***
– Папочка, ты отлично выглядишь! – улыбаясь, делает Джунмён комплимент отцу, поправляя его бабочку. – Просто будешь держать папу за руку – и всё волнение исчезнет. Джунмён складывает ладони у отца на плечах, глядя на него снизу-вверх. – Хорошо, родной, – отзывается родитель, – только мне придётся попросить тебя встречать гостей. – Без проблем, – Джунмён кивает, – я только попрошу мужа присмотреть за малым. Едва Джунмён договаривает, тут же замечает, как отец закатывает глаза на мгновенье. Да. Да, ему не нравится, когда Джунмён называем мужа мужем – отец реагирует скептически: ничего не говорит и старается сдерживаться, но порою эмоции контролировать не так просто. Джунмён игнорирует это каждый раз. Каждый раз до этого дня и мгновенья, вдруг, почему-то, решая не смолчать в этот раз. – Папочка, – зовёт спокойно, глядя на отца, – я знаю, что тебе это не нравится, но это констатация факта. Факта, который таков по закону и документам, а ещё вон для того мальчишки. Джунмён оборачивается, чтобы указать отцу на внука. Ничего не говоря, отец коротко и сдержанно кивает, улыбаясь чуть напряжённо следом, и Джунмён видит теперь по его глазам, что его терпение на грани. Жестом подзывая папу к себе, Джунмён ободряюще улыбается отцу и уходит выполнять его просьбу. Праздничный ужин в честь подписания большого договора с западными партнёрами проходит великолепно, единственное, что действительно настораживает – эти бушующие эмоции в глазах отца, которые, заметно, он сдерживает из последних сил. И пока встречает гостей на пороге зала ресторана, где небольшой приём, Джунмён мысленно приходит к выводу, что стоит попросить папу присмотреть за ним. Потому что, если в итоге, он таки сорвётся, папа станет единственным человеком, способным его успокоить. Останавливаясь напротив двери, Джунмён сплетает пальцы в замок за своей спиной, ожидая, а потому не замечает мужа, который после его просьбы присмотреть за Мандаринкой, успешно и с удовольствием делегирует эту обязанность дяде Чондэ. Джунмён обнаруживает его только позже, опять-таки, – против двери. Джонин шагает ближе, пряча его за собой, но прижиматься к его спине не рискует, только ловит пальцы в плен своих. И прежде, чем Джунмён успевает понять, коротко целует любимую родинку за ухом, съезжая оттуда носом вниз по шее, куда позволяет воротничок рубашки. Джунмён заметно вздрагивает, тут же покрываясь мурашками, и увиливает от прикосновения – хотя увидеть их можно только со стороны двери, и Джонин успешно прячет его за своими широкими плечами, пока его, казалось бы, невинный поцелуй и касание выбивают весь воздух из лёгких прочь. Потому что интересные дни буквально на пороге и каждое его прикосновение копит электрический ток на кончиках пальцев и разносит импульс по нервным окончаниям. А ещё один маленький непоседа в последнее время частит спать с ними, но только потому, что сезон гроз и ему очень страшно оставаться одному. – Уйди, животное! – успевает шёпотом проронить Джунмён, с улыбкой отмахиваясь от мужа, когда тот прежде, чем действительно уйти, посылает ему взгляд, усмехаясь уголком губ. Встречая отцовских партнёров, задействованных в подписании контракта, пока отец с папой дают интервью небезызвестному экономическому журналу, Джунмён встречает так же и своих свёкров, указывая им в сторону их семейного столика. Кёнсу уходит с родителями, Бэкхён остаётся постоять с ними на входе. – Хён, как дела? – зовёт он, стоя рядом с ним плечом к плечу. – Всё спокойно? – Было, – Джунмён