Min far

      Тёмные густые сумерки опустились над Морской Гаванью, поглощая её целиком. Город постепенно засыпал; все лавки уже были закрыты, и разве что таверны да городской гарнизон не смыкали глаз, и горели свечи и магические светильники в редких домах. — Что-то Илайя долго не возвращается, — произнёс Менан с лёгкой тревогой в голосе, выглядывая в окно. Их с Соршаном непоседливая любознательная дочь любила подолгу гулять по городу, познавая его, заводя знакомства с представителями разных рас Асхана, однако к вечеру она всегда возвращалась, стараясь делать это ещё засветло. — Возможно, она задержалась у кого-то из гномов, — в ответ вздохнул Соршан. Он с трудом смог принять факт тесной дружбы дочери с гномьей общиной города, однако Гисли, Стейнар и Ари, с которыми Илайя общалась ближе всего, всё же не вызывали у него неприязни. — Мне неспокойно, — слегка нахмурившись, признался Менан. — Я схожу к ним. — Давай лучше я, — в семье главным параноиком продолжал оставаться Соршан, Менан же был куда более спокойным. Поэтому признание названного супруга мгновенно заставило и его встревожиться. — Если Илайя вернётся, пока меня нет, твоё отсутствие смутит её немного меньше, — руки Соршана, которые он опустил мужу на плечи, скользнули к его животу, ещё не слишком заметному со стороны, надёжно скрытому одеждами, и он легко поцеловал принца в висок.       Менан в ответ снова обеспокоенно нахмурился, но кивнул, и Соршан вышел из дома, направляясь в квартал гномов. Редко, но дочь действительно задерживалась у кого-то из хлебосольных детей Арката, так что это был уже не первый раз, когда кто-то из родителей шёл, чтобы забрать её домой.       Первым на пути оказался дом Ари, и к своему удивлению и небольшому смущению, своим визитом Соршан разбудил его домочадцев. Сонно зевая, гном признался, что этим днём вообще не видел Илайю и посоветовал спросить у Гисли, к которому девочка забегала чаще остальных. Поблагодарив друга и извинившись за вторжение, Соршан продолжил путь, ощущая, как забытое чувство параноидальной тревоги неприятно копошится внутри. Похоже, сильная интуиция Менана не подвела его и в этот раз.       У Стейнара, чей дом был следующим, Илайи также не оказалось, и хозяин, как Ари парой минут ранее, заверил Соршана, что сегодня не видел девочку. Так что к Гисли тёмный эльф практически бежал, чувствуя, как бешено бьётся где-то в горле сердце. — Гисли, мой друг, прошу, скажи, что Илайя у тебя! — стоило бывшему искателю приключений открыть, выпалил Соршан, отчего искреннее удивление отразилось на лице гнома. — Откровенно говоря, я в принципе её не видел сегодня, — пропустив тёмного эльфа в дом, признался тот, и сердце в груди Соршана на мгновение замерло. Сам он пошатнулся и побледнел ещё сильнее обычного, беспомощно опустившись на стул. — Что произошло? — наблюдая за переменой в лице друга, Гисли мгновенно посерьёзнел. — Илайя не вернулась домой, — на выдохе ответил Соршан, ощущая, как изнутри его заполняет ледяная паника. — У Ари и Стейнара её тоже нет, — лицо Гисли приобрело озадаченное выражение, и он беспомощно посмотрел на тёмного эльфа. — Подожди минуту, — решительно заявил он, проворно скрываясь внутри дома и выходя спустя несколько минут полностью одетым. — Пошли. Проверим сначала, возможно, Илайя уже дома. А если нет, поднимем на уши городской гарнизон — нечего этим дармоедам штаны зря протирать!       