Любовь и другие несчастья

      Визенгамот уже был в сборе.       В центре комнаты стоял огромный стул. Сердце Гермионы ёкнуло — она увидела на нём белокурого человека.       Но уже через мгновение она облегчённо вздохнула, когда поняла, что это Люциус Малфой.       Он был прикован цепями. Видимо, его накачали Веритасерумом — он то и дело что-то выкрикивал, но слова перемешивались в непонятную кашу.       — …хотел умереть. Мой сын… Наследник… Последний из Малфоев и Розье… умрёт. Хотел переубедить его… магглорождённая… не стоит его жизни… Пытался сказать ему… не слишком поздно. Чёртов мальчишка… Чёртов аристократ. Будь я проклят… не слушал… Что я мог сделать? Ждал… не мог переубедить… Цисса пыталась… всегда прислушивался… к Циссе. Но не сейчас. Ждал… Думал… просто… Просто бредит перед смертью. Я бы пошёл… к магглорождённой. Сказал ей. Она бы пошла. Если нет… заставил бы. Он не смог бы… остановить себя. Спасти его… нужно спасти его. Он пытался умереть… Мой сын… Мой сын… Мой наследник… Он пытался умереть…       — Значит, вы не участвовали в покушении на жизнь Гермионы Грейнджер? — прервала его бормотание волшебница, сидевшая среди членов Визенгамота.       — Глупое… Глупое… Безрассудное… занятие. Слишком рискованно. Могло бы убить их обоих. Так глупо. Почти убило моего сына. Драко… Мой сын…       По его щёкам покатились слёзы.       — Вы знаете, почему в вашем сыне проявилась кровь чистокровного вейлы?       — Невозможно. Отец Циссы… едва ли вейла… это почти не проявлялось. Мы… не состояли в связи. Драко не должен был… Не знаю. Чёртова война. Чуть не убила моего сына. Почти.       — Ваша жена уже дала показания. Она утверждает, что хоть и передала портключ Эмелиори Богфельд неделю назад, она понятия не имела о решении мисс Богфельд помочь мисс Грейнджер выбраться из больницы. Вы принимали в этом какое-либо участие?       — Не знал… пока авроры не сказали. Боже мой! Такое облегчение. С ним всё будет в порядке. Мой сын… Мой сын будет жить.       — Люциус Малфой, с вас сняты подозрения. Вы свободны, — прогудел Кингсли.       Люциус ещё сильнее вжался в кресло. Авроры двинулись к нему и, освободив от цепей, выпроводили из зала. В комнате полно народу. Отдел прессы был битком набит фотографами и журналистами.       Гермиона почувствовала, как в ней закипает ярость. Она всегда испытывала неприязнь к Люциусу, а сейчас это чувство лишь усилилось. Это не должны были узнать все.       — Следующий свидетель на скамье подсудимых. Целитель Абаси.       Целитель вошёл в зал и встал на скамью подсудимых рядом со стулом.       — Целитель Абаси, вас вызвали в качестве очевидца-эксперта. Вы просмотрели медицинские записи из больницы Святого Мунго, а также досье мисс Богфельд на мистера Малфоя, каково ваше профессиональное мнение об этом деле?       Целитель нахмурился и задумался, сцепив пальцы в замок.       — Проверенной информации о чистокровных вейлах очень мало. Однако основываясь на том, что мы знаем о связях и вейлах, я считаю, что полнокровное проявление мистера Малфоя как вейлы, скорее всего, было случайностью.       — Как же так? — спросил один из волшебников.       — Судя по показаниям мисс Богфельд, мистер Малфой отказывался вступать в связь и был на грани смерти от подавления магии. В Малфоях течёт одна из самых древних магических кровей волшебного мира. Вполне вероятно, что клетки вейлы дали о себе знать из-за как раз-таки линии крови в сочетании с пережитым во время войны. После последних событий среди магических существ наблюдался резкий рост числа связей. Если процесс связи не осуществить, внутри существа начинает накапливаться магия связи, и в конце концов существо поддаётся ей. У мистера Малфоя неплохая родословная, да и магии в нём, похоже, было достаточно, чтобы он превратился в чистокровного вейлу и укусил мисс Грейнджер.       — А вы не думаете, что он мог намеренно ждать?       