***
В понедельник к радости многих студентов вернулся профессор Люпин. Он выглядел странно отдохнувшим и даже помолодевшим, словно возвращение старого друга сделало груз его жизни менее тяжелым. Снейп кидал в его сторону еще более злобные взгляды, чем в начале учебного года. Люпин стойко его игнорировал, увлеченно общаясь одновременно и с Хагридом, и с профессором МакГонагалл. Гарри тоже время от времени косился в сторону преподавателя Защиты от Темных искусств, размышляя о том, насколько уместным будет подойти к нему и спросить о Сириусе Блэке. Гарри, казалось, принял решение, и на его лице появилось знакомое упрямое выражение, с которым он когда-то отправился добывать философский камень. Однако его планам не суждено было свершиться. Большой зал привычно наполнился стаей сов, доставляющих студентам утреннюю почту. И к полнейшей неожиданности и Гарри, и Рона с Гермионой, к ним тоже спустилась небольшая серая сова. Примостившись на плече растерявшегося Рона, птица протянула Поттеру лапу с привязанным к ней конвертом. Гарри переглянулся с друзьями и забрал предложенную ношу. — Это от Сириуса! — широко распахнув глаза, воскликнул Поттер и тут же торопливо вскрыл конверт. Рон взволнованно вытянул шею и попросил читать вслух, в то время как Гермиона выдохнула с некоторым облегчением. Она догадывалась, что Сириус в любом случае предпримет попытку подружиться с сыном своих лучших друзей. Но ей казалось не лишним немного подтолкнуть его. В письме Сириус был поразительно немногословен, но весьма последователен. Сперва он поблагодарил их троих за оказанное доверие и помощь, отметил уже известный факт своего оправдания и назначенного Петтигрю наказания. Впрочем то, что он решил сообщить это лично, пусть и в письме, было в какой-то степени значимо. Затем Блэк поздравил Гарри с победой в прошедшем матче по квиддичу, похвалил за успех в создании почти настоящего Патронуса и посоветовал думать о самых приятных моментах рядом с близкими людьми, чтобы заклинание было более мощным. В этой части текста ощущалась гордость Сириуса, которую вызывали у него успехи крестника. Гарри, почувствовавший это, радостно улыбнулся. И вот Сириус наконец-то открыл правду о «Молнии». Гермиона не могла не удивиться продуманности его действий. Должно быть, он прекрасно знал, что гоблины не станут добровольно сообщать о том, что из сейфа разыскиваемого преступника была оплачена метла для Гарри Поттера. Гермиона торжествующе хмыкнула, указав мальчишкам на то, что была права. Слишком довольный Гарри просто улыбнулся и заметил, что ее кот вообще был соучастником в этом деле, а метла все-таки не заколдована. В конце Гарри на мгновение прервался и вытряхнул из конверта еще один лист с официальным разрешением на посещение Хогсмида. Радости Гарри просто не было предела. — Кажется, Сириус вполне успешно расплатился за все пропущенные праздники, — весело заметил Рон, подкармливая сову, которая продолжала сидеть на его плече. Воодушевленный Поттер снова заглянул в письмо и бросил на друга взволнованный взгляд. — Он и для тебя кое-что прислал, — к общему непониманию Уизли и Грейнджер, объявил Гарри и зачитал еще один абзац. Сириус предлагал Рону оставить сову, принесшую письмо, в качестве извинений за потерю питомца. Остальная часть была посвящена описанию преимуществ сыча в качестве почтальона, и в конце был совет обратиться к Гермионе, если он что-то упустил. Гермиону одолевали противоречивые желания закатить глаза и рассмеяться, но в итоге она только негромко фыркнула. Нельзя было не отметить то, что Сириус весьма ловко коснулся всех важных для Гарри тем и при этом упомянул каждого из его друзей, словно ненавязчиво демонстрируя свое одобрение сделанным крестником выбором. Поскольку Гермиона все-таки знала о Сириусе кое-что наверняка, она осознавала одно: в этот раз Блэк прекрасно понимал, что делает, и совершал эти тонкие манипуляции намеренно. — Видишь, Гарри, ему действительно хочется наладить с тобой отношения, — с мягкой улыбкой сказала Гермиона, как только письмо завершилось предложением писать в любое время по любой причине и пожеланием легкой учебной недели. — Одно письмо с обычными любезностями этого не доказывает, — попытался отмахнуться Поттер. Однако его настроение было настолько хорошим, что он был больше склонен поверить словам подруги, чем поддаться своему вечному пессимизму. — Может, он просто не хочет навязываться, — выдвинул на удивление разумное предположение Рон, крайне увлеченный своим новым питомцем. — Он же столько лет провел в одиночестве. Я на его месте, наверное, вообще забыл бы о том, как общаться. — Да, может и так, — привычно нахмурившись, кивнул Гарри. Однако первое письмо от своего крестного он аккуратно сложил и убрал в учебник трансфигурации, что показалось Гермионе весьма забавным. Сириус наверняка оценил бы. После завтрака они втроем торжественно отнесли сыча Рона в Совиную башню и чуть не опоздали на первый урок. Но в целом этот день больше ничем не отличился от других. Разве что вновь из каждого угла раздавалось имя Сириуса Блэка. Многие были склонны жалеть его, некоторые рассказывали информацию о его прошлом, утверждая, будто кто-то из их родственников лично знал и Блэка, и Петтигрю. Но были и скептики, которые предполагали, будто Блэк на самом деле ловко одурачил, околдовал или запугал