Min far

      У судьбы было интересное чувство юмора. Лорет, ледяной король, дракон в человеческом обличье, бо́льшую часть сознательной жизни бегал от любых уз брака и обзаведения потомством. За это удосуживался лишь шипения и неодобрения сородичей — их ведь осталось так мало! Но его никогда не волновало то, что о нём говорили и думали другие.       А потом случилась встреча с Альбаниэль, и случайное знакомство обернулось последствиями, о которых он не мог и предполагать. Эльфийская друидесса родила ему сына, и пусть Лорет узнал об этом лишь спустя триста с лишним лет, факт оставался фактом. У него был ребёнок, умерший и переродившийся в Туманных Землях, и несколько поколений потомков, положивших жизни на то, чтобы найти его, а затем принявших его с гордостью и радостью как неотделимую часть своего семейства.       Это всё ещё было странно, хотя и Лорет почти привык. Прежняя жизнь сгорела в демоническом пламени осады Лорингарта, и ему было нечего терять. Но он мог начать всё с чистого листа, и делать это в окружении и при поддержке семьи оказалось гораздо легче и приятнее. А у судьбы по-прежнему было странное чувство юмора.       Детство, да и в принципе жизнь, своего единственного сына Лорет пропустил, проведя эти годы в блаженном неведении магического сна. Поэтому, очевидно, наверстать упущенное ему предстояло с далёким потомком, ведь отпустить его просто так, позволить дожить отведённые годы в покое было бы слишком просто, не так ли? К тому же, ты, ледяной король, обманул смерть на целых триста с лишним лет — будь добр заплатить за щедрость владыки. Ведь ничто и никому не даётся задаром, верно?       Когда Лорет наконец-то покинул город-призрак и переехал в Ургарт, Жорж уже подрастал. Да, он всё ещё был ребёнком, но уже стоял на пороге подростковой юности, и всё, что легендарный дед мог ему дать, — обучение и помощь в освоении своих сил. Сэм, его отец, того вовсе был взрослым мужчиной, шагнувшим одной ногой за черту старости, и ему Лорет мог лишь помогать по хозяйству. С ними он лишь привыкал к новому статусу и сам учился, что значит быть частью семьи, нести ответственность и любить своих близких. И обучение это не могло быть длительным, ведь жизнь — непредсказуемая штука.       Жорж ушёл слишком молодым, то ли по глупости, то ли по велению неудачно сложившихся обстоятельств. Он едва успел жениться и даже не знал, что его жена, слишком быстро ставшая вдовой, успела понести ребёнка. Сэм, не выдержав такого удара, скончался почти следом за сыном, и Клара осталась один на один с Лоретом, и оба они не знали, что делать дальше. А потом, когда время пришло ей разрешиться от бремени, Неотвратимый призвал и её, и драконий король остался один с новорожденным ребёнком на руках.       Он был так растерян и потерян как никогда в жизни. Но судьба настигла его: пусть он пропустил целую жизнь собственного сына, теперь он мог наверстать упущенное с далёким потомком, у которого не осталось больше никого, кроме легендарного предка. И выбора у Лорета не было, и он принял на себя эту ответственность.       Заботиться о младенце было так... необычно. Будучи полуросликом, он казался ещё меньше и хрупче, чем маленькие дети любого другого народа. И Лорет опасался ему навредить, учась прямо на практике и пытаясь осознать себя в новой роли. Легендарный драконий дедушка, который остался единственным, кто мог позаботиться о своём крошечном беззащитном прапрапраправнуке. И судя по тому, что совсем скоро Антуану должен был исполниться год... получалось у него это не так и плохо.       Уважаемого родича малыш любил так сильно и всеми доступными ему средствами это демонстрировал. Издавал высокие довольные громкие звуки или уверенно полз в направлении деда. Просился на руки и с удовольствием таскал его за одежды и волосы, восторженно лепеча что-то на своём детском языке. Лорет не понимал большей части из того, что происходило, но старался отдавать малышу ответное внимание и любовь. В конце концов этот маленький тёплый комочек был его родичем, и Лорет чувствовал не только связь с ним, но и привязанность к нему. Маленький далёкий внук был важен и любим, и дракон заботился о нём с искренним желанием поставить на ноги и защитить.       