***
Через некоторое время все сели за стол, за которым уже сидели Кейт с Кайлом, ждавшие, пока остальные к ним присоединятся. Глаза Кела разбежались при виде такого большого количества еды, большая часть из которой была доставлена по заказу из японского ресторана. Хиро с опаской посмотрел на него и, взяв за плечо, шепнул: “Только не съедай всё”. Кел с ухмылкой сел за стол, ничего не ответив, на что Хиро лишь мысленно вздохнул. Скоро все расселись и начали есть. Впрочем, тишина не настала. Кроме чавканья Кела, на которого кидала злобные взгляды Обри, переговаривались сидящие рядом Кейт и Кайл, насчёт того, как отреагировали их начальники на просьбу отпустить их пораньше. — Я думаю, капитан Спейсбой совсем скоро захватит планету Плутон! — Вообще-то Плутон не планета, — поправила его Обри. — Как?! — задохнулся Кел. — Ты всё врёшь! — Я вру?! — возмутилась девочка, заискав поддержки вокруг. К счастью для неё, рядом с Келом сидел Бейзил, который хихикнул и сказал: — Прости, Кел, но Обри права. Мальчик надулся и продолжил уплетать пищу. Обри же с самодовольным видом отпила сок из своего бокала. Хиро с неодобрением косился на рюмку в руке Кайла, хотя он и не собирался отчитывать взрослого человека за употребление алкоголя. Это заметила Мари и хихикнула правильности своего парня, хотя сама была недалека от него. Санни нравилась атмосфера. Все его близкие сидели за одним столом, наслаждаясь обществом друг друга. К тому же, вспоминая повод, по которому все собрались, выступление действительно прошло удачно. Он действительно не ожидал от себя такого, ведь до самого выступления они с Мари не могли закончить последнюю мелодию — из-за его ошибок. Это действительно съедало его изнутри — и кто знает, как бы всё закончилось, если бы… Мысль о возможном исходе заставила Санни напрячься. Он знал, как всё закончилось бы. Из-за его несовершенства Мари чуть не умерла. И более того… Из-за его ошибки смерть, казалось, до сих пор преследует её по пятам. — Итак, я хотел бы поздравить своих детей, Мари и Санни, с успешным выступлением на концерте, — начал Кайл. — По большей части Мари, конечно. Ты действительно постаралась. — Кайл, — нахмурилась Кейт. — Я уверена, что Санни тоже очень постарался. Она не собиралась учить Кайла как вести себя с детьми на глазах у детей, однако попыталась вежливо направить супруга. — Да, конечно… — кивнул мужчина, что, впрочем, не остановило его. — Хотя касательно его игры у меня всё ещё есть замечания. Мужчина выглядел раздражённым, и уже слабо способным сдерживать себя, а также немного пьяным. Атмосфера ощутимо накалялась. Дети с непониманием переглядывались. Они не знали ничего о взаимоотношениях между отцом и сыном. Санни же как ни в чём не бывало сидел с нейтральным лицом, не выражавшим ни грамма эмоций. Мари же напротив, как было видно, еле сдерживалась, чтобы не накричать на отца за подобное отношение. — Кайл, это не важно! — повысила голос Кейт, тут же пожалев, поскольку это лишь разозлило Кайла. — Не важно? — спросил он обманчиво легко, и всё же напряжённо. — В один момент он чуть не поставил всё выступление под удар! Такое нельзя поощрять, Кейт! — с каждым словом он распалялся всё больше и больше. — К музыке нельзя относиться наплевательски. Ни к чему нельзя относиться наплевательски! Каждое слово Кайла, казалось, било по всем находившимся здесь. Кейт в неверии уставилась на мужа. Бейзил в страхе вжался в стул. Кел заметно погрустнел, не решаясь сказать ни слова. Но больше всех слова отца били по Мари. Она слышала в них себя — свои установки и свои ошибки. Она