится к концу. Изуку кивает. — Я просто использовал свою причуду, — говорит он, и Айзава слегка наклоняет голову в сторону. — Я не знаю насчет Геккейджу, но я не думаю, что у Лиги сейчас есть пленники. Они играют в видеоигры. — Изуку делает паузу, пожевав внутреннюю сторону губы. — У них появились новые члены. Один из них использует синий огонь. — Я думал, ты сказал, что вернешься через час, — говорит Айзава, но его голос звучит так, будто он больше сосредоточен на размышлении о сказанном. — Новые члены, да? — Да, — подтверждает Изуку, кивая и отходя от края крыши. — Их как минимум двое, но я не слышал Курогири, так что не думаю, что они там были в полном составе. — Он поправляет нижнюю часть толстовки, когда Айзава наклоняет голову. — Что ты имеешь в виду под словом «слышал»? — спрашивает он, и в его тоне нет обвинения, но Изуку все равно ощетинился, скрестив руки на груди в зеркальном отражении позы Айзавы. — Я подслушивал в будущем, которое я видел, — говорит он. — Ты случайно не знаешь, где сегодня находятся члены Геккейджу? — спрашивает он, но Айзава качает головой еще до того, как он заканчивает. — Нет, не знаю. Хотя мне интересно, как ты узнал, где будет Лига, — говорит он. Порыв ветра, теплого и быстрого, обдувает их, поднимая в воздух пряди длинных спутанных волос Айзавы. — Не сомневаюсь, — говорит Изуку, пожимая плечами. Айзава вздыхает, и Изуку объясняет: — Я знаю, по крайней мере, одно из мест их встреч, но не думаю, что это их главная база. — Конечно, ты знаешь, — вздыхает Айзава, качая головой. — Я просто предположу, что нет смысла говорить тебе держаться подальше от групп злодеев, — говорит он, нахмурившись. — У тебя уже есть мой номер, не так ли? Обязательно воспользуйся им, если попадешь в беду. — Чтобы ты так смог вычислить мою гражданскую личность? — Изуку вскидывает бровь. Он изо всех сил старается бросить выразительный взгляд на Айзаву из-под очков, но уверен, что ничего не получается. Айзава, кажется, ничуть не обеспокоен. — Нет, так я смогу помочь тебе, если ты в опасности, — отвечает Айзава, используя тот же тон голоса, которым он обычно отвечает на глупые вопросы в классе, медленно и утрируя, как будто то, что он говорит, очевидно. — Конечно, — говорит Изуку, отворачиваясь от него. — Я позову тебя, если понадобится спасти мою жизнь, — говорит он, хотя прекрасно знает, что ему не нужна помощь в спасении собственной жизни. «Моя причуда сделает это за меня». — Надеюсь так и будет, — серьёзно отвечает Айзава. — Будь осторожен, Ас. Мстящий Ангел сильна. Если они смогли поймать её, то поймать тебя будет легко. — Ого, ты действительно не уверен в моих способностях, — комментирует Изуку, оглядываясь на Айзаву через плечо, пока идет обратно к краю крыши, сгибая колени, чтобы спрыгнуть вниз на пожарную лестницу. — Увидимся, Стёрка. Айзава ничего не отвечает, но Изуку чувствует, что его глаза следят за ним, когда он спрыгивает с крыши и спускается по пожарной лестнице.

