Меж Двух Огней

июль 1987 Гермиона нервно комкала платье. Стоило взгляду прыгнуть на табличку с надписью «Тисовая улица», сердце ухнуло. Лучше не задумываться о последствиях, если она где-то ошибается. А она точно хоть отчасти ошибается, ведь так и не разобралась, как вообще тут оказалась. Будучи своей собственной младшей версией. Так или иначе, Гермиона пришла к заключению, что единственным человеком, способным подтвердить или опровергнуть ее предположения, мог оказаться только некий Гарри Джеймс Поттер. При мысли о котором она поджала губы. Шесть лет минуло с их последней встречи, а возмущение все еще не желало отпускать. Каждый день начиная с тридцать первого октября 1981 года, взглянув на мир глазами двухлетнего ребенка, она не переставала изводить себя размышлениями о случившемся. Именно дата вела ее к Гарри, отметая все прочие предположения. Или к Волдеморту, но Гермиона категорически отказывалась подсчитывать вероятность коллапса — и так ясно как день, что он точно наступит, если Волдеморту милостиво протянули третий шанс. Вот почему сейчас она топталась под дверью дома Дурслей, не решаясь подойти ближе и нарушить пространственно-временную связность. Однако все ее познания о путешествиях во времени разводили руками на факт появления в своем двухлетнем теле и повороте на целых пятьдесят девять лет с позвякиванием шести десятков годов в копилке памяти. Наконец Гермиона опасливо шагнула к дому номер 4. Дни и ночи она ломала голову, как бы встретиться с Гарри и поговорить вне досягаемости ужасных родственничков. Но удача, казалось, шагнула за ней следом, и взгляд выцепил Гарри, подстригающего живую изгородь перед домом. Ни следов кузена, тети или мерзкого дядюшки в округе. Она медленно подступила ближе, остановившись в паре шагов. На пороге своего семилетия Гарри казался таким маленьким. Тощий, даже болезненный, со знакомой буйной шевелюрой. — Гарри? — неуверенно окликнула Гермиона. Мальчик вскинул голову, вперившись пронзительным взглядом. Тут же в первые ряды протолкалось узнавание, по пути сталкивая челюсть на землю. — Гермиона! — вскрикнул он. Вылетев из-за изгороди, он с улыбкой до ушей кинулся к ней. Гермиона моргнуть не успела, как тот уже со смехом неожиданно крепко обнимал ее. — Боже, как я тебе рад, — шепнул Гарри. И только расцеловав в обе щеки, он отпустил ее. Гермиону затопило облегчение. Она больше не останется один на один со всем этим. Уползли самые жуткие теории, и прямо сейчас она вытрясет хоть какие-то ответы. Но теперь, когда улеглись переживания, вновь поднималось раздражение последних шести лет. Замешательство поначалу. Часы в неведении. Раздражающая игра в ребенка в исполнении той, кто старше своих родителей. И приползающая каждый день паника, питаемая незнанием судьбы друзей, ее детей и всех волшебников, боровшихся с источником. — Гарри Джеймс Поттер, — чеканила каждое слово. Удовлетворенно отметила, как стерлась улыбка Гарри, но, к ее величайшей досаде, та всего лишь спряталась за счастливым смешком. — Я и забыл, как дико пушатся твои волосы, когда ты злишься, — отозвался тот. Гермиона сердито уставилась на него, откинув глупое замечание. — Лучше потрудись объяснить, каким образом из нестабильной магической зоны меня перекинуло в свое двухлетнее тело прямо на руки матери? Оставив не только друзей, детей и внуков, но и всех, кто положился на нас? Подорвав пространственно-временную взаимосвязанность целого мира? — Гермиона, остынь, — посерьезнев, перебил Гарри. — Мы не можем обсуждать это здесь. На кухне Петунья, в гостиной сидит Дадли, и оба в любой момент могут высунуться. Гермиона бросила взгляд на дом Гарри, но, похоже, сейчас за ними никто не наблюдал. — Тогда найди место, чтобы услышать все, что я об этом думаю, — властно припечатала. Еще одна ослепительная улыбка в ответ, тут же перескочившая на лицо Гермионы. Гарри потянул ее через сад Дурслей к небольшой постройке за ним. Проскользнув внутрь, они осторожно расположились на двух перевернутых коробках. — Твоя тетя не заметит, что ты не стрижешь газон? — озабоченно спросила Гермиона. Гарри