Любовь и другие несчастья

      В тот вечер Гермиона еле добралась до квартиры — она чувствовала себя так, будто по ней потопталось целое стадо гиппогрифов.       Сегодняшний день в Министерстве вымотал её больше, чем обычно. Вероятно, это из-за нервов: всё-таки девушке остался последний пункт, и Закон о Правах Оборотней будет готов.       Вот он. Результат всех её усилий.       Всё получится. Большинство служащих Министерства её поддерживали. К этому они и стремились долгих три года усердной работы.       За всё это время Гермиона уже воспринимала проект, как собственного ребёнка. Она устроилась в Министерство специально для того, чтобы принять этот закон. Ей предлагали довольно высокую должность, но девушка не могла спокойно смотреть на сирот-оборотней и не думать о будущем, что их ждёт. Единственный вариант помочь им — что-то изменить в законодательстве Волшебной Британии. Именно поэтому Гермиона отказалась от идеи создать собственную лабораторию, на время забыла о всех других своих проектах и устроилась в Отдел регулирования магических существ и контроля над ними.       Это было нелегко.       Вопреки убеждениям многих друзей, Гермионе не нравилось быть книжным червём. Скучная бюрократия и прецеденты ещё куда ни шли, но политика… Девушка понимала, что коррупция из Министерства никуда не уйдёт, но всё равно надеялась, что после войны что-то изменится. Но этого не произошло. Да и Гермиона пришла в Министерство не для того, чтобы устраивать там свои порядки.       И эта мелочность была почти невыносима. Политики были одержимы «око за око, зуб за зуб». Даже когда их просили сделать что-то бесплатно для них самих, они всегда хотели знать, что получат взамен.       Она запуталась.       Гермиона не была глупой. Она знала, что ей нужно играть в политику, чтобы получить то, что она хочет. Но эта игра больше походила на попытку сварить зелье без помощи рук: возможно, но результат будет хуже, чем у всех остальных.       До прав оборотней никому не было дела, поэтому недоброжелатели старались повесить на Гермиону как можно больше «грешков» и подать как можно больше апелляций. Потребовалось бы семь лет судебных разбирательств, и то не факт, что удалось бы получить право на разработку Закона.       Через год, сидя в своём офисе, по уши заваленная бесчисленными кипами бумаг, Гермиона готова была сдаться. Она не настолько наивна, чтобы питать надежды. Семь лет рабского труда, заполнение соответствующих форм и получение разрешения — и всё это только для того, чтобы ей отказали и Гермионе пришлось начать всё с самого начала. А вот если бы она занялась исследованиями, смогла бы внести настоящий вклад в науку, возможно, не настолько важный, как принятие Прав Оборотней, но хоть что-то.       Но вскоре всё изменилось. Однажды, поднимаясь на лифте, Гермиона оказалась в кабинке один на один с Блейзом Забини, который даже после нескольких минут совместного времяпровождения скривился так, будто съел с десяток лимонов. Когда лифт остановился на нужном этаже, Блейз повернулся к ней и сказал:       — Знаешь, Эстер Татли уже много лет пытается получить налоговый кредит на кентавров в родовом поместье в Шотландии.       Затем, не произнеся больше ни слова, Забини вышел из лифта. Шестерёнки в голове Гермионы закрутились с невероятной скоростью.       Множество волшебников уже пытались добиться пересмотра Договора о Земле Кентавров. В первоначальном варианте были упущены некоторые аспекты миграционных привычек кентавров, поэтому им иногда позволялось не оформлять официальные документы на свою территорию. И в таком случае волшебники, чьи владения посещали кентавры, не имели права на списание налогов или получения дополнительного налогового кредита. Но у кентавров не было ни малейшего желания изменять условия существующего договора, и поэтому все попытки его пересмотра ничем не заканчивались.       