***
– Это правильный пиар-ход! – хмыкает Минсок с улыбкой в зале ожидания аэропорта, когда с другой стороны от него в кресло плюхается Джонин, приехавший в аэропорт, чтобы тоже проводить его. – Вы сейчас должны поддерживать легенду, – замечает старший альфа, устремляя взгляд на младшего брата и следом вновь на его альфу. – И не только сейчас: пока внимание СМИ приковано к вам, – родители вас не разведут. Поэтому в ваших интересах её поддерживать и после свадьбы – сами уж придумаете, каким образом! – Минсок хмыкает. – Хён, ещё рано об этом говорить, – Джунмён пожимает плечами. – Ещё предстоит подготовка – ты хотя бы осознаёшь, сколько нервотрёпки нас ждёт впереди? – Ну, дорогой мой, без этого никуда! – Минсок разводит руками. – Вы – современные герои Шекспира, забыл? Нужно потерпеть! Как пройдёт свадьба – родителей попустит, и будете спокойно себе жить, припеваючи. Минсок мягко щипает младшего брата за щёку и Джунмён вздыхает, плюхаясь на его плечо, прячась в объятиях хёна. – Ты же приедешь? – уточняет, вскидывая взгляд. – И племянника мне привезёшь? – Привезу! – снисходительно кивает Минсок. – И даже зятя! – смеётся следом. – Джунмён-а, несмотря на официальное заявление, сроки подготовки значительно сжаты, и если вы хотите, чтобы ваша свадьба была хотя бы немного такой, какой её хотите видеть вы, вам нужно уже активно включаться в организацию, потому что перессорившись, родителей могут всё испортить! Они-то не в курсе, что для вас это важно, по их мнению, всё это – один большой спектакль! – Да уж, – подытоживает Джонин. – Я надеюсь, они хотя бы понимают, что нам неизбежно придётся общаться и светиться на публике и перед репортёрами. – Едва ли! – Минсок вновь хмыкает с сарказмом. – Поэтому я и говорю – включайтесь побыстрее. Тут нужно будет показать характер, Белоснежка! – Минсок устремляет взгляд на Джунмёна, который всё ещё прижимается к его плечу, и тот вздыхает. – Главное – не перестарайся, чтобы не выдать вас, лады? – Я попробую, – Джунмён кивает. – Ты же знаешь, отец не любит, когда я становлюсь в позу! – Джунмён-а, этого никто не любит! – улыбается ему хён, следом бросая короткий взгляд на Джонина. – Ну разве что он! – небрежно махнув рукой в его сторону, замечает старший альфа, вызывая у обоих смех. – Поэтому это здесь и необходимо – отец всё равно не откажет тебе в твоих капризах, ты же знаешь! – Знаю. – А я на связи, так что, если нужна будет помощь или возникнут спорные ситуации – пиши! Я по мере возможности буду прозванивать родителям и вправлять им мозги. – Очень важный опыт, мы это ценим! – хмыкает теперь Джонин с улыбкой. – А можно и моим также? – добавляет он следом. Минсок прыскает. – Думаю, твои не так скептически настроены, как наши, – замечает старший альфа следом, отсмеявшись. – Не они отдают непонятно за кого младшего и самого любимого! – Минсок добродушно толкает Джонина локтём в бок. – В конце концов, они-то не знают, от каких страданий ты на самом деле их избавляешь и какую услугу, в действительности, делаешь человечеству, забирая себе это чудовище! Прежде, чем Джунмён успевает осознать смыл слов хёна, Минсок сгребает его в охапку. – Очень смешно, хён! – бурчит он, из-за плеча брата, глядя на смеющегося Джонина, но совсем не обиженно, потому что хён прав – с ним действительно бывает сложно! – Мне пора на регистрацию, – Минсок устремляет взгляд на часы на табло, где оканчивается регистрация на его рейс и, выпуская младшего брата из своих рук, поднимается из кресла. – Не натворите тут дел до свадьбы, прошу вас! – то ли выражает просьбу, то ли раздаёт указания Минсок, следом ещё раз раскрывая руки, чтобы обнять теперь обоих вместе. – Пока! Джунмён машет на прощание, когда хён забирает свой чемодан и двигает к стойке регистрации. – Увидимся на вашей свадьбе, это всего через пару месяцев! Минсок тоже машет на прощание и скрывается из виду, занимая своё место в очереди у стойки. Джунмён в который раз вздыхает. – Так с ним прощаешься, словно на пару лет, – замечает Джонин, глядя на омегу. – Но я знаю, чем можно исправить ситуацию! – Огромным стаканом капучино? – Джунмён отвечает на его взгляд, улыбаясь в ответ. – Точно! Джунмён смеётся довольно, выслушав его ответ, и поддаётся протянутой к нему ладони, сплетая с ним пальцы и позволяя повести себя прочь из аэропорта в сторону остановок такси в центр.***