***

Изуку открывает дверь в магазин, колокольчик в верхней части стеклянной двери тихонько позвякивает, когда он заходит внутрь. Он не возвращался сюда с того последнего раза, с тех пор как они с Миурой повздорили, и хотя прошло уже больше месяца, тревога кольнула его в груди, когда дверь захлопнулась за ним и послышались шаги. — Привет! Чем я могу… — Миура выбегает из одного из проходов, на ней фиолетовый сарафан под фартуком. Изуку удивленно моргает, когда видит, что она шокирована встречей. — О, Мидория! Я думала, что спугнула тебя, — говорит она, поднимая руку, чтобы потереть затылок, и улыбается, но Изуку не может отвести взгляд от темного синяка, который с носа распространяется дальше по лицу. На её носу, который явно сломан, судя по отеку и акварельным синякам, есть лейкопластырь, губа рассечена в двух местах, рот и подбородок тоже в синяках. Изуку замечает, что некоторые синяки скрыты косметикой, но и косметика подстёрлась вокруг ее рта, и, осматривая её, он видит синяки на коленях и на локтях, а также в разных местах по всему её телу. — М-Миура, — задыхается он. — Что случилось? — Чем больше Изуку смотрит на неё, тем больше повреждений он видит, и под его взглядом Миура беспокойно двигается, натягивая платье так, чтобы оно прикрывало синяки на коленях. Однако это не слишком помогает скрыть царапины и синяки на костяшках пальцев и лице. — Я… упала с лестницы, — говорит она, оглядываясь по сторонам. Её темно-карие, почти черные глаза не встречаются с глазами Изуку. — Я в порядке, правда. Это просто выглядит куда хуже, чем есть на самом деле, потому что я легко ушибаюсь. — У тебя сломан нос, — отмечает Изуку, и Миура пожимает плечами, возвращая улыбку на лицо. Выглядит так, как будто ей больно. — Да, но он заживет! — щебечет она, пожимая плечами. — А что насчет тебя? Как ты? Я видела тебя на спортивном фестивале, ты был великолепен! — с каждым словом её голос становится все громче, а улыбка все шире. Изуку моргает. — О-о, я в порядке! — отвечает он, пожимая плечами и отводя взгляд в сторону, слегка краснея. — Ты правда смотрела? — спрашивает он, немного смущаясь. Он, конечно, видел кадры, где он кусает людей, как дикий зверь, и теряет сознание в конце боя с Каччаном. Он знает, что это было то, что нужно для победы, но какая-то часть его души всё ещё жалеет, что он не смог сделать это без грязных приёмов. — Ага! — говорит Миура, кивая. — Ты не сказал мне, что ты учишься в ЮЭй. — Она прикусывает нижнюю губу на секунду, затем делает паузу. — Извини, я совсем забыла спросить. За чем ты пришёл сегодня? Изуку оглядывает магазин и видит, что ассортимент в основном такой же, как и раньше. — Я хотел спросить, продаёте ли вы метательные ножи, — говорит он, заглядывая в проход, который, как он знает, ведет к секции с ножами. — Я учился пользоваться ими в школе, но я хочу иметь возможность практиковаться дома. — И он хочет использовать их как Ас, но не собирается делиться этим с ней. — Хм, — хмыкает она в ответ, поворачивается и делает несколько шагов в ближайший проход. — Знаешь, думаю, у меня есть набор, который тебе подойдет, — говорит она, и Изуку следует за ней, пока она идет дальше по проходу, подводя его к полке, которая на самом деле больше похожа на беспорядок, чем на какую-то экспозицию. Она тянется наверх, достает черный футляр и снимает его с полки. Он выглядит тяжелым, судя по тому, как искажается её лицо во время этого, и она ставит его на пол перед ними, приседая, чтобы открыть его. Она откидывает крышку футляра, где находятся много различных ножей, и все упакованные в прозрачный пластик. Изуку моргает, пробегая глазами по ножам, пересчитывает их и понимает, что в футляре по меньшей мере дюжина наборов ножей, все разных форм, размеров и, судя по всему, из различных металлов. Миура