Так случилось, что кентавры задолжали Гермионе, после того как она добровольно вызвалась вести с ними переговоры со стороны волшебников в деле о серийном похищении жеребят кентавров в Шотландии. Гермиона выбила Гарри место главного следователя в этом деле, иначе же его передали бы какой-нибудь левой следственной группе, участники которой боялись бы подходить к разъярённым кентаврам ближе, чем на тридцать метров.       И Эстер Татли — член Визенгамота, активнее всего пытающаяся похоронить надежды Гермионы на равноправие в волшебном мире.       Но как только Гермиона начала переписывать Договор о Земле Кентавров, апелляции против её ходатайства Закона о Правах Оборотней начали быстро отклоняться. Через три месяца документ был уже составлен и утверждён. После этого проекта люди стали интересоваться планами Гермионы на права оборотней.       И вдруг в её жизни появился Драко Малфой, с большим интересом наблюдавший за её успехами. Поначалу она подозревала, что он здесь, чтобы вставлять палки в колёса и мешать её работе, но, к её удивлению, Малфой был очень заинтересован в том, чтобы Закон приняли.       На самом деле, Драко даже больше, чем Гермиона, жил этими надеждами. Он хотел для оборотней равных условий жизни и труда, хотел, чтобы зелье волчьего аконита переквалифицировали как жизненно важное и необходимое с медицинской точки зрения. Тогда зелье стало бы доступным для всех. Малфой внёс многие изменения в структуру компаний, нанимающих на работу оборотней. Министерство теперь предоставляло оплачиваемый отпуск наёмным оборотням на следующий день после полнолуния. Министерство разрабатывает проект создания зоны трансформации оборотней — земли, где оборотни могли бы жить и бродить во время перевоплощений, такие зоны должны хорошо охраняться.       Но Гермионе не понравилось то, что Драко распорядился, чтобы компания «Малфой Холдингз» поставила на углу переулка аптеку, в которой будут продавать Волчье противоядие. Там большая проходимость волшебников, поэтому прибыль гарантирована.       Но, несмотря на все сомнения, другого выбора не было, кроме как принять его помощь. Малфой мог заручиться поддержкой где угодно. Он привлекал владельцев бизнеса, имея несколько исследовательских грантов. Он нагадал ужасное будущее волшебному миру, если уровень заражения оборотнями не уменьшится. И «Ежедневный пророк», на страницах которого, похоже, все последние годы многие статьи пишут под диктовку Малфоя, внезапно начал выпускать целую колонку о необходимости реформы прав оборотней. Гермиона была бы впечатлена, если бы не злилась на Драко за то, что он делает всё это только лишь для того, чтобы заработать побольше денег.       Крошечная искра прогресса, которую Гермионе удалось зажечь, превратилась в целый костёр в руках Малфоя — Министерство присоединилось к профсоюзам целителей, компаниям, демографическим специалистам и в целом возмущённой общественности, требующей, чтобы Закон о Правах Оборотней стал полноценной реформой. Простой протест какой-то девчонки против дискриминации перерос в целую революцию.       Это застало Гермиону врасплох, а у Малфоя, напротив, вызвало чистый восторг. Он воплотил в жизнь её собственные мечты насчёт оборотней. Пусть ей и было неприятно наблюдать, как личный интерес вытесняет всё остальное, Гермиона не могла отрицать, что испытывает уважение к способности парня взглянуть на ту же проблему и найти более эффективное решение. В конце концов, условия жизни оборотней улучшатся, а это самое главное.       