К аптеке гном и тёмный эльф без преувеличения мчались со всех ног. Буквально влетев внутрь, они наткнулись на встревоженного Менана, по его реакции понимая, что Илайи всё ещё не было. Услышав краткий рассказ Соршана, бывший вождь тёмных эльфов глубоко судорожно вздохнул и пошатнулся, так что супруг резко подался вперёд, поймав его за локоть. — Мы найдём её, — решительно заявил Гисли. — Я пойду приведу Стейнара и Ари. Встречаемся у гарнизона городской стражи, пусть тоже подключатся к поискам, — с этими словами гном прытко выскочил наружу, а Менан шумно выдохнул. Скривился как от боли, накрыв ладонью живот, и Соршан, обеспокоенно всматриваясь в его лицо, помог опуститься на стул. — Что? Менан, тебе плохо? — не зная, за что схватиться в первую очередь, он ощутил знакомый, пусть и, казалось, давно забытый приступ панического ужаса, скручивающего изнутри. — Я в порядке, — сделав глубокий вдох, тихо отозвался принц, нервно поглаживая живот, чувствуя беспокойное шевеление внутри. — Нужно найти Илайю… Маласса, хоть бы это были не вездесущие сильваны! Если они как-то навредят нашей дочери, клянусь, я разорву их голыми руками, — он яростно рыкнул и снова шумно вздохнул, пытаясь успокоиться. — Может, останься дома, — с тревогой глядя на супруга, предложил Соршан, и Менан одарил его хмурым взглядом. — Так я только быстрее изведу себя, — признал очевидное, и Соршану не оставалось ничего другого, как принять чужое желание. В конце концов, он не понаслышке знал, как упрям может быть младший принц.       Вдвоём они отправились к гарнизону, куда как раз подошла троица гномов. Вместе они решительно направились к начальнику ночной смены патрулирования, и описав ситуацию, даже без лишних угроз и упрашиваний убедили стражу отправиться на поиски. Часть отряда выдвинулась из города прочёсывать окрестности, и с ними отправились гномы; вторая часть же вместе с тёмными эльфами отправилась обыскивать город.       Ночь выдалась предсказуемо неспокойной, как неспокойным выдался и следующий день, в который поиски продолжились. Стражники и беспокоящиеся родители за эти часы, кажется, успели опросить каждого жителя и гостя Морской Гавани; гномы и вторая часть поискового отряда дотошно прошерстили близлежащий лес и предгорье, обойдя все места, куда бы, чисто теоретически, мог забрести десятилетний любознательный ребёнок. Всё, впрочем, оказалось бесполезно, так что спустя полтора дня поисков городская стража лишь бессильно развела руками, сказав, что они сделали всё, что могли. — Бесполезные дармоеды, — пылая пламенем холодной ярости, рыкнул Менан. Беспокойство, тревога, бессилие и гнев на самого себя смешивались вместе с накатывающей усталостью, и как никогда принц чувствовал себя бесполезной, запертой в клетке птицей. — Ты прав, — Гисли плюнул вслед начальнику гарнизона. — Вот что, идите домой. Вам нужен отдых — если вы свалитесь от переутомления и тревоги, вы Илайе точно не поможете, — видя, как открыл рот, чтобы возразить Соршан, с нажимом произнёс он. — А я порасспрашиваю тут кое-кого, наведу справки, может, кто что и знает, но оказался достаточным подонком, чтобы смолчать в ответ на горе родителей. — Узнай за сильванов, — хмуро ответил Соршан. — Они на нас косо смотрят со времён нашего прибытия, — гном кивнул, уходя в свою сторону, а тёмным эльфам не оставалось ничего другого, как вернуться восвояси.       Придя домой, где по-прежнему не было дочери, Менан ощутил, как тревога и усталость тяжёлым камнем давят на плечи. В голове было одновременно пусто и рой назойливых бессвязных мыслей наводнял её. Он устало опустился на край кровати, и Соршан опустился рядом на корточки, взяв ладони мужа в свои и заглядывая ему в глаза. — Гисли прав, — тихо произнёс он. — Тебе нужно поспать, любовь моя. — Как я смогу уснуть, зная, что наша дочь возможно в опасности, — Менан скривил губы в нервной усмешке, чувствуя, как против воли глаза стали влажными от собственного тотального бессилия. — Твоё тело сделает всё за тебя, — Соршан понимающе вздохнул, крепче сжав прохладные пальцы супруга. — Помни, что на нас с тобой ответственность не только за Илайю, — он осторожно дотронулся до его живота и натужно улыбнулся: — Мы обязательно найдём её живой и невредимой, — как когда-то Менан успокаивал его, прогоняя страхи и тревоги, так теперь Соршан хотел прогонять беспокойство возлюбленного.       