Возможность спокойно встречаться с ним на кофе или держать его за руку селит внутри такой покой, что Джунмён просыпается одним утром с мыслью о том, что как бы их родители не спорили и не ссорились, как бы не пытались свести всё к показной формальности, он не позволит им, ни под каким предлогом не позволит им испортить ИХ день. Отец в последние пару недель довольно молчалив и неразговорчив и Джунмён прекрасно понимает, почему, видит в его глазах всё ещё чувство вины, но каждый раз встречаясь с ним, напоминает, что всё нормально. Действительно убедить его в том сложно потому, что для этого нужно рассказать правду, а это в принципе не сулит перспективами особо радужными, по этой причине Джунмён молчит и продолжает настаивать, что никакой катастрофы не случилось и не произойдёт. Отец привычно отвозит и забирает его из офиса. Они вместе работает, ходят пообедать и заказывают в офис горячие или холодные напитки. Меняется только одно – взгляд взрослого альфы на него, Джунмёна, и это, конечно, не остаётся незамеченным. Единственный плюс, который Джунмён обнаруживает во всём этом – время, которое отец проводит с папой, и которое как раз в прошлые пару недель значительно возросло. И с одной стороны, Джунмён понимает, почему это происходит – в моменты кризиса все мы делим наши переживания с самыми близкими. И чем этот кризис вызван – Джунмён тоже прекрасно знает. С другой же стороны, то, как увеличилось время их провождения вместе – в любом случае не может не радовать. Это также замечает и Чондэ, правда видит только вторую сторону. – Папочка, – Джунмён чуть отставляет свой ноутбук в сторону и протягивает отцу за столом напротив черновик контракта, с которым работает. – А посмотри, пожалуйста, восьмой пункт – мне кажется, тут ошибка в формировании статьи услуг. Взрослый альфа принимает документ у него из рук, чтобы взглянуть, и вдруг вскидывает взгляд, видя что-то позади, за плечом Джунмёна, чего ещё не видит он сам, и омега, замечая это, оборачивается, тут же не сдерживая улыбки. Сквозь прозрачные двери отцовского кабинета Джунмён видит ещё по ту сторону двигающего к ним одного из отцовских секретарей, и в руках у того – большая поздравительная корзина цветов. Такие приходят едва ли не каждый день в количестве нескольких штук вот уже пару недель с тех пор, как репортёры получили официальное заявление. С помолвкой и грядущей свадьбой поздравляют отцовские друзья, партнёры и клиенты. Джунмён не нарадуется, забирая особенно красивые букеты домой, расставляя те в своей спальне тут и там. В этот раз в красивой корзинке, букет оказывается очень изысканным, усеянным лилиями и Джунмён улыбается как обычно довольно, когда, коротко постучав, без каких-либо слов и объяснений секретарь опускает корзинку перед ним на стол, получая в ответ благодарность. – Папа любит лилии, – замечает Джунмён, бросая короткий взгляд на отца и потянувшись к небольшой карточке. – Мы могли бы открыть цветочный бизнес! – со смешком замечает он, прочитав, от кого букет и протягивая карточку отцу, чтобы он тоже посмотрел. – Заберём этот домой для папы? Поставим в вашей спальне на его тумбочке. – Хорошо, – согласно кивает отец. – Он приедет на обед и заберёт. – Вы сегодня обедаете вместе? – с улыбкой уточняет Джунмён, получая в ответ согласный кивок. – Здорово! – подытоживает, подпирая щёку ладонью. – Мы с Чондэ очень рады, что вы в последнее время просто не отлипаете друг от друга, – замечает он. – Это так романтично! Отец снова чуть невпопад кивает, продолжая работать, и Джунмён в очередной раз понимает, что да, в первую очередь работает именно принцип доверия и поддержки, а не романтики. Стараясь не концентрировать на этом внимание, Джунмён уходит с головой в работу, точно, как отец, и с облегчением выдыхает только тогда, когда с порога слышится папино приветствие. Оборачиваясь через плечо, Джунмён спешит подняться папе навстречу, чтобы обнять. – Па, тут твои любимые лилии, смотри! – Джунмён указывает на свежую, недавно принесённую корзинку, замечая, как улыбка на лице родителя становится шире. – Папочка разрешил забрать их для тебя домой! – Ещё бы он не разрешил! – папа хмыкает, улыбчиво переглядываясь с мужем, который тоже, наконец, заканчивает с работой, откидываясь на спинку кресла и наблюдая за своими омегами. – Пришлось бы покупать мне все лилии в городе! – Джунмён глотает смешок, складывая голову у папы на плече. – Милый, может, хочешь с нами пообедать? – интересуется папа следом и Джунмён тут же отрицательно качает головой. – Я хочу прогуляться – размять ноги. И найти