Гермиона стояла у камина и двумя пальцами массировала виски. Она повернулась в сторону кухни, и взгляд сразу же зацепился за стопку книг, рядом с которой на столе лежали документы — наполовину готовый Закон о Правах Оборотней. Девушка нахмурилась, пытаясь вспомнить, когда она туда его положила.       Гермиона покачала головой — в последнее время она была такой рассеянной.       Взяв папку, она отнесла её в спальню. Малфою она уже заранее сообщила, что пришлёт ему копию с окончательными правками завтра утром, а после Закон отправят в печать.       На следующий день Гермиона поспешила в Министерство. После перепроверки документов девушка смогла заснуть только через несколько часов. Утром она проспала будильник и ударилась пальцем ноги о кровать, что обеспечило плохое настроение чуть ли не на весь день.       Спускаясь в лифте на нужный этаж, Гермиона забилась в угол и пыталась скрыть непрекращающиеся зевки. Протирая глаза, она чуть не налетела на кого-то.       Слегка покачав головой, девушка подняла взгляд и увидела Малфоя, пристально наблюдающего за ней. Гермиона заглянула в его глаза, и её внезапно охватило тёплое, мягкое чувство нежности. Она не знала, откуда оно взялось. Гермиона удивлённо приподняла уголки губ и почему-то почувствовала себя ещё более золотой девочкой, будто все её внутренности превратились в мёд.       — Всё в порядке, Грейнджер? Странно выглядишь, — спросил он, приподняв одну бровь.       Улыбка с лица Гермионы разом исчезла. Она выпрямилась и покачала головой.       — Просто немного устала, — небрежно бросила девушка, быстрым шагом направляясь к своему кабинету и пытаясь скрыть от Малфоя порозовевшие щёки. Почему, чёрт возьми, у неё такая реакция на него? — Что ты делаешь в Министерстве в такую рань? Я думала, что ты придерживаешься правила «никогда не появляться на рабочем месте раньше полудня».       Из-за Малфоя Гермионе несколько раз пришлось переносить деловые встречи: он ни в какую не соглашался прийти в Министерство раньше двенадцати.       — Я с самого утра жду, когда ты пришлёшь мне отредактированную версию Закона о Правах Оборотней. Я забеспокоился, что что-то случилось. Можешь представить моё удивление, когда я прибыл в Министерство раньше тебя.       Гермиона вновь покрылась румянцем.       — Ну да, я проспала. И каким-то образом первая половина Закона осталась здесь, на работе, поэтому мне пришлось прийти в Министерство. Я хотела отправить тебе документы отсюда.       Они завернули в очередной коридор и миновали короткий проход, ведущий к кабинетам Магических Связей. Взгляд Гермионы наткнулся на огромный знак, где крупными буквами было написано «Осторожно». На всё крыло были наложены защитные чары. А ещё рядом висела небольшая табличка, на которой значилось, что из-за повреждения заклинанием офисы работников временно закрыты и все посетители должны пройти в конференц-зал.       Гермиона остановилась, переводя взгляд на Драко.       — Что случилось?       — Понятия не имею, — тихо ответил Малфой. — Так уже было, когда я сюда пришёл.       — Наверное, кто-то вспылил услышав, что теперь он состоит в магической связи, — предположила Гермиона. — Хотя это даже эгоистично по отношению к магическому существу, тебе не кажется? Они же не могут это контролировать.       — Не знаю. Думаю, это зависит от магического существа — не нужно пытаться установить связь с тем, кому это не нужно, — объяснил Драко. В его голосе не промелькнуло ни одной эмоции. — Это бессмысленно и довольно несправедливо — ожидать, что другой человек пойдёт на уступки, если ему до этого нет никакого дела.       — И всё же… — тихо произнесла Гермиона, глядя прямо перед собой. Ей было интересно, кто же сотворил этот беспорядок, но любая информация по магическим связям держалась в строжайшем секрете. — Надеюсь, они передумают.       — Уверен, всё разрешится само собой, — только и сказал Малфой, направляясь к её кабинету.       — Парвати, — поприветствовала ассистентку Гермиона. — Я оставляла тебе вчера первую часть Закона о Правах Оборотней?       — Да, — Парвати вытащила стопку бумаг из стола, — я хотела распечатать её, как вы просили, но в офисе обновляли заклинание принтера, которое будет готово только к полудню. Вот, документы всё ещё здесь.       Гермиона закусила губу, пытаясь вспомнить, давала ли она их Парвати. Но в голове была лишь непроглядная белая пелена.       — Мисс Грейнджер?       Гермиона обернулась, столкнувшись лицом к лицу с улыбающейся ей Эмелиори Богфельд.       — Добрый день, — поздоровалась она. — У вас всё хорошо? Когда я вошла в ваш кабинет, увидела защитные барьеры. Что случилось?       Эмелиори округлила глаза.       — Дверь взорвали огненным заклинанием, — разъяснила она, многозначительно глядя на девушку, на мгновение замолчала, и, когда Гермиона ничего не ответила, продолжила. — Но ничего серьёзного не произошло. Огонь лишь слегка задел дверь и часть стен, всё в порядке. Такие случаи — не редкость.       Малфой выглянул из кабинета Гермионы. Эмелиори, казалось, немного напряглась при виде его.       — Мистер Малфой, не знала, что вы здесь.       Драко блаженно улыбнулся ей.       — Малфой Холдингз заинтересован в принятии Закона. Поэтому я здесь — чтобы убедиться, что Грейнджер ничего не помешает.       Гермиона бросила на него раздражённый взгляд, но Драко беспечно продолжил:       — Нам нужно перепроверить документы, ни минуты свободной, так что нам пора. Грейнджер!       Он распахнул дверь, приглашая коллегу в её собственный офис. Гермиона проигнорировала этот жест и снова повернулась к Эмелиори.       — Что ж, надеюсь, всё разрешится.       — Я тоже, — искренне ответила Богфельд. — Ладно, вам нужно идти. Дайте знать, если я вам понадоблюсь, — последние слова Эмелиори произнесла чуть громче. — Всю следующую неделю я буду в конференц-зале, он недалеко от вашего кабинета.       Потом женщина развернулась и ушла прочь. Гермиона в замешательстве глядела ей вслед. Казалось, Малфой и Эмелиори недолюбливали друг друга. И девушка по чистой случайности оказалась в самой гуще их ненависти.       — Что, чёрт возьми, происходит между тобой и Эмелиори? — спросила Гермиона, входя в кабинет.       Малфой в отвращении сморщил нос.       — Эта женщина любопытна и назойлива. Она старая подруга моей матери, и наши мнения не всегда сходны.       Гермиона изучающе глядела на Драко. В голове всплывали его слова, сказанные ещё у Отдела магических связей.       — Потому что она состоит в магической связи? — спросила девушка.       Малфой пристально взглянул на неё.       — Нет, — наконец ответил он, пожимая плечами. — Всё не так запутанно.       Гермиона посмотрела на него, приподняв бровь и решив уже наконец перейти к делу:       — В прошлый раз я внесла немного изменений в Закон о Правах Оборотней. Я переписала некоторые приложения и подразделы, касающиеся переклассификации Волчьего противоядия по рекомендации Целителя Абаси…       Малфой преследовал её. Гермиона была в этом убеждена. Он не хотел уходить. Каждый раз, когда она была уверена, что они обсудили все вопросы на сегодня, Драко внезапно придумывал какую-то ещё важную тему. Иногда Гермионе даже удавалось выставить его из своего кабинета, но уже через несколько минут Малфой поджидал её в кафетерии и настаивал на том, чтобы присоединиться к ней за обедом.       Гермиона тогда наблюдала за Малфоем, тыкающим пальцем в, как им сказали, мясной пирог. Хотя мяса в этом хлебобулочном изделии было мало-мальски. Пытливо потыкав в пирог со всех сторон, парень со вздохом отодвинул его подальше от себя.       — Малфой, что ты здесь делаешь? — спросила Гермиона.       