Любовь и другие несчастья

      Драко был готов убивать.       Только вот незадача: он не знал, кого.       Молодой человек был более чем уверен, что кто-то пытался всеми возможными способами свести его с Гермионой. Драко начал это подозревать ещё тогда, когда застал её за поцелуем с Теодором.       Он тогда чуть не упал в обморок из-за переполняющих его чувств ярости и собственничества.       Малфой даже не помнил, как вскочил со своего кресла и вломился в кабинет девушки. В тот момент он совсем себя не контролировал — готов был разорвать Тео на куски, еле удержал себя в руках. Похоже, застывшая в объятиях Нотта Гермиона теперь будет сниться ему в кошмарах всю оставшуюся жизнь.       Драко чуть не убил Теодора. Его тело пролетело несколько метров, а потом со всего размаху врезалось в противоположную стену, Драко едва сдержался, чтобы не крикнуть ему вдогонку, что Гермиона принадлежит ему и только ему.       Воспоминание о поцелуе в его спальне до сих пор временами всплывало в сознании. Даже если Малфой закрывал глаза, чувствовал под своими ладонями изгибы податливого тела девушки. Гермиона слишком худая, но её кожа мягкая и тёплая. Драко ещё никогда не хотел ничего настолько же сильно, как простого прикосновения к ней. Он до сих пор помнил, как провёл по её шее языком и услышал в ответ тихий стон…       Тем вечером он был готов отдаться в руки судьбе. Если бы Гермиона его не остановила и если бы она, не дай Мерлин, подошла на пару шагов ближе, Драко точно сорвался бы и перешёл черту. Смотря в её огромные карие глаза, он был готов совершить любую глупость, сделать всё, что девушка только попросит. Малфой скрепя сердце заставил себя на минуту заглушить отчаянный крик души и поступить так, как велел мозг: применить к Гермионе Обливиэйт.       И после этого он видит перед собой целующихся Теодора и Гермиону. В тот момент он был готов опустить руки и бросить эту затею.       Он и бросил. А потом Драко весь оставшийся день загружал себя работой, пытаясь смириться с той мыслью, что Гермиона, к которой ему почти удалось найти подход, испытывала чувства к Теодору, мать его, Нотту. И, похоже, девушка так расстроилась, что до вечера просидела в своём кабинете, даже не выходила на обед. И каждый раз, закрывая глаза, Драко представлял себе Теодора, прижимающего Гермиону к стене и…       Малфой сходит с ума. Возможно, уже сошёл. Мерлинова борода, почему он ещё жив? Наверное, всему виной поцелуй Грейнджер — лучший и одновременно с тем худший момент в его жизни.       Так, Драко ушёл от темы. Кто-то, очевидно, хотел, чтобы он укусил Грейнджер. Подозрения закрались ещё после поцелуя с Теодором, но убедился парень только после происшествия у квиддичного магазина.       Малфой толкнул Гермиону на землю, а после и послал проклятия в бладжеры. Ему тогда пришлось попотеть — благодаря инстинктам он в тот момент отчаянно желал трахнуть кудрявую ведьму прямо посреди Косого Переулка.       Что он почти и сделал, когда понял, что прижимается к Гермионе всем своим телом, а губы буквально в паре миллиметров от её шеи и плеча. Его клыки выскочили наружу, и если бы не до сих пор летавшие над ними бладжеры, то Малфоя было бы уже не остановить.       Как только Гермиона оказалась в безопасности, Драко с трудом заставил себя уйти куда подальше. Он сделал пару шагов в противоположном от толпы направлении, но тут заметил сумку с книгами о магических связях, среди которых были и французские мемуары мужчины-вейлы. Сумку он забрал, а позже зашёл во «Флориш и Блоттс» и выкупил всю партию книг о связях.       