огромный стакан кофе. Поэтому без меня! Джунмён забирает с вешалки в углу знакомую джинсовую куртку, большую на него на пару-тройку размеров и, накидывая ту на плечи, подхватывает свою сумку и телефон. Машет родителям с порога и, обещая, что будет вовремя – как положено, к концу обеда, исчезает за дверью. – А мне снова цветы прислали! – зовёт он в трубку, когда добывает для себя кофе и двигает в парк недалеко от отцовского офиса, на ходу набирая знакомый номер и дожидаясь ответного «алло!». – Да ты что? – охает Джонин с наигранным восторгом, но так драматично, что Джунмён смеётся. – Я смотрю, там цветы уже прислали все, кроме меня! – Вот именно! – Джунмён фыркает с улыбкой. – Ты что себе думаешь? – Женишок, ну прости, – теперь в голосе Джонина слышно раскаяние и Джунмён снова не сдерживает улыбки. – Я исправлюсь! Просто мне же нужно как-то привлечь внимание СМИ, так что нужно подумать! – Не переусердствуй! – просит Джунмён, предупреждая. – У отца и так уже глаз дёргается. – Что он, кстати? – уточняет Джонин. – Вы не говорил снова на эту тему? – А смысл? – Джунмён вздыхает. – Он говорит, что ему жаль, я говорю, что всё хорошо. Так оканчивается любой наш разговор. – Наши же вчера созванивались, ты в курсе? – уточняет Джонин. – Вечером. – Наверное, я уже спал, – отзывается Джунмён. – Голова разболелась – я рано лёг. О чём была речь? – Ты вот всю жизнь мечтал жить в доме, или хотел бы жить в апартаментах? – вдруг спрашивает у него Джонин, и Джунмён понимает, почему он задаёт этот вопрос. Вот и причина споров! – Вообще-то, мне без разницы! – признаётся Джунмён. – И тебе, я знаю, тоже, только бы вместе. – Только наши родители так не думают! – теперь Джонин вздыхает. – Поэтому нам нужно решить и сообщить им, чтобы они, наконец, перестали спорить по пустякам. – Пустяки! – Джунмён хмыкает с улыбкой. – Хорошие пустяки! – Честно, это последняя вещь, которая меня заботит, – замечает Джонин. – Тип жилья, планировка, мебель. Просто им хочется всё контролировать. А ещё хочется сделать отлично от того, как предлагают твои. Противоположно, на зло. – Видимо, как и моим, – замечает следом и Джунмён, наконец, усаживаясь на лавку в парке. – А Минсок ещё думал, что твои в этом плане поспокойней будут. – Недооценил! – подытоживает Джонин. – Ты уже говорил с папой о свадьбе? – О чём конкретно? – уточняет Джунмён. – Ну, о каких-то организационных вещах, вроде места, стиля, декора. Джунмён чуть нервно смеётся. – Меня больше беспокоит список гостей! – признаётся он. – Ты же понимаешь, что конфликт будет знатный? – Конфликт – это девиз нашей жизни! – Джонин прыскает. – Его нужно написать не приглашениях. Теперь смеха не сдерживает и омега. – В любом случае, мне бы хотелось, чтобы этот день… – Джунмён чуть мнётся, подбирая слова. – Был особенным? – уточняет Джонин. – Угу. И запомнился! – Нас такой спектакль ждёт – не сможет не запомниться! – фыркает он с сарказмом. Джунмён вновь коротко угукает, но слышно, совсем нерадостно. – Хочешь, раскрою тебе одну тайну? – голос Джонина из трубки вдруг звучит тише и совсем заговорчески. – Ммм? – Несмотря на весь этот спектакль, кое-что, самое важное, будет настоящим, – выдыхает он, теперь слыша, как Джунмён улыбается в трубку. – Это тот момент, когда ты скажешь мне «да». И после, Джунмён-а, будет уже так фиолетово, что они там себе думают, о чём говорят и о чём спорят! – Люблю тебя. – Я тебя тоже. Не забывай об этом! Джунмён возвращается к отцу в офис в настроении уже более приподнятом – воодушевлённый и окрылённый. Джонин прав – какая разница, о чём они будут спорить, почему будут ругаться и как постараются перекричать друг друга, если одно, действительно самое важное, всё равно останется неизменным. То, что он любит своего альфу, а тот любит его! И никакие давние ссоры и конфликты, фиктивные браки и брачные контракты этого не изменят! Работники отцовского офиса неспешно возвращаются с обеда на свои рабочие места и Джунмён двигает к отцу в кабинет наверх, где до сих пор, наверняка и папа, но когда подходит с другой стороны от прозрачной стены и двери, оставаясь незамеченным для родителей, вдруг замирает, потому что отсюда ему слышно то, о чём они говорят, а ещё сквозь приоткрытые двери он видит папу, сидящего у отца на коленях в его кресле и обнимающего его за шею. – Не знаю, – голос отца слышится совсем отчётливо и понятно. – Не знаю, не совершил ли я ошибку! – выдыхает он и у Джунмёна внутри всё холодеет. И прежде, чем