Уставший, Менан всё-таки уснул, и Соршан остался рядом, оберегая его сон. Тёмный шёпот ушедших голосов вновь шептал, что он не смог уберечь свою семью, но Соршан гнал его прочь, пытаясь понять, куда могла пропасть их дочь. Варианты были один мрачнее другого, и часы тишины и покоя растянулись для Соршана бесконечностью ада наяву.       Следующие сутки они с Менаном провели как на бочке с серой. Лишь ближе к вечеру тень надежды осветила мрак бессилия, когда к тёмным эльфам пришли гномы во главе с неугомонным Гисли, вспомнившим дни своей молодости, когда он был авантюристом. — Я поспрашивал тут местных и залётных приключенцев, — без лишних предисловий начал он. — И оказывается, под Морской Гаванью раскинулась целая сеть ходов легендарного Затерянного города, выход в который был, по слухам, в районе старой заброшенной свалки. — Зная вашу дочь, я не удивлюсь, если она смогла откопать этот выход, — со знанием дела хмыкнул Стейнар, и Ари перебил его: — Когда отправляемся? — Сейчас, — хором ответили Менан и Соршан. Они переглянулись друг с другом, не замечая довольные смешки со стороны гномов, которые перекрыл голос Гисли: — Хорошо, тогда встречаемся на старой свалке, когда все будут готовы. — Я пойду с тобой, — когда гномы ушли, Менан опередил открывшего было рот Соршана. — Я могу позаботиться о себе. — Это может быть опасно, — Соршан нахмурился, на что супруг упрямо ответил: — Именно потому я и пойду. Не хочу переживать ещё и за тебя, — Соршан склонил голову, признавая своё поражение, и не сдержал улыбки. Стиснул Менана в крепких, но аккуратных объятиях и пробормотал: — Будь осторожен.       Принц утешающе погладил его по волосам, и вместе они отправились на место встречи с гномами. Те подошли практически следом за тёмными эльфами, и следуя за Гисли, все пятеро спустились на дно свалки, где ещё оставались какие-то сломанные рамки, окалины железа, битое стекло и прочий мусор. Внимание острого зрения Соршана практически сразу привлекла небольшая дыра, на которую он поспешил указать спутникам, и Гисли со знанием дела констатировал, что это и был тот самый вход в Затерянный город. И судя по тому, что он был открыт, кто-то им воспользовался, и у взрослых не было сомнений, что этим «кем-то» была именно Илайя.       Друг за другом гномы и тёмные эльфы, открыв проход шире, вошли внутрь, оказавшись в полуобвалившемся земляном туннеле. Он вёл куда-то в тёмную глубину, и Гисли, Ари и Стейнар поспешили зажечь факела, разгоняя мрак, двигаясь дальше вглубь затхлого подземелья, от стен которого воняло плесенью и сыростью. Однако короткий коридор довольно быстро вывел их на старую, но всё ещё просматривающуюся дорогу, уложенную камнями.       Дорога вела дальше вглубь неизвестности, и друзья, осторожно, но уверенно, продвигались внутрь. По дороге они наткнулись на несколько обвалившихся комнат и ненадёжную на вид лестницу, ведущую куда-то дальше вниз. Решив сначала осмотреть всё на этом уровне города, а после спускаться ниже, они оставили лестницу позади, выходя наконец в ещё один коридор, широкий и просторный, напоминающий большой холл.       