Min far

      То, что с тремя детьми сразу будет непросто, Дит понял в тот самый момент, когда увидел Сильвана с тремя новорожденными малышами. Это было настоящее испытание для бога Смерти, который никогда не имел опыта взаимодействия и заботы о детях, поэтому нередко Дит откровенно терялся и не знал, что делать и как себя вести. Учиться приходилось очень быстро и прямо на практике, благо, рядом был Сильван, который всячески помогал названному супругу, пусть и при этом сам не обладал большим опытом. Однако худо-бедно, но вместе они всё-таки как-то справлялись, и тройняшки росли крепкими здоровыми детьми.       Настоящим испытанием на прочность, впрочем, для Дита были те мгновения, когда забота о малышах оставалась только на нём. Такое случалось редко, но иногда Сильвану было необходимо отлучиться, и он оставлял детей на Дита, отправляясь по своим созидательным делам. Конечно, этот раз был именно такой необходимостью.       Нет, Дит не имел ничего против своих детей, и каждого из них он очень любил. Однако сейчас они как раз вошли в возраст, когда активно познавали мир вокруг себя. Более того — они едва научились ползать, а это в свою очередь открывало перед ними безграничные возможности, куда засунуть свои маленькие носики, при этом заставив изрядно поволноваться своих родителей.       Любознательностью и активностью вся троица явно пошла в Сильвана, хотя, может, до становления богом Смерти Дит тоже был таким — так далеко он не помнил. Но факт оставался фактом, и стоило родителям хоть на мгновение отвернуться, как малыши тут же норовили расползтись кто куда, но только подальше от пап, которых они, конечно, любили, но с которыми были всё время, а ведь за их спинами было ещё так много всего неизведанного и интересного!       Когда они с Сильваном были вдвоём, следить за маленькими непоседами было легче, но одному Диту всё-таки иногда было тяжело. Всё-таки маленькие дети — не умершие души, скорбные и печальные.       Дит тяжело вздохнул, покачав головой. Стоило ему отвлечься, как троицы и след простыл. В божественных чертогах пространство было относительно, но маленькие дети ещё не умели управлять и манипулировать им. Так что они вполне могли заблудиться в его мраке и бесконечных переходах. И чтобы этого не случилось, тёмному папе необходимо было поспешить отыскать их.       Сосредоточившись, прикрыв глаза, Дит постарался распознать знакомую ауру своих непоседливых детей. Первая тёплая вспышка отозвалась где-то в светлых палатах бывших смертных, примеривших в этом цикле на себя роль божеств, и Дит, не мешкая, сделал решительный шаг, проходя через пространство.       Одна из его дочерей действительно оказалась здесь. Стоило чёрной фигуре бога Смерти ступить в ослепительное белоснежное пространство, как он увидел малышку, сидящую прямо на мраморной плитке, которой представлялся здешний пол. Она довольно лепетала и вскрикивала, издавая высокий писк и смеясь, шлёпая ладошками по плитке и во все насыщенно-карие, как у Сильвана, глаза смотрела впереди себя. С весельем наблюдая за ней, Дит тепло улыбнулся, а после перевёл взгляд на того, кто завладел вниманием его дочери.       Шар пульсирующей серебристо-золотой энергии парил напротив малышки Ореады. Он мигал расплывающимися, то закрывающимися, то открывающимися бесчисленными небесно-голубыми глазами. Парил на трёх парах маленьких, похожих на птичьи, крылышках, зависнув в воздухе и не двигаясь. Издавал какие-то невнятные глубокие, словно раздающиеся из-под воды, звуки, на которые Ореада отвечала довольным лепетом.       Со странного создания взгляд Дита скользнул в сторону, и он заметил стоящего в стороне от крылатого шара Витту. Тот ухмылялся, с весельем и мягким теплом наблюдая за дивным созданием и ребёнком, скрестив руки на груди. Рядом с ним стоял Сунегод, и он выглядел несколько взволнованным и растерянным, и Дит услышал, как он обескуражено спросил у Витты, не стоит ли им вмешаться, на что тот недовольно шикнул.       