Целитель Абаси задумался.       — Сомневаюсь. Никто не знает, как часто может проявляться магия чистокровных вейл. Да их существование вообще под сомнение ставилось. Не думаю, что мистер Малфой всё это подстроил. И думаю, что он бы поддался магии связи гораздо раньше. Большинство магических существ, не имеющих возможности образовать связь, накладывают на себя руки ещё на первом году мучений, просто чтобы не умереть от магии. А мистер Малфой терпел два с половиной года. Просто с ума сойти. Удивительно, что он вообще не лишился рассудка.       — А как вы думаете, может ли здесь быть замешана тёмная магия? На месте преступления было обнаружено огромное количество крови мисс Грейнджер. Вы не думаете, что мистер Малфой провёл ритуал с использованием тёмной магии, чтобы проявить в себе магию вейлы? — спросил подозрительного вида старый волшебник.       — Основываясь на всём, что мы знаем о связях вейл, я бы сказал, что это почти невозможно. Вейлы, как известно, кусают своих избранников без их согласия — это инстинкт выживания. Но они не сделают ничего, что причинило бы боль их партнёрам. Не думаю, что мистер Малфой мог бы подвергнуть опасности мисс Грейнджер, независимо от его желаний. Можете проконсультироваться с магозоологами, если не верите моим словам. Если честно, я считаю, что, если бы и была возможность стать вейлой с помощью тёмной магии, мистер Малфой сделал бы это раньше.       — Благодарю вас, целитель Абаси.       Лекарь снова покинул зал.       Кингсли перевёл взгляд на Гермиону.       — Мисс Грейнджер пришла дать свои показания.       Гермиона сделала пару шагов вперёд, собираясь с духом.       — Несмотря на то, что вы являетесь добровольным свидетелем, мисс Грейнджер, в связи с обстоятельствами вашей недавно образованной связи, боюсь, мы должны просить вас дать показания под Веритасерумом. Если вы откажетесь, это даст нам основания полагать, что вы скрываете компрометирующую информацию о мистере Малфое и что он принудил вас к вступлению в связь.       Гермиона медленно кивнула.       Аврор подал ей пузырёк с зельем.       — Пожалуйста, выпейте всё, мисс Грейнджер, — приказал Кингсли.       Она изумлённо уставилась на него.       Гермиона ждала максимум удвоенную дозу зелья — шесть или даже девять капель. Но не полный же флакон.       Она стиснула зубы и откупорила пробку. Затем, прожигая взглядом Кингсли, выпила содержимое склянки.       Немного постояла, ожидая, когда зелье подействует. Секунду ничего не происходило. Затем, словно по щелчку пальцев, она почувствовала, как сыворотка завладела её разумом.       Гермиона будто бы не управляла своим телом, поэтому сесть на стул ей помог аврор.       — Мисс Грейнджер, пожалуйста, расскажите суду, что именно произошло с вами во вторник, — попросил отдалённо знакомый голос.       Гермиона начала пересказывать прошедший день. Она описывала каждое своё действие, каждую мысль, всё, что только могла вспомнить. Рассказала о том, что слишком нервничала, поэтому кусок в горло не лез, что дважды наступила на хвост бедному Живоглоту, что не могла вспомнить, куда запропастилась её туфли…       — Давайте лучше сразу перейдём к произошедшему в чайной лавке, — произнёс другой голос, в котором слышалось лёгкое удивление.       Голова наполовину пуста, но Гермиона всё же смогла рассказать суду про поход в «ЧариЧаи» с Панси. Про горничную-француженку. Про волшебные пирожные. Про странный вкус Джарджилинга.       Ей нечего скрывать. Слова с лёгкостью срывались с губ и тонули в напряжённой атмосфере зала суда.       Гермиона говорила и говорила, но вдруг на задворках сознания что-то мелькнуло. Она удивилась, но потянулась к этому ощущению. Драко. Разум немного прояснился, будто бы девушка позаимствовала немного его ясности ума.       Зал суда начал расплываться перед глазами. Гермиона перестала контролировать свою речь.       — Дом пошёл ходуном. Она просила прощения. Порезала мне запястья… Воткнула нож в живот… Хотела, чтобы я умерла… медленно. Взяла портключ. Аппарировала. Я… истекала кровью. Попыталась избавиться от верёвок. Не могла… не могла. Пыталась. Звала на помощь. Не могла оставаться в сознании. Драко… пришёл. Остановил кровотечение. Попробовал залечить… использовал…       Драко пеленой окутывал разум Гермионы, пока она перечисляла все исцеляющие заклинания, которые тот использовал на ней. Она злилась, но понимала, что парень прикрывает её. Он сам переживает события того дня от её лица.       Гермиона потянулась к нему через связь.       — Попытался трансгрессировать через камин… не смог… аппарировать. Так много крови… потеряла. Пыталась оставаться в сознании. Он сказал… должен спасти меня… — Гермиона запиналась. — Посмотрела ему в глаза. В прекрасные глаза… можно… утонуть в них. Каждый раз, когда… смотрит на меня, кажется… сердце остановится…       — Да, мисс Грейнджер, довольно о глазах мистера Малфоя. Что случилось после того, как он сказал, что должен спасти вас?       — Я спросила… вейла ли он? А я его пара? Ответил, что да. Я сказала ему… сделать это. Ему было… так жаль. Боялся… боялся, что я никогда не прощу. Укусил меня… магия. Просто зашкаливает… никогда не чувствовала так много… магии. Больше не умирала… потом он…       Голос начал дрожать.       — Попытался трансформироваться… кричал… хуже, чем… трансформация оборотней. Он… не мог перестать… кричать. Так ужасно… не знала. Я не знала… — До этого момента Гермиона и не понимала, что уже плачет.       Драко начал волноваться за её эмоциональное состояние.       — Не знала… что сделаю ему больно. Так жаль… моё сердце… затем крылья. Летим в больницу Святого Мунго. А что было потом, я не знаю.       Гермиона замолчала и перевела взгляд на членов Визенгамота. Её глаза будто бы остекленели, но, пусть она всё ещё и находилась под действием Веритасерума, сознание уже не было настолько затуманенным. Члены Визенгамота с любопытством разглядывали её.       — Вы догадывались, что он чистокровная вейла?       — Нет, — пробормотала она. — Узнала только… от Гарри… мне никто ничего не говорил. Панси рассказала мне… почти всё. И ударила меня ножом.       — Мисс Грейнджер, вас заставили вступить в связь?       — Он… никогда не сделал бы этого… если… если бы я не была согласна.       — Но на карту была поставлена ваша жизнь. Поступили ли бы вы так при других обстоятельствах? Если бы не стоял выбор между жизнью и смертью?       — Да. Если бы он обо всём мне рассказал… поступила бы.       — Почему?       — Потому что… я не могу… потерять его. Он мне нужен… он так много значит… для меня. Я этого не понимала… пока… не узнала, что он переезжает. Я… я… была влюблена в него… но не знала этого.       — Но у вас не было никаких романтических отношений, пока вы не образовали связь.       — Драко — язвительный придурок… — ответила Гермиона. — Он никогда не бывает милым… разве что во время работы. Всегда говорил мне… что я… ужасна.       — Но вы всё равно влюбились в него? — скептически спросил всё тот же голос.       — Просто у меня… у меня плохой вкус на парней, — пожаловалась Гермиона.       В зале суда послышалось смешки. Гермиона чувствовала, как запылали её щёки, но перестать говорить не могла:       — Он всегда был рядом… со мной. Когда мне было важно… он приходил. Даже если был разозлён. И он такой умный… знаете, это грустно… всегда быть самым умным. А иметь кого-то, кто сможет тебя понять… приятно. Сначала я… Его ум… я влюбилась в его ум.       — Вы чувствовали в доме тёмную магию?       — Нет. Тёмной магии не было. Только… режущее заклинание Панси. И… исцеляющие заклинания… Драко. И укус.       Предложения становились всё менее бессвязными. Зелье до сих пор действовало, но уже должно было потерять тот эффект, когда принявший его человек не может контролировать свою речь. Гермиона так сильно держалась за Драко, что почти вплеталась в его сознание своим.       — Расскажите нам, что произошло, когда вы очнулись в больнице.       — Там была Эмелиори Богфельд. Она спросила… помню ли я, что произошло. Когда я спросила, где Драко, она рассказала мне о… магической коме. Говорила, что это для того… чтобы дать мне время. Но я не хотела… ждать. Я не хотела оставлять его одного. Она сказала, что я могу идти… и дала мне портключ.       — И она ничего не сказала про авроров, которые должны были взять у вас показания?       — Нет. Мы просто говорили о… Драко.       — Вы знали, что должно было произойти для завершения процесса связи?       Щёки Гермионы покрылись явным румянцем. Она не хотела отвечать на подобные вопросы. Это личное. Но слова вырывались сами собой:       — Да. Мы должны были завершить связь. Магия не успокоится, пока мы… не переспим, — всё же ответила девушка.       — И вы переспали?       Гермиона сразу узнала голос Альберта Ранкорна и гневно уставилась на него.       — Да-а-а, — протянула она. — Я разрушила заклинание стазиса, разбив флакон. А как только Драко проснулся…       Грудь Гермионы тяжело вздымалась, она пыталась пересилить действие Веритасерума, чтобы избавить присутствующих от интимных подробностей.       Окклюменционные стены Драко закрылись вокруг сознания Гермионы, блокируя влияние на него зелья. В голове мигом прояснилось, и девушка смогла закончить предложение:       — …мы завершили связь.       — Расскажите нам про связь, — приказал Ранкорн.       Гермиона притворилась, что всё ещё находится под воздействием сыворотки правды.       — Я не… много знаю о магической связи, — честно ответила она. Гермиона решила описать эмоциональную связь, возникшую неделю назад. — Это похоже на… нить между нами. Я могу немного… чувствовать его. Его эмоции.       — Вы чувствуете его сейчас? — поинтересовалась одна из волшебниц.       Гермиона на мгновение задумалась.       — Очень слабо, — солгала она. — Думаю… он спит.       — Он ощущает то же самое?       — Не знаю. Мы почти не успели поговорить… пришли авроры.       — Хорошо, мисс Грейнджер. Думаю, вы ответили на все наши вопросы, — выдал Кингсли, подумав над её ответами.       — Теперь вы… вы отпустите Драко? — спросила Гермиона, не двигаясь с места.       — Расследование ещё не завершено, — возразил Кингсли.       — А если он не виновен? — настаивала она.       Ранкорн фыркнул и ответил:       — Даже если мистер Малфой будет признан невиновным, Министерство должно будет подтвердить, что он не представляет угрозы для магического общества. Только потом можно будет рассмотреть вопрос о его освобождении.       Гермиона во все глаза уставилась на Ранкорна. Нет, конечно, она подозревала, что Министерство будет держать Драко в заключении, но не так же долго, беспрепятственно нарушая целую кучу законов и договоров.       — Министерство не может беспричинно лишить магическое существо свободы. Если Драко Малфой будет признан невиновным в принуждении к связи и использовании тёмной магии, вы не сможете продолжать держать его в заключении, — возразила Гермиона и добавила в большей степени для репортёров в зале суда: — Это запрещено пятым параграфом «Руководства по обращению с людьми, не являющимися волшебниками». Это нарушение пункта восемь, подраздела «Б», договора о Магических Существах. И несоблюдение международного права Роттердамской Конвенции в отношении Магических существ.       — Руководящие принципы есть руководящие принципы. Ни договор о Магических Существах, ни Роттердамская конвенция не содержат в себе ни единой строчки о мужчинах-вейлах. По сути, мистер Малфой вообще не относится ни к каким магическим существам, и Министерство может делать всё, что сочтёт нужным, — холодно ответил Ранкорн.       — Чистокровный мужчина-вейла есть вейла, — парировала Гермиона. — Ни договор, ни конвенция не дают никаких оснований для дискриминации какой-либо потенциальной подкатегории Магических Существ. Да как раз наоборот, они оба подтверждают, что магическое существо не может оставаться беззащитным, если оно способно на чувства. И я только что свидетельствовала об этом под Веритасерумом. И если вам нужны ещё свидетели, обратитесь к более чем тридцати аврорам Министерства, среди которых и сам Гарри Поттер.       Ранкорн уж было приоткрыл рот, готовый возразить, но Кингсли перебил его:       — Драко Малфой останется под стражей в Министерстве, — твёрдо заявил он. — Мисс Грейнджер, можете идти.       Гермиона неохотно поднялась.       — Слушанье возобновится завтра в десять утра. Визенгамот объявляет перерыв, — прогремел Кингсли, а затем он и остальные члены Визенгамота поднялись со своих мест и покинули зал.       Гермиона до последнего смотрела им вслед. К ней подошёл Гарри и взял её за руку. Свидетели слушанья в зале суда, похоже, были готовы вот-вот накинуться на неё, поэтому друг затащил её в коридор для персонала и, минуя несколько лестниц, повёл на верхний этаж.       — Думаю, тебе лучше остаться сегодня на площади Гриммо. Твои подчинённые не смогут ответить на все те вопросы, что будут задавать журналисты. Поэтому пресса может нагрянуть прямо к тебе домой, — предложил Гарри.       Гермиона устало кивнула.       Она и не подозревала, что освидетельствование отнимет у неё столько сил. Но и не удивительно, учитывая количество принятой ею сыворотки.       — Гарри, могу я увидеть Драко?       Он виновато посмотрел на неё.       — Я… я не думаю, что это хорошая идея.       Внутри Гермиону обдало холодом.       — Почему?       — Потому что… если он действительно так невосприимчив к заклинаниям, то Министерство, вероятно, сильно ограничило его подвижность. Ну, знаешь, цепи, заклинания. Ты просто никак не сможешь с ним увидеться.       — Гарри, отведи меня к нему, — голос Гермионы слегка дрожал.       Она попыталась потянуться к Драко через ментальную связь. «Что они с тобой сделали?»       — Гермиона, послушай. — Гарри держал её за плечи, зелёные глаза так и излучали всю серьёзность его слов. — Мы оба хотим, чтобы Малфоя освободили. Если ты будешь волноваться и он почувствует, что ты расстроена, Драко начнёт беспокоиться за тебя и не сможет защитить себя перед судом. Он будет порываться выбраться и успокоить тебя, а Министерство может воспринять это как попытку к бегству. Нам такие казусы ни к чему, вы с Малфоем должны действовать сообща. А ты не хуже меня понимаешь, что его хорошее поведение зависит от твоего состояния.       — Гарри, они делают ему больно?       Поттер удивлённо уставился на Гермиону.       — Если бы ему делали больно, думаю, мы бы уже об этом знали, — заверил её он.       Внутри Гермионы разрасталось ощущение сковывающего страха. Глаза защипало от слёз.       — Я порчу ему жизнь. — По телу пробежали мурашки. — Я не знаю, что мне делать. Не знаю, как ему помочь. Не знаю, как загладить свою вину перед ним.       Голос дрожал, девушка понимала, что вот-вот расплачется.       Гарри обнял её.       — Давай отправимся на Гриммо. А потом, если хочешь, я проведаю Малфоя и удостоверюсь, что он в порядке.       Гермиона согласно кивнула.       Драко тянулся к ней через связь. Он в порядке. Это хорошо. В его камере скучно и сыро, но он уже подружился с двумя мышами. Он хотел научить их самбе и привезти в подарок для неё.       Гермионе хотелось со всей силы встряхнуть его. «Лжец, — прошипела она через связь. — Сейчас я отправлюсь в безопасное место, а потом пошлю Гарри тебя проведать».       Драко это не понравилось. Он сразу же ясно дал понять, что не хочет, чтобы она надолго оставалась без Поттера. Он заручился, что устроит целую сцену, если к нему придёт Поттер.       Гермиона напряглась. «Я могу пойти вместе с Гарри.»       Это сразу же подействовало на него. Драко неохотно согласился, чтобы к нему наведался Поттер, но при условии, что девушка будет в безопасности.       