oOoOoOo
Гермиона никогда особенно не раздумывала о жизни Питера Петтигрю в Норе. Она знала, что сначала крыса принадлежала Перси и что большую часть своего существования она спала. Вот и все. Переписываясь — переговариваясь с Роном и Джинни, она узнала, что в основном крыса сидит в клетке, которую специально смастерили родители, за исключением времени, когда Перси выпускает ее побегать в траве. Ни один из рыжих, краем глаза наблюдая за ней все эти годы, не заметил в ее поведении ничего подозрительно человеческого. Гермионе это представлялось довольно жалким существованием, которое, впрочем, идеально гармонировало со всей жалкой жизнью Петтигрю. Питер Петтигрю отстаивал свое право называться Мародером, так и не преуспев в этом. А потом предал Джеймса и Лили. Обрек Сириуса прозябать в Азкабане. И наконец, жил крысой последние десять лет. Можно ли еще ниже? Кто станет довольствоваться такой никчемной жизнью? Гермиона почти понимала, что движет таким человеком, как Волдеморт, — знания и власть, — но не имела ни малейшего представления что могло двигать Питером Петтигрю, выбравшим жизнь крысы до конца своих дней. Может, это его собственный извращенный способ расплаты за грехи… Единственным, где не прослеживалась внятная логическая цепочка, было то, почему в конце третьего курса Петтигрю бросился на поиски Волдеморта. Совершенно не похоже на него… Почему просто не сбежал на другой конец света, скрываясь в какой-нибудь Бразилии или Австрии, где никто никогда бы его не нашел? Даже не будучи самым умным Мародером, он должен был понимать, что такой побег или даже задержание Отделом магического правопорядка намного предпочтительнее возвращения к Волдеморту! — Гарри, что нам с ним делать? — спросил Рон. — Конечно, с самого начала мелькала мысль его прикончить, но все-таки он еще нам пригодится для освобождения Сириуса. — Именно, — согласился Гарри. — Вопрос в том, как в это ткнуть носом Отдел правопорядка и возобновить разбирательство Сириуса. Гермиона рассеянно намотала прядь волос. Хотя их разум был явно не детским, для всего мира они все еще таковыми оставались. И если хотели действовать свободно, следовало скрывать то, кем они являются. — Достучаться до министерства лучше через Амелию Боунс, она беспристрастна, — сказала Гермиона. — Но я почти уверена, что придется оббивать пороги вечность. Несмотря на то, что ведьма погибла всего через несколько недель после широкой огласки возвращения Волдеморта, Отдел магического правопорядка все так же восхвалял ее порядочность годы спустя, когда Гермиона начала там работать. — Гермиона, а что, если ты притащишь крысу прямо в отдел, — выдал Гарри. — И кто же пустит меня к Амелии Боунс? К тому времени, как они удостоверят личность — пусть и фальшивку — и прочую чушь, Петтигрю сто раз сбежит, ведь наверняка они сразу не поверят, если я заявлюсь со словами, что крыса — незарегистрированный анимаг. А еще им не следует забывать идиотизм Фаджа. Хотя… разве он уже Министр Магии? Нет, пока еще нет. И станет только в 1990 году, если память Гермиону не подводит. Получается, в кресле пока Миллисента Багнолд, слава богу. Впрочем… Сказать по правде, Гермиона ее совсем не знала. По слухам в своем курсе она переобувалась не так часто, как Фадж, но именно под ее руководством Сириуса упекли в Азкабан без суда и следствия. Признает ли Миллисента Багнолд свои ошибки и попытается ли исправить? В этом Гермиона была удручающе не уверена. — Я не говорю, что Сириуса нужно оставить за решеткой, но разве это не расшатает временную линию? — осторожно спросила Джинни. — И малость ускорит все, особенно шаги Волдеморта. — А чем он занимался до Квиррелла? — спросил Рон. — Почему в тот раз он не объявился раньше? Какие-то препятствия или что? Может, что-то с крестражами? Гермиона ухмыльнулась. Долгие-долгие часы после падения Волдеморта она исследовала тему крестражей, пытаясь понять механизм работы и в особенности ища свидетельства других попыток их создания. Какая ирония, что Рон решил заикнуться на эту тему, ведь тогда он прозрачно дал понять, что от этих бессмысленных