***
– Я дома. Джунмён устало закрывает за собой двери и плюхается в кресло в прихожей, оставляя рюкзак на полу. Он только несколько часов, как улетел, а всё внутри уже сводит от тоски. – Милый? – удивляется папа, обнаруживая его в прихожей, когда спускается вниз, услышав его голос. – Родной, а чего ты дома так рано? Я думал, ты на несколько дней останешься. Так рвался ведь. Джунмён вздыхает. Что ему делать там одному в Пусане? – Мне срочно нужно было море, и я получил его. Приехал домой. – Всё хорошо, родной? – папа, видя, что он не в настроении, ласково гладит по щеке. – Хорошо себя чувствуешь? Ты какой-то бледный. – Не выспался, – отзывается Джунмён, поднимаясь на ноги и забирая свой рюкзак. – Рано поднялся – ходил на набережную встречать рассвет. Пойду досыпать. Папа выслушивает, согласно кивая, да провожает его взглядом по лестнице наверх.***
Две недели без него буквально влачатся. За последние несколько месяцев это самая долгая разлука и первые несколько дней, как он звонит с Чеджу по видеосвязи, Джунмён почти ничего не говорит, только слушает и наблюдает. Пытается насмотреться. Джунмён видит их с Сэхуном вместе, в очередной раз убеждаясь, как крепка их дружба и по мере звонков расспрашивает, как дела. Джонин шлёт ему фотографии моря и говорит, что соскучился жутко, когда выходит на набережную один, чтобы позвонить ему. Чёлку треплет ветер и он так потрясающе улыбается, рассказывая о времени тут, щурится от солнца и подпирает щёку ладонью, глядя в ответ совсем ласково, слушая, как Джунмён рассказывает о делах в столице. Едва проходит дней пять, а Джунмён ловит себя на мысли, что они ощущаются как все пятьдесят. В очередной звонок с Сэхуном последний интересуется, почему на нём всегда такие огромные худи и неужели нельзя брать худи по размеру, а Джонин только улыбается. Улыбается потому, что знает – это его худи. Буквально каждая, потому что март в этом году довольно прохладный и пасмурный в Сеуле, и хотя апрель на носу, это не делает погоду лучше. А все худи альфы пахнут им и огромные, такие же, как его медвежьи объятия, когда он сгребает в охапку. Сэхун, услышав про худи, смеётся, Джонин смотрит понимающе и улыбается, а он вешает нос совсем заметно, потому что одежда, отдалённо хранящая его аромат и тепло, даже ему принадлежащая – не то же самое, что он. Время без него буквально влачится. Джунмён теряется в днях. Джонин обещает, что осталось потерпеть совсем недолго. Ночь тревожная и шумная – где-то вдали всю ночь гремит гром и вспышки отдалённой грозы режут небо на неравные части. Джунмён плохо спит и погружается в нормальный крепкий сон только поближе к утру. А потому совершенно не замечает неожиданного гостя ранним утром в своей спальне, потому что не ожидает и потому, что сморенный, засыпает парой часов ранее его прихода. А он на цыпочках входит в спальню, прикрывая за собой балконную дверь, и замирает там же, потому что розовощёкий и лохматый, укутанный в одеяло по самый нос и свернувшийся клубочком, омега во сне совсем очаровательный и трогательный. Понаблюдав пару мгновений, утренний гость совсем осторожно, боясь разбудить, забирает из-под него край одеяла и юркает к нему, обнаруживая совсем мягко теплый и лёгкий, едва заметный нежный весенний жасмин в изгибе его шеи и волосах и на кончиках пальцев, что он сложил под щёку. И двигаясь поближе, осторожно заключая его плечи в кольцо рук, утренний гость, наконец, выдыхает с облегчением, потому что всё время у лучшего друга в гостях на Чеджу только и думал о том, как сгребёт его в охапку. Соня в это мгновенья, чувствуя ограничение пространства, ворочается, щекоча волосами лицо и следом прижимается щекой к сильной груди так, словно