Любопытная ведьма, она подобралась слишком близко к разгадке. Обливиэйт должен был повлиять на память Гермионы о том самом дне и всём, что связано с магическими связями; она попросту должна была пропускать мимо ушей подобные упоминания. Но кому же, кроме Гермионы Грейнджер, нипочём заклинания забвения? Драко пытался не выпускать временную связь наружу, чтобы девушка ничего не заметила, но она в любом случае докопается до истины.       Плюс одна проблема вдобавок к незнакомцу, пытающемуся свести Драко с Гермионой.       Кстати о последнем: кто бы это ни был, он явно понял, что Грейнджер стала партнёром Малфоя после того, как он подорвал дверь в кабинете Богфельд. Значит, у этого некто есть связи в Министерстве — происходящее в Отделе регулирования магических существ и контроля над ними держалось в строжайшем секрете. Драко сам узнал о его существовании, лишь начав сотрудничать с отделом Гермионы. Сотрудники много сил и времени потратили на исследование магических существ, стараясь, чтобы никакая информация не просочилась в прессу. В том числе и информация по магическим связям. И это лишний раз подтверждает догадку Малфоя: у незнакомца есть связи в лице служащих Министерству. Круг подозреваемых сужается до большинства друзей Драко. И его отца.       Чёрт, если это и правда он, парень сгорит со стыда.       Это сто процентов не Нарцисса. Она впала в истерику, когда узнала, что Драко применил к своей половинке Обливиэйт, и с тех пор плакала чуть ли не каждый день. Конечно, его мать слизеринка и прирождённая актриса, но на такое она не способна.       Проблемой стало и то, что Малфой точно не знал, кто конкретно из его друзей знает о его сущности вейлы и скорой погибели. А выяснить это, не выдав себя, будет не так уж и просто.       Для начала следует поговорить с Теодором. Драко уверен, что зачинщик явно не он. Нотт не из тех, кто любит совать свой нос в чужие дела, да и с Малфоем они не то чтобы друзья. Но он мог вывести Драко на более важную фигуру, и парень не побрезгует вытянуть нужную информацию любыми способами.       Понедельник, раннее утро. По сути, Теодор ещё должен быть дома.       Драко с характерным для аппарации хлопком появился перед особняком Нотта, не забыв напомнить себе, что нужно постараться не применять к нему опасные заклинания, если это вообще поможет.       Малфой размял пальцы, чувствуя бурлящую прямо под кожей магию. Магическая связь не была завершена, а без неё его магия и магия вейлы ужасно уживались друг с другом, неумолимо приближая Драко к смерти. Единственный раз, когда парню удалось направить магию вейлы в нужное русло, — когда он подорвал дверь в кабинет Богфельд. Тогда в нём проснулся инстинкт защиты своей пары, Гермионы, а дверь стояла у него на пути.       Поцелуй с Грейнджер немного ослабил внутреннее напряжение. Это позволило уменьшить дозу принимаемого зелья, и Драко даже перестал чувствовать себя умирающим лебедем. Но и это скоро не будет помогать. Нужно как-то замедлить ход событий.       Малфой пару раз ударил костяшками по двери, через пару минут она распахнулась, являя хозяина особняка. Драко даже не прибегнул к помощи магии. Он со всей силы ударил Теодора кулаком по носу.       — Блять, Малфой!       Нотт отшатнулся, доставая палочку из кармана. Он даже не успел произнести заклинание, как Драко выхватил палочку из ослабленной хватки и швырнул её подальше в прихожую.       — Ты задолбал уже. На прошлой неделе сломал мне ключицу. Мне пришлось пить Костерост.       — Бедный Тео. Скажи спасибо, что не вывернул наизнанку твои кишки, хотя очень хотелось. Кишечник-то обратно не вырастишь, — холодно ответил Драко.       Теодор, не отнимая ладонь от носа, прошёл вглубь дома, подбирая свою палочку и бормоча: «Эпискей». Через мгновение его лицо очистилось от крови.       — Ради Мерлина. — Теодор прислонился спиной к стене.       — Твоей же жизни ради я, пожалуй, перейду к делу. Кто подослал тебя поцеловать Гермиону?       — Не могу сказать, — пробормотал Нотт.       — Тео… — прорычал Драко и предупреждающе шагнул к нему.       — Я не могу тебе сказать. Если бы знал, что ты так обозлишься и чуть не убьёшь меня, ни за что не согласился бы. Но я всё равно не могу тебе сказать, потому что дал Непреложный Обет.       Драко округлил глаза, а затем прищурился, задумавшись о чём-то.       — Что ты можешь мне сказать?       — Я кое-кому задолжал. Если бы поцеловал Гермиону, с меня сняли бы долги — такое условие мне поставили. Я, конечно, удивился, но не мог не согласиться. Я понятия не имел, что ты так разозлишься.       Тео задумчиво уставился на Драко.       — Ты Гермионе вообще кто?       Драко метнул в него ледяной взгляд.       — Тот, кто о ней заботится.       Тео рассмеялся.       — Поттер заботится о Гермионе. Уизли заботится о Гермионе. Но если бы они увидели наш с ней поцелуй, то просто разнылись бы. Ты странно «заботишься» о ней.       Драко пожал плечами.       — Это неважно. Кто-то хочет добраться до меня, используя Гермиону. Сначала с твоей помощью, а вчера ей чуть не сломали шею, выпустив бладжеры из квиддичного магазина.       Тео заметно побледнел, а Драко продолжил:       — Поэтому спрошу ещё раз: что ты можешь мне рассказать?       — Меня предупреждали, что ты придёшь и будешь злиться. Я думал, всё это затеяли, только чтобы ты приревновал. Чтобы ты посмотрел в лицо своему страху и признался хотя бы самому себе в испытываемых к Гермионе чувствах. Клянусь, я понятия не имел, что всё куда сложнее. Мерлин, если бы я мог, всё тебе рассказал бы.       — Хорошо, — вздохнул Драко, поворачиваясь и шагая к выходу.       — Драко, мне очень жаль.       Драко остановился на мгновение, а затем возобновил свой путь. Ему больше нечего было сказать Теодору, а желание вновь прописать ему по лицу увеличивалось с каждой минутой.       Малфой стоял посреди своих покоев в поместье, обдумывая, что делать дальше. Надо навестить отца, но Драко эта мысль совершенно не нравилась. Люциус пришёл в ярость, когда узнал, что его сын скорее умрёт, чем вступит в связь со своей половинкой. Этот спор закончился продолжительной дуэлью, из которой победителем вышел Драко. После этого они обходили друг друга стороной.       Люциус точно знал, что пара его сына — Гермиона. Ну не мог он не понимать, что Драко когда-нибудь добровольно пошёл бы в Министерство на помощь Грейнджер с Законом. Особенно если «Прима-Верде» было очень невыгодно поддерживать идею с Волчьим противоядием. Но Драко это не особо волновало — он уже внёс поправки в своё завещание. Теперь с его трастового фонда будут поступать деньги в поддержку аптеки до тех пор, пока Министерство не разорвёт контракт с производителем Волчьего противоядия. Да и даже если бы Драко умер, деньги у него не кончились бы.       Малфои веками приумножали своё состояние, словно драконы. Никто точно не знал, сколько галлеонов в их банковской ячейке. После войны Министерство занялось восстановлением порядка и оштрафовало Малфоев на шестьдесят процентов хранимого в Гринготтсе. Как будто всё своё состояние они хранят только в банке, ага. Тем не менее Люциус немного сократил расходы на содержание территории поместья, а Нарцисса пару раз выходила в свет в одном и том же платье. Но семья Малфоев не жаловалась, а, наоборот, жертвовала некую часть средств на благотворительность, что и помогло им получить прощение со стороны общественности.       Люциус стал затворником, причём он не играл на публику и не притворялся. Даже после двух лет домашнего ареста он редко выбирался куда-то из Менора, кроме как разве что офиса. На большинство светских мероприятий Нарциссу сопровождал Драко. В новом мире Люциус не чувствовал себя своим, поэтому, чтобы не помешать всем усилиям сына и жены по обелению имени Малфоев, он решил лишний раз не высовываться.       