***
Джунмён как раз спускается вниз, когда раздаётся довольно настойчивый звонок в двери, к которой он неспеша двигает. – Я открою! – зовёт он так, чтобы домашние услышали, и никто не примчался распахивать двери. Нажимая на ручку, Джунмён дёргает двери на себя, и та, поддаваясь, распахивается, и первое, что видит омега, – огромная охапка белых тюльпанов. На вид, штук 50, не меньше! Он удивлённо моргает, следом вскидывает взгляд на человека, бережно прижимающего цветы к своей груди, и тут же не сдерживает улыбки, потому что даже под кепкой, за чёлкой и в маске он всё равно узнаёт эти тёмные глаза да их лёгкий хитрый прищур. – Доставка цветов! – отзывается обладатель любимого голоса с порога и Джунмён улыбается ещё шире, но быстро оглядывается через плечо, чтобы убедиться, что в прихожей он один. – Карточки не было? – уточнеят Джунмён тактично, едва сдерживая улыбку совсем широкую, и принимает охапку в свои руки, чувствуя, как чужие смуглые пальцы пробегаются в совсем ласковом жесте по его запястьям прежде, чем тюльпаны оказываются в его руках. – Нет, господин Ким, не было, – отзывается он коротко и сдержанно, как настоящий курьер. – Отправитель пожелал остаться анонимным. Но передал вам скорейшего выздоровления! – А подписывать где-то нужно? – омега прижимает цветы поближе к себе, чтобы удержать в руках. – Не нужно. Джонин отрицательно качает головой и, наконец, улыбается. Джунмён бросает ещё один короткий взгляд за своё плечо и шагает к нему за порог, на крыльцо, оставаясь совсем близко у двери, да тут же кое-как обнимает свободной рукой за шею. Джонин успевает стянуть маску буквально за мгновенье до того, как омега прижимается к его губам мягким, коротким поцелуем. – Спасибо, сумасшедший! – мурлычет Джунмён почти, потеревшись носом о чужой, и тут же отступает на шаг прочь, распахивая двери и вновь шагая в прихожую. – Хорошего вечера. Недо-курьер салютует и, спускаясь по ступеням крыльца, двигает прочь. Джунмён провожает его взглядом до калитки и закрывает дверь. Не выпуская цветов из рук, двигает наверх к себе, чувствуя, словно из какого-то резервного источника в нём берутся силы – вот так бегать по лестнице туда-сюда. А у себя он находит вазу и готовит ножницы, а потом со всем необходимым, наперевес с цветами, выходит на балкон, усаживаясь на пол, на огромную мягкую подушку, и совсем осторожно опускает охапку рядом, чтобы избавить цветы от лишних листьев и подрезать кончики, сделав их одной длинны. На стебельках, листьях и бутонах капли россы. Охапка белых тюльпанов выглядит так, словно её срезали от силы минут десять назад. Бережно справляясь с каждым цветком, омега отправляет его в вазу, располагая таким образом, чтобы поместился и следующий. – Нифига! – голос брата слышится откуда-то позади и сверху и Джунмён глотает смешок, но на Чондэ не реагирует, продолжая делать то, что делал. – Вы видели эту охапку? – зовёт он, судя по всему, родителей, которые тоже приходят взглянуть, что принёс курьер. – Такие красивые, – приговаривает папа. – Сколько тут, Джунмён-а? – Понятия не имею, – Джунмён, теперь улыбки не скрывая, пожимает плечами. – Но у меня большая ваза. – А от кого? – звучит следом вопрос отца и Джунмён понимает, сидя к домашним спиной, что боялся этого вопроса. – Не знаю, – просто отзывается он, стараясь звучать максимально искренне и спокойно. – Отправитель пожелал остаться анонимным. – Точно какой-нибудь тайный поклонник! – хмыкает с улыбкой в голосе Чондэ. Джунмён глотает смешок – да, один конкретный поклонник, который вот уже несколько месяцев находится рядом почти на постоянной основе, и с которым омега состоит хотя и в тайных, но в отношениях. Любимый, истинный и единственный.***