Часть проходов завалило землёй, а те, что остались, вели к лестнице вверх и в широкий просторный холл, заваленный костями, ржавыми доспехами и оружием. Примечательным здесь был скелет кого-то довольно крупного при жизни, не тронутый налётом времени — шутка ли, но даже все зубы виднелись на его челюстях. Скелет, к счастью, был всего лишь скелетом, а не беспокойной нежитью, и за ним виднелась покосившаяся, слетевшая с прогнивших петель дверь, за которой виднелась ещё одна лестница вниз. — Предлагаю разделиться, — пнув носком старые кости, закованные в потёртые и местами заржавевшие имперские доспехи, произнёс Гисли. — Так мы повысим наши шансы как можно скорее отыскать Илайю. — Хорошо, тогда мы с Соршаном спустимся по южному спуску, который видели рядом с выходом в город, — быстро согласившись, кивнул Стейнар, бегло окинув взглядом напряжённую фигуру тёмного эльфа. — Я обойду первый этаж, — разминая кулаки, вызвался Ари. — Потом буду ждать здесь. Но если нужна будет помощь, — он нырнул ладонью в карман и вытащил несколько камешков, на которых была выгравирована одна из рун гномьего алфавита. — Достаточно назвать моё имя, и я приду, — он всучил по камешку Менану, Соршану и Гисли, один оставив себе. — Связующие камни, — повертев его в руке, отрешённо хмыкнул Менан. — Много слышал о них — гномы на полях сражений часто пользовались такими. Всегда было интересно, как они работают. — Расскажу, как выберемся, — Ари хмыкнул и резонно добавил: — Не стоит нам терять время почём зря.       Его друзья сдержано кивнули. Менан согласно прикрыл глаза, поймав перед этим обеспокоенный взгляд Соршана. Тот окинул фигуру названного супруга беглым взглядом, на долю мгновения задержав его на животе. Менан, поймав чужое беспокойство, слегка приподнял уголки губ вверх и покровительственно шепнул так, что только партнёр услышал его: «Мы будем в порядке».       Больше не мешкая, гномы и тёмные эльфы разошлись в обозначенных направлениях. Ари торопливым шагом вышел в главный коридор, ведущий к полуобвалившейся лестнице наверх; Соршан и Стейнар поспешили скользнуть вбок, спускаясь к заброшенным комнатам, в холле которых остались ступени, ведущие ещё ниже под землю. Менан и Гисли же, проводив спутников взглядом, переглянулись друг с другом и дружно двинулись по спуску вниз.       Гисли шёл первым, подсвечивая территорию зажжённым факелом, и Менан осторожно ступал за ним. Переход вниз, как и всё вокруг, был старым, можно даже сказать древним; часть ступеней разрушилась, отчего приходилось демонстрировать все чудеса собственной ловкости, часть же крошилась прямо под ногами. Узкие стены и низкий потолок, очевидно также претерпевшие деформации под давлением времени и окружающей среди, заставляли даже Гисли нагибать голову, не говоря уже о Менане, идущему скорчившись в три погибели. Из щелей в кладке и бездонных чёрных провалов под ногами то и дело долетал пробирающий до костей могильный сквозняк, пока лестничные пролёты петляли зигзагами, спускаясь глубже под землю. — Такое ощущение, что мы идём прямо в какую-то огромную могилу, — зябко поведя плечами, на предпоследнем пролёте проворчал Гисли, прикрывая огонь факела от особенно сильного порыва. — Боюсь, мой дорогой друг, ты не так далёк от истины, учитывая, сколько лет этому месту и сколько жизней оно сгубило, — мрачно отозвался Менан, напряжённо всматриваясь вдаль. Чувствительный к магии, он ощущал пусть слабое, но устойчивое эхо тёмной, потусторонней магии, и это ему не нравилось совершенно. — Думаешь, здесь ещё кто-то остался? — проникаясь серьёзностью спутника, поинтересовался гном. Даже ему, авантюристу с большим опытом, с каждым шагом вглубь становилось всё более и более не по себе. — Я не силён в магии смерти, — Менан качнул головой, наконец-то разгибаясь, осторожно придерживая живот, когда они наконец-то вышли в пустынный холл. — Но не удивлюсь, если немёртвые твари здесь ещё обитают. И если они здесь есть, молю Малассу, чтобы она укрыла Илайю от них своей тьмой, — он вздохнул, и Гисли отчётливо расслышал в его голосе тревогу и беспокойство. — Мы найдём её, — уверенно произнёс он, в жесте поддержки сжав холодную ладонь тёмного эльфа. — С ней всё будет в порядке.       