всех работников Министерства, и теперь мог спокойно творить свои темные делишки, будучи свободным человеком. Другие продолжали сомневаться в его рассудке, и временами кто-то осмеливался жалеть соулмейта Сириуса. Но это в том случае, если они не утверждали, что Блэк все-таки убил свою половинку. Были даже те, кто осуждал Сириуса за побег, искренне считая, что невиновному человеку незачем было бежать из Азкабна, тем самым перепугав все население страны. В любом случае, никто не остался равнодушен к новому повороту в истории Блэка. А Гермионе было не по себе от всех этих глупых сплетен, и она даже боялась представить, как все это может повлиять на эмоциональное состояние Сириуса. Она впервые задумалась об окончательном закреплении связи, что должно было позволить соулмейтам сделать эмоции друг друга более стабильными. Сириусу это точно пошло бы на пользу, так что следовало для начала поискать больше информации о заключении и открытом признании связи. Гермиона не интересовалась этой темой по разным причинам. Главная из них заключалась в том, что она долгое время не была согласна с этим выбором, сделанным без ее согласия. К тому же, до недавнего времени она даже лица своего соулмейта не видела. Но теперь помочь Сириусу, а заодно и Гарри, казалось гораздо важнее собственного нежелания сдаться на милость судьбе. Ведь они все равно не могли просто избавиться друг от друга, и соулмейты могли быть всего лишь друзьями без прочей романтической чепухи. К четвергу все эти мысли вытеснило собой слишком хорошо знакомое ей предчувствие очередной надвигающейся катастрофы. В последние дни все было настолько хорошо, что это действительно казалось подозрительным. Но Гермиона никак не могла понять, какая опасность на этот раз грозила ей и ее друзьям. Тем не менее, было непросто поверить в то, что этот учебный год может закончиться без потрясений, подобных двум предыдущим. Ведь до начала летних каникул было еще несколько долгих месяцев. И хотя Гермиона все еще скептически относилась к этому иррациональному предчувствию, особенно после знакомства с профессором Трелони, она с ужасом ожидала плохих новостей и пыталась понять, что можно сделать в этот раз, чтобы избежать катастрофы. Перед обедом все стало еще хуже, потому что в какой-то момент Грейнджер почувствовала отголоски чужой ярости. Всепоглощающее чувство огненной змеей протекло по ее венам вместе с кровью и исчезло, оставив после себя едкий дым растерянности. Гермиона знала, кому принадлежало это чувство, и была шокирована тем фактом, что оно задело ее наяву. Без признания связи такое могло произойти лишь в том случае, если один из соулмейтов испытывал необычайно сильные эмоции. Гермиона делала скидку на то, что их с Сириусом связь была прочнее прочих, а значит, у них было больше шансов делить эмоции в реальности, чем у других пар. И все-таки сила этой ярости наверняка утопила бы ее, если бы это было во сне. Гермиона с ужасом представляла, что именно могло вызвать у Блэка, который и без того не особо скупился на эмоции, столь неуправляемое чувство. Узнать о том, что в этот раз произошло в жизни Сириуса, удалось после урока Защиты от Темных искусств. На протяжении всего занятия профессор Люпин казался каким-то рассеянным и отстраненным. Первым это заметил Гарри, который поделился своими наблюдениями с друзьями на десятой минуте урока. Грейнджер внимательнее присмотрелась к Люпину и была вынуждена согласиться с другом, когда поняла, что за все время лекции профессор не задал аудитории ни одного вопроса. Взаимодействие с классом было именно тем, что придавало занятиям Люпина больше интереса и вызывало у студентов любовь к его урокам. Даже в дни, близкие к полнолунию и после него Люпин находил в себе силы мягко улыбаться и дружелюбно общаться с учениками. Его поведение лишь подтверждало предположения Гермионы о том, что случилось нечто серьезное. После того, как звонок оповестил о завершении урока, трое гриффиндорцев, не сговариваясь, решили задержаться. Они медленно собирали свои вещи, поджидая, когда их однокурсники покинут кабинет. Люпин с легкостью раскусил их очевидные намерения, но ничего не сказал по этому поводу и просто стоял возле своего стола, наблюдая за ними с едва заметной улыбкой на лице. — Это довольно неприятная новость, и многие не хотели бы, чтобы я вам об этом рассказывал, — предупредил их Люпин, как только троица подошла к нему. Гарри, собиравшийся начать разговор, тут же захлопнул рот и насторожился. — Сегодня в двенадцатом часу дня, а может, раньше, Питеру Петтигрю удалось сбежать. Об этом пока нигде официально не сообщалось. Ни мне, ни вам не следует об этом знать и уж тем более болтать. Вы меня поняли? — Люпин пристально посмотрел каждому в глаза и снова расслабленно прислонился к столу только после того, как все трое синхронно пообещали молчать. Дальнейшие вопросы и объяснения сразу утратили свою необходимость, как только новость была полностью осмысленна. Гермиона теперь полностью понимала и в какой-то степени даже разделяла состояние Блэка. В газете писали о том, что наблюдению за истинным убийцей до дня исполнения приговора уделят особое внимание. Помимо дементоров, камеру Петтигрю должны были посменно охранять по двое мракоборцев, а заклинание, блокирующее его анимагические способности, было предписано обновлять дважды в