Healer

Геррит сидит на окне еще долгое время. Машина уезжает, на улице появляется ещё больше людей, но он не двигается с места. Его взгляд утыкается в одну точку, а сам он вообще не понимает, на что смотрит. Все мысли вертятся только вокруг Криса и это понемногу начинает сводить с ума. Он приходит в себя спустя час. Встряхивает головой, спускает ноги с подоконника, сидит так еще немного и встаёт. Затем проводит ладонью по подоконнику — она темнеет от следов пыли и грязи с улицы. Крис бы такого не допустил. У него царит идеальная чистота. Геррит оглядывается и недовольно хмыкает, замечая, что окно и шторы до жути грязные, пыль на полу валяется комками вперемешку с разбросанными вещами, а на столе скопились все кружки, которые только у него были — словом, не дом, а пристанище бомжа. Мерно тикающие часы показывают пять минут одиннадцатого — до встречи с Крисом и всеми остальными почти восемь часов, а занять себя ему решительно нечем. Геррит понимает, что если не придумает себе дело прямо сейчас, то от скуки и одиночества начнёт снова глушить пиво со шнапсом, полезет в рюкзак за припрятанной на потом пачкой сигарет и в нужный момент не будет способен выйти из дома. От сигарет он закашляет кровью весь пол на кухне, на котором будет сидеть. Нет, в этот раз он не позволит себе так сглупить и не подведёт Криса. Геррит впервые за несколько месяцев идёт в кладовку — искать всё необходимое для уборки, благо его квартира довольно небольшая и объем работ не кажется слишком масштабным. С другой стороны, последний раз он здесь убирался не в этом месяце и даже не в прошлом, потому процесс может оказаться чуть сложнее, чем он себе предполагает. Стоит Герриту распахнуть дверь кладовки, его чудом не убивает бейсбольная бита, упавшая с верхней полке. Он смотрит на неё, не понимая, откуда та взялась — ещё бы, в бейсбол он не играл ни разу за всю свою жизнь, да и для самообороны ничем подобным не пользовался. Одного взгляда хватает, чтобы понять: подобных вещей в кладовке в разы больше, чем должно быть. Как в таком крошечном пространстве уместилось столько хлама, а главное, откуда он там вообще взялся, было загадкой. Пылесос, как назло, находился в самой глубине, и на его извлечение ушло никак не меньше десяти минут. Когда же Геррит наконец достаёт то, что нужно, сам оказывается весь в пыли. Прибрав подоконники и верхушки шкафов, он вспоминает, как пользоваться пылесосом и проходит им каждый сантиметр пола, и, закончив, скидывает все валяющиеся вещи в один угол. Хотя к концу его дыхание сбивается до уровня загнанной собаки, он с наслаждением отмечает, что дышать стало гораздо легче. Когда он немного привыкает и дело доходит до автоматизма, мысли возвращаются в то русло, от которого Геррит так хотел отвлечься. Он перетирает те же самые мысли по десятому разу за день, начиная с того, справится ли он в новой для него работе и заканчивая ревностью Криса к предполагаемым девочкам-на-ночь. И чем дольше эти образы крутятся в его голове, тем твёрже он решает, что ожидание его убьёт и что он должен всё выяснить. Они же оба взрослые люди, Геррит — не первокурсник, как на момент знакомства с Крисом, значит, не может быть ничего страшного в том, чтобы уточнить по поводу вчерашнего. Недопонимания должны будут сразу уйти. Вероятнее всего, Крис сам придумал себе какие-то причины для того, чтобы держать себя в руках, причём, ему это могло казаться действием во благо Геррита — тогда нужно избавить несчастного от синдрома спасителя. После небольшого отдыха Геррит принимается за влажную уборку. Протерев все поверхности, в том числе старые статуэтки и пустые фоторамки, которые он до сих пор почему-то не выкинул, Геррит останавливается у зеркала и морщится при виде себя. «Должно быть, Крис без ума от меня, если целовал вчера вот это» становится первым, что приходит ему в голову и заставляет рассмеяться. Зеркало уже давно было мутным и заляпанным, и только поэтому раньше он особо в него не смотрел и не замечал запавших щёк, кожи лица цветом почти как у глубоководной рыбы и синяков под глазами. Такое зрелище не могло вызывать ничего, кроме жалости, поэтому Геррит даёт себе обещание заняться собой сразу после уборки — не настолько плохо он себя чувствует, как выглядит при