Он посмотрел на неё, и Грейнджер почувствовала, как липкая волна нежности накрыла её, когда их взгляды встретились. Она отвела глаза.       — Ты о чём? — он удивлённо приподнял бровь.       Гермиона указала на него.       — Что ты делаешь здесь, в кафетерии, со мной? — повторила она.       Малфой невинно распахнул глаза.       — Мы обедаем, — протянул он.       Гермиона прищурилась, глядя на него.       — Ты никогда раньше не обедал здесь. Что тебе от меня нужно?       Малфой сложил руки на сердце в драматичном жесте. Длинные тонкие пальцы резко выделялись на фоне его чёрной мантии.       — Может быть, я просто не могу оставаться в стороне от твоей восхитительной компании, — проворковал он.       Гермиона бросила сердитый взгляд в его сторону.       — Ну что же ты, Грейнджер. Как ты можешь сомневаться в моей искренности? Ты себя вообще видела? Просто прелесть. Наверняка под этим ужасным птичьим гнездом, которое ты называешь волосами, и тёмными кругами от тысячи бессонных ночей, проведенных тобой за спасением мира, скрывается довольно милая девушка. Только слепой может такую не заметить, — Драко указал вилкой в её сторону.       Гермиона стиснула зубы. Всякий раз, стоило им хоть немного отвлечься от работы, Драко вновь надевал на себя маску короля сарказма.       — Ради Мерлина, Малфой, — она закатила глаза. — Если не скажешь мне, чего ты хочешь, я приглашу к нам за столик Луну.       Гермиона кивком головы указала на девушку, вошедшую в кафетерий. Малфой напрягся. Гермиона до сих пор не могла понять, почему его так нервировала своеобразность Лавгуд. Став Невыразимцем, Луна стала ещё более загадочной. А Гермиона просто не могла не принять во внимание факт, что каждый раз, когда она входила в помещение, Малфой сразу же находил какую-нибудь отмазку, чтобы убраться куда подальше.       — Хорошо, — согласился он. — Каким бы восхитительным я ни находил твоё общество, признаюсь, на самом деле я здесь для того, чтобы убедиться, что не произойдёт никаких непредвиденных ситуаций и Закон о Правах Оборотней всё же вступит в силу. И так как решающая фигура во всём этом деле именно ты, терпеть моё общество следующие несколько дней придётся именно тебе.       Малфой одарил её натянутой улыбкой.       Гермиона закатила глаза.       — Ради Мерлина, — фыркнула она. — Во-первых, это совершенно нелепо. Во-вторых, даже если ты и обеспокоен тем, что что-то может случиться, это не означает, что можно преследовать меня везде. Будто кто-то сможет наслать на меня проклятие прямо посреди кафетерия. Люди смотрят. Только представь, какие пойдут сплетни.       — Ну что я могу сказать, — пренебрежительно начал Малфой, — Малфой Холдингз вложил много средств в разработку Закона, уж небольшой удар по собственной репутации я смогу стерпеть. В следующие выходные я приглашу Асторию Гринграсс на бал, уверен, все забудут, что я обедал с тобой за одним столом.       Гермиона отвела взгляд, а Драко продолжил:       — Кроме того, это приказ отца, так что… — он пожал плечами, словно ему больше нечего было сказать.       Люциус Малфой раньше сотрудничал с Министерством, а позже передал это дело своему сыну, но иногда всё же помогал Драко. Малфой ясно дал понять Гермионе, что работает с ней только потому, что так ему сказал отец.       Смысла спорить нет, только если Гермиона не хотела идти напрямую к Люциусу.       Девушка со всей злости насадила на вилку лист салата.       — Хорошо, — согласилась она, стараясь не обращать внимания на Малфоя.       