день. И все-таки прошло меньше пяти суток. Петтигрю удалось сбежать вопреки всем мерам предосторожности, и это вызывало вполне уместные вопросы о добросовестности исполнения мракоборцами своей работы. — Сириус, наверное, очень зол, — негромко заметил Рон, когда Гарри высказал все те мысли, которые крутились в голове Грейнджер. — О, он в бешенстве, — скрестив руки на груди, мрачно отозвался Люпин и бросил хмурый взгляд в сторону окна. — Сириус успел подраться с теми, кто охранял камеру Питера в это утро, и сейчас эти двое отстранены от работы и лечат некоторые травмы в больнице. А Сириус разбрасывается язвительными комментариями в адрес остальных мракоборцев, неустанно напоминая им, что они так и не смогли его поймать. Руфус Скримджер — глава центра мракоборцев, — всеми силами пытается выгнать его из Министерства и уже несколько раз угрожал снова запереть его в Азкабане. Министр магии забаррикадировался в своем кабинете и боится высовываться то ли из-за нежелания отвечать на неудобные вопросы всезнающих журналистов, то ли из-за страха перед яростью Сириуса. Думаю, к настоящему моменту Сириус уже погрузил все отделы Министерства в состояние первобытного хаоса, если его так и не успокоили каким-нибудь парализующим заклинанием. — Люпин покачал головой, словно толком не зная, стоит ли жалеть незадачливых работников Министерства или поддержать оправданное негодование друга. — Он действительно может это сделать? — высоко подняв брови, с некоторым скептицизмом уточнил Рон. — Сириус уже это сделал, когда сбежал из Азкабана, — закатив глаза, напомнила Гермиона. — Он перепугал целую страну, Рон, — тяжело вздохнув, прибавила она. Люпин криво улыбнулся в знак согласия. — Стоит заметить, что в том случае он сделал это ненамеренно, — немного подумав, хмыкнул профессор. — А теперь попробуйте представить себе, к чему могут привести его целенаправленные действия. — Он нервно дернул плечом, сам ужасаясь своей мысли, и Гермионе трудно было не уточнить, на что же в самом деле способен ее соулмейт. — Он сам отправится на его поиски, — ни к кому не обращаясь, кивнул Гарри и тем самым озвучил ту мысль, которая появилась у всех в головах сразу после того, как им стало известно о побеге. — Неужели ничто не может помешать Сириусу снова начать охоту на Петтигрю? — рассеянно проведя пальцами по своим волосам, с хмурым видом уточнил Поттер. — Сложно сказать, — удивленно дернув бровями, нерешительно протянул Люпин. — Сириус не из тех людей, чьи действия можно легко предсказать. В его случае побуждением к чему-либо всегда является его личное желание. Я собирался встретиться с ним и поговорить, но Сириус предпочитает действовать, затем думать, и только в безвыходной ситуации обсуждать. — Он как-то странно усмехнулся, и в этой усмешке Гермиона видела признание Люпином обреченности своих планов. — Если бы в его жизни появилось что-то, способное перевесить своей значимостью жажду мести… — немного подумав, не слишком тонко намекнул Люпин и многозначительно посмотрел на Гарри. Но Поттер, пребывающий глубоко в своих невеселых думах, лишь кивнул, пропустив все важное мимо ушей. Гермиона осознала всю гениальность совета профессора только после того, как они покинули кабинет, пожелав Люпину удачи и попросив передать Блэку привет. Итак, Сириус действовал соответственно своим желаниям, а на любые желания так или иначе весомое влияние оказывают чувства и эмоции. И то, что Сириус чувствует по-отношению к Гарри, должно перевесить ненависть к Петтигрю и все еще не ослабевшую боль от потери друзей. Это действительно было умно, и Гермионе хотелось верить в то, что это окажется еще и действенным методом. — Почему ты хочешь помешать Сириусу? — прерывая возникшую между ними тишину, внезапно спросил Рон. — Ты вообще хотел лично убить Сириуса, когда думал, что это он предатель. Сириус ненавидит Петтигрю, и это понятно. Ты тоже его ненавидишь и вправе желать ему смерти, — пожав плечами, просто объяснил Уизли, когда поймал на себе взгляды друзей. Гермиона была вынуждена признать это суждение и последовавший за ним вопрос довольно логичными. — Я желаю ему смерти, — остановившись, твердо возразил Гарри. — Но если цена смерти Питера Петтигрю свобода или даже жизнь Сириуса, я предпочту, чтобы он остался жив. Сириус единственный близкий мне человек. Слишком смело с моей стороны надеяться на это, но я верю, что он мог бы стать моей семьей. Я могу обрести настоящий дом и навсегда расстаться с Дурслями, понимаете? И я не хочу потерять этот шанс, или чтобы Сириус снова лишился свободы из-за такого жалкого труса, как Питер Петтигрю. Возможно, это слишком эгоистичные причины, но я сделаю все, чтобы Сириус больше не попал к дементорам, — со свойственной ему горячностью объявил Поттер, посмотрел на друзей со стальным блеском в глазах и, не услышав возражений, решительно продолжил путь к Большому залу. Рон с секунду растерянно моргал, многозначительно посмотрел на Гермиону и поспешил следом за другом. Грейнджер не могло не поражать то, с какой легкостью Сириус завоевал расположение Гарри, который еще неделю назад считал его виновным в смерти своих родителей. Всего один дорогой подарок, одна личная встреча, одна хриплая просьба поверить и одно искреннее письмо, и Сириус Блэк уже причислен к очень немногим людям, которым Гарри готов был безоговорочно