знает, что он тут – по привычке. Гость зарывается носом в его шею, чтобы следом вдохнуть полной грудью, и берётся мягко перебирать волосы, ожидая, пока его соня, наконец, осознает происходящее. Он просыпается пару минут спустя окончательно. Поднимает голову с его груди, обнаруживая гостя в своей постели, и прижимается так крепко, как может, следом буквально прячась в его руках и почти замурчав. Джонин смеётся в его макушку совсем негромко, обхватывая за плечи. – Привет, любимый. Джунмён утыкается носом в его шею, чтобы тоже надышаться и, слышно, как улыбается. – Мой. Ты приехал? – Соскучился? – вопросом на вопросы отвечает Джонин и омега хмыкает. – Спрашиваешь ещё! Джунмён поднимает на него взгляд и тянется поближе, замирая напротив его лица и прижимаясь к любимым губам поцелуем. Джонин обхватывает за талию, чтобы буквально уложить на себя, и обнимает покрепче потому, что больше всего он скучал именно по этим поцелуям, по его теплу, аромату, голосу и улыбке. И Джунмён не позволяет ему разорвать поцелуй, пока в утренней тишине не звучит сигнал отцовского будильника из спальни родителей. Радуясь, что светлеет ещё не слишком рано, Джунмён отпускает неохотно и с балкона вниз наблюдает за его простыми и привычными манипуляциями с балкона на крышу кухни, а оттуда по дереву вниз и за забор, бросая из-под него предварительно короткий взгляд в сторону знакомого балкона.***
– Хён, я ушёл! – Бэкхён дёргает на себя дверь, намереваясь ступить за порог, когда старший брат появляется в прихожей, удивлённо глядя на него. – Куда это? – хмыкает он, складывая руки на груди. – Мы же в кино, ты совсем забыл? – Не забыл, – Бэкхён кивает. – Мне нужно поговорить с хёном, так что встречаемся в указанное время под кинотеатром. Чанёль тоже туда приедет. – Это с каким таким хёном? – Джонин вопросительно заламывает бровь, удивляясь ещё больше. – Это с моим, что ли? – Он тебе не хён, – Бэкхён показывает брату язык, улыбаясь с порога. – Хён, я пошёл, не хочу заставлять Джунмён-хёна ждать. Бэкхён выходит окончательно, закрывая за собой двери, и Джонин смотрит на них ещё пару мгновений, следом хмыкая с улыбкой и возвращаясь в кухню. Старший омега ждёт на указанном месте. Бэкхён видит его издалека, едва выходит из автобуса, и бежит навстречу, чтобы тут же извиниться за опоздание, но Джунмён даже не слушает, улыбчиво отмахивается. – Всё хорошо? – уточняет на всякий случай, когда Бэкхён усаживается рядом на лавку. Они встречаются в небольшом зелёном скверике на другом конце города у кинотеатра, куда собрались вчетвером, чтобы никому не попасться, и Бэкхён просит о встрече раньше – просит взволнованно и чуть смущённо. У Джунмёна нет причин отказывать! – Хён… – Бэкхён вдруг теряется и это заставляет Джунмёна насторожиться. – Что случилось? – пытается мягко уточнить он. – Ты меня пугаешь! – признаётся честно. – О чём ты хочешь поговорить? Что-то, чтобы Джонин не узнал? Что-то личное? – С хёнами-альфами о таком не разговаривают… – бурчит Бэкхён и до Джунмёна, наконец, начинает доходить. – Я ничего ему не скажу, так что спрашивай открыто! – позволяет он, посылая Бэкхёну совсем мягкий взгляд. – Хён, я… – Бэкхён снова жутко смущается, опуская глаза. – Мы с Чанёлем… Не… И я… Бэкхён выдыхает, сбиваясь, и вдруг плюхается на чужое плечо, пряча там заалевшие щёки. Джунмён вздыхает совсем понимающе с улыбкой и обнимает за плечи в совсем ободряющем жесте. – Ты таблетки уже пьёшь? – уточняет он, решая начать. – Да. – Какие? – Блокаторы. – Ещё какие пьёшь? – Те, которые чтобы не… Не пью!.. – Противозачаточные, я понял, – прерывает Джунмён осторожно, чтобы не заставлять младшего омегу краснеть ещё больше. – Блокаторы до сих пор