Менан признательно улыбнулся одним взглядом и первым двинулся вперёд. Насторожено осматриваясь по сторонам, он был будто натянутая тетива, с которой вот-вот сорвётся стрела. Собранный и сосредоточенный — опасное зрелище, которое Гисли ещё ни разу не доводилось видеть в расслабленном образе безмятежного и мягкого Менана. Неудивительно, что многие часто обманывались видимостью, а после оказывались неприятно удивлены тем, какую силу младший принц демонстрировал.       Они шли молча, осматриваясь по сторонам. Натура авантюриста внутри Гисли, несмотря на всю серьёзность ситуации, пребывала в искреннем восторге, и он жадно с интересом всматривался в стены и себе под ноги. Просторные помещения с высокими потолками — неудивительно, что они так долго спускались вглубь под землю — были совершенно пустыми и тихими. Зловещую тишину разве что нарушало глухое эхо шагов, тонущее в толстом слое пыли и грязи, которыми были покрыты каменные плиты под ногами. На стенах слабо очерчивались края фресок, и Гисли ненавязчиво отвёл факел в сторону, желая подсветить одну из них и всматриваясь в выцветший рисунок. К сожалению, время взяло своё, и краска почти стёрлась, оставляя лишь смутные очертания какого-то сюжета, растянутого вдоль стены и выполненного в несколько рядов сверху-вниз: разделяющая их, некогда ярко-рыжая терракотовая краска сохранилась за столько веков лучше всего. — Как думаешь, что это было за место? — полушёпотом Гисли обратился к Менану, когда они, переступая через сгнившие остатки двери, осмотрели одну из пустых комнат. Та, как и всё вокруг, была покрыта пылью и паутиной, и засыпана старыми костями. — Рискну предположить, что это был храмовый комплекс или что-то вроде того, — ответил тёмный эльф. Насколько гном знал, Менан довольно неплохо разбирался не только в магии, но и в религии, так что он прислушался к его словам внимательнее. — В этих комнатах жили жрецы и послушники; по дороге к ним мы прошли мимо того, что когда-то было библиотекой.       Гисли издал задумчивое «хм». В большом длинном помещении, в которое они вышли сразу от лестницы, действительно было много разваленной мебели, отдалённо похожей на длинные книжные стеллажи, так что предположение тёмного эльфа не было лишено смысла. — Почему ты считаешь, что это был храм? — не в силах побороть интерес, спросил Гисли, заметив, как спутник усмехнулся с беззлобным снисхождением. — Я никогда не был друидом, что не означает, что не был близок к Богине и религиозным таинствам, — спокойно ответил он. — Сильваны, конечно, не строят храмы, но я много чего читал в друидских библиотеках. В том числе и описания внешнего вида старых шантирийских храмов. Кроме того, — когда они вышли обратно в остатки библиотеки, Менан кивнул на одну из стен, — остатки фресок. Если очень внимательно присмотреться, можно различить изображения Асхи и Ургаша, над ними — Силанна, Илат, Шаласса и Аркат, а над ними — поклоняющиеся им эльфы, люди, наги и гномы. Из чего также можно сделать вывод, что храм был построен кем-то из «младших» народов, ну и да, очевидно, либо во время, либо уже после Войн Древних, если не в ненависти, то в неприязни к ангелам и безликим уж точно, иначе они, как и их Боги-Драконы, были бы изображены вместе со всеми.       