Встретимся в саду сновидений

      В конце концов, когда стало очевидно, что Сириус все рассказал и больше сообщать ничего нового не намерен, они начали потихоньку собираться. Сириус потратил еще какое-то время на поиски чего-то, в чем можно было бы спрятать диадему и скрыть возможное влияние проклятия на окружающих. Не найдя ничего полезного, он завернул украшение в какую-то тряпку и спрятал во внутреннем кармане куртки. Гермиона хмуро посмотрела на это и понадеялась, что в ближайшее время Сириус перепрячет диадему куда-нибудь подальше от себя.       Они неторопливо вернулись в кабинет Защиты от Темных искусств за своими вещами, после чего распрощались с Сириусом и добрались до гриффиндорской башни. За время поисков и разговоров они пропустили ужин, но даже Рон не жаловался на это. Они втроем все еще продолжали обдумывать то, что услышали сегодня. Это было слишком много самой разной информации, и даже Гермионе требовалось время, чтобы все это переработать и разложить по полочкам. Она поставила себе мысленную пометку о проклятых предметах, чтобы позже поискать информацию и узнать, что же скрыл Сириус. У нее почему-то было такое ощущение, что она знает ответ, но никак не получалось ухватиться за него. Так же она решила поискать книги о Певереллах и о Дарах Смерти. Последнее ей все еще казалось нелепым и абсурдным, но Сириус не был человеком, который просто так поверит в какие-то глупые сказки. Значит, должно было быть что-то, способное доказать или опровергнуть существование Даров Смерти. К тому же Сириус, как она вдруг вспомнила, был не совсем уверен в том, что камень в кольце был именно настоящим Воскрешающим камнем. Он просто предположил, что это возможно, поскольку на камне был символ, а владельцы кольца имели связь с Певереллами.       Гарри тем временем тоже вернулся к истории о Дарах Смерти и попросил Рона рассказать ту сказку, о которой упоминали он и Сириус. Гермиона тоже вопросительно посмотрела на Уизли, считая не лишним узнать что-то новое, даже если это детские сказки волшебников. Рон рассеянно почесал затылок, немного подумал и, придвинувшись ближе к друзьям, таинственным голосом поведал им о трех братьях и их встрече со Смертью. Как и предполагала Гермиона, в сказке не было ничего реалистичного. Просто детская история о том, как люди боятся смерти и стараются ее избежать. Рон, как ни странно, был согласен с Гермионой, и считал эту сказку наставлением для детей, чтобы они хорошо себя вели.       Гарри сосредоточенно размышлял о чем-то, не торопясь присоединяться к мнению друзей. Что было не удивительно, ведь Сириус явно верил в существование Даров Смерти, а Гарри верил Сириусу. В итоге он пожал плечами и сказал, что если бы Дары существовали, то выбор был бы очевиден. Они втроем одновременно назвали предмет, который следовало бы выбрать, и ошеломленно уставились друг на друга, когда их ответы не совпали. Рон считал нужным выбрать непобедимую Бузинную палочку, Гермиона твердо верила, что самым полезным артефактом была Мантия-невидимка. Гарри назвал Воскрешающий камень, и Гермиона почувствовала легкую дурноту от этого ответа. Переглянувшись, они поочередно объяснили свои варианты. Гарри напомнил о том, что мантия-невидимка у них уже была, но не сразу признался в том, почему выбрал именно камень.       — Вот только если верить сказке, мертвые сами не захотят вернуться, — хмуро глядя прямо перед собой, тяжело вздохнул Гарри после того, как озвучил свое желание вернуть родителей. — Но и просто поговорить с ними было бы неплохо. Хотя бы раз… — сглотнув, едва слышно прибавил Гарри и устало вздохнул, потерев шрам.       — Разом все не ограничится, — нервно сминая в пальцах кусок пергамента, проворчала Гермиона. — Потом захочется еще больше. Захочется не только поговорить, но и прикоснуться, а после уже не захочется отпускать. Так недолго сойти с ума и в итоге покончить с собой, как этот средний брат из сказки, — мрачно рассматривая свои дрожащие пальцы, заметила она. Вот только вместо Гарри ей представлялся другой темноволосый волшебник, потерявший куда больше. Подняв глаза, она наткнулась на понимающие взгляды друзей, раздраженно поджала губы и сбежала в спальню, подальше от этой жалости.       Ее соседки еще сидели в общей гостиной, поэтому Гермиона была в комнате совсем одна. Даже Живоглот ушел по своим кошачьим делам. Нервно расхаживая по комнате, Гермиона в очередной раз прокручивала в голове слова Сириуса о том, что он поддался каким-то обещаниям, возможности вернуть друзей и разом лишился всей своей подозрительности, схватил проклятый предмет и после этого медленно умирал. Только удачное стечение обстоятельств сохранило Сириусу жизнь достаточно долго, чтобы он смог найти вампиров и получить от них помощь. Потом Гермиона вспомнила момент их сегодняшней встречи, когда Сириус признался, что их появление оторвало его от изучения опасной темы.       Гермиона остановилась и еще раз все обдумала: Сириус как-то уничтожил кольцо, из чего следовало, что возможный Воскрешающий камень тоже мог быть уничтожен; Сириус был любопытен, изобретателен и решителен, и если он хотел узнать, может ли существовать Воскрешающий камень, то Сириус вполне мог попытаться создать что-то подобное. С учетом того, что у Сириуса было более, чем достаточно, мотивации для создания такого артефакта, то он мог совершить ради этого самые разные вещи. Даже пожертвовать собой, посчитав это достойной платой за возвращение к жизни тех, кто погиб из-за его ошибки. Гермиона нервно запустила пальцы в волосы и с силой потянула, желая вырвать из головы все эти глупые предположения. Сириус был несколько взволнован с того момента, как нашел диадему, все еще слегка напуган своими теориями, и несколько утомлен как состоявшимся с тремя подростками разговором, так и своими недавними исследованиями. Ничто в его чувствах не намекало на то, что предположения Гермионы хоть сколько-нибудь близки к истине. Вот только беда с Сириусом и его эмоциями была в том, что он редко реагировал на определенные вещи так, как это делали остальные люди.       Гермиона поняла, что ее мысли зациклились на одном и том же, не желая переключаться на что-то новое. Она еще немного походила по комнате, пока не пришла к выводу, что ей нужно поговорить обо всем этом с Сириусом. Или хотя бы увидеть его и убедиться в том, что он не намерен совершать что-нибудь абсурдно-гениальное или гениальное до безумия. Придя к этому решению, Гермиона направилась в ванную, умылась, в надежде вымыть из головы все свои глупые домыслы. Сириус ведь сам сказал ей, что в нем достаточно здравомыслия, чтобы не совершать действительно безумные вещи. Она должна была доверять ему.       Выйдя из ванной, Гермиона нерешительно замялась и подумала о том, что ее появление может показаться Сириусу странным. Он не приглашал ее сегодня, да и слишком устал, чтобы делать это. Гермиона скользнула взглядом по комнате, выискивая предлог для встречи, и моргнула, заметив рождественский подарок Гарри. Это был очень слабый предлог, но все-таки логичный и оправданный самим Сириусом, который ворчал из-за отсутствия в Выручай-комнате хороших шкатулок. Гермиона вытряхнула карточки в ящик тумбочки, прижала книгу-шкатулку ближе к себе и поспешно покинула комнату. Она пересекла гостиную и даже не обернулась в сторону друзей, чувствуя их взгляды на своей спине. Чтобы не дать себе передумать, Гермиона почти пробежала расстояние от гриффиндорской башни до кабинета Защиты от Темных искусств, и неловко замерла у двери.       Она некоторое время неуверенно переминалась с ноги на ногу и пыталась восстановить дыхание. Запретив себе отступать сейчас, когда до цели остался последний шаг, Гермиона так же напомнила себе о том, что это Сириус: человек, который всегда терпеливо выслушивал все ее детские открытия и ни разу за все это время по-настоящему ни в чем ее не упрекал. Даже в ее непонимании отношений между ним и домовиком его семьи Сириус не выказал ни капли осуждения. Вспомнив обо всем этом, Гермиона решительно потянула дверь и переступила порог кабинета.       В помещении горело всего несколько свечей у преподавательского стола. Остальная часть пространства утопала в вечернем мраке. Привыкнув к неравномерному освещению, Гермиона заметила Сириуса, сидящего на одной из парт спиной к ней. Его голос звучал необычно тихо в этом пустом пространстве, но Гермиона разобрала предложение о появлении хозяйки. Подойдя ближе к той парте, которую занял Блэк, Гермиона поняла, что речь шла о ней, потому что на коленях Сириуса удобно свернулся в клубок Живоглот. При ее приближении, кот поднял голову и громко мурлыкнул, но не сдвинулся с места. Гермиона ласково погладила своего кота, все еще задаваясь вопросом, как они с Сириусом находили друг друга.       — А меня? — капризно протянул Сириус, когда Гермиона убрала руку от рыжей шерсти.       Гермиона посмотрела на этого взрослого мужчину, который состроил по-детски обиженное лицо, и поддалась его большим печальным глазам, потянувшись к длинным темным прядям. Сириус наклонился вперед, чтобы ей было проще дотянуться, и блаженно вздохнул, прикрыв глаза. Гермиона не смогла не улыбнуться на это, невольно сравнивая поведение Бродяги и Сириуса. В книгах об анимагии было написано, что звериные инстинкты и привычки не проявляются в анимагах и не влияют на них в человеческом облике. Но Сириус и здесь был исключением.       — Я принесла кое-что, — неохотно прерывая свое занятие, пробормотал Гермиона. Сириус лениво приоткрыл глаза и вопросительно склонил голову к плечу. Гермиона нервно сжала пальцы на шкатулке и принялась объяснять: — Ты сказал, что было бы неплохо спрятать диадему, чтобы избежать возможных неприятных последствий. И я подумала… Эта шкатулка, конечно, не безупречна, но ты можешь ее улучшить, если хочешь. Или можно спрятать диадему в ней на время…       Чувствуя себя необычайно косноязычной, Гермиона раздраженно выдохнула и положила шкатулку на парту, решительно не глядя в сторону Блэка. Сириус медленно провел пальцами по крышке и хмыкнул, указав на очевидный факт: это был подарок от Гарри. Гермиона кивнула, но Сириус с улыбкой в голосе пояснил, что Гарри работал над этой шкатулкой целое лето. Он купил ее еще в июле, а потом нашел записи Джеймса о создании ларца, который мог спрятать любую вещь, и открыть его мог бы только один человек. Гарри вместе с Тонкс следовали инструкциям Джеймса и колдовали над этой шкатулкой. Сириусу было позволено участвовать только в теоретических разборах.       — Ты ее не запечатала, — постучав по крышке, заметил Сириус, пока Гермиона по-новому рассматривала этот подарок. Это была первая вещь, которую Гарри заколдовал почти самостоятельно. Вещь, сделанная по записям отца Гарри. И он подарил ее именно ей. Гермиона несколько раз моргнула, слишком растроганная этим жестом и гордая тем, что ее друг все-таки стремился к чему-то большему.       — У меня нет вещей, которые я могла бы тут хранить, — сглотнув, просто сказала Гермиона. Сириус почему-то нахмурился на это и как-то напряженно уточнил:       — Тебе не нравятся украшения? — Потом немного подумал и прибавил другой вопрос: — Или у тебя их нет?       — У меня нет украшений, которые мне нравились бы и хотелось бы носить. Кроме подарка Тонкс, — слабо улыбнувшись, пояснила Гермиона и показала браслет-красную нить, который она сняла только на Святочный бал. Грейнджер неуютно поежилась, вспомнив, что даже не поблагодарила Тонкс за подарок, ведь она сама ничего ей не подарила. — Родители и другие родственники иногда дарят мне всякие браслеты, цепочки, серьги и кольца. Но это все как будто не для меня, понимаешь? Словно они покупают это другому человеку, — подняв взгляд на Блэка, прибавила Гермиона. С подарком Тонкс такого ощущения не было. Он на самом деле ей нравился. Возможно потому, что это не казалось обычным украшением.       — Сейчас я понимаю. Хотя если бы ты спросила это у моей шестнадцатилетней версии, то я лишь посмеялся бы над этим, — улыбнувшись, кивнул ей Сириус. Гермиона вопросительно подняла брови, услышав в этом какую-то историю, еще одну интересную часть о своем соулмейте. — Я когда-то носил на себе кучу украшений, — считая это забавным, не стал увиливать Сириус. — Разные цепочки на этой самой куртке. На местах крепления до сих пор остались следы, — скользнув пальцами по тем самым местам, плохо видимым в полумраке кабинета, хмыкнул он. — Массивные перстни, целая куча браслетов на обеих руках, цепочки с подвесками и даже серьги. Последние я мог менять каждый день или выбирать под настроение. — Сириус рассеянно коснулся мочки левого уха, как будто напоминая себе об отсутствии серьги. — В итоге я оставил все свои украшения Марлин, — тяжело вздохнув, с печальной улыбкой сказал Блэк и перевел взгляд на Гермиону. — Мы были вместе как раз с того года, когда я начал все это носить, так что я просто не мог смотреть на любую из этих вещей. Ненужные напоминания — вот чем они были для меня. А сейчас нет желания цеплять на себя что-то лишнее.       — Может, ты просто перерос этот период? — мягко улыбнулась Гермиона. Сириус позабавлено фыркнул на это, но возражать не стал и вновь перевел взгляд на книгу-шкатулку. — Думаю, такая вещь не должна лежать без дела, — тоже взглянув на первый магический артефакт ее друга, заметила Грейнджер. — Уверена, Гарри не будет против, если я временно дам ее тебе, пока ты не решишь, что делать с диадемой, — вновь глядя на Блэка, прибавила она.       Сириус еще немного помолчал, обдумывая ее предложение, а затем согласился. Он переложил Живоглота на парту, отчего кот сердито заворчал и завилял пушистым хвостом. Сириус соскользнул со стола, двинулся к освещенному участку кабинета и поманил девушку за собой. Гермиона быстро провела пальцами по спине своего питомца, извиняясь за грубость Блэка, схватила шкатулку и послушно подошла к мужчине. Сириус передал ей мел и попросил запечатать шкатулку сейчас, но не говорить ему кодовое слово: чем меньше людей знают код, тем лучше защита. Гермиона, следуя оставленным Гарри инструкциям, взяла мел и, немного подумав, написала код внутри шкатулки, после чего подождала, когда слово исчезнет, впитается в саму шкатулку. Сириус вытащил диадему из кармана и, не разворачивая тряпку, положил ее внутрь, после чего Гермиона захлопнула крышку. Сириус демонстративно попытался открыть шкатулку, но не преуспел в этом.       — Так, какие у тебя предположения о проклятии на диадеме и том кольце? — не удержавшись, спросила Гермиона. Сириус пристально посмотрел ей в глаза, нахмурился и скрестил руки на груди.       — Почему ты настроена категорично против существования Даров Смерти? — прищурившись, внезапно спросил Сириус, каким-то образом с легкостью раскусив, что именно ее на самом деле волновало. Гермиона начала сомневаться в том, что соулмейты не могут читать мысли друг друга.       — Потому что это абсурдно, — поджав губы, как можно решительнее отрезала Гермиона. Сириус промолчал, ожидая веских аргументов. — Во-первых, Бузинная палочка не может быть самой могущественной палочкой в мире. Палочка может не больше, чем волшебник, который ею владеет… — Гермиона прервалась, почувствовав, что ее слова забавляют Сириуса. Хотя внешне он никак этого не показал. — Ты со мной не согласен? — нахмурившись, сухо поинтересовалась Гермиона.       — С тобой будет не согласен любой изготовитель волшебных палочек, — улыбнувшись уголком губ, кивнул Сириус. — Любой магический артефакт создается со своим собственным магическим резервом. Волшебные палочки — самые мощные артефакты в мире магии. Древесина пропитана магией природы, а сердцевина сохраняет жизненную силу магического зверя. Это сочетание является основой магического запаса волшебной палочки, а уже от владельца зависит, насколько мощно и цело палочка себя проявит. Одни волшебные палочки на самом деле сильнее других, но они полностью полагаются на волшебников в реализации своего потенциала и помогают волшебникам успешнее колдовать, — лекторским тоном, явно позаимствованным у Люпина, рассказал Сириус. Гермиона могла только растерянно моргнуть, поскольку ее знания о волшебных палочках были весьма ограничены. — Что касается Бузинной палочки, то ее существование вполне возможно. На протяжении всей магической истории всплывают упоминания о мощнейших волшебных палочках под разными названиями. Но ведь это может быть одна и та же палочка…       Сириус, приступив к объяснению того, что его все еще увлекало, с энтузиазмом подбежал к исписанной школьной доске и принялся вслух описывать след Бузинной палочки в истории. Гермиона восхищенно наблюдала за ним, ловя каждое новое имя и отмечая себе, чтобы позже все это перепроверить. Если теория Сириуса была верна, то по страницам истории тянулся кровавый след Бузинной палочки. Однако в какой-то момент этот самый след терялся, но Сириуса это лишь еще больше воодушевляло, и он припомнил из разговора с Олливандером — Гермионе очень хотелось знать, когда это Сириус нашел время обсудить с мастером волшебных палочек столь многое, — что в начале этого века Грегорович — мастер волшебных палочек из Европы — пускал слух, будто он заполучил Бузинную палочку. Только не ясно, было ли это правдой, и если да, то что с палочкой сейчас. Гермиона была вынуждена согласиться с тем, что Бузинная палочка вполне может существовать.       — И Мантия-невидимка, — обернувшись к ней, восторженно прибавил Сириус. — Ты ее видела. Наверняка даже использовала. Этой мантии неизвестно сколько лет. Джеймс получил ее от отца, тот от своего отца и так далее. Обычные мантии-невидимки не могут сохранять свои волшебные свойства так долго. Их максимальный срок действия — десять лет или меньше. Мантия Поттеров уникальна! Единственная в своем роде! — решительно заявил Сириус и с вызовом посмотрел на Гермиону, предлагая ей возразить. Гермиона согласилась и с этим, потому что вся известная ей информация о мантиях-невидимках подтверждала слова Блэка.       — Но Воскрешающий камень не может существовать! — подойдя к самой важной части, произнесла Грейнджер и стойко выдержала насмешливый взгляд серых глаз.       — То, что ты не хочешь верить в его существование, не значит, что это невозможно, — не дал ей приступить к аргументации Сириус. — Разве в детстве ты не верила в то, что магии не существует? — усмехнувшись, дразняще прибавил он.       — Но даже у магии есть свои законы и ограничения, — торопливо возразила Гермиона. — Например, нельзя наколдовать еду из ничего. Или полностью стереть личность человека. Воскресить мертвых, как бы нам этого ни хотелось, тоже нельзя. Не по-настоящему! Даже в сказке указано, что мертвым нет места в мире живых. Есть правила, Сириус. И ты, как изобретатель, должен это знать лучше, чем кто-либо другой, — с некоторым отчаянием произнесла Грейнджер.       — Я, как изобретатель, знаю, что невозможного не существует, — распрямив плечи, твердо сказал Сириус. — Цель изобретательства в том, чтобы создать то, существование чего кажется невероятным, нарушающим все законы и логику. Изобретатель создает новое, то, что чаще всего опережает его время, и люди начинают считать его ненормальным, безумным, чтобы через десять поколений другие называли этого человека гением. Скажи мне, ведьмочка, неужели это звучит незнакомо? Сколько маглов было обвинено в колдовстве, когда они были всего лишь учеными, видящими больше остальных? — продолжая настойчиво давить на свою правду, говорил Сириус и медленно приближался обратно к девушке. Гермиона хотела возразить и на это, сказать, что воскрешение мертвых и изучение мира — не одно и то же. Но Сириус не позволил ей сказать хоть слово, вдруг спросив: — Ты можешь создать философский камень?       — Секрет его создания известен только Николасу Фламелю, — нахмурившись, напомнила Гермиона. Впрочем, она точно знала, что Сириусу не нужно говорить об этом лишний раз.       — Тогда почему Певереллы не могли быть теми единственными людьми, которые знали, как создать непобедимую волшебную палочку, вечную мантию-невидимку и Воскрешающий камень? — склонив голову к плечу, полюбопытствовал Сириус. Гермиона нервно прикусила губу и промолчала. Единственным разумным возражением на это было только еще одно напоминание о том, что мертвых нельзя воскресить. Но ведь понятие воскрешения было не совсем четким. — Если мы не можем что-то объяснить, это не значит, что существование этого невозможно, — положив руки ей на плечи, мягко указал Сириус. — Смерть всего лишь загадка. А у любой загадки есть решение. И пока будет жив хоть один человек, он продолжит пытаться найти это решение. Люди всю жизнь совершают разные поступки, чтобы избежать смерти: создают философский или Воскрешающий камни; пытаются стать самыми сильными, или наоборот незаметными, в надежде, что никто не обратит на них внимания; предают, становятся привидениями, убивают, верят всяким глупым пророчествам и пытаются изменить свою судьбу…       — Люди могут пойти на самые отчаянные поступки, чтобы попытаться вернуть тех, кто умер, — сглотнув вставший в горле ком, прибавила Гермиона. Слова Сириуса слишком открыто говорили о том, что он действительно мог бы попытаться найти решение. Это было неопровержимым доказательством того, что опасения Гермионы не так уж бессмысленны, как она себе твердила.       — Так вот, что на самом деле тебя так тревожит, — протянул Сириус, наклонившись так, чтобы их глаза были на одном уровне. — Представь себе, я никогда, на самом деле ни разу не думал о том, чтобы воскресить кого-то, — пристально глядя на нее, ровно, почти пренебрежительно и даже как-то насмешливо объявил он. — Я видел инферналов, моя милая, и с тех пор испытываю глубокое отвращение к любому виду некромантии. Те, кто умер, уже не смогут быть живыми, не вспомнят, каково это и зачем, ведь они уже были мертвы, и жизнь не будет иметь для них такого же значения, как для нас. Как бы я ни любил Лили и Джеймса, как бы ни хотел вернуть их или исправить свои ошибки, я никогда — запомни, Гермиона, никогда! — не совершу того, чего ты так боишься. Воскрешающий камень ужасная вещь, и я всей своей искалеченной душой надеюсь, что он уничтожен вместе с кольцом.       Гермиона чувствовала твердость и искренность в каждом его слове. Это было похоже на клятву, а Сириус никогда не нарушал свои обещания. Впервые с того момента как он упомянул Воскрешающий камень, Гермиона смогла перестать бояться, что ее неугомонный соулмейт сделает что-то невероятное и непоправимое. Не найдя слов, Гермиона несколько раз кивнула, показывая, что верит ему, и крепко зажмурилась, сдерживая слезы облегчения. Сириус тихо вздохнул и притянул ее в теплые, надежные объятия, прижал к своей груди и уткнулся носом в каштановые кудри. Гермиона вцепилась в него изо всех сил, пытаясь усмирить свои эмоции. Сириус принялся негромко напевать какой-то смутно знакомый мотив, и Гермиона позволила себе раствориться в этом звуке и гудении в груди мужчины. Все вдруг стало намного лучше, чем еще минуту назад.