доверять и ради которых мог совершить любой до глупости героический поступок. Гермиона действительно была восхищена этим странным талантом и немного ему ужасалась. — Напиши ему, — в итоге посоветовала девочка, притормозив друга у дверей в Большой зал. — Сомневаюсь, что это чем-то поможет, — вздохнув, отрицательно покачал головой Гарри. — Просто попробуй, — настойчиво повторила Грейнджер. — В любом случае, ты ничего не потеряешь, — рассудительно заметила она и первой вошла в зал, оставив мальчишек раздумывать над ее словами. Засыпая в тот день, Гермиона почему-то надеялась на новую встречу, хотя даже не представляла, чем может теперь помочь во всей этой ситуации. Но эта ночь осталась без сновидений, и это ощущалось чем-то предсказуемым. Сириус, вероятно, был слишком глубоко погружен в новые проблемы, слишком перевозбужден, чтобы спать. Возможно, так даже было лучше. Все-таки Гермиона не была готова даже к отголоскам тех чувств, которые могли бурлить в ее соулмейте. И это откровение помогло ей осознать, что в таком случае она может быть не готова и к признанию связи. Но теперь к осознанию полезности этой возможности примешивалась пробудившаяся в ней любознательность, которую было не так-то легко игнорировать. Однако уроки с каждым днем становились сложнее, нагрузка продолжала увеличиваться, а у Грейнджер даже без двух дополнительных предметов было немного больше занятий, чем у всех остальных третьекурсников. А так же неумолимо приближался день слушания по делу Клювокрыла, и Гермиона постепенно начинала терять счет дням, все глубже погружаясь в книги. Ей было страшно думать о том, что с ней стало бы, если бы она продолжила использовать Маховик времени. Все это напоминало первый год обучения в Хогвартсе, когда Гермиона находила много разных причин не искать информацию о соулмейтах. И не потому, что ей не хотелось узнать еще что-то новое, а из-за необъяснимого чувства опасения того, что именно она может в итоге узнать. Как выяснилось, поиски какой-либо информации не всегда заканчивались чем-то хорошим и могли привести к непоправимым последствиям. Это вызывало диссонанс в представлениях Гермионы о знаниях и в ее любви к книгам. Вскоре Гермиона нашла еще одну причину немного подождать с продолжением исследования темы соулмейтов. Гарри все-таки последовал ее совету и действительно отправил письмо своему крестному в день побега Петтигрю. Ответ пришел только во вторник, и тогда же Гарри признался друзьям в своем поступке, смущенно улыбнувшись подруге. Теперь Гарри и Сириус обменивались письмами дважды в неделю. И Гермиона не могла вспомнить других таких моментов, когда на лице Гарри было выражение искреннего счастья, стоило в его руки попасть новому письму. Время от времени Поттер зачитывал вслух некоторые остроумные или забавные комментарии Блэка, но чаще всего просто пересказывал содержимое писем. Так Рон и Гермиона узнали, что Сириус по настоянию Фаджа и других участников суда был вынужден еженедельно посещать целителя. И кем бы ни был этот человек, Блэк его откровенно презирал и наверняка прямо сообщил это самому целителю. Так же Сириус сначала жил в доме Люпина, но после побега Петтигрю переселился к кому-то, кого в письмах называл Тонкс. Гарри сделал вывод, что это какая-то женщина, и Гермионе очень не понравилась странная тяжесть в груди, появившаяся после приобретения этого знания. Еще оказалось, что у Сириуса была старшая кузина по имени Андромеда, которую он иногда навещал. Однажды он даже прислал им всем пакет с ежевичными кексами с наилучшими пожеланиями от своей кузины. Драко Малфой был в шоке, обнаружив, что теперь у Поттера был кто-то, кто присылал ему гостинцы, и это делало Гарри еще более довольным. Немного позже Гермиона узнала, что Сириус так же умудрялся помогать Гарри с домашними работами. Чаще всего он давал названия книг, в которых можно было найти нужную информацию. И каждый раз, словно извиняясь за свое вмешательство в обучаемость и Гарри, и Рона, Блэк составлял небольшой список книг, которые могли бы заинтересовать Гермиону. Грейнджер закрывала глаза на его выходки, хоть ей и не нравилось то, что Сириус заметно упрощал работу ее и без того ленивых мальчишек. Сириус так же никогда не забывал интересоваться делами и успехами друзей своего крестника, и редко отказывался от ответных комментариев в адрес тех историй, которые ему сообщал Гарри. Но как бы хорошо ни развивалась переписка между Поттером и его крестным, Гермиона не могла не заметить того, как мало на самом деле Сириус откровенничал. Он описывал свою жизнь одним-двумя предложениями и никогда не писал ни о чем действительно важном. Однако Люпин выглядел несколько расслабленно и даже как-то умиротворенно. И либо он просто смирился с деятельностью своего друга, либо Сириус все-таки нашел себе более увлекательное занятие. На самом деле Гермиона не была уверена в том, какой из вариантов был бы лучше. Тем временем март плавно сменился апрелем. С каждым днем снега становилось все меньше, а из-под земли пробивались робкие ростки травы и первых весенних цветов. Тренировки гриффиндорской сборной стали еще жестче, и казалось, что игроки просто жили на поле для квиддича. Когда успевали тренироваться остальные команды, было загадкой. Гермиона настолько погрузилась в учебу, что едва находила время на сон. Однако Рон и