этом. В полдень, усевшись на кровать в конце спальни, Геррит с нескрываемым усталым удовольствием осматривает её. Комната выглядит совсем иначе — на первый взгляд может даже показаться, что она находится в совершенно другой квартире. От беспорядка не осталось и следа, и Геррит уверяет себя, что депрессивному настроению теперь тоже не будет места. Если бы Крис увидел разницу, он бы им гордился. Он и сам гордится собой. Геррит забрасывает в стирку столько вещей, сколько помещается в машинке, идёт в магазин за всеми продуктами на лазанью и торопливо начинает готовить. Настроение, поднявшееся из-за какой-никакой организованности, подгоняет его, и он даже пару раз попадает по пальцам, хотя не обращает на это внимания и не останавливается наложить пластырь. Получается совсем не идеально (он так долго не готовил ничего, что руки успели забыть, как это; он решает простить себе этот небольшой недостаток, раз вообще взялся за готовку), и, поставив блюдо в духовку на таймер, Геррит идёт принимать душ. Он абсолютно уверен, что будет выглядеть к пяти часам вечера лучше. И оказывается прав. Высушив волосы и пообедав, он тут же идёт к зеркалу и то ли потому что оно стало чище, то ли по остальным причинам Геррит нравится себе намного больше. Щёки, конечно, не стали менее впалыми, зато появился более здоровый цвет лица и в целом вид слегка преобразился. Только он решает, что макияж сделает его ещё более здоровым на вид и идёт собирать по квартире косметику, раздаётся звонок. Геррит предвкушает услышать Криса, но это оказывается незнакомый номер. — Да? На фоне слышится музыка вперемешку с громким смехом. — Будьте добры, позовите к телефону нашего нового клавишника, — говорит весёлый низкий голос. — Это ты Геррит, верно? — Я, — Геррит тупо улыбается, догадываясь, к чему пойдёт разговор. Внутри разливается тепло. До вчерашнего дня ему никто не звонил. А теперь ему будут звонить каждый день по нескольку раз, потому что в нём будут нуждаться.        — Отлично. Я Ник, твой коллега с недавних пор… Мы планировали собраться в пять, но совершенно случайно пришли чуть раньше. И ждём только тебя. Словом, если ты не занят, можешь приходить. — Конечно, я скоро буду! — выпаливает он, уже решая, что будет надевать и каким транспортом добираться. — Вы же в студии? Как и вчера? Нет, конечно же, не общественным. Это было бы слишком долго для его иссякнувшего терпения. Он возьмёт такси. — Да. Как приедешь, нажми… — слышится возня, будто телефон кто-то выхватывает, и звучит голос Криса. — Ничего не надо, слышишь? Оставайся на месте! Вообще не двигайся! Я сейчас приеду, вот только встану… — снова шум в динамике, и телефон забирает обратно Ник. — Куда ты там собрался, пьянь? В общем, Геррит, приезжай, на входе нажмёшь кнопочку три и скажешь, что это ты. Я как раз к твоему прибытию немного приведу этих троих в порядок. — Да ладно тебе, — смеётся Геррит, — не мешай людям отдыхать. Мы скоро сами такие же будем. «Только тебе нельзя пить», — строго напоминает мини-Крис в его голове. Геррит от него отмахивается. Не в этот раз, приятель. — Ага, а они к тому моменту будут валяться по углам и пускать на пол слюни. Мы же хотели нормально собраться и отметить твоё вступление, так что забей, немного протрезветь никому не помешает. До встречи. — До встречи, — тихо произносит Геррит самому себе, когда вызов уже сброшен, и подходит к шкафу. Шкаф пуст, конечно же. Он ведь не так давно бросил все вещи стираться. Точнее, все, что поместились — остальные так и лежат на полу ванной. А чистые до сих пор не достал из машинки. Геррит достаёт мокрую чёрную футболку с рисунком здоровенного лимона в праздничном колпаке и подписью «going to the lemon party» — как раз-таки давний подарок Криса — и решает, что если кто-нибудь спросит, можно будет соврать, что он упал в фонтан по дороге. Пока он одевается и подводит глаза чёрным карандашом, его руки подрагивают от волнения. Ему от непривычки даже не верится, что у него действительно всё налаживается, что он идёт на встречу с полным составом первой в его жизни группы — и всё благодаря человеку, подарившему ему эту идиотскую футболку. Быстро собравшись, Геррит чуть не забывает телефон и деньги на такси, рассовывает всё по карманам и выходит из дома.