хмыкает, прикусывая нижнюю губу, когда перебирает их и достает завернутый в пластик набор одинаковых серебристых ножей, маленьких и легких на вид. — Это должно подойти, — говорит она, передавая их Изуку. — Дай мне секунду, и я смогу подобрать тебе чехол для них. — Изуку принимает сверток с ножами, чувствуя вес металла в ладонях. Он переворачивает сверток, насчитав в нем восемь тонких ножей. Каждый нож изогнут, и они двусторонние, с простыми серебряными рукоятками с отверстиями на концах, как будто они предназначены для ношения на поясе. Изуку предполагает, что, вероятно, так оно и есть. — Сколько они стоят? — спрашивает он, осматривая клинки. Через упаковку трудно сказать, но они явно очень острые. — За счёт заведения! — отзывается Миура, исчезая в другом проходе. — Но ты должен оказать мне услугу, хорошо? — Они выглядят дорого, — хмурясь, замечает Изуку. — Что за услуга? — Он смотрит, как Миура возвращается в проход, в котором он стоит, с красно-черным футляром в руках. Она протягивает его ему, и он берет его, ощупывая защищённую внутреннюю часть. «Ножи не прорежут его случайно, это точно». — У ЮЭй скоро будет летний тренировочный лагерь, верно? — спрашивает она, и Изуку поднимает на нее глаза и видит, что она снова прикусывает нижнюю губу, рана на которой открылась и слегка кровоточит. — В-верно, — подтверждает Изуку, кивая. Айзава рассказал им об этом всего несколько дней назад, во время урока. «Но откуда она могла это знать?» — Будь осторожен, — говорит Миура, серьёзно глядя в глаза Изуку. — Оставайся со своими учителями. Не ходи один. И не рискуй, — говорит она, и в ее голосе есть что-то странно знакомое, что-то, что он не может определить. — Я буду осторожен, — говорит он, нахмурившись. — Почему ты… — Не спрашивай, — говорит Миура. — Пожалуйста. Просто береги себя. — Хорошо, — отвечает Изуку, в голове у него путаница. Даже когда он выходит из магазина с новыми ножами в чехле, он не может избавиться от ощущения, что что-то ужасно не так. Он рассматривает футляр, красное и черное, и тут ему приходит в голову, что он не просил этих цветов. «Это может быть совпадением, но… — Изуку встряхивается. — У меня есть дела поважнее, чем Миура. Скоро экзамены».

***

Изуку склонился над своей партой, его лицо практически прижато к деревянной поверхности, он делает пометки на полях своей тетради, подчеркивая важную информацию и записывая вопросы, которые он задаст своим учителям на следующей неделе на уроке. Он лишь отчасти обращает внимание на остальных учеников, пока они болтают, но тут Киришима произносит громко и спокойно, и его голос трудно игнорировать: — Бакуго, ты не можешь просто прорешать это с ним? — Киришима спрашивает, и когда Изуку поднимает глаза, видит, что Киришима сидит, подпирая подбородок, перед Каччаном. Рядом с ним Каминари выглядит так, будто вот-вот заплачет. Он руками вцепился в светлые волосы и взъерошил их, его лицо слегка покраснело, а глаза широко раскрыты. Он смотрит вниз на свои записи. — Если он на этом этапе не знает, как это делать, то к экзамену он ни хрена не поймет, — огрызается Каччан. — Что ты получил, Дерьмоволосый? Даже Деку знает, как это решать, — усмехается он, оглядываясь через плечо, смотря на Изуку, устанавливая с ним недолгий зрительный контакт. Его красные глаза метнулись вниз, к записям Изуку, в которых и правда нет ни одной нерешенной задачи. Изуку чувствует, как его лицо начинает краснеть от того, что про него зашла речь, но, к счастью, от необходимости отвечать его спас громкий стон Каминари и удар лицом о парту. — Все кончено, ребята, — скулит он, его голос приглушен. — Я завалю первый семестр. Просто бросьте меня и избавьте от страданий. — Киришима протягивает руку и похлопывает его по спине, на его лице сочувственное выражение. — Все будет