Встретимся в саду сновидений

      Кабинет целительницы Кэролайн Маллиган стал еще менее уютным. Цитрусовые свечи сменились какими-то благоухающими травами, и этот терпкий запах дурманил разум, проникал в легкие и отравлял организм изнутри. Сириус был удивлен тем, что не выбежал из кабинета в ту же секунду, как вошел в него. Более того, он сумел неподвижно просидеть на диване несколько минут, во время которых мысли в его голове окончательно спутались, и возникло желание залить нос и легкие ледяной водой, чтобы вымыть из них этот яд.       Маллиган как будто и не замечала того, что воздух в ее кабинете превратился в дурманящее месиво травяных ароматов. В то время, как мысли Сириуса начали затуманиваться, словно запах был материальным объектом, поглощающем все на своем пути, женщина оставалась спокойна. Одна единственная трезвая часть Сириуса предположила, что весь этот дурман не мог влиять на Маллиган из-за отсутствия у последней хоть какого-то разума. Голова целительницы, очевидно, была пуста, а значит, путаться было нечему. Но она сверлила своего пациента хмурым взглядом, крепко сжимала в пальцах свернутую трубочкой газету и никак не могла решиться начать разговор.       Спустя еще минуту Сириус плюнул на все приличия, на свое нежелание первым проявлять реакцию на что-либо, и вскочил на ноги. Хозяйка кабинета испуганно сделала то же самое, нервно отступив в сторону. Сириус, проигнорировав ее, подошел к окну, с силой распахнул его и, высунувшись по пояс, глубоко вдохнул более привычный запах Лондона. Вынести загрязненный воздух города было намного проще всех этих благовоний.       — Мистер Блэк, пациентам нельзя подходить к окнам, — воскликнула позади него хозяйка кабинета. Однако она не попыталась отогнать его обратно к дивану. Маллиган вообще боялась к нему приближаться и нервно топталась возле своего стула.       — Тогда перестань заполнять воздух в своем кабинете всякой дрянью, — раздраженно рявкнул в ответ Сириус, не собираясь сдерживать свой гнев. — Или ты настолько отчаялась, что теперь доводишь своих пациентов до полнейшего помешательства и отправляешь их в отделение интенсивной терапии, тем самым избавляясь от них? Со мной такой трюк не пройдет, крольчонок, — злобно ухмыльнувшись, заметил Сириус и заставил себя повернуться лицом к собеседнице, втягивая тело обратно в провонявшее помещение. — Еще раз учую нечто подобное, я лично доведу тебя до безумия. Посмотрим, как ты после этого будешь презрительно кривиться при виде нового пациента с психологическими проблемами, — присев на подоконник, хмуро пообещал Сириус.       — Вы могли сообщить о том, что вы очень чувствительны к запахам, — нервно сглотнув, пробормотала Маллиган и снова переступила с ноги на ногу. — Никто из моих пациентов или даже коллег не почувствовал запаха трав, — уставившись на свой стол, с нажимом прибавила целительница.       — Я никогда не встречал более тупого человека, — скрестив руки на груди, сухо сообщил Сириус. Маллиган непроизвольно вздрогнула и, нахмурившись, посмотрела в его сторону, как будто собиралась возразить, но так и не решилась на это. — Тебе известно о моей анимагической форме и о том, что иногда я могу чувствовать чужие эмоции даже в своем человеческом виде. Так сложно сделать вывод, что мое обоняние острее, чем у остальных людей? — ухмыльнувшись уголком губ, ядовито протянул Блэк.       — Прежде мне не доводилось работать с анимагами, — попыталась защититься Маллиган, вновь хмуро посмотрев на своего трудного пациента. Сириус был несколько удивлен тем, что она вообще не смолчала на этот раз.       — Думать тебе, как я понимаю, тоже никогда не приходилось, — сардонически отметил он, с любопытством ожидая дальнейшей реакции.       Когда целительница мрачно промолчала, он разочарованно скривился и отклонился назад, снова высунувшись в окно и вдыхая уличный воздух. Легкие все еще хотелось промыть водой, но туман в голове немного рассеялся. Пока он наслаждался возможностью нормально дышать, Кэролайн переставила свой стул так, чтобы она смогла сидеть лицом к Блэку.       — Вы снова пропустили несколько встреч, — негромко заметила Маллиган, сев на стул и еще крепче сжав свою газету. Сириус хмыкнул, подумал о встрече в Ирландии и решил подождать еще немного. Ему было интересно, начнет ли эта женщина разговор об их сделке первой или не сможет решиться. — По вашей просьбе я нарушила закон, рассказала репортеру конфиденциальную информацию…       — Только не притворяйся, что ты сделала это ради меня, — закатив глаза, насмешливо перебил Сириус. — У тебя появился шанс отомстить мне хоть как-то, унизить публично за все те оскорбления, которые я успел тебе наговорить. В дополнение к мести ты приобрела возможность получить от меня любую услугу, не нарушающую обговоренные в нашей сделке условия. Не притворяйся, что ты мучаешься угрызениями совести.       Сириус язвительно усмехнулся и вызывающе взглянул на Кэролайн, которая растерянно открывала и закрывала рот, не в состоянии хоть как-то возразить на жестко высказанную правду. Сириус же не собирался притворяться, будто фальшивые попытки Кэролайн отказаться от участия в его плане имели хоть сотую долю искренности. Маллиган согласилась в тот же момент, как поняла, что ей нужно в самых лучших подробностях описать каждую неприятную черту своего самого грубого пациента. Ей было плевать на нарушение закона, если это дарило возможность усложнить жизнь тому, кто угрожал ей и насмехался над ней. Хотя Сириус не ожидал, что следы на его груди тоже будут упомянуты, но статья в итоге подействовала так, как было нужно: люди забыли о своей злобе в адрес Гермионы. Вот только реакция некоторых оказалась не совсем такой, какую предполагал Блэк. Человечество и впрямь иногда могло удивлять.       — Что ж, мистер Блэк, я решила, что именно хочу получить от вас, — медленно выдохнув, возобновила разговор Маллиган. Сириус насмешливо усмехнулся и вопросительно посмотрел на нее. — Мне хотелось бы, чтобы вы начали со мной разговаривать. И я имею в виду не обсуждение погоды, сортов чая или оскорблений в мой адрес. Вы должны начать говорить о своих проблемах, о том, из-за чего вам, собственно, были назначены наши встречи, — смело встретив его взгляд, ровно проговорила Маллиган, изо всех сил стараясь не сбиться с заученной речи.       Сириус удивился второй раз за эту встречу. Он был уверен в том, что просьба его целительницы будет более личной. Конечно, желание разговорить его, можно было назвать проявлением эгоизма. Потом у Маллиган будет возможность заявить своим коллегам, что она действительно способна справится с пациентом любой сложности. Ведь ей удалось пробиться сквозь броню Сириуса Блэка. Кто еще может таким похвастаться? Это было умно, Сириус признавал. Но он не собирался позволить этой женщине узнать о себе больше, чем она уже знала.       — Ты уверена в том, что хочешь именно этого? — склонив голову к плечу, ласково протянул Сириус и наклонился вперед, пристально всматриваясь в глаза целительницы. — Люди говорят, что я могу найти кого угодно и где угодно. Может, ты хотела бы воспользоваться этим моим навыком, кролик Кэри? — подтолкнул в нужном ему направлении Сириус. Маллиган вся как-то побледнела, вытянулась и нервно вцепилась в газету, словно та могла ей чем-то помочь.       — На что вы намекаете, мистер Блэк? — хрипло проговорила Кэролайн, с затаенным страхом глядя на него. Сириус насмешливо улыбнулся, заметив, что она прекрасно поняла его намек. — Вы не можете этого знать. Такое просто невозможно, — резко вскочив на ноги, воскликнула Маллиган и снова попятилась назад, столкнувшись с жесткой ухмылкой Блэка. — Невозможно! — покачав головой, прошептала она.       — Саманта Маллиган, ныне миссис Дойл, — оттолкнувшись от подоконника, нараспев произнес Сириус, позволяя своей целительнице пропитаться каждым звуком. — Двадцать три года назад воспитательница «Приюта Корама» нашла на пороге младенца — маленькую девочку…       — Прекратите! — крикнула Маллиган, резко откинув газету в сторону и схватившись за свою волшебную палочку. — Откуда вам все это известно? О моей дочери никто не знал, ни один человек, кроме меня. Как вы могли узнать такое? — направив палочку на своего пациента, требовательно спросила женщина.       — Это было непросто. Самая труднодоступная информация из всех, какие мне приходилось добывать, — потянувшись к своей волшебной палочке, с задором отозвался Сириус и ехидно ухмыльнулся. — Саманта тоже ничего не упростила. Ты ведь знаешь, что она сбежала в шесть лет. В приюте мне сказали, что семь лет спустя к ним приходила женщина, которая спрашивала об этой девочке. Стало стыдно, Кэри?       — Перестаньте! — отчаянно потребовала Маллиган, крепко зажмурилась и бессильно опустила руку с палочкой. — У меня были причины так поступить. Не думаю, что вы поймете. Да я и не хочу, чтобы вы понимали. — Она прерывисто выдохнула и вернулась к своему столу, сильно сгорбившись и опустив голову. — Уходите, мистер Блэк! И больше не возвращайтесь. Я напишу о том, что вы полностью здоровы и в дальнейших консультациях не нуждаетесь. Вы победили! — рухнув в свое рабочее кресло, тихо проговорила целительница. Сириус растерянно нахмурился.       — Странная реакция на возможность встретиться со своей дочерью, — хмыкнув, заметил он. Маллиган резко подняла голову, непонимающе уставившись на него. — Я сказал, что это было трудно, а не невозможно. Саманта живет в Ирландии, в небольшой деревне графства Мит. Она закончила Хогвартс с высшими баллами по всем предметам, по которым сдавала Ж.А.Б.А., училась на факультете Когтевран, если это важно. В прошлом году она вышла замуж за своего соулмейта — ирландца Коннора Дойла. У них свой бизнес: разводят авгуров. Саманта очень бойкая и упрямая девушка. Ее главная мечта: встретить своих настоящих родителей, — смягчив свой тон настолько, насколько это было возможно рядом с этой женщиной, поделился полученной информацией Сириус.       — Она волшебница? — удивленно прошептала Кэролайн, быстро моргая и не замечая, что по ее лицу текут слезы вместе с тушью. Сириус молча кивнул, ожидая другого важного вопроса. — Она меня ненавидит, верно? — сглотнув, едва слышно спросила она, кривя губы в презрении к себе.       — Тебе придется узнать это самой, — недовольно фыркнул Сириус, не желая участвовать в этой драме. Он вытащил из кармана фотографию, которую ему дала Саманта. На обратной стороне был точный адрес, выведенный рукой девушки. — Я лишь пообещал ей, что передам это ее матери, — положив фотографию на стол, просто сказал Сириус.       Маллиган долго смотрела на эффектную блондинку, которая ярко улыбалась и ласково поглаживала авгура, сидящего на ее плече. Сириус счел за лучшее уйти сейчас, позволив женщине принять новую информацию и обдумать все это. Он не был уверен в том, к чему все это в итоге приведет. На самом деле даже не хотел знать, ведь эта история его никак не касалась. Но какая-то часть него мысленно пожелала Кэролайн Маллиган удачи. Сириус закрыл за собой дверь кабинета своей целительницы, не собираясь когда-либо снова возвращаться сюда.

***

      Эту Пасху Тонкс предложила провести на том же месте, что и в прошлом году. Гарри, посовещавшись с Роном и Гермионой, в письме высказал их общее согласие с таким планом. Сириус не имел никаких возражений, а Андромеда, заручившись помощью Добби, не упустила возможности приготовить для всех угощения. Но как и в прошлом году, его кузина отказалась присоединиться к ним. Сириус отчасти ее понимал. Он и сам не хотел привлекать к себе внимание студентов очередным появлением в замке. Две последние статьи о нем заставляли людей реагировать слишком странно. Они задавали ему разные вопросы, выражали поддержку или делились собственными возмущениями в адрес Скитер. До Азкабана Сириус никогда не предполагал, что слава и известность могут превратиться для него в такой тяжкий и нежелательный груз.       Однако Сириус не мог отказаться от возможности устроить для крестника и его друзей небольшой праздник. Будучи честным с собой, Сириус признавал, что больше всего он ждет встречи с Гермионой. С начала пасхальных каникул Грейнджер пребывала в приподнятом настроении. Это состояние больше подходило под описание мстительного удовлетворения, и Сириус точно знал, что это имеет какое-то отношение к Скитер. В их последнюю встречу Гермиона как-никогда была полна решимости расквитаться с гнусной журналисткой. Сириусу очень хотелось знать, что же она придумала.       Итак, он согласился на повторный пикник на кроличьей поляне. Чтобы добавить немного разнообразия, а заодно избежать любой встречи с любопытными учениками, Сириус прибыл в замок за пару часов до завтрака. Римус, оставшийся на пасхальные каникулы в замке, еще спал, когда Блэк вышел из камина в его кабинете. Весело посмотрев на друга, Сириус быстро написал записку с просьбой не ждать его и сразу идти на поляну, когда они все соберутся. Сложив бумажку в самолетик, Сириус заколдовал его и оставил повисшим над головой Люпина. Не удержавшись, он так же поколдовал над будильником, чтобы вместо привычного звона тот начал издавать волчий вой. Довольный своей шалостью, он покинул кабинет Римуса и бегом направился к парадным дверям.       По пути Блэк случайно наткнулся на Пивза, который радостно закричал и тут же начал кидаться в него ехидными стишками, собственного сочинения. Сириус рассмеялся, показал полтергейсту средний палец и нырнул в следующий потайной ход. Пивз еще долго кричал ему вслед что-то едкое и, вероятно, неприятное, а Сириус все никак не мог перестать смеяться. Почему-то злиться на полтергейста у него никогда не получалось, даже если иногда его дразнилки были по-настоящему обидными.       Пребывая в отличном настроении, Сириус предвкушал сегодняшнее веселье и надеялся, что его идея повеселит всех остальных. С таким настроем он выбежал из замка и едва не врезался в человека, который наоборот возвращался в Хогвартс. Сириус затормозил в последнюю секунду, а его внезапная преграда ошеломленно замерла на месте, глядя на него широко распахнутыми глазами. Несколько секунд между двумя почти столкнувшимися людьми царило молчание. Оба изумленно смотрели друг на друга, не торопясь начинать обмен язвительными репликами.       — Возвращаетесь с ночной охоты, профессор Снэйк? — не выдержав, первым сдался Сириус. Хотя его слова прозвучали насмешливо, но в них было намного меньше той злой издевки, какая могла быть еще два года назад.       — Пришел насладиться славой и дурачить юные умы дальше, Блэк? — скривив губы, буркнул в ответ Снейп. Но это прозвучало как-то слишком вяло, без обычного энтузиазма. Сириус окинул зельевара подозрительным взглядом, мысленно отметив в целом изнуренный вид, тщетно скрываемую усталость в черных глазах и попытку не выдать боли во всем теле. Последнее Сириус вряд ли заметил бы, если бы сам не был тем, кто умело скрывал физическую боль.       — Может быть первое, но для запутывания разума здесь есть ты, — широко улыбнувшись, еще раз пошутил Сириус и с пристальным вниманием следил за ответной реакцией.       — Поразительные наглость и высокомерие, — ядовито ухмыльнулся Снейп. — После всего, что Скитер написала, тебе стоило бы быть как можно менее заметным и держаться подальше от Хогвартса. Разозленных и обеспокоенных родителей не разогнать одним заклинанием, как дементоров, — с еще менее убедительной язвительностью отметил зельевар.       Сириус неодобрительно покачал головой. Со Снейпом было что-то не так. Одна ночь бессонницы не могла превратить этого саркастичного мерзавца в человека, который словно бы впервые пытался произнести что-то ехидное. Сириуса, конечно, совершенно не беспокоило, что именно стряслось с зельеваром, и чем таким болезненным он занимался. Все-таки у людей бывали весьма любопытные пристрастия. И это было не то, что Сириус хотел бы знать о Снейпе. Однако все могло быть намного серьезнее, а Снейп все-таки спас Сириусу жизнь. Блэк не любил оставаться в долгу, особенно если он был должен человеку, который ему не нравился.       — Нужна помощь? — с невыразимым трудом заставил себя произнести Сириус и пристально посмотрел в черные глаза, показывая, что он говорит серьезно. Брови Снейпа изумленно поползли вверх, но через неуловимое мгновение лицо зельевара вернулось к маске презрительного раздражения. — Предупреждаю, поить своей кровью я отказываюсь. Мне хватило одного вампира! — с ехидной улыбкой торопливо прибавил Сириус, который как и Снейп нуждался в том, что заполнит повисшее молчание чем-то более привычным.       — Ты так и собираешься стоять в дверях? — раздраженно поинтересовался Снейп, отказываясь продолжать этот фарс. Сириус решил, что сделал все возможное, пытаясь помочь. Но просто для того, чтобы не портить себе настроение этой встречей, Сириус вытащил из кармана одно из шоколадных яиц и быстро вручил его Снейпу.       — Светлой Пасхи, профессор Снэйк, — озорно подмигнув, воскликнул он и, обогнув застывшего от неожиданности зельевара, побежал в сторону озера, заранее обрывая возможную попытку Снейпа вернуть подарок.       До поляны с кроликами Сириус добрался довольно быстро. Зверьки встретили его любопытно подергивающимися носами и настороженно выпрямленными ушами. Сириус погладил самых смелых кроликов, приблизившихся к нему, и приступил к подготовке одной из пасхальных традиций: поиск шоколадных яиц. Они с братом никогда не искали шоколадные яйца, а их старшие родственники никогда их не прятали и даже перестали дарить после того, как мальчикам исполнилось по пять лет. Джеймс, Лили, Римус, Петтигрю и многие другие часто рассказывали о том, как они искали угощения либо в своем доме, либо в парке вместе с другими детьми. Маленькая Гермиона до шести лет тоже с восторгом рассказывала о пасхальных играх, пока остальные дети не перестали общаться с ней из-за ее непохожести на них. Сириус сомневался в том, что Гарри вообще получал от Дурслей хоть кусочек шоколадного яйца, не говоря уже об играх. Впрочем, для маглов Пасха значила намного больше, так что в этот день Дурсли могли проявлять хоть немного терпимости и доброты. В общем, Сириус собирался подарить и трем четверокурсникам, и своему другу, и племяннице шанс приобрести новые счастливые воспоминания, а кому-то вспомнить о детских забавах.       