Время клонит к обеденному. Джонин бросает взгляд на часы и поднимается со своего кресла у отца в кабинете, чтобы подхватить телефон и выйти в коридор, и уже там набрать наизусть выученный номер. И вызов принимают после бесчисленного количества гудков. – Привет! – Джунмён звучит чуть запыханый, судя по всему, на бегу, в спешке. – Бегаешь? – интересуется альфа в трубку. – А не рано? Едва на ноги встал. – Работы накопилось, – отзывается омега. – Папочке, как обычно, помогаю. А ты? – Я тоже в офисе, – отзывается Джонин. – А тебя там, случайно, в Пусан на выходные не отпускают? – Мой, правда много работы, – Джунмён вздыхает и, по голосу слышно, сожалеет. – Нужно немного разгрести месячные завалы. И тогда я весь твой. – Ты и так мой, только твоя работа, почему-то, постоянно об этом забывает. Джонин тоже вздыхает, Джунмён глотает смешок. – Не злись, – просит он мягко. – Я позвоню вечером перед сном, хорошо? Как раньше. – Ладно, трудяга. Пока. – Пока. Джонин прячет телефон в карман джинс и возвращается в отцовский кабинет, берясь за работу, в надежде, что так время до вечера промчится быстрее, но, на удивление альфы, вечером ничего не происходит, и на следующий тоже, и через день. Джунмён звонит через три, всё такой же запыханый, спешащий и занятый. Коротко пересказывает, как дела, информируя, что приехал отцовский бизнес-партнёр из Америки и Пусан откладывается ещё на неизвестно какой срок. Джунмён зовёт его вечером через день, обещая оставить балкон открытым, но когда альфа оказывается в его спальне в тот вечер, то обнаруживает омегу уснувшим поверх одеяла, обложенным бумагами и с ноутбуком на коленях. Забирая всё, что мешает ему спать, Джонин укладывает его в кровать по-человечески и решает не тревожить, возвращаясь домой. Спустя ещё три дня, когда они встречаются у кофе-поинта внизу их улицы, Джунмён оказывается с папой и всё, что может, это только бросить ему пару ласковых взглядов. Звонок в тот вечер он пропускает и Джонин понимает, что ещё немного и проклятая работа заберёт его вовсе, к чертям собачьим прочь! Или вовсе не работа.***
Ещё снизу из-за забора, а следом из балкона тоже видно, как горит в спальне только настольная лампа. Джонин привычно приземляется на ноги и заглядывает в комнату через распахнутые двери балкона, взглядом обнаруживая омегу за столом уже совсем привычно с ноутбуком за работой. – Эй, трудоголик, – зовёт Джонин шёпотом, чтобы не напугать, вдруг поймав себя на мысли, что по-другому в последнее время омегу и не называет. – Ты по мне хоть немного соскучился? Джонин видит, как он откладывает ручку из пальцев, улыбаясь, и следом устремляет на него взгляд: – Привет, Ромео. – Это означает – да? – всё ещё заглядывая в комнату, но не входя, уточняет Джонин. – Это означает – если хочешь поцелуй, то иди быстрее, а потом мне нужно работать! – объясняет Джунмён, подпирая щёку ладонью. – Сомнительные радости. Джонин хмурится, но в комнату всё-таки полноценно входит. Садится перед омегой на пол, складывая руки на его коленях, и на них голову и хитро уже составив план в голове, что не позволит ему просто так отстраниться, но Джунмён наклоняется только, чтобы коротко чмокнуть его в губы, и тут же возвращается к работе так быстро, что Джонин даже не успевает понять, что произошло. – И это всё, что я заслужил за две недели тотального игнорирования? – хмыкает он. – Джонин-а, я больше месяца был на больничном – мои дела никуда не делись, – объясняет он, не отвлекаясь от экрана ноутбука. – Останься на ночь, если хочешь. – Ты больше месяца был на больничном и всё равно умудрялся дома работать. И сейчас делаешь то же, не считая того, что работаешь и в офисе. – Любимый, у меня есть ответственность перед моим отцом, – Джунмён устремляет на него взгляд. – Пойми это! – просит, целуя его в кончик носа и снова возвращаясь к работе. – А передо мной? – уточняет Джонин. – Нет? – Не