Он следовал за ней по всему Министерству и много времени проводил в её кабинете, листая книги, пока она работала. Иногда Гермиона чувствовала на себе его взгляд. И всякий раз, когда это случалось, её волной накрывали странные эмоции, которые, похоже, принадлежали кому-то другому, иногда это была нежность, а иногда и грусть. Каждый раз Гермиона вздрагивала и переводила взгляд на Малфоя. И каждый раз Драко был занят своими делами: читал, или наколдовывал стаи бумажных колибри, или трансфигурировал её подушки в откровенно одетых женщин.       Закатив глаза, Гермиона попыталась сосредоточиться, но Малфоя было почти невозможно игнорировать. Она составляла документы, но невероятно часто ловила себя на разглядывании парня. Когда он замечал её взгляд, одаривал своей фирменной ухмылкой, и Гермиона, краснея, отворачивалась.       В конце дня девушка заметила, что сделала меньше, чем делала обычно за рабочие часы. Она в негодовании стиснула зубы, вставая и начиная собираться.       — Наконец-то, — вздохнул Малфой, вскакивая с места.       Гермиона положила все недоработанные документы в сумку и закинула ту на плечо.       Малфой проводил её до самого Атриума.       — Увидимся завтра, Грейнджер, — попрощался он, ухмыляясь.       Гермиона закатила глаза, перемещаясь в свою квартиру через каминную сеть.       На следующее утро Драко ждал её в том же Атриуме.       — Ради Бога, Малфой, — прошипела она, — не мог бы ты делать это не на глазах у всего Министерства? Скоро даже Гарри с Роном, которые сейчас в Америке, узнают о том, что ты меня преследуешь. Мне вчера даже Джинни сову прислала, потому что узнала, что ты со мной обедал!       Гермиона показательно помахала письмом перед лицом Малфоя.       — Не на глазах у Министерства, — он задумался на мгновение, а затем взмахом волшебной палочки наколдовал огромный букет цветов, который сразу же всунул в руки девушке.       Не в силах скрыть пылающие щёки, Гермиона достала собственную палочку.       — Инсендио, — прошипела она, и цветы вспыхнули.       Отбросив остатки букета на пол, Гермиона зло зыркнула на Драко и направилась в сторону лифтов.       Малфой следовал прямо за ней.       — Ну же, Грейнджер. Разве я не могу оказать знак признательности своему любимому служащему Министерства? — уговаривал он, пробираясь в переполненный лифт и вставая рядом с ней.       — Нет! — взвизгнула Гермиона, несколько раз нажимая кнопку четвёртого этажа в надежде, что лифт начнёт двигаться быстрее. — Потому что это подкуп!       — Только если цена превышает три галеона, — возразил Малфой. Ещё бы он не знал. — Кроме того, они из сада моей матери. Так что формально они достались мне бесплатно.       Гермионе хотелось закричать. Как только двери открылись, она вылетела из кабины и направилась к своему офису. И к её же удовольствию, Драко отставал, поэтому ему пришлось бежать за девушкой.       Остановившись у двери своего кабинета, Гермиона обернулась и мило улыбнулась Малфою.       — Слушай, почему бы тебе сегодня не остаться здесь с Парвати? Я передам тебе все документы с изменениями в Законе, ты их просмотришь, да и мои подушки целее будут.       Малфой уж было открыл рот, чтобы возразить, но лишь коротко ответил:       — Прекрасно.       Он наколдовал большое кресло перед столом Парвати и покорно уселся в него.       Грейнджер виновато улыбнулась своей помощнице, с испугом смотрящей на неё, а затем поспешила в свой кабинет, плотно закрывая за собой дверь.       Гермиона успела лишь составить список дел на сегодня, когда через специальный аппарат раздался взволнованный голос Парвати:       — Теодор Нотт хочет Вас увидеть.       — Впусти его, — попросила Гермиона, заправляя волосы за уши и поправляя мантию.       Мгновение спустя, в дверном проёме, показался Тео. Через открытую дверь Гермиона услышала крики Парвати и Малфоя.       — Тео, — поприветствовала его девушка, протягивая руку.       