Однако насмехаться над Люциусом из-за всей этой ситуации не стоило. Спящий дракон — всё такой же дракон. Драко казалось, что страх отсутствия будущего наследника всё же «пробудил» его отца.       Но на Люциуса это не похоже — слишком много времени потеряно зря. Он догадался о том, что пара Драко — Гермиона, ещё до случая в кабинете Богфельд, а Нарцисса только подтвердила его подозрения.       Драко сжал челюсти. Придётся навестить отца. Смысла откладывать встречу или искать другой путь решения не было.       Драко пробежался взглядом по собственному отражению в зеркале. Благодаря поцелую с Гермионой и заключённой впоследствии временной связи он выглядел куда лучше, чем до этого, — уже не как при смерти. Какое облегчение — не пользоваться маскирующими чарами. Малфой продолжал носить зимние мантии, хотя в последнее время его уже не лихорадило, как до этого, но менять гардероб он пока не собирался. Летом, конечно, жарковато, но его спасало охлаждающее заклинание.       Но всё-таки перед визитом к отцу стоит приодеться получше. Драко Акцио призвал к себе пару летних мантий. Он закреплял одну из них на плечах, как вдруг почувствовал чужие эмоции: Гермиона чем-то расстроена.       Малфой замер, сосредотачиваясь. Грейнджер не просто огорчена, она нервничает.       Драко продолжал анализировать её эмоции. После разговора с девушкой он стал менее самонадеянным — всё-таки не так уж и точно он может считывать её эмоции через связь. А может, он себя просто накручивает.       Но Гермиона определённо из-за чего-то нервничает. Драко подавил в себе всплеск гнева. Нужно быть осторожней со своими эмоциями. Малфой пару раз замечал, как девушка поднимала взгляд и осматривалась по сторонам, когда он начинал думать слишком громко. Но занятия по окклюменции всё же помогали, немного, но помогали. А ещё Драко иногда специально задерживал Гермиону в своих эмоциях, зля её.       Но всё же скрывать от неё свои чувства ему иногда не удавалось. На следующий же день после стирания у Гермионы памяти Драко увидел её в Министерстве и сдержать свои эмоции не смог. Они захлестнули девушку с головой. Но она с такой нежностью смотрела на Малфоя, что он еле удержал себя в руках и не поцеловал её. А потом Драко нарочно оскорбил Гермиону, и связь оборвалась, девушка разозлилась. Утром следующего дня Драко знал, как нужно действовать, поэтому взбесил её, как только она вышла из камина в Атриуме.        Малфой закрыл глаза, пытаясь определить местоположение Грейнджер. Она не дома, не в Министерстве, не в сиротском приюте, не у Поттеров… она… Драко распахнул глаза, смачно выругавшись. Она в «Малфой Холдингз».       Не теряя ни минуты больше, парень аппарировал.       Аппарация доставила Малфоя прямо в вестибюль кампании. Он сразу же сорвался с места, по пути расталкивая работников. Добежав до лифта, Драко и успел только рыкнуть: «Только попробуйте зайти». Он нажал на кнопку верхнего этажа, и кабинка понеслась на нужный уровень.       Что Грейнджер там забыла?       Имя Люциуса Драко обычно использовал для усмирения пыла девушки. Каждый раз, когда у них возникали разногласия, парень говорил, что, если Гермиону что-то не устраивает, она всегда может сказать об этом его отцу. В таких спорах победителем оставался Малфой.       Створки лифта разъехались в стороны. Взглядом Драко сразу же выловил Гермиону, разговаривающую с секретаршей Люциуса.       — Нет. У меня не назначено, — спорила она. — Но у меня срочный вопрос. Нужно обговорить с мистером Малфоем пару деталей, касающихся Закона о Правах Оборотней.       — Грейнджер?       На лице Драко читалось явное, не наигранное удивление. Он всё ещё не мог поверить, что перед ним именно она.       