***

Он спускается по знакомой лестнице и слышит тихую, более спокойную и ритмичную, чем на фоне разговора с Ником, музыку. Затем, пройдя по коридору, дёргает ручку нужной двери и видит, что вместо синтезатора стоит коричневый кожаный диван, а на нём, забравшиеся под плед, сидят Клаас, Крис и Бо. До Геррита доносится холод кондиционера, и пусть его футболка успела немного подсохнуть в такси, в ней тут же становится неуютно. Клаас и Бо, повернувшиеся на звук и увидевшие недвусмысленную надпись на футболке, закатываются смехом раньше, чем успевают сказать «привет». Геррит закрывает за собой дверь и видит Ника, сидящего на стульчике из-под установки и закинувшего ноги между первым и вторым томом. Он хотел бы иметь такие же крепкие отношения, как стойка для этих томов. — О, ты пришёл! — радостно улыбается Крис при виде него, скидывает весь плед на Бо и подходит к нему, чтобы приветственно обнять. — Ч-чёрт, ты такой тёплый… Можно, я погреюсь? — Можно, — Геррит смущённо посмеивается и приобнимает Криса в ответ. — А зачем кондиционер включили? — Это у Ника такой метод отрезвления, — отзывается с дивана Бо, поплотнее закутываясь в плед. — А мы уже вообще-то совершенно трезвые, — продолжает за него Клаас и требовательно смотрит на Ника. Барабанщик снисходительно ухмыляется и щёлкает пультом. Крис, прижимающийся к Герриту и дрожащий, расслабленно выдыхает, но так и не отстраняется. От него несёт крепким спиртным. И наверное, он ещё слегка пьян — трезвый Крис не стал бы при всех обнимать его так долго. — Итак, — Геррит мягко выныривает из рук Криса, окончательно смутившись, и проходит в центр комнаты, — мы наконец-то полным составом, да? Ник спускает ноги на пол, встаёт из-за установки и подходит к нему с протянутой рукой. — Вроде того. Заочно мы уже познакомились, теперь нужно очно. Никлас, просто Ник. — Геррит, — он пожимает его руку, которая, несмотря на температуру в помещении, оказывается такой же тёплой, как и его. — Итак, — Ник поднимает сцепленные руки над головами, как на боксёрском ринге, — дамы и господа, запомним этот день как день окончательного сбора группы Lord of the Lost! Теперь, когда к нам подошёл последний завершающий кусочек паззла, мы способны на всё! Геррит смеётся, окидывая всех взглядом. Крис и Клаас хлопают с улыбками на лицах, Бо тоже хлопает, правда, не вынимая руки из-под пледа. Похоже, что они окажутся неплохими парнями, — резюмирует он, вспоминая, что мечтал об этом всю жизнь. Конечно, для того, чтобы ощутить торжество исполнения желания в полной мере, нужно отыграть хотя бы один концерт, но даже этот момент он запомнит надолго. Ник отпускает его руку и указывает в сторону стоящего слева у стены стола. Геррит удивляется, что не заметил его раньше, потому что на нём стоят наполненные бокалы, рюмки и стаканы и большое количество фастфуда, от которых стол едва не ломится. — За это нужно выпить! Чей будет первый тост? — Не мой, — тут же отказывается Клаас, подкатывая к столу кресло на колёсиках, — не умею говорить тосты. — Значит, мой, — вызывается Геррит, но его тут же перебивает Крис. — Подожди, ты же не пьёшь, — нарочито натянуто улыбаясь и сверля Геррита предупредительным взглядом, он кладёт руку на его плечо. — Так ведь, Геррит? Геррит вскидывает брови и оглядывается на остальных. — Хорошо, Геррит пьёт сок, — Бо хитро усмехается, наливает в пустой стакан жёлто-оранжевого напитка из только что открытого тетрапака и, оставив места на пару пальцев, подмигивает. Геррит едва сдерживает смех, когда Крис, переводя взгляд на гитариста, возмущённо наклоняет голову. — Нет, вы только посмотрите на него, — скептически произносит Крис, скрещивает руки на груди и подходит к столу, — он считает, что я ничего не увидел. — Да брось ты, шеф, — Бо весело похлопывает его по плечу, — не будь таким занудой. — Вот именно, — вклинивается Клаас. — Душновато становится. Кто вообще