никогда особо не распространялся о своей жизни с Дурслями, но Гермионе не составило труда понять, что приятного в этом было мало. Над ним никогда не издевались, нет, но и должного внимания не уделяли. И хотя Гермионе ужасно хотелось прибить его за идиотскую ситуацию, им же организованную, доставлять другу проблем она не желала. — Ей без разницы. Я этим занимаюсь, чтобы отвлечься. Пара простеньких фокусов тут и там, когда они особенно отвратительны, и теперь они держатся подальше. Предпочитают избегать меня, вместо того чтобы давать какие-то поручения. Гермиона уставилась на него с ужасом. Иногда Гарри был таким беспечным идиотом! — А как же Надзор? — запинаясь выдавила она. — Ты ведь не магглорожденный, чары Надзора должны отслеживать тебя, ведь так? Не передать ее возмущения, когда сразу после рождения Розы целительницы Св. Мунго наложили на ее малышку министерские чары Надзора. Сама она этому не подвергалась до тех пор, пока на ее одиннадцатилетие Макгонагалл не пришла открыть ей волшебный мир. Позже Рон объяснил, что чары накладываются на всех детей волшебников при рождении, чтобы облегчить их поиски, если те потеряются, или зачистить последствия магических выбросов. Она, помнится, ворчала, что в первую очередь это делается для контроля, и Рон с этим согласился. — Отслеживают, — подтвердил Гарри. — Но ты ведь отлично знаешь, Гермиона, что Надзор не распознает слабую магическую активность, а моей изобретательности ее вполне достаточно, чтобы без особого труда припугнуть Дурслей. Не переживай, Министерство сюда не сунется. Гермиона вздохнула. Не могла она винить Гарри, пытавшегося сделать жизнь с Дурслями чуть более сносной. Вместо этого сосредоточилась на том, что привело ее сюда. — Как, черт возьми, тебе хватило ума и фантазии вернуться в прошлое, Гарри! Это ведь дико опасно! Страшные вещи случаются с теми, кто вмешивается в ход времени, ты же знаешь это! Что если в этот раз мы не победим Волдеморта, например? Тот стыдливо покраснел. Неужели в голове ее друга действительно не мелькнуло ни одной подобной мысли, когда каким-то все еще неясным способом он решился на такую глупость? — Почему ты решила, что это я? — с любопытством уточнил Гарри. — Самая правдоподобная версия. Отмотать до тридцать первого октября 1981 года? Не так уж много вариантов. И ты единственный, насколько я знаю, собрал все Дары Смерти. Но больше всего меня сбивает, почему я тоже оказалась здесь. Кажется, Гарри дернулся снова ее обнять, но, увидев предупреждающий взгляд, сдулся и ограничился смешком. — Ты, как всегда, права. Все связано с Дарами и загаданным желанием в момент смерти. Если честно, у меня было не особо много времени на раздумья. Смерть не очень-то мне радовалась, а она довольно пугающая. Так что я попросил вернуть нас в прошлое и был уверен, что нас забросит на Рождество 1991 года. — Рождество 91го? Почему? — Мое первое Рождество в Хогвартсе, именно тогда Дамблдор передал мне Мантию. Я думал, что тогда же и получил первый Дар. Что, очевидно, было глупостью, ведь настоящим владельцем Мантии я стал, когда погиб отец. Сердце ошеломленно бухнуло. — Ты хочешь сказать, что вернулся ровно в момент, когда Волдеморт убивал твою маму? Наклонившись, вгляделась в молчаливое доказательство — шрам Гарри все еще на месте. — Прекрати, Гермиона, я этого никак не изменил, — Горечь в голосе. — Прежде всего потому, что просто не мог ничего поделать… Моя мама погибла, Волдеморт превратился в духа, а в моей голове сидит чертов крестраж. Гермиона резко отстранилась, устыдившись своей реакции. — Прости, — попросила она. — Думаю, пережить это было непросто. Вновь. Гарри медленно кивнул, натянув тусклую улыбку. — Меня выворачивало еще несколько недель после. Видеть маму прямо перед собой и никак не помочь… Но потом как-то стало легче. Кто знает, что было бы, не исчезни Волдеморт в ту ночь? Может, мир бы уже поворачивал на второй круг ада. Оба на мгновение притихли, пока Гермиона прокручивала его слова. — Ты сказал «нас»? — уточнила она через некоторое время. — Ты имел в виду нас двоих, или сюда перенесся еще