слышала в них то, что могло бы убить её, а вместе с ней уничтожить жизнь всех её друзей. — Что за ребячество! — теперь мистер Лэнгли смотрел на Санни, с нейтральным лицом сидевшего перед ним. — Либо играй как следует, либо выбрось к чертям эту скрипку! Во всём нужно стремиться к совершенству, Санни. Либо не стремиться вообще никуда. Почему Мари это понимает, а ты — нет? Почему у Мари получается это всё, а у тебя — нет? Ты мой сын, в конце концов! Старайся больше! В этом состоянии он не замечал сидящих вокруг друзей Санни и Мари, не заметил, что уже перешёл грань, которую пересекать не следовало. Этого не было видно со стороны, но слова отца достигали Омори. С каждым словом он становился всё грустнее, понимая полностью, что хотел сказать его отец. Он сам это знал. И он выбросил скрипку тогда. Следовало ли поступить подобным образом и в этот раз? Омори почувствовал себя ничтожным. Лицо Санни не выражало эмоций. Обри сжала кулаки. Она больше не могла позволить говорить такое о Санни, даже если говорил это его отец. Особенно если говорил это его отец. Она в ярости оглянулась на друзей, которые сидели безмолвно, подавленные происходящим. Кел, который, казалось бы, должен был первым полезть в драку, сейчас смотрел в стол, не понимая, что происходит. Хиро лишь с жалостью смотрел на Санни, понимая, что его слова вряд ли будут услышаны, по-видимому, уже опьяневшим мужчиной. Но, прежде чем Обри успела сказать хоть слово, послышался громкий удар по столу. Все взгляды направились на Мари, вскочившую со стула и упирающуюся руками на стол, разъярённую. — Отец, забери свои слова назад, — рваным голосом сказала она. — Сядь, Мари! И извинись за манеры, — громыхнул Кайл. — Не доросла ещё сверху вниз на отца смотреть. — Я не сяду, пока ты не извинишься перед Санни! Пока ты не извинишься перед всеми за то, что ты сейчас здесь устроил! — слёзы ярости хлынули из глаз Мари. — А ты, значит, уже вся такая взрослая? Приказываешь, что отцу делать?! — мужчина встал, указывая на выход из кухни. — Выйди из-за стола. Придёшь, когда успокоишься! На мгновение Мари потеряла слова. Повисла тишина. — Ненавижу тебя, — бросила девушка и кинулась из кухни. Хиро бросился вслед за ней, кинув хмурый взгляд на мистера Лэнгли. — Вы злой, мелочный и омерзительный человек. Не понимаю, как Мари и Санни могут быть вашими детьми, — прошипела Обри, прежде чем уйти утешать Мари. Бейзил с Келом подошли к Санни, стараясь не смотреть в сторону мистера Лэнгли. — Санни… пойдём, — предложил Кел. — Да, Санни. Пойдём к Мари, — Бейзил взял его за плечо. Санни продолжал смотреть в стол, как будто ничего не произошло. Как будто вокруг него никого не было. Как будто он находился в каком-то своём мире, где его не достали бы ни гнев матери, ни боль Мари, ни разочарование отца. — Ну что? Доволен? — Кейт громко встала из-за стола. — Как ты мог наговорить такое?! — Ничего, что не было бы правдой, — с нейтральным выражением лица отец Санни сел и продолжил есть. Опьянение понемногу уходило, оставляя лишь раздражение и вялые попытки защититься. Кейт подошла к ребятам и мягко подтолкнула их к выходу. Они доверились ей. — Санни, дорогой, — она наклонилась, поцеловав его в макушку. Он поднял пустой взгляд. — Бедный мальчик… Пойдём. Он вяло кивнул и, кинув на отца взгляд, полный вины, сожаления, а также — обиды, ушёл вместе с матерью из кухни. Кайл остался в одиночестве.***