сок купил? — Да он и купил, — Ник указывает кивком головы на Криса. — Неплохая идея, кстати, не собираемся же мы неразбавленный абсент пить. — Будем считать, что ты нашёл компромисс, — сдаётся Крис, понимая, что один он не переспорит всех четырёх. — Только Геррит, пожалуйста, не переборщи. Не наливайте ему много, парни. Геррит берёт стакан с абсентом и переливает всё в сок. — Ты не мой соулмейт, чтобы так беспокоиться, расслабься, — отшучивается он и поднимает стакан. Крис качает головой и берёт один из наполненных бокалов, остальные следуют его примеру. — Что я хотел сказать, парни… Не будет всякой банальщины вроде «я так рад с вами познакомиться, это было моей мечтой» — хотя это так и есть на самом деле — я только скажу, что… С каждым днём нам остаётся жить на сутки меньше, так что давайте выпьем за то, чтобы выложиться на полную и оставить отпечатки в сердцах всех фанатов! Страх Геррита прозвучать странно, глупо или ещё как-нибудь исчезает, когда он видит, что все смотрят на него с одобрением, восклицая «prost» и чокаясь между собой напитками. Радуясь удавшейся импровизации, он отхлёбывает самодельный коктейль из бокала и тут же заходится кашлем от сильной горечи в горле. Крис обеспокоенно похлопывает его по спине, но он отмахивается и улыбается сквозь проступившие от боли слёзы. — Нормально всё, — оправдывается Геррит, незаметно вытирая кровь с ладони о заднюю часть джинс, — просто давно не пил. Крис нехотя убирает руку с его спины, смотря с укором, пока остальные посмеиваются. Наверное, от внимания Криса этот жест скрыться не мог, но не будет же он при всех отчитывать Геррита? Да и за что отчитывать? Договорились же: сегодня он пьёт. — Закусывай хоть, — Бо протягивает кусок пиццы, который Геррит, благодарно кивнув, тут же с наслаждением кусает. Пицца оказывается всё ещё горячей и невероятно вкусной. Не такой вкусной, как готовил Крис, конечно же.

***

С каждой новой дозой алкоголя пить становится легче и горло всё больше привыкает. Заедая абсент и текилу картошкой фри с наггетсами, Геррит почти не чувствует, как пьянеет. По крайней мере, он не чувствует себя самым пьяным в компании. Клаас, Бо и Крис, которые и до его прихода успели накидаться, плывут первыми, а Ник держится относительно трезвым, потому что до сих пор пил только пиво. Крис и Бо мешают Герриту говорить с барабанщиком о возвышенном, горланя то Леди Гагу, то Майкла Джексона, а Клаас под шумок льёт себе больше и больше абсента, половину разливая на стол и с трудом усиживая на единственном в комнате кресле с колёсиками. Когда Геррит чувствует, что ещё немного — и его начнёт тошнить, он отставляет стакан и кладёт голову на руки, упёртые локтями в столешницу. Голова кружится. В полном желудке горячо. Крис к этому моменту висит на его плече и невнятно пытается объяснить, чем сыр фета лучше моцареллы. Веселье немного поутихло, все втыкали по сторонам и молчали. Стало действительно душно. И, наверное, на улице должно было потемнеть. Геррит решает пройтись по улице. Аккуратно переложив Криса на стол, он поднимается и делает пару шагов в направлении двери. Видя перед глазами кучу размытых пятен, он спотыкается о провод и припадает к стене. Видимо, придётся придерживаться за что-нибудь. В таком состоянии он даже не сможет вызвать такси, но сейчас ему не хочется об этом думать. Остальные, скорее всего, тоже не собираются вставать, даже самый трезвый из всех Никлас уснул, разбросав волосы между стаканов. — Геррит? — хрипло зовёт его Крис, поднимая со столешницы голову и щуря от лампочки глаза. — Ты, что, уходишь? Куда ты? Его голос кажется каким-то жалобным. Вздохнув и облокотившись на стену спиной, Геррит трёт глаза и вопросительно взмахивает головой. — А у тебя есть предложения? — Да, — Крис тоже трёт глаза, наверное, по инерции повторяя его движение, и полностью разворачивается на сидении. — Хочу поехать с