Электрический разряд.

Ящер продолжал молчать и стоять на месте, наблюдая за тем, как тело дракона двигается из стороны в сторону от нетерпения. Неужели он думал, что он так просто согласиться на такое? И что не поймёт, что в этом есть подвох? — Ты считаешь меня настолько слабым? — Глаза ящера «блеснули» злобными огоньками. — Я по твоему второсортная шлюха из бара Наги? Которую можно красивыми словами подкупить? У тебя не бывает ничего просто так, Ичи. Ты не предложишь чего-то стоящего за такую слабую оплату. — Я так и думал, что ты так скажешь. — Пожал плечами дракон отходя от Годзи. — Не поверишь, ссылаясь на наше с тобой прошлое. Годзи, это прошлое, твои принципы… они довели тебя до такого состояние и ты продолжаешь следовать этому? Ты самоубийца? — Просто я единственный, кто имеет к себе хоть каплю уважения. Не всё покупается и продаётся, как в твоем случае. Сначала ты восстановишь меня, потом начнёшь требовать большего ссылаясь на мой долг тебе. Ты меня не отпустишь если вцепишься. Это уже пройдено. — Монстры меняются, толстокожий. — Рыкнул Ни — левая голова. — Мы не хотим причинять тебе неудобств, Годзи, — пропищал Кевин. — Мы правда хотим тебе помочь. Если всё начнёт разваливаться — мы ничего не сможем сделать, и «Мать» тоже не сможет. Только ты сможешь… Мы понимаем, что наши условия очень странные и глупые, но нам правда ничего кроме этого не нужно. — Кевин посмотрел на своих братьев. Те смотрели на него моргая, буквально давили на него своим взглядом, но даже под этой тяжестью он продолжил: — Мы скучаем по тебе, Годзи. А вот этого от такого как Гидора ящер не ожидал услышать. Когда-то он хотел вырвать ему сердце, обглодать каждую косточку, высосать всю его жизненную силу, а теперь просто умоляет дать им возможность побыть в его шкуре? Просто потому, что он им сопротивлялся? Некоторые монстры реально сошли с ума от изменения среды. — Если я соглашусь, — Годзи теперь сам подошёл к дракону, чтобы тень скрыла его. — Ты не потребуешь с меня большего потом. Лишь один раз и никаких больше. — А если тебе понравиться? — Усмехнулся Ичи. — Сомневаюсь. Я это сделаю только ради того, чтобы вернуть себе своё место. — Но всё же если понравится, ты повторишь? — Не ставь себе высокую цену. У меня никогда не было желания найти себе партнёра или самку. — Боже Годзи, ты старомоден. — Дракон обошёл ящера и направился к выходной двери. — Что в тебе другие любят, так это твои красивые слова, в которые ты так сильно веришь. Ты уже не огромная страшная туша, которая бороздит океаны и распугивает акул. Это тогда можно было бы оправдать твоё одиночество, а сейчас, когда твоя роль уже далеко не та — пора бы уже задуматься о том, что тебя реально ждёт. Найди уже себе цель — дети или секс, — любой вариант подойдёт. Осядь. — Спасибо, мамочка. — Огрызнулся ящер. — Поедем ко мне. Там никто и ничего не увидит и не услышит. — И куча камер небось. — Ящер медленно побрёл за драконом. — Если узнаю, что кто-то это увидит или ты расскажешь кому-то… я тебя точно убью. — Вот это Годзи которого я помню, — они вошли в лифт, — Хочет кого-то убить… правда теперь защищает только себя. На этот раз Годзилла решил промолчать. Сейчас внутри него боролось столько ощущений, что он был готов просто взорваться. Если этот ублюдок просто использует его и унизит… он окончательно разочаруется в этом обществе и покинет его. Навсегда. *** Стоя в темноте, освобождённый от человеческой одежды, к которой он так и не привык, Годзи прислушивался к тяжёлым приглушённым шагам за своей спиной. — Я думал, что ты хочешь быть униженным, а в итоге униженным буду я? — Сказал ящер не двигаясь. — Я просто хочу тебя потрогать. Прикоснуться… позволишь мне? Вот урод. Задаёт вопросы, ответы на которые он и так знает. — Будешь много болтать — останешься со своими двумя стояками в гордом одиночестве. — А ты откуда знаешь, что их два? — Язвительно спросил Ичи. — Ты же их никогда не видел. Годзи промолчал. — Ты хорошо изучаешь своих противников, но только зачем бы тебе… — Тебя интересует только это? Шеи, словно змеи, стали обвивать его тело, а он неподвижно позволял всему этому происходить. Они скользили по груди, лапам, талии. Они спускались всё ниже… — Смотрю, тебя это совсем не радует? — Ичи остановился на низе живота. — Одинокий, холодный и серый. Меня совсем не рады видеть. — Так поработай над этим. — Ящер показал оскал, которого никто и никогда не видел. Всё только ради его места в полиции и его значка. Он продолжит себе это внушать. — Или кто-то другой хочет? А может все сразу?