хмыкает. – Как настроение? – Не знаю, – честно признаёт он. – Я буду рядом, на всякий случай! – Бэкхён улыбается совсем мягко и доброжелательно. – А где Мандаринка? – С отцом. Джунмён указывает рукой на небольшую оранжерею в центре зала с позолоченными клетками, в которых цветные волнистые попугайчики, где Мёнсу у отца на руках восторженно рассматривает пернатых. Бэкхён, видя, двигает к ним через зал. Когда все необходимые гости здесь, рассаживаются по своим столиком, которых всего четыре, Джунмён хочет двинуть к отцу, чтобы дать ему знать, но вдруг понимает, словно прирастает ногами к полу, потому что откуда-то в груди берётся довольно ощутимая тревога. Родители уже как раз закончили и пока отец идёт поздороваться с гостями, Джунмён ловит папу под руку. – Ваши сваты здесь, – информирует он. – Пап, – зовёт следом, – пап, мне неспокойно. Думаю, терпение папочки на пределе. – О каком терпении речь, солнце? – уточняет родитель, взволнованно глядя на него и чуть замедляя шаг по пути к остальным, чтобы выслушать. – Не знаю, он… – Джунмён хмурится, теряясь в словах. – Пап, я думаю, что он устал играть в игру про идеальную семью. Он тебе ничего не говорил? Папа заметно вздыхает и Джунмён понимает, что да, таки говорил. – Ты же знаешь, что он не любит лицемерить, – выдыхает родитель, – не умеет особо, оттого и не любит. Притворяться, что ты относишься хорошо к тому, кого на самом деле едва терпишь. – Прошу тебя, не отходи от него. Джунмён успевает проронить последнюю фразу уже буквально у столика, благодарно кивая Джонину, который отодвигает для него высокое бархатное кресло, помогая сесть. И едва Джонин садится в такое же своё и маленький непоседа оказывается у него на коленях, Джунмён тут же забирает его, пересаживая к себе, потому что его тепло и запах работают успокоительным не хуже, чем тепло и запах его отца. – Джунмён-а, всё нормально? – зовёт муж рядом, накрывая под столом его колено и чуть сжимая. – Да, я не голодный, – пытается убедить Джунмён, накрывая его пальцы своими в ответ, пока другой рукой обнимает Мёнсу за пояс. – Всё хорошо. Кроля, что ты хочешь скушать? – обращается он к Мёнсу следом, интересуясь, чем покормить непоседу, чтобы энергии ему хватило на весь вечер. – Папочка! – зовёт его Мёнсу после, как, наконец, наелся, оборачиваясь через плечо. – Что, мой хороший? – Джунмён наклоняется поближе, чтобы заглянуть в его маленькую моську. – Почему ты не кушаешь? – спрашивает Мёнсу, заметно вешая нос следом. – Ты заболел? – Нет, малыш, – Джунмён улыбается совсем повержено, глядя на своё маленькое чудо, – я просто не голодный. – Честно? – Мёнсу всё ещё выглядит взволнованным и расстроенным. – Честно-пречестно! – выдыхает Джунмён уверенно, наблюдая, как Мёнсу прижимается щекой к его плечу. – Мой заботливый мальчик. Мёнсу затихает, кажется, задремав, но спустя пару минут подозрительной тишины Джунмён заглядывает ему в лицо, обнаруживая, что его восторженный взгляд устремлён на отца. – Папочка, – зовёт он заговорческим шёпотом, но взгляда не отводит. – А правда папи у нас красивый? – Правда! – отвечая таким же заговорческим шёпотом, кивает Джунмён. – Смотри, какой! – А кто тут шпионит? – и прежде, чем Мёнсу с Джунмёном успевают отвернуться и сделать вид, что они тут вовсе не при чём, Джонин, слыша, поворачивается к ним. – Папи, это не мы. Мёнсу качает головой, отмахиваясь совсем по-взрослому, чем смешит родителей, и получает от отца поцелуй в вечно лохматую каштановую макушку. Джунмён, наблюдая за ними, улыбается