Гисли с интересом слушал Менана, отмечая его внимательность и глубокую эрудированность. При более благоприятных обстоятельствах с ним было бы довольно познавательно исследовать эти руины и погрузиться в историю. Однако сейчас стоило сосредоточиться на более важных вещах, и гном слабо тряхнул головой, отгоняя мимолётное наваждение.       Мрачная атмосфера заброшенного и давно мёртвого города откровенно угнетала и поднимала неприятное чувство тревоги. Могильная тишина и пустота нервировали, заставляя то и дело осматриваться по сторонам, словно в любой момент со всех стен на них набросятся невидимые монстры. Но нет, сейчас это место, похоже, было окончательно безлюдно, и Гисли внутренне вздрогнул, представляя, какой это был ужас оказаться здесь тогда, когда всё кишело неупокоенной нежитью да прочими монстрами.       С Менаном они проверили ещё несколько пустых комнат и нашли несколько обвалившихся проходов, ведущих неведомо куда. Прошли очередной перекрёсток коридоров, двинувшись дальше, выходя в очередное длинное помещение. Судя по полуобвалившимся и раскрошившимся каменным лавкам и столам, это была трапезная, и стоило друзьям пересечь её, как тихий шорох привлёк внимание и гнома, и тёмного эльфа. — Илайя? — быстро повернув на него голову, позвал Менан, и Гисли поспешил подсветить туда факелом. Пространство оказалось пустым, а на голос тёмного эльфа никто не ответил. — Похоже, мы здесь не одни, — нахмурившись, приглушённо и напряжённо произнёс он. — Будь на чеку, друг мой.       Менан двинулся дальше, но весь его вид говорил о том, что он готов к бою. Гном, последовав его примеру и рекомендации, потянулся за топориком, висящим в петле на бедре — любимое зачарованное оружие, отлично рубящее как головорезов Чёрной Стражи, так и туши упырей да зомби.       Из трапезной они вышли в квадратное небольшое помещение, в центре которого стояла развалившаяся статуя и треснутая алтарная чаша, так что не составило большого труда догадаться, что это было главное храмовое помещение — очевидно, Менан не ошибся, делая предположение касательно того, в какой части города они оказались. За главным молитвенным залом расположился закрытый зал, где жрецы готовились к церемониям и куда уходили после них, не смешиваясь с толпой верующих, а оттуда узкий коридор вёл ещё дальше в тупик, в котором в несколько рядов стояли старые саркофаги. Простые каменные и некогда украшенные ныне треснувшими горельефами — очевидно, здесь хоронили почивших жрецов. — Похоже, дальше пути нет, — подсвечивая тупик, нахмурился Гисли. — Нужно возвращаться.       Менан, ничего не ответив, сделал шаг вперёд, ступая между саркофагами. Повинуясь чутью, которое всегда было в нём довольно сильно развито, а теперь подсказывало, что дочь где-то рядом, он осторожно на пробу окликнул: — Илайя? — за самым дальним саркофагом, одиноко стоящим у тупика, перекрывая его поперёк, тем самым отличаясь от всех остальных (Гисли подумал, что это, должно быть, саркофаг верховного жреца), послышалось шуршание, и тоненький детский голосок, всхлипывая и дрожа, неуверенно откликнулся: — Папа? — в то же мгновение тоненькая девичья фигурка выглянула из-за ниши между стеной и саркофагом, являя на свет перепачканное чумазое напуганное лицо Илайи. — Ох, милая! — Менан импульсивно дёрнулся, тут же оказываясь рядом, и едва он успел упасть на одно колено, как девочка выскочила к нему, тут же обвивая за шею и, дрожа, прижимаясь к родителю, разрыдавшись. Гисли подошёл к ним, давая больше света, но остановился на допустимом расстоянии, не мешая. — Ты в порядке? — слегка отстранив дочь и бегло осматривая со всех сторон, поинтересовался он. Стянув с себя верхнюю накидку, накинул её на дрожащего ребёнка, завернув как в кокон, и снова с большим облегчением прижал к себе. — П-прости-и, — глухо всхлипывая, икая от слёз, отозвалась девочка. — Я н-не х-хотела… — Всё хорошо, милая, главное, что мы нашли тебя, — Менан поцеловал дочь в висок, и по-прежнему прижимая её к себе, выпрямился.       