хорошо, мужик, — говорит он, и Изуку наблюдает, как Каччан фыркает. — Я снесу тебе голову с плеч, если ты сейчас сдашься, Пикачу, — рычит он, хлопнув рукой по голове Каминари, прижатой к деревянной поверхности. — Разве это действительно считается избавлением его от страданий, если это так болезненно? — спрашивает Урарака, сидя рядом с Изуку. Он смотрит на неё, с удивлением замечая, что она подняла глаза от своих конспектов, чтобы понаблюдать за спором. — Я думаю, что быть взорванным Бакуго было бы одним из худших способов умереть, — размышляет Иида, и Изуку моргает. Цую кивает, сидя рядом с ним. — Говорят, сгореть — самая худшая смерть, ква, — пробормотала она, кивая. — Взрывы это примерно то же самое. — Да, Баку! — хнычет Каминари, задирая голову вверх только для того, чтобы положить ее на руки, свисающие со стола. — Если ты собираешься убить меня, ты должен сделать это быстро и безболезненно. — У тебя есть какие-нибудь гребаные пожелания? — Каччан закатывает глаза, его голос полон сарказма. — Я уверен, что тебе было бы не так хреново, если бы ты занимался раньше, чем за неделю до экзаменов. — Разве повешение не наименее болезненно? — спросила Урарака, склонив голову набок. — Я слышала, что если свернуть шею, то ты будешь жив около двух минут, но боли не будет. — Да, я тоже это слышал, — кивает Киришима. — Думаю, если выстрелить в голову, будет примерно то же самое, — он морщится. — Не очень мужественный способ уйти из жизни, — говорит он, и Изуку задается вопросом, говорят ли они о самоубийстве или о смерти такими способами в принципе. — Я, наверное, умру от удара током, — говорит Каминари, полностью садясь и слегка наклоняя голову набок. — Например, что если кто-то отменит мою причуду, а я попытаюсь поглотить удар током или что-то в этом роде? Я бы точно умер. — Ты умрешь, упав с лестницы, — бормочет Каччан, и Каминари моргает, выглядя оскорбленным. — Эй! — протестует он. — Я услышал вообще-то! — Каччан вскидывает бровь. — Да, блять, так и было задумано, — отвечает он. — Электрический удар чертовски болезненный, — прищуриваясь, говорит он. — От него мышцы бешено сводит и сердце останавливается. Люди обсираются, когда их бьют током. — На самом деле, это не так уж и плохо, — говорит Изуку, прежде чем он успевает подумать дважды. — Удушье — самое худшее, я думаю. Я бы выбрал кровотечение, наверное. В конце мозг выделяет кучу эндорфинов, так что ощущения действительно приятные, — говорит он и моргает, когда понимает, что все смотрят на него. — П-по крайней мере я о таком слышал! — быстро добавляет он, подняв руки перед собой. — Я-я не знаю т-точно, конечно! — От кого ты это услышал? — Киришима бросает на него странный взгляд, слегка приподнимая бровь. — Я бы подумал, что истечение кровью — это очень хреново, понимаешь? Ты бы замёрз и все такое. — Не знаю, как насчет смерти, но когда я был ранен в прошлом и потерял кровь, это, конечно, не было приятным опытом, — комментирует Иида, сидя рядом с ним, и кидает взгляд на Изуку. — Я п-просто прочитал это на каком-то форуме, — говорит Изуку, не встречаясь с ними взглядом и смотря на пространство между Киришимой и Каминари. — Т-так что это может быть просто выдумка, — добавляет он, и Каминари пожимает плечами. — Чувак, буквально любая смерть должна быть менее болезненная, чем урок математики, — говорит он, со стоном опускаясь на парту. — Я завалюсь. — Тогда учись, мать твою, если ты так переживаешь, — рычит Каччан, и Изуку хочет продолжить наблюдать за их взаимодействием, но его отвлекают, когда он замечает пару разноцветных глаз, наблюдающих за ним. Он оглядывается и видит, что Тодороки смотрит на него из другого конца комнаты, его брови слегка нахмурены, а на лице — намек на хмурость. Изуку одаривает его маленькой, дрожащей улыбкой и возвращается к своим записям.