кто-то? — Джинни и Рон. Гермиона неодобрительно качнула головой. Новость о том, что самые близкие друзья выжили, радовала. Но то, что вытворил Гарри, было пугающе рискованным. Куда более рискованным, чем все фокусы, которые он выкидывал ранее. К тому же судьбу явно умилял тандем Гарри Поттера и немыслимых катастроф. Они собирались вязать узелки на нитях времени. Необратимо. Уже сейчас эти нити перепутаны… При всем желании невозможно идеально воспроизвести свои жизни. Ее дети никогда не родятся. Ни Роза, ни Хьюго, ведь в этот раз и думать не стоит об отношениях с Роном. И она понимала, что даже если попытаться, Розу и Хьюго им все равно не вернуть. Каковы шансы, что дети родятся в то же самое время? Что это будут именно они? Проживая день за днем в прошлом, Гермионе не потребовалось много времени осознать, что она навсегда лишилась своих детей и внуков. Равно как и детей ее друзей и знакомых. Целое поколение не увидит того дня или, по крайней мере, это уже будут другие люди. Может, даже чужие друг другу. О, она превосходно понимала, что Гарри не тот человек, который может устоять перед отличнейшей возможностью все исправить. — Полагаю, пытаться убедить тебя оставить все как есть бессмысленно? — разочарованно протянула Гермиона. — Гермиона, я вернулся в прошлое не для того, чтобы оставить все как есть,— негромко отозвался Гарри. — В тот день ты сама признала, что мы проигрываем. Я не хочу, чтобы это повторилось, Гермиона. Я не хочу, чтобы источник снова убил их всех. Этот кошмар не произойдет. В глазах полыхала решительность, и на миг болезненный мальчишка перед Гермионой отступил за спину закаленного лидера мракоборцев, которым стал Гарри. — Знаешь, Гарри, я не уверена, можем ли мы вообще что-то изменить. Может, эта катастрофа произойдет, несмотря на все наши усилия. Немного позже, в другом месте — что, если это случится так или иначе. — А что, если мы найдем способ все исправить, спасти близких и дать миру будущее. Мы не имеем права упускать такой шанс. Гермиона все еще не одобряла его порывов. В тот раз им не удалось понять причину нестабильности валлийского источника: подобное ранее попросту считалось невозможным. Ни один из шести других источников не вытворял ничего такого. Поэтому и сейчас не было уверенности, что удастся разобраться в этом явлении… Но еще много лет назад Гермиона усвоила, если Гарри взбредет что-то в голову, он эту самую голову расшибет, но дойдет до конца. И еще, пусть и с неохотой, она вынуждена была признать, что в большинстве случаев его идеи почему-то в конечном счете оказывались плодотворными. — Что ты планировал делать, отправляясь в прошлое? — в конце концов спросила она. — Гермиона, серьезно? Я действительно похож на человека, составившего гениальный план за пару минут, что мне неохотно выделили? Я сделал то, что посчитал лучшим и переложил груз размышлений на свое будущее «я». — У тебя было почти шесть лет придумать, — настаивала Гермиона. Гарри запустил руку в волосы, еще больше взъерошив их, и Гермиона подобралась. Своего друга она знала хорошо. Достаточно хорошо, чтобы видеть, что ему не по себе. — Гарри. Тот покорно вздохнул. — На самом деле у меня нет четкого плана, Гермиона. Просто идеи. Куча идей. Но стоят они того? Не знаю. Так неуместна взрослая серьезность в рассуждениях маленького мальчика. Но и для него, наверное, было нелепо видеть ее в таком юном возрасте. Махнув рукой, Гермиона подтолкнула его продолжать. — Самое очевидное — попытаться выяснить, можно ли надежно стабилизировать источник. В конце концов, у нас примерно пятнадцать лет до того, как разрушения станут заметны. — Если только не эти наши исследования вызовут его нестабильность. Гарри вглядывался в нее до тех пор, пока та не дернула плечами, признавая, что предположение немного притянуто за уши. — Другая мысль — спасти как можно больше волшебников. Предотвратить Вторую войну с Волдемортом. Предотвратить столкновение в Тихоокеанском регионе. Но даже если все это удастся, мы не знаем, какие будут последствия, верно? — Именно, — согласилась Гермиона. — Если мы спасем