Стоило ему развернуться к Гисли и сделать шаг навстречу, как с яростным шипением от стен отделилось несколько призрачных фигур, а одна особенно крупная преградила путь обратно. Илайя испуганно закричала, расплакавшись сильнее, в то время как гном, ругаясь на гномьем, широким ударом рубанул по ближайшему призраку, попытавшемуся налететь на него. Менан же вовремя вскинул вперёд руку, ограждая себя и дочь защитной аурой, заставившей призраков с недовольным шипением отшатнуться в стороны.       Менан помрачнел, на его красивое лицо легла маска непроницаемой хладнокровности. Он крепче прижал к себе Илайю, которая со страхом наблюдала за происходящим, крепко вцепившись в родителя. Старые татуировки-шрамы засветились изнутри тёмным светом, прежде чем низким распевом Менан произнёс заклинание. Волна чёрного пламени вырвалась из кончиков пальцев, с воплем отбрасывая призраков вглубь коридора. Тёмный эльф широким шагом приблизился к пыхтящему Гисли и снова выставил руку, произнося новое заклинание. Призраков, бросившихся обратно на незваных интервентов, опутали тёмные щупальца, и тот, с которым сражался гном, с ещё одним нечеловеческим воплем сгорел изнутри.       Не теряя хладнокровной уверенности и решительности, Менан сотворил новое заклинание, а после сделал быстрый пасс рукой, отражая волну паралича, которую пытался сотворить призрак. Гисли, на мгновение зачарованный умелой спокойной мощью спутника (что поделать, наблюдать за тем, как колдуют другие, было его маленькой слабостью ещё со времён юности), тряхнул головой и с боевым кличем бросился на ближайшего призрака, помогая Менану расправиться с ним. После же, совместными усилиями, они в конце концов добили последнего врага, и в крипте снова стало тихо и пустынно, и только всхлипы Илайи нарушали тишину.       Менан шумно вздохнул, прикрыв веки. Интенсивное использование магии в его состоянии имело большую цену, чем обычно, так что он ощутил лёгкое головокружение и усталость, которые тем не менее умело скрыл от посторонних глаз. Илайю он не хотел пугать ещё сильнее, а Гисли… ему не стоило знать, что с тёмным эльфом было что-то не так. — Прости, папа, — сквозь слёзы прошептала Илайя, несмело обнимая родителя за шею, в стыде и вине прижимаясь к нему ближе в поисках утешения и защиты. — Я не хотела убегать так далеко. Я просто нашла проход и хотела посмотреть, что там. А потом я заблудилась, а потом появились эти страшные существа, и я убежала. Мне было так страшно! — она снова всхлипнула, заходясь новым плачем, и Менан обнял её второй рукой, гладя по светлым волосам. — Я не хотела, чтобы ты с папой Соршаном переживали… — Главное, что мы нашли тебя, — спокойно ответил Менан. — А ты в следующий раз будешь знать, что не стоит лезть во всякие неизвестные проходы. По крайней мере, в одиночку, — Илайя пробормотала что-то невразумительное в ответ и крепче обняла отца, не желая сходить у него с рук.       Обратный путь они проделали в молчании. Подниматься обратно по старым ненадёжным ступеням у Менана не было никакого желания, поэтому положив руку Гисли на плечо, он просто телепортировал их обратно в ту точку, с которой они начали путешествие — зная точный маршрут, Менан не боялся промахнуться и очутиться где-то не там. — Менан! — взволнованный голос Соршана стал первым, что младший принц услышал, едва оказавшись возле скелета имперца.       