тобой. Возьмёшь? Геррит смотрит на то, как он развозит чёрные тени по глазам, на его спутанные волосы и подозревает, что выглядит точно так же. Правда, он сейчас достаточно пьян, чтобы не волноваться о внешнем виде, к тому же, кроме Криса, его никто не видит. А Крису на это плевать, раз прошлой ночью он целовал Геррита, выглядящего ничуть не лучше. — Хочешь поехать ко мне домой, что ли? — Да. Я же у тебя давно не был. К тому же, на моей кровати мы валялись, а на твоей — нет. — Планируешь выяснить, так же удобно целоваться на моей кровати, как и на твоей? — Геррит пьяно улыбается, произнеся первое, что упало на язык, и тут же частично трезвеет, понимая, что сказал. Крис смеётся и кладёт голову на сложенные на столе локти. Его щёки розовые, и Геррит вдруг замечает, что это смотрится очаровательно, неважно, от смущения это или от алкоголя. Происходящее кусками теряется в тумане. Он кое-как называет диспетчеру свой адрес, через несколько минут они с Крисом сидят на заднем сидении такси. Голова Криса лежит на его плече, сам Геррит смотрит то на него, то в окно, за которым мелькают огни города, машины, и всё это отражается на водной глади Эльбы. Геррит расслабляется настолько, что сам почти засыпает и прислоняется виском к голове Криса, но таксист прерывает сон, оповещая, что они приехали и с них десять евро. С заволокшей глаза пеленой Геррит суёт в руку водителя купюры и тащит за собой Криса вверх по лестнице. Дойдя до двери, он светит фонариком телефона на замочную скважину и минут пять возится с замком, пока Крис подпирает собой пыльную стену подъезда. Только закрыв за ними дверь, Геррит спотыкается о ковровую дорожку в коридоре и падает. Он не планировал много пить. И вроде бы не наливал себе чрез меры. Когда его так развезло? Крис, видимо, уже чувствующий себя более вменяемым, тихо посмеивается, глядя на него, и сползает по двери на пол. — Заткнись, — советует ему Геррит, но всё же улыбается. Ему так нравится смех Криса. — Нужно добраться до спальни. У тебя же она одна? — Нет, десять, как у тебя. — У меня всего пять, — возражает Крис и становится серьёзным. — Мне, похоже, придётся спать рядом с тобой. Геррит предпринимает попытку встать, но, опёршись на локти и колени, зависает в этом положении, собирая силы для следующего рывка. — Так ты же для этого и приехал, забыл? — Не-е, это ты предположил. Я был слишком пьяным, чтобы возражать. — Возражать? — Геррит понимает, что сил не хватит, и садится задницей на пол. — Тогда зачем ты приехал ко мне? — Ты хотел целоваться. Геррит мотает головой, заставляя её протрезветь, но как назло не выходит. Он ведь должен как-то отреагировать: смутиться, покраснеть, начать отрицать или оправдываться, но окутавший его туман не пропускает эмоции. Герриту непривычно чувствовать себя таким смелым, но он решает, что должен пользоваться моментом, раз ещё дома решил обсудить всё с Крисом. — Да, хотел. Как ты узнал? — По твоему взгляду и так всё понятно. Ты его с меня не сводишь. Они сидят друг напротив друга, спокойно глядя в глаза. В коридоре темно, но от окон спальни падают огни с улицы и поблёскивают, отражаясь в тёмно-карих радужках Криса. — Верно. На тебя же невозможно не смотреть. — И не думать обо мне, да? Ты всегда смотришь так, как будто думаешь обо мне. — О вас, — Крис непонимающе смотрит на него, и Геррит поясняет. — О тебе и фанатках, с которыми ты трахаешься. Крис сонно смеётся, закрывая глаза. — Чёрт, я и сам не знал, что с кем-то трахаюсь, Геррит. Может, расскажешь, с чего ты вообще это взял? Геррит тупо моргает, глядя на него. — Не знаю, — честно отвечает он. — Просто… Невозможно же, чтобы ты действительно был один. У тебя много денег, ты крутой вокалист, ты красивый — тебя же явно должен был кто-нибудь подцепить, да? Молчание. Веки Криса опущены. Геррит ждёт ответа ещё около минуты, но потом и сам ложится на спину. Вот и поговорили, мать его.