От звука голоса парня Гермиона вздрогнула и резко обернулась. Её щёки мгновенно покрылись красными пятнами.       — Дра… Малфой! — воскликнула она, не веря своим глазам. — Что ты здесь делаешь?       — Работаю.       Его ответ — едва ли правда. Формально он, конечно, числился в штате, у Малфоя даже был офис где-то в здании. Но на данный момент он по собственному желанию работал в Министерстве, помогая Гермионе с Законом, а в «Малфой Холдингз» почти не появлялся. Секретарша Люциуса насмешливо взглянула на Драко, но он этот взгляд проигнорировал.       — А. Точно, — еле слышно пробормотала Гермиона.       — А что ты тут делаешь? — перевёл стрелки Малфой.       — Мне нужно обсудить с твоим отцом пару моментов, касающихся Закона, — сухо ответила она, приподнимая подбородок.       Драко давно заметил, что эта её привычка проявляется у Гермионы тогда, когда она чувствует себя крайне неуютно.       Парень непонимающе уставился на Грейнджер. Что ещё, чёрт возьми, ей нужно обсудить с Люциусом? Закон и так скоро примут. В нём всё идеально. За последние недели в нём не изменилось ничего существенного. Гермиона нашла какие-то несовпадения? Почему тогда она решила поговорить об этом не с Драко, а с его отцом?       — И почему же ты решила промолчать и ничего не сказать мне про эти «моменты»? — обиженно спросил Малфой, не удержав язык за зубами.       Гермиона выглядела виноватой.       — Мне нужно обсудить это с твоим отцом, — вторила она.       — О чём ты? Что происходит, Грейнджер? — голос Драко стал тише.       — Я хочу заключить сделку с мистером Малфоем. А тебя я не предупреждала, потому что тебя же это и касается, — без запинки протараторила девушка.       Что?       Драко не успел ни слова сказать, как позади отворилась двери, и в коридор выглянул Люциус Малфой.       — Мисс Грейнджер, — слащаво начал он. — Какой приятный сюрприз.       Драко чувствовал, какая тревога накрыла Гермиону.       — Мистер Малфой, — поприветствовала его девушка, скрывая нервозность за уверенным голосом. — Спасибо, что ответили на просьбу встретиться с вами согласием.       Люциус придержал дверь, приглашая девушку в свой кабинет. Гермиона тут же прошмыгнула в офис, а Драко направился за ней следом.       — Что ты здесь делаешь, Драко? — сначала и не замечаешь, что в, казалось бы, будничном тоне Люциуса промелькнули льдинки.       — Если Грейнджер здесь и правда, чтобы обговорить детали Закона, то я тоже хочу присутствовать при обсуждении, — настаивал парень.       Драко в холодный пот бросало при мысли, что Гермиона будет с Люциусом один на один в его кабинете. Она магглорождённая. Отец может забыть о пережитых понятиях чистой крови и совершенно случайно пошлёт в неё проклятие. Или Люциус может воспользоваться возможностью и заключить с Гермионой Непреложный Обет, чтобы она вступила в связь с Драко и спасла весь его род. Грейнджер — способная волшебница, но сейчас она на территории врага.       — Всё в порядке, Малфой, — заверила его Гермиона.       Драко недоверчиво нахмурил брови.       — Хочешь, чтобы я ушёл?       Она слегка покраснела.       — Если вы собрались что-то менять в Законе, моё присутствие обязательно, — протестовал Драко. — Я так же, как и ты, работаю над этим проектом. Или моя помощь тебе не важна?       Гермиона молчала.       — Не знал, что ты так серьёзно относишься к своей подработке, Драко, — ехидно ответил за неё отец. — Я думал, это просто предлог, чтобы заглянуть под каждую юбку министерских работниц.       Драко стиснул зубы, пытаясь сдержать бурлящую магию. Иначе в Люциуса точно прилетит непростительное заклятие.       — Ну, если мисс Грейнджер не возражает, почему бы тебе не присоединиться к нам? Но только при условии, что не будешь мешать, — последние слова Люциус угрожающе прошипел.       