Любовь и другие несчастья

      На задворках сознания раздавались звон посуды и еле слышные голоса. Пройдя на кухню, Гермиона увидела готовящих завтрак Молли Уизли и Гарри. За столом сидели Рон, Дин, Невилл и Луна, уже принявшиеся за еду.       Все присутствующие разом повернулись и уставились на Гермиону, тут же ощутившую себя крайне неловко. До этого момента она как-то и не задумывалась о том, что теперь чуть ли не весь мир знает о её магической связи с Драко Малфоем. В газетах уже, наверное, во всех красках описали догадки об их отношениях и информацию о связях вейл.       Гермиона, конечно, не ханжа, но делиться подробностями своей личной жизни не хотела. Она попыталась собраться с духом. Это почти то же самое, что и вернуться из медового месяца. Странно было стоять перед своими друзьями, когда они все внимательно тебя разглядывают.       Гермиона сомневалась, стоит ли ей вообще садиться за общий стол.       — Гермиона. — Миссис Уизли засеменила к ней, крепко обнимая. — Вечно Министерство устраивает какую-то неразбериху. Всё хорошо, дорогая?       Гермиона крепко обняла Молли в ответ.       — Всё хорошо, — тихо произнесла она.       — Давай я приготовлю тебе завтрак. Гарри только утром понял, что у него в шкафчиках мышь повесилась — ничего съестного не осталось.       — В буфете было печенье, — поспорила Гермиона, обращаясь к Гарри, принёсшего ей целую тарелку еды.       Каждый сидящий за столом считал своим долгом то и дело украдкой посматривать на неё. Девушка попыталась сосредоточиться на завтраке, но щёки пылали всё сильнее и сильнее.       — Просто спросите уже, что хотели! — не выдержав, рявкнула она.       Наблюдатели разом подпрыгнули.       — Точно всё хорошо, Гермиона? — тихо спросил Рон.       Она перевела на него взгляд.       — Нет, — призналась Гермиона. — Но не из-за Драко, если вы вдруг так подумали. Он не виноват… ну, может только чуть-чуть. Но он не хотел, чтобы всё это случилось. А всё это случилось, и я не знаю, как теперь помочь Драко.       Гермиона со всей силы вонзила вилку в яичницу.       — Ты не одна, Гермиона, — поддержал её Рон. — Для меня он навсегда останется хорьком. Но, если уж ты решила прожить всю оставшуюся жизнь с этим подобием птицы, знай — мы всегда рядом.       Гермиона понимала, что он пытается её приободрить, но выдавить из себя улыбку не могла.       — Спасибо, Рон, — тихо произнесла она.       Гермиона и правда была ему благодарна. Неприязнь семьи Уизли была вполне обоснованной. Ещё до войны Джинни чуть не погибла по вине Люциуса. Да и оскорбления Драко в школе чаще звучали в сторону Рона, чем в её или Гарри.       — Он изменился, — выдавила она секунду спустя. — Не знаю, важно ли это для всех вас, но просто хочу, чтобы вы знали.       Об этом разговоре благополучно забыли с приходом на кухню Джорджа, несущего несколько огромных коробок.       — Гермиона, милая, — воскликнул он. — Ты разбила мне сердце. Я думал, мы были созданы друг для друга. Разве Малфой чем-то лучше меня?       Джордж состроил печальное выражение лица.       — Что это у тебя? — поинтересовался Гарри.       — Наши старые товары. Целая куча старых товаров. Тут и защитная одежда, и ненужные палочки. Правда, с помощью них можно наколдовать только около десятка самых простеньких заклинаний и три помощнее. Бесполезная вещь, по сути, если только во время боя не использовать, когда своей палочки под рукой нет. По крайней мере, тогда можно будет призвать её Акцио.       — Кстати о палочках, Гермиона, после завтрака нам нужно будет кое-что проверить, — обратился к ней Гарри.       Гермиона съела ещё несколько кусочков тоста и встала. Гарри провёл её на один из верхних этажей в пустую комнату.       — Что ты хочешь проверить, Гарри?       — Хочу посмотреть, как ты управляешься с палочкой. Вчера что-то пошло не так, а нам… — он замялся, — нам нужно знать всё наперёд, чтобы разработать соответствующую стратегию.       Гермиона кивнула и достала свою палочку. До сих пор создавалось ощущение, что она чужая. Но не так, как было с палочкой Беллатрисы. Чувствовалось, что силы этой палочки не хватит, чтобы совладать с новообретённой магией Гермионы.       — Ступефай.       С конца палочки слетело такое мощное заклинание, что Гермиона отшатнулась назад. Маленький луч перерос в огромную волну красного цвета и попал в стену так, что на той осталась вмятина.       Гермиона перевела взгляд на палочку. А затем попыталась снова, и снова, и снова, стараясь вкладывать в заклинания как можно больше магии. По итогу в стене красовалась уже не одна вмятина, а около дюжины. Все деревянные элементы драпировки безвозвратно сломались.       — Давай попробуем что-нибудь попроще. — Гарри вытащил из кармана кнат и положил его на пол. — Попробуй поднять его.       Гермиона выпустила Вингардиум Левиоса, стараясь действовать как можно осторожнее.       Кнат отскочил от пола и вонзился в потолок, где и остался, застряв в балке.       — Чёрт, — вздохнул Гарри, переводя взгляд на Гермиону. — Этого я и боялся. Попробуй защитное заклинание.       — Протего, — произнесла Гермиона, вкладывая в заклинание лишь малейшую частичку магии.       С кончика палочки сорвалась белая волна, расплывшаяся от пола до потолка. Но на этом она не остановилась, а проплыла через всю комнату, исчезнув за стеной.       — Ну, — протянул Гарри, — это хоть что-то.       — Ну да, — согласилась Гермиона. — В бою от меня не будет совершенно никакой пользы. Я ведь могу случайно кого-то убить.       Она снова и снова пробовала удержать защитное поле неподвижным, но даже Фианто Дури не помогло. Заклинания получались такие мощные, будто в них вкладывалась вся магия Гермионы.       Вскоре у Гермионы вконец опустились руки. Похоже, этой магией просто невозможно управлять. Девушка о таком побочном эффекте от магической связи ещё не слышала. Она надеялась, что это не навсегда и скоро всё это закончится.       Гермиона уже разочаровалась в себе и перевела взгляд на Гарри.       — Всё в порядке, — он ободряюще улыбнулся. — Я уже всё обдумал. Рон и Невилл будут сидеть по обе стороны от тебя, а Луна — перед тобой. Вопросов возникнуть не должно — всё-таки они все твои друзья. Я бы тоже сел рядом, но Малфой будет давать показания, я за него в ответе. В дальней части зала сядут Джордж, Дин, Молли, Артур и Минерва. Надеюсь, всё пройдёт хорошо, без казусов. Зал суда будет битком набит журналистами и обычными зеваками.       Гермиона понимающе кивнула. Одна только мысль о возвращении в зал суда вызывала невероятную усталость. Но нужно идти. Хотя бы чтобы послушать оправдание Эмелиори, навлёкшей на них этот ад. И чтобы увидеть Драко. Голова побаливала из-за ментальной связи, казалось, с каждой секундой лишь усиливающейся. Гермиона не знала, из-за разлуки ли это или из-за того, что Драко плохо.       — Я поговорю с Роном и Невиллом — нужно рассказать им, что ты не можешь колдовать, только если защищаться.       Гермиона начала готовиться. Гарри принёс ей одежду Джинни. Странно было понимать, что теперь её вещей больше нет. Гарри взял из коробки Джорджа плащ-щит и накинул тот себе на плечи.       Полтора часа спустя Гермиона стояла на крыльце двенадцатого дома на площади Гриммо, рядом с Роном. Она ощущала себя балластом — даже аппарировать самостоятельно не могла. Рон взял её за руку, и они трансгрессировали в Министерство.       В зале суда было ещё больше народу, чем накануне. Служащие всё накладывали и накладывали на дрожащие от перенапряжения стены расширяющие заклинания, пытаясь вместить в зал всех волшебников.       Гермиона спряталась за спины Рона и Невилла, прячась от назойливых журналистов, норовящих задать целую кучу глупых вопросов. Все трое протиснулись к дальней стене, подальше от людей.       В зал суда вошёл Визенгамот, а с ним и Кингсли. Распахнулись боковые двери, и два аврора ввели Эмелиори Богфельд. На ней была повседневная одежда, а не тюремная роба — преступником её, видимо, не считали. Она прошла к скамье в центре зала, села и послушно открыла рот, проглатывая три капли Веритасерума.       Воцарилась тишина.       — Мисс Богфельд, вы вызвались остаться с мисс Грейнджер в больнице Святого Мунго с целью взять у неё показания и расспросить о полученных травмах и образованной связи с Драко Малфоем. Но вместо этого вы нарушили магическую клятву и свои обязанности, тайно аппарировав мисс Грейнджер и оставив её один на один с магическим существом, про способности которого мы ничего не знаем. Ваше оправдание?       — Это моя вина, — ответила Эмелиори. Из-за зелья её голос казался таким же странным, как и у Гермионы с Люциусом. — Это я во всём виновата.       — Зачем вы это сделали?       — Из-за денег? — Она вдруг смутилась. — Всему виной деньги.       — Вы не уверены в своём ответе? — Несколько членов Визенгамота недоумённо уставились на Эмелиори.       — Малфои заплатили мне, чтобы я помогла Драко стать чистокровным вейлой. Так он заполучил бы огромное количество магии и, следовательно, мировую власть над магическим обществом.       — Думаете, мистер Малфой был заинтересован в правлении волшебным миром? — с сомнением спросил Кингсли.       — Нет. Вовсе нет. Он хотел умереть, чтобы не связывать мисс Грейнджер обязательствами. Я хотела её предупредить, но мистер Малфой наложил на неё Обливиэйт, чтобы та не образовывала с ним связь. Иначе, по его мнению, мисс Грейнджер чувствовала бы свою вину за его смерть, — голос Эмелиори зазвучал куда чётче, чем до этого.       — Мистер Малфой использовал Обливиэйт на мисс Грейнджер? — перебила её волшебница, сидящая среди членов Визенгамота.       — Да. На прошлой неделе. После того, как я рассказала ей про связь по просьбе Нарциссы Малфой. Мистер Малфой был решительно настроен не образовывать связь.       — Но зачем ему это, если он не собирается захватывать магический мир?       — Не знаю. Малфои много мне заплатили. Они хотели, чтобы мистер Драко стал следующим тёмным волшебником. Чистокровную вейлу остановить практически невозможно. — Эмелиори вновь смутилась.       — Когда вы получили деньги от Малфоев за то, что аппарировали мисс Грейнджер в поместье? И почему мистеру Малфою вообще понадобилась ваша помощь?       — Я… не знаю. Деньги я получила.       Винглеторп — та самая волшебница, зашедшаяся смехом над речью Ранкорна во время судебного процесса по принятию Закона о Правах Оборотней, — обратилась к Кингсли:       — Я знакома с Эмелиори Богфельд уже тридцать лет. Готова поспорить, кто-то однозначно проник в её сознание.       Несколько других членов Визенгамота согласно кивнули.       — Думаю, вы правы. Уведите мисс Богфельд со скамьи подсудимых и вызовите специалиста по проблемам с памятью, пусть осмотрит её. Посмотрим, можно ли как-то отменить чужое вмешательство. И пошлите сообщение в Отдел магического правопорядка, мне нужны записи о всех посетителях её камеры.       Эмелиори вывели из зала. Гермиона смотрела ей вслед, пытаясь понять, зачем это всё подстроили. Кто-то хочет подставить Драко и помешать его освобождению из тюрьмы? Тогда зачем подставлять Люциуса и Нарциссу?       Богфельд точно что-то знала. Может, знала, кто желает Драко смерти. Но зачем отправлять её в особняк Малфоев до дачи показаний аврорам? Какая ей выгода? Может, Эмелиори боялась, что расследование Министерства затянется и магия Драко достигнет критической точки?       — Приведите мистера Малфоя, — приказал Кингсли.       Послышался скрежет, тяжёлые боковые двери медленно распахнулись. В зал суда вошли несколько авроров, за ними по воздуху плыла большая металлическая платформа, придерживаемая заклинанием. На ней стояла очень тесная клетка, в которой был Драко.       Сердце ушло в пятки.       Клетка была настолько тесной, что в ней можно было умещаться только стоя, хотя Драко и так не смог бы сдвинуться. Он с головы до ног был закован в цепи. Тяжелые кандалы — гоблинскую работу можно было увидеть даже издалека — сковывали его конечности. Под цепями на Драко было надето подобие смирительной рубашки. Руки связаны не спереди, а за спиной, чтобы крылья не смогли раскрыться. А если он попытается обратиться в форму вейлы, вывихнет оба плеча.       