***

Громкий хлопок двери вырывает Геррита из темноты. Под ним подозрительно мягко и удобно. С усилием разлепляя веки, он поднимается на локтях. Он обнаруживает себя лежащим в одном нижнем белье на кровати и бережно укрытым одеялом. Голова гудит, в лёгких, как всегда, колет, но привычного ощущения, будто по нему проехал трактор, какое случается, стоит ему уснуть на полу, нет. В рот словно насыпали сухой концентрат кошачьей мочи. Геррит перекатывается на живот, скидывая с себя одеяло, лежит около минуты и встаёт. Когда он видит на кухне Криса, завёрнутого в полотенце и с мокрыми волосами, у него едва не отваливается челюсть. — О, доброе утро, — мягко произносит тот и поднимает уголки губ. — Ты уже выспался? Я позаимствовал у тебя чистое полотенце, если ты не против. Геррит трёт лицо руками и смеётся, сам не зная, отчего. — Не против. Ты сам спал вообще? Я тебя последний раз видел на коврике. — Так и есть, — Крис тоже смеётся, ставя на стол кружки, в которых, судя по цвету, кофе с молоком, — я всю ночь проспал на коврике у входной двери. Выспаться, конечно, не получилось, поэтому я успел принять душ и заказать доставку еды. — И раздеть меня, — добавляет Геррит, опираясь бедром на дверной косяк и складывая руки на груди. — Ты лежал в метре от меня, не оставлять же мне тебя было там? Считай это доброе дело платой за тёплый приём. Геррит улыбается, улавливая слишком уж толстую иронию, и разворачивается, чтобы пойти в ванную. — Я в душ, пусть кофе остынет. Несмотря на то, что чувствует он себя не очень, ему хочется ликовать от всего происходящего и даже не верится, что он второй раз подряд просыпается с Крисом, которого позавчера считал оставшимся в прошлом. Противное ощущение вчерашней попойки уходит вместе с водой в канализационный слив, и Геррит словно надевает новое тело вместо того, уставшего, грязного и перепившего. Хочется подольше постоять под горячими струями, но так тянет поскорее на кухню, к Крису. Геррит вспоминает неудачную попытку разговора, и сердце падает к основанию позвоночника. Сегодня от смелости и следа не осталось, и если бы не данное вчера обещание, он бы решил оставить всё как есть и ничего не выяснять. «Я же совсем другой человек, — напоминает он себе, — не тот, что не мог постоять за себя на первом курсе и стеснялся сказать что-нибудь не то». Тогда почему именно с Крисом он каждый раз словно возвращается к старым привычкам? «Ах, да, потому что я влюбился в него как подросток». Нет, так нельзя. Детский сад какой-то. Зачем постоянно думать, если можно взять и сделать? Он сейчас выйдет, так же завернувшись в полотенце, и поцелует Криса сам. Немного дрожащими от нервов пальцами Геррит завязывает на поясе полотенце, стряхивает воду с волос и выходит, шлепая мокрыми ступнями по полу. Крис сидит за столом спиной, залипнув в телефон. С его волос натекла небольшая лужица. Капли настолько заманчиво сбегали по его четко выделяющимся, хоть и расслабленным мышцам, что желание слизнуть их, задевая языком каждую ямочку, каждую неровность, становится крайне сложно преодолеть. Герриту приходится поправить полотенце. Этого еще не хватало. Он останавливается в полуметре от Криса, и решимость снова покидает его. Геррит понимает, что стоит лишь сделать шаг, отвести волосы, наклониться и наконец коснуться этих мягких губ, снова отдавая душу. Он делает микро-шажок вперед. — Ты все, закончил со сборами? Надо кушать и выдвигаться, я планировал тебя в торговый центр затащить, а то ходишь хер пойми в… Ой блин, ты чего тут? — шипит Крис, резко поворачиваясь и задевая его коленями. Геррит от неожиданности тоже ойкает и отходит назад. Ну и к чёрту. Не получилось, ну и ладно. Не очень-то и хотелось. И от грубого, но все же прикосновения к голой коже, не было электричества по телу. И полотенце он поправлять не будет. Вот. — Я ж не знал, что ты так резко повернёшься. Да и вообще, колено я тебе не выбил, вот и не ворчи, — неожиданно резко выдаёт Геррит, на что Крис лишь удивлённо поднимает бровь. Сука. Только у него это движение получается так, что вместе в бровью опускается потом весь мир. — К тому же, на кой чёрт мне лишнее шмотьё? Место в шкафу занимать? Его там и так нет. — Ой, да не ври. У тебя в шкафу полки пустые. — Так вещи все в стирке. Я тут навести порядок пытался. — Это те пара тряпок возле стиральной машинки? Не смеши меня. Они выглядели кошмарно в то время, когда мы с тобой общались, а с того момента они ещё сильнее износились. Ты в тур в чём ехать собрался? Короче, вопрос закрыт, возражения не принимаются. Ты едешь со мной в молл. Геррит закатывает глаза. Вот всегда так: вроде и понимаешь, что ты взрослый человек, который сам за себя отвечает и сам принимает решения… А потом приходит кто-то и забирает это нахер так изящно, что и не возразишь. Как бы сильно Герриту не хотелось злиться и отрицать, побеждает желание быть любимым и хоть кому-то нужным. Тем более, быть нужным ему.