— Он не имел никакого права! — громко утвердила Мари, находясь в объятиях Хиро, поглаживавшего её по голове, в попытках успокоить девушку. Пока весьма удачных, стоит заметить: дыхание Мари понемногу успокаивалось, самообладание приходило к ней. Они стояли в музыкальной комнате, окружённые друзьями. Кел не мог поверить, что такое бывает. Что отец может так легко наброситься на своего ребёнка, сравнивая его с землёй. В его семье всё было совсем по-другому. Братья любили отца, а тот — любил их в ответ. Были времена, когда он ругал Кела за проступки, однако Кел понимал, за что он получает по шапке. Здесь была совсем иная ситуация. Бейзил успокаивал Обри, взвинченную не меньше Мари, но так же терявшую боевой настрой с каждым спокойным словом мальчика. Она ясно понимала, как Бейзил относился к Санни — и всё же сохранил спокойствие в этой ситуации. Ей точно было чему поучиться у своего друга. В комнату вошла Кейт, ведущая за собой вяло идущего Санни. Мари, едва увидев его на пороге, бросилась к нему, заключая в объятия. — Санни, не смей слушать отца! Ты ведь понимаешь, что он не прав, правда? — она отстранилась, всё ещё держа мальчика за плечи. Они стояли одни в этой тёмной комнате. Тени, ещё чернее, чем само пространство вокруг, обступили его, не давая ни двинуться, ни поднять руки — чтобы схватить руку, что протягивала ему Мари. Он не заслуживал её любви. Они стояли одни в комнате, где всё началось. Его ад. Его ошибки и просчёты — все они отсюда. Или может… главная ошибка была не здесь? Может, само его рождение было ошибкой? Тени сгущались вокруг него. Мари пыталась что-то сказать, но отвратительная какофония словно расстроенной скрипки перебивала все звуки. Здесь было слишком громко. Омори поднял голову и угрюмо посмотрел на сестру. Она смотрела на него с беспокойством. Она заботилась о нём после всего, что он сделал? Друзья обступили их. — Санни, твой отец — напыщенный индюк, — мрачно заключила Обри. — Ты выступил просто замечательно, а он прицепился к тебе на пустом месте! Скрипка начала затихать. Вместе со своим голосом в пространстве появилась Обри. — Удивлён, что скажу это, чувак, но, — улыбнулся Кел, — Обри права. Выступление было классным. Вы оба классные. — Хобби есть хобби, Санни, — добавил Бейзил. — Оно нужно для того, чтобы отдыхать. Не для того, чтобы лезть из кожи, пытаясь добиться совершенства… когда тебе уже совсем не весело продолжать. Вместе с Келом и Бейзилом в комнату пришёл свет и приятный запах цветов. Тени начали отступать. — Да и ошибки — это нормально, — слабо улыбнулся Хиро. — Знал бы ты, сколько я муки извёл, пока учился печь более-менее нормальные кексы. Мари хихикнула. — И заставлял меня оценивать, — с наигранным возмущением вмешалась она. — Как хорошо, что мой Хиро быстро учится. Хиро засмеялся. — Хорошо, что у меня был такой замечательный учитель. Хиро появился за спиной у Мари, приобняв ту за плечо. ”Помнишь, о чём мы говорили этим утром?” — Санни услышал мягкий, успокаивающий голос сестры, теперь заботливо улыбавшейся, наклонив голову. Говорили?.. Он не помнил. Нет… Вспомнил. Он понимал, что любим. Он понимал, что он не совершенен — и всё же любим. Тени ослабли настолько, что он смог дотянуться до Мари. Он схватил её руку. Он вспомнил слова, которые ему сказала Мари сегодня утром. И он понял: ему не нужно быть идеальным, чтобы его друзья были рядом. Ему нужно было лишь быть с ними — в ответ. Их пальцы сплелись — тени тотчас отступили полностью. Вместо отвратительной какофонии заиграл прекрасный дуэт скрипки и фортепиано. Санни успокоился. Его взгляд смягчился. — Да… Я понимаю. Спасибо вам всем. Ошибка, которую он совершил в другой реальности, была в том, что он отгородил себя от остальных. Он не собирался допускать её