Сопровождаемый любознательными кроликами, Сириус довольно быстро попрятал шоколадные яйца и решил заняться подготовкой места для пикника. К тому моменту, когда послышались веселые голоса, у него уже все было готово, и он просто валялся на траве, наблюдая за голубым небом и пушистыми облаками. Когда слова стали отчетливо слышны, Сириус энергично поднялся на ноги и двинулся навстречу веселой компании.       Ближе всех к нему оказался Живоглот. Кот приветственно мурлыкнул, потеревшись боком о его ногу. Сириус наигранно заворчал на него, демонстративно отряхивая с новых джинсов рыжую шерсть. Живоглот на это только фыркнул и устремился к корзине для пикника, заинтересованно покачивая пушистым хвостом. Сириус негромко хохотнул и, повернувшись, с заразительной улыбкой поприветствовал уже ускорившихся четверокурсников.       Гарри с разбегу врезался в его грудь, заключая в крепкие объятия. Сириус охнул от внезапности и схватился за мальчика, чтобы не рухнуть от этого столкновения. Встретившись с радостным взглядом Гермионы и веселой улыбкой Рона, Сириус со смехом потрепал крестника по волосам и жестом подозвал его друзей ближе, превращая это в групповые объятия, которые Тонкс не могла пропустить. Римус, подталкиваемый своей девушкой, с негромким фырканьем присоединился к ним.       — Ты сегодня подозрительно веселый, — заметил Римус, когда они все разошлись. — Успел подшутить над кем-то еще? — явно намекая на свой исправленный будильник, насмешливо поинтересовался он.       — Я избавился от своей целительницы, — небрежно отмахнулся Сириус. Рон и Гарри растерянно переглянулись, Гермиона негромко хмыкнула, а Римус с подозрением нахмурился.       — Дай-ка угадаю, дядюшка, теперь твоей целительнице нужна психологическая помощь? — звонко рассмеявшись, уточнила Тонкс. Ее веселили эти обязательные встречи с целительницей с тех пор, как она узнала об этом. И каждый раз интересовалась, не обезумела ли еще целительница, которой не повезло лечить Блэка.       — Нет, она отправилась в Ирландию, чтобы встретиться с давно потерянной дочерью, — нетерпеливо объяснил Сириус.       Римус и Гермиона посмотрели на него с безмолвным насмешливым вопросом: «А кто же нашел эту потерянную дочь?» У Гарри и Рона явно возникло множество других уточнений, от которых Сириус поспешил избавиться прежде, чем они оказались бы озвучены. Энергично подпрыгивая на месте, Сириус поведал о спрятанных вокруг шоколадных яйцах и предложил им всем вместе заняться их поисками. Тонкс с радостью поддержала эту затею, с восторженной улыбкой посмотрела на несколько изумленного Римуса, и тот смог лишь согласно кивнуть. Рон тоже обрадовался, заметив, что не занимался этим с тех пор, как близнецы поступили в Хогвартс. Гарри взволнованно сглотнул, осмотрелся вокруг и вопросительно оглянулся на друзей. Как и подозревал Сириус, его крестник никогда в таком не участвовал.       — Звучит весело, — взглянув на Гарри, одобрительно улыбнулась Гермиона, затем нахмурилась и посмотрела на окружающие их деревья. — А что ты собираешься делать? — с некоторым подозрением уточнила она.       — Мешать вам, разумеется, — задорно подмигнул Сириус и принял собачий облик. Отбежав чуть в сторону, Бродяга весело обернулся ко все еще стоявшим на месте людям, радостно гавкнул и, виляя хвостом, качнул головой, зовя остальных за собой. Гарри и Гермиона сдвинулись с места первыми, за ними поспешил Рон, а затем и Тонкс, нетерпеливо подпрыгивающая и ведущая за собой не сопротивляющегося Римуса.       Сириус не был уверен в том, что трем подросткам действительно может понравится детская забава. Даже если один из этих подростков никогда этим не занимался, а Гермиона оказалась исключена из общего веселья только потому, что была слишком умной и попыталась рассказать всю правду об этом религиозном празднике. Однако у всех на лицах были улыбки, каждый искренне и громко смеялся, а когда кому-то удавалось найти спрятанное угощение, восторгу от этого успеха не было предела. Как будто это были вовсе не шоколадные яйца, а невообразимое сокровище, которое больше никто не сможет получить.       Рядом прыгали кролики, некоторые набирались смелости и подходили ближе к шумным гостям и отвлекали людей от поисков. Тонкс от умиления почти забыла о главной цели, погрузившись в игру с кроликами, пока ее внимание не вернулось к Римусу, который нервно расхаживал вокруг и молча наблюдал за тем, как его девушка гладит пушистых зверьков. Бродяга тоже веселился, изо всех сил стараясь направить по ложному пути или отбирая найденный приз прежде, чем он оказывался в руках, заставляя детей побегать за собой.       Спустя несколько часов все яйца были найдены, о чем с яркой улыбкой сообщил Сириус, и они отправились к покрывалу и корзине с едой, где их уже нетерпеливо поджидал Живоглот. Раскрасневшиеся от бега и смеха, они все повалились на покрывало, а Римус полез в корзину, вытаскивая и расставляя тарелки с едой. Когда первые голодные порывы были усмирены, Тонкс весело поведала о том, как на втором курсе она вместе со своими однокашниками искала шоколадные яйца в гостиной Пуффендуя. В тот год у них был самый веселый староста за все время обучения Тонкс, и он решил порадовать учеников с первый по третий курс традиционными поисками шоколадных яиц. Студенты перевернули всю гостиную, что ужаснуло профессора Стебль. Сириус считал, что тот староста был великолепен.       Закончив со своей историей, Тонкс поинтересовалась, как проходила Пасха у Люпина, и тот, не в силах отказать ее любознательному взгляду, рассказал уже известные Сириусу истории. Блэк слушал друга с некоторой рассеянностью и легкой долей грусти, потому что это слишком ярко напомнило ему о той Пасхе на седьмом курсе, когда они все собрались большой компанией и делились своими историями о детстве. Сириус тогда был единственным, кто так ничего и не рассказал, всегда ловко переводя вопросы на кого-нибудь другого. Гермиона, явно почувствовав изменения, кинула в его сторону обеспокоенный взгляд, и когда Люпин прервался, поинтересовалась, как проводил Пасху Блэк, пытаясь хоть немного ободрить его.       — Да, Бродяга, ты ведь никогда нам не рассказывал о том, как в твоей семье встречали праздники. Ни о Рождестве, ни о Пасхе, ни даже о собственном дне рожденья, — поддержал Гермиону Римус, и все остальные тоже с любопытством посмотрели в сторону Сириуса. Блэк сглотнул, лихорадочно пытаясь придумать способ перевести разговор на другую тему, потом столкнулся с искренне любопытным взглядом зеленых глаз Гарри, с ободряющей улыбкой Гермионы, и подумал, что эти двое точно имеют право знать, что не только у них бывали плохие праздники.       — На самом деле все было довольно уныло, — нервно почесал небритый подбородок, усмехнулся Сириус. — Глава семьи и его жена, то есть мои отец и матушка, устраивали семейную встречу. Собирались все незамужние тетушки, дяди со своими женами и детьми или без них, дед Поллукс и дед Арктурус — оба уже были вдовцами на тот момент. В общем, приходили все, даже тетушка Лукреция со своим мужем Игнатиусом Пруэттом — чистокровные маги уже недолюбливали их на тот момент из-за Молли Пруэтт, решившей связать свою жизнь с Артуром Уизли. На самом деле это было похоже на собрание всех значимых лиц волшебного мира Великобритании. Не хватало только министра магии. Все чинно расходились по гостиным: женщины в одну, мужчины в другую, и дети отдельно. И разговаривали до начала ужина. Мужчины вечно спорили о политике, о деньгах, осуждали маглорожденных волшебников, которые с каждым годом пробирались все выше в работе в Министерстве. Женщины говорили о браке, о своих мужьях, детях, и о возможной помолвке или о соулмейтах, если те были достойны упоминания. За ужином разговоры продолжались, но уже между всеми. Детям же всегда следовало молчать, потому что мы не могли сказать ничего умного, но зато могли опозорить своих родителей каким-нибудь неуместным замечанием или глупым вопросом. — Сириус на мгновение задумчиво помолчал, припоминая, не упустил ли он что-нибудь. А затем в голове ярко вспыхнуло воспоминание о последней перед Хогвартсом Пасхой в кругу семьи. Весело улыбнувшись, Сириус поспешил поделиться этой историей: — Однажды мы с Медой и Регулусом саботировали ужин: совместными усилиями оживили стол и стулья в столовой, и когда все расселись, мебель вдруг начала двигаться. Стол дрожал и приплясывал на месте, скидывая с себя тарелки с едой, а стулья, крепко сжав сидевших на них людей, бегали повсюду. Было весело, хотя в итоге меня заперли в своей комнате на целую неделю, заставив выучить все, чем прославился каждый из моих предков, начиная с основателя нашего рода и заканчивая моими родителями. Я до сих пор не могу выкинуть всю эту информацию из головы, но оно того стоило.       Негромко рассмеявшись, Сириус зачесал назад упавшие на лицо волосы и посмотрел на своих слушателей, которые почему-то молчали. Римус, казалось, не особо удивился тому, что услышал, но все равно недовольно хмурился и поглядывал на друга с каким-то сочувствием. Гарри ошеломленно смотрел на своего крестного, пытаясь подыскать какие-то слова, Рон сидел с открытым ртом, позабыв о пироге, который все еще держал в руке. Гермионе почему-то было грустно, словно она опять безуспешно пыталась поиграть с другими детьми, а те лишь смеялись над ней. Лучше всех отреагировала Тонкс, которая пропустила мимо все самое скучное и посмеялась над последней историей, наигранно возмущаясь в адрес своей матери, которая не одобряла веселье дочери, а сама когда-то подшутила над всей своей семьей.       — А я думал, у меня худшие истории о Пасхе, — немного придя в себя, нервно пошутил Гарри.       — Так ты никогда не искал шоколадные яйца? — сглотнув, с некоторым возмущением уточнила Гермиона, поборов все остальные вопросы и недовольные замечания, которыми сменилась ее печаль. Сириус отрицательно покачал головой.       — Это ужасно! — воскликнул Рон. — Неужели вы не организовали что-то подобное в школьные годы? — вопросительно оглянувшись на Люпина, спросил он. Римус мягко улыбнулся, ответив отрицательно.       — Тогда мы должны это исправить, — воодушевленно воскликнула Тонкс. — В корзине ведь есть еще шоколадные яйца. Давайте мы спрячем парочку, а дядюшка их поищет, — предложила Тонкс и посмотрела на всех горящим от энтузиазма взглядом. Сириус невольно рассмеялся на это и поторопился заявить, что он прекрасно проживет и без этого. Ведь сегодня он все равно участвовал в этой игре, хоть и в качестве помехи.       — Но Дора права! — поддержал Гарри и одобрительно кивнул ярко улыбнувшейся Тонкс. — Ты устроил для нас вторую незабываемую Пасху. Ну, для меня во всяком случае. — Поттер немного смущенно посмотрел на своих друзей, у которых не было проблем со злобными родственниками.       — Это были потрясающие праздники, — поспешил согласиться Рон. — Так что будет справедливо, если мы сделаем для тебя что-то подобное. Даже если ты слишком стар для этого, — весело прибавил Уизли.       — В таком случае, пока мы будем прятать призы для Бродяги, кто-то должен за ним присмотреть, — подключился к заговору Римус. Сириус сердито посмотрел на друга. Он был слишком растерян всем этим и искренне не понимал, почему всем вдруг показалось таким важным устроить для него поиски шоколадных яиц. — Мисс Грейнджер, мне кажется, вы справитесь с этой задачей лучше всех, — будто и не заметив недовольства друга, с хулиганской улыбкой предложил Римус.       Гермиона бросила взгляд на Блэка и полностью поддержала эту идею. Тонкс подскочила на ноги первая и принялась нетерпеливо приплясывать на месте. Римус вытащил из корзины несколько угощений, припасенных Сириусом на тот случай, если кому-то захочется еще шоколада. Гарри и Рон торопливо присоединились к Тонкс и Люпину, и они все вместе двинулись к деревьям, шепотом обсуждая то, где и как лучше спрятать призы. Гермиона, оставшись с Сириусом, заставила его повернуться спиной к ушедшим друзьям, а сама села перед ним настолько близко, насколько было возможно.       — К чему все это? — хмурясь, воскликнул Сириус, позволив части своего непонимания проникнуть в голос. — Мое детство ничто из этого не исправит, — иронично усмехнувшись, указал он.       — А зачем ты сам устроил эти поиски для всех нас? — не вздрогнув от резкости его тона, спокойно спросила Гермиона. Сириус повел плечом и честно признался, что просто хотел дать им возможность забыть обо всех проблемах и немного повеселиться. — И почему же мы не можем хотеть того же для тебя? — наклонившись к нему, мягко поинтересовалась она. Сириус хмуро промолчал, поскольку ответ на этот вопрос мог его скомпрометировать.       — Просто люди редко делают что-то для меня, если им это не выгодно, — тяжело вздохнув, неохотно пояснил свою растерянность Сириус. — Иногда я забываю о том, что друзья так поступают, — улыбнувшись, прибавил он. Гермиона очень долго молча смотрела на него, как будто вдруг узнала нечто важное, какую-то тайну, которая объясняла все.       — Когда для тебя что-то делали в последний раз просто так, потому что хотели порадовать тебя, а не спасти от чего-то или помочь? — внезапно спросила Грейнджер, чем действительно немного озадачила своего собеседника.       — Когда ты учила меня кататься на льду? — не задумываясь, предположил Сириус. Гермиона покачала головой, почему-то не считая этот момент подходящим ответом. — Когда ты увела меня от Скитер, или наш танец после Святочного бала. Наши планы по созданию армии из австралийских животных? Каждый раз, когда Тонкс поит меня снотворным или остается рядом, чтобы разбудить во время кошмара? Горячий шоколад с виски от Римуса, когда мы были вместе в Хайдинг-Хаузе во время рождественских каникул. Или его поддержка во время допросов и помощь после? — вытаскивая из головы все мысли, которые приходили на ум, перечислил Сириус. — Откуда мне знать, когда люди делают что-то просто так? Может, им нравится заботиться о ком-то, готовить горячий шоколад и болтать о всяких глупостях. Ты задаешь сложные вопросы, моя милая, — полушутливым тоном прибавил Блэк.       — Ты сказал, что тебя наказали после той шалости во время Пасхи, — спокойно выслушав его, вдруг сменила тему Гермиона. Сириус согласно кивнул, подозревая, что продолжение этой новой темы тоже не приведет ни к чему хорошему. — А как наказали Регулуса — кстати, кто такой Регулус? — и Андромеду? — уточнила Грейнджер, подтверждая плохое предчувствие Сириуса.       — Никак! Я взял всю вину на себя, — пожав плечами, честно ответил Сириус. — Регулус был моим младшим братом, а у Меды уже было много проблем с родителями. Я не мог позволить гневу моей матери отразиться еще и на них, — поспешил объяснить этот поступок Блэк, чтобы Гермиона не упрекала его соучастников в том, что они позволили ему отвечать за них.       — Тебе не кажется, что ты делаешь для других людей больше, чем они для тебя? — нервно играясь с кольцом на пальце, осторожно поинтересовалась Гермиона. — Ты называешь себя эгоистом. Но эгоистичные люди не делают для других так много, — опустив глаза на свои руки, негромко заметила она, как будто говоря это себе, а не ему.       — Я никогда и ничего не делаю просто так, Гермиона. Все, что я делаю, направлено на достижение того, чего я желаю, — ласково приподняв лицо девушки за подбородок, напомнил Сириус. — В данный момент я хочу, чтобы вы все: ты, Гарри, Рон, Тонкс и Римус — были счастливы. Для меня это имеет очень важное значение. И если вы не будете счастливы, я буду глубоко опечален. Никакого альтруизма, понимаешь, ведьмочка? — заглянув в карие глаза, полные решительности, попытался объяснить свою точку зрения Сириус. Гермиону это ничуть не убедило, и она лишь сердито фыркнула.       — Допустим, ты действительно делаешь все это только ради себя, — яростно сверкнув глазами, ровным тоном начала Гермиона. — Ты хочешь, чтобы мы были счастливы, верно? А если бы мы были счастливы без тебя? Если бы именно твое присутствие в наших жизнях делало бы нас несчастными? — с некоторым вызовом спросила она. Сириус подавил желание вздрогнуть и убедиться в том, что это лишь гипотетическое предположение. Вопрос о том, будет ли Гермиона счастливее без него, едва не сорвался с языка, но Сириус упрямо промолчал. — Не отвечаешь? — невесело усмехнулась Грейнджер и подалась ближе к нему. — Мы оба знаем, что бы ты сделал, будь это правдой. Ты ушел бы, не лез бы в нашу жизнь, не показывался бы никому из нас. Но продолжал бы присматривать, чтобы убедиться в нашем счастье и в том, что мы ни в чем не нуждаемся. Ты сделал бы все это во вред себе и своим чувствам, не задумавшись о них ни на секунду. — Гермиона недовольно провела пальцами по глазам, избавляясь от первого намека на слезы, вызванные непонятно чем. — Это не эгоизм, Сириус. И даже не альтруизм! Это занижение себя и своей значимости. Кажется, я понимаю, почему ты на самом деле делаешь так много…       — Не надо! — торопливо схватив девушку за руку, едва слышно попросил Сириус. Грейнджер растерянно замолчала, несколько раз моргнув. — Пожалуйста, Гермиона, не заканчивай свою речь, — прибавил он, умоляюще заглядывая в большие карие глаза, наполненные смесью боли и раздражения. Вот только казалось, что злилась Гермиона вовсе не на Сириуса, а на кого-то другого. — Я предпочитаю быть эгоистом. Оставь мне это, моя умная ведьмочка. Не разрушай…       Не сумев договорить последнее предложение, Сириус зажмурился и инстинктивно крепче сжал пальцы на ладони девушки. Сама мысль о том, что она могла бы попросить его не лезть в ее жизнь, убивала. Сириус боялся представить, что с ним будет, если однажды Гермиона действительно попросит об этом. А она попросит, когда полюбит кого-то и не сможет разрываться между своим соулмейтом и возлюбленным. Выбор в таком случае был очевиден, ведь Сириус со всеми своими многочисленными проблемами был наименее желанной компанией.       — Знаешь, на самом деле хорошо, что твои родители мертвы, — сжимая его пальцы в ответ, тихо и мрачно произнесла Гермиона, прерывая невеселые мысли Блэка.       Сириус посмотрел на нее с искренним недоумением. Очень немногие люди могли довести Гермиону до такого признания. Сириус вообще не был уверен в том, что она хоть когда-то желала кому-нибудь смерти или радовалась тому факту, что человек мертв. О его родителях она знала немного, да и то лишь со слов самого Сириуса, который был достаточно предвзятым рассказчиком. Гермиона в таких случаях сохраняла спокойствие и пыталась смотреть глубже, анализировать саму историю, а не используемые описания.       — А еще мне жаль, что я родилась так поздно, — немного помолчав, еще тише прибавила Гермиона и, опустив голову, уткнулась макушкой в его грудь. — Думаю, до знакомства с Джеймсом ты считал себя одиноким, — с невеселым смешком заметила она.       — Мы оба не особо ладили с теми своими сверстниками, которых знали до Хогвартса, — запустив пальцы в буйные каштановые кудри, попытался пошутить Сириус, но в итоге шутка оказалась слишком правдивой. — Знаешь, я ни о чем не жалею. Ни о своем детстве, которое могло быть куда лучше, если бы я был менее упрям и более покладист. Ни о том, что мне пришлось ждать тебя, — немного подумав, честно заявил Сириус и, наклонившись, нежно поцеловал девушку в голову. — Ты стоишь всего этого, ведьмочка, — почти неслышно прибавил он, моля Мерлина о том, чтобы Гермиона не услышала сорвавшегося с языка признания, и всем сердцем надеясь, что услышит. Глубоко вдохнув, Сириус попытался заполнить каждую частичку себя неповторимым запахом Гермионы: смесь чернил, свежего пергамента и старых книг, мятного шампуня и чего-то только ее, чего-то уникального и не имеющего точного названия, но глубоко важного, пробуждающего внутри Сириуса те чувства, о которых он очень старался не думать слишком много.       Воцарившуюся между ними умиротворяющую тишину, заполненную невысказанными словами, прервали веселые крики Гарри и Рона. Вскоре Сириуса начали подгонять, торопя начать поиски. Гермиона резко выпрямилась, чуть отодвинувшись от Блэка, чтобы создать между ними более видимое расстояние. Но подбежавшие к ним Гарри, Рон и Тонкс едва обратили на это внимание. Римус, неторопливо следующий за возбужденными мальчишками и Тонкс, бросил на Блэка слишком понимающий взгляд, улыбнувшись чему-то. Сириус предпочел сделать вид, что не заметил невербальные сигналы друга, с преувеличенным кряхтеньем поднялся на ноги и направился к деревьям, бурча о том, что такого старого человека, как он, заставляют заниматься всякими детскими развлечениями.       — Но ведь профессор Люпин тоже искал яйца, — резонно возразил Рон, не скрывая того, что бормотания Блэка о возрасте его веселят.       — Лунатик младше меня почти на полгода, — озорно подмигнув другу, просто сказал Сириус. Римус недовольно уточнил, что он младше всего на четыре месяца и семь дней, что не слишком близко к обозначению полугода. — Но ведь младше! — хохотнул Сириус, на что Люпин демонстративно насупился.       — Так ты родился осенью? — не упустил возможности полюбопытствовать Гарри.       — Верно, — согласился Сириус, вдруг вспомнив, что никогда не уточнял детям свою дату рождения. — Это была ненастная ноябрьская ночь. От дяди я узнал: целители говорили моей матери, что роды начнутся не раньше, чем через две недели. Я немного поторопился! Уверен, в тот момент моя матушка пришла к выводу, что я никогда не буду делать того, чего от меня ожидают, — расхаживая между деревьями и не слишком внимательно ища угощения, весело и легкомысленно поведал Сириус.       — Еще одна вещь, которая многое объясняет, — пробормотал себе под нос Римус. Судя по взгляду Гермионы, она была полностью согласна с Люпином.       Сириус на мгновение остановился, попытался понять, что же такого могла объяснить возможность выкидыша. Из нервной болтовни Лили, Сириус все еще хорошо помнил о том, что роды в начале девятого месяца беременности могут пройти не слишком успешно как для матери, так и для ребенка. Еще одна совершенно ненужная информация, о которой Сириусу не хотелось бы помнить. Он вообще предпочел бы ничего не знать о беременности, но к несчастью, он провел очень много времени рядом с беременной женщиной. Даже не с одной, что было в два раза хуже, особенно если они объединялись.       Качнув головой, Сириус постарался избавиться от всех неуместных мыслей и устрашающих воспоминаний о беременных женщинах, после чего предпочел сосредоточиться на поиске шоколадных яиц. Гарри и Рон очень старательно делали то же, что и он: мешались ему, сбивая с верного направления. В отличии от Сириуса, подростки делали это не слишком ловко, но он подыгрывал им, позволяя детям развлекаться. Гермиона следовала за ними, ярко улыбаясь и явно наслаждаясь настроением Блэка, вернувшемся к высшей отметке. Римус и Тонкс тем временем слишком увлеклись своей игрой. Тонкс петляла между деревьями, дразняще улыбалась Люпину, подпуская его ближе, и со звонким смехом убегала прочь. Римус, поддавшись охотничьему азарту своего внутреннего зверя, не отставал от девушки. Эти двое выглядели слишком мило и сладко. Сириус был уверен в том, что чувствует песчинки сахара на зубах при взгляде на эту парочку.       В конце концов, Сириус все-таки нашел все угощения, хотя с поисками последнего яйца притворился, что даже не представляет, где оно может находиться. Рон запихнул его на дерево, о чем Сириусу поведал Живоглот, но Блэк решил не пользоваться этой подсказкой. Поскольку все это по-настоящему радовало и забавляло трех подростков, Сириус решил, что игра была не такой уж и плохой. Хотя он признавал, что в детстве ему понравилось бы все это намного больше, чем сейчас. Но как Сириус сказал Гермионе: он действительно ни о чем не жалел, ведь сейчас мог насладиться тем, что упустил когда-то, в компании дорогих ему людей.       В замок все возвращались счастливыми. Тонкс развлекала троих подростков веселыми историями о своих коллегах-мракоборцах, о собственных забавных и неловких ситуациях, вызванных ее неуклюжестью. Сириус и Римус немного отстали от своих более молодых спутников и, медленно следуя за ними, негромко обсуждали последние новости о поведении оборотней Британии, об упрямстве Сивого, у которого было много сторонников в стае. Оборотни поддерживали его из страха или из странного чувства верности, ведь Сивый проклял своим укусом многих людей. Но конечно были и те, кому как и Сивому нравилось насилие и безнаказанная жестокость, жажда которой лишь увеличилась после обращения. У Сириуса было одно предложение, которое могло решить всю эту проблему. Римус наверняка думал о том же. Но они оба пока не рисковали говорить об этом по разным причинам.       — Знаешь, Сириус, мы могли бы пойти в Хогсмид, и оттуда трансгрессировать домой, — обернувшись к мужчинам, весело предложила Тонкс. — Нельзя же вечно занимать камин Римуса, — задорно подмигнув Люпину, хохотнула она, скрывая свою обеспокоенность. Тонкс восприняла грубую статью Скитер слишком близко к сердцу. Хотя Сириус попытался успокоить ее тем, что у него есть соулмейт, и он не собирается умирать от тоски в ближайшее время. Но ненависть Тонкс к журналистке была такой же яркой, как и яростное желание Гермионы защитить Сириуса от сплетен.       — Но до камина Лунатика намного ближе, чем до Хогсмида, — проныл Сириус. — А я так устал, малышка! Пожалей мои старые кости! — капризно прибавил он и картинно прислонился к Римусу, закинув руку на его плечи, заставляя друга неудобно согнуться под внезапной тяжестью. Люпин громко вздохнул, посочувствовав своему слишком старому приятелю.       Тонкс бросила на своего родственника пристальный взгляд, который не каждый смог бы рассмотреть сквозь ее яркую улыбку. Затем она посмотрела на Римуса и обреченно выдохнула, когда тот мягко улыбнулся в ответ на немой вопрос. Сириус подавил желание закатить глаза на эту излишнюю заботу. Иногда он всерьез верил, что эти двое отрабатывают на нем родительские навыки.       Однако Сириусу было не суждено столкнуться с вниманием и вопросами студентов. В холле замка нервно расхаживал Снейп, который косился то в сторону лестницы, то на парадные двери. Ученики, которые направлялись в Большой зал или выходили из него, торопливо убегали по своим делам, не желая навлечь на себя гнев зельевара, который явно пребывал в самом скверном настроении. Или же он был чем-то взволнован. Сириус не слишком хорошо знал этого человека, чтобы уверенно судить о его настроении. Но в сочетании с их утренней встречей эти странные расхаживания навевали не самые хорошие подозрения.       Заметив их появление, Снейп на секунду остановился, а затем решительно направился прямо к их веселой группе. Рон и Гарри, повинуясь какому-то отработанному рефлексу, загородили собой Гермиону, которая негромко фыркнула и заинтриговано вытянулась. Тонкс ослепительно улыбнулась бывшему профессору и первая вступила в разговор, радостно приветствуя зельевара и поздравляя его с Пасхой. Сириуса забавляло то, что при всем своем колючем и неприятном характере Снейп, как и многие другие, был бессилен перед позитивным и дружелюбным настроем Тонкс. Но он очень старался.       — Все в порядке, Северус? — мягко и спокойно спросил Римус, бросив предостерегающий взгляд на Сириуса.       — Просто восхитительно, Люпин, — сумрачно бросил в ответ Снейп, едва взглянув на Римуса. Вместо этого он цепко ухватил Сириуса за плечо и оттащил в сторону. Блэк, будучи несколько ошеломленным этим внезапным маневром, послушно последовал за ним, заинтриговано ожидая продолжения. — Нам нужно кое о чем поговорить! — яростно прошептал Снейп так, что было совершенно ясно: он предпочел бы отрезать себе язык, а не говорить о чем-то со школьным недругом.       — Мы сегодня уже разговаривали, и сейчас тоже этим занимаемся, — ехидно отметил Сириус, не потрудившись убавить громкость голоса. Все его спутники с разной степенью интереса и обеспокоенности следили за двумя мужчинами и тщательно прислушивались к диалогу, даже не пытаясь этого скрыть.       — Жду в своем кабинете, Блэк. И поверь, ты можешь пожалеть, если не придешь, — почти никак не отреагировав на его слова, буркнул Снейп. Последнее предложение, вероятно, должно было быть угрозой, но прозвучало как-то странно. По тону оно было слишком близко к просьбе, что действительно заставляло насторожиться. Не дожидаясь ответа растерянного Сириуса, Снейп кинул мрачный взгляд в сторону свидетелей этого короткого обмена репликами и быстро скрылся в подземелье.       — Чего он от тебя хочет? — сразу же спросил Гарри, когда Сириус вернулся к своей группе.       — Как будто ты не слышал, — весело ухмыльнулся Блэк, потрепав Поттера по волосам. Гарри словно и не заметил этого жеста, хмуро глядя на крестного. — Боюсь, у меня не получится проводить вас до башни. Так что расстанемся здесь, — с широкой улыбкой объявил Сириус, делая вид, что не понимает состояние крестника.       — Я пойду с тобой и подожду в коридоре, — нахмурившись, решительно заявил Гарри. Сириус изумленно моргнул. Кажется, сегодня был очень необычный день, заполненный необъяснимыми человеческими поступками и словами.       — И мы тоже, — поддержал друга Рон, высказывая согласие и за Гермиону, которая была несколько растеряна и задумчива, но не слишком встревожена, в отличии от своих друзей.       — Мы всего лишь немного поболтаем, — закатив глаза, ворчливо заметил Сириус. — Снейп не собирается меня убивать, а я не стану драться с ним, — уже глядя на Римуса, насмешливо прибавил он. — Мы все-таки взрослые люди, — убеждая в этом себя, напомнил Сириус.       — Да о чем вам с ним вообще разговаривать? — возмущенно воскликнул Гарри.       — Хотя бы о проклятии, — демонстративно помахав левой рукой, просто предложил Сириус, а затем посмотрел на Римуса, который не особенно торопился вмешиваться. Блэку хотелось разобраться с делами Снейпа и не вмешивать в это подростков, но Гарри, все еще настроенный категорично против профессора зельеварения, явно не собирался отступать. Поттеры и их упрямство было тем, о чем можно легко забыть, и лишь спустя долгое время вспомнить, насколько это ужасное сочетание.       Римус тяжело вздохнул и с помощью своего лучшего разумного тона убедил подростков вернуться в гостиную. Сириус вряд ли когда-нибудь поймет, как Люпину удавалось побеждать в таких спорах без повышения тона, ехидных замечаний или чего-то похожего, чем обычно пользовался Блэк. Он попрощался с взволнованными подростками, вновь втянув их в групповые объятия, попросил Тонкс не дожидаться его и подарил Римусу веселую ухмылку, показывая, что он точно знает, с кем Тонкс будет не ждать своего беспокойного дядю. Люпин ехидно ухмыльнулся в ответ, бросив красноречивый взгляд в сторону Грейнджер. Сириус снова сделал вид, что ничего не понял и даже не заметил, подмигнул на прощание Гермионе, безмолвно обещая ей, что все будет хорошо, погладил Живоглота и направился в подземелье.       По дороге к личному кабинету Снейпа Сириус очень старался не позволять себе строить предположения о том, что ему собирается рассказать зельевар. Вариантов на самом деле было бесконечное множество, ведь у Блэка почти не было никакой информации, кроме странного поведения Снейпа. И оно скорее запутывало, а не давало какие-то объяснения. Но Сириус вспомнил о письме Гарри, в котором сообщалось о несостоявшемся разговоре между Снейпом и Каркаровым. Директор Дурмстранга показывал зельевару левую руку, что в общем-то тоже ничего не проясняло.       Как и ожидалось, попытка не строить теории привела к построению теорий. Сириус раздраженно фыркнул и на мгновение замер перед дверью нужного кабинета. У него появилось очень неприятное ощущение, словно его жизнь навсегда изменится, если он перешагнет порог и поговорит со Снейпом. Действительно поговорит, а не начнет состязание в остроумии, которое может превратиться в настоящую магическую дуэль. Сириус предпочитал доверять своим инстинктам. В отличии от его логики, инстинкты еще ни разу его не подводили, и в его жизни могло бы быть больше успехов, если бы он прислушивался к ним. Вот только сейчас было не совсем понятно, к какому исходу приведут неизбежные изменения: к лучшему или худшему.       Придя к выводу, что он не узнает ответ на последний вопрос, если будет стоять здесь, Сириус решительно распахнул дверь, не потрудившись предупредить хозяина кабинета о своем появлении вежливым стуком. Снейп хотел поговорить и сам пригласил его, так что Сириус не собирался осторожничать. Он шагнул внутрь с яркой улыбкой, собираясь встретить любые проблемы именно так. Хозяин кабинета тут же поднялся со своего стула, устремив на вошедшего тяжелый взгляд, затем медленно выдохнул и кивком головы предложил Блэку присесть на свободный стул.       — Собираешься поведать мне длинную историю? — ухмыльнувшись, полюбопытствовал Сириус и захлопнул за собой дверь, окончательно отрезая себе возможность отступления.       Снейп мрачно промолчал и направился к закрытому шкафчику. Сириус без особого интереса осмотрелся вокруг. Кабинет Снейпа больше напоминал еще одну кладовку. Полки всех стеллажей и стеклянных шкафов были заполнены банками, бутылками, пробирками и коробками с ингредиентами, с настойками или с основами для некоторых зелий. Пока Сириус изучал помещение и инстинктивно строил планы побега, подыскивал подходящие укрытия на случай драки, Снейп поставил на стол два стеклянных стакана и бутылку огненного виски. Блэк, заметив это, нахмурился, затем передвинул предложенный ему стул так, чтобы сидеть вполоборота к двери и к зельевару, а так же видеть камин и только после этого сел.       — Знаешь, если бы мне предложили выбирать смерть, то я сразу отказался бы от отравления, — весело сообщил Сириус, наблюдая за тем, как зельевар с филигранной точностью разлил по стаканам одинаковое количество алкоголя.       — Смерть от проклятого предмета тебя больше устраивает? — не взглянув на своего гостя, сухо уточнил Снейп, закрыл бутылку и передвинул к Блэку один из стаканов.       — Лучше уж от драконьего пламени, — подтянув к себе стакан, рассеянно отозвался Сириус и с подозрением принялся рассматривать янтарную жидкость. — Больно, конечно, но зато трупа не останется, — поймав на себе недоумевающий взгляд зельевара, пояснил Сириус. Снейп прикрыл глаза и медленно выдохнул, точно так же, как иногда делал Римус, когда пытался быть терпеливым. — Так ты хотел поболтать о моем проклятии или о моих предпочтениях в смерти? — покачивая стакан с виски, полюбопытствовал Сириус, желая поскорее перейти от этого вступления к основной части беседы.       — Можно сказать, что это имеет отношение к последнему, — буркнул Снейп и, прежде чем Сириус задал уточняющий вопрос, залпом опустошил свой стакан. Блэк смотрел на это с некоторым удивлением, окончательно запутавшись во всем происходящем.       Снейп же отставил пустой стакан в сторону и вдруг принялся расстегивать пуговицы на левом рукаве сюртука. Сириус все-таки рискнул выпить немного виски, сглотнув вместе с обжигающей жидкостью пошлую шутку о расстегнутых пуговицах и сюртуке Снейпа. Если все происходящее примет еще более странный поворот, то Сириус сможет свалить все на галлюцинации от виски или того, что зельевар мог туда добавить. Снейп завернул рукав до локтевого сгиба и протянул руку вперед, чтобы его гость мог видеть обнаженное предплечье. На бледной коже были видны пока еще нечеткие, медленно темнеющие линии, в очертании которых Сириус рассмотрел хорошо знакомый знак.       — Неудачное тату? — сделав еще глоток виски, насмешливо спросил Сириус. — Могу познакомить с одним мастером. Он выведет…       — Темный Лорд впечатал свой знак в левое предплечье каждого своего сторонника, — не слушая его болтовню, безэмоционально сообщил Снейп то, о чем Сириус прекрасно догадался при виде метки. — Так мы узнавали друг друга, поскольку немногие знали остальных в лицо. С помощью Черной Метки он призывал нас к себе: коснется Метки на руке одного, и все, как один, мгновенно отправлялись к нему. Метка становится все четче с каждым днем, и это началось еще в августе. Незадолго до Чемпионата мира по квиддичу, и даже поимка Крауча это не остановила. Каркаров все больше нервничает. Ты понимаешь, что это значит, Блэк. — Последнее предложение прозвучало как утверждение, и это ярче всех слов говорило о том, что Снейп считает своего слушателя достаточно сообразительным.       — Понимаю, — допив виски, хмыкнул Сириус и легким движением кисти приманил бутылку к себе. — Волан-де-Морт пытался ввести моду на групповые татуировки, — нервно усмехнулся он, открывая бутылку. Снейп мрачно промолчал, убирая руку от Блэка и выпрямляя рукава. — У моего… У Регулуса тоже было такое клеймо? — наблюдая за наполняющей стакан жидкостью, тихо спросил Сириус. Снейп бросил в его сторону нечитаемый взгляд и только повторил:       — Черная Метка была у каждого Пожирателя Смерти. — Сириус медленно кивнул, плюнул на наполовину наполненный стакан и сделал глоток прямо из бутылки. Он начинал понимать, к чему все шло, и это заставляло его нервничать больше, чем ему хотелось бы. — Ты больше ничего не собираешься сказать? — отобрав у него бутылку, резко спросил Снейп. Сириус непонимающе посмотрел на него. — Ни слова о том, что у меня есть эта Метка? Ни насмешек, ни злости? — как-то странно глядя на него, напряженно уточнил зельевар.       — А это что-то исправит? — сумрачно уточнил Сириус, откинувшись на спинку стула. Снейп промолчал, продолжая пристально смотреть на своего гостя. — Итак, ты вернулся на службу к Волан-де-Морту? — решив покончить с нервными шутками, подтолкнул развитие разговора Блэк. — Добровольно или по просьбе Дамблдора? — когда Снейп настороженно кивнул, продолжил вытягивать ответы Сириус.       — Альбус считает, что мое возвращение к Темному Лорду намного лучше, чем если он найдет себе еще какого-нибудь неизвестного помощника, — сглотнув, заговорил Снейп, когда понял, что его действительно не собираются засыпать упреками. Сириус медленно кивнул, признавая, что идея директора была неплоха. — Я нашел Лорда и… Петтигрю, — осторожно сообщил Снейп и немного подождал, ожидая какой-нибудь яркой реакции от своего слушателя. — Он, разумеется, не доверяет мне…       — И тебе нужно доказать свою преданность, — договорил за него Сириус, дрожащими пальцами проведя по усам. — Каркаров не самый подходящий улов, верно? Его исчезновение не останется незамеченным, да и он может попытаться вымолить себе прощение, сорвать тебе все планы, — вслух рассуждал Сириус, невидящим взглядом глядя прямо перед собой.       Ему следовало подумать о том, к чему приведет открытое противостояние Волан-де-Морту. Он хотел убить Сириуса еще в тот день, когда была убита Доркас. Единственная причина, по которой Волан-де-Морт этого не сделал, — язвительные комментарии Сириуса. Темный Лорд хотел проучить наглого парня и лишний раз продемонстрировать своим подчиненным, что он ничего не прощает, а смерть — самый лучший исход. Теперь Сириус нарушил все планы Волан-де-Морта, и если Снейп приведет причину главной неудачи к своему повелителю, если позволит его убить, то часть доверия Темного Лорда будет восстановлена.       — Блэк, — негромко окликнул его Снейп. Сириус провел ладонью по лицу, схватил свой стакан и в несколько больших глотков опустошил его, даже не почувствовав вкуса. — Блэк…       — Дай мне подумать, черт возьми, — с силой опустив стакан на стол, крикнул Сириус и резко вскочил на ноги. — Что бы ты там обо мне ни думал: я вовсе не стремлюсь умереть. Так что будь так добр, Нюниус, заткнись и дай мне подумать, прежде чем я соглашусь на твой убийственный план, — раздраженно рявкнул он, ударив по столу кулаком с такой силой, что все бумаги полетели на пол, а пустые стаканы, перевернувшись, покатились по столешнице. Снейп, не вздрогнув, выдержал эту вспышку ярости, напряженно наблюдая за Блэком и потянувшись к волшебной палочке.       Сириус хмуро проследил за его движением и решительно направился к выходу. Хозяин кабинета не попытался его остановить, и Блэк со всей силы захлопнул за собой дверь, надеясь, что либо дверь слетит с петель, либо с ближайших к выходу стеллажей упадет и разобьется парочка банок. Кипя от смеси не самых приятных чувств, Сириус двинулся по коридорам замка, нуждаясь в свободном пространстве, чтобы все как следует обдумать. Ноги повели его в сторону Астрономической башни, в то время как разум был слишком занят обдумыванием новой информации.       У Сириуса ни разу не возникло подозрения в том, что Снейп может лишь притворяться человеком Дамблдора. Он любил Лили всегда, а Волан-де-Морт убил ее. Для Сириуса этого было бы достаточно, чтобы навсегда кого-то возненавидеть. Собственно, именно это он и сделал. К тому же Снейп все еще был тем человеком, который помог спасти жизнь Сириуса. У него были все шансы не делать этого, а наоборот помочь проклятию завершить свою работу. В конце концов, если бы Снейп четко решил, что собирается привести Блэка к Волан-де-Морту, то вряд ли он стал бы рисковать, предупреждая Сириуса об этом. Блэк, конечно, мог согласиться на самые разные авантюры, но вероятность отказа все равно существовала, так что проще было бы похитить Сириуса без предупреждения. В общем, либо Снейп был поистине великолепен в роли шпиона, либо Блэку нравилось совершать одну и ту же ошибку, безоговорочно доверяя сомнительным личностям.       Еще был Дамблдор, который верил Снейпу. Директор, вероятно, знал правду о Снейпе и Лили. Во всяком случае, Сириус считал лишь эту информацию тем, что могло завоевать доверие Дамблдора. Директор был лучшим планировщиком, которого Сириус когда-либо знал. Гермиона, вероятно, с возрастом научилась бы таким же манипуляциям, но пока сравниться с Дамблдором никто не мог. И у директора был какой-то план, в котором участвовал Снейп, вернувшийся к своему бывшему хозяину. Возможно, Дамблдор хотел узнать планы Волан-де-Морта, а благодаря Снейпу он и вовсе окажется на шаг впереди и, вероятно, сможет наконец-то избавить мир от этой проказы. Победа над Волан-де-Мортом, безопасная жизнь для Гарри, Гермионы и всех остальных, и для всего этого Сириусу просто нужно было умереть. Одна жизнь против нескольких — совсем небольшая цена. Блэк не имел права ставить свою жизнь выше чьей-то чужой, будь он хоть самым эгоистичным человеком на планете.       Вот только Сириуса напрягало то, что эта окончательная победа была лишь возможной. Если он умрет, а Волан-де-Морт получит желаемое и вернет себе тело, как говорил Крауч-младший, то Гарри останется без защитника. Гермиона потеряет соулмейта, а из-за необычной крепкости их связи было не совсем понятно, как долго Гермиона сможет прожить после смерти Блэка. Римус потеряет последнего друга, и на него и Рона свалится вся забота о Гарри и Гермионе. Сириус, очевидно, так же не имел права оставлять всех этих людей без своей поддержки и защиты. Итак, он оказался на развилке, и должен был выбрать между двумя вариантами: ужасным и ужасным. Как будто в его жизни было слишком мало проблем.       Сириус добрался до смотровой площадки Астрономической башни, посмотрел на знакомый до каждой мелкой детали пейзаж и, не выдержав, громко расхохотался. Его грубый, резкий и рваный смех пугающим звуком заполнял прохладный мартовский воздух и каждую клеточку тела Сириуса, сотрясающегося от силы этого безумного веселья. Сириус крепко вцепился пальцами в перила и вскоре бессильно рухнул на колени, прислонившись лбом к холодному металлу. Смех превратился в сдавленные рыдания, которые Сириус затолкал поглубже в себя, запрещая поддаваться еще и этой слабости.       Единственное, что он хотел знать в тот момент: почему из всех людей такие вещи происходили именно с ним? Почему именно он из всех Блэков не мог не задавать лишние вопросы, почему его друг оказался предателем, почему почти все его знакомые и близкие погибли в той войне, почему из всех людей именно он насмехался над Волан-де-Мортом, из-за чего остался жив. У Сириуса было так много возмущенных «почему», и ни одного ответа. Может, он просто сам по себе был таким: изначально неправильным, поломанным с самого рождения. Или его кто-то проклял, желая отомстить Блэкам, превратив их старшего наследника в магнит для неприятностей и создателя катастроф.       Впрочем, все это не имело особого значения. Даже если бы Сириус знал, что с ним не так, это не изменило бы той ситуации, в которую он снова себя втянул. Все, что делал Сириус: пытался защитить своих близких, помочь им. Но он постоянно забывал о том, что у каждого действия есть последствия, которые могли быть весьма неприятными. Возможно, если бы он остался в Азкабане, ничего из этого никогда не произошло бы. Петтигрю продолжал бы вести крысиную жизнь, Волан-де-Морт торчал бы в албанском лесу без планов и помощников. Всего одна вещь, один поступок влиял на слишком многое. И кто знает, какими будут последствия нового решения. Сириус ненавидел долгие размышления, но впервые в жизни он не мог начать действовать.       К реальности его вернуло мягкое прикосновение к плечу, и ненавязчивое чувство умиротворения, которое смягчило обострившиеся до предела эмоции, как будто на них кто-то вылил растворитель. Сириус точно знал, кто именно помог ему уравновесить царящее внутри безумие, кто пытался помочь его разуму выбраться из хаоса, вызванного разговором со Снейпом. Гермиона несильно потянула Блэка на себя, заставляя отодвинуться подальше от края. Сириус без возражений сделал то, что от него просили, развернулся и посмотрел в обеспокоенные карие глаза.       — Ты пьян? — потянув носом воздух, с подозрением спросила Гермиона. Она не казалась осуждающей, но это заставило ее заволноваться еще больше.       — Слушать Снейпа в трезвом состоянии просто невозможно, — невесело усмехнувшись, хмыкнул Сириус, тяжело вздохнул и честно прибавил: — Я выпил чуть меньше половины бутылки. Для меня этого недостаточно, чтобы хоть немного опьянеть. Хотя было бы неплохо.       — Алкоголь не решение проблем, — хмуро заметила Гермиона. Сириус в ответ лишь грубо рассмеялся, вспоминая о том, сколько проблем у него появлялось после употребления алкоголя. — Что сказал Снейп? — дернув Блэка на себя, отчего тот резко притих, подавившись смехом, требовательно спросила Гермиона, изо всех сил борясь с проникнувшим в ее чувства липким страхом.       — Ничего интересного. Жаловался на Каркарова, напомнил о моем братце-идиоте и рассказал историю о неудачной татуировке, — пожал плечами Сириус, не скрывая правду, но и не уточняя детали. Гермиона нахмурилась еще больше, пытаясь рассмотреть подтекст этого ответа. — Забудь про Снейпа. Он вечно портит людям настроение своим видом, не хватало еще и говорить о нем, — раздраженно проворчал Сириус и постарался принять самую расслабленную позу. — Я сегодня рассказал необычно много о себе. Теперь твоя очередь рассказывать, — с озорной улыбкой заметил он. — Например, как дела у вас с Виктором? Уже ходили на свидание? — предложил тему Сириус, откровенно издеваясь над собой и всеми своими неуместными чувствами. Но если бы он узнал, что Гермиона счастлива с кем-то, что у нее есть надежный якорь, встретиться с Волан-де-Мортом было бы намного проще.       Гермиона почему-то немного занервничала из-за его вопроса, затем обвела взглядом площадку башни и вдруг покраснела. Сириус с неподдельным любопытством ожидал ответа. Реакция Гермионы и какие-то запутанные чувства, появившиеся при упоминании болгарского чемпиона, были не совсем тем, чего ожидал Блэк. Возможно, он ждал смущения, легкого раздражения и резкого замечания о том, что отношения Гермионы его не не касаются. Он даже мог ожидать мечтательной улыбки или других ранних признаков влюбленности. Но вместо всего этого получил стыдливый румянец и вспышку недовольства, которую подавила смесь разочарования, досады и странного облегчения.       — Мы вроде как не общаемся с тех пор, как он вытащил меня из озера, — медленно выдохнув, в итоге призналась Гермиона.       — Не из-за той статьи про нас, я надеюсь? — нахмурившись, на всякий случай уточнил Сириус.       Если дело было именно в этом, он собирался найти Скитер и, не зависимо от того, что с ней сделала Гермиона, провести собственную беседу. А затем еще немного поболтать с Крамом, вероятно, на том языке, который поймет любой. Гермиона поторопилась убедить его в том, что это было ее личное решение. Говоря все это, Грейнджер интуитивным жестом провела пальцами по кулону в форме сердца, на который Сириус только после этого обратил внимание. Его подарок на четырнадцатое февраля, глупый сентиментальный порыв, потому что долго скрывать и молчать о своих истинных чувствах Сириус никогда не умел. То, что Гермиона не только не отказалась от этого кулона, но и носила его, а так же все еще не сняла кольцо, значило для Сириуса намного больше, чем он мог объяснить.       — Так значит, — кашлянув, попытался вернуться к беззаботному настрою Сириус, — ты его бросила, потому что он плохо целуется? — вновь спросил Блэк и пришел к выводу, что он совершенно точно мазохист. Гермиона густо покраснела и сердито сверкнула глазами.       — Во-первых, откуда мне знать, хорошо он целуется или нет, если мне не с чем сравнивать? — скрестив руки на груди, раздраженно заметила Гермиона. Сириус прикусил язык, чтобы не предложить поцеловаться с ним для сравнения. — А во-вторых, ты действительно считаешь, что отношения зависят от того, насколько хорошо кто-то целуется?       — Нет, разумеется. Есть и другие аспекты физической близости, которые имеют влияние, — с намеком пошевелив бровями, раскатисто протянул Сириус. На самом деле он вовсе не пытался соблазнить Гермиону, но этот тон каждый раз появлялся сам собой, и Сириусу оставалось только снова и снова принимать ответные насмешки. Потому что Гермиона либо не понимала, чего он добивается, либо не принимала этого и мягко, но твердо возвращала их разговор к привычной манере. — Впрочем, я определенно не тот человек, который знает, как сохранить отношения, — криво улыбнувшись, торопливо прибавил Сириус, пока Гермиона молча смотрела на него и нервно цеплялась пальцами за рукав своей мантии.       — Или ты просто не так хорош, как думаешь, — ехидно предположила Гермиона, каким-то удивительным образом краснея еще ярче.       — Или просто делал недостаточно, — улыбнувшись на эту ответную колкость, хмыкнул Сириус.       — В таком случае, наоборот слишком много, — отведя от него взгляд, тяжело вздохнула Гермиона и, вновь нахмурившись, о чем-то задумалась. — Ты говорил, что нужно бороться за того человека, который тебе нравится. Показать себя с лучшей стороны и надеяться, что в итоге этот человек выберет тебя, — немного помолчав, Гермиона вдруг напомнила о его небольшой лекции для Гарри и Рона. Сириус повел плечом и согласился с этим, ожидая, что и эти его слова Гермиона перевернет и использует против него. — Знаешь, у меня на тумбочке стоит банка с жуком, — вновь повернувшись к нему, весело объявила Грейнджер. Сириус должен был признать, что сбивать с толку она научилась так же хорошо, как и он. — Хочешь узнать историю этого жука? — наклонившись вперед, заговорщицким шепотом спросила Гермиона.       — Я хочу узнать все, что ты посчитаешь нужным мне рассказать, — слабо улыбнувшись, просто ответил Сириус, завороженный всей этой внезапностью.       Гермиона несколько секунд просто внимательно смотрела на него, как будто пыталась увидеть еще какой-то ответ на совершенно другой вопрос. Должно быть, так и не найдя желаемого, Гермиона глубоко вздохнула, улыбнулась и рассказала о своем новом домашнем насекомом. Сириус слушал историю о поисках управы на Скитер и о ее поимке с нескрываемым восторгом и восхищением. Как он и полагал, Гермиона была прекрасным планировщиком. Уж точно намного лучше него, ведь до сих пор все ее планы заканчивались успехом.       Сириус никогда не любил тех, кто манипулирует людьми, чтобы получить желаемое. Он сам иногда так поступал и не особо этим гордился. Но в Гермионе эта черта была не менее привлекательна, чем ее ум, хитрые улыбки или упрямое желание следовать правилам, о которых она легко забывала, если они становились помехой. Сириусу хватило бы и огненного характера, чтобы в очередной раз с головой нырнуть в этот омут влюбленности. Сейчас он мог лишь пораженно смотреть на эту девушку и снова бороться с неуместным признанием.       Он вдруг как-никогда ясно осознал, как много ему еще нужно сделать, сколько удивительных историй рассказать, как много показать и увидеть самому. Его жизнь была полна маленьких целей, на которые он не всегда обращал внимание, будучи слишком сосредоточенным на настоящем. Сириус не мог умереть. Только не сейчас, когда его жизнь была полна всего, когда он снова вспомнил о том, каким ужасным и одновременно волшебным чувством была влюбленность. Когда он мог попытаться сделать хоть что-то, чтобы добиться взаимности. Сириус точно знал, что предпочтет рискнуть всем ради призрачной возможности того, что Гермиона полюбит его в ответ. Смерть явно была не тем, что могло помочь хоть кому-то.       Сириус отчаянно хотел жить, и тем более было бы глупо просто согласиться умереть после того, как он чудом избавился от смертельного проклятия. От этой последней мысли о проклятии в голове Сириуса мгновенно появилась идея, которая могла стать решением всех проблем. Он ведь уже один раз пережил смертельную ситуацию. Возможно, даже больше одного раза. Так почему бы ему не попытаться сделать это еще раз.       — Что ты задумал? — оборвав свою историю, спросила Гермиона и подозрительно прищурилась, наклонившись вперед. Сириус, слишком воодушевленный пришедшей в голову идеей, в ответ тоже наклонился вперед и мазнул губами по мягкой щеке в опасной близости к уголку губ.       — Ты самое невероятное создание этого мира, — запустив пальцы в каштановые кудри, прошептал ей на ухо Сириус. — Ты только что помогла мне понять кое-что… Самую важную вещь, с которой мне еще ни разу не приходилось сталкиваться, — не повышая голоса, прибавил он, заглядывая в настороженные карие глаза.       — И что же такого важного ты понял? — сглотнув, так же едва слышно спросила Гермиона, не отводя от него глаз. В этот момент, когда в ее чувствах было волнение, он мог легко поверить, что Гермиона была так же очарована им, как сам Блэк был очарован ею. Если бы только это волнение было связано с его близостью, а не с ее переживаниями за своего безрассудного соулмейта.       — Я сказал, что понял, — негромко рассмеявшись, с улыбкой заметил Сириус. — Это не то же самое, что произнести вслух. Дай словам время созреть, ведьмочка, — ласково проведя по ее щеке костяшками пальцев, попросил он. Гермиона на мгновение прикрыла глаза, а затем уверенно сжала его ладонь между своими ладошками.       — Но ты ведь расскажешь, когда это понимание можно будет описать словами? — с робкой надеждой спросила Гермиона, как будто не была уверена в том, что он на это согласится. Как будто действительно не знала, что Сириус сделает для нее почти все, о чем она его попросит.       — Поверь, моя милая, ты единственный человек, которому я смогу сказать это, — успешно заменив горький привкус этого признания дразнящей ухмылкой, выдохнул Блэк.       Гермиона мягко улыбнулась ему и порывисто подалась вперед, заключая в крепкие объятия. Сириус тихо рассмеялся, крепко зажмурился, уткнувшись носом в макушку девушки, и в который раз осознал, что он все тот же неблагоразумный любитель риска. А еще безумно влюбленный старый дурак, что вопреки любому мнению вовсе не было проблемой. Это было то, что Сириус воспринимал как благословение. Одна из тех вещей, ради которых стоило жить. И ради этого Сириус собирался рискнуть всем еще один раз.