послушать, что отец скажет дальше, он спешит буквально ураганом ворваться в отцовский кабинет, и родители тут же оба вскидывают на него взгляды. – Папочка, я могу с тобой поговорить? – зовёт он тут же. – Конечно, солнце! – отзывается за отца папа, поднимаясь с чужих коленей и проверяя свой телефон. – Моё такси уже ждёт внизу. Я забираю мои лилии и оставляю вас трудиться на благо инвестиционного бизнеса страны. Джунмён нетерпеливо наблюдает, как папа целует отца на прощание в уголок губ, и следом так же ласково в щёку и его тоже, да подхватывая корзинку с цветами, исчезает за дверью, закрывая её за собой. Когда они с отцом остаются одни, Джунмён вдруг понимает, что не знает, что родителю говорить. Как его успокоить, как убедить и, главное, как сделать так, чтобы он вдруг не передумал, не изменил своего решения и не оказался откровенно против происходящего. Ему нужно рассказать правду! Это необходимо! Необходимо сделать так, чтобы он услышал только то, что ему нужно знать! То, что ему необходимо понять! Выдыхая, чтобы собраться с мыслями, Джунмён усаживается напротив отца за стол, сплетая пальцы в замок, и поднимает на родителя внимательный взгляд. – Помнишь, когда семья Джонина переехала в Сеул, к нам на одну улицу, его привели в мой детский сад и там вы с его родителями впервые за много лет встретились, обнаружив друг друга? – напоминает он. – Папочка, ты же знаешь, я не конфликтный человек и был неконфликтным ребёнком. Я ни с кем не дрался и не ругался, а если мне кто-то не нравился, я просто игнорировал его. Помнишь, вы с папой тогда сразу сказали мне, чтобы я с этим новым мальчиком не играл и не дружил. Его родители ему сказали, как сейчас помню, это было тоже при мне, чтобы он ни в коем случае не разговаривал с мной. Сказали, что я – плохой мальчик и семья у меня плохая, и дружить со мной нельзя. Запрещено! – рассказывает Джунмён, внимательно наблюдая за реакцией отца. – Мы даже не знали имён друг друга – его привели позже остальных ребят. Все ребята игрались в группе – кто-то катал машинку или строил замки из кубиков, а мы сидели по разные концы игрового зала. Я не понимал, почему тот мальчик – плохой, и почему с ним нельзя дружить, играть. Но папа с отцом сказали – нельзя! И его родители сказали ему, что моя компания – плохая компания, и что я – неподходящий друг. На следующий день мы подрались в песочнице впервые, как оказались в одной группе. Я копал яму, а он возил песок в грузовике – мы даже не разговаривали, просто сидели рядом, занимались каждый своими делами, но воспитатель, науськанный вами, увидел и рассадил нас по разным углам песочницы. Родители сказали – нам нельзя дружить! Он обсыпал меня песком, а я ему шишку набил лопаткой! Вы с его родителями в тот вечер впервые поскандалили прямо при воспитателе и других родителях из-за нас. Помнишь? Отец молчит пару мгновений, потом кивает. – Воспитатель говорил тогда, я помню, – улыбается чуть отец. – Что несмотря на то, что омежка – ты оказался довольно сильным мальчишкой! А помнишь твою кепку с ушами Микки Мауса? Ты был такой мышонок в ней! – отец тянется к нему через стол, чтобы погладить по щеке, и Джунмён понимает, что родитель концентрирует внимание совсем не на том, о чём он пытается рассказать. – С того случая началась наша вражда: родители сказали – этот мальчик плохой, не дружи с ним. И я поверил! Я делал так, как мне сказали, потому что папе с папочкой лучше знать. А мальчик Джонин – плохой! Но папочка, мы – ваши дети, и эта вражда – не наша! Это не наш конфликт и не наши ссоры, и не наши обиды. Мы даже не знали, как друг друга зовут, когда вы очертили нам границы. – Джунмён-а, что ты пытаешься мне этим сказать? – отец вопросительно вскидывает брови. – Я не виню моих родителей ни в чём, – выдыхает Джунмён. – Я был малышом, что я мог понимать? Но сейчас всё могло бы быть по-другому. Да, в сложившейся ситуации, в которой мы с Джонином и репортёрами оказались – виноваты исключительно мы. Мы просто очень верили и любили родителей. Потому наш конфликт, как и ваш, затянулся на многие годы. И когда журналисты застали нас за очередной ссорой – никто из нас уже не мог по-другому, просто не знал – как. Но это ваша вражда, папочка. И сейчас, когда всё это привело к таким последствиям – уже не сдашь назад. Я для себя, как и ты для меня, хочу спокойной жизни. И выход, который мы наши – это тот выход, который может гарантировать нам это спокойствие. Поэтому я тебя прошу