***

— Откуда у тебя вообще столько энергии, Крис? — спрашивает всё-таки Геррит, когда они паркуются у торгового центра. — Ты вчера выпил больше меня, спал на полу, и делаешь… всё это. Крис странно по-тёплому улыбается, глядя на руль, и качает головой. — Ну, скажем, у меня есть мотивация. — Какая? Только не говори, что это и есть я. — Так, ладно, — Крис вдруг повышает тон голоса, берёт ключи и телефон и открывает дверь. — Потом будем болтать, пошли. Геррит наблюдает за тем, как он подмигивает ему и захлопывает дверь машины, и выходит следом. — Ты какой-то подозрительный, — кричит он вдогонку Крису, — или это твой новый, «загадочный» стиль? Крис останавливается, чтобы подождать его, и всё ещё улыбается. — У всех есть свои сюрпризы, разве у меня их не должно быть? — У меня от тебя, к примеру, секретов нет и не было, — чуть обиженно бурчит Геррит и замолкает. В огромном холле торгового центра оказывается немного прохладнее, чем снаружи. Витают запахи всего подряд: свежей кожи, канцелярки, духов и попкорна. По левую сторону от входа действительно продаётся попкорн и свежий кофе, а справа находятся магазинчики с обувью, одеждой и прочим. Геррит замедляет шаг, разглядывая украшения под потолком. Он чертовски давно не бывал в молле. — Вот, пойдём сначала туда, — Крис невзначай кладёт ладонь на его плечо и указывает кивком головы направо. — Там, кажется, есть ботинки с ремешками. Пройдя мимо магазина нижнего белья, они заходят во второй, полный кожаной обуви. Поздоровавшись с продавцом, Крис тут же начинает объяснять, что нужно, и активно при этом жестикулирует. Продавец, вежливо улыбнувшись, уходит доставать коробки. — У тебя же сорок второй? — А что, я мог вырасти? — Геррит скептически ухмыляется. Крис смотрит на его макушку и мотает головой. — Куда тебе уже… Через минуту возвращается продавец, и Геррита сажают в кресло, подавая при этом один из ботинков. Геррит проводит пальцами по гладкой коже, по здоровенным бляшкам на щиколотках и думает о том, что никогда не носил такой красивой и дорогой обуви. Он смотрит на Криса, который что-то шепчет на ухо продавцу, и, сняв кроссовок, надевает новый ботинок. Теперь он должен будет Крису ещё больше, сколько бы тот не утверждал о подарках. Но деваться сейчас Герриту действительно некуда, потому что если Крис что-нибудь захотел, остановить его не сможет даже поле с противотанковыми минами. — Вот эти смотрятся вообще отлично, — комментирует Крис, когда Геррит надевает последнюю пару — высокие берцы с тонкими серебряными цепочками. — Тебе точно удобно? Геррит переступает с ноги на ногу. — Да. Удобно, очень удобно. Ему и самому понравилась эта пара. Она сидит идеально, как будто сшита на заказ, и смотрится при этом так, будто при каждом его шаге будет содрогаться земля. Крис кивает и взмахивает рукой. — Хорошо. Снимай. Упакуйте вот эти, пожалуйста. — Мы разве не пройдёмся по другим магазинам? — удивляется Геррит. — Ну, вдруг что-нибудь получше найдём. — Это не единственная пара обуви, которую мы собирались купить, — Крис мягко улыбается, но его взгляд твёрдый и не терпящий возражений. — Найдём — возьмём ещё. Геррит вздыхает, надевает обратно свои кроссовки и протягивает покупку. Продавец молча укладывает обувь в коробку, затем в фирменный пакет и кивает Крису, который благодарит его и прикладывает карту к аппарату. Это не укрывается от внимания Геррита. — Можно было бы и без этого цирка обойтись, — небрежно произносит он, когда они выходят в холл. — Спасибо, конечно, но зачем скрывать от меня цену? Крис только смеётся и ничего не отвечает.