На его шее висел тяжёлый железный ошейник с двумя большими металлическими зубьями. Они едва касались его кожи, Драко приходилось высоко задирать подбородок и напрягать шею, чтобы иглы не проткнули его горло. Вокруг его головы был обмотан кусок ткани, закрывающий уши и глаза. Был виден только рот.       Будто бы Министерство специально решило довести Драко до высшей точки напряжения. Плечи, должно быть, ужасно болели, но изменить положение он не мог — зубья воткнутся в шею.       Гермиона бы даже не поняла, что это Драко, если бы не приказ Кингсли. Но она буквально чувствовала, что это именно он. Связь кричала о близости партнёров. Малфой слегка дёрнулся — понял, что Гермиона где-то в зале.       Люди шептались. Многие всё ещё боялись Драко. Воздух вокруг клетки слышно гудел, а защитные заклинания мерцали.       Дыхание перехватило, Гермиона прикусила губу, стараясь не издать ни звука.       Рон ободряюще сжал её руку, а девушка усилила хватку в ответ, чуть не раздавив его ладонь.       «Ты всё это время провёл в таком неудобном положении?» — чуть ли не плакала Гермиона, обращаясь к Драко через связь.       Ответом послужило многозначительное молчание.       А клетку тем временем уже перенесли в центр зала. К ней подошёл Гарри, беспрепятственно перешагнув защитные заклинания, и снял с Малфоя повязку. Он открыл глаза и, проморгавшись, обвёл взглядом помещение, остановив взор серых глаз на Гермионе.       «Ну что же ты, Грейнджер», — упрекнул он её через связь. — «Даже не улыбнёшься при виде меня?»       Гермиона дрожала: еле сдерживала себя от истерики. И в таком состоянии Драко пробыл уже двадцать четыре часа. Это же настоящая пытка. Бесчеловечно.       — Мистер Малфой, вы должны дать показания по делу похищения и покушения на убийство Гермионы Грейнджер, — объявил Кингсли. — В Веритасеруме смысла нет — вы окклюмент, да и к тому же неизвестное доселе магическое существо. Но вы должны дать Визенгамоту клятву, что будете говорить правду и только правду.       — Клянусь своей магией, — протянул Драко. Он вёл себя так, будто ничего не происходило, будто не его связали, заковали в цепи и посадили в клетку перед слушаньем.       — Пожалуйста, расскажите нам, что вы испытывали во время похищения мисс Грейнджер.       — Всё это я уже рассказывал аврорам в Святом Мунго. — Драко закатил глаза, не отрывая взгляда от Кингсли. — Я понял, что что-то случилось. Я почувствовал изменения в нашей связи, будто Гермиона вдруг резко исчезла из Косого Переулка, а потом она потеряла сознание. Я не мог понять, где она.       Драко еле-еле шевелил челюстью — боялся, что шипы заденут кожу..       — Вы можете определить местоположение мисс Грейнджер?       — Да, когда она находится где-то в знакомом мне месте. А если нет, я просто чувствую, куда нужно идти. Тогда я просто понял, что Гермиона где-то северо-западней Лондона.       Кто-то из членов Визенгамота громко усмехнулся.       — Дом, в котором была мисс Грейнджер, был защищён специальным заклинанием. Думаете, мы поверим в ваши сказки? В то, что вы за пять часов отследили путь её перемещения из Лондона в Северную Ирландию? — кичился напыщенный молодой волшебник.       Драко зло зыркнул в его сторону.       — Я найду её в любой точке мира, — решительно заявил он.       — Что произошло после того, как вы нашли нужный дом?       — Я послал патронус в Министерство. Можно было бы дождаться появления авроров, но я чувствовал, что с каждой секундой положение дел лишь ухудшалось. Нельзя было медлить, поэтому я вошёл в дом.       Напыщенный волшебник смешно хмыкнул, что больше было похоже на кряканье утки.       — Вошли? Серьёзно? Это старинное поместье Берков. А авроры обнаружили, что все защитные заклинания были уничтожены.       Драко слегка пошевелился — видимо, пытался пожать плечами, но помешали цепи.       — Наверное, я применил заклинание огненного шара. Вообще, мне в тот момент было всё равно. Главное — пробраться в поместье.       — Что было дальше? — спросил Кингсли.       — Она умирала. — Драко внезапно побледнел. — Я чувствовал, как её покидает жизнь. Гермиона была в спальне. Привязанной к стулу в луже собственной крови. На запястьях были порезы, а в животе — глубокая ножевая рана. Я залечил всё, что только смог, но она умирала от потери крови и болевого шока. Я ничем больше не мог помочь. В доме не работала каминная связь и не было мётел. По всей территории были анти-аппарационные барьеры. Я мог бы пересечь границу и аппарировать, но тогда Гермионе стало бы только хуже. Да и даже если бы не это, то, чтобы добраться до Святого Мунго, потребовалось бы аппарировать не менее пятнадцати раз. Она бы просто не выдержала.       — Поэтому вы укусили её?       — Я не знал, что ещё делать. Я сказал Гермионе, что выход всего один. Она уже знала о том, что я вейла, и согласилась на укус.       — Вы знали, что, образовав связь, станете чистокровной вейлой?       — Я даже не знал, что они существуют.       — Но вы перевоплотились, — вмешалась волшебница. — И мисс Грейнджер рассказывала, что это было долго и очень болезненно для вас.       — Я трансформировался скорее инстинктивно. Если бы у меня было больше магии, я мог бы спасти её. Я укусил Гермиону, но этого было недостаточно, чтобы надолго сохранить ей жизнь. Но мы выиграли немного времени. Я бы сделал что угодно, лишь бы сохранить ей жизнь. Позже я перенёс её в больницу Святого Мунго.       — Как думаете, сколько времени это заняло?       — Я как-то не следил за временем. Может, минут пятнадцать.       — За пятнадцать минут добраться от Белфаста до центра Лондона? — Напыщенный волшебник побледнел.       — Основываясь на показаниях авроров и показаниях мисс Грейнджер, за покушением на жизнь мисс Грейнджер стояла Панси Паркинсон. Мисс Паркинсон, как оказалось, покинула страну. Вы её давний друг, может, у вас есть предположения касаемо её местоположения?       — Панси любит планировать всё до мельчайших деталей. На случай непредвиденных обстоятельств у неё всё было готово ещё со времён войны. С тех пор, как она устроилась работать журналистом, Панси стала куда скрытнее. Я весьма удивлюсь, если вам вообще удастся её найти.       — Вы пытаетесь защитить её? — задала провокационный вопрос волшебница.       — Она почти убила Гермиону, — прорычал Драко. — Если у неё сохранилась хоть капелька здравого смысла, Панси очень сильно постарается никогда больше не попадаться мне на глаза.       — После того как вы доставили мисс Грейнджер в больницу Святого Мунго, вы дали показания аврорам и согласились, чтобы вас поместили в стазис до тех пор, пока мисс Грейнджер не подтвердит ваши слова. Но вместо этого мисс Богфельд тайком вывела её из больницы. Вы знали, что расследование ещё не завершено, когда мисс Грейнджер появилась в поместье?       Малфой замялся.       — Думаю, в тот момент я был в не совсем здравом уме. Но позже подумал, что с аврорами Гермиона уже поговорила. Я никак не ждал, что на следующее утро дверь в мою спальню взорвут авроры, что чуть не убило Гермиону, — угрожающе прошипел Драко.       — Но вы согласились находиться под стражей Министерства, пока расследование не завершится? — поинтересовался старый волшебник.       Драко перевёл на него взгляд.       — Я согласился на арест Министерством только лишь затем, чтобы подтвердить свою невиновность. Я не собираюсь засиживаться в тюрьме до поимки Паркинсон и не собираюсь ждать, пока вы повесите на меня ещё кучу каких-нибудь преступлений, — холодно ответил Драко.       Несколько членов Визенгамота заметно напряглись.       — Откуда нам знать, что вы не представляете угрозы для волшебного мира? — спросил старый волшебник.       — Я считаю, что волшебник не виноват, пока его вина не будет доказана. Сам я доказывать ничего не буду, — возразил Драко.       — В 1783 году чистокровный мужчина-вейла разрушил магический город, потому что его половинка умерла. Разве этого не достаточно для вашего ареста?       — С Гермионой что-то случится? — ледяным тоном обратился к судьям Драко.       — Вчера вечером было совершено покушение на жизнь мисс Грейнджер. Её квартира была полностью уничтожена. Если бы она была дома, вероятно, умерла бы. А если бы ненавистникам удалось бы совершить задуманное, что бы вы сделали? — спросила пожилая ведьма.       