больше не смотреть на меня с таким сожалением и чувством вины – это делает мне больно. Отец снова молчит, обдумывает, смотрит совсем внимательно, следом манит рукой к себе и Джунмён усаживается на его колени, опять-таки, как тот мальчишка, носивший кепку с ушками Микки Мауса. – Малыш, думаешь, мы с твоим папой не пожалели об этом уже многие десятки раз? – отец вздыхает. – Я не хотел, чтобы ты носил эту злобу, ненависть и неприязнь в своём сердце. Довольно того, что её столько лет носили мы, носил я. Я только хотел, чтобы ты никогда и никак не был связан ни с кем из их семьи! И ты прекрасно знаешь нашу с папой реакцию, когда в конфликт оказываешься включён ты. Папа переживает очень сильно каждый раз, слыша о вашей грызне. И теперь, когда она привела к таким последствиям, тебе думается, это просто – воспринимать всё это так? – отец вздыхает. Джунмён молчит. – Случилось, как случилось. Все мы виноваты в произошедшем, в первую очередь, конечно – мы с твоим папой и родители Джонина. Мы вас науськали! А вы, будучи в таком нежном возрасте, ведомые, поддались, в силу нашего авторитета и примера для вас. Не будь всего этого тогда, в вашем детстве, возможно, сейчас и не было бы всей этой ситуации. И отцу бы не приходилось смотреть на тебя с таким сожалением и не пришлось бы испытывать такого чувства вины за то, что за мои ссоры и конфликты расплачиваться должен мой любимый маленький мальчик. Но, опять-таки, в любом случае, что есть, то есть. Мысль о том, кому я тебя отдаю, вызывает у меня не страх, но отвращение. Я понимаю, твой хён говорил об этом, несмотря на ваш конфликт, не меньший, чем у нас, вы знаете друг друга всю жизнь, и это не то же самое, что выдать замуж за незнакомца, но сам факт того, что это за человек – выбивает меня из колеи. Потому что несмотря на вашу искусственно созданную беспричинную вражду, наша – не искусственная и небеспричинная. И она есть, и за неё всё ещё болит. За твоего папу болит. Пусть и столько лет спустя! – отец пожимает плечами. – И тут играет, наверное, мой эгоизм, но как я могу отдать моего любимого маленького мальчика в зятья тому, кто так мне противен и ненавистен? А где гарантия, что с ним не поступят плохо? А где гарантия, что он не пострадает от этого ещё больше? Я знаю, что этот брак фиктивен, но Джунмён-а… пусть мой эгоизм всё же возьмёт верх, потому что я тебя люблю. И хочу тебя уберечь! Хочу тебе счастья! – Сейчас… – Джунмён замолкает, подбирая слова мысленно так, чтобы их с Джонином не выдать. – Я вижу, что хён был прав в своих аргументах. И я принимаю его решение и происходящее. Не нужно делать из меня жертву, правда, папочка. Если я сказал, что всё нормально – значит так и есть! Я бы не стал лгать тебе! – договаривает Джунмён и следом тут же незаметно прикусывает язык, мысленно прося у родителя прощения. – Малыш, я буду стараться, хорошо? – уточняет у него отец. – Но ты должен кое-что мне пообещать! – Слушаю. – Ты не будешь скрывать от меня, если вдруг что-то будет идти не так. Если тебе нужна будет помощь, поддержка, или защита. Мы договорились? – отец протягивает ему мизинец и Джунмён чуть снисходительно улыбается, глядя на него, и протягивает свой мизинчик в ответ. – Договорились!***
– Стесняюсь спросить – а чего ждать? – интересуется Джонин, когда они едут в одной машине такси рядом на заднем сидении и Джунмён полулежит на его плече. Родители обоих ожидают в одном из крупнейших мебельных центров и это немного настораживает. Контроль и споры, о которых они с Джунмёном говорили только недавно, просто на лицо! – Нужно просто это перетерпеть! – напоминает омега. – Что? – Джонин хмыкает. – Они считают, что если у нас фиктивный брак, мы не в состоянии самостоятельно выбрать себе мебель в дом? Они и так, считай, за нас решили, где жить! – Радуйся, что это апартаменты, – Джунмён пихает локтём в бок. – Если бы купили нам частный дом, то наверняка где-то поближе к себе, и наведывались бы в гости по несколько раз за день, все по очереди. – Радуюсь! – выслушав, выдыхает Джонин, чем вызывает у омеги смех. – Ну правда, Мён-а, зачем сейчас? – Затем, что если мы живём, для видимости, вместе, это не значит, что способ нашей жизни выбираешь ты, или выбираю я. Это значит, что… – Его выбирают за нас родители? – хмыкает Джонин, мягко перебивая, и Джунмён снова смеётся. – Нет, это значит, что твои отстаивают в твоём праве выбирать – тебя, а мои – меня! – Иными словами, они просто ищут лишний повод