От его слов у Гермионы заныло сердце. Насколько же всё плохо, если Драко старается держать её подальше от происходящего?       Он в порядке, он сам так ей сказал. И похуже бывало.       Но легче Гермионе от этого не стало.       Пытаясь успокоить её, Драко лишь делал хуже.       Гермиона пусть и в безопасном месте, но всё равно волнуется за него. Как же так.       Его противоречивое настроение передалось и ей. «Грейнджер.» Произнесённая им фамилия ощущалась так, будто девушке передалась частичка Драко, а не просто мысли.       Малфой заверил её, что сможет за себя постоять.       Это вселяет надежду. Гермиона отчаянно желала, чтобы это оказалось правдой.       «Если они делают тебе больно, сбегай, — инструктировала его девушка. — Мы сбежим из Британии.»       Драко обещал, что при необходимости так и сделает.       Гермиона ему не поверила, но почувствовала себя намного лучше. Она перевела взгляд на задумчиво глядящего в никуда Гарри.       — Вы через эту вашу связь общаетесь, да? — многозначительно спросил он.       Гермиона слегка покраснела.       — Я ещё толком ничего не понимаю. Это сложно объяснить. Будто бы… наши сознания могут соприкасаться. Я ещё не совсем разобралась.       — На заседании он использовал на тебе окклюменцию?       — Да… только в самом конце, — призналась девушка.       — Интересно. Не думаю, что кто-то ещё это заметил. Судьи подозревали, что в тебе много магии связи, поэтому так тебя и накачали зельем. Так, всё. Пора на Гриммо. Тебе что-то нужно? Если хочешь, Рон может остаться с нами.       Гарри взял её за руку, и они аппарировали с характерным хлопком, впоследствии оказавшись в коридоре старого пыльного дома.       Гермиона взглянула на Гарри, приподняв брови.       — Ты вообще куда угодно можешь аппарировать? — с подозрением спросила она. Сначала из Малфой-Менора в её собственную квартиру, а теперь и из Министерства Магии, не воспользовавшись при этом камином в Атриуме, на площадь Гриммо.       Гарри немного покраснел и взъерошил волосы на затылке.       — Так и знал, что ты в конце концов просечёшь эту фишку. Только никому ни слова. Это моя новая разработка. Но я ещё не везде аппарировать могу. Например, девятый и десятый этажи Министерства защищены специальными заклинаниями.       — А как…? — начала уж было Гермиона.       — Не уверен, но я как будто бы могу пересекать аппарационные границы. Я говорил об этом с Луной, и она предположила, что я просто слишком самоуверенный.       — Но это не объясняет твою способность преодолевать защитные заклинания.       — Ну. — Гарри почесал затылок. — Ещё Луна говорила, что во мне течёт кровь сильного волшебника.       Он пожал плечами и отвёл взгляд.       — Извини, что так пыльно. Я здесь не часто бываю. Но защитные заклинания не из простых. Их нельзя разрушить. Поэтому появиться здесь могут лишь члены Ордена. Могу пригласить Рона, хочешь?       Гермиона помотала головой в отрицательном жесте.       — Мне нужно время подумать. Можешь проведать Драко?       Гарри кивнул и снова аппарировал.       Гермиона прошла на кухню. В последний раз она ела... она и сама не помнила, когда. Девушка нашла на одной из полок пачку печенья. Свежим его можно было назвать лишь с натяжкой.       Достав из упаковки одно печенье, а из сумки — книгу о вейлах, Гермиона уселась за кухонный стол и принялась за чтение.       Гарри пробыл в Министерстве дольше, чем она того ожидала. Девушка успела прочитать почти двести страниц. Но когда она наконец услышала долгожданный хлопок аппарации, тут же бросилась в прихожую.       Друг выглядел напряжённым и слегка рассеянным.       Сердце ухнуло вниз. Через связь Гермиона не чувствовала ничего необычного, но…       — Гарри? Что-то с Драко?       Он перевёл на неё взгляд.       — Нет, — коротко ответил Гарри. — Он в порядке.       