Гарри решительно не позволяли ей раствориться среди учебников и с завидным упорством вытаскивали ее на улицу. В выходные дни они обязательно находили свободный час, чтобы просто побродить по территории замка или заглянуть к Хагриду с новой информацией и словами поддержки. По будням Гермиона и Рон проводили вечера на трибуне, пока Гарри тренировался. В такие моменты Грейнджер просто наслаждалась чтением на свежем воздухе, а Рон бубнил себе под нос советы игрокам и болтал на прочие отвлеченные темы. Новая встреча в Саду Сновидений застала Гермиону врасплох, потому что в какой-то момент она успела совершенно позабыть об этой особенности снов. Несколько мгновений она просто стояла на месте и пыталась понять, где оказалась. Это место было чем-то новым и точно не ее. Небольшое помещение, две стены которого скрывались за стеллажами. Их полки были заполнены самыми разными предметами, начиная с обычных инструментов и заканчивая магическими книгами. В третьей стене был проход, скрытый темно-зеленой шторой и забаррикадированный массивным столом, занятым небольшими котелками, пробирками и чашками. Рядом со столом расположился единственный шкаф, на приоткрытой дверце которого висела черная кожаная куртка. Пол был усеян исписанными бумагами и как будто бы механическими деталями. В целом, это место можно было смело назвать смесью магического и магловского миров. Повернувшись, Гермиона уткнулась взглядом в скрытую темной тканью мужскую грудь и невольно отступила назад. Сириус нетерпеливо ждал окончания осмотра и переминался с ноги на ногу, словно ему было нужно срочно куда-то бежать. Заглянув за его спину, Грейнджер обнаружила, что четвертая стена и вовсе была гаражной дверью, и окончательно убедилась в том, что это можно было назвать своеобразной лабораторией или мастерской Сириуса. Вот только она понятия не имела, что именно ее соулмейт мог здесь мастерить. — Добро пожаловать в мой гараж! — радостно провозгласил Сириус, решив, что ее осмотр завершен. — Странно, что мы оказались здесь, — пройдя вперед, внезапно признался он и оглянулся с таким видом, словно сам был здесь впервые. Брови Гермионы удивленно поползли вверх. — Очевидно, даже когда твой выбор делается неосознанно, твои впечатления все равно ярче моих, — не без недовольства прокомментировала Гермиона. То, что лишь ее сильное потрясение могло пересилить эмоции Блэка, ей не очень-то нравилось. И все-таки она понимала, что его жизненный опыт, пусть и не самый приятный, перевешивал ее скучные школьные будни. По крайней мере, в этом месте царило какое-то воодушевленное предвкушение. И это нельзя было назвать чем-то неприятным, скорее, интригующим. — Это потому что ты добровольно передаешь мне весь контроль, — отмахнулся Блэк с таким видом, словно это заявление не имело никакого значения. — Может, это действительно то, что нужно, — задумчиво протянул он, тут же переключившись на какие-то свои мысли. Любопытство Сириуса отзывалось покалыванием в кончиках пальцев и приливами нетерпения. Его энергия переливалась через край, впитывалась в каждую деталь их совместного сна и заражала утомленную учебой Гермиону его жаждой деятельности. Грейнджер нервно переступила с ноги на ногу и решила отложить разговор о контроле до более сосредоточенного состояния Сириуса. Пока мужчина, бормоча что-то невнятное себе под нос, перебирал книги, Гермиона нерешительно пробралась ближе к столу и окинула своего соулмейта внимательным взглядом. Как ни удивительно, но Сириус сильно преобразился меньше, чем за месяц жизни вдали от дементоров. Черные волосы были гораздо более ухоженными, и завивающиеся кончики едва доставали до худых плеч. Гермиона была несколько изумлена, обнаружив, что его волосы тоже не отличались особым послушанием, хотя до ее кудрей им было далеко. Чисто выбритое лицо делало Сириуса немного моложе, при взгляде на его скулы казалось, что об них можно с легкостью порезаться. Но в целом, его лицо приобрело более здоровый вид и некоторую округлость, которая легко терялась среди по-аристократически тонких черт его лица. Однако одежда все еще смотрелась на нем несколько мешковато, напоминая о болезненной истощенности, от которой было не так-то легко избавиться. Впрочем, Гермионе почему-то казалось, что Сириус и в лучшие времена не был особо плотным. — Люди не могут читать во сне, — в конце концов произнесла Гермиона просто для того, чтобы хоть чем-то заполнить эту тишину. — Возможно, — не стал спорить Сириус. — Но это ведь не какой-то обычный сон. Здесь все настолько приближенно к реальности или отдалено от нее, насколько позволяет наш разум и совместный магический потенциал. Правда, значимость последнего сильно преувеличивают. — Его длинные пальцы на мгновение замерли на ветхом переплете, и Сириус немного помолчал, будто обдумывая свои слова. — Когда мы впервые оказались в библиотеке, я взял первую попавшуюся книгу, и это оказался продвинутый курс трансфигурации. Большая часть остальных книг была из твоих воспоминаний, — вернувшись к своему занятию, вновь заговорил Блэк. — Насколько я понял, нам не обязательно помнить дословное содержание книги. Достаточно общей сути, а текст будет именно таким, каким является в реальности. Довольно полезная особенность, как мне кажется. — Он взглянул на нее с некоторым весельем и решительно вытащил какой-то увесистый