погрызться! – подытоживает Джонин, вздыхая. – Слушай, я думал, после твоей пламенной речи о нашем детстве твой отец…как бы это сказать…слегка успокоился. – Не знаю, – Джунмён пожимает плечами. – Явно не настолько, что мы сейчас к ним в магазин, взявшись за руку, пойдём. – Вот это была бы картина, – Джонин посмеивается. – Я бы оценил их лица! – Выдумщик! – Кстати, Джунмён-а, – зовёт альфа следом. – За последние пару месяцев подготовки к нашей свадьбе, мне кажется, или наши родители общались больше, чем за предыдущие двадцать лет? – Тебе не кажется, – отзывается омега и садится ровно, потому что машина сворачивает на парковку торгового центра, чтобы припарковаться. – Будь паинькой! – Не гарантирую! – Джонин отрицательно качает головой, чуть хитро улыбаясь, и ловит за подбородок, прижимаясь к любимым губам коротким поцелуем. Альфа выходит из машины первым, следом открывает омеге двери машины и подаёт руку, радуясь, что у входа никого и все ожидают внутри. Они с Джунмёном вместе двигают внутрь и действительно видят родителей в одном из отделов ещё издалека – те, кажется, делают вид, что они не вместе, что-то рассматривая. – На войне и в любви – все средства хороши! – успевает проронить Джонин прежде, чем они подходят поближе, затем и вовсе замирают напротив, здороваясь. Несколько подозрительных взглядов тут же упираются в них, следом глядя в ту сторону, откуда они пришли, и Джунмён глотает выдох. – Мы не ехали вместе – встретились у входа. Родители, продолжая спорить и доказывать, каждый своё, берутся сыпать аргументами, что-то предлагать, показывать, но чем стремительнее они ругаются, тем быстрее настроение ползёт вниз. – Я поброжу в другом конце зала. Джонин пожимает плечами, разворачивается на пятках и двигает прочь в другой конец, вскоре скрываясь из вида. Джунмён в очередной раз вздыхает, пока его папа и папа Джонина спорят о декоре и цветовой гамме, следом достаёт из кармана джинс вибрирующий телефон, читая сообщение. «Дуй в отдел спален – он сзади и слева!» Джунмён глотает смешок – так вот, что он задумал! Сбежать! – Я же пока не нужен? – мягко перебивая папу, уточняет он. – Не хочу слушать ваши распри. Пойду в декор – зовите, если что. Джунмён машет рукой на прощание и двигает из отдела покрытия стен и пола в отдел спален, куда послал альфа. И тот обнаруживается, где обещал – бродит между больших кроватей и прикроватных тумбочек. Джунмён оборачивается, понимая, что их не увидели бы отсюда даже если бы очень захотели, и ускоряется, подходя к нему. – Мы будем тут прятаться? – уточняет он, протягивая к альфе руку навстречу, когда тот тянется за его пальцами. – Не-а, – Джонин отрицательно качает головой. – Мы не будем прятаться. Это наш дом, и мы сами будем выбирать для него то, что нравится нам! Джунмён успевает только пискнуть от неожиданности, следом зажмуриться, когда альфа крепко обхватывает за плечи, обнимая, и вдруг роняет, падая вместе с ним, на соседнюю большую двуспальную кровать с высоким изголовьем. Едва понимает, что происходит, Джунмён прыскает, пряча лицо в его шее. – Будем пробовать? – с улыбкой уточняет он, вскидывая на альфу взгляд, и тот согласно кивает, так же улыбаясь в ответ. Двигаясь поближе к подушке, Джонин укладывается на неё и раскрывает руки, чтобы омега примостился на его груди. Джунмён прижимается щекой к его груди и замолкает. – Узкая! – выдыхают оба в один голос спустя пару мгновений и переглядываясь, снова смеются. Джонин поднимается первым, подавая ему руку, чтобы помочь. И пока Джунмён рассматривает понравившейся ему туалетный столик, Джонин плюхается на другую кровать в позе звезды, раскидывая руки и ноги, следом поднимается на локтяк, глядя на него. – Тут классный матрац! – зовёт, привлекая его внимание. – Даже твоим косточкам должно быть удобно. Заинтересованный, Джунмён подходит поближе и прыскает теперь уже вслух, когда альфа ловит за руку и тянет к себе совсем резко. Переворачиваясь на живот, устраивает руки у Джонина на груди и устремляет на него взгляд. – Может, что-нибудь из дерева? – уточняет он, потянувшись к изголовью кровати, чтобы постучать по пластиковой панели, имитирующей дуб. – Светлое или тёмное? – уточняет Джонин. – Мне нравится… – Светлое! – Точно! Джонин вновь поднимается первым, оглядывает в огромном отделе мебели для спальни несколько вариантов, куда может увидеть, и следом обнаруживая подходящий, возвращается, чтобы мягко обхватить за талию и следом, потянув за кисть, подхватить