заводись. Джунмён, продолжая глядеть в экран, накрывает его щёку свободной ладонью, мягко ту поглаживая, чтобы успокоить, но этот, казалось бы, ласковый и невинный жест срабатывает в обратную сторону. Альфа просто поднимается на ноги и молча двигает назад на балкон, чтобы уйти. – Ты куда? – Джунмён замечает его отсутствие, когда хлопает рама окна на балконе, и спешит туда, чтобы взглянуть. – Джонин-а, ну… – Ну – что? – Джонин вздыхает, оборачиваясь к нему. – Джунмён-а, ты неправильно расставляешь приоритеты, ставя работу во главе угла. – Мой единственный приоритет – это моя семья! – исправляет омега мягко. – Папу недавно выписали из больницы, и мы не нагружаем его, брат занят домашними делами и учёбой, а я помогаю отцу. – А ты не думал, что однажды твой приоритет сменит вектор, когда тебе, например, захочется свою собственную семью создать, – Джонин хмыкает. – И тогда тебе в любом случае придётся как-то отдалиться от родителей и брата. Ты не сможешь постоянно быть для них идеальным и хорошим, пойми это. Рано или поздно, да хотя бы в тот день, когда они узнают о нас, всё это рухнет. – Джонин-а, я тебе свои приоритеты озвучил, – мягко настаивает на своём омега. – И… – А я там где-то в этом списке есть? – перебивает альфа, вопросительно вскидывая бровь, и Джунмён фыркает, закатывая глаза, мол, что за дурацкие вопросы?! – Мён-а, если ты так привязан к семье, к отцу, то пусть он купит тебе резиновый член, потому что если я не в приоритете, то зачем тебе вообще альфа? Джонин едва договорить успевает, тут же получая некрепкую эмоциональную пощёчину наотмашь, скорее напоминающую лёгкий, но звонкий шлепок. Джунмён хмурится, глядя в его глаза, и Джонин замечает, что его глаза вдруг стекленеют от слёз. – Ну зачем ты это делаешь со мной? – и едва понимает, что на омегу накатывает истерика, Джонин тут же сгребает его в охапку, чтобы успокоить, потому что видеть его слёзы – это самое большое наказание и самая невыносимая боль. – Ну чего ты? – шепчет он, качая несопротивляющегося омегу в своих руках. – Прости меня, – зовёт. – Прости меня, ревнивца. – Жалко… Джунмён тянет носом. – Кого? – Джонин заглядывает в его лицо. – Тебя. Джунмён снова всхлипывает коротко, прижимаясь к его груди покрепче щекой и обхватывая за поясницу. – Зараза! Ну угораздило же так влюбиться, а! – Джонин обнимает покрепче. – Извини меня. – И ты меня, – Джунмён зарывается лицом в его шею. – Ты – самый важный. – Моя катастрофа. Джонин целует в щёку, продолжая укачивать.***
Наконец-то из типографии курьер доставляет готовые фотографии. Джунмён почти у порога подпрыгивает, получая в руки пузатый конверт и расплачиваясь за доставку, даёт курьеру так же щедрые чаевые – он жутко ждал именно этой партии. Поблагодарив и закрывая за ним дверь, Джунмён спешит скорее наверх к себе, где усаживается на кровать и высыпает полученные фотографии большой стопкой прямо на альбомы, которые ожидают готовые. В глаза тут же бросаются необходимые, те, которых он ждал более всего, чёрно-белые, особенные. Отбирая нужные, Джунмён берётся рассматривать изображённые на фотографиях сильные руки и внимательный взгляд тёмных глаз и черты любимого лица, вдруг осознавая, что во всей этой идиллии: когда снаружи прохладно и дождливо, а его спальня залита тёплым светом бра, плечи греются в одной из худи альфы, которая пряталась до этого здесь, в его шкафу, а фотографии – не постановочные, искренние и потрясающие, – не хватает только огромной чашки какао или ароматного чаю. Вкладывая фотографии где-то в середину альбома, Джунмён слезает кое-как с кровати, чтобы фотографий не измять, да двигает вниз на кухню на поиски вкусного тепла. Папа занимает своё любимое большое кресло у распахнутого окна, кутаясь в плед и увлёкшись книгой, пока кухню наполняет аромат апельсинового