two bros chillin'

Баки вдыхает солнечное утро полной грудью и растерянно ловит себя на мысли: ему хорошо. И губы растянуты в бесконтрольной улыбке, и ему хочется дышать-дышать-дышать тем теплом и спокойствием, которые наваливаются на него огромным покрывалом. Детский шум не раздражает. Детский шум напоминает ему о вечной безмятежности Ваканды, где тоже было хорошо, как не было раньше нигде и никогда. И Баки ловит это ускользающее чувство за хвост, впитывает его кожей, потому что так мало бывает таких моментов, когда ему безоговорочно солнечно. И, точно как в Ваканде, дети сбегают от него, только он подает признаки пробуждения. И снова становится тихо, и эта тишина грозится перерасти во что-то больное и звенящее вибраниумом, точно как когда его рука бьется о щит — щит лежит на полу, светит красно-синим боком, и Баки чувствует, как скорлупа из солнечного света и покоя грозится пойти трещинами. — Доброе утро, спящая красавица. Сэм падает на край дивана, придавив его ногу сначала, и несколько секунд уходит на дурацкую сбивающую напряжение возню. — Тебя дети разбудили? Баки хочет ответить, что нет, и что даже если бы и да, то ничего страшного, ведь это напоминает Ваканду. И хочет сказать, что дети сами по себе очаровательные. И вообще много что можно было бы сказать, но слова не идут, потому что солнце золотит Сэму половину лица, когда тот склоняется, упираясь одной рукой в спинку, а второй над плечом у головы Баки, и он близко-близко и солнечный-солнечный, и хочется р а с т в о р и т ь с я. Дни здесь сливаются каплями апельсинового сока, растекающегося по небу, и где-то внутри, глубоко, потому что страшно достать наружу, Баки хочет, чтобы это не кончалось никогда. А страшно, потому что он знает, что закончится. Что не бывает у него, у них, все всегда хорошо и быть не может. — Ты пялишься, — улыбается Сэм. Это та самая улыбка, от которой внутри все переворачивается, которая выглядит так, будто Баки чего-то стоит. Ну как не пялиться? Не получается. Солнце глаза не слепит, их слепит Сэм — когда вот так прищуривается. Баки абсолютно бесконечно до того, что не помещается в груди, с ч а с т л и в. Сэм вдруг отклоняется, торопливо окидывает взглядом комнату, дверной проем, а потом таким же быстрым движением падает к нему и крадет поцелуй — слишком короткий. Баки не успевает его поймать, Сэм встает и легонько шлепает его по боку. — Вставать пора.