снова. Мари улыбнулась и обняла его. Друзья заулыбались, растроганные сценой. Наступила тишина. Вдруг послышались шаги. Мари отстранилась от Санни, и тот обернулся. На пороге комнаты показался мистер Лэнгли. — Можно… войти? — его спокойный голос прозвучал громко в тишине. Миссис Лэнгли отошла от порога комнаты. Санни переглянулся с Мари, и затем кивнул отцу. Тот кивнул в ответ и вошёл в музыкальную комнату. Дети внимательно смотрели на него, их взгляды — даже Обри — уже не были враждебными, но всё ещё были полными осуждения. Мужчина стойко держался под их напором. — Я хотел бы извиниться перед всеми за то, что нарушил праздничную атмосферу сегодня, — как обычно формально, начал он. — Больше всех, конечно, хочу попросить прощения у Мари и… Санни. Мужчина сделал паузу, собираясь с мыслями. — Я пошёл на поводу у негативных эмоций. Я не должен был этого делать. Кайл подошёл ближе к своим детям, смотря на Мари. — Наверное, меня сильно задело то… насколько ты выросла, Мари, — он слабо улыбнулся. Слова давались с трудом. Никогда ещё он не вёл настолько откровенных разговоров с ними. Но сейчас это было нужно — он понимал это. — Сложно наблюдать, как дети вырастают. У тебя теперь есть парень, и… Я был раздражён, но я не имел никакого права срываться на тебе, Санни, — Кайл обратил свой взгляд на мальчика. — Как не имел права и сравнивать тебя с Мари в подобном ключе. Только сейчас я понял, насколько я ошибался, делая это каждый раз. Вы ведь оба — мои дети, и я не должен сравнивать вас. Санни с широко открытыми глазами смотрел на отца, не в силах поверить в то, что слышал. Однако он чувствовал искренность в словах отца, чувствовал любовь, которую тот так хорошо прятал все эти годы. — Ваше выступление было прекрасным, и никакие мелкие ошибки этого не отменят. Кейт права, ты очень хорошо потрудился, чтобы достичь таких результатов. Вы простите меня? Слова извинения, произнесённые от вечно сурового, молчаливого отца, растопили сердце Мари, но она лишь посмотрела на Санни. В конце концов, здесь ему решать. Он поймал её взгляд и кивнул. — Конечно, пап. Мужчина улыбнулся и, наклонившись, обнял своих детей. Как бы парадоксально это ни звучало, казалось, что после сегодняшней ссоры их отношения лишь окрепнут.***
После того как всё закончилось, Хиро вручил Санни подарок — диск с компьютерной игрой. И несмотря на то, что Санни особо не играл на компьютере, ему было очень приятно получить награду за свои труды. Попрощавшись, друзья разошлись по домам, оставив Мари с Санни наедине. Мари играла простую мелодию на фортепиано, сама витая в облаках. Санни лишь слушал. Он хотел поговорить с сестрой, но не знал, с чего начать. Впрочем, он быстро взял себя в руки и сконцентрировался. — Мари? — Да, Санни? — девушка отвлеклась от игры, повернувшись к брату, сидевшему на полу, обернув руки вокруг коленей. — Я хочу рассказать тебе кое о чём, — тихо продолжил он. По началу диалога Мари поняла, о чём Санни хотел поговорить. Она не хотела поднимать эту тему. Она не хотела взваливать тяжёлую ношу на плечи брата. — Может, не стоит?.. — слабо улыбнулась она, отводя взгляд. — Почему? — Маленький братик не должен волноваться так сильно за старшую сестру. Я уверена — всё будет хорошо. Санни понял причину нежелания сестры говорить на эту тему. Но он не мог принять эту позицию. Не после всего, что случилось. Он видел её состояние. Она напряжена. Её лицо не выражало ничего, но это был блеф. Он мог догадаться о её страхе. Страхе потерять всё, что имела. — Мари, я… иногда я чувствую, словно я прожил эти четыре года, понимаешь? — его