фолиант. Поскольку Гермиона никогда не забывала того, о чем читала, ей это не показалось настолько нужным. — Значит, ты что-то забыл, и вспомнить об этом показалось для тебя настолько важным, что мы оказались здесь? — немного подумав, выдвинула теорию Гермиона. Сириус, погрузившийся в изучение книги, рассеянно согласился. — Но почему именно это место? Разве это не могла оказаться какая-нибудь библиотека, где наверняка нашлась бы нужная книга? — с неподдельным интересом спросила Гермиона. — Это моя лаборатория, — сообщил абсолютно очевидный факт Блэк. Не удержавшись, Гермиона ехидно фыркнула, придя к этому выводу еще во время осмотра. — Я забыл основу заклинания оживления. И поскольку это лаборатория, здесь полно книг с информацией на подобную тему. Ни одного глупого талмуда по Истории Магии, никаких исследований о магических расах или справочников по астрономии. Только все самое необходимое! — с гордостью заявил мужчина и с грустной улыбкой посмотрел на свою личную сокровищницу. — И для чего может быть необходима информация о заклинании оживления? — подавшись вперед, спросила Гермиона. С пониманием того, что в этом месте ее соулмейт действительно мог что-то создавать, пробудилось и любопытство к его увлечениям. Гермиона пока знала только о его любви к трансфигурации и магическим существам, знала об участии в создании такого необычного артефакта, как Карта Мародеров, знала об анимагии. Однако она по-прежнему слабо представляла себе магические способности Сириуса и то, на что он мог бы их направлять. — Для многих целей, — наконец-то проявив интерес к разговору, Сириус даже оторвался от книги и полностью повернулся к девочке. — Существует много различных заклинаний: для оживления маленьких предметов, для крупных вещей, для статуй, для растений, для игрушечных фигурок. Для каждой цели что-то свое. Например, чтобы картина стала живой, нужно заранее смешать краски со специальным зельем. Многие просто сразу покупают магические краски, но настоящие профессионалы предпочитают создавать их самостоятельно. А вот фотографии нужно просто опустить в специальную жидкость после проявления. Есть заклинание оживления для целых замков, хотя обычно здания просто впитывают магию волшебников, поколениями живущих в одном доме. Еще есть двойное заклятие, первая часть которого наделяет предметы, но чаще всего статуи, жизнью, а вторая часть заклинания их пробуждает, чтобы эти статуи или предметы сделали то, для чего изначально были заколдованы. — Сириус рассказывал все это со страстью человека, который не просто знал, о чем говорит, но и был искренне увлечен этой темой. И это поистине завораживало. — Заклинания оживления это отдельная группа заклятий, способных наделить неживые вещи чем-то живым. Но они, безусловно, не единственное, что способно это сделать. Например, если волшебник наложит на один предмет слишком много разных заклинаний и будет часто ими пользоваться, заколдованный предмет начнет учиться и в итоге может стать достаточно разумным. Или если заколдовываемый предмет вызывает какие-либо эмоции - не обязательно положительные, - эти самые эмоции впитаются в предмет и наделят его частью духовных сил мага, сделают более живым и разумным. Кажется, маглы говорят о таком: вложил душу в свое творение. И они в чем-то правы, ведь магия в первую очередь духовные силы, которые волшебники способны пропустить через свое физическое тело и тем самым преобразовать во что-то материальное... Немного не та тема, верно?.. Так вот, дело в том, что во всех этих узконаправленных заклинаниях оживления легко запутаться, и они не держатся дольше месяца. И одно дело просто воспользоваться этим раз или два. Совсем другое, если это часть профессиональной деятельности. Я, разумеется, не профессионал, но предпочитаю более надежный способ. Видишь ли, ведьмочка, в основе каждого заклинания оживления заложена одна и та же часть формулы. И для оживления чего-либо я предпочитаю вначале использовать эту основу. Если сравнивать, это похоже на то, как художник подготавливает холст к написанию картины. Затем пишем саму картину, то есть выбираем подходящее заклинание, изначальную причину для оживления и привязываем его к основе. И завершающий штрих — закрепляющее заклинание, как покрытие получившейся картины лаком. Это звучит крайне сложно и нудно, но на самом деле занимает меньше часа, когда маг знает, что делает. Создание артефакта это всегда искусство, требующее времени, что бы ни говорили всякие выскочки-недоучки, считающие себя всезнающим Мерлином. Сириус презрительно фыркнул, подумав о ком-то, вызывающем у него неприязнь и раздражение, и вновь уткнулся взглядом в книгу. Гермиона пребывала в легком шоке от этого выступления. Конечно, она уже знала, что Блэк умел рассказывать так, чтобы это цепляло. В его монологе о существе в Тайной Комнате чувствовалась увлеченность, его история об их компании очаровывала и ужасала, его слова, произнесенные в день разоблачения Петтигрю, проникали в самую душу и пробуждали доверие. Но сегодняшнее выступление превзошло все эти моменты. И для Гермионы вдруг стало совершенно очевидно, что истинной страстью Сириуса Блэка были магические артефакты. Почему-то это казалось вполне подходящим занятием для такого необычного человека. Это практически отражало его разностороннюю сущность, ведь артефакты тоже