Плотно закрыв за собой дверь, мужчина прошёл к своему столу и присел на кресло.       — Пожалуйста, располагайтесь поудобнее, мисс Грейнджер. Что конкретно вы хотели обсудить?       Гермиона уселась на краешек кресла. Драко встал у неё за спиной. Так Гермиона его не увидит, и он сможет кидать в отца предупреждающие взгляды. Девушка нервно перебирала пальцами подол юбки и сжимала ладони в кулачки.       — Недавно я наткнулась на отчёты «Прима-Верде», и кое-что привлекло моё внимание, — начала она.       Драко вздрогнул от неожиданности. Где она их откопала вообще? Он ведь старался держать Гермиону подальше от дел «Прима-Верде».       — Я и не подозревала, что контракт с Министерством так невыгоден для «Малфой Холдингз». Я хотела бы извиниться за эту оплошность и предложить вам составить новый контракт.       — Конечно, — холодно ответил Люциус. — Что конкретно вы предлагаете?       — Новый контракт не должен поставить под угрозу прохождение Закона о Правах Оборотней. Но я могу изменить время его действия, то есть Волчье противоядие будет перепроверяться каждые пять лет, а не тридцать. К тому времени будет ясна ситуация и будет легче принять решение: направить ли средства Министерства на разработку противоядия или создание зон трансформации оборотней. Да и за пять лет «Прима-Верде» не обанкротится, что было бы возможно, останься контракт действием на тридцать лет.       — И какая вам с этого выгода?       — Банкротство аптеки плохо скажется на общественной поддержке Закона и может привести к сокращению бюджета. А также к прекращению производства, из-за этого многие оборотни не смогут получить противоядие.       Люциус задумчиво уставился на Гермиону.       — И почему вы хотели обсудить это именно со мной? По этому контракту вёл переговоры Драко, вы могли обо всём договориться с ним.       Гермиона снова приподняла подбородок.       — Потому что для осуществления этой задумки мне от вас кое-что нужно.       Глаза Люциуса вспыхнули гневом или удивлением — так сразу и не скажешь.       — И чего же вы хотите, мисс Грейнджер? — поинтересовался он.       — Если у меня получится убедить Министерство внести изменения в контракт, я хочу, чтобы вы разрешили Драко остаться в Министерстве.       Парень во все глаза уставился на Гермиону.       — Остаться? — тихо переспросил Люциус, скрывая своё недоумение.       — Нарц… ваша жена сказала мне, что Драко собирается переехать в Азию в обозримом будущем, после принятия Закона о Правах Оборотней.       Драко стиснул зубы. Он не слишком разозлился на мать за то, что она ляпнула первое попавшееся оправдание, когда Гермиона застала её всю в слезах. «Переезд в Азию» — согласитесь, звучит же гораздо лучше, чем «Неудачно упал с метлы», как Драко изначально планировал прикрыть свою скорую смерть. Тогда можно было бы отложить эту печальную новость до тех времён, пока Гермиона в конец забудет о Малфое. Но она отчего-то решила вмешаться в его прекрасный план.       — Ах, да, — подыгрывал Люциус. — Драко давно планировал свой отъезд. Удивлён, что вас это затронуло.       — Драко проделал неоценимую работу в Министерстве, помогая в составлении послевоенных реформ. Мы тесно сотрудничаем последние несколько лет, и с уверенностью могу сказать, что у меня ничего бы не получилось без его помощи. Он ещё так многого может добиться в Министерстве. Надеюсь, вы всё же передумаете.       Люциус сделал вид, что задумался.       — Ну, мисс Грейнджер, должен признать, что раньше не смотрел на ситуацию с такой точки зрения. Хотя я доволен проделанной Драко работой, ему удалось восстановить репутацию семьи Малфоев. — Люциус выдержал паузу, смотря на ожидающую вердикта Гермиону. — Но репутация — это ещё не всё. Азия — нетронутый колодец возможностей, и поездка Драко предоставит ему многие возможности, недоступные для других работников «Малфой Холдингз» и меня, в том числе.       