прямой взгляд был направлен на девушку. Он встал с пола, подойдя к ней вплотную. Санни действительно был выше её, сидящей. — Словно мне шестнадцать лет. За эти годы, когда я закрылся ото всех в своей комнате, я не успел вырасти достаточно… Но я уже не чувствую себя тем двенадцатилетним мальчиком, которым был вчера. Почти… Это сложно объяснить. Словно моё восприятие разделилось на два, и они оба продолжают существовать, в конкурентной гонке за текущий момент. Санни остановился. Мари с болью смотрела на него. Это она была виновата в том, что с ними происходит. Во всех этих почти произошедших несчастных случаях, в повреждении психики Санни. Хотя она верила в то, что это не повреждение психики. Но как объяснить это — было за гранью её выразительной способности. — Я хочу помочь тебе. Я могу помочь тебе, — продолжил Санни. — Дело в том, что… До сих пор каждый раз, когда тебе грозит опасность, я словно чувствую это. Моё подсознание трубит об опасности… — он запнулся на мгновение, но решил быть искренним до конца. — И мой правый глаз словно режет ножом. Но я… не уверен, что смогу спасать тебя каждый раз. В этот раз мне понадобилась помощь Хиро. Я был слишком слаб, слишком медлителен… Но я хочу, чтобы ты приняла мою помощь. Санни положил руку на плечо сестры. Мари прерывисто дышала, пытаясь не пролить слезы, но провалилась. Слишком много для неё. Она начала рыдать, уткнувшись в грудь Санни, обхватив его обеими руками. Он обнял её в ответ. — Я… Мне так страшно, — она решила выложить всё начистоту. — Я боюсь… Я правда боюсь. Потерять тебя. Потерять Хиро. Потерять вас всех. Когда… если я умру… вы ведь не выдержите. Я всё видела, Санни! Я видела эти четыре года. Как все страдали из-за меня. Как ты страдал из-за меня… Если я умру, я больше не смогу быть рядом с вами. Не смогу испытать радость от твоих успехов. Не смогу утешить, когда тебе будет больно. Не смогу выйти замуж на Хиро, не смогу покрасить волосы вместе с Обри, не смогу болеть за Кела на чемпионатах, не смогу увидеть новые фотографии Бейзила! Я не увижу твою свадьбу, твоих детей… Я ничего из этого не увижу. Санни молчал. Он ясно понимал это. Это были его мысли, все четыре года. Он не хотел, чтобы это случилось. Но что они могли противопоставить судьбе? Однако одно он знал точно: они не сдадутся. Мари отстранилась. Она почти взяла себя в руки. Почти твёрдым голосом она произнесла, под конец почти переходя на шёпот: — Санни, пообещай мне. Если я умру, ты не станешь закрываться в комнате. Ты поможешь им всем. Вы не должны терять возможность жить, даже если её потеряю я… — Я не отдам тебя, — Санни крепко сжал сестру в объятиях. — Я буду бороться за тебя. Было столько всего, что Мари хотела сказать. Она хотела настоять на том, чтобы Санни пообещал ей не ломать свою жизнь. Она хотела выразить всю свою любовь. Она хотела посетовать на то, что её младший братик взвалил на себя слишком большую ношу. Но всего лишь прошептала: — Спасибо.***
Обри пришла домой чуть позднее, чем обещала родителям. Но у неё были причины задержаться, так что она не испытывала сильных угрызений совести по этому поводу. Она ожидала увидеть разозлённых родителей и уже придумывала оправдания, но она никак не могла ожидать того, что дом встретит её полной тишиной. Обри прошла в зал и увидела мать, расположившуюся на диване и пустым взглядом смотревшую на телевизор, от старости уже не воспроизводивший звуков. — Мам… Что случилось? — Обри выморозило от подобной картины. — Где папа? Фейт повернулась к девочке, и та смогла рассмотреть слёзы на глазах у матери. Снова