пирога. Джунмён входит в кухню, несколько мгновений понаблюдав за родителем, и следом целует его в щёку прежде, чем взяться за какао. Папа вскидывает взгляд, реагируя на его поцелуй, и успевает погладить его плечо, снова углубляясь в чтение. Рабочие завалы окончились, всё снова идёт своим привычным размеренным чередом и, наконец, впереди на выходных маячит первая за долгое время поездка в Пусан, а Джунмёну думается, что он вот-вот начнёт зачёркивать дни в календаре, потому просто не может дождаться. Быстро справляясь с какао, Джунмён подхватывает чашку и двигает с ней наверх к себе, мысленно пытаясь вспомнить, куда дел подставку под чашки и где её найти, но когда толкает двери своей спальни, напрочь забывает о подставке. Потому что на его нагретом месте с подушками за спиной перед его альбомами, с любопытством да интересом рассматривая фотографии, сидит брат. Сердце в груди пропускает пару ударов. – Чондэ! – почти выкрикивает он с порога, спешно заходя в комнату и оставляя чашку на тумбочке. – Что ты делаешь?! – Слушай, как же здорово у тебя всё-таки получается! – выдыхает восторженно Чондэ, но Джунмён не слышит похвалы, сердце гремит так, что даже глушит, руки дрожат. – Чондэ, это мои альбомы! – выдыхает он. – Мои! Личные! – Да я же не… – Чондэ растерянно пожимает плечами. – Уходи! Джунмён хмурится, пряча дрожащие руки за спину – от страха слова чуть застревают в горле. – Жадина! Чондэ поднимается, освобождая ему место, и показывает язык, скрываясь за дверью. Джунмён спешно плюхается на кровать, перелистывая несколько страниц альбома, где оставил фотографии Джонина, и прикрывает глаза, понимая, что брат туда не долистал. Выдыхая с облегчением, Джунмён прижимает фотографии к груди и плюхается назад на спину на подушки. Спрятать от посторонних глаз! Срочно!***
Наконец-то выходные! Джунмён выскакивает из такси, едва машина успевает остановиться, да спешит стремглав скорее в здание вокзала, а оттуда на платформу к нужной лавочке, где они всегда встречаются. Джунмён видит его за несколько метров и ускоряется, предварительно снимая рюкзак с плеч, потому что Джонин, почувствовав, оборачивается к нему и раскрывает руки навстречу, улыбаясь. Джунмён ускоряется, переходя на бег и, выпуская рюкзак из рук уже у его ног, тут же налетает, обнимая за шею и позволяя подхватить себя под бёдра. Спешно снимает с себя тёмные очки, а с альфы кепку кое-как, Джунмён тотчас же тянется за поцелуем, который Джонин ему, несомненно, дарит. – Привет, – шепчет в его губы, но особо отстраняться на спешит, прижимаясь носом к чужому. – Недолго ждёшь? – Полжизни! – отзывается Джонин с улыбкой, перехватывая покрепче и Джунмён сильнее обнимает за шею. – Надолго тебя отпустили? – До вторника включительно! – Джунмён довольно улыбается, отвечая. – О, блаженство, – тянет с улыбкой альфа. – А чего рюкзак такой пустой? – У меня всё есть, – убеждает Джунмён. – Я жутко-жутко хочу капучино и круассан из «Сан-де-Клер», – информирует он. – И твоих фирменных блинов! – находится тут же. – С апельсиновым джемом? – уточняет альфа с хитрой улыбкой и Джунмён смеётся, закидывая голову назад, следом прося его поставить и возвращая альфе кепку, надевая на его нос свои очки. Подхватывая совсем лёгкий рюкзак, Джунмён отправляет его на плечо и прячет пальцы в ладони альфы, позволяя увести себя в нужный вагон. Два кресла рядом в самом конце вагона превращаются в одно, когда Джонин легко убирает общий подлокотник между ними, следом закидывая оба их рюкзака на полку наверх. Джунмён оставляет кеды под креслом и мостится поудобнее, юркая в тёплые сильные руки и прижимаясь щекой к плечу, когда поезд трогается и вместе с этим в кармане джинс оживает телефон. – Да, папочка? – отзывается Джунмён в трубку. – Солнце, брат успел отдать тебе ключи? Как ты домой