уголком губ, когда чужие смуглые пальцы перебираются по его запястью на плечо, а оттуда на скулу, мягко погладив, и на подбородок, чтобы чуть поднять его лицо к себе. Но прежде, чем омега успевает увлечься, он вдруг понимает, что видит из-за плеча Джонина через пару кресел отца, который смотрит настороженно точно на них, и Джунмён тут же фокусирует взгляд на муже. – Джонин-а, мой отец. Джонин выдыхает чуть устало и руку тут же убирает, вместо этого сгребая Мёнсу в охапку и сажая на свои колени, потому что Джунмён, кажется, наконец, решает что-то за ужином съесть, и прежде, чем он успевает обратить внимание на свою тарелку, видит, как Джонин, заговорчески улыбаясь, прикладывает палец к губам, ожидая, пока Мёнсу сделает так же, и они оба в унисон выдыхают протяжное «тсс». Джунмён, не сдерживая улыбки, тянется к бокалу вина. Мёнсу как обычно неугомонный, и пока отец общается с новоиспечёнными партнёрами, тот успевает переключить всё внимание других, хотя и немногочисленных, но гостей на себя. Джунмён только и успевает, что находить его взглядом то на руках у мужа, то с чашкой чая и с одним из дедушек, то катая машинку по полу зала вместе с дядей Бэкки и дядей Кёнсу. И когда его энергия вдруг достигает пика и он решает познакомиться также с теми гостями, с которыми продолжает беседовать дед, Джунмён понимает, что пора ловить маленького непоседу. Но не даёт муж. Пользуясь тем, что они стоят в стороне у выхода на террасу и чуть прячутся в тени выхода туда, Джонин обхватывает за талию одной рукой. – Пусть бежит! – выдыхает он в шею и Джунмён вновь чувствует приятные мурашки на коже, тут же блаженно прикрывая глаза. – Он не помешает особо. Поддаваясь его рукам, Джунмён, пользуясь их положением, расслабляется, позволяя себе опереться о грудь мужа и выдохнуть. Со стороны всё выглядит так, словно они просто стоят рядом, наблюдая за сыном. И уже привычно, конечно, этот курносый мальчишка тут же переключает внимание деда на себя, но раньше, чем дед успевает подхватить его на руки, над землёй его поднимает другой дед, отец Джонина, и сам Джонин открыто присвистывает над ухом, привлекая внимание омеги. Джунмён фокусирует на происходящем взгляд. – Делить, что ли, будут? – пытается уточнить он вслух. – Сейчас увидим.***
– Деда! – щебечет в это время Мёнсу, обнимая отца Джонина за шею. – Я хочу с этими гостями тоже поздороваться. – Это взрослые гости, Мандаринка. Пусть дед с ними сам разбирается, а мы пойдём, лучше, играть! – отзывается отец Джонина, намереваясь унести внука прочь, но прежде, чем он успевает это сделать, Мёнсу обнимает за шею и второго деда, не позволяя отстраниться. – Деды, – довольно тянет Мёнсу, – а давайте вместе играть! Оба взрослых альфа замирают, неловко переглядываясь. – Солнце, давай деда закончит со своими гостями и будем играть, договорились? – предлагает отец Джунмёна. Мёнсу тут же вешает нос, становясь похожим на папочку в детстве, и взрослый альфа не сдерживает умилительной улыбки в его адрес. – Мандаринка, может пойдём, добудем тебе что-нибудь сладкое? – предлагает внуку отец Джонина, чтобы отвлечь его, но Мёнсу обнимает обоих довольно крепко, так, как может, и отпускать вовсе не намерен. – Нет, – качает он головой. – Я хочу с дедами поиграть! – зовёт он, обращаясь к гостям и те, понимающе кивая и улыбаясь, выполняют его просьбу. – Будем играть? – зовёт он следом обоих, глядя на каждого по очереди, когда они остаются втроём. – А может в прядки? – Солнце, тут не лучшее место играть в прядки! – слегка