исследований никакого толку. — Я тебя внимательно слушаю, — прохладно поторопила она. — Гермиона, я знаю, что ты злорадствуешь, — вздохнул Рон. — Но будь так любезна хотя бы поделиться тем, что узнала. — Не так уж и много, на самом деле, — пришлось признать. — Во всяком случае, недостаточно. Я больше искала, как создать крестраж, а не что происходит с его создателем после смерти. Побежали мурашки. Если понадобится, ей ничего не стоит создать крестраж. Она изучила буквально все по теме и теоретически вполне преуспеет в этом. И просто понимание этого пугало до чертиков. Но об исследованиях Гермиона не жалела — по крайней мере убедилась, что процесс запредельно сложный и поддается только опытным волшебникам. — Как думаешь, сможешь откопать что-нибудь о реакции крестражей на смерть создателя? — спросил Гарри. — Придется опять докупать книги, займусь этим через пару дней, — согласилась Гермиона. — Чудесно, — куда же без сарказма Рона. Улыбка опять приклеилась на лицо Гермионы. — Осмелюсь напомнить всем вам, что время должно идти своим чередом, — отозвалась Гермиона. — Нужно попытаться сохранить все события насколько это возможно. Лучше, если дневник Тома Риддла достанется Джинни тем же образом. В том же духе, если держимся плана Гарри, желательно воскрешать Волдеморта в тот же день что и в прошлый раз. Помимо пространственно-временной связности — я знаю, вам плевать на нее — если придерживаться изначальной временной линии, меньше шансов запустить неконтролируемые случайности. — Ладно, — согласился Гарри. — Гермиона, ждем твоего сигнала, прежде чем что-то решать с Петтигрю и Сириусом. Еще что-нибудь срочное? Гермиона прогнала в голове сегодняшний разговор и все их планы. — Нужно тренировать окклюменцию, — добавила она. — Регулярно. Если Волдеморт когда-нибудь залезет нам в голову, не дай бог он догадается, что мы знаем о крестражах. О Дарах Смерти вообще и речи не идет. То же касается и Дамблдора. В конце концов, когда-то Дамблдор почти присоединился к Гриндевальду в поисках Даров. — Почему нам не поделиться тем, что знаем, с Дамблдором? — уточнил Рон. — Я не говорю, что безоговорочно ему доверяю, — это все тот же старикашка, что отправил Гарри на смерть, — но он все еще в состоянии сильно облегчить нам жизнь. — Он в жизни не согласится воскрешать Волдеморта, чтобы предотвратить какую-то катастрофу, до которой он даже не доживет, — отозвался Гарри. Может, прозвучало высокомерно, но Гермиона думала так же. Будет лучше без Дамблдора. Даже если рано или поздно ей ужасно захочется дискуссию на тему магических источников с директором Хогвартса. — Полностью согласна, — произнесла Джинни. — Скорее всего, сознательно или нет он будет вставлять нам палки в колеса. И кстати, примите к сведению, что я все еще не согласилась на этот совершенно нелепый план Гарри. Вопрос не закрыт. — Не закрыт, — признал Гарри. — Но к чему бы мы не пришли, и даже учитывая, что меня воротит от мысли снова начать окклюменцию, не могу отрицать, что заняться ею в любом случае придется. Тетрадка передала страдальческий вздох Гарри, и Гермиона закатила глаза.oOoOoOo
Разумеется, их план отправился на помойку. Во-первых, пока Гермиона закупалась в Лютном, ее чуть не прижали мракоборцы. Само собой, она понимала, что та лавка вряд ли сверкала безупречной репутацией. Очень-очень вряд ли. Она не походила на «Горбин и Бэрк», где была вероятность столкнуться с Люциусом Малфоем. Но им некогда быть разборчивыми. Во времена своей юности и в период первой войны Лорд Волдеморт не пожалел усилий для уничтожения любых книг, упоминающих крестражи, что сильно осложнило поиски хоть чего-нибудь не уничтоженного и не украденного по этой теме. Даже так все еще можно было встретить парочку изданий по другим тематикам с раздражающе скудными, туманными намеками на крестражи. Не говоря уже о том, что очень и очень немногие осмеливались писать о них. Кажется, даже по сравнению с ритуалами воскрешения тема крестражей была раскрыта на уровне Марианской впадины. Но званием самого отъявленного книжного червя в Хогвартсе Гермиону наградили далеко