Драко заметно вздрогнул от этой новости и взглядом нашёл Гермиону.       «Твой кот…» — прошипел он через связь. Она чувствовала его ярость.       «Если бы я сказала тебе, ты бы начал волноваться. И ты всё равно ничего бы не смог сделать. Кроме того, ты тоже мне вчера солгал», — парировала девушка.       — Всё зависело бы от того, кто в этом виноват, — ответил Драко Визенгамоту.       «Я больше не собираюсь это терпеть», — прорычал он у неё в голове.       «Просто подожди ещё чуть-чуть», — умоляла Гермиона. — «Гарри поклялся сделать всё возможное, чтобы уже сегодня вытащить тебя из тюрьмы. Здесь мои друзья, они меня защитят, всё в порядке.»       Ответить Малфой не успел — распахнулись двери зала суда, и вошли два аврора, ведущие Эмелиори Богфельд, а с ними была и незнакомая волшебница.       Кингсли обратил своё внимание к ним.       — Вам удалось восстановить память мисс Богфельд?       — Да, — ответила волшебница. — К счастью для нас, это была худшая попытка по изменению памяти, которую я когда-либо видела. Кто-то однозначно действовал быстро и неосторожно. Первоначальные воспоминания остались нетронутыми, их просто замаскировали фальшивыми. Деталей было так мало, что они едва смогли укорениться в сознании.       — Отлично, — улыбнулся Кингсли. — Мисс Богфельд, не могли бы вы объяснить Визенгамоту, почему вы отправили мисс Грейнджер в Малфой-Менор, не позволив аврорам допросить её?       Взгляд Эмелиори прояснился.       — Я подозревала, что кто-то пытался воспользоваться частичной связью, чтобы навредить мистеру Малфою и мисс Грейнджер. Связь магических существ — моя специальность. Я видела, что происходит, когда магия искажается. Я сообщила своему начальству, что пытаться помешать связи, разделяя пару на полпути к её образованию, опасно и бессмысленно. Но вместо того, чтобы последовать моему совету, Министерство, похоже, намеренно сделало обратное.       Гермиона почувствовала, что Драко застыл, обдумывая заявление Эмелиори.       — Что вы имеете в виду? — спросила Винглеторп.       — Магическое существо не может образовать частичную связь. Это было бы нарушением фундаментального аспекта самой древней и самой элементарной силы в магическом мире. Когда магия вот так разрушается, она продолжает расти. Во многом так же, как это было, когда мистер Малфой вообще отказался от связи. Попытка предотвратить завершение связи, удерживая мисс Грейнджер подальше от вейлы, никогда не увенчается успехом. По итогу магия прорвалась бы сквозь чары стазиса и заставила бы мистера Малфоя найти свою партнёршу. Если бы дело дошло до этого, он был бы полностью движим инстинктом спаривания, — Эмелиори замолчала. — Он бы сравнял с землёй больницу Святого Мунго, если бы захотел добраться до мисс Грейнджер. Своему начальству я доложила, что процесс связи должен завершиться, а мисс Грейнджер можно допросить и позже.       — Почему же вашему совету не последовали?       — Я… я думаю, кто-то не хотел, чтобы связь завершалась. Я заподозрила это, когда мистера Малфоя увезли в Уилтшир и один из авроров сказал мне, чтобы мисс Грейнджер как можно дольше не приближалась к мистеру Малфою.       — Почему?       Эмелиори замялась.       — Если бы его посчитали диким, неконтролируемым существом… Министерство было бы обязано нейтрализовать его. Из той скудной информации, которой мы располагаем о чистокровных мужчинах-вейлах, мы знаем, что они умирают только тогда, когда умирает их пара. Я считала, что меня используют, чтобы держать мисс Грейнджер в заложниках, чтобы спровоцировать мистера Малфоя, а потом убить.       Драко занервничал. «Уходи отсюда. Уходи из Министерства. Хватай Поттера и уходи.»       Он звучно дёрнулся в наручниках. Присутствующие еле заметно подпрыгнули и обернулись на него.       Когда внимание народа переключилось на Малфоя, Гермиона краем глаза заметила какое-то движение в стороне. Резко обернувшись, она заметила летящее в неё тёмное заклинание. Палочка уже давно была зажата в ладони, девушка инстинктивно выставила перед собой щит.       — Протего!       Заклинание врезалось в щит и отрекошетило, попав в противоположную стену.       Магия в зале забурлила. Проклятия сыпались на Гермиону со всех сторон. Она прижалась к полу, отодвигаясь в сторону. Члены Ордена повскакивали со своих мест, начиная нападать в ответ.       В комнате было много посторонних. Большинство заклинаний летело именно в Гермиону, а она могла только защищаться, потому что боялась навредить паникующим волшебникам своей магией.       Над её головой просвистело заклинание, слегка подпалив волосы. Щит приходилось обновлять снова и снова, потому что магию Гермиона контролировала не так хорошо. Рядом с ней стояли Рон и Невилл, они посылали заклинания в нападавших, разбежавшихся по залу.       Луна передвигалась, как пушинка, быстро посылая заклинание за заклинанием. Она подбиралась к нападавшим достаточно близко, зато не промахивалась. Гарри проталкивался к Гермионе сквозь толпу пытавшихся укрыться волшебников.       Они, напуганные, во все стороны посылали опасные, защитные или даже детские заклятия, что мешало понять, где на самом деле враги.       Везение не на их стороне — Гермиона сразу это поняла. Было совершенно невозможно понять, кто на самом деле пытался её убить среди множества волшебников; это просто игра в ожидании идеального момента для нападения. Орден отдавал приоритет только защите Гермионы, а простой народ оставался в опасности. Некоторые из нападавших явно понимали, что Орден не может защищать только Гермиону в ущерб всем остальным, и они извлекли из этого выгоду: посылали заклинания в простых волшебников.       Меньше чем через минуту Гермиона, Рон и Невилл отступили в один из углов зала суда, чтобы толпа людей их попросту не задавила.       Гермиона чувствовала себя уставшей, будто все защитные заклинания с каждым разом высасывали из неё магию. Нужно выбираться. Если её убьют, погибнет не только она, но и Драко.       Драко.       Он кричал от злости. Гермиона мельком глянула на него.       Внезапно в воздухе возникло ощущение разорванности. Такого девушка ещё не испытывала. Казалось, что в зал врывается что-то живое и потустороннее. Сквозь стены, сквозь воздух. Это чувствовалось. Воздух вибрировал, что-то пробиралось сквозь толстые слои магии Министерства.       Бой прекратился, и все замерли, озираясь по сторонам.       Драко зарычал, было похоже, будто в него на мгновение вселилось какое-то существо, а затем из Малфоя вырвалась ударная волна магии. Здание содрогнулось, и Гермиона почувствовала, как все защитные заклинания, вплетённые в стены Министерства внезапно разрушились.       Тут же испарились и цепи, и кандалы на Драко. Он трансформировался и сломал клетку, расправив крылья и направившись к Гермионе.       До этого она никогда раньше не видела процесс перевоплощения со стороны. Драко разом вырос на полметра. Его плечи окрепли, а крылья расправились за спиной. Черты лица заострились, серебристо-белоснежные перья красиво мерцали. Драко казался хищным и… красивым.       Всё произошло за несколько секунд.       Все присутствующие застыли в шоке и ужасе, когда он бросился к ней.       Все, кроме…       — Авада Кедавра! — прорычал Ранкорн со своего места в Визенгамоте. Зелёное непростительное молнией метнулось к ней.       Гермиона широко распахнула глаза.       Она загнана в угол.       Рон и Невилл всё ещё стояли рядом.       Девушка оттолкнула их в сторону со всей силой, на которую только была способна, и упала на пол в надежде, что заклинание пролетит мимо.       Авада летела достаточно низко.       Раздался резкий звук, и за мгновение до того, как в Гермиону попало заклятие, Драко внезапно оказался перед ней, его широко раскрытые глаза смотрели прямо в её.       А потом…       Гермиона почувствовала, как заклинание поразило Малфоя.       Ощущение смерти прорвалось через их связь.       Она тянула к ней свои противные лапы, обволакивая разум, поглощая.       Серебро глаз Драко исчезло в сером свете, когда он рухнул на Гермиону.