были не самой простой вещью, даже если все казалось элементарным. — А вы использовали заклинание оживления на Карте? — решив не упускать случая узнать об этой вещице что-то новое, полюбопытствовала Гермиона. — Оно не потребовалось, — дернув плечом, отозвался Сириус. — Мы применили столько разных заклинаний для этой Карты, что я даже не вспомню их все. Но где-то хранятся записи… Должны были храниться у Римуса. — Он задумчиво нахмурился и оглянулся на стеллажи, будто размышляя, верны ли его воспоминания. — Мы обнаружили самую важную проблему далеко не сразу: некоторые заклинания накладывались друг на друга и какое-то из них всегда поглощало другое. Мы были вынуждены создавать связывающие мосты между ними, чтобы сохранить гармоничность их взаимодействий. Потом пришлось повозиться над длительностью сохранения заклинаний. Идея о закреплении возникла случайно после того, как мы приклеили швабру Филча к его ботинкам. Это было забавно! — Сириус озорно улыбнулся и развеселился еще больше, когда Гермиона отметила, что их компания тратила свои таланты на бессмысленные глупости. — Иногда глупости это самое лучшее, что может случиться в нашей жизни. Так что не будь столь категорична, моя дорогая ведьмочка. Я ведь знаю, что ты не настолько правильная, какой пытаешься быть. Его ясные серые глаза утратили смешливый блеск, хотя губы все еще изгибались в хулиганской ухмылке. Проницательный взгляд, казалось, видел Гермиону насквозь, и от этого ей стало немного не по себе. Как-то по-собачьи потянув носом воздух, Сириус вдруг качнул головой и неожиданно спросил о ее интересе к судебным процессам над магическими существами. Одна из книг принадлежала воспоминаниям Гермионы, и ее даже не удивило, что эта книга имела отношение к предстоящему слушанию. С радостью ухватившись за нейтральную тему, Грейнджер рассказала о несчастном случае с Малфоем-младшим на первом уроке Хагрида, и о настойчивости Люциуса Малфоя на том, чтобы над Клювокрылом состоялся суд. Сириус не перебивал ее и слушал с необычайным вниманием, позабыв о своей книге. И проснувшись, Гермиона вдруг поняла, что в эту ночь так и не узнала ничего важного о жизни Сириуса. Она даже не знала, почему он вдруг заинтересовался заклинанием оживления, и что пробудило в нем такую заразительную активность. Но несмотря на эти огорчающие обстоятельства, Гермиона чувствовала себя как-никогда бодро, собрано и почему-то довольно. ****************** Примечания: 1. Кубик Рубика (первоначально «магический кубик» венг. bűvös kocka) — механическая головоломка, изобретённая в 1974 году (и запатентованная в 1975 году) венгерским скульптором и преподавателем архитектуры Эрнё Рубиком. В середине 1970х Рубик работал в отделе Дизайна интерьера в академии Прикладного искусства в Будапеште. Ему никак не удавалось втолковать студентам математическую теорию групп. Занимаясь группами, Рубик однажды сделал 27 деревянных кубиков, раскрасил каждый в шесть цветов. Неожиданно оказалось довольно трудно сложить из них один куб, чтобы каждая грань была окрашена в свой цвет. Сам Рубик бился над задачей целый месяц. Но самым сложным оказалось придумать механизм, который состоял из 26 кубиков (в центральном не было необходимости) и структурного крепления. Головоломка представляет собой пластмассовый куб 3×3×3 (в первоначальном варианте) с 54 видимыми цветными наклейками. Грани большого куба способны вращаться вокруг 3 внутренних осей куба. Каждая из шести граней состоит из девяти квадратов и окрашена в один из шести цветов, в одном из распространённых вариантов окраски, расположенных парами друг напротив друга: красный — оранжевый, белый — жёлтый, синий — зелёный. Повороты граней позволяют переупорядочить цветные квадраты множеством различных способов. Задача игрока заключается в том, чтобы «собрать кубик Рубика»: поворачивая грани куба, вернуть его в первоначальное состояние, когда каждая из граней состоит из квадратов одного цвета 2. Человек не может читать или писать во сне: зоны мозга, отвечающие за чтение, письмо и даже за речь — зона Брока и зона Вернике — не активны во время сна, поэтому этим занятиям мы не предаёмся в сновидениях. Конечно, человеку может присниться книга, но как правило, прочитать что-то невозможно. Мозг перестраивает буквы в неправильном порядке, и чем сильнее человек пытается сосредоточиться на чтении, тем менее понятным становится текста Исключение из этого правила составляют люди, чья работа связана с постоянным чтением или писанием — например, профессиональные писатели, редакторы и т.д. В процесс работы они «прокачивают» свои лингвистические навыки, поэтому даже во сне их нервным путям не стоит никаких усилий обеспечивать доступ к зонам чтения и письмаПервые ростки
17 июля 2021 г. в 21:15
Воскресное утро Гермионы было наполнено столь необходимым оптимизмом, странными ощущениями победы и озадаченности. Все три чувства были так или иначе связаны с ее соулмейтом, знание личности которого совершенно ничем не помогало. Сириус мог сколько угодно считать себя простым и понятным человеком, но интуиция Гермионы твердо стояла на том, что за образами безумного узника и дерзкого подростка скрывалось намного больше. Проблема заключалась в том, что чем больше она узнавала, чем отчетливее различала его черты характера и образ мысли, тем более загадочным он становился.