на руки, легко отправляя ношу на своё плечо. Джунмён, повиснув, рассматривает варианты, мимо которых его несут, и доброжелательно машет консультанту – совсем молоденькому омеге, что остаётся позади, с улыбкой за ними наблюдая. – Нам пока не нужна помощь, спасибо! – успевает проронить он и консультант улыбчиво кивает, разворачиваясь на пятках да теряясь где-то между мебели. – А как тебе… – тем временем Джонин приносит его, куда планировал. – …вот эта!? – опускает на ноги так, что необходимая кровать оказывается за его спиной. Точно зная, что он намеревается сделать дальше, потому что улыбается совсем хитро, Джунмён обнимает за шею, поддаваясь, и в следующее мгновенье падает. И когда мягкий как облако, при этом каким-то образом упругий, повторяющий силуэты их тел матрац, принимает в свои объятья, Джунмён довольно расслабляется. Продолжая обнимать одной рукой за шею, тянется другой, чтобы прикоснуться пальцами к светлому изголовью. Пахнет деревом. Довольно улыбаясь, омега закидывает и вторую руку альфе за шею и тянется навстречу за поцелуем. Джонин перекатывается, меняя их местами и прижимает к своей груди поближе, когда разрывает поцелуй. – Мне нравится эта! – подытоживает Джунмён, глядя на него снизу вверх. – Но родители ни в жизнь не позволят нам одну спальню. – А мы сделаем по-хитрому, – отзывается Джонин, отвечая на его взгляд. – Сажем, что выбрали эту для тебя, поставим её в нашей спальне, которая якобы твоя. А я выберу себе другую, которая якобы будет моей, а на самом деле – гостевой. Джунмён, выслушав, довольно смеётся в его шею. – Мне нравится этот коварный план! – Да? – Джонин снова совсем хитро улыбается, отвечая на его взгляд, и ловит за подбородок, затягивая в поцелуй. – Джунмён-а! Голос отца слышится, сначала, кажется, довольно близко, а потом оказывается, что чуть поодаль, и Джунмён отстраняется от любимых губ, замирая. Смотрит на альфу, прислушиваясь, следом замечает в поле их с альфой зрения консультанта и прижимает указательный палец к своим губам. Омега-консультанты, проходя мимо, с улыбкой кивает, реагируя на жест, которым его подзывают поближе, судя по всему, их родители. – Ты же сказал, что пошёл в декор, – замечает Джонин. – Почему они ищут тебя тут? – Думаешь, они нас видели? – шёпотом уточняет Джунмён. – Вряд ли, – Джонин отрицательно качает головой. – Их не было в этом зале, когда я нёс тебя. – Декор – соседний. Может они не увидели меня там, поэтому решили посмотреть тут? – предполагает Джунмён. – В любом случае, тебя-то не ищут. Значит, возможно, не знают, что мы здесь вместе. Джунмён приподнимается на локтях, следом садится вовсе, чтобы показаться из-за высокого изголовья и, накрыв грудь альфы ладонью и не позволяя ему тоже сесть, машет родителям, которые наконец, его замечают. – А я нашёл себе кровать! Папа улыбается, видя его, и снисходительно машет в ответ: – Милый, ты Джонина не видел? – Он где-то в другом конце отдела спален, – отзывается Джунмён, снова плюхаясь возле альфы и скрываясь за изголовьем. Джонин глотает смешок. – Вот так шпионы! – шёпотом зовёт он и прежде, чем Джунмён успевает подняться, тянет за талию к себе, подминая, и снова целует в губы. – Джунмён-а! В следующий раз голоса родителей слышатся уже близко и Джунмён охает в его губы, спешно отстраняясь, садится и хлопает по плечу, боковым зрением наблюдая, как Джонин двигает туда, где должен быть – в противоположный угол отдела, прячась между высокими изголовьями кроватей. И пока родители подходят совсем близко, рассматривая и одобряя его выбор, Джунмён продолжает украдкой искать его взглядом впредь до того момента, пока он действительно не оказывается в другом конце. – И я выбрал! – слышится его голос оттуда и приходится глотнуть смешок, потому что выбрал он, судя по всему, совершенно такую же, только из тёмного дерева. Папе нравится туалетный столик, который приходится и ему по вкусу, отец смеётся, что количество полочек, ящиков и ячеек слишком мало для него. Прикроватные тумбочки в цвет кровати, как и остальная мебель в спальне. Пока он с родителями на другом конце отдела, Джунмён незаметно фотографирует для него то, что приходится ему по вкусу, и затем получает его реакции в ответ в сообщениях. В итоге спустя сорок минут скитаний обе спальни оказываются собранными и заказанными, и родители теперь зовут в отдел мебели для гостиной, где теперь придётся действовать сообща и не ссориться лишний раз. Джонин является в необходимый зал