Гермиона молчала, поэтому Люциус продолжил:       — Например, в Джикси есть торговец, он выводит золотых гусениц, которые производят самый действующий в мире яд джикун. Уверен, вы осведомлены о многих целебных зельях, эффективность которых можно увеличить добавлением одной лишь капли этого яда. Это как кровь единорога, только без побочных эффектов. Но Китай неохотно делится своими богатствами. Однако, как оказалось, у этого торговца есть дочь, которую он хочет выгодно выдать замуж. Так что с ним можно договориться иным путём…       Люциус не закончил предложение, многозначительно замолчав. Драко перевёл на него взгляд. Отец — настоящий профессионал в плане навешивания лапши на уши.       — Вы жените собственного сына против его воли за один лишь ингредиент для зелий? — Гермиона приоткрыла рот от возмущения.       — Не за простой ингредиент, а за самый ценный в мире, — поправил её Люциус.       — Вы шутите? — злилась девушка.       — Ну-ну, мисс Грейнджер, — упрекнул Люциус, — к вашему сожалению, я вовсе не чудовище. Особенно в отношении собственного сына. Если Драко захочет остаться в Министерстве, я возражать не буду. Может, сами его спросите?       На губах Люциуса застыла ухмылка. Гермиона медленно повернулась к Драко, её глаза сверкали надеждой.       — Малфой? — обратилась к нему она.       Драко так же медленно повернул голову в сторону девушки, желая в этот самый момент провалиться сквозь землю.       — Извини, Грейнджер, тайны востока манят.       Малфой выдавил из себя усмешку. Карие глаза тут же наполнились горьким разочарованием.       — О, — еле слышно произнесла Гермиона. — Прости, я не знала, что ты хочешь поехать.       Печаль девушки поднималась в Драко разрушительной волной.       — Не буду больше отнимать вашего времени, мистер Малфой. Извините за это недоразумение.       — Да ладно вам, мисс Грейнджер, — снисходительно оборвал её Люциус. — Было приятно услышать, что мой сын так преуспел в Министерстве. Жаль, что вы не смогли убедить его остаться.       Что было сказано после этого, Драко уже не слышал. В ушах шумело, он пытался разобраться с ураганом эмоций: его и Гермионы. Почему всё так неправильно? Он этого хотел, и для Гермионы так будет лучше. Так почему же на душе так погано?       Гермиона что-то говорила ему, но он не мог разобрать, что именно. Драко, сам того не понимая, кивнул. Через пару мгновений мимо него прошла ещё более расстроенная Гермиона, направляясь на выход из кабинета.       — Что ж, — подал голос Люциус через минуту после ухода девушки, — сюрприз неожиданный.       Драко до проступивших желваков стиснул зубы и поднял на него взгляд.       — Что ты задумал, отец? — холодно спросил он.       — Не понимаю, о чём ты, — ответил Люциус, изогнув по-аристократически тонкую бровь. — Я не сделал ничего, что противоречило бы твоим желаниям. Хотя мог бы.       — Кто-то пытается мне помешать. Думаешь, я поверю, что это не ты?       — Ты слишком себя переоценил. Думаешь, твои действия в отношении мисс Грейнджер незаметны? Она, может, и не замечает, но окружающие — ещё как. Неужели ты думал, что лишь нас с матерью волнует твоя жизнь?       Драко молчал, анализируя всех своих знакомых, пытаясь вычислить наиболее вероятных подозреваемых.       — Может, ещё какие-нибудь беспочвенные обвинения? Нет? Тогда можешь идти, — скучающим тоном произнёс Люциус. — Не мешай работать другим, если у самого нет нормальной работы.       Развернувшись на каблуках, Драко вышел из кабинета отца. Когда он прибыл в Министерство, Гермиона уже сидела в своём кабинете, плотно закрыв за собой дверь. Малфой вздохнул и наколдовал себе кресло, садясь в него.