Как оказалось, он со Стейнаром успел обойти вверенную ему область довольно быстро, так как на половине пути они наткнулись на огромный обвал, похоронивший под собой значительную площадь города. Ари также вернулся скоро, доложив, что верхний уровень города — сеть подземного лабиринта, ведущего в нескольких местах на поверхность, однако все эти проходы сейчас были или завалены, или заросли густыми растениями и корнями. — Всё хорошо, — прикрыв глаза, вздохнул Менан, когда названный супруг подошёл ближе, и Илайя потянулась к нему. Соршан тут же забрал её, крепко прижимая к сердцу, и с тревогой посмотрел на принца. — Мы в порядке, — он улыбнулся взглядом, незаметно коснувшись живота. — Прости за задержку. — Я уж думал за столько лет и поколений авантюристов здесь никого не осталось, — фыркнул Гисли. — Но нет, какие-то залётные призраки ещё попытались нам выпить крови, но Менан лихо отогнал их. Вы бы видели его в действии! — гном не сдержал восхищения в голосе, на что Менан скромно улыбнулся. В глазах Соршана же мелькнула гордость и ещё одна тень беспокойства, и супруг в успокаивающем жесте коснулся его плеча. — Предлагаю уходить отсюда, — отвлекая Гисли от темы, дипломатично предложил принц. — Это не то место, где хочется вести беседы, да и в принципе находиться.       С тёмным эльфом согласились все, и вшестером компания выбралась обратно на старой свалке на окраине города. На поверхности уже успело стемнеть, но Гисли и Ари всё равно решительно настроились идти в гарнизон и требовать от градоначальника надёжно завалить проход в Затерянный город. Во избежание подобных эксцессов в будущем, да и в принципе справедливо считая, что древние руины, превратившиеся в забытый могильник, давно заслужили того, чтобы навсегда быть похороненными под землёй.       С друзьями отправился и Стейнар, так что попрощавшись с тёмными эльфами, гномы ушли в сторону квартала городских служб. Соршан с Илайей на руках, оставшись один на один с Менаном, судорожно вздохнул, ткнувшись лбом в лоб пристыженной, притихшей дочери. — Ты напугала нас, — без укора он констатировал факт, на что девочка виновато втянула голову в плечи. — Прости, папа, — прошептала едва слышно, стыдясь посмотреть на родителя. — Я правда не хотела. — Просто больше не совершай столь безрассудных поступков, — Соршан крепко прижал дочь к себе, не желая отпускать. Ругать, после всего, что Илайя пережила в холоде, тьме и одиночестве Затерянного города за эти дни, её не было ни смысла, ни желания, и оба родителя просто были рады, что ребёнок отделался лишь испугом. — Но серьёзно, Менан, там были призраки? — он вновь с тревогой посмотрел на названного супруга, на что тот терпеливо выдохнул. — Их было всего трое, и Гисли мне помог с ними справиться, — заверил абсолютно искренне, легко проведя рукой по животу. — Это не стоило мне стольких сил, чтобы могло навредить ребёнку. — Я знаю, любовь моя, — Соршан пристыжено кивнул, — что ты сильнее, чем кажешься. И конечно, я не сомневаюсь в твоём благоразумии. Я просто беспокоюсь за вас всех. — Я не злюсь, — Менан мягко улыбнулся, заключив Соршана в объятия, пряча тем самым Илайю между своим телом и его. — Но давай наконец-то пойдём домой. Затерянный город напомнил мне подземелья Игг-Шайла, и я чертовски замёрз, — он забавно нахохлился, вызвав у дочери слабую улыбку и накрыв её лопатки, когда она дёрнулась, чтобы вернуть отцу его накидку, в которую всё ещё была завёрнута.       Соршан тоже улыбнулся, и его взгляд наполнился теплом и любовью. Отстранившись от супруга, он первым двинулся в сторону их дома, и Менан последовал за ним, переплетя холодные замёрзшие пальцы с узловатыми пальцами Соршана. Каким бы тяжёлым ни было это приключение, оно закончилось благополучно, и это было самое главное.