поругались. Насколько сильно? — Он ушёл, — от сухого голоса матери у Обри побежали мурашки по спине. Это всё объясняло. Хотя нет, это не объясняло ничего! — Что?! — крикнула девочка. — Куда ушёл?! Почему?! — Заткнись, — поморщилась женщина. — Без тебя голова болит. Ушёл твой папка. Гулять со своими бабами да деньги изводить. Слёзы полились из глаз Обри. Она не верила. Не могла поверить. — Не говори такое про папу! — она закричала. — Он вернётся! Он обязательно вернётся! Фейт лишь ухмыльнулась. Обри была зла. Она достаточно натерпелась сегодня. Её родители были такими же, как мистер Лэнгли. Они были эгоистами. Они не беспокоились ни о чём, кроме своих секундных порывов. Она не помнила, что наговорила матери в этот момент. Может быть, она обвинила её в размолвке с отцом? Может быть, она указала на их эгоизм? Что они должны были жить вместе, а не ругаться каждый вечер, когда представлялась возможность? Обри не помнила. Но Фейт точно задели её слова. — По-твоему, это я виновата? — со злостью тихо спросила она, под конец, впрочем, переходя на крик. — Я виновата в том, что этот придурок шляется, что он изводит все наши деньги на шлюх, а потом приходит домой как ни в чём не бывало?! Женщина подорвалась с дивана. — Да ты такая же как он, — лицо Фейт прояснилось. — Потакаешь своим сиюминутным желаниям, не относишься ни к чему серьёзно, лжёшь… Когда ты должна была прийти домой? Почему я должна сидеть и час ждать твоего прихода?! Обри было слишком больно слышать все эти резкие слова со стороны матери. Она не могла сказать ни слова — могла лишь стоять и рыдать, в страхе перед разъярённой женщиной. — Выметайся! Видеть тебя не хочу. Яблоко от яблони недалеко падает. Такая же сволочь, как свой отец, — она прокричала, указав на дверь. Обри в беспамятстве выбежала наружу. Фейт села на диван, понемногу остывая. Она была плохой женой и ничтожной матерью — провалилась по всем фронтам. Что ж, одиночество — её плата за никчёмность. Её рыдания никто не услышит.***
Бейзил любил гулять по вечерам, когда настроение тому благоволило. Весной получалось много красивых кадров. Хотя конечно, в его случае много красивых кадров получалось в любое время года. Тем не менее, в каждом сезоне есть свой шарм. Сейчас он уже был готов сделать очередной снимок, как вдруг в кадре он заметил плачущую девочку, так похожую на его подругу. Чем ближе он подходил, тем тревожнее ему становилось: это действительно была Обри — и она плакала, закрыв ладонями лицо. Родители не выпускали девочку так поздно, поэтому сам факт её присутствия на площадке был словно неестественным. — Обри? — окликнул девочку Бейзил. Та не обратила внимания, поэтому, подойдя к ней, он осторожно взял её руки и опустил их, открывая для себя заплаканное лицо подруги. — Б… Бейзил? — прошептала она, слабо осознавая, что происходит. — Почему ты плачешь? — мягко спросил он, не отпуская рук девочки. — Папа… ушёл… Мама… выгнала меня… — она зажмурилась, не прекращая рыдать. Множество вопросов пронеслось в голове у мальчика. Но вопросы могли подождать. Сейчас главным было решить проблему. В экстренных ситуациях мальчик неплохо соображал, и этот случай не стал исключением. Решение проблемы пришло в его голову мгновенно. — Ты можешь пожить у меня, — тихо предложил он. — Мои родители живут в другом городе, так что у меня есть свободная комната. Я уверен, бабушка не будет против. Обри осознала сказанное мальчиком лишь спустя несколько секунд. Да, это определённо решало её главную проблему. Не то чтобы это служило ей сильным утешением, но по крайней мере теперь у неё было где жить. Она попыталась взять себя в руки. Получилось слабо. — Спасибо, — она обняла мальчика. Слишком сильно. Но Бейзил не обратил внимания — лишь обнял подругу в ответ. Они простояли так ещё несколько минут, пока Обри окончательно не успокоилась и не отстранилась первой. — Пойдём, — просто сказал Бейзил, взяв девочку за руку. Она слабо улыбнулась. — Да. Ей определённо повезло встретить друга.***