не просто так: о ее способности вытягивать буквально любую информацию из книг ходили легенды, и скоро эти легенды вновь будут на слуху. Едва она успела освободить обшарпанные полки от тяжести нужных ей изданий, как случилась облава. Если бы на ее подростковые годы не приходилось военное время, если бы она регулярно не оттачивала свои рефлексы, ее бы задержали вместе с остальными покупателями. Но не в пример им, ее реакция не подвела, и, затолкав книги в свою волшебную сумочку, уменьшив ее быстрым взмахом палочки, она тут же приняла анимагическую форму — песочного цвета кошку. В следующий миг она уже карабкалась по полкам и, обойдя мракоборцев, гибко выпрыгнула на улицу. Не то чтобы ее впечатлило занудство Гарри, пытавшегося, когда им было лет по двадцать, сподвигнуть ее на освоение анимагии вместе с ним. В отличие от Джинни и Рона, более чем воодушевленных этой тратой времени. В то время эта область магии казалась ей бесполезными дешевыми фокусами. Но в конце концов потраченного времени она не пожалела, ее кошачья версия приземлялась на лапы и гордо помахивала хвостом многим переделкам в прошлом. Гораздо практичнее льва Гарри, ястреба Джинни или медведя Рона. Особенно сейчас, когда она больше не могла числиться зарегистрированным анимагом. В тот же самый вечер она отписалась друзьям, что добыла все необходимое для изучения темы крестражей. Джинни откликнулась комментарием, что лучше бы Рону больше не злить Гермиону, ведь в противном случае мир может столкнуться со следующим Темным Лордом. На это замечание почти рефлекторно закатила глаза в темноте своей детской. Следующее, что пошло не по плану касалось Питера Петтигрю. И как только крыса почувствовала что-то неладное? Это все еще оставалось весьма неочевидным. Возможно, он приметил палочки Рона и Джинни. Возможно, ему удалось подслушать один из их разговоров, несмотря на осторожность обоих Уизли. Но так или иначе, Питер Петтигрю попробовал удрать, позабыв о гостеприимстве замечательного семейства Уизли. Попытка была засчитана одним воскресным днем, когда вся семья обедала на веранде, и Перси выпустил крысу из клетки размять лапы. И вот спустя десяток минут Перси уже вовсю причитал, что Короста убежала и не хочет находиться. Близнецы насмехались, доводя Перси до белого каления, пока Молли, Артур, Билл и Чарли вели поисковую операцию. И, к всеобщему удивлению, Рон и Джинни присоединились к этому отряду старших. — Мы упустили крысу, — написал этой ночью Рон. — Он еще где-то в окрестностях Норы, но не знаем где именно, — добавила Джинни. Удивительно, что они еще не поседели. Они все еще не определились, что будут с ним делать, и Гермионе не хватало времени изучить крестражи как следует. Они просидели весь вечер, ломая голову, был ли это настоящий побег, или крыса вела себя так и раньше, пропадая черт знает где и возвращаясь спустя пару дней. У Рона и Джинни не было однозначного ответа, они мало что помнили о жизни Коросты до того, как она досталась Рону. Правда их срочное собрание прервалось, когда Питер Петтигрю попытался смыться с территории Норы. В форме крысы, конечно. Не крадя палочку Уизли, его шансы пересечь окружающую защиту в облике волшебника стремились к нулю, между тем как большинство щитов не были рассчитаны на животных и, как следствие, на анимагов. Надо полагать, дополнительная защита от анимагов, которую поставила Джинни, как только обзавелась палочкой, стала для него не совсем приятной неожиданностью. Гермиону передернуло, когда до них дошли эти новости. Если хоть одна живая душа обнаружит эту защиту и тем более поймет, кто ее наложил, им конец. Но даже так Гермионе пришлось признать, что защита себя полностью окупила, ударив по Петтигрю и при этом послав сигнал Джинни. Оба Уизли тут же отбросили тетрадки, бросив Гарри и Гермиону барахтаться в полном неведении. И только промучившись больше часа, они дождались подробностей. Защита Джинни оглушила Петтигрю, предварительно вернув человеческий облик. Что, к слову, взволновало обычные щиты вокруг Норы, ведь в списке одобренных гостей однозначно не мелькало имя