каждого, то, вероятно, спасем и родителей третьего на очереди Темного Лорда. Или же развяжем еще более разрушительную войну. — А я все равно буду пытаться, — поклялся Гарри. — Но думаю, ты не станешь возражать, если я скажу, что, даже сохранив жизнь куче людей, нет гарантий, что нас будет достаточно для источника. Гермиона тут же прикинула, сколько бы выжило волшебников, если бы ближайшие десятилетия оставались мирными, и сопоставила это со своими знаниями о силе источника. — Правда, — наконец подтвердила она. — Не уверена, что даже так нам хватит людей. На самом деле, не количество здесь главное. Что действительно помогло бы, так это могущественные волшебники, как ты, Гарри, или Дамблдор. — Вообще-то, что помогло бы нам наверняка, так это сочетание гениального ума, как у тебя, и доступа к нужной информации. Гермиона настороженно прищурилась. Пару мгновений Гарри вглядывался в нее, и, не выдержав, опустил глаза, взъерошивая волосы. Снова. — И к чему же ты ведешь, Гарри? — протянула она очень медленно. — Как-то ты упоминала, что одним из тех, кто изучал магические источники, был Салазар Слизерин, верно? Начало Гермионе не нравилось. Совсем. Когда она обнаружила в Трактате по аспектам теории магии, что основатель Хогвартса, предположительно, некоторое время изучал источники, они вчетвером с Гарри, Роном и Джинни буквально положили душу на поиски его собраний, пропавших в лучшем случае годы, а в худшем столетия назад. Они даже спускались в Тайную Комнату - на счастье, Гарри все еще владел парселтангом. Но полки пустовали. Ни книг, ни свитков, ничего. Они пришли к выводу, что, покидая Хогвартс, Волдеморт забрал все с собой. Или же ему удалось сделать это, когда приходил просить у Дамблдора должность преподавателя Защиты от темных искусств. Друзья облазили все места, где Волдеморт мог бы хранить эти книги. Поместье Малфоев. Поместье Риддлов. И даже развалины древнего замка Слизерина. В конце концов, там и нашли почти случайно ряд скрытых комнат, в одной из которых располагалась одна из самых роскошных библиотек, что когда-либо встречалась Гермионе. Просторная, полная редчайших книг. И все под защитой — помимо классических чар — магии крови, которую так и не смогли обойти. Желание выяснять, что же придумал Гарри, резко схлопнулось. — Гарри, идея так себе, — осторожно начала она. — Мне тоже не нравится, — вздохнул Гарри. — Но, если бы у нас была хоть пара капель его крови, мы смогли бы добыть все те книги. И, может, наконец выяснили бы, как стабилизировать источник. На мгновение Гермиона прикрыла глаза, обдумывая возможные последствия его задумки, одно краше другого. — Гарри, ты осознаешь, что для того, чтобы получить хоть каплю крови Волдеморта, нам потребуется вернуть ему тело? Наделить его силой, вместо того чтобы просто уничтожить все крестражи и его самого, прежде чем кто-либо пострадает? Конечно, еще было неясно, что делать с крестражем в шраме Гарри, и решение этого вопроса, вероятно, займет годы, но пока что Гермиона задвинула это в дальний ящик. Гарри тоскливо взглянул на нее, прежде чем ответить. — Гермиона, я правда понимаю. Неужели ты думаешь, что не сгораю от нетерпения это сделать? Просто уничтожить крестражи, трансгрессировать в албанскую глушь, где он сейчас прячется, и наконец прикончить? После того, как наблюдал смерть родителей шесть лет назад? При том, что из-за него погибло столько близких мне людей? Но если есть мизерный шанс, что эти книги могут нам помочь, мы должны их достать. На этих словах он подскочил и принялся расхаживать по маленькой садовой постройке с тем суровым выражением, которое всегда приходил к нему на пороге важных решений. — Эти книги могут ничего не дать, — заметила Гермиона. — Если не попробуем, почти наверняка снова увидим, как рушится мир через пятьдесят лет, — откликнулся Гарри. Увы, возразить было нечего. — Всегда есть риск, что в этот раз победит Волдеморт, и мир разрушится гораздо раньше, — отрезала Гермиона. — Если только мы не соберем все его крестражи и не уничтожим до того, как он вернется. Гермиона поднялась прямо перед Гарри, прервав его