Однако вмешаться всё-таки пришлось: в какой-то момент Ореада потянулась к странному необычному созданию, желая схватить его за кончик ближайшего крылышка. Шарик на это коротко вспыхнул и отпрянул, и съёжился, и Дит отчётливо почувствовал паническую ауру, расходящуюся от него. Ореада же застыла в недоумении, и прежде чем она сама испугалась бы или расстроилась, Дит ловко подхватил её на руки, усадив на предплечье и привлекая к себе внимание. Малышка удивлённо посмотрела на него и громко пролепетала что-то возмущённое, на что Дит терпеливо выдохнул. — Твоему новому другу не нравится, когда его таскают за крылья, — мягко произнёс Дит, успокаивая недовольно лепечущую дочь. — Он отличается от нас всех, ему может быть неприятно то, что ты хочешь сделать, — малышка забавно нахмурилась, глядя на папу, и тот бросил осторожный взгляд на Витту, который заботливо обхватил пульсирующий шарик и прижал к себе, успокаивая. — Давай попробуем по-другому? — когда тот слабо кивнул, Дит улыбнулся дочери уголками губ, подойдя к человеку ближе. — Хюгереду непривычно общаться с такими очаровательными юными леди, — Витта подмигнул Ореаде. — Поэтому он немного стесняется. Но ему будет приятно поздороваться с тобой, — и в качестве подтверждения его слов, шарик несмело протянул малышке одно из средних крылышек, коснувшись его кончиком её ручки.       Ореада восторженно пискнула, и цепкие пальчики схватились за перья. Дит придержал руку дочери, чтобы захват получился не слишком сильным и болезненным, и девочка снова издала довольный звук, засмеявшись. Хюгеред ответил ей своими глубинными непонятными звуками, но Дит различил исходящую от них ауру ответной приязни.       Он улыбнулся, многозначительно переглянувшись с Виттой, и поцеловал дочь в тёмный висок. Мягко привлёк её к себе ближе, когда она разомкнула пальчики и отпустила крыло Хюгереда, негромко обратившись, заглядывая в довольное личико: — Должны ли мы найти твоих сестру и брата, милая? Ты ведь захочешь познакомить их с твоим новым другом, не так ли?       Ореада радостно пискнула, и Дит тихо посмеялся, прикрыв глаза и снова поцеловав дочь в висок. После он посмотрел на Витту, извиняясь и благодаря его одним взглядом, прежде чем шагнуть в сторону, скрываясь в переходе между пространствами. Теперь ему было необходимо навестить старую подругу, колени которой облюбовали Мессор и Либитина.       Дит многозначительно хмыкнул, едва увидел открывшуюся ему картину, стоило ему переступить порог чертога владычицы. Когда-то все они втроём были желанными гостями в этом месте, и теперь дети, названные в честь любимого брата и помощницы, возрождали эту традицию.       Сама же госпожа сидела на своём любимом почётном месте. Малыши, лепечущие что-то на своём детском языке, сидели на её ногах, и Хольга двигала ими, заставляя детей забавно подскакивать, вызывая у них восторженный писк и смех. Сама при этом смеялась взглядом, широко улыбаясь и явно наслаждаясь происходящим. — Стоило мне отвернуться, как маленькие непоседы решили нарушить твой покой, Владычица, — приветствовав её с улыбкой в голосе, Дит приблизился к ней, опустившись на свободное место рядом, усадив Ореаду себе на колено. Девочка, наблюдая за забавой брата и сестры, потянулась к ним, перегнувшись через руку отца, держащую её поперёк живота. — Это было очень верное решение с их стороны, — довольно ответила Хольга под восторженный писк, и в её белых глазах Дит рассмотрел мелькнувшую тень печали. — Мне всегда было интересно взаимодействовать с детьми, но никогда не выдавалось такой возможности — со всеми возился Ингви, ты в курсе. Так что мне приятно понянчить твоих малышей — они очаровательны.       Дит неопределённо хмыкнул, забрав к себе на руки Мессора, который заметив папу, потянулся к нему с радостным воплем. Либитина же покидать ноги Хольги пока не собиралась, но та была и не против, продолжив забавлять ребёнка. Отец также препятствовать не стал, внутри себя более чем довольный знакомством своих друзей и божественных «коллег» с малышами. Ведь самому уследить за ними не всегда бывало просто и хорошо было иметь тех, на кого можно было положиться и попросить о помощи.