Питера Петтигрю. Джинни и Рону пришлось спешно снимать ее защиту к прибытию родителей. Успели как раз вовремя, но даже если Джинни и удалось деактивировать свои чары и при этом выглядеть невинной ромашкой, Молли и Артур не могли не наткнуться на некоего оглушенного мужчину на границе своих территорий. К счастью, Рон, видимо, решил-таки попробовать использовать мозги и успел незаметно наложить на Петтигрю путающее заклинание на грани с черной магией, так что как бы крыса не силилась, ничего необычного с участием младших Уизли не вспомнила бы. Рассказ Питера Петтигрю обо всем, что он мог вынюхать, определенно был последним событием в списке их желаемых вещей. Конечно же, Молли и Артур вызвали мракоборцев, и Рону с Джинни пришлось соскребать всю свою предполагаемую детскую непосредственность, чтобы донести до взрослых невероятную схожесть этой личности и Коросты. К тому же его палец так удачно отсутствовал. Пусть тогда они и не убедили мракоборцев окончательно, но по крайней мере идея поставить барьер против анимагов показалась им здравой. Присутствие неразлучного дуэта Грюма и паранойи очень даже сыграло на руку. О Питере Петтигрю не было известий несколько долгих, ужасно напряженных недель. И даже то, что Гермиона наконец откопала что-то по крестражам, принесло мало утешения. Наличие одного крестража вынуждало душу ждать семьдесят семь лет, чтобы наконец обрести тело. Наличие двух — половину этого срока. Волдеморт полагал, что создал пять крестражей, что означало для него чуть менее пятнадцать с половиной лет ожидания. Это бы подразумевало его возвращение в начале 1997 года. Но правда была в том, что крестражей было шесть, что сокращало его ожидание до менее чем тринадцати лет, до конца лета 1994 года соответственно. Примерно тогда он действительно обрел некое подобие тела и вернулся в поместье Риддлов. Хотя точно не рассматривал возможность существования шестого осколка. Должно быть, он самодовольно тешил себя мыслью о собственном могуществе, позволившем ему возродиться раньше положенного. Но, с другой стороны, ничего не мешало Волдеморту вселяться в других людей, что оставляло вопрос, почему же он решил так преданно ожидать Квиррелла, открытым. Как уверял Гарри, причина заключалась в том, что к тому моменту крыша уже прощалась с опорами, и он был не в состоянии держать мысли упорядоченными достаточно долго, чтобы что-то предпринять. И только чистая случайность пересекла его путь с Квирреллом. Коротко говоря, если каким-то немыслимым образом Питеру Петтигрю все же удалось одурачить Отдел магического правопорядка и прямо сейчас вернуться под крылышко к Волдеморту, их положение определенно оставляло желать гораздо лучшего. Однако — немыслимая удача — в кой-то веке министерство собралось с духом сработать так, как нужно, и уже в начале октября первая полоса Ежедневного Пророка гордо светила крикливым заголовком: «Питер Петтигрю был жив все это время. Сириус Блэк невиновен». Кучу бумаги извели на статьи, посвященные анимагии Петтигрю, его предательству четы Поттеров, не забывая приправить все грубым промахом Отдела, без суда обвинившего Сириуса Блэка. Питер Петтигрю закончил в Азкабане по соседству с другими Пожирателями смерти. В старой камере Сириуса Блэка.oOoOoOo
Весна 1988 года ознаменовалась переездом Гарри Поттера с Тисовой улицы на площадь Гриммо к своему крестному Сириусу Блэку. Новая сенсация на первой полосе Пророка. Проведя пару месяцев на реабилитации в Мунго, проигнорировав любые заикания Дамблдора насчет кровной защиты Лили, Сириус Блэк таки добился разрешения на опеку над своим крестником к бурному ликованию последнего. — Честно, без понятия, потому ли это, что он думает, будто потерял слишком много времени в Азкабане, или он такой сам по себе, но если бы я и правда был ребенком, то мир увидел бы второго Дадли, — как-то поделился Гарри. — На той неделе он купил мне последний Нимбус, гардероб, которым не побрезговал бы сам Драко Малфой и полное собрание детских книг, к которым я никогда не притронусь, — где-то там даже были сказки Барда Бидля, как будто оно мне