***

      После небольшого приключения в Выручай-комнате Сириус задержался в замке еще на один день. Во время завтрака он заявился в Большой зал и с заговорщицкой ухмылкой предложил всем в зале прогуляться. Заинтригованные студенты, разумеется, окончательно проснулись, быстро поели и разбежались по своим гостиным за зимней одеждой. Гермиона услышала перешептывания некоторых учеников, которые несколько опасались очередной задумки Блэка, еще помня о поимке Крауча-младшего. Однако даже эти ученики не смогли побороть своего любопытства, что Джинни и Рон посчитали довольно забавным.       На улице Сириус встретил толпу студентов яркой улыбкой и внутренней растерянностью. Он явно не ожидал, что на его приглашение откликнется больше половины учащихся, а так же иностранные гости. Однако он ничем не выдал своего удивления и радостно предложил им всем вместе построить самую огромную снежную крепость за всю историю снежных крепостей. Большая часть гриффиндорцев и первокурсников с энтузиазмом подхватили эту идею. Многие старшекурсники неуверенно переглядывались и хмурились, явно считая себя слишком взрослыми, чтобы возиться в снегу с малышней. Сириус с легкостью прочитал это на лицах семикурсников, озорно ухмыльнулся и громко объявил, что старикам лучше вернуться обратно в замок, потому что они будут только мешать и отвлекать всех стуком своих старых костей. Возмущенные и смущенные этими словами старшекурсники тут же присоединились к остальным.       Начинать было сложно, поскольку работать в такой большой компании сообща для многих оказалось непростой задачей. Все люди были разными: у некоторых было свое мнение, другие старались быть менее заметными, кто-то пытался командовать всеми, а кому-то не нравилось подчиняться. Сириусу каким-то удивительным образом удавалось сглаживать начало любого конфликта и при этом научить спорщиков уважать чужое мнение и работать в команде. В конце концов им удалось всем вместе построить основу, после чего появилась возможность разбиться на группы и сосредоточиться на проработке деталей.       Гермиона какое-то время помогала с башней Гарри, Рону, близнецам и нескольким другим ученикам с Пуффендуя и Когтеврана. Затем она оказалась в компании Невилла, Джинни и незнакомой когтевранки, которые строили беседку во внутреннем дворе крепости. Позже Гарри, Рон, Гермиона и Виктор с Чжоу Чанг оказались теми, кто подумал о лестницах, ведущих на верх стен и башен. Гарри и Чжоу были больше заняты друг другом, чем ступенями, и Гермиона с Роном изо всех сил старались не смеяться над этим. Сириус, увлекший с собой Седрика Диггори, шармбатонцев и слизеринцев, помогал с постройкой огромного арочного прохода и стражами по бокам от него. И Блэк точно посмеивался над нелепым поведением своего крестника.       Как ни удивительно, к ужину они все-таки закончили крепость, которая в итоге оказалась огромным снежным замком, похожим на Хогвартс. Внутри четырех стен был снежный сад с беседкой, а снаружи замок охраняла армия разнообразных снеговиков. Ученики ликовали и поздравляли друг друга с успехом, а Сириус с яркой и довольной улыбкой наблюдал за ними со стороны. В замок все вернулись веселыми, раскрасневшимися, немного замерзшими, но слишком счастливыми.       За ужином только и говорили о снежном замке, делились забавными моментами при постройке и громко смеялись. Сириус пропустил ужин, но он все еще оставался в хорошем настроении и был доволен этим днем, поэтому Гермиону не сильно встревожило его отсутствие. Позже Гарри, Рон и Гермиона, возвращающиеся в гостиную, встретили Блэка в одном из коридоров. Всю дорогу до Полной Дамы Сириус упорно сохранял веселый настрой их беседы, улыбался и ни разу не коснулся какой-либо серьезной темы даже вскользь. Только у входа в гостиную Гриффиндора он сообщил о том, что за пределами Хогвартса у него все еще есть некоторые другие дела, а у них есть еще одна загадка, требующая решения. Гарри крепко обнял крестного на прощание, на что Сириус привычно взъерошил его волосы, затем хлопнул Рона по плечу и заговорщицки ухмыльнулся Гермионе. После этого прощания Грейнджер получила очередную записку и провела еще одну ночь, обучая Сириуса катанию на коньках. Ей следовало предположить, что если Сириус изучал что-то, он доводил это до предела своих способностей. Впрочем, Гермиона не жалела о еще одной бессонной ночи и боли в мышцах, ведь у нее была возможность научить этого удивительного человека чему-то новому. Это стоило намного больше, чем просто недостаток сна.       Но Сириус все-таки покинул замок, и жизнь Гарри, Рона и Гермионы вернулась в привычное русло. Остаток каникул они продолжали изучать книги, несколько раз послушали скрежет из золотого яйца, но так и не придвинулись к решению загадки. Впрочем, они не сдавались и упорно продолжали поиски. А каникулы тем временем подошли к концу, и к этим поискам прибавились уроки и домашние задания, что в некотором роде тоже ощущалось вполне нормальным для Гермионы, Гарри и Рона, которые слишком часто одновременно учились и искали ответы на загадочные события в Хогвартсе.       Январьские холода начали набирать силу, все стекла были покрыты морозными узорами, а из теплиц профессора Стебль и вовсе ничего не было видно. Снежный замок все еще украшал зимний пейзаж, но теперь был припорошен свежевыпавшим снегом. Без Сириуса выходить на улицу совершенно не хотелось, но впереди их ждал урок Хагрида, и как заметил Рон, с соплохвостами они вряд ли замерзнут. К полнейшей растерянности трех друзей, вместо Хагрида урок вела какая-то незнакомая женщина.       Пока Гермиона с остальными девочками гладила единорога, к которому их привела профессор Граббли-Дерг, Гарри и Рон, не без вмешательства Малфоя, выяснили, что именно могло случиться с Хагридом. Скитер написала очередную гнусную статью, в которой сообщалась правда о происхождении Хагрида. Гермиону очень беспокоило то, как Скитер удалось узнать такие подробности. Хагрид не мог быть настолько глуп, чтобы сообщить ей об этом, и единственный раз, когда он говорил правду, был разговор с мадам Максим на Святочном балу. Разговор, который смогли подслушать Гарри и Рон, а Сириус опасался, что у кого-то менее приятного тоже могли быть длинные уши.       Друзья решили пойти к лесничему после уроков и поговорить, попросить вернуться и продолжить преподавать Уход за Магическими существами. Гермионе, конечно, очень понравились уроки Граббли-Дерг, она узнала много нового о единорогах, хотя это не могло сравниться с рассказами Сириуса о тех вещах, которые его действительно увлекали. Но Хагрид все-таки был ее другом. Возможно, он даже мог стать гораздо лучшим преподавателем, если ему дать шанс.       После урока нумерологии Гермиона спешила в гриффиндорскую башню, где ее должны были ждать Гарри и Рон. Но по дороге ее перехватил Малфой, рядом с которым не было его привычных телохранителей и других однокурсников. Слизеринец выглядел несколько бледно и испуганно оглядывался по сторонам, словно ожидал нападения. Гермиона нервно сжала волшебную палочку и хмуро посмотрела на неожиданную помеху.       — Грейнджер, — нервно сглотнув, тихо заговорил Малфой, — пожалуйста, передай своему… Блэку, что я в этом не участвовал! Я ни слова не говорил Скитер! Клянусь честью своего рода! — умоляюще глядя на нее, быстро прошептал он.       — И почему я должна в это верить? — нахмурившись, язвительно поинтересовалась Гермиона. У нее было подозрение, что клятва несла в себе какой-то важный смысл, что врать после таких слов было нельзя. Но в честь рода Малфоев Гермиона не верила, поэтому для нее эти слова не имели значения. — Ты ненавидишь Хагрида, а в статье приводятся твои слова…       — Это была Паркинсон! — воскликнул Малфой, не дав ей закончить. — Эта тупица решила, что я не хочу светиться, разговаривая с журналисткой. Но я обещал… Обещал Блэку, что не стану оскорблять чье-либо происхождение и не подговорю делать это за меня кого-то другого. Я не стану так рисковать и нарушать слово, данное… Блэку, — несколько сбивчиво и даже как-то отчаянно заявил он. Гермиона была несколько ошеломлена таким поведением.       — Чем он тебя запугал? — искренне желая знать ответ, тихо спросила Гермиона, всматриваясь в светло-серые глаза, полные паники.       — Смеешься надо мной, Грейнджер? — подозрительно прищурился Малфой. — Блэк сумасшедший! Мордред знает, чего ожидать от этого человека, и я не собираюсь выяснять, на что он способен. Блэки вообще известны своей мстительность и жестокостью, даже моя мама опасна, хотя она унаследовала более спокойный характер. Может, с тобой Блэк мил, добр и обаятелен, но не обманывайся, Грейнджер: внутри он такой же монстр, как все в его семье, — с полной убежденностью в своих словах сказал Малфой и нервно передернул плечами, снова осмотревшись вокруг.       — Монстры живут в каждом человеке, — холодно заметила Гермиона, успокаивающе сжимая в пальцах волшебную палочку. — Я постараюсь передать Сириусу твои слова, но поверит он им или нет, от меня не зависит, — немного подумав, прибавила она и мрачно посмотрела на незваного собеседника, который все еще стоял у нее на пути.       — Спасибо! — отведя глаза, с трудом выдавил из себя Малфой, словно это слово причиняло ему физическую боль.       — Знаешь, тебе стоило бы хоть раз пообщаться с людьми без своего пафоса и высокомерия. Может, так ты смог бы найти настоящих друзей, а не подлиз, которые отвернутся от тебя при первом признаке слабости, — проговорила Гермиона, сама толком не зная, зачем она пытается быть добрее к этому человеку. Но Малфой выглядел откровенно жалко, и в этот момент она просто не могла его ненавидеть.       — Без тебя разберусь, — грубо буркнул в ответ Малфой и двинулся прочь, уверенно расправив плечи и демонстрируя всем высокомерное презрение.       Гермиона впервые предположила, что актерские таланты Сириуса, его уверенные маски и фальшивые улыбки — все это было результатом воспитания в аристократической среде. Он сам говорил, что воспитывался так же, как Драко Малфой, но в отличии от него почему-то пошел другим путем, не побоялся стать разочарованием для своей семьи, сохранив себя. Гермиона никогда не думала, что однажды будет сочувствовать Малфою, но сейчас она чувствовала именно это. Мир был куда сложнее, чем ей казалось в одиннадцать лет, когда она решила, что после открытия правды о магии ее уже ничто не удивит настолько сильно. Сириус был тем, кто доказывал ошибочность этого вывода снова и снова.       Гермиона потрясла головой и поспешила в гриффиндорскую башню. Рон и Гарри уже нетерпеливо топтались в гостиной и просили ее поторопиться, когда Грейнджер побежала в спальню за зимней мантией. С трудом пробираясь по снежным сугробам, заново наметенным с тех пор, как они проходили этой дорогой днем, друзья добрались до хижины лесничего. Они стучали в двери и окна около получаса, но услышали лишь грустные поскуливания Клыка и его царапанье с другой стороны двери. Друзья потоптались вокруг еще немного и, ничего больше не добившись, побрели обратно в замок. Гермиона рассказала мальчишкам о небольшом разговоре с Малфоем, и Рон с Гарри тоже не поверили заверениям слизеринца в том, что он не участвовал в угнетении Хагрида. Впрочем, Гарри пообещал указать об этом в следующем письме Сириусу.       Хагрид не показывался на протяжении целой недели, а трое друзей продолжали подходить и стучать в его дверь каждый вечер, тратя драгоценное время, за которое можно было просмотреть еще пару книг или выполнить домашнее задание. Впрочем, Гермиона считала, что друг был важнее уроков, и Гарри с Роном переглянулись и улыбнулись друг другу, когда она сказала это вслух. В среду Люпин рассказал Гарри, что тоже пытался поговорить с Хагридом, поскольку считал, что они оказались в схожих ситуациях. Если бы правда о Люпине была высказана не так благородно, как в той сентябрьской статье, то на него тоже обрушилось бы негодование и злость волшебников на оборотней. Но Хагрид не желал разговаривать даже с Люпином.       В четверг друзья немного отвлеклись от этой драмы, потому что в Хогвартс вернулся Аластор Грюм. Четвертый курс оказался переведен на обучение на этот раз к настоящему Грозному Глазу. Ученики поглядывали на него настороженно и заинтриговано. Пока Грюм уточнял, что именно они прошли с Люпином перед рождественскими каникулами, четверокурсники сидели тихо и наблюдали. Гермиона и Гарри были теми, кто рискнул ответить, рассказав о том, что Люпин завершил с ними тему Непростительных заклинаний теорией и историей этих заклятий.       — А вы точно не еще один Пожиратель Смерти под Оборотным зельем? — прерывая ответы Рона, вступившего в разговор, внезапно спросил Симус. Дин пихнул друга в бок, а Лаванда и Парвати захихикали, пока остальные настороженно смотрели на профессора.       — Хоть чему-то полезному этот гад вас научил, — проворчал Грюм, который даже не выглядел оскорбленным этим вопросом. — Никому не доверяйте! — рявкнул он и стукнул посохом, отчего некоторые студенты испуганно подпрыгнули. Грюм, казалось, позабавился такой реакцией. — Если что, у нас все еще есть Блэк, который отличит меня настоящего от фальшивого, — фыркнув, ворчливо прибавил профессор.       — А вы виделись с Сириусом после суда над Краучем? — подняв руку, с искренним интересом спросил Рон. Грюм повернул голову в строну трех друзей, хмыкнул и кивнул, ничего больше не прибавив.       — Вы правда когда-то учили Блэка? — тут же заинтересовался новой темой Симус.       — Учил, — буркнул в ответ Грюм, сложил руки на посохе и обвел подобравшихся учеников задумчивым взглядом. — В те года проводились специальные курсы по самообороне, и пройти обучение мог любой желающий. И этому будут посвящены наши занятия, как я планировал изначально. Впрочем, то, что вам известно о Непростительных заклинаниях, тоже неплохо. Но теперь у нас изучение боевых заклинаний, щиты и практические дуэли. Если вы добьетесь успехов, то я приглашу на какой-нибудь урок Блэка, но придет он или нет от меня не зависит.       Ученики воодушевленно переглянулись, и Гермиона должна была признать, что Грозный Глаз довольно ловко избавился от вопросов и дал студентам причину стараться на его занятиях. Этот первый урок Грюм решил посвятить дуэлям, чтобы выяснить, на что они все вообще способны. На протяжении всего занятия четверокурсники сражались друг с другом, пытались проявить себя, но почти всегда проваливались при каверзных вопросах Грюма. Гермиона была в паре с Невиллом, который выглядел слишком взволнованным и не мог наколдовать хоть одно заклинание. Грюм посмотрел на их пару, заявил, что Невиллу следует приобрести собственную волшебную палочку, а не использовать отцовскую, а затем поставил Гермиону в пару с Гарри. Их дуэль была недолгой, но более яркой, чем у всех остальных, за что и Гарри, и Гермиона получили по десять баллов.       — Вам не показалось, что Грюм следил за нами? — шепотом спросил Рон, когда друзья покинули кабинет и направились на ужин. Гермиона припомнила, что Грозный Глаз действительно в первую очередь посмотрел именно на них и продолжал смотреть на протяжении всего урока. Гермиона взглянула на нахмурившегося Гарри и поняла, что друг пришел к тому же выводу.       — Может, Сириус рассказал ему, что мы помогали с разработкой плана по разоблачению Крауча-младшего? — осторожно предположила Гермиона. — Вот ему и интересно, есть ли в нас что-то особенное, — прибавила она, искренне надеясь, что это безобидное объяснение верно. Гарри и Рон пожали плечами, но во время выполнения домашних заданий они все равно проверили Карту Мародеров и выдохнули с некоторым облегчением, увидев одинокое имя Грюма в его комнатах.       В субботу их ждала прогулка в Хогсмид. Сириус не сообщал о том, что собирается встретиться с ними, но возможность этой встречи все равно была. Гарри к тому же надеялся, что даже если Сириус не покажется в Хогсмиде, то они хотя бы смогут наконец-то увидеться с Хагридом. Однако кроме мокрого снега и льда на протоптанных дорожках друзья ничего не увидели. Хагрида не было даже в «Трех метлах», где Гарри, Рон и Гермиона решили недолго посидеть. Хотя вместо Хагрида они увидели Людо Бэгмена в компании гоблинов. А затем у барной стойки они заметили Сириуса, который мило беседовал с мадам Розмертой, обаятельно ей улыбался, но сам нетерпеливо чего-то ждал. Когда Гарри радостно выкрикнул его имя, нетерпение Сириуса сменилось облегчением, и он тут же потерял весь наигранный интерес к своей собеседнице. Мадам Розмерта не казалась обиженной таким пренебрежением и наблюдала за встречей Блэка и Поттера со странной ностальгией.       Они все вместе устроились за столиком в углу, Сириус заказал им всем Сливочное пиво и слушал все, что они захотели ему рассказать. Гарри первым делом еще раз поделился своим возмущением статьей Скитер и волнением за Хагрида. Они немного поговорили об уроках и о профессоре Грюме. Сириус предполагал, что Грюм вернулся в замок для того же, для чего был приглашен в самом начале: дополнительная защита и выявление возможной опасности, ведь поимка Крауча-младшего не была стопроцентной гарантией того, что Тот-Кого-Нельзя-Называть не обратится за помощью к кому-то еще. Сириус так же уверенно заявил, что этот Грюм настоящий, и заинтересован тремя четверокурсниками потому, что слышал об их приключениях и считает Гарри, Рона и Гермиону подростками, за которыми нужно присматривать с особым вниманием. Рон невольно рассмеялся на это.       Сам Блэк поделился последними обсуждениями законов, касающихся жизни оборотней. Вожак британской стаи по-прежнему отказывался принимать участие в этих обсуждениях и вел себя довольно вызывающе, из-за чего все планы по улучшению жизни оборотней могли сорваться и привести к новым проблемам. Сириуса все это тревожило ничуть не меньше, чем участие Гарри в Турнире. Гермиона решила на всякий случай поговорить об этом с Люпином, опасаясь, что Сириус может сунуться в стаю оборотней. Судя по тому, что Блэк, будучи безработным и не состоящий ни в одном из советов или комиссий, умудрялся проникать на закрытые обсуждения новых законов, он точно захочет отправиться к оборотням. И хорошо, если это не будет ночь полнолуния.       Пока они болтали, в «Три метлы» зашли близнецы Уизли. Они сразу заметили Сириуса, радостно ему замахали, а потом обратили внимание на Бэгмена, который все это время как-то странно косился на трех четверокурсников и Блэка. Близнецы направились к Бэгмену, но тот поспешил от них отвязаться, вскочил на ноги и попятился к двери. Гоблины, сердито хмурясь, побежали за Бэгменом. Сириус, как и Гермиона с Роном и Гарри, с любопытством наблюдал за этой сценой, продолжая болтать о какой-то женщине из Министерства, которая выступала против всех полулюдей, требовала отловить их и навесить на каждого бирку. Прервав себя на середине предложения, Сириус пообещал скоро вернуться и направился к близнецам.       — Интересно, чего это Бэгмен так бегает от Фреда с Джорджем? — почесав затылок, прошептал Рон. — На Святочном балу он сказал Перси, что собирается помочь им с продажей их волшебных сладостей, — взглянув на Гермиону, поделился новостями Уизли.       — Фред и Джордж знакомы с Сириусом, а он в восторге от их штук. Он им поможет, если они попросят, так что Бэгмен близнецам точно не нужен, — нахмурившись, рассудительно заметила Гермиона. Гарри и Рон переглянулись, посмотрели на столик близнецов, которые о чем-то активно шептались с Сириусом, и согласились с мнением подруги. Во время поимки Крауча-младшего Блэк неплохо прорекламировал фальшивые палочки близнецов, и Фред с Джорджем продали все, что успели сделать, еще до Рождества. Поэтому Сириус им всем казался намного влиятельнее Бэгмена, и было бы странно, если бы он сам не предложил помочь близнецам с реализацией любых их идей.       От этой темы их отвлекло появление Скитер, которую никто из них не ожидал увидеть. Сириус все еще был увлечен разговором с близнецами и сидел спиной к журналистке, так что она не обратила на него внимания к общему облегчению Гарри и Гермионы. Однако она говорила со своим фотографом о Бэгмене и рассуждала о том, стоит ли ей покопаться в этой истории. Гарри, все еще злящийся на Скитер за то, как она обошлась с Хагридом, ехидно и громко поинтересовался, кому еще она собралась испортить жизнь.       Рон поморщился и подавил обреченный стон, Гермиона тоже была не слишком довольна импульсивностью Гарри, ведь у него был шанс остаться незамеченным. Но негодование, копившееся в Поттере целую неделю, взяло верх, и Гарри отвечал на все слова Скитер резко и зло. Когда Скитер начала засыпать Гарри отвратительными вопросами о его отношениях с Хагридом, Гермиона тоже не выдержала и вскочила на ноги, вступив в этот разговор. Внутри нее все клокотало от раздражения и отвращения к этой женщине. У Гермионы возникло смутное подозрение, что отвращение принадлежало не совсем ей, но влияло на ее эмоции и контроль ничуть не слабее ее собственных чувств. Скитер посмотрела на нее в ответ с холодным презрением, назвала глупой девчонкой и отпустила колкость о ее волосах, явно не придумав ничего более остроумного.       — Бродяга! — пихнув Гермиону в бок, на грани слышимости вдруг прошипел Рон.       Гермиона и Гарри тут же отвлеклись от Скитер и бросили взгляд в сторону столиков близнецов Уизли. Недовольный словами Скитер в адрес Грейнджер, Сириус уже выпрямился, нацепил нахальную улыбку и явно собирался заговорить. А он иногда говорил слишком много, и Скитер переврала бы все его слова, вывернула бы так, чтобы это было выгодно ей. Гарри рядом с друзьями напряженно вытянулся, и Гермиона поняла, что не может позволить этой гнусной журналистке написать что-либо еще и про Сириуса. Решение было принято за секунду, и Грейнджер торопливо опустила пустой бокал из-под Сливочного пива, проигнорировала Скитер, прожигающую ее прищуренным взглядом и поспешила к Блэку.       Схватив Сириуса за руку, Гермиона настойчиво потянула его вон из паба, не позволяя начать разговор. Гарри и Рон побежали за ними, помогая подруге вывести своего старшего спутника из трактира с минимальным ущербом. Сириус, несколько дезориентированный таким внезапным маневром со стороны подростков, в первый момент не сопротивлялся, но на улице опомнился и сердито заворчал на них. Однако руку из захвата Гермионы не вырывал и не стал пытаться вернуться в паб.       — Ты будешь держаться от Скитер как можно дальше! — прерывая возмущенные бормотания Блэка, резко заявила Гермиона, все еще продолжая идти вперед и не отпуская мужчину. — Никаких интервью, никаких сторонних разговоров, улыбок или брошенных вскользь замечаний. Сначала она написала мерзости про Гарри, теперь Хагрид… О тебе и без того болтают всякие отвратительные вещи, поэтому не смей лезть к журналистам! — потребовала Грейнджер, не желая, чтобы Сириус выступил в ее защиту и тем самым ухудшил свою и без того шаткую репутацию среди взрослых магов.       — Почему тебе можно злить журналистов, а мне нет? — капризно протянул Сириус, не отставая от нее ни на шаг. Его раздражение и защитные инстинкты плавно перетекли в искрящийся восторг и то согревающее изнутри изумление, которое лишь ярче разжигало решимость Гермионы удержать Блэка подальше от Скитер.       — Да, Гермиона, зря ты разозлила Скитер. Она теперь и про тебя что-нибудь напишет, — с некоторой опаской вставил Рон, испуганный больше, чем сама Гермиона.       — Пусть попробует! — с вызовом отозвалась Гермиона и крепче сжала пальцы на широкой ладони Блэка. — Мне ее лживые статьи не страшны. Мои родители маглы — ничего об этом не узнают и в глазах волшебников опозорены не будут. О моем соулмейте Скитер тоже не узнать, и он к ней не полезет. — Тут Гермиона воинственно посмотрела на Блэка, и тот согласно закивал, удачно сохраняя серьезное выражение лица, но смешинки в серых глазах выдавали его веселье. — И я найду, как расквитаться с этой Скитер. У нее тоже должен быть какой-то мерзкий секрет. Уж слишком хорошо она вынюхивает чужие тайны, — немного подумав, прибавила Гермиона и кивнула своим мыслям, окончательно утвердившись в решении разобраться со Скитер самостоятельно.       — Моя бесстрашная ведьмочка, — улыбнувшись, с гордостью произнес Сириус, и этого было достаточно, чтобы Гермиона не отступилась от поспешно принятого решения. Она вполне могла доказать, что способна находить нужную информацию не хуже Сириуса.       — Лучше бы он повлиял на ее занудное следование правилам, — проворчал себе под нос Рон и покачал головой, глядя на них. Гарри просто тяжело вздохнул, словно помимо беспокойного крестного приобрел еще одну причину для тревог.       — Хагрид ее тоже больше не должен бояться, — приободренная реакцией Сириуса и все еще не растратившая воинственный запал, заявила Гермиона и ускорилась, утаскивая не сопротивляющегося Блэка за собой — Идемте скорее! — поторопила она, даже не обернувшись на друзей. Гарри и Рон пыхтели позади, стараясь не отстать от перешедших на бег Гермионы и Блэка.       Они добежали до хижины Хагрида. Дверь все так же была закрыта, занавески задернуты, а внутри лаял Клык. Гермиона изо всех сил забарабанила в дверь, требуя, чтобы Хагрид одумался и наконец-то впустил своих друзей. Гарри и Рон тяжело дышали позади нее, а за плечом стоял Сириус, явно готовый ворваться в дом по первой просьбе Гермионы. К счастью, крайние меры не понадобились, и дверь открылась. Гермиона обрадовалась, выдохнула, а затем столкнулась с внимательным взглядом ярких голубых глаз. На пороге хижины лесничего стоял Дамблдор и с интересом осматривая их компанию.       — Здравствуйте, Альбус! — радостно улыбнулся Сириус. — Вам тоже надоело глупое поведение Хагрида? Гермиона вот собралась вытащить его из дома силой, если потребуется, — весело сообщил он, на что Гарри и Рон хихикнули, представив себе, как их хрупкая подруга будет вытаскивать из хижины огромного лесничего.       — Я попросил бы вас, мисс Грейнджер, пока не прибегать к физическим методам, — быстро взглянув на Гермиону, лукаво улыбнулся директор. Грейнджер неловко улыбнулась в ответ, зная, что слова Дамблдора были предназначены ее нетерпеливому соулмейту. — Зайдете? — распахнув дверь чуть шире, любезно пригласил Дамблдор.       — Безусловно! — твердо кивнула Гермиона и первая вошла в дом, когда директор отступил в сторону.       За ней последовали Сириус и Гарри с Роном. Клык, обрадованный новым людям, тут же побежал к Гари и принялся лизать ему уши, а затем начал крутиться в ногах Блэка, когда Гарри отстранил от себя собаку. Гермиона заметила, что Дамблдор был не единственным гостем: за столом так же сидел Люпин, который совершенно не удивился появлению Сириуса и лишь приветственно улыбнулся другу. Хагрид тоже сидел за столом, на котором стояли три больших кружки чая и лежала плитка шоколада. Хагрид выглядел неважно: глаза опухли, лицо в красных пятнах, волосы спутаны еще больше, чем обычно.       Трое друзей расселись за столом лесничего, и Гарри первым попытался начать разговор. Люпин и Дамблдор занялись приготовлением еще четырех кружек чая. Директор наколдовал поднос с пирожными и опустил его на стол. Они немного помолчали, прежде чем Дамблдор мягко напомнил о том, что кричала Гермиона, когда стучала в дверь. Постепенно им общими усилиями удалось расшевелить Хагрида и убедить в том, что им всем плевать на статью Скитер, что они по-прежнему хотят быть его друзьями. Самыми действенными оказались слова Сириуса и Люпина, которые ловко подождали нужного момента и одновременно устыдили Хагрида за то, что он попытался спрятаться от проблем, и воодушевили его. Гермиона подумала, что им следовало давно заставить Блэка и Люпина поговорить с Хагридом, и тот перестал бы вести себя так нелепо еще в начале недели. Попытка Хагрида указать на то, кем была его мать, была прервана Сириусом сразу же одним напоминанием о том, что в его семье тоже почти все поддерживали Того-Кого-Нельзя-Называть. Возразить на это Хагриду было нечем, и победа была окончательной.       В конце Гермиона ласково попросила Хагрида вернуться к преподаванию, а Дамблдор, будто ждал этих слов, подчеркнул, что не собирается подписывать заявление об увольнении и ждет, что со следующего понедельника Хагрид вернется к урокам. После этого директор ушел, погладив на прощание Клыка. Хагрид, слишком растроганный таким количеством оставшихся рядом друзей, разрыдался. Трое четверокурсников, Люпин и Блэк оставались с лесничим еще некоторое время, слушали его причитания и истории об отце. Люпин подливал всем чаю и постепенно утащил себе весь шоколад. Сириус нашел в себе уникальный талант к молчанию и продолжал лишь улыбаться, время от времени кидая на Гермиону веселые взгляды.       — Что тебя так забавляет? — шепотом спросила Гермиона, когда они все возвращались в Хогвартс, оставив приободренного и оживившегося Хагрида позади.       — Ты так невероятна, ведьмочка, — совершенно не в тон вопросу с обескураживающей искренностью ответил Сириус. Гермиона попыталась убедить себя в том, что щеки горят из-за холода, а не от смущения.       — Да, я невероятная, — закатив глаза, насмешливо фыркнула в ответ Гермиона. Сириус, будто не услышав сарказма, радостно просиял, довольный тем, что она приняла его слова, а не отмахнулась от них как от очередного лестного комплимента. Гермиона не нашла в себе сил и желания объяснить, что на самом деле не согласна с ним, и лишь прикусила губу изнутри, устремив взгляд на свои мокрые сапоги. В этот день она приняла еще одно решение: действительно стать невероятной, попытаться быть для Сириуса такой же надежной опорой, какой он был для них всех. Разумеется, он никогда не полюбит ее так, как его любила она, но Гермиона могла хотя бы попытаться стать по-настоящему важным человеком для Сириуса, а не только его соулмейтом.