***

Проходит, судя по ощущениям, несколько часов, пока они добираются до верхнего этажа, заходя почти в каждый бутик по дороге. Геррит готов выплюнуть лёгкие от усталости, и всё же старается не подавать виду, потому что Крис выглядит так, как будто не потратил с утра ни одного джоуля энергии, неся при этом почти все пакеты. Когда Геррит попытался забрать хоть один, получил в лицо возмущённое шипение. — Да не делай ты из меня совсем беспомощного, — сказал он тогда, но Крис тут же отвлёк его на очередной магазин. Наконец они выходят на улицу, где за это время успел подняться ветер и собраться тучи. Все волосы Криса, которые он ещё час назад распустил, тут же сдувает ему на лицо, и Геррит, остановившись, поправляет их и бережно собирает в хвост. — Они такие мягкие, — сообщает он, оставляя хвост между лопаток. Крис показывает ряд белых зубов в улыбке. — Тебе нравится? Будешь меня расчёсывать по утрам. — Что, прости? — Геррит сглатывает, когда до него доходит. — И… давно ты решил это? — Только что. Я же просто предлагаю, — Крис моргает. — А-а, ты об этом. Я забыл тебе сказать. Сегодня-завтра переедешь ко мне. Геррит удивлённо смеётся. — Шутишь, что ли? Может, ты хотел сначала меня спросить? — А ты против? — Крис сверкает провокационным взглядом и продолжает идти к машине. Геррит внезапно вспоминает, что вчера они уехали на такси. Как машина Криса оказалась у его дома? Сказав самому себе задать тот же вопрос Крису позже, Геррит поспешно об этом забывает. Его голову занимает другая мысль. Он догоняет уже успевшего подойти к машине Криса и хватает его за плечо. — Нет, всё-таки скажи мне, почему ты даже не спросил, что я об этом думаю? Вот так сразу взял и решил за меня? — Достань у меня из кармана ключи, пожалуйста, и открой багажник, — говорит Крис, полностью проигнорировав вопрос. Геррит лезет в передний карман джинсов. — Они в заднем… справа. Герриту приходится преодолевать желание задержать руку подольше и полапать его задницу, несмотря на собственное раздражение. — Ты ответишь или нет? Когда это ты начал мной командовать? — он открывает дверцу багажника и помогает сложить в него все покупки. — Мне кажется, я имею право, — ухмыляется Крис, подняв бровь. — Да и я тебя знаю больше, чем ты сам себя, я точно могу сказать, что ты бы хотел этого. — Я не могу сказать, что я об этом не думал, но… — протягивает Геррит. — Но о каком праве ты говоришь? Ты же, надеюсь, не имеешь ввиду, что ты… купил меня всем этим? Крис издаёт смешок. — Подожди. Ты сейчас, мать твою, серьёзно? Сам заставил меня согласиться на твою помощь и сам теперь считаешь, что можешь мной командовать, как будто ты мой отец? — Да господи, Геррит! Я твой… — восклицает Крис и тут же осекается. — Я твой друг. Насколько я знаю, самый близкий. И я просто беспокоюсь за тебя. Я не хочу оказаться слишком далеко в тот момент, когда тебе может стать плохо, доходит до тебя или нет?! Ты как будто не понимаешь шуток. Я не тащу тебя в свою кровать, в твоём распоряжении любая из свободных четырёх спален, живи где хочешь! Но я не хочу, чтобы ты был без присмотра, ещё и в этой крошечной однокомнатной квартире. — За мной не надо присматривать, — выплёвывает Геррит. — Со мной ещё не случалось ничего тяжелее кашля, и врач таких указаний не давал, понятно? А ещё за меня не нужно решать. Кроме твоих желаний, есть ещё и мои. Крис устало вздыхает, захлопывает багажник и закрывает на несколько секунд глаза. Затем берёт Геррита за предплечье, смотрит на него и так спокойно, что Герриту даже становится немного стыдно за свою вспыльчивость, говорит: — Я знаю, что у тебя есть свои желания. Я не пытаюсь их игнорировать. Я даже, честно говоря, готов исполнить каждое, которое находится в пределе моих возможностей. Но я не хочу тратить время на лишнюю дипломатию, когда я уже знаю, чего ты хочешь и что будет для тебя лучше. У Геррита перед глазами возникает тот поцелуй, и в груди осаживается двоякое чувство. Ему хочется психовать, но он понимает, что это было бы слишком несерьёзно, поэтому он делает глубокий вдох (от которого тут же возникает желание покашлять) и успокаивается. — Хорошо, — кивает он, — как скажешь. Поехали. Крис отпускает его предплечье, дарит примирительную улыбку и садится за руль.