Нотт был помощником старшего заместителя министра. Так как магическому сообществу понравилась идея с Законом о Правах Оборотней, Теодору и Гермионе часто приходилось встречаться по работе. В отличие от Малфоя, Тео Нотт не стыдился взаимосвязи с Гермионой, он не держал её на расстоянии вытянутой руки. Девушка даже могла назвать их друзьями, а не просто коллегами.       — Гермиона, — так же тепло отозвался он.       — Ты получил версию Закона с правками?       — Да. Я всё просмотрел и переслал заместителю и министру. Там всё просто идеально. Отличная работа.       Гермиона слегка покраснела. Тео был очень красив, и в голове промелькнула мысль, что они могли бы…       Она отбросила эту мысль.       — И зачем же ты пожелал встретиться со мной? — спросила она.       Теодор вдруг почувствовал себя неловко. Гермиона нахмурилась и нерешительно положила ладонь ему на плечо.       — Что-то не так? — обеспокоенно поинтересовалась она. — В чём дело?       Теодор глубоко вздохнул, словно приняв какое-то решение.       — Гермиона, — начал он, — пожалуйста, не убивай меня за это.       Прежде чем Гермиона успела что-либо сказать, он притянул её за талию, крепко прижал к себе и поцеловал.       Гермиона застыла, её глаза расширились от удивления. Похоже, Теодор больше не смущался, потому что сразу же углубил поцелуй. Он сильнее сжал девушку в объятиях, пока…       Внезапно ей показалось, что окружающее пространство мелко затряслось, будто из-за землетрясения, и Тео вдруг оборвал поцелуй.       Теперь он даже не прикасался к Гермионе — Нотт висел в воздухе, удерживаемый за воротник мантии разъярённым Малфоем. Он был готов рвать и метать.       Гермиона изумлённо уставилась на Драко.       — Какого хрена ты делаешь, Тео? — прорычал Малфой, его голос дрожал от ярости.       Теодор, к удивлению Гермионы, совсем не выглядел напуганным.       — Гермиона привлекательна и ни с кем не встречается, — ответил он, тяжело дыша. — Мы друзья, но у меня есть все основания полагать, что наша дружба может перерасти во что-то большее…       Нотт ещё закончить не успел, как Малфой уже развернулся на каблуках и, всё ещё держа парня за воротник, вышвырнул его из кабинета Гермионы, закрыв за ним дверь.       Всё ещё неподвижно стоя лицом к двери, он на несколько минут уставился в одну точку, словно собираясь с мыслями, а затем повернулся к удивлённой Гермионе. Драко облокотился спиной о дверь, его глаза почернели от ярости.       — Извини, Грейнджер, — ровным голосом произнёс он.       — За что? — пискнула Гермиона. Произошедшее не укладывалось в голове. — За то, что Тео поцеловал меня? Или за то, что ты помешал ему?       Малфой побледнел и будто бы потерял дар речи.       — Прости. Я что-то не так понял? Я думал, ты этого не хотела. Наверное, я ошибся. Я просто не понимаю… ты и Тео, — на последних словах его голос слегка дрогнул.       Гермиона опустилась на стул, её щёки пылали. Всё в голове помутнело, и она снова поймала себя на попытке разобраться в вихре эмоций, которые, казалось, ей и не принадлежали.       — Грейнджер, — настаивал Малфой, — тебе нравится Тео? Ты хотела, чтобы он поцеловал тебя?       В его голосе слышались нотки ужаса.       Помимо смущения и непонимания Гермиона вдруг почувствовала и нарастающий гнев. То, что Малфой видел в ней всего лишь непривлекательную девушку, которой можно крутить-вертеть ради достижения собственных политических высот, не давало ему права обсуждать её личную жизнь и запрещать встречаться с парнями.       — Ради Мерлина, — крикнула она, злость и обида захлестнули Гермиону, она даже смотреть на Драко не могла, — Малфой, убирайся из моего кабинета!       Он уж было шагнул к девушке, но тут же замер, а через мгновение развернулся и ушёл.       Гермиона уронила голову на стол.       Что происходит?