мельтешение. Накрыла разбитость. — Гарри, это слишком опасно, — проговорила она. — Волдеморт безумен, но далеко не глуп. Я сомневаюсь, что нам удастся воскресить его, получить кровь, забрать книги, а затем просто убить. Слишком многое может пойти не по сценарию. И пойдет. Но, казалось, Гарри уже все для себя решил, и Гермиону охватило легкое отчаяние. Они собирались не просто вязать узелки, они собирались плести узоры. К лучшему или худшему. — Если мы и правда пойдем на это, — начала она осторожно, — следует хорошенько обдумать, что делать с крестражами и когда. — Ты о чем? — уточнил Гарри. — Они могут понадобиться для воскрешения, а их уничтожение требует определенных усилий. Мне нужно дополнительно изучить эту область. Гарри кивнул. — Нужно расходиться, пока они ничего не заподозрили. Гермиона, как думаешь, сможешь добыть нам всем палочки и способ связи? — Могла бы, но у меня нет денег, — ответила та. Конечно, она могла бы украсть немного маггловских у родителей, — даже если и не хотела, — но обменять их на галлеоны без похода к гоблинам не получится, а это привлечет нежелательное внимание. — О, ну конечно, — спохватился Гарри. Пошарив в одном из карманов, под удивленный взгляд Гермионы вытащил волшебный кошелек. Сунув в него руку, он выгреб несколько пригоршней галлеонов и высыпал на столик. — Откуда он у тебя? — спросила Гермиона. — Это кошелек мамы. Я подобрал его уже после… после… ну, после сама знаешь чего, — отозвался Гарри. — Он напрямую связан с семейным хранилищем Поттеров. Гермиона ободряюще улыбнулась. Блестящая идея — забрать кошелек, признающий родство Гарри с родом Поттеров, давая доступ к семейному хранилищу, которое в противном случае наверняка бы заморозили. — Умно, — признала она. — Тогда я добуду палочки. — Столько хватит? Гермиона медленно кивнула и даже отодвинула половину кучи обратно к Гарри. — Этого даже слишком, — ответила она. — Возьми все, — возразил тот. — Ты сможешь передать часть Рону и Джинни, и, кроме того, нужны книги. О магических источниках. И крестражах. Ну и о ритуалах воскрешения. Очаровательный набор, промелькнуло у Гермионы. — Отлично. Как-нибудь верну. — Забудь. Считай это небольшой компенсацией за то, что снова втянул тебя в мой очередной бредовый план. Гермиона усмехнулась, вылезая на улицу. Прежде чем разойтись, она мягко сжала плечо Гарри. — Даже не думай, что обманул меня, Гарри. Ясно как день, что ты продолжаешь следить за ним через связь крестража. Просто… пожалуйста, будь осторожнее. — Не переживай, Гермиона. Я знаю, что делаю. Легче ей не стало.

oOoOoOo

Гермиона быстро скинула туфельки, поставила их ровно на то же место, где им и положено быть, и рухнула на диван в гостиной. Она проверила, чтобы поблизости лежала детская книжка на случай, если родители раньше вернутся из своей стоматологической клиники. Нельзя допустить, чтобы идея оставить ее хотя бы на вечер одну показалась им неприемлемой. Гермиона откинула голову на подлокотник и с безнадежностью уставилась в потолок. Идея Гарри оказалась гораздо хуже, чем она могла бы себе представить. Его разум точно помахал ручкой. И, что самое отвратительное, частично она его понимала. Это действительно может быть их единственный шанс. Но добровольно воскрешать Волдеморта... Кадры битвы за Хогвартс четко отщелкивали перед глазами. Самопожертвование Гарри. Удушающая паника при виде армии Пожирателей, наводняющих замок. Даже сейчас, несмотря на весь ее опыт, желания пережить это снова не было. Как не было и уверенности, что они справятся. Только невероятная удача махнула им рукой на уничтожение крестражей без ведома Волдеморта. Невероятная удача выбрала пустить Аваду в Гарри, а не просто перерезать ему глотку. Невероятная удача, в конце концов, решила одобрить Гарри на роль настоящего хозяина Старшей Палочки опять же без ведома Волдеморта. И теперь, вместо того чтобы воспользоваться возможностью быстро покончить со всем раз и навсегда, они собираются своими руками воскресить самого могущественного темного волшебника всех времен. Так или иначе, она знала, это обернется катастрофой.