***

      Наиболее вероятное решение загадки золотого яйца Гермиона нашла в вечер вторника. В тот день она решила снова вернуться к поискам заклинания-переводчика, потому что чувствовала необходимость отвлечься, дать мозгу отдохнуть, чтобы из-за зацикленности не упустить что-то действительно важное. Книга под названием «Магия речи» казалась именно тем, что могло решить ее давнюю проблему с переводом дневника португальского мага, но на деле это оказалось исследование языковых особенностей всех магических рас. Книга была написана хорошо и содержала новые знания, из-за чего Гермиона все-таки решила ее дочитать.       Пока Гарри и Рон дописывали задание по трансфигурации, Гермиона дочитала главу о гоблинском языке и собралась вернуться к книгам, которые могли помочь с решением загадки. Но следующий раздел был посвящен водяному народу. Гермиона скользнула взглядом по первой странице главы, заметила в описании русалочьего языка такие слова, как «скрежет» и «неприятные и непонятные звуки». Заинтересовавшись, Грейнджер продолжила чтение более внимательно, а затем взволнованно опустила книгу перед друзьями прямо на их пергаменты. Игнорируя возмущения Рона, Гермиона указала на нужную часть текста, где описывалось звучание русалочьего языка.       — Да ладно! Русалки? — прочитав текст, выдохнул Гарри и взволнованно посмотрел на подругу. — Если в яйце зашифровано послание на языке русалок, то как мне его расшифровать? Выучить этот язык? Да мне и года на такое не хватит, — опустив взгляд в книгу, продолжил накручивать себя Гарри и в приступе пессимизма принялся листать страницы. Рон тем временем лихорадочно искал пергамент с названиями книг, рекомендуемых Сириусом.       — Если моя догадка верна, то яйцо просто нужно открыть под водой, — поспешила успокоить друга Гермиона. Пролистав пару страниц, она указала на ту часть текста, где говорилось, что построение голосовых связок позволяет русалкам использовать человеческую речь под водой. Язык, на котором говорили русалки, зависел от их места обитания, и это должен был быть английский, потому что Турнир проводился на территории Великобритании.       — Вот, нашел! — воскликнул Рон, зажав в руке пергамент со списком книг. Гарри оторвал сомневающийся взгляд от книги и вопросительно уставился на друга. — Видите? — Рон указал растерянным друзьям на название предпоследней книги: «Жизнь на глубине». Гермиона невольно фыркнула, потому что волшебники определенно не умели давать книгам хорошие названия. И, вероятно, не только книгам. — Это из письма, которое Сириус прислал после первого задания, — наклонившись ближе, тихо сообщил Рон. Гермиона посмотрела на Уизли с некоторым удивлением. Он не только запомнил название книги, но даже знал, в каком именно письме оно упоминалось. Это действительно было необычно. Гарри смотрел на друга так же изумленно. — Просто в том письме он довольно красочно отзывался о какой-то женщине, любящей розовый цвет. Такое сложно забыть, — пожав плечами, объяснился Рон. Гермиона взглянула на Поттера и поняла, что он тоже не обратил особого внимания на какие-то красноречивые эпитеты в адрес человека, который не нравился Сириусу.       — Ладно, подведем итог, — поправив очки, Гарри вернул разговор к изначальной теме. — У нас есть описание русалочьего языка, и это на самом деле очень звучит похоже на скрежет в яйце. Сириус предложил почитать книгу о подводном мире в первом после встречи с драконами письме. Это сложно назвать простым совпадением. Думаете, это все-таки русалочий язык? — Гарри внимательно посмотрел на друзей. Гермиона и Рон переглянулись и на мгновение всерьез задумались.       — Завтра первым делом нужно найти эту книгу, — кивнув на список, решила Гермиона. У нее было только предположение, и она не хотела рисковать возможностью повредить яйцо, окунув его в воду.       — Ну, это пока наша лучшая догадка, — неуверенно заметил Рон, пробежался взглядом по тексту все еще лежащей перед ним книги и тяжело вздохнул. — Хотя я не представляю, куда нам окунуть яйцо. Тазик явно будет маловат, а в ванных только душ, — почесав лоб, заметил еще одну проблему Уизли.       — А как насчет Выручай-комнаты? — немного помолчав, внезапно предложил Гарри. — Сириус сказал, что она принимает тот вид, который нужен. Что если походить вдоль стены с мыслью о бассейне или о большой и глубокой ванной? — пояснил он, с некоторым воодушевлением взглянув на задумчиво хмурящуюся Гермиону.       — Тогда проще сразу пойти в ванную старост, — усмехнувшись, отметил Рон. — Фред и Джордж иногда туда заглядывают. Да и Перси частенько с высокомерием рассказывал о том, что там ванна действительно огромна.       — Сначала мы прочитаем ту книгу, которую посоветовал Сириус, — хлопнув ладонью по столу, категорично заявила Гермиона. То, как засверкали глаза Гарри ей очень не нравилось. Он, казалось, был готов отправиться проверять ее догадку прямо сейчас. И если Гермиона ошиблась, они могли потерять единственную подсказку.       — Конечно, сначала книга, — согласно закивал Гарри, не слишком умело скрывая улыбку. Гермиона сердито поджала губы, заметив, что смеяться в этой ситуации было глупо. Недостаток информации может иметь самые плохие последствия. — Гермиона, ты одна из самых умных людей на этой планете. Если ты думаешь, что подсказка в яйце на русалочьем языке, то ты скорее всего права, — улыбнувшись, с искренней верой в ее ум сказал Гарри. Рон согласно кивнул.       — Убедиться в том, что я права, лишним не будет, — забрав книгу о языках других волшебных рас, едва слышно буркнула Гермиона. Но слова Гарри все равно приятно отзывались внутри, потому что это не была очередная попытка упросить ее помочь с домашними заданиями. — А вам стоит вернуться к трансфигурации. Возможно, вам даже удастся стать такими же умными, как я, если вы перестанете лениться, — с напускным недовольством прибавила она и снова уткнулась взглядом в книгу. Ей не нужно было смотреть на своих друзей, чтобы знать, что Гарри и Рон весело переглянулись, улыбнулись друг другу и неохотно вернулись к работе.       Верная своему решению, Гермиона отправилась на поиски нужной книги во время обеденного перерыва. После уроков они все вместе приступили к изучению. Эта книга была действительно очень неплохой. На самом деле это оказалась история одного волшебника, который жил среди русалов на протяжении нескольких лет. Он подробно описывал сложности изучения русалочьего языка и то, что русалки издавали еще более ужасающие звуки, если пытались преодолеть языковой барьер и говорить по-человечески над водой.       В итоге Гарри и Рон утвердились в мысли, что проверить яйцо под водой все-таки стоит. Гермиона все еще сомневалась в верности найденного решения, но согласилась с мальчишками. Гарри заявил, что отправится в ванную старост один и возьмет с собой мантию-невидимку и Карту Мародеров. Гермионе хотелось возразить, но она понимала, что Гарри нужно было сделать хоть что-то самостоятельно. Рон вызнал у своих братьев пароль, они обдумали лучшее время для посещения ванной старост, обговорили план и приступили к его исполнению.       В четверг вечером Гарри скрылся под мантией-невидимкой и отправился проверять их предположение. Гермиона и Рон остались ждать друга в общей гостиной. Рон пытался закончить работу по зельеварению, а Гермиона решила дочитать историю волшебника, жившего с русалками. Следовало признать, что написано это было интересно и довольно подробно. Гермиона невольно сравнивала это с вымышленной историей Робинзона Крузо, только вместо обычного человека, потерпевшего кораблекрушение, это был волшебник, добровольно поселившийся под водой. Он так же подробно описывал все методы и заклинания, которые помогали ему дышать под водой. Этот волшебник даже изобрел некоторые способы выживания под водой для человека, и его целеустремленность казалась Гермионе весьма впечатляющей.       Гермиона закончила читать книгу раньше, чем вернулся Гарри. Гостиная к тому времени уже опустела, Рон дремал, пуская слюни на свою работу по зельеварению. Гермиона отложила книгу в сторону, расслабленно вытянулась в кресле и на мгновение прикрыла глаза, разложив все новые знания по полочкам и привычно прислушавшись к отголоскам эмоций своего соулмейта. После субботней встречи чувства Сириуса были в каком-то беспорядке, словно смешались между собой в один большой клубок, а сам Сириус вместо того, чтобы распутать это безобразие, затерялся в самом центре этого клубка. Гермиону сильно нервировало как само состояние Сириуса, так и непонимание причины для этой странной путаницы чувств.       От погружения в размышления на эту тему ее отвлек шум со стороны входа. Полная Дама сонно и недовольно ругалась на кого-то, кто ее разбудил, но ее голос быстро стих, когда портрет занял свое обычное положение, закрыв вход. Гарри двинулся к ожидающим его друзьям, на ходу стянув мантию-невидимку. Первым делом он опустил яйцо на стол, кинул рядом Карту и сам с тяжелым вздохом опустился в кресло. Рон, потревоженный шумом, сонно зашевелился, поднял голову со своего смятого пергамента и несколько раз непонимающе моргнул.       Пока Уизли осознавал себя и все происходящее, Гермиона вопросительно посмотрела на Поттера. Мокрые волосы Гарри торчали во все стороны, как иглы дикобраза, а в глазах была какая-то обреченность. В целом, Гарри выглядел каким-то подавленным, и у Гермионы было два объяснения: их догадка оказалась неверна, и нужно было продолжать поиски; или подсказка в яйце намекала на задание, которое было в десять раз хуже встречи с драконом.       — Так что там с яйцом? — подавив зевок, нетерпеливо поторопил Рон.       Гарри бросил на друга быстрый взгляд, затем уставился на золотое яйцо и ничего не выражающим тоном рассказал, что Гермиона оказалась права, и под водой ему действительно удалось разобрать слова. Гарри сощурился, вспоминая точную формулировку подсказки, пересказал ее друзьям и поделился своими выводами, сделанными при небольшой помощи Плаксы Миртл: во время следующего задания участникам придется нырнуть в Черное озеро, найти русалок, обитающих там, и забрать какое-то сокровище. На все это был отведен один час, и Гарри не представлял, как можно дышать под водой так долго.       Услышав все это, Гермиона выдохнула с некоторым облегчением, ведь ответ на это у нее уже был. Точнее, Сириус дал им этот ответ вместе с подсказкой для решения загадки золотого яйца. Гермиона была в некоторой степени восхищена тем, как ловко ее соулмейт помог Гарри на этот раз. Мягко улыбнувшись Поттеру, она потянулась к прочитанной книге, в которой оставила закладки на страницах с заклинаниями, надеясь изучить их для себя. Грейнджер спокойно рассказала друзьям о своей находке, и пока она говорила, обреченность во взгляде Гарри сменилась робкой надеждой.       — Гермиона, ты просто моя спасительница! — энергично вскочив на ноги, воскликнул Гарри, дернулся к ней, будто собираясь обнять, но в последний момент передумал и опустился обратно в кресло. — Не представляю, что бы я делал без тебя! — широко улыбаясь ей, выдохнул Поттер.       — Я же говорил: Гермиона и Сириус — убийственная смесь, — радуясь вместе с другом, воскликнул Рон и с восторгом посмотрел на Грейнджер. — Единственное, чего я не понимаю: откуда Сириус знает все эти книги, раз он дает такие удачные рекомендации? — немного успокоившись, с искренним непониманием прибавил Уизли.       — У него бессонница, — одновременно отозвались Гарри и Гермиона и понимающе переглянулись друг с другом. Рон с трудом подавил смешок.       — Думаю, нам стоит потратить остаток ночи на сон, — предложил Уизли. — Все равно за одну ночь заклинание не выучить, — рассудительно прибавил он. Гарри вздохнул, но согласился с выводом друга. Гермиона пожала плечами и кивнула. Она решила, что лучше обсудить другую более важную проблему, связанную с изучением заклинаний, утром на свежую голову. Собрав вещи, они разошлись по спальням, чтобы урвать хоть несколько часов сна перед началом нового учебного дня.       О главной сложности со всеми заклинаниями, которые могли позволить дышать под водой, Гермиона рассказала друзьям во время занятия профессора Флитвика. Они изучали Отражающие чары, в кабинете было достаточно шумно, и все ученики были сосредоточенны на своих подушках, которые им нужно было оттолкнуть при помощи заклинания. Гермиона объяснила, что все заклинания, описанные в книге, изучались с пятого курса и выше. Даже она пока не владела этими чарами и не могла помочь Гарри освоить их, только предложить изучать их вместе или обратиться за помощью к кому-нибудь из профессоров. Например, к Флитвику. Гермиона была его любимой ученицей и знала, что Флитвик не откажется помочь ей с изучением новых заклинаний, а потом Гермиона могла бы помочь Гарри.       — Или можно сразу обратиться к Люпину, — безуспешно колдуя над своей подушкой, выдал вполне дельное предложение Рон. — Это точно не будет жульничеством. Очевидно, остальные участники уже могут знать нужное заклинание, ведь они старшекурсники. А ты, считай, сам нашел ответ, и попросить профессора научить тебя чему-то вполне справедливо и честно, — заранее прерывая возможные возражения Поттера, торопливо заметил Уизли.       — Вот только все решения нашла Гермиона. Я почти ничего не сделал, — с некоторой долей недовольства собой проворчал Гарри и сердито махнул волшебной палочкой. Подушка, к удивлению Гарри, отлетела в сторону и упала в коробку в которую и нужно было закинуть все подушки.       — Может я и помогла, но выполнять задание придется тебе. И тогда тебе вряд ли кто-то поможет, — не глядя на друга, хмуро заметила Гермиона. — Рон прав, лучше всего поговорить с Люпином. Он научил тебя защищаться от дементоров в прошлом году, а этому в школе даже не учат, — немного подумав, прибавила она и отразила свою подушку, которая упала ровно поверх подушки Гарри.       — Тогда зайдем к нему сегодня после уроков, — решил Гарри и вопросительно посмотрел на друзей. Гермиона согласно кивнула, хотя она не совсем понимала, почему Гарри не может поговорить с Люпином сам.       Профессор Люпин встретил их с некоторым удивлением, но гостеприимно пустил к себе, привычно налил им чаю, предложил шоколад и позволил им самим выбрать время и начало разговора. Спокойствие Люпина, его мягкая улыбка и дружелюбный тон подействовали на взволнованных четверокурсников как всегда умиротворяюще. Пока Гарри потягивал чай и пытался придумать лучший способ попросить об обучении еще одному заклинанию, Гермиона поспрашивала Люпина об оборотнях Британии и их вожаке, который игнорировал добровольное предложение сотрудничества со стороны магов. Люпин отвечал не слишком охотно, почему-то старался не встречаться со взглядами своих гостей и ни разу не назвал имя вожака оборотней. Гермиона понимала, что эта тема не особенно нравилась профессору и решила прямо поделиться своими опасениями по поводу того, что может сделать Сириус.       — В ближайшее время он к ним точно не отправится, — убежденно возразил Люпин, рассеянно перебирая какие-то бумаги. — Амелия убедила министра магии временно сделать Сириуса главой Отдела Международного Магического сотрудничества, и он слишком занят поиском и подготовкой того, кто займет эту должность на постоянной основе, — чему-то усмехнувшись, неожиданно сообщил профессор.       — Сириус работает в Министерстве? — едва не выронив кружку с остатками чая, изумленно переспросила Гермиона. Гарри казался удивленным тем, что его крестный вообще согласился работать. — Как его могли назначить на такую должность даже временно? Разве для этого не нужен опыт работы и хоть какое-то обучение? — все больше изумлялась Гермиона, чувствуя некоторую долю обиды из-за того, что Сириус не потрудился рассказать ей о таких изменениях в своей жизни.       — Он согласился на эту должность из-за Гарри. Так Сириус получил доступ к Турниру и ко всему, что его касается, — весело взглянув на Гермиону, спокойно пояснил Люпин. Рон тем временем осознал, что его брат Перси оказался подчиненным Блэка, и это вызвало у него неконтролируемый приступ смеха. — Сириус сейчас развлекается сбором информации и секретов всех своих временных подчиненных, так что ему пока не до оборотней. И не до поиска любых других неприятностей, — улыбнувшись веселью Рона, рассеянно прибавил Люпин и вновь посмотрел на Гермиону, проверяя, поняла ли она весь смысл его слов.       И Гермиона понимала, что Амелия Боунс действительно была умной женщиной. Она предложила Сириусу должность, от которой он не отказался по личным причинам, хотя в любой другой ситуации наверняка посмеялся бы над этим. И у Боунс для такого поступка были личные мотивы: она явно не поверила заверениям Блэка в том, что он не собирается искать Того-Кого-Нельзя-Называть. Гермиона почувствовала легкий укол раздражения в адрес мадам Боунс, которая действительно оказалась слишком слепа или глуха, раз не понимала, что Сириус говорил правду.       — Если честно, я не могу представить Сириуса, работающим с бумагами, — вдоволь насмеявшись, признался Рон. — Он наверняка свалил эту часть работы на Перси. Вот весело было бы, — говоря больше с собой, радостно прибавил он. Люпин на это лишь негромко хмыкнул, а Гермиона неодобрительно покачала головой. Впрочем, она тоже слабо представляла себе Сириуса в роли главы отдела. Он почему-то казался ей таким же беспечным и улыбчивым начальником, каким был Бэгмен. И все работники обожали бы его и ненавидели бы, потому что им приходилось бы выполнять не только свою работу, но и следить за делами их руководителя.       — Итак, раз вы пришли не ради обсуждения новой деятельности Бродяги, — кинув быстрый взгляд в сторону часов, все-таки подтолкнул Люпин. — Что же вас привело ко мне? — насмешливо улыбнувшись уголком губ, полюбопытствовал профессор.       Гермиона посмотрела на Гарри, который молчал на протяжении всего разговора о его крестном. Медленно выдохнув, Поттер решительно посмотрел на профессора и объяснил ситуацию, в которой они оказались. Гермиона поспешила передать Люпину список заклинаний, которые она нашла в книге о жизни с русалками. Профессор терпеливо выслушал сбивчивый монолог Гарри, пробежался взглядом по списку и предложил изучить заклинания Головного пузыря — самое простое и широко известное заклинание, использование которого не удивит никого из судей и не вызовет ненужные вопросы.       — Значит, вы согласны помочь? — растерянно моргая, уточнил Гарри. Люпин посмотрел на него так, словно услышал самый глупый вопрос в мире.       — Я помогу тебе, Гарри, или каждому из вас во многих вещах, — поочередно посмотрев на каждого четверокурсника, твердо заявил Люпин. — Во-первых, это моя обязанность как взрослого человека и профессора. Во-вторых, я не бросаю друзей в беде. Хотя Сириус наверняка возразит на это, потому что я не позволял ему списывать домашние задания. — Люпин насмешливо фыркнул на эту ремарку о Блэке и притянул к себе пергамент с расписанием. — А теперь давай подумаем, когда и где нам лучше проводить занятия, — деловито проговорил профессор, и Гарри с облегчением выдохнул.       Гермиона подавила улыбку, взглянула на Рона, который все еще не мог перестать забавляться ситуацией с Перси, и невольно улыбнулась. Как оказалось, иметь в помощниках хоть одного взрослого и разумного человека было гораздо лучше, чем пытаться совмещать учебу и самостоятельное решение проблем. Гермиона не хотела представлять, как бы они справлялись с заданиями Турнира без помощи Сириуса и Люпина.

***

      Дни проходили невероятно быстро, исчезали бесследно, не оставляя за собой никаких значимых происшествий до четырнадцатого февраля. Трое друзей, как и все остальные ученики, ходили на уроки и занимались своими обычными делами. Гарри вечер каждого понедельника, четверга и субботы проводил на дополнительных занятиях с Люпином, а в другие дни тренировался в компании Рона и Гермионы. Заклинание Головного пузыря упорно не желало получаться, и Гермиона не стала расстраивать Поттера тем, что сама уже полностью освоила это заклинание. Рон всеми силами пытался поддержать и приободрить Гарри после каждой неудачной попытки.       Помимо тренировок нового заклинания Гермиона так же занималась поисками информации о Дарах Смерти. Но так ни разу не нашла даже упоминание подобного названия. Конечно, история о могущественных волшебных палочках подтвердилась, и Гермиона проследила тот же путь по цепочке волшебников, о которых рассказывал Сириус. Только не удалось подтвердить слова Олливандера о том, что Грегорович владел или просто говорил, что владеет, Бузинной палочкой. Как ни удивительно, кое-какую информацию о Дарах Смерти Гермионе дал Виктор Крам.       Когда она сидела в библиотеке одна, Виктор присоединялся к ней и молча читал свои книги или наблюдал за тем, как она занимается. Последнее Гермиону несколько нервировало и отвлекало, но она старалась привыкнуть к чужому присутствию, которое не ощущалось таким же легким, как компания Джинни или Гарри и Рона. Во время одной из таких посиделок Виктор заметил символ Даров Смерти, который Гермиона нарисовала себе в качестве напоминания о том, что именно она на самом деле ищет. Этот символ тоже нигде ни разу не появлялся, но Крам с некоторой долей недовольства, даже с ненавистью, направленной на этот символ, рассказал, что это считали знаком Геллерта Грин-де-Вальда — темного мага, который выступал против маглов до появления Того-Кого-Нельзя-Называть. Не то чтобы эта информация многое изменила, но если история Сириуса о Дарах Смерти была правдой, то получалось, что Грин-де-Вальд знал об этих самых Дарах, а может, даже искал их. В этой истории было слишком много загадок, и Гермиона не знала, в какой книге нужно было искать ответы. Она, конечно, не отступилась, но продолжала поиски хоть одного упоминания Даров Смерти менее рьяно.       День всех влюбленных подкрался незаметно. Гермиона на самом деле даже не помнила о нем и не обратила бы на это никакого внимания, если бы не взволнованные студенты, обсуждающие любовные послания и тайные валентинки с самого утра. Во время завтрака Гарри, покраснев до самых корней волос, шепотом признался, что последовал совету крестного и отправил Чжоу Чанг анонимную валентинку. Гермиона была уверена в том, что Сириус не предлагал сохранять анонимность, но для Гарри это уже был большой шаг вперед, так что Грейнджер не стала упрекать друга. Рон и вовсе сумел искренне порадоваться смелости друга, а затем окинул стол Когтеврана тоскливым взглядом, явно вспомнив о компасе Сириуса и о своем соулмейте.       Любые дальнейшие разговоры о валентинках или о чем-нибудь более полезном были прерваны почтовыми совами. Необычайно много птиц устремилось к столу преподавателей, после чего на профессора Люпина начали падать послания в виде сердечек, шоколадки и даже парочка цветов. Люпин пытался справиться с внезапной почтовой атакой и смущенно извинялся перед своими коллегами, которые прятали веселые улыбки. Только Каркаров презрительно кривился, да Снейп наблюдал за этим явлением мрачным взглядом. Черная сова Блэка тоже показалась среди птиц и бросила на колени Гарри небольшую посылку, явно содержащую не только письмо. Гарри, умоляюще шепча себе под нос: «Только бы не валентинка!» — нерешительно распечатал бумажный пакет, вытряхнул на стол его содержимое и протяжно вздохнул. Валентинок было несколько, и на каждой было имя получателя. Гарри отыскал исписанный пергамент, тоже сложенный сердечком, развернул его и первым делом прочитал письмо, после чего чему-то усмехнулся.       — Он решил над нами подшутить? — рассматривая небольшую кучку валентинок на столе, с опаской поинтересовался Рон.       — Пишет, что поддался сентиментальности и решил поздравить всех нас. И тут еще рецепт противоядия от любовных зелий, — закатив глаза, отозвался Гарри. — Как будто кого-то из нас могут попытаться опоить, — ворчливо прибавил он и принялся разбирать подарки.       Он сразу же передал небольшую черную коробочку, перевязанную лентой, Гермионе. Грейнджер приняла подарок с осторожностью и не сразу решилась его открыть. Но Гарри и Рон пристально наблюдали за ней, желая выяснить, окажется ли это какой-то прикол, но не собираясь рисковать первыми. Гермиона сердито фыркнула и, не разрешая себе передумать, аккуратно развязала ленту, откинула крышку и изумленно посмотрела на содержимое коробки. Внутри оказался кулон в форме сердца. Гермиона подцепила простую серебристую цепочку и медленно вытащила свой подарок, демонстрируя его Гарри и Рону. Кулон выглядел так, словно его вырезали из льда, но на ощупь был теплым и как будто светился изнутри мягким голубым светом. Кулон был красивым, но посыл у такого подарка в виде ледяного сердца мог истолковаться превратно. Впрочем, Гермиона подозревала, что Сириус вкладывал в свой подарок другой смысл. Короткая записка, найденная на дне коробочки, подтверждала мнение Грейнджер. На бумажке было коротко указано: «Самому лучшему учителю катанию на коньках».       — Я думал, соулмейтам нельзя обмениваться подарками до полного закрепления связи, — удивленно глядя на покачивающийся кулон, пробормотал Рон.       — Не рекомендуется, — поправила Гермиона, ничуть не удивленная тем, что в итоге Сириус решил не следовать всяким нелепым советам. Тем, что ее удивляло, было решение Сиируса подарить ей что-то просто так.       — Он его не сам подарил, а передал, так что это в любом случае нельзя принять за Дар соулмейта, — опустив взгляд на остальные валентинки, пробормотал себе под нос Гарри. Рон почесал затылок и пожал плечами, приняв объяснение. Гермиона все еще восхищенно рассматривала кулон и пропустила момент рассудительности в исполнении Гарри.       Поттер тем временем начал раздавать валентинки остальным. Рон получил шоколадку в форме сердца, что его невероятно позабавило. Джинни и Невилл получили обычные бумажные сердечки с какими-то поздравлениями внутри, которые вызвали у обоих улыбки. Фред и Джордж изумленно подняли брови, когда Гарри передал валентинки и им. Близнецы переглянулись друг с другом, а затем поменялись валентинками, после чего открыли их. К общему веселью гриффиндорцев и многих других учеников, из валентинок на Фреда и Джорджа посыпались разноцветные конфетти, и Ли Джордан, смеясь, поспешил отодвинуться от друзей, чтобы его тоже не задело. Когда близнецам удалось перекрыть поток конфетти, все увидели у них на лбу выведенные блестками буквы: «Ф» на лбу Фреда и «Дж» — у Джорджа. Близнецы взглянули друг на друга и тоже присоединились к общему веселью, восхищаясь тем, что Сириус предусмотрел возможность обмена валентинками между ними.       Друзья покинули зал в хорошем настроении. Рон с довольным видом жевал свой подарок, Гарри на ходу спрятал письмо крестного в карман мантии. Гермиона рассеянно водила пальцами по цепочке, которую ей помогла застегнуть Джинни. Кулон висел на шее незнакомой тяжестью, но при этом ощущался чем-то знакомым и привычным, как будто Гермиона носила его раньше и надела снова спустя несколько лет.       В холле их ждало еще одно открытие. У стенда для объявлений возбужденно толпились студенты. Рон, как самый высокий из них, поднялась на носочки и попытался рассмотреть то, что привлекло внимание остальных. На стенде висело множество фотографий с того дня, когда они всей дружной компанией строили снежную крепость, от которой сейчас почти ничего не осталось. В самом верху доски объявлений было указано, что для приобретения фотографий нужно обратиться к Колину Криви, и кто-то из толпы уже начал интересоваться, где найти этого Колина. Рон уверенно заявил, что почерк на стенде был Люпина, а не Сириуса.       — Но идея принадлежала Бродяге, — сообщил им Люпин, незаметно подкравшийся сзади. Рон испуганно вскрикнул и отскочил в сторону, схватившись за сердце. Гарри и Гермиона отреагировали менее бурно, но все равно вздрогнули и резко обернулись. Люпин, пытаясь удержать все полученные валентинки, с озорством в глазах посмотрел на них, довольный своей небольшой шалостью.       — Вас, кажется, завалили подарками, — окинув профессора взглядом, весело заметил Гарри.       — Да, это было неожиданно, — улыбнувшись, с некоторой неловкостью согласился Люпин и посмотрел на подарки у себя в руках с искренней озадаченностью. — На Рождество мне тоже пришло много открыток. Очень многие из них от оборотней, другие от студентов. Не представляю, как Сириус справлялся с этим каждый год. — Люпин чуть поморщился, вдруг вспомнив о чем-то, и обреченно вздохнул, заметив: — Теперь он будет мстить за то, что я шутил над ним тогда.       — Ну, мы можем не говорить ему об этом случае, — заговорщицки предложил Рон, который разрывался от двух противоречивых эмоций: некоторой долей ревности к такой популярности и весельем.       — Бродяга все равно узнает, — покачал головой Люпин. — Но спасибо за попытку, — улыбнувшись Рону, мягко прибавил он, еще раз поправил все свои подарки и двинулся вверх по лестнице. — О, и еще одно, Гарри: извини, но занятия сегодня не будет, — притормозив на одной из ступеней, обернулся к ним профессор. Гарри только кивнул, затем весело взглянул на друзей, и они втроем безмолвно согласились в предположении, что сегодняшний вечер Люпин собирался провести с Тонкс.       — Интересно, Сириус дома тоже утонул в валентинках, — провожая профессора веселым взглядом, протянул Рон.       