уклончиво отвечает отец Джонина. – Где это твой папа, дорогой мой? И почему он за тобой не смотрит? – добавляет отец Джунмёна, берясь оглядываться по залу в поисках младшего сына. – Я больше не хочу с вами играть! – Мёнсу фыркает недовольно совсем по-взрослому, в точности, как Джонин, следом откровенно вешает нос, прекращая обнимать сначала одного, потом другого. – Я не хочу! Вы никогда не играете со мной вместе! Не хотите со мной! Я хочу к моим папочке и папи! – просит Мёнсу тут же, берясь отпираться, чтобы его поскорее поставили на пол. – Я пойду к родителям – у нас секреты и мы вам не расскажем. Они будут со мной играть! – Мёнсу складывает ручонки на груди, вешая нос ещё сильнее. – Деда, поставь меня! – Шпион, – едва отец Джонина опускает непоседу на ноги, второй дед тут же обнимает его за пояс, присаживаясь рядом, чтобы успокоить. – Папочка же тебе рассказывал, что у деды серьёзная работа, и когда вырастешь, будешь тоже помогать своему папочке, как он сейчас помогает мне! – дед целует его в щёку, но Мёнсу всё равно уворачивается, пытаясь оттолкнуть и выпутаться из чужих объятиях. – Нет! – выдыхает он всё ещё обиженно. – Я не буду играть с тобой, деда. Папи потому и сказал мне ничего не рассказывать, потому что ты тоже не хочешь играть с нами. – Не рассказать о чём? – Мёнсу хмурится, когда с другой стороны так же присаживается другой дед, тоже обнимая. Мёнсу чуть взволновано начинает бегать взглядом по залу, потому что, кажется, чуть не проговорился. – Ах ты хитрая Мандаринка! Завёл тайны? А деду рассказать? – Вы же не хотите играть, я не расскажу! – Мёнсу показывает обоим язык. – Если я скажу – вы расскажите родителям, и они тоже не будут со мной играть! – Мы не расскажем, Су! – поддерживает свата отец Джунмёна. – Это тоже будет наша тайна. – Честно-пречестно? – сомневается маленький омежка, следом получая два кивка. – Папи сказал, что я не должен никому рассказывать, что мы делаем у себя в домике. Вы же нам не рассказываете, и мы вам не расскажем. – Как это? – с наигранным удивлением фыркает отец Джунмёна. – Хочешь, я тебе расскажу, что мы с дедушкой делаем? Вчера вот уборку делали! – И мы делаем уборку! – поддерживает Мёнсу, рассказывая довольно. – Папочка включает музыку, и мы вместе складываем игрушки, а папи разрешает мне кататься на пылесосе – он так смешно врезается во всё, когда я на нём сижу. – И это вся тайна? – улыбается ему в ответ отец Джонина, переключая внимание на тебе. – Родители просили тебя никому не говорить об этом? Наш робот-пылесос тоже врезается в стены, а иногда жужжит и пугает дедушку! Мёнсу, выслушав, хохочет. – Нет, – тянет он следом. – Папи сказал, что я не должен рассказывать, как мы обнимаемся и раздаём поцелуи. – Это чтобы мы не ревновали, что ты получаешь от родителей больше поцелуев, чем от нас? – уточняет с улыбкой отец Джонина, тут же незамедлительно целуя пухлую румяную щёчку. – Нет! – Мёнсу снова отрицательно качает головой. – Это чтобы никто не знал, как папи раздаёт мне поцелуи, и папочке тоже. И он так крепко нас обнимает и говорит, что мы его! – довольно кивая, Мёнсу глядит на каждого по очереди, не замечая, как взрослые альфы настороженно переглядываются. – Родной! – отец Джунмёна подхватывая внука на руки и опускается на рядом стоящий кожаный диванчик, сват садится рядом. – Какие интересные секреты! А ты… к папочке прибегаешь спать, когда плохой сон приснится? – Конечно, – согласно кивает Мёнсу. – К папочке и к папи. А ещё мы вместе смотрим мультики про мышонка