пьёшь? – уточняет. – До сих пор? – удивляется Бэкхён, поднимая на старшего взгляд. – С истинным они не работают. Он всё равно чувствует. И на расстоянии. – Хён, а… – Бэкхён снова опускает взгляд, перебирая свои пальцы, и Джунмён снова понимает, о чём в итоге он интересуется. – Бэкки, не надо ничего планировать, – советует он. – Будет как будет. Позволь этому случится своим естественным чередом. В какой-то момент ты поймёшь, что уже готов, что хочешь этого. – А альфа? – Ну, альфы устроены немного отлично от нас, – Джунмён поджимает губы, улыбаясь. – Поэтому альфу… как бы это помягче сказать, – Джунмён чуть посмеивается. – Альфу долго ждать не надо. Они в этом созревают побыстрее нашего. Поэтому он давно готов и давно этого хочет, будь уверен. – Откуда ты знаешь, хён? – в глазах Бэкхёна неподдельный интерес. – А ты разве не знаешь? – Джунмён хмыкает, не прекращая улыбаться всё это время. – Не замечаешь по его взглядам, по прикосновениям, по тому, как он дышит, и как реагирует, когда ты рядом? – Я не знаю… – Бэкхён растерянно пожимает плечами. – Ну он же альфа… Он всегда отдаётся во всём, что делает, на все 200%. Всегда отзывается и поддаётся. Это разве…оно? Джунмён кивает. – Альфы…так быстро реагируют? – охает он и следом фыркает возмущённо: – Извращенцы! Джунмён прыскает, вслух рассмеявшись. – Нет, – отрицательно качает он головой. – Это просто мы туго доходящие. Нам же нужна любовь, доверие и вся эта романтичная чушь! – объясняет Джунмён и теперь оба омеги смеются. – Хён, а когда дойдёт до… – Бэкхён, в очередной раз вздыхая, краснеет, но взгляд всё-таки поднимает, чтобы выслушать ответ. – Расслабься. Ни о чём не думай – доверься ему. Он сам знает, что и как делать. – Хён, а ты… боялся? – Бэкхён чуть хмурится. – Когда? – уточняет Джунмён. – В первый раз в принципе, или в первый раз с твоим братом? – Оба. – Да и нет. – Не боялся с хёном? Почему? – А чего боятся? – Джунмён хмыкает с улыбкой в очередной раз. – Кого? Истинного альфу? Он бы всё равно не причинил мне вреда. Это против его природы! – Против природы? – удивлённо уточняет Бэкхён. – Ты попозже поймёшь, – Джунмён кивает, подтверждая свои прошлые слова. – Когда станете ближе и он начнёт буквально боготворить тебя, оберегать, охранять, как самое ценное в его жизни, пылинки сдувать. – Это произойдёт только после близости? – Бэкхён заметно вешает нос, словно разочаровавшись. – Близость раскрое вас в этом плане. Ты перестанешь его стесняться и будешь с ним действительно максимально самим собой. Ты будешь нуждаться в нём физически, как телефон в подзарядке, и чувствоваться рядом он будет по-другому, и с ним будет по-другому. – По-другому? – в очередной раз искренне удивляется Бэкхён. – Это как? Тактильно? Физически? Морально? – Всё вместе взятое, – Джунмён кивает. – Как он чувствовал тебя до этого за версту, даже на блокаторах, чувствовал обонянием, чувствовал кожей, так чувствовать его начнёшь и ты. Он будет только где-то рядом, глаза его ещё не видят, но ты уже знаешь – он идёт к тебе, ты уже ищешь его, жаждешь, ощущаешь. – И это после близости? – очередной уточнение. – После. Едва перейдёте на новый уровень отношений, всё в тебе изменится. Твой организм словно перестроится на волну, что ты теперь не один сам за себя, а что вас теперь двое. Ты и пахнуть начнёшь по-другому, давая всем понять, что ты занят, что ты его. – Хён, а твои родители заметили это? – охает вдруг Бэкхён, пугаясь. – Это не для родителей, – Джунмён отрицательно качает головой. – Они не чувствуют конкуренции в твоём альфе. Это для других альф – предупреждающий сигнал, что если… – …только сунутся, получат по зубам! Бэкхён удивлённо моргает, замечая старшего брата, который