Антуан по-своему ценил это. По крайней мере он никогда не пугался истинного облика любимого родича. Иногда Лорет брал его с собой в руины Лорингарта, под которыми было то самое озеро, у которого его нашли и разбудили. Ему нужно было высвобождать свою истинную природу, и принимая облик дракона, он неизменно вызывал у Антуана высокий радостный писк. Прямо как в этот раз. — Дадада!!! — громкий вопль ребёнка эхом заполнил грот, и выплывшая на встречу с семейством нимфа Альбаниэль мягко посмеялась, с умилением наблюдая за драконом и далёким потомком, устроившись на берегу озера.       Лорет, описав полукруг в воздухе, мягко опустился на землю. Свернулся калачиком и опустил морду на сложенные передние лапы так, чтобы стать почти на одном уровне с наблюдающим за ним ребёнком. Тот довольно взвизгнул и вразвалочку, нескладно пошагал к деду. Малыш едва научился ходить, так что ещё стоял нетвёрдо, но тем не менее упорно и уверенно дошёл до морды дракона. Но начал падать, а оттого схватился за его длинные усы и потянул их на себя, удерживая равновесие.       Хватка у Антуана была крепкой — Лорет успел убедиться в этом множество раз как в человеческой, так и в драконьей форме. Ему нравилось за что-нибудь таскать любимого дедушку: то за волосы, то за усы или рога. Последнему приходилось лишь терпеливо сносить подобные проявления любви и интереса, которыми Антуан также познавал мир вокруг себя.       Малыш рассмеялся, снова потащив драконьи усы, и вновь громко завопил «дадада», то ли призывая дедушку, то ли давая ему понять, что он узнаёт его даже в таком необычном виде. Лорет на это лишь смешливо фыркнул, слабо тряхнув головой, и свободной ручкой Антуан шлёпнул по чешуйкам на вытянутой драконьей морде. А после вдруг наклонился и «упал» на неё, обнимая и издавая радостные высокие звуки на грани писка.       Лорет снова фыркнул, и это было похоже на смешок. Он ткнулся носом в живот ребёнка, потеревшись об него, и Антуан заливисто рассмеялся, шлёпнув ладошками по морде дедушки и цепляясь пальчиками за его чешуйки, качаясь телом и как бы прося родича сделать так ещё раз. Лорет поддался, снова поведя носом по тельцу внука, и малыш восторженно довольно завопил, снова рассмеявшись. Полез на драконью морду выше, подтягиваясь почти до глаз и лба, и улёгся на ней, свесив с обеих сторон ножки и потянувшись ручками к рогам, цепляясь за них.       Лорет терпеливо сносил все действия внука, позволяя ему исследовать себя и обнимать, так грубовато и прямолинейно демонстрируя свою любовь. Малыш на это лишь издавал довольные радостные звуки разной степени громкости и интонации, пытаясь ко всему прочему ещё и общаться с любимым и таким необычным дедушкой.       В какой-то момент, впрочем, Антуан притих, и Лорет уже научился ощущать холодную ауру зреющей печали, расходящуюся от него. Конечно, он любил дедушку и в виде дракона, но привычней ему было видеть и узнавать дедушку в человеческом облике. И если его долго не было рядом, малыш начинал скучать и пугаться. Лорет снисходительно прикрыл глаза.       Ему не стоило никаких усилий сменить форму, и прежде чем Антуан успел испугаться, он подхватил его на руки, прижимая к себе. Малыш тут же прильнул ближе, но в то же время отстранился, пытаясь заглянуть Лорету в лицо, словно чтобы убедиться, что это действительно он. — Дада! — узнав в улыбающемся лице и чуть лукавом взгляде любимого родича, Антуан громко вскрикнул и шлёпнул ладошками по щекам деда, соскальзывая вдоль скул к шее, прижимаясь обратно ближе и неловко обнимаясь. Лорет прищурился, слегка отстранившись, чтобы ребёнок не попал ему в глаза, и сдавленно посмеялся, обнимая в ответ, поглаживая по светленькой макушке. — Я тоже люблю тебя, маленький потомок, — он поцеловал малыша в висок, и тот глухо радостно пискнул, ткнувшись лбом куда-то в скулу дедушки.       Непостижимым было дитя на руках драконьего короля и во многом всё ещё непонятным ему. Но это была та роль, которую он должен был испытать на себе, чтобы понять, что значит быть отцом и предком, на которого равняются и которым гордятся все потомки без исключения. И Лорет... был лишь в самом начале этого непростого пути.