Гермиона недоумённо уставилась на него.       — Тогда в чём дело?       — На обратном пути я решил заскочить к тебе домой, — медленно начал он. — Подумал, что нужно захватить тебе чистую одежду… даже не знаю, как сказать-то. Твоя квартира… её больше нет. Я не знаю, что это за магия. Вся она впиталась в защитные заклинания, так сразу и не поймёшь. Но внутри лишь пепел. Похоже, на заклинание моментального сожжения. Думаю, кто-то хотел убить тебя до окончания расследования.       Гермиона была в шоке. В самом настоящем шоке.       — Но зачем? Зачем кому-то убивать меня? — спросила она, хотя догадывалась, что ответит ей Гарри.       Тот серьёзно посмотрел на неё.       — У меня несколько версий, но вот самая правдоподобная: ты — уязвимое место Малфоя. Умрёшь ты — умрёт и он. Для противника вейлы лучший способ добиться смерти того — убить партнёра вейлы.       Мысли Гермионы с невероятной доселе скоростью сменялись одна на другую.       — Драко не знает, да? — осторожно спросила Гермиона.       — Нет. Но не думаю, что эта новость его порадует.       Гермиона согласно кивнула. Гарри подошёл к ней ближе.       — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы завтра же вытащить его из Министерства, — заверил её он. — И мне всё равно, что для этого потребуется. Я не оставлю тебя, пока происходят такие страшные вещи. Даже если Джинни и Джеймсу придётся переехать сюда на ближайшее время.       Он прошёл в гостиную.       — Я сообщу обо всём Ордену. Хочу, чтобы Кингсли знал о моих намерениях. Да и политическая поддержка мне не помешает.       Гермиона проводила его взглядом, а затем опёрлась спиной о стену, сползла по ней и осела на пол.       Она уже на пределе. Произошедшее с квартирой — последняя капля.       Вся её обширная библиотека.       Фотографии родителей.       Живоглот…       Она не смогла сдержать всхлип.       Тут же в её голове появился Драко.       Он словно обнимал её сознание и хотел узнать, почему ей вдруг стало грустно. Это было почти физически ощутимо — его волнение о том, что причиной мог послужить и он сам.       Гермиона пыталась подавить нахлынувшие эмоции, но не смогла. От очередного тихого всхлипа тело пронзила мелкая дрожь.       Драко всё пытался понять, почему она расстроилась. А Гермиона искала правдоподобное оправдание.       «Мой кот умер», — подумала она.       Драко тут же замолчал. Гермиона почувствовала его облегчение от того, что с ней всё в порядке. И на неё нахлынула волна вины за то, что заставила Малфоя так волноваться. Но Гермиона отбросила эти мысли и сосредоточилась.       «Это так неожиданно.»       Драко утешал. Сожалел. Он помнил Живоглота. Противный, злой, рыжий комок шерсти. Именно такое животное Гермиона и полюбила.       Она смеялась сквозь слёзы и всхлипы.       «Для меня он был идеальным котом», — подумала она.       Присутствие Малфоя в голове успокаивало. Гермиона пыталась заставить себя перестать думать о квартире.       «Я читала о вейлах», — поделилась она с ним.       Драко спросил, узнала ли она что-нибудь интересное.       «Только то, что о них и правда мало известно. Ты что-нибудь о них знаешь?»       Драко ответил, что читал о них лишь детские сказки.       «Твои крылья почти неуязвимы. Они могут защищать от большинства видов магии. А твои перья работают по принципу плащей-щитов.»       Драко заинтересовали слова Гермионы.       Между ними образовалась тишина. Как же прекрасно просто чувствовать его рядом. Малфою, наверное, гораздо приятнее общаться с девушкой по мысленной связи, чем сидеть в сырой и тёмной камере.       В горле образовался комок.       Гермиона потянулась к нему. Хотела, чтобы он знал, как сильно она скучает. Как много он для неё значит.       Но при этом она чувствовала свою вину за всё то, что пришлось пройти Драко из-за неё. А вдруг он поймёт, что Гермиона не стоит его мучений? Что тогда?       Наверное, так и есть.       