последним. Джунмён видит его первым ещё издалека и не может сдержать улыбки, потому что альфа двигает к ним совсем вальяжной походкой, прижимая к груди большой меховой плед, по цвету к светлому дереву их спальни подходящий великолепно. И когда вырастает рядом, молча, пока никто из взрослых альф и омег не смотрит на них, вручает тот Джунмёну в руки. Омега тут же принимает его, прижимая к себе, и прячет довольную улыбку в мягких пушистых складках, которые, к тому же, теперь пахнут альфой. Споры за гостиную оказываются жуткими! Джунмён сидит возле Джонина на большом, уже к счастью, выбранном диване, обнимая свой пушистый плед, и вздыхает каждый раз, когда споры приходят к апогею из-за какой-то совершенно несусветной ерунды. И когда отец предлагает ему выбрать большое кресло в гостиную, а отец Джонина берётся утверждать, что оно не вписывается в выбранный уже интерьер гостиной, Джунмён не выдерживает. Он откладывает плед и поднимается на ноги. – А можно хоть кресло я сам для себя выберу? – перебивает он споры альф строго, немного недовольно и даже возмущённо. Все замолкают, Джонин присвистывает, пряча на дне глаз гордую улыбку. Вновь прижимая к себе плед, Джунмён уходит в соседний отдел декора прочь, предварительно находя большую тележку на колёсиках и берясь складывать туда всё, что приходится ему по вкусу. Джонин находит его там спустя ещё какое-то время, укутанным в уже облюбованный мохнатый плед, потому что под кондиционерами торгового центра он начинает мёрзнуть. – Где все? – интересуется он, благодарно прижимаясь к его тёплой ладони, когда альфа на выходе из отдела декора присаживается рядом с ним на лавку, вручая ему добытый стакан кофе в кафетерии торгового центра, и следом накидывает на его плечи вместо пледа свою худи, затем помогая надеть ту через голову, как положено. Пряча нос в её воротнике, Джунмён прячется в капюшоне и складывает голову на его плече, довольно жмурясь после глотка кофе. – Заканчивают оформление, а потом в отдел кухонь, – отвечает Джонин на его вопрос. – Устал? – От их споров уже гудит голова, – признаётся Джунмён. – Знаешь, когда-то я представлял, как будет происходить этот процесс и… – Не так ты себе это представлял! – подытоживает Джонин, чуть нервно рассмеявшись, и Джунмён вздыхает. – Это тоже можно написать на наших приглашениях, – замечает он следом, вновь вызывая у альфы смех. – Одно сплошное веселье. – Переживём, – отзывается Джонин, обхватывая его за плечи. – Ты оформил доставку своей тележки по адресу? – уточняет он, кивая на огромную набитую тележку, и Джунмён кивает. – Тогда пошли! Иначе там и холодильник отвоёвывать придётся! Джонин сам отвозит его тележку к отделу доставки, а затем уводит за руку прочь в кухонный отдел, выпуская тонкие пальчики из своих только, когда родители появляются в поле зрения. Этот отдел – один из самых масштабных и кухонных инсталляций здесь столько, что размер отдела вполне потянул бы на какой-то приличный продуктовый супермаркет в одном из спальных районов столицы. Джонин уводит его прочь, теряясь среди инсталляций, пока родители вновь сосредоточенно что-то выбирают и спорят. Сворачивая несколько раз, чтобы действительно потеряться в лабиринтах небольших кухонь, Джунмён ловит себя на мысли, что с этими прядками ему даже вполне нравится этот день. И всё благодаря Джонину! – Я хочу классную кухню! – замечает он и следом охает, потому что Джонин, словно обнаруживая что-то, разворачивается к нему лицом, подхватывая за талию. – Ну-ка иди сюда! Джунмён оказывается сидеть на кухонной поверхности одной из инсталляций в следующее мгновенье и чуть разводит колени, когда альфа шагает поближе, и обнимает его ногами, следом закидывая ладони ему за шею. – Не узкая? – уточняет он, располагая ладони позади его бёдер. – Помещаешься? До Джунмён доходит смысл его вопросов, и он прыскает. – Извращуга! – выдыхает, когда Джонин, наконец, устремляет на него полноценный взгляд и прижимается носом к его носу прежде, чем затянуть в поцелуй. – А тебя не смущает, что тут везде камеры? – уточняет Джунмён. – Зато повеселим охранников. Сидят там бедные, скучают! И прежде, чем Джунмён успевает вновь рассмеяться, его, наконец, затягивают в неспешный ласковый поцелуй. – Джунмён-а, иди сюда! – Джонин, ты где? – Ни минуты покоя! – выдыхает Джонин разочаровано в тонкие губы, но Джунмён не позволяет ему отстраниться. – Подождут ещё. И сам притягивает альфу за ворот его футболки к себе, целуя в губы.