попадёшь? – интересуется родитель в трубку и Джунмён холодеет, поднимая ошалевший взгляд на Джонина и тут же садясь ровно. – Какие…ключи? – уточнеят неуверенно. – Те, что ты забыл дома, – объясняет отец. – Ты уехал без них, мы обнаружили их в прихожей на тумбочке. – Я не видел… брата, – Джунмён пытается взять себя в руки, всё ещё шокировано глядя на мало что понимающего альфу. – И у меня в рюкзаке всегда есть дубликат. – Хорошо, – отец выдыхает с облегчением. – Тогда я позвоню твоему брату, узнаю, где он. Хороших выходных, родной. Пока. – Пока. Джунмён сбрасывает, поднимая взгляд на альфу. – Ты как-то побледнел даже! – Джонин накрывает его щёку ладонью, погладив. – Рассказывай. – Папочка говорит, я забыл ключи, и брат повёз мне их на вокзал. Чондэ был здесь, понимаешь? – охает он. – А если он нас видел? – Если так, позвони ему раньше, чем он позвонит родителям! – Джонин уверенно кивает. Джунмён кивает в ответ и тянется к телефону, но тот оживает входящим вызовом в его руках, звонит как раз Чондэ. – Забывака! – зовёт в трубку, едва Джунмён принимает вызов. – Пальцем дверь открывать будешь? Чего телефон не брал? Я звонил! – Я… не слышал, – отзывается Джунмён. – Мне звонил папочка… Ты был на вокзале? – Был, – соглашается Чондэ. – А тебя где носило? – Я… – Джунмён устремляет взгляд на Джонина и выдыхает с облегчением. – Уже уехал. – Я понял, а ключи? – Чондэ вздыхает. – У меня есть дубликат. – Ну хорошо, тогда хороших выходных. – Пока.***
30 минутами ранее~ Чондэ спускается вниз, чтобы отыскать папу в кухне и, двигая мимо прихожей, вдруг замечает что-то знакомое на комоде там. Подходит, чтобы взглянуть и, узнавая брелок, заключает в ладони чужие ключи. Вздыхает, качая головой. – Папка! – зовёт отца погромче. – Мён ключи забыл! – Какие? – отзывается отец. – От дома? – Ага, – Чондэ хмыкает. – И куда вот только он поехал? – Милый, может ты отвезёшь ему на вокзал? – подаёт голос и папа из кухни. – Он расстроится иначе. – А сколько до его КТХ? – 45 минут, должен успеть! – отец спускается вниз, когда Чондэ уже сменяет домашние тапочки на кроссовки и салютуют родителю, информируя, что поймает такси на улице. Как отец и предполагал, он успевает. До отправления ещё около десяти минут, судя по его наручным часам, и Чондэ находит в здании вокзала на табло нужный рейс и двигает на платформу, высматривая знакомую макушку. И спустя несколько мгновений-таки находит! Только совсем не то, что ожидает увидеть! Он находит Джунмёна взглядом на платформе в то мгновенье, когда он встречает кого-то, кого, судя по всему, ждал, и важно сказать – альфу. Потому что тот легко подхватывает на руки буквально на лету, и Чондэ интуитивно прячется за колонну, наблюдая со стороны, потому что меньше всего ему хочется поставить брата в неловкое положение сейчас. Только любопытство никто не отменял! Чондэ хмыкает, замечая, как брат снимает с себя очки и с альфы кепку и следом сам тянется за поцелуем, но угол, откуда смотрит Чондэ, не позволяет ему в полной мере рассмотреть альфу. Джунмён закрывает его собой и прячет в капюшоне своей худи так удачно, что Чондэ снова хмыкает, сгорая от любопытства. Пока альфа с омегой переговариваются, находясь довольно близко, Чондэ пытается обнаружить взглядом что-то, что могло бы выдать альфу, но в итоге делает вывод, что, кажется, его не знает. А Джунмён вряд ли скажет, шпион! Его опускают на ноги и Чондэ вдруг получает надежду рассмотреть таинственного альфу, но тот в очках брата и довольно спешно отворачивается, утягивая его за руку в поезд, и Чондэ не успевает буквально ничего, вздыхая. Ладно! На самом деле, если бы всё было серьёзно, Джунмён давно бы рассказал ему и родителям, а значит это несерьёзно и ненадолго, а потому нужно только бы поинтересоваться, куда эта катастрофа уехала без ключей?!