Добро пожаловать в Белое пространство
Санни огляделся. Вокруг него была абсолютная пустота. Странно было снова оказаться здесь. Он был уверен, что Белое пространство не должно было существовать в этой реальности, но похоже, ошибался. Скорее всего, оно было перенесено сюда как продукт его же сознания. Похоже, ему никогда не уйти из этого места, ранее служившего ему укрытием от страшной Правды, теперь же — напоминавшего ему о ней. Не то чтобы он когда-нибудь мог забыть. Он шёл в произвольном направлении — в белом пространстве не было стен, не было никаких ориентиров, чтобы идти куда-то, но куда бы ты ни пошёл — ты придёшь в одно место. Он увидел тот самый прямоугольник, в котором провёл четыре года наедине с собой. Единственное, что отличало это место от того — отсутствие чёрной лампочки и… мальчик, стоящий в центре прямоугольника. — Я победил тебя, — уверенно сказал Санни. — Тебе нет нужды меня побеждать, — возразил Омори. — Я всего лишь олицетворение твоих желаний, сильных эмоций… Защитных механизмов. — Я вспомнил Правду. И Мари жива. Мне больше не нужны защитные механизмы, — Санни вошёл в прямоугольник, встав перед чёрно-белым мальчиком. Только сейчас, увидев разницу в их росте, он понял, что находится в теле себя шестнадцатилетнего. — Да. Тебе больше не нужны защитные механизмы, — с мёртвым выражением на лице согласился мальчик. — Теперь они лишь мешают тебе. Само моё существование стало противоречивым. — Что ты имеешь в виду? — не понял Санни. — Ты забыл нечто важное. Что нельзя было забывать. Санни понял, о чём сказало его альтер-эго. Последние слова, сказанные перед тем, как проснуться этим утром. Они несли в себе сакральный смысл, он чувствовал это — но не мог вспомнить. — Твоими стараниями? — Может быть, — пожал плечами мальчик. — Во всяком случае, у меня нет никакого представления о том, что это были за слова. Но чтобы спасти Мари, ты должен вспомнить их. Вдруг весь свет словно исчез из этого места, оставляя лишь тьму. Санни заозирался, дезориентированный, но всё без толку — даже силуэт Омори исчез. Однако уже через секунду они оказались на кладбище. Санни отчётливо помнил это место. Он увидел себя — прошлого себя — стоящего в одиночестве перед могилой Мари. Омори кивнул в ту сторону, предлагая пройти за ним. Санни молча последовал за мальчиком, подойдя к прошлому себе. Похоже, тот не видел призраков будущего, и сейчас лишь шептал: — Я так люблю тебя. Я виноват. Мне так жаль. Как бы я хотел предотвратить это… Вдруг белый шум затмил любые звуки, и ни Санни, ни Омори не смогли разобрать ни слова. Ещё через секунду пространство исказилось — и они снова стояли посреди Белого пространства. Наступило молчание. — Значит, никак не разобрать? — безэмоционально спросил Санни, постулируя очевидную истину. — Да. — Но ты помогаешь мне? — удостоверился парень, отмечая отсутствие со стороны Омори любых попыток помешать ему. — Я олицетворение твоих желаний. Я хочу спасти Мари не меньше тебя. — Понимаю, — согласился Санни, закрыв глаза. Лгал мальчик или нет — не имело значения, покуда его присутствие могло помочь парню. Не то чтобы Санни мог от него избавиться, в любом случае.