Слёзы снова навернулись на глаза.       Гермиона не хотела беспокоить Драко, но он вдруг разозлился. Похоже, он всё же считал, что она стоит его мучений.       Девушка усмехнулась. «Тебя ослепила любовь, но рано или поздно ты поймёшь, что живёшь с угрюмым трудоголиком с постоянным чувством вины.»       Ну конечно. Он и так, наверное, всё про неё знал. Иначе как он мог бы так долго водить её вокруг пальца?       Гермиона почувствовала, что краснеет. «И не забывай, что я ещё и идиотка, не замечающая происходящее у неё прямо под носом», — с горечью подумала она.       «Ну конечно, — Гермиона практически слышала его растягивающий гласные голос. — Это же не ты спасла целый подвид магических существ от многолетней дискриминации. И это не ты возглавляешь один из отделов Министерства.»       «Это меня не оправдывает, — резко ответила Гермиона. — Я никогда не замечаю состояния других, всегда по горло в работе. Ты умирал практически у меня на глазах, а я и не замечала.»       Похоже, Драко смутился. Если бы не он, Гермиона бы обо всём догадалась за выходные. Может, это он украл книги после происшествия с бладжерами и выкупил все экземпляры книг из «Флориш и Блоттс».       Гермиона возмущённо вздохнула. «Придурок!»       Драко что-то не очень-то и раскаивался. Он вообще своей вины не чувствовал.       «Ты неисправим», — обречённо вздохнула девушка.       Хотя, может, и исправим. Его можно изменить при надлежащих… стимулах. Это она увидела в сознании Драко.       «Стимулах? Ты о шоколадных лягушках?» — притворялась дурочкой Гермиона.       Нет. Не о шоколадных лягушках… да, о шоколаде, но ему Драко знал другое применение, которое должно понравиться девушке.       Гермиона густо покраснела. «Давай сначала вытащим тебя из тюрьмы, а потом займёмся шоколадом и его… злоупотреблением.»       И вновь на девушку накатило беспокойство. В волшебном мире часто нарушали права как волшебников, так и магических существ. После войны положение улучшилось, но правонарушения не прекратились. И Гермиона боролась с этим и боялась, что Гарри мог что-то скрыть от неё насчёт Драко.       Он посерьезнел. «Гермиона», — окликнул её Малфой, пытаясь отвлечь девушку от плохих мыслей.       Он ничего больше не говорил, но Гермиона поняла, какую тему он хочет поднять.       Она напряглась и не без сожаления поняла, что он всё ещё сомневается в её чувствах. Драко думал, что Гермиона отвечает на его чувства только потому, что чувствует себя обязанной, потому, что пыталась загладить свою вину.       «Я не вру тебе, — возразила она. — Я ведь даже Визенгамоту об этом говорила, ещё когда была под Веритасерумом.»       Драко и не думал, что она лжёт. Он просто… думал, что её могут переполнять чувства вины и благодарности из-за спасения её жизни. А Малфой не хотел обрекать её на несчастную жизнь с ним. Он… этого просто не вынесет.       «Я не вру», — яростно воскликнула Гермиона и ещё ниже сползла по стене. Она не хотела продолжать этот разговор. Она хотела вновь оказаться рядом с Драко, доказать ему.       Малфой не ответил, но Гермиона чувствовала, что тот волнуется.       Она подняла глаза в потолок, пытаясь сдержать новый поток слёз. Что ей делать? Как убедить Драко? Успокоить, чтобы он перестал чувствовать себя виноватым в заключении связи?       У стены Гермиона и заснула, а очнулась только тогда, когда её взяли на руки. Открыв глаза, она столкнулась с Гарри лицом к лицу.       — Малфой мне голову оторвёт, если узнает, что ты уснула в прихожей, — пробормотал он и опустил её на диван.       Гермиона подтянула колени к груди.       — Гарри? — хриплым голосом позвала его она. — Как доказать кому-то свою любовь, если он боится тебе доверять?       Он погладил её по волосам.       — Доказывай любовь своими поступками. В конце концов он тебе поверит, — ответил он через минуту.       Гермиона кивнула и снова погрузилась в сон.