Микки. Он – мой любимый мышонок. Иногда я засыпаю, а когда просыпаюсь, родители обнимаются. – Су-я, а кто кого обнимает? Папа отца или наоборот? – уточняет отец Джонина. – Папи так нас обнимает сильно, как медвежонок, а папочка так визжит! – пересказывает в красках Мёнсу, привычно поворачиваясь то к одному деду, то к другому. – Что и требовалось доказать! – сквозь зубы выдыхает отец Джунмёна. – Он –ребёнок, мог не так понять, – парирует отец Джонина. – И это совсем ничего не значит! – Я уже не первый раз от него слышу о подобном, – выдыхает отец Джунмёна. – И это только всё доказывает. – Доказывает что? – отец Джонина чуть повышает голос и Мёнсу вдруг втягивает шею в плечи, потому что теряет суть и смысл разговора и вдруг чувствует себя лишним и напуганным. – То, как и в результате чего этот маленький мальчик появился на свет! – Довольно таких неуместных подозрений в адрес Джонина!... – Что у вас тут происходит? И вышеупомянутый альфа замирает напротив дивана, где его отец и свёкр, тут же протягивая руки к Мёнсу, который юркает в его объятия, сбитый с толку и напуганный неожиданной сменой настроения и ссорой. Он жмётся к отцу, пряча лицо на его плече, и хнычет. – Я вас просил не выяснять отношения при нём! – вырастает напротив так же и Джунмён, взглядом прося мужа уйти, чтобы маленький омежка больше не слушал и не боялся. – Миллион раз просил не втягивать его! – Джунмён-а… – Что – «Джунмён-а»? – фыркает омега. – Наш сын, – выдыхает он, – не виноват в том, что вы не можете найти общий язык. И если кто-то из вас ещё раз позволит себе подобное поведение в его присутствии, я вам обещаю! – Джунмён посылает каждому разъярённый взгляд. – Я вам обещаю – внука вы больше не увидите! Немного выпустив пар, Джунмён выдыхает и, разворачиваясь на пятках, уходит. Забирает пиджак Джонина, где их телефоны и ключи от машины, да двигает из зала прочь, ни с кем не прощаясь и ничего не объясняя. И только, когда выходит на свежий воздух, наконец, чувствует лёгкое подобие облегчения. Потому что Мёнсу сидит с отцом на капоте машины да играет в пальчиковый бой, довольно хохоча, когда Джонина снова и снова ловит маленькие пальчики в свои, целуя его ладошки после каждого такого раза. Мёнсу видит его через пару мгновений и машет ему, подзывая к себе, и Джунмён двигает к ним, мысленно радуясь, что в детстве боль и обиды быстро забываются.***
– Как наш мальчик? – интересуется папа взволнованно после, как Джунмён пересказывает ему события минувшего вечера. – Он уже спит? – Да, у отца под боком, с нами, – отзывается Джунмён. – Пап, это выбило у меня почву из-под ног. Не знаю, когда мы увидели его перепуганный да ищущий нас по залу взгляд, мне показалось, что ухнуло сердце. Я до сих пор не понимаю, как можно было так закипеть, пока рядом он сидит. – Самому интересно, – папа вздыхает. – Я пытался выяснить хотя бы причину ссоры, но получил в ответ только сухое «как всегда». Родной, иди тоже ложись. День был долгим и тяжёлым, тебе не помешает отдохнуть. К тому же, как иначе потом отвоюешь одеяло у своих сонь? – папа улыбается, слышно по голосу, и Джунмён тоже не сдерживает улыбки. – Спокойной ночи. – Сладких снов, родной. Поцелуй от меня одного курносого мальчишку. Джунмён обещает выполнить просьбу и сбрасывает вызов. Взрослый омега забирает телефон и поднимается наверх из гостиной в спальню, толкая двери той, когда муж оборачивается к нему через плечо с телефоном у уха. И чем больше альфа говорит, тем быстрее омега понимает, с кем звонок и о чём речь.