Гермиона снова провела пальцами по кулону и невольно передернула плечами при мысли о том, как много валентинок мог получить Блэк. И кому еще он мог отправить нечто похожее на ее подарок. Сириус, конечно, утверждал, что между ним и Боунс больше ничего не может быть, но Гермионе очень некстати вспомнилось ворчание ее бабушки, которая была убежденна в том, что все мужчины больше всего хотят лишь одного — секса. Сириус был привлекательным мужчиной, все еще достаточно молодым и энергичным. Чувствуя жар в кончиках ушей, Гермиона поспешно оборвала все мысли, где слова «Сириус» и «секс» могли оказаться в одном предложении, и сосредоточилась на рассуждениях Гарри о том, что Сириус наверняка просто попросит Добби избавиться от всех писем. Гермиона полагала, что Гарри прав, и это немного успокаивало, когда она поняла, что у нее нет для Сириуса даже жалкого бумажного сердечка в качестве подарка.       После такого воодушевляющего начала день оказался довольно обычным. Уроки прошли легко, и после ужина друзья направлялись в общую гостиную, чтобы выполнить домашние задания, а потом вместе с Гарри снова потренировать заклинание Головного пузыря. Гермиона собиралась по пути заглянуть в библиотеку, и Гарри с Роном, пребывающие в благодушном настроении, решили пойти с ней. Но у дверей библиотеки ее окликнул Виктор, и все трое четверокурсников притормозили и обернулись назад.       Крам довольно неумело пытался спрятать за спиной букет, неуверенно улыбнулся всем троим и попросил Гермиону отойти на пару слов. Гермиона оглянулась на друзей, которые подозрительно щурились на Крама, и согласно кивнула. Виктор еще раз неловко переступил с ноги на ногу, бросил мрачный взгляд в сторону Гарри и Рона, которые продолжали следить за ними, и протянул Гермионе букет ярко-красных роз, невнятно пробормотав поздравление с Днем святого Валентина. Гермиона со смущенной улыбкой приняла букет, чувствуя себя несколько странно. Сегодня она получила больше подарков чем за все предыдущие дни всех влюбленных. И это ощущалось как-то странно, совсем по-новому, потому что Гермиона никогда не думала, что с ней может такое случиться. Она всегда недолюбливала четырнадцатое февраля и даже себе не признавалась в том, что совсем немного завидует, ведь ей никто никогда не дарил валентинок.       Как оказалось, Виктор решил не ограничиваться одним букетом и, все еще сохраняя некоторую неловкость и нерешительность, предложил погулять с ним. Например, показать ему Хогвартс, ведь он знал этот замок не слишком хорошо. У Гермионы было смутное подозрение, что это приглашение на свидание, и это было еще более странное явление. Она воспринимала встречи с Сириусом как свидания, но на самом деле всегда знала, что это было неверное название. Гермиона, конечно, не совсем понимала, зачем Сириус вообще встречался с ней наедине в реальности, если мог просто уснуть, чтобы увидеться с ней. Но это был Сириус, к странностям и необъяснимым поступкам которого она начинала привыкать. А сейчас ее пригласил на свидание кто-то другой. Даже приглашение на бал удивило ее меньше, чем этот случай.       Гермиона неуверенно замялась. Конечно, такое внимание и приглашение были ей приятны, но она сомневалась в том, что это приведет к чему-то большему, чем дружба. Виктор был мил, добр и симпатичен, он казался надежным парнем, который не станет бездумно нырять в неприятности. И поэтому Виктор был ужасно скучным, особенно для человека, играющего в квиддич. Не зная, как ей стоит поступить, Гермиона снова оглянулась на друзей. Рон недовольно скрестил руки на груди и всем своим видом показывал, что он против предложения Крама. Гарри же растерянно взъерошил свои волосы, а потом ярко улыбнулся и заявил, что они с Роном могут позаниматься без Грейнджер. И даже предложил Гермионе отнести ее вещи в башню, чтобы сумка не мешала во время прогулки по замку.       Гермионе хотелось ударить Поттера. Рону, судя по его взгляду, хотелось подраться с Крамом, но он сдерживался. Гермиона вновь посмотрела на Виктора, который с надеждой ждал положительного ответа, и к собственному удивлению согласилась. Одно свидание ее не убило бы, и был шанс на то, что в ней может появиться что-то большее, чем просто симпатия. Она передала сумку и букет Гарри, который шепотом пожелал ей хорошо провести время, и повернулась к Краму, который едва уловимо приосанился и перестал нервничать, получив ее согласие.       Все оставшееся до отбоя время Гермиона провела в компании Виктора. Они вместе гуляли по замку, Гермиона рассказывала все, что прочитала в «Истории Хогвартса», показывала некоторые места и рассказывала незначительные личные истории. Виктор был хорошим слушателем, почти не перебивал ее и задавал неплохие вопросы. Иногда он поддерживал разговор своими рассказами о Дурмстранге и тоже делился некоторыми личными школьными историями. Так они дошли до Астрономической башни, поднялись на смотровую площадку и некоторое время просто молча стояли рядом друг с другом и наслаждались пейзажем, который постепенно скрывали сумерки.       — Красивый кулон, — внезапно произнес Виктор, нарушив тишину. Гермиона опустила взгляд на подарок Сириуса и невольно улыбнулась, обнаружив, что прозрачное сердце действительно светилось голубым светом. Чем темнее становилось вокруг, тем ярче был свет.       — Соответствует человеку, который его подарил, — весело взглянув на своего спутника, отметила Гермиона. Виктор нахмурился на мгновение, словно обдумывая, стоит ли уточнять личность дарителя. — Твой букет тоже красивый. Я давно не видела таких ярких роз, — поспешно вставила Гермиона, уводя разговор от обсуждения Сириуса. Вдруг он снова появится из ниоткуда. — Как будто их кто-то специально покрасил в красный цвет, — уверенная в том, что эта шутка окажется непонятой, прибавила Грейнджер.       — Это из магловской книги, верно? — прищурившись, уточнил Виктор. Гермиона посмотрела на него с нескрываемым изумлением. — Я учил английский язык по магловским книгам, они гораздо интереснее, чем то, что пишут маги, — улыбнувшись ее удивлению, объяснил Крам и полностью повернулся к ней, забыв о потрясающем виде, открывающемся с Астрономической башни. — Кажется, другие волшебники не считают магловскую литературу важной, — заметил Крам.       — Ну, я маглорожденная волшебница. Многие магловские книги имеют для меня важное значение, личные жизненные моменты, — просто объяснила Гермиона, несколько воодушевленная возможностью обсудить хоть с кем-то художественную литературу.       — Есть хоть что-то, в чем ты не разбираешься? — рассматривая ее с явным восхищением, нежно поинтересовался Виктор. В голове Гермионы вдруг возникло предупреждение, будто тема, к которой Крам подталкивал их диалог, могла оказаться опасной.       — На самом деле я почти ничего не понимаю в квиддиче, — немного подумав, честно призналась Гермиона.       Виктор на это негромко рассмеялся, и Гермиона довольно улыбнулась, надеясь, что смогла уйти от любой опасности, о которой кричала ее интуиция. Словно в насмешку над ее наивностью, Виктор подался вперед и, ласково улыбаясь, осторожно заправил за ухо каштановую прядь. Его пальцы медленно скользнули по краю уха, затем вниз по щеке. Гермиона нервно прикусила губу изнутри и заставила себя продолжать дышать. Она точно знала, к чему именно это вело, и мысли в ее голове панически заметались, не в состоянии принять верное решение.       — А в поцелуях разбираешься? — наклонившись ближе к ней, мягко и осторожно, будто боясь ее спугнуть, спросил Виктор. Он подался еще немного вперед, почти полностью сократив расстояние между их лицами, и замер, позволяя Гермионе самой принять окончательное решение.       Гермиона отчасти была в ужасе, хотела резко оттолкнуть руку Крама от себя, может быть даже накричать на него и сбежать. Другая ее часть была в ступоре, в полнейшей растерянности от невозможности логически проследить наилучший вариант действий. И была еще та часть Гермионы, которая всегда с легкостью соглашалась на все авантюры Сириуса и жаждала чего-то нового, интересного и увлекательного. Этой части Гермионы отчаянно хотелось узнать, каково это: целоваться. Похоже ли это на то, что пишут в книгах, или на самом деле поцелуи были всего лишь очередной романтизированной глупостью, не имеющей никакого особого значения и влияния. Конечно, из-за той самой романтизации Гермиона предпочла бы сохранить свой первый поцелуй для человека, которого она любит. Но она знала, что никогда не получит от этого человека именно такой поцелуй. Сириус целовал ее в лоб, в щеку, в висок, в макушку, в ладонь, но только не в губы.       — Не разбираюсь, — сглотнув, как-то сипло проговорила Гермиона, ее взгляд сам собой замер на его губах. — Но не против изучить этот вопрос, — вновь глядя в глаза Крама, с усмешкой прибавила она.       Виктор медленно выдохнул и преодолел оставшееся расстояние, мягко прикоснулся губами к ее губам. Мысли в голове Гермионы оправились от паники и загудели с новой силой. Ее мозг, казалось, работал в три раза активнее, пытаясь проанализировать и собрать все новые данные. Губы Виктора были сухими, обветренными, жесткими и отчасти искусанными. Он осторожничал, но при этом все равно ощущался заметный напор, давление с его стороны, безмолвная просьба не останавливаться только на прикосновении губ. Его пальцы немного подрагивали, мягко касались ее кожи, пытались убрать пышные кудри Гермионы подальше и в итоге замерли на ее шее.       Гермиона приоткрыла глаза и мягко толкнула Виктора в плечо, одновременно отступая на шаг назад. Она подавила желание вытереть губы и постаралась изобразить мягкую, но смущенную улыбку. Их окружала темнота, которую пытался разгонял свет кулона, и Гермиона тут же придумала убедительную отговорку для завершения их свидания: до комендантского часа оставалось недолго, а Виктору еще нужно было вернуться на корабль. Она проводила его до холла, выдержала еще одно быстрое прикосновение к губам и поспешила в гриффиндорскую башню, когда Крам направился к дверям.       По дороге к башне Гермиона все-таки провела ладонью по губам и мысленно пришла к двум выводам: поцелуи были не так уж хороши, как о них говорили; она никогда не почувствует к Виктору хоть каплю того, что испытывает к Сириусу. Один из этих выводов был не совсем точен. Поскольку Гермиона целовалась только с Крамом, она не могла с уверенностью сказать, что все поцелуи были так же плохи. Ее любознательная и авантюрная часть тут же предположила, что целоваться с Сириусом было бы гораздо лучше, даже если бы он целовался хуже Крама. Гермиона поспешно заткнула эту часть себя, запретила себе думать о поцелуях с Сириусом и о том, что она целовалась с Крамом в любимом убежище Сириуса, где они провели вместе два приятных вечера.       Оказавшись в гостиной, Гермиона позволила себе тяжело выдохнуть и окончательно отпустила все мысли о сегодняшнем свидании. Гарри и Рон сидели за одним из столов в компании Джинни. Подойдя ближе, Гермиона поняла, что между братом и сестрой Уизли разыгралась настоящая война за победу в шахматной партии. Оба сверлили друг друга напряженными взглядами и резким командным голосом отдавали приказы своим фигурам. Гарри с не меньшим напряжением следил за игрой, глядя то на Рона, то на Джинни.       Гермиона опустилась рядом с Поттером и тот шепотом поведал ей, что Рон и Джинни играли уже вторую партию, а первая закончилась ничьей. Затем Гарри окинул подругу внимательным взглядом и прибавил, что они поставили ее букет в банку с водой, и Джинни отнесла его в спальню. Гермиона невольно отыскала взглядом своих соседок, столкнулась с их прищуренными взглядами и решила проигнорировать их. Через десять минут игра Рона и Джинни закончилась победой Джинни, которая ликующе взвизгнула и обняла брата, недовольного проигрышем, но отказывающегося срываться на сестре.       — И как прошло свидание? — когда Джинни отпустила его, ехидно осведомился Рон, выбрав Гермиону и ее отношения с Крамом жертвой своего раздражения.       — Нормально, — сухо отозвалась Гермиона, стараясь не дать другу повод разозлиться еще больше.       — Вы целовались? — грубо спросил Рон, кинув на Грейнджер мрачный взгляд исподлобья. Гарри тут же принялся нервно собирать шахматы. Джинни тоже вопросительно посмотрела на Грейнджер, будто и не замечая накалившейся обстановки между Гермионой и Роном.       — Не думаю, что тебя касается то, с кем я целуюсь или не целуюсь, — скрестив руки на груди, мрачно заметила Гермиона.       — Так целовались? — встряла Джинни, искренне желающая знать ответ. Гермиона недовольно посмотрела на нее. — А что? Просто любопытно, насколько хорошо целуется известный ловец. Может, он на самом деле так себе… — Джинни демонстративно скривилась, изо всех сил стараясь разрядить обстановку этой слабой шуткой.       — Мы можем послать к Виктору Рона. Ему явно очень хочется с ним поцеловаться, — едко ответила Гермиона и с некоторым вызовом посмотрела на рыжего друга. Гарри нервно хихикнул, потом встретился с разгневанным взглядом Рона и веселой улыбкой Джинни, не выдержал и расхохотался в голос.       — Прости, прости, — сквозь смех бормотал Гарри, не в состоянии справиться с одолевшим его весельем. — Просто Сириус… Знаете, он все подшучивал над Люпином и Тонкс и как-то спросил Тонкс, насколько хорошо Люпин целуется. Тонкс предложила ему самому проверить. Угадайте, что сделал Сириус! — утирая выступившие от смеха слезы, поделился историей Гарри.       — Он его реально поцеловал? — воскликнул Рон, слишком шокированный, чтобы продолжать злиться и допрашивать Гермиону.       — Попытался, — покачал головой Гарри. — Люпин наколдовал кость и кинул ее в Сириуса, попал прямо ему в голову. Сириус весь тот день обижался на нас и драматично лежал перед входной дверью в своей анимагической форме и грыз ту кость, — поведал Поттер.       Рон не удержался и тоже рассмеялся, явно представив себе все это. Джинни неуверенно улыбалась, сбитая с толку упоминанием анимагической формы Сириуса. Гермиона почувствовала, как на ее лице сама собой появилась улыбка, и она с благодарностью посмотрела на Гарри. Тот заговорщицки ей подмигнул, а затем попросил Джинни сыграть с ним одну партию. Больше о свидании Гермионы и поцелуях никто не заговаривал. И за это в очередной раз следовало благодарить Сириуса и его любовь к драматизму, а так же Гарри, который нашел хороший способ сменить тему. Гермиона провела пальцами по кулону, который слабо светился в тусклом освещении гостиной. Может, она слегка разочаровалась в одном из физических способов проявления чувств, но этот день все равно был довольно неплох.