вдруг подсаживается к ним на лавку, тут же обхватывая Джунмёна за талию, чтобы потянуть к себе и следом посадить на свои колени. – Хён, ты что, подслушивал? – Бэкхён фыркает, почти задыхаясь от возмущения. – Нет, мгновенье назад подошёл, – Джонин отрицательно качает головой. – Притащил вам мороженое! – Джонин тянется куда-то за свою спину и ставит между омегами на лавку небольшое ведёрко как раз на двоих и пару деревянных ложек. – А как ты нас нашёл? – удивляется Бэкхён следом, понимая, что они на неплохом расстоянии от места встречи под кинотеатром. Следом устремляет совсем поражённый взгляд на Джунмёна, вдруг, кажется, понимая, и тот многозначительно кивает, вскидывая брови и улыбаясь следом. – Ну, – Джонин поджимает губы, задумавшись. – Это сложно объяснить, но, наверное, скорее на нюх. Только не носом… – Джонин присвистывает с улыбкой. – В общем, не заставляй меня объяснять! – отмахивает он по-доброму. – Жуйте мороженое и будем идти, потому что уже время. Бедный Чанёль решит, что мы все профилонили! Омеги смеются и берутся за мороженое. Джонин обнимает какое-то время за талию, следом совсем неосознанно и привычно съезжает ладонями по бёдрам и Джунмён, чувствуя это, облизывает свою ложку и лишь чуть повернувшись в его сторону, роняет негромкое и короткое: – Руки. Джонин хмыкает, но делает, как велят, возвращая те на талию. – Мои, – доносится из-за его плеча. – Тут! Джунмён фыркает добродушно, продолжая жевать мороженое, Бэкхён глотает смешок, видя, как старший брат подмигивает ему из-за плеча омеги. Когда мороженое прикончено, Джонин ставит Джунмёна на ноги и поднимается сам следом, помогая встать и Бэкхёну. – Беги вперёд! – отпускает, бросая взгляд на наручные часы, и Бэкхён, довольно подпрыгивая на месте, устремляется по аллее вперёд в сторону кинотеатра, чтобы встретить Чанёля. – Мы как будто детей в кино ведём! – Джунмён поддаётся ладони, что сплетает с ним пальцы, неспешно двигая вслед за Бэкхёном, и Джонин смеётся негромко. – Как ваш разговор? – уточняет альфа. – Хорошо, – Джунмён кивает. – Но тебе о его деталях знать не обязательно. – Уважаемый, а вы мне ребёнка не испортите? – интересуется Джонин совсем деловито, поправляя на переносице несуществующие очки свободной рукой. – Ах, так вот ты какого обо мне мнения? – Джунмён охает с наигранным удивлением и возмущением и следом вскрикивает, рассмеявшись, потому что Джонин резко останавливается, потянув его за руку к себе, да не церемонясь, легко подхватывает на руки, закидывая на своё плечо. – Меня скоро укачает! – грозится Джунмён спустя несколько минут пути по тенистой аллее. – Не укачает, – Джонин снисходительно хлопает по заднице. – Потерпи ещё немного, почти пришли. – Хён! – Джунмён слышит выкрик Бэкхёна, а следом его смех. – Ты что делаешь? За что? Джонин обхватывает любимую ношу за талию и ставит на ноги. – А можно меня в следующей раз как-то поромантичнее носить? – уточняет Джунмён у своего альфы, следом устремляя взгляд на младших альфу и омегу, ожидающих их у входа в кинотеатр. – Привет. – Привет, хёны. Они с Джонином провожают младших вперёд и Джонин снова ловит его за руку, следом приобнимая получившимся замочком за талию. – Ну что, не укачало? – уточняет он. – Я с тебя за это ещё спрошу! – Джунмён показывает ему язык, но улыбается довольно, отвечая на короткий чмок, когда Джонин спешно прижимается к его губам своими. И уже в зале во время фильма Джонин вновь совсем в привычном жесте, как они всегда сидят в кино, слетает пальцы с его ближайшей к себе рукой и складывает замочек на свою грудь, периодически прижимаясь к внешней стороне его ладони губами. И когда в фильме наступает особо волнительный, напряжённый момент, Джунмён вдруг бросает взгляд вправо, в сторону младших альфы и омеги и не может сдержать умилительной улыбки – те, оба сняв обувь и с ногами в своих креслах, сплетая пальцы, буквально вжались друг в друга, переживая за судьбы героев. Джунмён чуть сжимает ладонь, что держит его пальцы, привлекая внимание альфы и, устремляя на него взгляд, глазами указывает на младших. Джонин чуть наклоняется, чтобы взглянуть, и хмыкает с улыбкой. – Больше этих трусих не возьмём!***
