Слушаюсь, хозяин.

Я не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я выгнал его прочь. Злость сменилась тоской, а тоска — унынием. Всё то время, что я провёл один, я почти не рисовал, лишь слонялся по дому и смотрел в окно. Дом стал холодным и неприветливым, я топил тоску в вине, но и это не помогало. Так бы продолжалось и дальше, если бы не звонок в дверь. Сначала я решил, что не открою ни в коем случае, но пришедший был настойчив. Укутавшись в халат, я направился к выходу. Открыв дверь, я обомлел: передо мной стоял Тэкуми. Я его даже не узнал сначала: впервые за всё время я посмотрел на него по-новому. Передо мной был не мальчик, а юноша, ещё более прекрасный, чем на торгах. Его волосы переливались на солнце, глаза сияли... Но я молчал, не зная, что сказать. И как на зло первая фраза, пришедшая мне на ум, сорвалась с языка прежде, чем я её обдумал. - Что-то забыл? - несколько резко спросил я, не узнав свой голос. Только сейчас я осознал, что всё это время я молчал, что мне было не с кем говорить, и чувство тоски с новой силой сжало моё сердце. - Просто хотел тебя увидеть, - ничуть не смущённый моим тоном ответил юноша, опуская глаза, будто разглядывая что-то на полу. Он поднял глаза, бросив резкий взгляд на меня, от которого по моему телу пробежали мурашки, я даже укутался в халат. - Доволен? - Я хотел поговорить, Рийо, - после секундной паузы голос Соры уже звенел металлом. Препираться мне не хотелось, после нескольких колких фраз юноша уже оказался в моём доме, оглядываясь так, будто бы он был здесь хозяином, а не я. - Тебе нужна уборщица. Рийо... - с укором проговорил Сора и опустился в кресло. Только сейчас я огляделся: квартира была завалена мусором, пустыми тюбиками из-под красок, коробками из-под пиццы и прочим хламом. Я оглядывался, будто бы и не я создал царящий вокруг меня хаос, а юноша продолжал говорить. - Ты говорил, что если я прощу тебя, то мы сможем быть равны. Или теперь я должен просить твоего прощения? Я не узнавал его в этом сдержанном и аристократичном тоне, у меня даже возникло желание взять да прибрать всё вокруг, но я заставил себя стоять на месте. Во мне взбунтовалась обида, моя злость за предательство Тэкуми, который, казалось, считал себя абсолютно невиновным. Чувства разрывали меня изнутри, заставляя наступать на горло собственной непомерной гордыне, которая всё равно ядом просачивалась в каждую из моих фраз. - Ты волен делать, что тебе вздумается. Ты хотел этого? Я отпустил тебя. Зачем ты пришел? Девчонка тебя выгнала или ты всё-таки оказался геем? - У меня не встал, - с лёгким смешком подтвердил он, лишь мгновением позже на его щеках проступил румянец. - Наверное, последнее. И снова я ощутил болезненный укол в районе сердца, я снова ощутил на языке горечь предательства. - Так найди себе мальчишку, ко мне ты зачем пришел? - ещё более резко бросил я. - Хорошо, раз так у нас разговор не клеится. Подумай вот о чем: я не могу найти работу без документов. Но официально я мертв, и если я приду и скажу, что, о чудо, я всё-таки жив, меня начнут допрашивать, где я был. А посмотрев на мои шрамы, и на мою руку, где твое имя... Знаешь, легко догадаться. Ты же тогда не думал, что я буду свободно разгуливать, так? - вот этот нахальный свободолюбивый Тэкуми, которого я подчинил себе. И я рад бы повторить это, рад бы снова отнять у него свободу, но теперь, когда он вырос и почувствовал её сладость на языке, когда окунулся в омут жизни, я просто не мог это сделать. Если свобода вспыхнула однажды в душе человека, дальше боги бессильны*. Я бы и дальше плевался ядом, как змея, если бы Сора не продолжил говорить, не позволяя мне вставить и слова. - Но я не хочу, чтобы об этом стало известно. Я хочу вернуться к тебе. Почему? Потому что... Черт, я люблю тебя! Что он говорил дальше, я уже не слышал, я просто пытался осознать, как он может любить меня? Теперь! Когда он узнал, что есть нечто другое, светлое, что не заканчивается в Комнате Боли с первым ударом плети. Я принял его уже тогда: сел в кресло напротив и стал слушать, я ничего не говорил, только позволял говорить и внимал словам. Я вдруг осознал, что Тэкуми оказался намного мудрее и прозорливее меня, что он действительно готов вернуться. Более того: за мной он оставил право поставить условия. До чего же смешно! Но он действительно «позволил» это сделать, сам отдал власть в мои руки. - Рийо... - сказал он наконец. - Теперь я спрошу тебя, чего ты хочешь? - Я хочу попробовать построить отношения с тобой, - почти сразу ответил я. Я не был удивлён, ведь именно эту фразу я безмолвно репетировал ночи напролёт, желая найти момент, чтобы произнести её. И момент настал. Однако, Сора не был так уверен в моих словах. Он прищурился и смахнул прядь волос со лба. - Ты думаешь у тебя получится? Сколько ты сможешь продержаться? - Не знаю, - мой голос, должно быть, звучал совсем жалко. - Может, стоит начать всё сначала? Только чуть позже я понял, какую глупость я сказал. Фраза сама сорвалась с языка, однако смысл её был понятен только нам двоим: сидящим друг напротив друга в пыльной комнате. - Сначала? Ты смеешься? Наше начало было... Я тогда не знал, что существуют такие люди, как ты. «Свяжи меня, пытай и трахай», - вот наше начало. Я отдалённо вспомнил наш разговор, наш последний разговор, в котором я пообещал себя, как подарок на день рождения Тэкуми. Через три дня я должен буду расплатиться по счетам... Но этого я не сказал. - Прости меня и вернись, - попросил я, глядя в оттаявшие глаза юноши. - Я уже простил, - ответил Тэкуми Уэда. Мы проговорили добрый час, говорили о том, что происходило между нами и о том, что происходит сейчас. Сора постоянно говорил, что боится, что я не смогу держать свои наклонности под замком, но об этом речи и не шло. Беседа вылилась в мой монолог о БДСМ, о прелестях Темы; я умолчал, что Темы мне всегда было мало, но, думаю, мой мальчик и сам знал это. Прочувствовал на своей шкуре. Пылкие речи сменялись нежными признаниями, и вот уже Сора сидит на моих коленях, а я обнимаю его, а он брезгливо морщит нос. Как же хочется его отлупить, а после до боли сжать в объятиях... - От тебя ужасно пахнет, - заключил он, тихо смеясь. - Может пойдём в душ? - спросил я, выпуская его из своих объятий, но не переставая касаться его пальцев. - Конечно, - радостно взвизгнул Тэкуми и потащил меня за собой. Мне на мгновение показалось, что в дом снова вернулась жизнь, луч солнца отразился в зеркале и наполнил комнату теплом. Подумать только, и всё это только из-за одного мальчишки. *Жан Поль Сартр, «Мухи».