***

      Февральские дни пробегали с необычайно быстротой, и вскоре до начала марта осталась всего лишь неделя. Вместе с мартом приближался день второго задания. Гарри все-таки освоил заклинание Головного пузыря, но не мог продержать его дольше часа. Когда Люпин предложил попробовать сохранить заклинание под водой, а не в безопасности сухого кабинета, Гарри справился намного лучше. Однако нервничать он не переставал, но объяснил причину своих тревог лишь за пять дней до задания.       Как оказалось, Гарри не умел плавать. Люпин, узнав об этом, не выдержал и негромко выругался себе под нос, чем шокировал Рона. Но профессор быстро взял себя в руки и тут же предложил заняться уроками плавания. Для этого они использовали Выручай-комнату, которая действительно смогла создать глубокий бассейн с дорожками, бортиками и лестницей. Занятия с Люпином теперь стали ежедневными, и Гарри едва успевал вовремя выполнять домашние задания. Гермиона не представляла, когда Люпин успевал готовиться к своим урокам и проверять работы студентов, но выглядел он еще более измотанным, чем Гарри. О том, что день второго задания и полнолуние совпадали, друзья вспомнили лишь за два дня до неизбежного нырка в озеро.       — Может, есть какое-то зелье: выпил его и сразу научился плавать? — с надеждой спросил в тот вечер Гарри, убивающийся из-за чувства вины перед Люпином. Сам профессор ни словом, ни единым жестом не выказал раздражения или разочарования своим обеспокоенным учеником. Он по-прежнему умиротворяюще влиял на Поттера, угощал его шоколадом и подбадривал.       — Я о таком зелье никогда не слышала, — слабо улыбнувшись, честно сказала Гермиона. Гарри утомленно застонал и уронил голову на открытый учебник по прорицанию. Рон ободряюще похлопал его по спине и предложил написать в домашнем задании, что Гарри ждет утопление.       — То-то Трелони обрадуется, когда и мое, и ее предсказания сбудутся, — невесело фыркнул в ответ Гарри.       — Есть растение, — немного подумав, прибавила Гермиона. И Поттер, и Уизли тут же перевели на нее заинтересованные взгляды. — В «Жизни на глубине» оно упоминалось один раз, вскользь, без точного названия и описания. Но это растение позволяет человеку отрастить жабры, перепонки между пальцами, а ступни превращает в ласты. То есть человек почти становится русалом, и я думаю, что плавать в таком виде намного проще, даже если ты не умеешь этого, — подвинувшись немного ближе к друзьям рассказала Гермиона.       — Отличное растение! — заметил Рон. — Но неужели ты не смогла найти название? — не без удивления уточнил он.       — Я пыталась, — вздохнула Гермиона. Гарри, немного ободренный ее словами о растении, тут же снова поник и махнул рукой, заметив, что даже если бы они знали название, вероятность достать такое растение была не самой высокой, тем более за два дня до задания. — Вчера я поделилась этой проблемой с Невиллом, — не обращая внимания на пессимистичный настрой друга, продолжила говорить Гермиона. — Оказалось, что Крауч-младший дал ему книгу, в которой было написано об этом самом растении. Крауч знал о заданиях с самого начала и все спланировал. Он и впрямь был хорош!       — Теперь ты говоришь прямо как Сириус, — покачал головой Рон, на что Гермиона только раздраженно фыркнула. Восхищаться мастерством врага действительно казалось неуместно, но этот враг уже был схвачен. Они все сумели его перехитрить, и потому Гермиона не считала чем-то плохим признание его сильных сторон.       — Это растение называется жабросли. Описанный мною эффект — временный, действует примерно час, — подвела итог Гермиона и вопросительно посмотрела на задумавшегося Гарри. — Я понимаю, что пользоваться помощью Пожирателя Смерти неприятно. Но если ты боишься, что не сможешь удержать заклинание Головного пузыря, то это единственное возможное решение, — осторожно заметила Гермиона, предлагая Гарри выбор. Она была готова поддержать любое его решение.       — И где мы их достанем? — нахмурившись, поинтересовался Рон.       — Может, они есть у Снейпа, — потерев шрам, негромко предположил Гарри. — Раз Крауч подкинул именно такую подсказку, то он должен был быть уверен в том, что мы сможем достать эти жабросли, — логично рассудил он.       — Снова обкрадывать Снейпа? — нервно сглотнув, протянул Рон. Гермиона раздраженно напомнила, что в прошлый раз большую часть работы сделала она. И никто не попался. — И ты обкрадешь его снова? — высоко подняв брови, шепотом спросил Рон с каким-то изумленным восхищением.       — Есть способ попроще и более законный, — закатив глаза, возразила Гермиона и внимательно посмотрела на Гарри. — Нужно просто написать Сириусу. Он достанет жабросли к нужному времени.       — Это точно жульничество, — наклонившись к столу, прошептал Гарри. — Сириус сейчас временный начальник отдела Крауча, а значит, он наверняка будет судьей.       — Это никакое не нарушение, — тут же возразила Гермиона. — Ты просто просишь своего крестного прислать тебе кое-что, а не пройти испытание за тебя. Сколько можно цепляться за честность, Гарри? Каркаров завышает баллы своему участнику и занижает остальным. Это по-твоему честно? Я уверена в том, что мадам Максим и Каркаров помогают своим чемпионам всеми силами. Ты почти все делаешь сам и тебе помогаем мы с Роном: такие же четверокурсники, как и ты, а не директора школ. Всего лишь попросить Сириуса купить одну вещь — не жульничество. Другие люди просят своих родственников присылать им вещи чуть-ли не каждый день. Так что не глупи, Гарри!       Гермиона недовольно поджала губы и посмотрела на Поттера с яростной решимостью, собираясь спорить дальше, если он опять придумает глупую причину для упрямства. Рон пихнул друга в бок и попытался высказать свое мнение одним взглядом. Гарри хмуро молчал, глядя то на Рона, то на Гермиону, затем сердито всплеснул руками и согласился написать Сириусу. Но прибавил, что не прекратит занятия с Люпином на тот случай, если Сириус не успеет достать жабросли или вообще не станет их присылать, в чем Гермиона искренне сомневалась. Теперь у Гарри было два варианта решения задачи, и это было намного лучше, чем еще неделю назад.       Два дня перед вторым заданием прошли незаметно. Гарри на это время вовсе забросил уроки и сосредоточился на подготовке. В вечер накануне второго тура он сумел продержаться под водой дольше часа, но плавал все еще отвратительно. Измученный Люпин старался помочь всеми силами, но совесть Гарри не выдержала этого, и он предложил им разойтись и как следует отдохнуть перед тяжелым днем. Гермиона была уверена в том, что Люпин раскусил истинные намерения Гарри с одного взгляда. Но профессор был эмоционально и физически утомлен, а потому не нашел в себе сил возразить. Пожелав им всем удачи, Люпин отправился в свои комнаты, а Гарри продолжил попытки научиться плавать под руководством Гермионы, пока Рон не предложил и им тоже отдохнуть, потому что если Гарри истратит все силы сейчас, то от него не будет никакой пользы на завтрашнем задании. Гарри неохотно согласился.       В общей гостиной их встретила профессор МакГонагалл. Гарри, Рон и Гермиона на мгновение испуганно замерли под пристальным взглядом декана. Гермиона тут же попыталась придумать самую правдоподобную причину их позднего возвращения в гостиную, но профессор лишь тяжело вздохнула, посоветовала Гарри пойти отдохнуть и попросила Рона и Гермиону пройти за ней. Взволнованные и озадаченные друзья переглянулись. Гарри неуверенно покосился на МакГонагалл и нервно улыбнулся друзьям, направившись к лестнице, ведущей к спальным мальчиков. Рон и Гермиона постарались приободрить друга перед уходом, обещая увидеться утром. МакГонагалл печально покачала головой и поторопила их.       Они шли по Хогвартсу в полном молчании, которое действовало на Гермиону угнетающе. Они с Роном то и дело обменивались взглядами, пытаясь понять, куда их вели и в чем они провинились на этот раз, да еще и без участия Гарри. У Гермионы на мгновение родилось предположение, что их с Роном собираются наказать за помощь Гарри. Ведь он должен был решать все самостоятельно. Когда они вошли в кабинет МакГонагалл и увидели там Дамблдора, Гермиона почти поверила в правдивость своего предположения. Но повторила себе те же слова, которые говорила Гарри, решительно расправила плечи и приготовилась выслушать любые обвинения. Рон последовал ее примеру и храбро встретил изучающий взгляд директора. Но затем они увидели еще одного человека, который не имел отношения к помощи Поттеру: Чжоу Чанг. Когтевранка неловко улыбнулась двум другим ученикам. Она, видимо, тоже не понимала, что происходило.       К полнейшему изумлению Гермионы оказалось, что их выбрали в качестве того самого сокровища, которое должны были искать чемпионы. Дамблдор объяснил, что у каждого участника был свой пленник, которого им следовало спасти. Гермиона была пленницей для Крама, Чанг для Диггори, а Рон для Гарри. Гермиона едва удержала рвущиеся с языка возражения, поскольку каждый из них в той или иной степени был важен для Гарри: Гермиона была его подругой, а в Чанг Гарри был влюблен. Он, конечно, не был глупым парнем и наверняка сразу поймет, кого именно ему нужно освободить. Но комплекс героя не позволит Гарри так просто оставить двух других близких к сердцу людей под водой. Вероятно, никакие возражения Гермионы, даже самые логичные, не повлияли бы на конечный результат. Единственное, о чем Гермиона жалела перед тем, как ее погрузили в магической сон: Гарри встретит утро перед вторым заданием без ее и Рона поддержки.