Возвращаться в свой округ и на свою улицу совсем не хочется. Джонин не прерывает контакта их кожи ни на мгновенье, пока они на другом конце города, и отпускает белокожую ладонь неохотно, когда автобус тормозит уже в совсем знакомом месте на нужной остановке. И когда Чанёль с Бэкхёном шагают чуть впереди, спокойно рук не размыкая, Джунмён находит в своей сумке тёмные очки и маску, а Джонин – кепку, да натягивает капюшон куртки. Руки, естественно, приходится разнять. Чанёль двигает проводить Бэкхёна, Джонин настаивает, что Джунмён один до конца улицы в сторону своего дома не дойдёт. Просто идти с ним рядом, прижимаясь плечами в любом случае лучше, чем ничего. Джонин ловит за руку, когда они замирают в необходимом месте, и мягко тянет на себя, следом ладонь разжимая. Джунмён пробегается едва ощутимо кончиками пальцев по предплечьям в его ладони. – Балкон на ночь оставишь? – интересуется он мягко. – Только если ты обещаешь прийти побыстрее, чтоб я не замёрз! – Джунмён согласно кивает и поддаётся, когда альфа стягивает с его лица маску вниз и отправляет очки на голову, предварительно снимая с себя кепку и подаваясь к его лицу, пряча их обоих в своём большом капюшоне. И так жутко хочется поддаться его поцелую, но Джунмён знает, что этим только раздразнит себя и отлипать от него не захочется ещё больше, а потому позволяет только коротко чмокнуть себя в губы, чуть обнимая за шею, и следом отстраняется, но Джонин тянется следом, выныривая из укрытия капюшона и прижимается носом к его носу. Джунмён подаётся назад, отстраняясь, и чуть толкает в грудь, не позволяя большего, потому что Сеул и потому, что они посреди улицы. – До вечера. Буквально нехотя выпутываясь из его рук, Джунмён снова слегка упирается ладонями ему в грудь, когда его руки, наконец, выпускают из объятий. Джунмён снова натягивает маску и очки, Джонин кепку и капюшон, и альфа с омегой расходятся по разным сторонам улицы.***
Дома внизу какой-то переполох. Джунмён слышит отдалённые голоса родителей ещё сквозь сон, затем, окончательно его разбудив, к их голосам добавляется ещё и голос брата. Джунмён распахивает глаза, сонно оглядывая свою спальню, и приподнимается на локтях, зевая. Нехотя выбирается из кровати, находя в шкафу одну из его худи и натягивая ту через голову на себя. Спешно умывается и спускается вниз, чтобы поинтересоваться, что за крики с утра и пораньше. Родители вместе с братом в столовой. Отец привычно на своём месте во главе стола и папа с Чондэ склонились над ним, внимательно глядя в газету, которую отец держит в руках так, чтобы было видно всем троим. – Что за апокалипсис с утра? – интересуется Джунмён видя их с порога столовой. – Конец света настал? Отец поднимает взгляд, реагируя на его голос, следом так же папа и брат, и первый молча кидает на край стола газету, что держал до этого в руках. Джунмён шагает ближе к столу, чтобы взглянуть, и едва видит заголовок на первой странице, следом фотографию, занимающую всю первую полосу, тут же чувствует, как коченеет. На ней они оба с Джонином вчера на развилке за несколько мгновений до расставания. – Джунмён-а, ты не хочешь объясниться? – голос отца разрывает тишину и Джунмён глотает выдох. Вот и доигрались!