надо, — о, и еще он порывался купить мне сову, но там еще не было Букли, и я отговорил. После этого он ходил надутым минут десять, прежде чем отправился воодушевленно скупать половину Зонко. Так здорово видеть его полным сил и энергии. Первое, что сделал Гарри — незаметно стащил медальон Слизерина. Или, если быть точным, незаметным это называлось до момента, пока пропажу не углядел Кикимер, начав лихорадочно переворачивать все вверх дном в его поисках. Гарри пришлось отвести его в сторонку и клятвенно заверить, что если он и прикарманил медальон, то только для того, чтобы уничтожить, как того и хотел хозяин Регулус. — То есть ты обманул Кикимера, — подвела итог Гермиона. — Когда-нибудь я его правда уничтожу, — отозвался Гарри. — Но предположительно после возрождения Волдеморта, — подчеркнула Джинни. — Но не будем о грустном, правда? Гермионе все больше казалось, что для возрождения им понадобится как можно больше крестражей. Использовать их казалось намного проще, чем тот ритуал, который провел Волдеморт, а если в процессе крестражи еще и уничтожатся, о более приятном дополнении они и не мечтали. — Гарри, это нормально, что ты сутками таскаешь медальон на себе? — как-то спросил Рон. — По правде, окклюменция очень даже неплохо защищает от его влияния. — Ну, нет. Ты в своем уме так говорить, Гермиона теперь будет еще больше нудеть на эту тему! Еще Гарри подтолкнул Сириуса наладить отношения с Римусом Люпином, и уже спустя пару месяцев площадь Гриммо принимала нового жителя. Их дружба окрепла, и теперь пока Сириус постепенно восстанавливался в должности мракоборца, Римус приглядывал за Гарри. Подавляющее число чистокровных семейств захотели лично познакомиться с Гарри, но Дамблдор, Сириус и в особенности сам Гарри показали невероятную общность взглядов, решив, что затея неудачная. Дамблдор оберегал его от бывших Пожирателей. Сириус не хотел восстанавливать связи с древними чистокровными родами. А Гарри было бы слишком тягостно приклеивать маску идеального ребенка. Ну или просто Гермиона почти умоляла его не отклоняться от первоначальной временной линии. Кроме того, она поручила Гарри миссию крайней важности, состоящую в том, чтобы перерыть всю библиотеку Блэков на наличие любых собраний о крестражах, ритуалах воскрешения и магических источниках и тайком переслать их Гермионе.oOoOoOo
Только когда Гарри исполнилось девять лет, Джинни наконец признала — через ежедневник — что принимает план Гарри. — Ладно, Гарри, ничего лучше мне в голову не пришло. Крестовый поход за Волдемортом одобрен. На самом деле, вот уже два года Гермиона барахталась в книгах, посвященных ритуалам воскрешения, а детали этого самого плана часами проговаривались между ними. Но согласие Джинни, которая до последнего отмахивалась от их затеи, казалось, придало второе дыхание. — Будь проще, Гермиона, — написал Рон. — Подумай о всех тех книжках, что попадут в твои загребущие руки, если все получится! Гермиона молча сверлило тетрадку.oOoOoOo
— Гермиона, спустись, пожалуйста, на минутку! Мамин голос слегка звенел, и Гермиона про себя улыбнулась. Она отлично понимала, что это значит. Ведь тот вечер, перевернувший всю ее жизнь, прекрасно запомнился еще в прошлый раз. О, она понимала, что, спустившись в гостиную, найдет своих родителей в компании Минервы Макгонагалл. — Уже иду, мам, — откликнулась она. Тут же чиркнула пару слов в тетрадку. — Мне нужно уйти, Минерва ждет в гостиной. — Удачи состроить ошарашенное выражение, когда она откроет тебе, что магия существует, — веселился Рон. — О, и постарайся не назвать ее Минервой, будет неудобно, — вставил Гарри. — Спасибо всем за напоминание, что в следующем году бросите меня одну в своем Хогвартсе, — отозвалась Джинни. — Если вы не будете докладывать мне все, что с вами происходит, клянусь, что модифицирую неснимаемый Летучемышиный сглаз. Гермиона тихонько рассмеялась, сохранив широкую улыбку, пока спускалась по лестнице. Еще пара месяцев, и они вновь станут частью волшебного мира. У нее уже не осталось терпения дожидаться встречи с Гарри и Роном в Хогвартс-экспрессе.