От погружения в эти мысли Гермиону отвлек шум, поднявшийся в Большом зале. Студенты всех курсов о чем-то громко переговаривались, передавали друг другу газетные листы и вообще забыли о еде. За столом преподавателей тоже возникло волнение, хоть и не такое заметное, как среди возбужденных подростков. Профессор МакГонагалл о чем-то говорила с директором, сжимая в руках газету. Профессор Снейп почему-то выглядел как-то болезненно. Он почти зло швырнул свою газету на стол, грациозно поднялся из-за стола и стремительно покинул зал, напоследок бросив неприязненный взгляд в сторону пустующего места профессора Люпина.
— Его оправдали! — прерывая наблюдения Гермионы, воскликнул Рон и опустил перед друзьями раздобытый где-то «Ежедневный пророк». С первой полосы на них подозрительно покосился Блэк, которому дружески пожимал руку министр магии.
— И он снова в центре всеобщего внимания, — пробурчала себе под нос Гермиона, невольно вспомнив сегодняшнюю встречу. Казалось, популярность была неотделимой частью личности Сириуса, и при этом он не прилагал никаких усилий, а просто существовал.
В статье содержалось на удивление подробное описание истории предательства, обмана и несправедливости. Вскользь было замечено, что Питер Петтигрю все это время скрывался в семье волшебников без указания личностей, хотя Рон и Перси были подвергнуты небольшому допросу. Так же упоминались анимагические способности Сириуса. Казалось, автор статьи жаждал написать еще многое, но был вынужден закончить на сообщении об оправдании Блэка и приговоре, вынесенном Петтигрю. На второй странице обнаружилась еще одна черно-белая фотография, где Дамблдор как-то по-отечески приобнял Блэка за плечи, а сам Сириус весьма успешно прикрывал Люпина, явно не желавшего попасть в кадр.
— Как думаете, чем он теперь займется? — задумчиво хмурясь, спросил Гарри, когда они втроем без слов пришли к решению покинуть наполненный шумом Большой зал.
— Наверное, поест как следует, — пожав плечами, усмехнулся Рон. — Что? Вы разве не видели, какой он тощий? Еще хуже Гарри, — воскликнул он, поймав неодобрительные взгляды друзей.
— Думаю, он сейчас с профессором Люпином, — окинув Уизли сердитым взглядом, рассудительно заметила Гермиона. — Им, наверное, многое нужно обсудить. К тому же, насколько я поняла, Люпин сейчас единственный близкий человек в жизни Сириуса, — пробормотала Гермиона, сообщая это скорее самой себе, чем Поттеру.
— Да, конечно, — нахмурившись, рассеянно кивнул Гарри и вновь погрузился в свои невеселые раздумья.
Гермионе очень хотелось растормошить его, узнать, чем он опять успел себя накрутить. Но она подозревала, что друг пока не готов откровенничать на эту тему и, решив последовать совету Блэка, предложила мальчишкам провести этот день на свежем воздухе.
Они говорили обо всем подряд. Начали с разговоров о предстоящих уроках, обсудили ситуацию с Клювокрылом и договорились продолжить поиски сегодня после обеда. Рон, конечно, не смог удержаться и прокомментировал изменения в расписании подруги. Гермиона, верная своему слову, вернула Маховик времени ничего не понимающей профессору МакГонагалл и отказалась от занятий по прорицанию и магловедению. У мальчишек так же было много вопросов о судьбоносном вечере четверга, но они, к счастью, пока не настаивали на ответах. Гермиона не была готова рассказать друзьям всю правду. Потому что не знала, как объяснить разговор с директором, и почему Живоглот смог доставить ее послание скрывающемуся беглецу. Говорить о своей связи с Блэком ей тоже пока не хотелось по каким-то нелогичным и интуитивным причинам.
— Просто мой соулмейт напомнил о том, что в жизни есть более важные вещи, нежели учеба, — немного подумав, довольно честно объяснила Гермиона.
— Постой, разве он не такой же зануда, как ты? — округлив глаза, удивился Рон.
— Умные люди не обязательно зануды, — подтолкнув друга плечом, вдруг вмешался Гарри и подарил изумленной подруге широкую улыбку. — Он, наверное, действительно необычный человек, раз может убедить тебя, Гермиона, обратить внимание на что-то, кроме книг, — весело заметил он, и был невероятно прав, хотя при этом даже не подозревал, кем именно является ее соулмейт.
— Если честно, он сбивает меня с толку, — нахмурившись, неожиданно для себя призналась Гермиона. — Мой соулмейт похож на… На проклятый кубик Рубика! — Озарение пришло совершенно неожиданно, и Гермиона поняла, что не смогла бы подобрать более удачного сравнения. И ведь действительно, стоило собрать одну сторону его характера и приступить ко второй, как первая тут же разрушалась. Вот только в случае с Блэком не существовало никаких специальных комбинаций для быстрого и легкого решения головоломки.
— Что это за штука такая? — растерялся Рон, в то время как Гарри явно забавлялся, при этом понимающе улыбаясь. Остальное время до обеда Гермиона рассказывала Рону о кубике Рубика и других различных магловских головоломках. Рон выглядел восхищенным, и Грейнджер мысленно отметила, что в следующий раз стоит подарить другу какую-нибудь из этих головоломок. Но четко решила, что это ни в коем случае не будет кубик Рубика.